Текст книги "Барабанщики из Поднебесной"

Здесь Денис крикнул: «Юань!»…

Заметив, что я читаю перевод, он хотел отнять у меня тетрадь, но Влад подставил под его протянутую к тетради руку свою. Они скрестились над столом. Денис выругался и выхватил у Владислава футляр. Влад быстро вырвал из тетради листок с переводом разговора и сунул его в карман кителя.

– Мальчики, не подеритесь! – сказала Света.

– Была нужда! – Денис впихнул футляр в нагрудный карман и уставился на меня.

В его взгляде горела злоба. Я вспомнила, почему мне его не было жалко, когда он ходил в школу с заплаканными глазами и отгонял от себя всех, кто спрашивал, не нашлась ли его мама. Незадолго до её исчезновения он приставал ко мне на перемене. Я делала вид, что не замечаю его. Он при девчонках мне крикнул:

– Незаконнорожденная!

Я не поняла, что это значило. Смеясь, он объяснил.

– Жалкий шпион! – крикнула я. – Это неправда!

У меня были самые красивые в школе манжеты.

Махая воланом перед лицом Дениса и крича: «Шпион! Шпион!» Я до крови расцарапала ему нос. Моя подруга дала ему пощёчину. Нас вызвали к директору. Но мы не открыли причину. Денис глядел на меня сейчас, как тогда у директора.

– Не суйся, гуня-дуня, в мои дела, пока не разрешу, – процедил он сквозь зубы. – Я рассказал о своей работе тебе и… – видимо, от волнения забыв, как звать Светлану, мотнул на неё головой – … и ей, потому что…

– О какой вашей работе?! – перебила его Светлана. – Вы же случайно наступили на трубку!

Денис бросил на стол авторучку и выбежал в прихожую.

Владислав вышел за ним. Я видела через приоткрытую дверь: Денис рванул с вешалки пуховик.

– Остынь! – сказал Владислав. – Утром втроём уйдём!

Денис одевался.

– Будешь стоять у закрытого метро!

Денис молчал.

– Тогда двигай к гостинице. Там скорей возьмёшь частника. Деньги есть?

– В персональной карете доеду, – буркнул в ответ Денис и стукнул себя кулаком по нагрудному карману, где лежала его необычная находка.

Всё сразу ярко озарилось. Исчезли стены прихожей. В ней возникли красные кареты. Теперь я заметила, что на дверцах карет привстали драконы. Влад попытался схватиться за дверцу, но его рука прошла сквозь неё. Он отшатнулся, и в этот момент Денис исчез за дверью вместе со стариками, рикшами и каретами.

– Ну, на таком транспорте быстрее доедет! – заявил Владислав, возвратясь к нам, взял гитару и пропел: «Дорогой длинною, да ночкой лунною…»

– Как ты можешь?! Петь! – возмутилась Света. – Тебе всё, как слону дробинка! Такое произошло, а ты!

– Ничего не произошло.

Владислав отставил гитару:

– Светлана Леонидовна! Не нервничайте из-за этого чудо-телефончика. Скоро у всех будут такие!

– Когда скоро? – спросила я.

– Когда завершится китайский научный эксперимент! Ваш Денис не волшебник! Просто нечаянно заглянул в чужую работу. Пройдёт пара лет, о ней узнает весь мир. Ждите сообщения!

– Я боюсь остаться одна! – пожаловалась Света.

Уйти от неё, когда за окном темнота, мы и не собирались, ещё долго обсуждали с ней случившееся: китайскую лабораторию, Дениса. Мы ничего не могли разгадать. Время летело. В двенадцать дня о нём напомнил выстрел с Петропавловской крепости. Владислав проверил часы, вопросительно взглянул на меня. Пора было уходить. Света зевнула и, видимо, вспомнив рассказ Дениса о старом Пекине, мечтательно произнесла:

– В Бейцзине наступает вечер…

Глава 4
Новые волнения

Постепенно события той необычной ночи и вместе с ней «чудо-телефончик», кому только мною не расписанный, перестали будоражить моё сознание. Только сестрёнка Владислава, семиклассница Настя, Влад называл её Аська-фантазёрка, похожая на него соболиными бровями и светлым цветом волос, при каждой нашей встрече спрашивала меня о находке Дениса. Ничего нового я не могла ей сказать. Денис надолго исчез из моего поля зрения.

