Текст книги "Проект X"

Глава 7: Сомнительная этика

I

За пару часов до того, как все началось, она неподвижно сидела на кровати, отстраненно смотря на противоположную стену с панорамным зеркалом. За стеклом мелькнул теплый силуэт. Она посмотрела на настенные часы: да, действительно, уже время.

Внезапно включился динамик под потолком. Она услышала знакомый женский голос. Не самый приятный, но извечно мягкий и очень обходительный:

– Ева, я с капельницей. Зайду, хорошо?

Ева кивнула в камеру. Замок металлической двери открылся с громким щелчком. Одной рукой тянув за собой капельницу на дребезжащих колесиках, в комнату вошла Софья Дмитриевна – женщина средних лет с немного седеющими каштановыми волосами. Ева не могла назвать ее толстой, но скинуть пару килограмм ей бы явно не помешало.

Софья села на край кровати. Ева протянула забинтованную в запястье руку. Дальше все должно было идти как обычно. Софья воткнет ей иглу. Выйдет. Минут через десять глюкоза закончится. Она вернется и заберет металлическую стойку.

– Никак не продолжишь? – Софья задала внезапный вопрос, вырвавший Еву из меланхоличной задумчивости. Проследив за взглядом лаборантки, она тупо уставилась на «Доктор сон», лежащую на прикроватном столике. Больше двух недель назад закладка остановилась примерно посередине книги. С тех пор она к ней не притрагивалась. Не то чтобы книга была скучной, просто последнее время у нее не было никаких сил даже на то, чтобы поесть. О чтении речь и вовсе не шла.

– Нет, но планирую продолжить. – Получилось не очень убедительно, но Софья легко улыбнулась и кивнула.

– Молодец! Идешь на поправку. Главное начать, поверь мне. Дальше все по накатанной. Еще кое-что! Сегодня приедут люди из Heavy Air. Ты не пугайся, все будет хорошо. Но постарайся быть немного оживленнее хорошо?

– Конечно.

Софья вышла из комнаты. Дверь автоматически закрылась. Вертикально повернув подушку, Ева легла полусидя и закрыла глаза.

Остается только ждать.

II

Она постучала в белую дверь с надписью «Хидэке Саито».

– Заходите! – Изнутри донесся знакомый мужской голос. Она уже знала, что он там. Должно быть, скоро пойдет работать, но судя по теплой дверной ручке, немного ниже уровня ее глаз, он зашел совсем недавно. Медленно повернув ее, она вошла.

– Ева, как ты? – Она увидела уже знакомую теплую улыбку. Непомерную гордость во всегда казавшихся ей странными, не как у остальных людей, узкими глазами. Папа!

– Хорошо!

– Мне сказали, что вчера ты была молодцом! Хорошо справляешься с математикой?

– Д-да!

– Ладно… – Мужчина отодвинулся от рабочего компьютера. – Мне нужно, чтобы ты сказала, что внутри. – Он указал на стоящую на столе вверх дном картонную коробку.

Сев на ближайший стул, она стала внимательно смотреть на коробку. Внутри было что-то теплое. Сказать точно, что это, сразу не получилось. Утро выдалось очень жарким, да и странные боли в животе не способствовали сосредоточению.

– Ну же! Ты можешь! Я точно знаю!

Она закрыла глаза. Теперь можно было сосредоточиться только на тепле. Теплый человек за столом, медленно нагревающийся блок компьютера за ним. Коробка… Сосредоточься на коробке… Там что-то теплое… Почти горячее…

– Кружка! Там кружка!

Мужчина внимательно посмотрел на нее. Улыбнулся. Его пальцы медленно обхватили коробку. Подняли ее. На столе было блюдце. На нем большая кружка. В кружке какао.

– Мое почтение! Ты заслужила. – Мужчина встал из-за стола. Подошел к двери. Выглянул на улицу. Закрыл дверь. Теперь когда в помещении стало заметно темнее и прохладнее, Ева обратила внимание на то, что жалюзи заранее были закрыты. Он вернулся за стол. – Покажи мне, пожалуйста, свои руки.

