Текст книги "Проект X"

VII

Ева открыла глаза. В лицо бил мощный белый свет ламп. Попробовав двинуться с места, Ева обнаружила, что ее руки и ноги удерживает что-то очень твердое. На руках и ногах ощущался металлический холод. На обоих предплечьях висело что-то тяжелое. Медленно подняв голову, она окончательно пришла в себя, поняв, где находится. Волна ужаса нахлынула на нее. Она лежала на большом столе, скованная по рукам и ногам. На предплечьях были прикреплены странные приспособления, к которым тянулось огромное количество проводов.

Комната вокруг была совсем небольшой. От боковых краев стоящего в центре стола до стен было не больше двух метров. Слева находилась дверь рядом с большим, почти во всю стену зеркалом. У двери стол с пультом, к которому шли провода от устройств на руках. Что было сил задрав голову, Ева увидела висящую под потолком камеру.

За дверью послышались шаги. Нужно выбираться! Дверь открылась.

– Ну, привет, Ева! Проснулась наконец!

Чтобы понять, кто именно вошел, оборачиваться оказалось не нужно. Едва услышав этот голос, она заскрипела зубами.

– Где я?!

Егор оглянулся. Развел руками, в одной из которых держал наполненный шприц.

– Это… Наш новый медицинской кабинет. Надеюсь, он тебе понравился, поскольку, боюсь, ты здесь далеко не в последний раз.

– Можно было меня сюда нормально привести?! Зачем этот цирк?!

– Понимаешь, – он положил шприц на стол, – нам гораздо проще сделать все за тебя. К тому же, я не думаю, что тебе захочется оказаться тут второй раз, – он взял ее за запястье. – Теперь, когда проектом руковожу только я, мы начнем рационально тратить время и вложенные в нас средства. Другими словами, перейдем на правильную программу.

– И недели не прошло, а вы уже заняли место Хидэке?!

– Место Хидэке?! Этого неудачника!

– Кто вы такой, чтобы называть его неудачником?!

– Я тот, кто полностью раскроет твой потенциал, причем результат будет уже сегодня! Двадцать пять лет работы! Почти девятнадцать лет безуспешных попыток! Посмотри на себя. Уже совсем взрослая! Ты должна понимать, почему я это делаю. Кто медлит, обрести не может знанье! – Он взял со стола шприц.

– Что это?

– Адреналин. Видишь ли, мы, конечно, очень постарались создать все необходимые условия, но скорее всего, в первый раз твоим рукам потребуется помощь.

Введя содержимое, он вернулся к столу.

– Так, приготовься. Начнем не в полную силу, чтобы ты смогла привыкнуть. – Щелкнув переключателем, он немного повернул колесо регулятора.

Предплечья Евы стало странно едва заметно щекотать.

– Это электричество?

– Да. Сначала я думал, что ген, отвечающий за рост шпор, перешел к тебе без необходимого генетического аппарата. Проще говоря, шпоры у тебя есть, но, по сути, они бесполезны. Но папочка же не мог совершить такую глупую ошибку! Не так ли? Так вот, сделав на днях новый рентген, мы убедились в том, что дополнительные выталкивающее мышцы у костных образований есть. А значит, дело все же в том, что шпоры у тебя не разработаны. Ну… значит, будем разрабатывать! Ты должна знать, зачем в медицине используют ток.

– Стимуляция мышц…

– Умничка! Так вот, чтобы добиться нужного результата, их нужно стимулировать. – Он еще немного повернул колесо. Щекотание сменилось легким покалыванием. Руки и пальцы стали слегка подрагивать.

Колесо повернулось почти наполовину. Резкая боль пробила руки Евы. Не в силах закричать, она тихо выпустила воздух сквозь плотно зажатые зубы. Кулаки рефлекторно сжались с такой силой, что костяшки пальцев побелели. На месте чуть ниже запястья появились огромные розового цвета припухлости. Благодаря зажимам она почти не двинулась с места, но все ее тело, не подчиняясь воле, затряслось.