Я встретила его в начале марта, снова случайно, у метро «Технологический институт». Я шла на работу вся в мечтах. На Балтийском вокзале меня ждал Влад. Мы виделись теперь каждый день; иногда, если один из нас после смены, а другой до неё, встречались всего на четверть часа, как встречные поезда. Было субботнее утро. Только что рассвело. В воздухе таял слабый ночной морозец, и откуда-то уже доносился звон капели. Денис в длинном кожаном пальто и со свисавшими до воротника чёрными волосами прохаживался вдоль цветочных лотков. Я не сразу его узнала. Он меня окликнул:

– Макар Чудра! Что скажешь, если «жэ дэ» прогудит тебе «ку-ку»!

Я пожала плечами и мимо.

– Вижу, ты ещё не загрузилась этим логином? – продолжил он. – Считаешь, отмена льгот тебя не заденет? Слышала о монетизации?

Я остановилась. Говорю:

– Не слышала и не хочу слышать. С тобой, что ни встреча, то мерзкие новости. – Имею в виду сообщение об уехавшей подруге.

От неё так и не было ни звонков, ни писем. Поинтересоваться о ней у Дениса я не хотела, хотя часто рассказывала Владу про наши с ней десять лет на одной парте, занятия в Эрмитаже, английские курсы. А недавно и моя мама вспомнила, как мы с ней переживали из-за любви Данте к Беатриче.

«Божественную» мы читали почти одновременно. Однажды подруга пришла к нам домой сильно взволнованная. – «У тебя что-то случилось?», спросила мама. – «Не у меня, у Данте!» – выкрикнула она ей в ответ. – «У кого? – не поняла мама. «У великого поэта Данте! Вчера у нас был папин друг. Он прилетел из Флоренции! Он видел там дом Данте. Так вот! У него, оказывается, были жена и дети…, а напротив его дома поселилась Беатриче, вышла туда замуж. Данте её увидел и полюбил. Представляете, в каких он жил муках!» – «Ты думаешь, поэтому он её в поэме убил?» спросила я. – «Конечно! Каково ему было жить рядом? Ужас!» Мама рассмеялась над моей подругой. А я, как и она, пришла в ужас. Я понимала свою подругу всегда, пока вместо неё мне не открыл дверь Денис…

– Что за закон? – спрашиваю его. – Только быстрее, мне на работу.

Он взял меня под руку и показал одной из цветочниц на какой-то букет.

– Девушка! Не продавайте этот. Я вернусь за ним, только подругу детства провожу до эскалатора. Макар Чудра! Твой бесплатный проезд по жэ дэ может пропасть!

Удивлена. Молчу.

– Ты ничего не знаешь про монетизацию?

– Не знаю. А что это значит?

– Это значит, государство всякие льготы заменит монетами. И не жди, что много насыплют. На проезд по Великому Сибирскому пути своего потомственного точно не хватит. Так что, может быть, этот год для тебя халявный, первый и последний, как президент СССР.

Я мечтала совершать путешествия на Чёрное море, на Дальний Восток, поэтому опять возненавидела Дениса.

– Ты караулил меня, чтобы такую гадость сказать?!

– Была нужда! – он засмеялся. – Я букет даме сердца искал! С утра дёрнулся и нашёл, что она любит. Ты лучше вникай в мою информацию! Ленинградские блокадники уже шустрят! Моего дедули приятель с биостимулятором в сердце…

– Кардиостимулятором! – поправила я, высвободив от него руку.

Он смахнул упавшие на щеку волосы.

– Какая разница! Суть в чём? Коли бесплатно, блокадник последний раз решил жать на всю железку! По Великому Сибирскому пути до границы с Китаем, а там доплатить чуть – и в Пекин. Без турагентства обойдётся копейки! Он едет с женой. Она тоже блокадница. Я им заказываю в Пекине гостиницу. На обратном пути у моей мамаши с её этим… – он кашлянул, – на Байкале погостят. Они едут в конце мая – начале июня. Могу тебя присоединить к ним. Бесплатно! Хочешь?