Ева положила руки на стол, ладонями вверх. На левом запястье она увидела знакомую татуировку «Е-001». Мужчина мягко взял ее руку и немного потянул к себе. Положил два пальца на небольшой бугорок немного ниже запястья. Несколько раз нажал на него. Ева почувствовала, как что-то твердое внутри едва заметно движется. То же самое мужчина сделал с правой рукой.

– Ты растешь. Руки не болят?

Ева помотала головой. На самом деле запястья немного побаливали ночью, но она почти этого не замечала. А раз она этого не замечала, зачем лишний раз пугать доктора?

– Ладно. Но мне нужно тебе кое-что сказать. Ты отлично стараешься на испытаниях, но ты растешь. Уже почти взрослая. А твои руки так себя и не проявили.

– Я плохо учусь?

– Нет! С учебой это никак не связано. Дело здесь вообще не в учебе и не в тренировках. Твои руки… Ты должна быть способна защитить себя в экстренной ситуации. Руки тебе помогут. Ты смогла найти горячую кружку. Это очень хорошо! Это впечатляюще! Ни я и никто другой на корабле такого сделать не сможет! Но остальные новые гены почему-то никак себя не проявляют.

– Это моя вина?

– Нет. Ты идеальна! Запомни мои слова на всю жизнь, хорошо? – Ева кивнула. – Скорее всего это моя ошибка! Вероятнее всего моя! Прости за это.

– А в чем дело?

– Дело в том, что я тут далеко не главный… А еще дело в том, что остальная команда твердо уверена, что твои руки должны работать. Использованный нами на тот момент недавно обнаруженный вид волосатых лягушек выпускает шпоры только при очень высоком уровне стресса. А потому тебя хотят перевести на… На другую программу обучения… Пока мне удается их останавливать, но что будет дальше, я не знаю. К тому же, ты должна понимать, я буду рядом не всегда. Когда вы станете совсем взрослыми, вас планируют выпустить в большой мир. Жаль, что этого нельзя было сделать изначально.

– Я буду врачом?!

– Да… Будешь врачом. Но ты будешь сама по себе! Ты должна быть сильной! Пообещай мне!

– Обещаю!

– Я пойду! – мужчина поднялся с кресла, накинув лабораторный халат. – Будь добра, как пойдешь на завтрак, верни кружку в столовую.

– Хорошо.

Мужчина вышел на улицу и, дождавшись Еву, закрыл дверь.

– Ладно, давай! Будь молодцом!

– Хорошо. – Она еще долго смотрела ему вслед, пока тот спускался по лестнице, но вот он исчез из виду, и Ева принялась за большую медленно остывающую кружку, наблюдая с высоты платформы за бесконечным, уходящим в горизонт океаном.

III

– Перевязать выше раны. Ненадолго распускать ремень каждые четыре часа.

– Отлично. Так, дальше в списке Ева. Прошу! Тяни билет.

Практическая часть экзамена проходила на улице. Духота стояла страшная, несмотря что только десятый час. Внизу у воды кричали чайки, совсем не помогая концентрироваться. Вообще, поводов для волнения не было. Теоретическую часть экзамена она уже написала на отлично, считай без пяти минут фельдшер, но переворачивая билет, она ощутила бегущий по спине холод.

– Сорок два.

– Секунду! Сорок два… У тебя первая помощь и транспортировка при колющем ранении в грудь. Пойдем к манекену, – встав из-за стола, экзаменатор опередила ее и стала ждать у четырех сдвинутых парт, на которых лежал бежевого цвета резиновый человек.

Ты знаешь билет! Успокойся! Невольно Ева посмотрела налево. На одной из скамеек сидела Вера. Экзамен она уже сдала и теперь ждала ее в тени. Стоило им пересечься взглядами, как она тут же показала Еве сжатый кулак с розоватыми пятнышками на внешней стороне. Взглядом она будто пыталась транслировать мысль: «Давай! Порви их! Я в тебя верю». Еве действительно стало значительно легче.