– Хорошо держишься. Пятьдесят ампер! Но похоже придется поднимать до семидесяти.

Он повернул колесо в последний раз. На этот раз поворот оказался не плавным, а почти мгновенным, с середины оно провернулось до упора.

Тело Евы бесконтрольно рвануло вперед. Зажимы заскрипели, но снова не поддались. Запястья горели. Что-то внутри них вызывало адскую разрывающую боль. Дышать стало невозможно. По щекам Евы побежали слезы. Внезапно кулаки разжались. Припухлости на руках лопнули. Разрывая плоть и кожу, из них вырвались тонкие острые кости. Электричество выключилось. Пытка закончилась!

Подняв голову, Ева посмотрела на свои руки. Замыленный болью взгляд едва ли давал полную картину, но сейчас она могла без нее прекрасно обойтись. На стерильный стол и пол медленно стекала кровь. Кости вышли из рук, не повредив ни вены, ни сухожилия.

Сначала Еве показалось, что у нее случились открытые переломы. Неудивительно, учитывая, как она дергалась. Но чем больше ясности приобретало выплывающее из пучин агонии сознание, тем четче видела Ева картину окружающего ее мира.

Егор, ошарашенный и восхищенный, со светящейся улыбкой замер у адского аппарата. Боль в руках Евы прошла. Полностью прошла. Исчезла не только боль, вызываемая электрическим током, но и внутренняя боль, какую до этого она испытывала при сильном раздражении или стрессе. Это был не перелом.

То, что сначала Ева приняла за травму, оказалось настолько естественным, что похоже принесло с собой только расслабление. Незначительная боль в местах выхода костей медленно спадала. Кровь сворачивалась и останавливалась. Еще долго Ева спокойно лежала, наблюдая, как с основания костных шпор медленно стекают последние красные капли.

VIII

Кругом было невероятно темно. Темно и тихо. Ориентироваться получалось лишь по холоду пола и стен. Холоду и теплу. Тому странному, мерзкому теплу впереди.

Изможденное болью сознание путалось. Было сложно сказать, что именно происходит. Сложно было даже думать. Но в запястья опять ударил ток. Упав на колени, Ева едва слышно застонала.

– Здесь кто-то есть? – Незнакомый голос. Напуганный.

Из колонок донесся невыносимый, отвратительный звук.

– Да. Вы не одни. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие!

Все в этом голосе было отвратительно, от мерзотной улыбки, слышной сквозь помехи старых как бог колонок, до ненависти к отцу. От желания издеваться, чем бы он это ни мотивировал, до бесконечного, затмевающего небеса эго, возникшего на пустом месте.

– Послушай, Ева. Пожалуйста, не сопротивляйся. Как только ты сделаешь то, о чем я тебя просил, мы отключим браслеты. Просто найди его. С твоими возможностями это будет совсем не сложно, я-то знаю. Не бойся тьмы, хоть страшна она на вид.

Этот голос. Каким-то образом проникая в голову, он вызывал отвратительные и неадекватные порывы. Как бы ни пыталась она сбежать от этих мыслей, они неизбежно настигали.

Пообещай мне, что не станешь чудовищем! А ведь я обещала…

Бороться с этими мыслями было необходимо. Кроме того, это было возможно. Было возможно, когда руки не пробивала адская боль. Но сейчас. Сейчас, кажется, она висела над пропастью безумия, и мерзкие, ужасающие желания сейчас затягивали ее туда подобно щупальцам древних чудовищ.

Руки снова свело. Теперь боль была столь невыносима, что Ева сорвалась на крик.

– Эй! Вы целы? Вам нужна помощь?

– Просто сделай это, и все закончится! Многие очень важные люди, и я в том числе, очень хотят знать, на что способны твои руки. Просто покажи их нам. Только один раз. Обещаю!

Какая же ты гнида! Неужели ты так хочешь посмотреть на мои руки?! Хорошо! Я обещаю, что покажу тебе при первом удобном случае! Обязательно покажу!