Я стала соображать. Прошлой весной после училища я сразу начала работать и могла взять неиспользованные двадцать четыре дня отпуска в любое время. Если бы Влад тоже получил отпуск в конце мая?! Я представила нас в путешествии. Мне наконец-то звонит из Америки подруга: «Валерка, привет! Ты где?» Я отвечаю: «Привет! Я в Пекине! С моим молодым человеком!»

– Чего улыбаешься?! – спросил Денис и тоже улыбнулся. – Мозгуй быстрей! Через всю Сибирь проедешь! На Байкале поживёшь! Иркутск увидишь! Дворцы ссыльных Волконского и Трубецкого. И Китай! Помню, вы две, не разлей вода, подружки мечтали увидеть разные страны. Первым увидел я! Вы мне завидовали!

– Мы не завидовали! – возразила я.

Он хмыкнул.

– А то я забыл! Ладно! Цени мой совет! Будут вопросы, контачь со мной!

Я записала его телефоны, адрес в Интернете и поехала на эскалаторе, не предполагая, что отправилась в свою новую жизнь.

В просторном вокзальном дебаркадере, куда в начале прошлого века въезжали вагоны, и пассажирская суета оживляла платформы, от которых на выровненном асфальте я до сих пор ощущала прежнее существование, меня ждал после своей ночной смены Владислав. Мы обнялись. Коротко и некрепко. Но этого было достаточно, чтобы я почувствовала и крышу над головой, и тепло родного очага, мгновенно согревшего тело. В такие моменты я всегда говорила какую-нибудь глупость, и в этот раз… – «Представляешь…», – залепетала, – «на Техноложке… сейчас… узнала…» – рассказала о монетизации и что я могу лишиться льготных поездок.

Владислав поднял свои красивые брови.

– Почему ты лишишься? Будешь ездить как моя жена. Ты согласна… ею… стать?

Не раздумывая, я ответила «да», и сразу мир вокруг меня изменился.

Во Дворец подавать заявление я не просто вошла, а словно влетела на крылышках, представляя, как вылечу из него с развевающейся фатой. Регистрацию нам предложили на любой летний месяц, но Владислав отодвинул её на последнюю субботу октября. Я не поняла его.

– Лучше подстраховаться, – объяснил он. – Я три года строю жильё. В августе обещают ключи от нашей квартиры. Вдруг задержат?!

Квартира меня не обрадовала. Хотелось скорее замуж за Владислава. Стало страшно: вдруг наши отношения, достигнув высшей точки, начнут обратное развитие и к октябрю дойдут до телефонных звонков, с чего, в общем-то, всё и начиналось. После заявления каждое наше расставание пугало меня. Я вспомнила предложение Дениса. Мысль поехать с Владом по Великому Сибирскому пути, который строил его прапрадед, побывать в Китае, пожить на Байкале и всё это время не расставаться не выходила у меня из головы. И ещё мне захотелось проявить покровительство к его сестренке. Я не сомневалась, что для неё, любознательной девчонки, такая поездка заманчива, и понимала: если мы поедем со знакомыми Дениса, то доброжелательная умненькая Настя украсит нашу компанию. С нею мне будет легче. К тому же, у неё, как у несовершенной дочери железнодорожника, тоже бесплатный проезд. Я рассказала ей и Владу идею Дениса. Она была принята на ура. Владислав даже связался со своим сокурсником, который работал диспетчером на Забайкальской железной дороге. Они настроились вскоре увидеться.

Мы начали оформлять заграничные паспорта. В те дни дома меня было трудно застать. В один из вечеров, точнее, около двенадцати ночи, когда я уже засыпала под привычный стрекот маминого «Веритаса», мне позвонила Света. С первых слов о новой намечаемой вечеринке я поняла, ей ничего о нас с Владом неизвестно, и подумала, что мы всё ей скажем при встрече. Она извинилась за поздний звонок и неожиданно спросила, не надумала ли я в этом году использовать свою железнодорожную льготу. Я ответила, что собираюсь и, как только получу заграничный паспорт, буду оформлять визу в Китай.