Она быстро подошла к манекену. Спокойно посмотрела на преподавателя.

– Куда именно ранен пострадавший?

– Скажем… Сюда! – Тонкий длинный холодный палец ткнул манекен примерно в центр массы. Сложное повреждение – ниже грудной клетки, но выше живота.

Есть шанс, что внутренние органы не повреждены, но ранение действительно страшное. Значит, нужно поступить как при ранении в грудь.

Ева молча взяла бинты. Сильно, как могла, затянула их на груди и животе манекена, накручивая перпендикулярно рукам.

– Таким образом предотвращаю потенциальный разрыв органов и останавливаю кровотечение. Ранение и в живот, и в грудь, но если колющий предмет входил как вы показывали, считаю, что все-таки пострадавший ранен в грудь. – Ева взяла ремень с соседней парты, продела манекену под руки. – Теперь буду транспортировать. Строго в сидячем положении. Ремень застегну у себя на поясе.

На секунду воцарилась тишина. Ева уже начала волноваться, когда преподаватель закивала.

– Да! Отлично. Поздравляю! Зачет. Можете быть свободны.

IV

– Ну видишь, ничего страшного! – Вера шла немного впереди. Лучшая подруга и соседка Евы по комнате, она оказывала на нее очень большое влияние. Вечная оптимистка, несмотря на свое уродство, она, казалось, не замечала его. Даже в детстве легко игнорировала насмешки и всегда шла вперед, не пасуя перед трудностями.

В целом, внешность у Веры была не плохой: аккуратный нос, лицо по сечению, отсутствие ямок между глазами и носом, которых Ева очень стыдилась. Но отдельные участки ее кожи были покрыты розовыми, неровной формы пятнашками. Большинство пятен были совсем маленькими, но пятно на правом плече было сантиметров десять в диаметре. При дневном свете пятна было легко принять за веснушки или странную пигментацию, но в темноте они едва заметно светились все тем же бледным розовым светом. Впрочем, никакого физического дискомфорта пятна, похоже, не вызывали.

Ева навсегда запомнила случай из детства, когда она спросила об этих пятнах у доктора Хидэке. Тот сначала сделал вид, что не понимает вопрос, но Ева была девочкой настойчивой и отвечать пришлось.

Разговор получился длинным и для Хидэке крайне тяжелым. Вера была вторым успешно модифицированным ребенком, тогда как Ева была пятнадцатой. При этом он отметил, что слова «успешно модифицированным» означали лишь то, что зигота начала дробиться, а не то, что у модификаций не оказалось непредвиденных последствий.

Технология тогда только проходила обкатку. О внедрении генов ямкоголовых или синей волосатой лягушки никто из научной команды и думать не мог. Для модификации использовали только гены человека. В особенности интересными для команды были CCR5, отвечающий за невосприимчивость к ВИЧ, многократно удвоенные p16 и p19, призванные увеличить выработку теломер и, как следствие, продолжительность жизни, многократно дублированный ACTN3, отвечающий за синтез белка быстрых мышечных волокон.

Перед внедрением генов в ядро яйцеклетки предварительно их вживляли бактериальным клеткам. Хидэке объяснил, что делалось это для анализа вырабатываемых бактериями белков. Таким образом команда могла убедиться в том, что встроенные гены не навредят ребенку.

Модификация бактерий происходила методом CRISP. В качестве индикатора успешной модификации применялся люминесцентный ген. При переносе готовой и проверенной цепочки произошла ошибка. Хидэке, как и остальные, точно не мог сказать, что именно пошло не так. Вариантов было много, но наиболее вероятным являлось повреждение или мутация гена внутри бактериальных клеток, из-за которого его не удалось отделить от остальной цепочки.

Хидэке сказал, что подобные ошибки вероятно происходили намного чаще, чем им удавалось заметить. Более того, пятна, которые останутся у Веры на всю жизнь – меньшее из зол. Неизвестно, какие именно болезни ждут остальных детей, включая Еву, в будущем. Возможно, ей повезло и неизвестные проблемы ее минуют, но показать это могло только время. Научный коллектив пытался дать человечеству шанс, но потенциальная цена подобных исследований была очень большой.