– Эй! Выпустите меня! Я слышу чьи-то шаги! Эх…

Боль прошла. С громким лязганьем браслеты свалились на пол. По рукам потекли теплые ручейки. Ева заплакала. Она стала чудовищем, но похоже другого выбора у нее просто не оставалось. Зато теперь на горизонте появилась новая перспектива. Бороться, чего бы это ни стоило. Бежать при первой возможности. Мстить. Мстить за отца, друзей, остывающего бедолагу у ее ног. Еще никогда, никогда в жизни мысль о расправе не казалась ей настолько приятной.

IX

Руки, уже привыкшие к шоковой терапии, болели значительно меньше, однако после очередной процедуры она безжизненно сидела на кровати, смотря в пустоту измученными, полузакрытыми глазами. На перебинтованных запястьях еще не успели появиться кровавые пятна, однако она знала, что это всего лишь вопрос времени.

Медленно переведя взгляд на часы, она убедилась, что сидит в таком положении уже больше двадцати минут, однако чудовищная усталость и чувство отторжения к себе, ставшие нормой после того, что Егор назвал «полевым испытанием», так никуда и не делись. Шпоры, одна лишь мысль о которых вызывала дрожь и ненависть, страшно нудели, не давая пространства для каких-либо здравых мыслей. За последние две недели она совсем не могла нормально поесть. Аппетит бесследно пропал, а после каждого приема пищи некий внутренний механизм самоуничтожения толкал Еву на принудительную очистку организма. Дни окончательно стали копией друг друга, и теперь, когда ее здравомыслие покачнулось и висело на краю пропасти, она боялась окончательно утратить их счет. Так бы она и продолжала сидеть на кровати, борясь с болью и отвращением, но из колонки под потолком донеся голос Егора:

– Ева, у нас важные гости. Подойди к зеркалу!

Сделав глубокий вдох, она медленно встала и подошла к зеркалу. За ним ощущалось тепло около пульта управления, которое она сначала приняла за Егора, однако чуть позже она увидела два расплывчатых, неясных силуэта, приближавшихся к зеркалу из той дальней части лаборатории, через которую почти весь персонал уходил после восьми часов вечера.

Один силуэт энергично что-то рассказывал, пока второй лишь медленно шел за ним. Едва ли она смогла бы услышать их разговор, но человек у консоли, должно быть, такая благосклонная к ней Софья Дмитрова, включила громкоговоритель и спешно отошла. Теперь через колонку Ева могла слышать разговор двух человек, обрывистый, пока еще тихий, но это уже дало ей хоть какое-то чувство контроля.

Первый голос оказался незнакомым. И пусть слов разобрать не получилось, характер говорившего просачивался в его слова, оставляя неизгладимое впечатление. В спокойной вопросительной интонации говорившего читалась непередаваемая смесь легкого любопытства и железного, непоколебимого хладнокровия.

Отвечал ему очевидно Егор с обычной для него высокомерной интонацией, однако в присутствии «важного гостя» он все же немного сдерживал свои манеры.

По мере приближения силуэтов они становились ярче и отчетливее, фразы становились все более различимыми, и наконец двое подошли к пульту управления.

– Это она была на записи? – «Важный гость», полностью выпрямившись, стоял прямо перед зеркальным стеклом, и хоть Ева не могла видеть его глаз, по форме силуэта она могла сказать наверняка, что он не сводил с нее взгляда.

– Именно, – Егор склонился над пультом, очевидно придвигая к себе микрофон. – Ева, поздоровайся!

Посмотрев на первый силуэт, Ева медленно кивнула.

– Вы сказали, стекло зеркальное. Она нас видит?

– В привычном понимании этого слова нет, но, как видите, гены ямкоголовых хорошо себя проявляют не только в темноте. Преграда надежная, но все же стекло однослойное и пропускает немного тепла.

– Впечатляет. А где парень?