– Вот здорово! – слова Светланы зазвенели, словно колокольчик. – Денис Михайлович! Валерия скоро получает заграничный паспорт! Собирается оформлять визу в Китай!

– Плохих советов не даю!

Я узнала голос Дениса и удивилась.

– Света, Денис у вас?!

Я нечаянно перешла на «вы». Её ответ показался мне странным.

– Нет, не у меня, не у меня! Чего ему у меня, старой женщины, делать? Денис Михайлович подружился с моим сыном. Отец только что забрал его от нас. На севере Финляндии ещё снег. Они в весенние каникулы хотят кататься на слаломных лыжах. Я не возражаю. А Дениса Михайловича сейчас прогоняю.

Я не успела сообразить, что бы ответить на её последние слова, как из маминой «мастерской» между окном и спинкой дивана раздался громкий стрекот швейной машины. Невероятный! Казалось, там заработал целый швейный цех. Продолжать разговор стало невозможно. Я попрощалась со Светой и в ту же минуту с трубкой в руке, в два прыжка перебежав комнату, очутилась около мамы. Всё что угодно я была готова увидеть. Я не удивилась бы так, даже если бы мама строчила колпак куклусклановца. Но она вышивала на красном атласе золотого дракона!!! Увлечённая работой, она не заметила меня. Под её руками, искусной швеи, иголка машины, казалось, висела в воздухе. Парчовой нитки не было видно. Возникло впечатление, что дракон трепещется у мамы под ладошкой, высовывает из-под брюха кривую чешуйчатую лапу и привстаёт. Я видела такое, когда Денис выбегал из Светиной прихожей!

– Мама! Что ты делаешь?! – крикнула я.

– Господи, напугала! Разве можно кричать так?! Видишь же, работаю.

Мама даже не остановила машину. На лапе дракона появились острые когти. И у меня под ногтями закололо. В капилляры хуже стала поступать кровь. Я опустилась на пуфик около швейной машины.

– Почему ты вышиваешь его на красном атласе?!

– Потому что у меня такой рисунок!

Она подала мне цветную ксерокопию. Это был фрагмент дверцы красной кареты. Я простонала:

– Мамочка, тебе это дал Денис?!

– Да что с тобой, Валерия? Какой ещё Денис?! Ну кто мог мне это дать, кроме Эльвиры? Она же закройщица! Ей принесла заказчица. Дракон будет на лацкане её пиджака. Вон, пиджак на манекене! Уже намётан. Платье пока в раскрое. Завтра его наметаю и повезу на примерку.

Я поразилась.

– Ты знаешь заказчицу этого золотого дракона?!

– А как же?! Зоя Владимировна! Она, ты ещё не родилась, шила у нас в «Люксе». Когда наше ателье закрыли, ведь тогда все пошли в секондхенд покупать ношеное, заказы упали, мы с ней потерялись. Долго не виделись. Но потом она разыскала Эльвиру. Эльвира, ты знаешь, всегда в паре со мной. С нового заказа Зои Владимировны, я помню, купила тебе первые заморские фрукты: авокадо и киви, а ты их и есть не стала.

Мама засмеялась, и тут же её смех заглушил опять застрочивший «Веритас».

После известия о заказчице золотого дракона я не смогла сразу прийти в себя. Я долго слонялась в ночной пижаме по нашей квартирке, то на кухню, то в комнату. Мне не терпелось рассказать о только что пережитом. Телефонная трубка всё ещё была у меня в руке. Я автоматически набрала самый привычный для меня телефонный номер. По гудкам почувствовалось: они раздаются в пустой квартире. Но я слушала их, ходя с трубкой из угла в угол, пока у меня не созрел план действий. Я отключила телефон, подошла к маме.

– Мам, когда заказ будет готов, можно его отвезу я? Мне нужно увидеть вашу модницу.

– Хорошо! – спокойно ответила мама. – И хорошо бы ты с Владиком съездила. Эльвиру надо с ним познакомить. О свадьбе ей скажете. Зою Владимировну о Китае расспросите! Она этнограф-китаист. У неё есть в Пекине знакомые. Говорят по-русски. Наверняка, она захочет что-нибудь им послать с вами.