Сейчас Еве стукнуло двадцать. Пока что никакими болезнями и не пахло. Она получила образование фельдшера. Через неделю на платформу привезут их документы, а еще через неделю их начнут отправлять в свободное плаванье на большой земле. Дальнейшее обучение на врача, работа, настоящая жизнь…

– Не грусти, Ев! – Вера толкнула ее в плечо. – Жизнь только начинается!

– Я знаю.

Войдя в столовую, они взяли подносы с овсянкой и яичницей, сели за любимый Верой дальний столик, где та предпочитала есть, избегая косых взглядов.

– Девчат! – В проходе между столов показался Абадон, крепко держащий в руках свой поднос. Абадон всегда был таким же аутсайдером, как и они с Верой. Вот только причины на то были свои.

Ответственность за создание Абадона, как впрочем и его имя, практически целиком лежала на одном ученом – Егоре Федоровиче. Хидэке говорил, что Егор всегда работал вместе с остальной научной группой, пока его отдельно не стала финансировать компания Heavy Air. Ему прислали несколько человек лаборантов, с которыми он модифицировал зиготу Абадона, после чего продолжил работать с прежним исследовательским составом, постоянно рапортуя инвесторам о своем личном проекте.

Обо всех этих тонкостях другие дети, конечно, не знали. Но они знали, что для Абадона составлен отдельный рацион питания. Знали, что ест парень за двоих, при этом оставаясь поджарым. А еще дети знали, что делиться с ним едой было запрещено, что, впрочем, им и так не особо хотелось делать.

Ева всегда отмечала, что он очень холодный. Температура его тела редко поднималась выше примерно тридцати четырех градусов, из-за чего на фоне детей он очень сильно выделялся. Стоило ей спросить у Хидэке об этом, он всегда разводил руками, говоря, что если кто-то на платформе и знает, как модифицирован Абадон, то только Егор. Сам Абадон об этом никогда не распространялся и очень стеснялся подобных вопросов.

– Как у вас все прошло? – Он сел с краю стола, поставив перед собой поднос. Помимо овсянки на нем было еще две порции яичницы.

– У меня и у Евы отлично. У тебя что?

– Молодцы! У меня хорошо. А еще у меня и у Егор Федорыча презентация перед дядьками из Heavy Air.

– Стой! Ты ничего об этом не говорил! – При упоминании компании, о которой Хидэке отзывался, мягко говоря, нелестно, она положила ложку и стала пристально коситься на него, на замечая очевидных странностей в своем поведении.

– Во-первых, не волнуйся. Ешь спокойно. Все хорошо. Во-вторых, вы не спрашивали.

– С чего бы нам об этом вообще знать? – Теперь на него покосилась Вера.

– Забудем! Как бы это сказать… Я редко вас о чем-то прошу, так что спрошу напрямую. Раз такое дело… – Он многозначительно улыбнулся. – Могу ли я воспользоваться нашей старой дружбой?

Ева раскраснелась и подавилась чаем.

– С ума сошел?!

– Нет, Вер, я не это имею в виду. Можно я возьму по половинке от ваших яичниц. Завтра одну свою порцию отдам, обещаю!

Вера успокоилась, Ева откашлялась, обе посмотрели на него непонимающим взглядом. Вера отрезала часть своей порции, положила ему на тарелку.

– Но зачем тебе?

– Смотрите! – Он сказал почти шепотом. – Пообещайте, что никому не расскажете.

Вера с Евой переглянулись, утвердительно кивнули ему. Нагнувшись к центру стола, он взял одну из бумажных салфеток с подноса Евы. Огляделся, убеждаясь, что никто не смотрит. Зажал салфетку между двумя пальцами. Холодные, почти как поверхность стола, они начали быстро нагреваться. Уже через пару секунд подушечки пальцев стали горячими, как раскаленные металлические перила в полдень.

– Ей! С тобой все… – Парень кивнул, приставив холодный указательный палец другой руки к губам.