Всё сложилось отлично. Я вернулась в постель и сразу уснула.

Когда наряд с золотым драконом был готов, мы с Владом повезли его Зое Владимировне.

Глава 5
Куда привёл дракон?

Она долго возилась в прихожей с переобуванием и, наконец, стуча толстыми каблуками, вошла комнату. Высокая, сухая, с подрумяненными щеками; крашеной в каштановый цвет сединой, на вид лет ей было больше, чем старикам в каретах, и, возможно, из-за пониженного зрения она не заметила моего присутствия. Я встала с кресла, поздоровалась.

– Валентинина дочка, – представила меня Эльвира.

– Мой заказ здесь?! – продребезжал голос заказчицы.

– Конечно! Ждёт, ждёт вас, Зоечка Владимировна.

Эльвира пригласила её в соседнюю комнату.

– Благодарю! – проворчала она. – Я подумала, у вас заказчица, а Валечка ещё не пришла. Но её дочь совсем на неё не похожа!

Старая дама, теперь мне бросилась в глаза её сильная курносость, остановилась напротив меня и, прищурясь, буквально ощупала взглядом мою терракотового цвета юбку и короткую коричневую кофту с белой опашкой.

– Узнаю вашу любимую гамму, Элечка! Но неужели это та самая? Валина дочь! С этим…

Она провела указательным пальцем воображаемую в воздухе линию. Я сразу поняла: она означала прочерк, какой стоит в графе «отец» моего свидетельства о рождении. Это меня ничуть не смутило. Я уже не раз, не волнуясь, заполняла с этим прочерком свои анкеты. С невозмутимым видом я села в кресло. Заказчица продолжала стоять с выставленным пальцем.

– Не понимаю, Элечка. Почему Валюша не захотела вместо этого…

Она опять провела перед собой линию.

Иногда старики упрямо позволяют себе бесцеремонность.

– Я бы вписала в метрику знаменитое имя. Была бы права?

Эльвира в ответ тоже легонько чиркнула перед собой пальцем и еле слышно произнесла:

– Тогда там приписали бы: «Со слов матери!» Вале это было не нужно. Правда, мы ей советовали, ну и пусть со слов, но вы знаете, как она воспринимает советы. В общем, она назвала нашу девчонку всем своим: Валерия Валентиновна Макарова…

Эльвирины слова прозвучали для меня, как гром среди ясного неба. До сих пор у меня всегда была уверенность, что мои родители, Валентин и Валентина, – тёзки. Этим они как-то объединялись в моём сознании. Оказалось, я не знаю даже имя отца. На какой-то миг меня пронзило чувство потери. Но, думаю, в моём лице ничего не отразилось. Я положила ногу на ногу, не произнесла ни слова.

«Стильная девушка», – заметила старуха по моему поводу и отправилась с Эльвирой в другую комнату.

Я порадовалась, что Влад не поднялся со мной. Переодевания, примерки… Он решил ждать меня на улице и не услышал новостей о моих родителях. Из-за двери раздались восклицания старухи:

– Поверьте, Эля вчера собралась умереть! Голова кружилась. В зеркало посмотрелась, не могу себя видеть! А сегодня… вы слышали прогноз? Опять магнитная буря. Я поход к вам хотела отменить. Какие обновки для такой старухи в магнитную бурю?!

– Ой, не смешите меня! Старуха! Смотрите, как на вас сидит…

Старая дама ворчала, охала и, наконец, довольная собой, вышла из примерочной, подошла к трюмо, но повернулась лицом ко мне.

Выполненный Эльвирой и моей мамой наряд преобразил её. Ансамбль из шелкового расклешенного платья и строгого пиджака выявил в её облике все остатки её былой женственности. Я даже подумала: как много скрыто за дряхлостью стариков. Золотой дракончик смотрелся на лацкане её пиджака изящной брошкой.

– Ну как?! – неожиданно спросила меня его владелица. – Произведу впечатление на международной конференции?