Теперь держащие салфетку пальцы стали горячими как пламя. Кожа на них порозовела. Резко он разжал остывающие пальцы. Край салфетки, который он держал, оказался прожжен. Ева посмотрела на его пальцы. Теперь они снова стали холодными. К тому же остались абсолютно здоровыми. На коже подушечек не было ни намека на ожог.

– Егор Федорович сказал хорошо поесть. На такой разогрев уходит очень много калорий. Скорее всего я могу больше, но не знаю, насколько больше. Мне, если честно, самому интересно, как далеко я могу зайти. Спасибо, девчат! Очень выручили! Первый и последний раз. Честно!

– Да ладно! Брось! – Вера посмотрела на его своим фирменным взглядом «ты справишься». – Чтобы сегодня от тебя все охренели!

– Спасибо.

V

Ева быстрым шагом шла по западному краю платформы. Солнце к тому моменту было уже совсем низко. До момента, когда оно начнет погружаться в воду, оставалось еще где-то двадцать минут. Закат в этот день наливался кроваво-багровыми и желтыми лучами, окрашивая еще не поглощенный тучами кусочек неба в пугающий градиент. Все еще было тепло и бесшумно, однако последние минуты две Ева четко ощущала ледяной, медленно набирающий силы ветер.

Впереди на краю платформы она заметила знакомый теплый силуэт. Подходя ближе, она все больше убеждалась, что не ошиблась. Это был немного толстоватый мужчина, работающий с папой. Человек этот казался ей не самым приятным, но найти его – огромная удача. Он наверняка знает, где папа. Подойдя еще ближе, она почуяла отвратительный запах табачного дыма. Но сейчас точно не время быть привередой!

– Егор Федорович!

Мужчина сделал затяжку и повернулся к ней.

– О! Привет, Ева. Чем обязан твоему вниманию?

– Вы не знаете, где Хидэке?

– Доктор Саито? Я не знаю, где он. Рабочий день уже закончился. Должно быть, у себя.

Услышав это, Ева молча пошла в направлении его каюты.

– И еще, Ева! – Она остановилась. – Должен отдать тебе должное! Хоть на что-то кроме борьбы и курсов фельдшера ты годишься! Абадон передавал тебе огромное спасибо за помощь!

– Откуда вы…

– Я попросил его показать класс сегодня. Сказал, как подготовиться и что делать. Больше никто об этом не знает, и Саито до результатов знать об этом не должен! Ясно?!

– Ясно!

– Хорошая девочка! – Он кинул окурок в океан. – Скажи, как твои руки? Не болят?

– Нет!

– Это печально… Знаешь, я думаю, что могу тебе помочь. Сможешь полноценно использовать руки! Просто тебе надо перейти на мою программу. Попросишь разрешения у Хидэке?

– Нет. – Ева развернулась и пошла вперед.

– Мда… Как много зависит от воспитателя! По лицу и языку наша, а характер все равно как у япошки… – Последнее он сказал очень тихо, но Ева смогла уловить его слова. Вся затряслась, зубы заскрипели, дыхание стало сбивчивым, руки пробила ранее невиданная невероятно острая боль, казалось, что-то разрывает их изнутри. На секунду зажмурившись, она прибавила скорости. Нужно срочно добраться до Хидэке. Добраться и все рассказать!

VI

– Пап, ты тут?! – Переводя дыхание, Ева влетела в комнату Хидэке.

Он оказался на месте. Вернулся с работы и сел за компьютер писать отчет! Ну конечно…

– Да, я тут, победитель! Отлично сегодня справилась! – Развернувшись, он замер. Внимательно посмотрел на ее напуганное лицо. Привычная улыбка папы пропала. Он насторожился.

– Сегодня я совершила ошибку. Вообще… не только я, но это сейчас не главное! Я боюсь, что все очень серьезно и ты должен это знать!