Вместо ответа у меня вырвались вопросы:

– На какой конференции?! К ней имеет отношение вышитый на вашем лацкане дракон?! Мне знакомы такие драконы!

Она резко отвернулась к зеркалу и через него бросила на меня колючий взгляд.

– Какие такие?!

– Как у вас! На лацкане. Я видела, как они двигали лапами. С такими драконами на дверцах красных карет рикши везли старых…

– Старых барабанщиков?! – воскликнула старуха.

– Да! Барабанщиков! – подтвердила я. – Ведь старики ехали на Башню Барабана. Значит, барабанщиков!

Теперь я пожалела, что Владислав не видит моего расследования. Китаистка спросила:

– Вы были в Китае?

– Нет, но собираюсь поехать. Нас будет целая компания.

– Где вы видели барабанщиков?

Я сначала вспомнила, как они впервые попали мне на глаза.

Китаистка торопила меня:

– Где?!

– На фотокарточке! – ответила я. – Мой знакомый был в Китае и сфотографировался с ними.

Она усмехнулась.

– И когда же он был в Китае?!

– Прошлой осенью, – ответила я.

Модница отвернулась от зеркала, посмотрела на меня в упор.

– Вы сами видели, что драконы на фотокарточке двигали лапами?

В вопросе скрывался подвох. Я поняла свою ошибку и промолчала. Эльвира рассмеялась.

– Валерка! А с фотокарточки они огонь на тебя не изрыгали? Что ты морочишь голову умному человеку?! Скажи лучше о костюме. Помолодела в нём Зоя Владимировна?

– Эля! – Зоя Владимировна выставила раскрытую ладонь по направлению рта Эльвиры, будто перекрыв из него поток слов. – Позвольте мне выяснить всё самой!

С этими словами она прошла, стуча каблуками, до меня и села в кресло напротив.

Эльвира не обиделась, уютно устроилась со мной рядом на подлокотнике. Поговорить с умными заказчицами после сдачи работы было её правилом. В детстве мне часто приходилось присутствовать при таких разговорах. Моя мама тоже скромно принимала в них участие. Я всегда изнывала в ожидании их окончания. Но сейчас я вся превратилась во внимание. Выдержав паузу, заказчица обратилась ко мне:

– Вы видели дракона на ксероксе. Я дала его вашей маме.

– Отлично этот ксерокс помню! – включилась в беседу Эльвира. – Кстати, Валерка, ты принесла его?

– Всё упаковывала мама, я не знаю.

Зоя Владимировна махнула рукой:

– Его можно выбросить. А о драконах могу вам рассказать. Хотите?

Я кивнула. Она погладила своего дракончика на лацкане пиджака и улыбнулась.

– Шестьсот лет назад в красных каретах с такими красавцами на дверцах, действительно, возили почётных персон по Бейпину!

– Может быть, по Бейцзину? – поправила я.

Эльвира толкнула меня в бок.

– Не перебивай! Зоя Владимировна – учёный! Этнограф! Автор книг о Древнем Китае! Знает, что говорит! Скажите, Зоечка, если вам показать какой-нибудь старинный китайский халат, вы угадаете, в каком веке его носили?

Зоя Владимировна посмотрела на неё с горделивостью императора Павла.

– Почему угадаю? Определю! Сорок лет назад именно я определила по облику стариков, из какого века они явились, это было…

Учёная дама начала что-то высчитывать в уме, потёрла виски, пожаловалась на сегодняшнюю магнитную бурю, на головокружение. Я замерла в ожидании. Она продолжила:

– Да, более сорока лет назад из лаборатории «Труднодоступных соединений»… начали послать в космос число «π»…

– Да Бог с ним, с этим «π»! – прервала её Эльвира. – Расскажите про то, что нам ближе. Если вам дать палочки для еды, вы угадаете, когда ими ели?

Я взмолилась:

– Тётя Эля!

Она замолчала, но было поздно. Заказчица сбилась с мысли и пожаловалась:

– Вот опять! Рассказываю, и вдруг, раз, и не помню, о чём. Про что мы только что говорили?

– Про палочки для еды! – подсказала Эльвира.

Я прослезилась. Хорошо, что учёная дама усомнилась в Эльвириной подсказке.

– Разве? Про куайцзы? А до них о чём? – она уставилась в пространство перед собой. – Нет… не про куайцзы. Вспомнила! О Бейпине! Ну, да! Город тогда ещё не вернул статус столицы и назывался Бейпин! Кстати, знаете, как это переводится?

– Бей – «север», – ответила я.

Эльвира чуть не съехала с кресла.

– Лерочка! Ты переводишь?! Полчаса пообщалась с Зоей Владимировной и уже… Ты у нас всегда была умная! Надо же, сколько знаешь! Бейсевер!

Зоя Владимировна не обратила внимания на восторг Эльвиры, но тоже похвалила меня.

– Правильно! Бей – север! Ну, а «пин» означает спокойствие. Свергнута власть монголов. На север страны пришёл мир, и город переименовали в Бейпин – «Северное спокойствие». Очень поэтично. При монголах он был Ханбай, Ханбалык – город хана. Так назвал его основатель династии Юань, внук Чингисхана – Хубилай. Кстати, он первый в мире ввёл бумажные деньги – юани!

– Зоечка – живая энциклопедия! – шепнула мне Эльвира. Зоя Владимировна благосклонно улыбнулась. Я осмелела и попыталась уточнить:

– Зоя Владимировна, неужели, старики – барабанщики явились в нашу лабораторию «Труднодоступных соединений» из времени, когда Бейцзин назывался Бейпином? Я правильно поняла вас?

Мой вопрос ей не понравился. Резко отстранясь от меня, она откинулась головой на спинку кресла и, как в начале нашей встречи, направила на меня крючковатый палец:

– Вы – «ПОСВЯЩЁННАЯ»?! – с присвистом произнесла она и перешла на резкий тон. – Нет-с! Вы несли чушь! «ПОСВЯЩЁННЫЙ» не может. А-а, вот в чём-с дело!

Она снова села прямо.

– Вы прочитали мою монографию! Да-с! Я писала, что в Бейпине при первом Мине появилось много новшеств, в том числе и лаковые дверцы на каретах. Но! Нет-с! Нет! – китаистка поводила перед моим лицом пальцем. – Не фотоаппараты!.. Сняться с барабанщиками императора ваш знакомый не мог! Шестьсот лет назад фотоаппаратов в Китае не существовало! Вас подослало ко мне издание энэлошников! Так-с?!

Она наклонилась к Эльвире.

– Эля, эта девица следит за мной?! Где я?!

Эльвира пересела на подлокотник её кресла и погладила её по плечу.

– Зоечка, вы у меня. Мы с мамой этой девушки Валерии сшили вам костюм для международной конференции. Валерия его привезла. Вы сидите в нём. – Она заглянула на лацкан. – А дракончик ваш будто живой! Такой дракончик и в диссертации вашей есть?

Зоя Владимировна медленно опустила направленный на меня палец. Я отважилась на решительный вопрос.

– Барабанщики – люминофоры?

Китаистка поднялась с кресла и затопала в примерочную комнату. Эльвирка, как паж, проследовала за нею. За дверью раздались их голоса.

– Кто эта любопытная?

– Это Валина дочка.

– Не походит на Валечку. Где она работает?

– На железнодорожном вокзале.

– Кем?

Чтобы не подслушивать, я перешла на лоджию. Широкий, похожий на площадь, двор был залит сверкавшими на солнце мелкими лужами. Деревья и газоны ещё были черны. Но влажный воздух ловил и отражал в своих молекулах радужные блики луж и, как будто бы, расцветал. В этом весеннем цветении воздуха я увидела Владислава. Моё сердце чаще забилось. Захотелось быстрее к нему. Вскоре за моей спиной раздался топот каблуков. Я вернулась в комнату.

Китаистка, задрав нос, прошла мимо, не удостоив меня взгляда. Меня это не задело.

Я была близка к разгадке тайны и не жалела о знакомстве со старой модницей, а через месяц она попросила Эльвиру устроить ей новую встречу со мной.

К тому времени меня не было в Петербурге. Поезд уже ушёл!