– Заходи. Сейчас все расскажешь. – Он поднялся, быстро дошел до двери, выглянул на улицу. Погода к тому моменту испортилась окончательно. Теперь грозовые тучи заволокли все небо. Там, где совсем недавно розовел закат, теперь виднелась лишь непроглядная мгла, в глубине которой изредка сверкали молнии. На улице автоматически зажегся свет. Когда темную платформу осветили огни ламп, Хидэке закрыл дверь. По крыше застучали капли дождя. Он вернулся за стол.

– Итак, что произошло?

– Сегодня за завтраком к нам с Верой подошел Абадон. Он попросил поделиться с ним едой, сказал, что у него и Егора сегодня какая-то презентация перед Heavy Air. – Хидэке кивнул. – Он сказал, что так ему сказал Егор Федорович. Я бы и не подумала тебе говорить, но когда шла по платформе, встретила его и… В общем, он сказал не говорить тебе, пока не будет результатов. Вот я и заволновалась.

– Хорошо. Смотри. Кратко введу тебя в курс дела. На данный момент в нашей команде возникли разногласия. Моя позиция заключается в том, что нам стоит продолжать работать так, как мы работаем уже двадцать лет. То есть осторожно за вами наблюдать, работать с обучающими вас профессионалами, делать выводы и возможно корректировать наши разработки. Большая часть ученых согласна со мной, поскольку ненасильственное и осторожное воздействие будет безопасным, безболезненным и наиболее продуктивным, поскольку нам нужно безболезненно внедрить вас в общество. Такова была изначальная цель проекта.

– Но все изменилось?

– Пока нет, но этот баран решил, что мы движемся слишком медленно, и попытался убедить начальство, что нам стоит скорректировать цели проекта.

– Егор Федорович?

– Да. – Хидэке закрыл глаза и сделал глубокий вдох. – Нас финансирует не только правительство. Двадцать два года назад к ним присоединилась компания Heavy Air. Тогда мы только начинали. Деньги были очень нужны, и они решили вложиться в нас в целом и в Егора в частности.

Если внедрить в общество таких, как ты, то это вызовет только положительный эффект. Новые органы чувств от ямкоголовых, расширяющие наши возможности к познанию, повышенная продолжительность жизни, невосприимчивость к ВИЧ. Уже через пару поколений введенные нами модификации распространились бы естественным путем!

Двадцать пять лет назад ко мне пришли люди из правительства Японии. Они сказали, что люди федерации предложили основать научное содружество. Сказали, что мне дадут все. Лучшее оборудование, лучших коллег. И все это не ради блага моей или чужой страны. Все это на благо человечества. Наша цель была в том, чтобы толкать вперед весь вид. Спасти его от страшных болезней и искусственно повлиять на возможную эволюционную стагнацию. Мы делали это не для правительства федерации, и даже не для всего Индо-Европейского содружества. Мы делали это для всего мира! Проблема заключается в том, что подобные исследования запрещены. На редактирование человеческого генома был введен мораторий. Именно поэтому мы сейчас тут – в нейтральных водах. Наша работа необходима, но здесь мы вступаем на территорию сомнительной этики. Возьми Веру хотя бы…

– Да, я помню.

– Отлично… Так вот! Тогда я согласился. Уже довольно давно Егор пришел ко мне с предложением перевести тебя на его программу. Я тут же отказал! Он предложил использовать физиотерапию. Звучит не страшно, но я не думаю, что он собирался развивать твои предплечья массажем. Знаешь почему Heavy Air вложила деньги отдельно в Homo Deus и отдельно в Егора и Абадона? Егор работал на них до того, как попасть к нам. А Heavy Air не чайники делает. Больше четверти своего дохода компания получает от продажи оружия. Понимаешь, какие догадки у меня появились? Не знаю, как именно был модифицирован Абадон и что там планирует Егор, но если это то, о чем я думаю, то это страшно! Это мерзко! И это не этично!

– О чем ты?

– Сейчас не думай об этом. Вообще постарайся об этом больше не думать. Сегодня у тебя праздник, через пару недель уже поедете в университет на большую землю. Я останусь здесь и продолжу работу. Ты будешь сама по себе, и мне нужно, чтобы ты пообещала мне одну вещь. Пообещай мне, что, когда ты попадешь в общество, ты останешься такой, какая ты сейчас. Смелой, умной, доброй и невысокомерной. Запомни, что в первую очередь ты человек! Твои права не перечеркивают права окружающих! Пообещай, что, чтобы ни случилось, ты останешься человеком. Будешь руководствоваться моралью и совестью! Только при таких условиях я смогу быть спокоен.

– Обещаю!

На улице раздался раскат грома. Тьму туч за стеклом осветила яркая вспышка. Вся платформа погрузилась в тишину. Раздался гудок сирены, на улице загорелись красные лампы.

– Что произошло?

– Не знаю.

– Может молния попала в станцию?

– Будем надеяться! Просто так они ее точно не включат. – Хидэке отъехал назад и наклонился над выдвижными ящиками. – Если что, ты порядок эвакуации помнишь?

– Помню! – Ева видела, как, распахнув нижний ящик, он достал что-то из-под стопки документов.

– Вот! – Он протянул ей жесткий диск. – Храни как зеницу ока! Если со мной что-то случится, отдашь людям, с которыми я работаю. Здесь резервная копия всей самой важной информации.

– Папа!

– Тише, тише! Все будет хорошо! Это просто необходимая мера предосторожности. – На этот раз сирена заревела в полную мощность.

Хидэке подлетел к двери и распахнул ее. Внутрь тут же дунул порыв ледяного ветра. Из колонок на столбах послышалось записанное сообщение.

– Чрезвычайна ситуация! Это не учебная тревога! Просьба, не поддаваясь панике, направляться к лодкам и вертолетным площадкам!

– За мной! Скорее! – Хидэке схватил ее за руку.

В лицо ударил мощный ветер, поднявший морской бриз на уровень платформы. Все кругом было невероятно темным и холодным. По обычно сухому как кость железобетонному полу бежали бурные ледяные ручьи. Бегущих людей накрыла мощная стена ливня. Двигаться стало еще труднее. Еве казалось, что прошла целая вечность, прежде чем впереди показался край платформы и тень едва освещенной желтыми огоньками вертолетной площадки. В следующий момент на ней вспыхнул мощный прожектор. Теперь она видела темный силуэт стоявшего на площадке вертолета. Вскоре среди шума бури и раскатов грома она стала слышать гул набирающих оборот винтов.

– Доктор Хидэке! Сюда! – Впереди виднелась лестница, ведущая к вертолетной площадке. По ней быстро спускался, махая мощным фонарем, охранник.

– Что случилось? – Не разжимая руки, Хидэке вел Еву наверх.

– Сигнал поступил из лаборатории! Похоже пожар! Слава богу вы успели! Забирайтесь в вертолет!

– Он сможет взлететь?!

– Пилот сказал, что погода ужасная, но прорваться получится!

За спинами поднявшихся на платформу прогремел оглушающий взрыв.

Обернувшись, Ева увидела огромные языки пламени, беспорядочно вырывающиеся из окон лаборатории.

– Вот черт! Что там может так гореть?!

– Только не это! – Хидэке положил руку на плечо Евы. – Ты помнишь про жесткий диск?!

– Да!

– Отлично! Быстро садись в вертолет!

– А ты?!

– Я за остальными! – Вырвав фонарь у охранника, он побежал вниз по лестнице.

– Доктор Хидэке!

– Берегите девочку!

Охранник ненадолго замер.

– Так, давай в вертолет! Он сядет в другой. – Он открыл выдвижную дверь.

– Но!

– Ты все слышала! Давай быстрее!

Ева села на одно из кресел. Пожар на другом конце платформы расходился все сильнее. Сказать наверняка было сложно, но похоже огонь распространялся. На лестнице появились два силуэта. Поднимались они очень быстро. Охранник, ранее стоящий у двери вертолета, побежал к ним. Теперь они поднялись на вертолетную площадку. Первым оказался еще один охранник. А второй толстоватый мужчина в белом халате. Неужели это?

– Быстрее внутрь, кажется, пламя расходится все сильнее! Мы не можем больше ждать!

– О, Ева! Какая удача! Поверить не могу, что ты здесь! – в кабину залез Егор.

– Что вы тут делаете?

– Эвакуируюсь, соблюдая установленные правила. Даже вещи первой необходимости с собой прихватил! – Он потряс дипломатом.

– Разве вы не должны быть с Абадоном?

– Нет! С чего вдруг?!

– Загоревшееся здание! Он там, разве нет?!

– Скорее всего, уже нет! Но даже если да, то волноваться не о чем! Парень немного вышел из себя, вот и все! Хидэке, возможно, назвал бы опыт крайне неудачным, если не катастрофичным, но как по мне, все прошло потрясающе. Нельзя, чтоб страх повелевал уму, иначе мы отходим от свершений! Даже протоколы эксперимента при мне. – Он похлопал лежащий на коленьях кейс.

– Вы совсем не беспокоитесь?!

– А чего беспокоиться? Случившееся должно было произойти рано или поздно без постороннего вмешательства, но зато, подтолкнув события, мы получили полную картину произошедшего. Даже если будут какие-то жертвы, все это несущественно, поскольку теперь у нас есть исчерпывающие данные о мальчике, и мы знаем, как работать с ним дальше. Сейчас мы уже в вертолете. С минуты на минуту мы поднимемся в воздух. Я думаю, что тебе волноваться тоже не следует.

– А доктор Хидэке? Другие ученые? Дети?

– Хидэке и остальные сядут во второй вертолет или катер. Четверо скорее всего уже никуда не сядут, – он странно улыбнулся. – Но это, считай, издержки производства. Даже если проход к жилому модулю оказался перекрыт, ничего страшного. Главное, что с Абадоном ничего не случится! Ты в вертолете. Что бы Хидэке ни говорил, двоих нам вполне хватит.

Один из охранников залез внутрь, закрыв кабину. Машина стала отрываться от земли. Ева посмотрела на Егора. Теперь он казался совсем отстраненным. Неужели действительно совсем не волнуется?

Поднявшись метров на двадцать, вертолет полетел вперед, огибая нефтяную платформу. Внизу царил хаос. Множество людей носилось от здания к зданию. Во все новых местах вспыхивало пламя. Вероятно, огонь продвигался дальше по коридорам, но быстрота его распространения внушала ужасные мысли о его самозарождении. Наконец, в суматохе Ева увидела группу ученых, бегущих к пристани, с четырьмя детьми. Один из ученых остановился, вероятно, услышав вертолет. При вспышке молнии она узнала в нем Хидэке. Немного помедлив, он последовал за остальными. Егор, каким бы пугающим ни было его спокойствие, действительно оказался прав. Ситуация и вправду была ужасной, но ей не стоило волноваться. Папа уже на пристани. Идя за детьми и коллегами, он знал, что делает! Вот-вот он сядет на катер, и все будет хорошо!

В следующую секунду Хидэке и остальные люди у катера исчезли из виду. В небо поднялся огромный ослепительный столб пламени, полностью поглотивший пристань. Грохот от взрыва оказался настолько сильным, что в вертолете затряслись стекла. Сам вертолет сильно качнуло – такого развития событий пилот явно не предвидел.

– Папа!

– О господи!

– Это что еще такое? – Егор склонился к окну.

– Похоже огонь добрался до топливных баков.

Гигантское облако огня исчезло. Теперь во тьме шторма Ева видела лишь горящие обломки причала и яхты. Небольшие языки пламени у угольно-черной воды. Ни намека на доктора Хидэке.

Она не могла поверить своим глазам. В непонятной для себя самой надежде она искала хоть намек на силуэт отца. Вдруг в последний момент он прыгнул в океан? Вдруг вот-вот всплывет? Но вертолет все больше отдалялся от платформы. Маленькая пристань становилась все меньше и меньше, но отец так и не показался.

Громко прозвучало еще несколько взрывов, похоже произошедших уже на самой платформе. Но Еве было плевать. Дышать стало невероятно сложно. Глаза наполнялись слезами.