– Парень?! А, вы про Абадона! После инцидента на платформе нам стало очевидно, что держать его в подобном месте слишком опасно. Сейчас он в другой зоне содержания, больше восьмидесяти километров отсюда. Там для него созданы все условия.

Егор явно собирался сказать что-то еще, но его прервал звук сирены. Егор резко выпрямился и задрал голову.

– Это пожар?

– Не похоже…

От включения сирены прошло не больше десяти секунд, но сигнал резко оборвался.

– Что у вас творится с системами безопасности?!

– Я… Я не знаю. Похоже, просто тестовый запуск.

В комнату влетел третий тепловой силуэт.

– Нужно уходить! Немедленно! – Это был голос Дениса. Очень напуганный голос.

– Ты можешь объяснить, что случилось?

– Мы точно не знаем, но из центра вооружений поступил сигнал тревоги. Двое бесследно исчезли, на третьего кто-то напал. Говорили очень быстро и неразборчиво, потом сигнал оборвался. Как я понял, вторжение. Объявлена общая эвакуация.

– Скажите, Матвей Федорович, вы сможете отправить отдельный отряд за ней?

– Легко. Но безопасно ли ее оставлять?

– Не волнуйтесь, камера очень надежна. Кроме того, мы предусмотрели подобный случай! Проследуйте за Денисом. Доведи до блокпоста на медикаментах, хорошо?

– Будет выполнено!

– Я догоню вас, как только закончу здесь!

Двое покинули комнату, а Егор снова склонился над пультом управления.

– Так, Ева, есть хорошая новость и плохая. Плохую ты уже знаешь. А хорошая заключается в том, что Heavy Air остались неравнодушны к тебе и Абадону. Мне, к сожалению, придется тебя бросить, но не волнуйся, уже через пару часов за тобой придут вооруженные дяди и доставят в безопасное место. Ребята подготовленные, так что не делай глупостей, будь паинькой.

– Стойте!

– Извини, не могу! Приятных сновидений!

Динамик под потолком выключился. Комната начала заполняться уже знакомым отвратительным белым газом.

Ева принялась изо всех сил колотить в стекло с таким остервенением, что шпоры стали вновь выходить наружу, разрывая быстро краснеющие бинты. Но Егор отвернулся от консоли и быстро покинул лабораторию через тот же дверной проем, в котором совсем недавно исчез Денис и важный гость. Лаборатория опустела, дверь закрылась.

Комната уже полностью заполнилась молочным газом. Поначалу почти незаметный, он начал набирать силу и густоту. Конечности немели. Схватив приставленный к столу металлический стул, Ева швырнула его в зеркальное стекло, но то не поддалось. Стул отскочил, звонко упав на плитку.

Силы стали покидать Еву. Голова пошла кругом. На секунду ей показалось, будто в лаборатории за стеклом она заметила человеческий силуэт. Но уже в другой момент он резко сменил форму, став больше похожим на собаку, а еще через секунду и вовсе исчез. Ева чувствовала, как ее разум замутняется, и странные галлюцинации только укрепляли в ней это странное, отвратительное чувство.

Коленки стали невыносимо трястись. Не в силах удерживать равновесие, Ева упала на пол.

X

– Так вот что ты такое… – Слух Евы уловил едва слышный незнакомый голос.

Может показалось? Она открыла глаза. Вокруг была непроглядная тьма, но в то же время она ясно видела свои руки. Под верхними слоями бинта находились багрово-красные. Где я? Мысли приходили в норму. Сознание медленно начинало выбираться из непроглядных зарослей белого дыма. Сейчас она лежит на полу. Не выложенным белой плиткой, а на мазутно-черном, как и все в этом огромном пустом зале. Вокруг никого. Совсем никого. Стен камеры нет. Кругом совсем нет ничего знакомого.

Поднявшись на ноги, она огляделась вновь. Зал был пуст. Только сейчас она поняла, что, если стены тут и были, видеть она их не могла. Она смотрела в бесконечную тьму, стоя в круглом пятне света. Казалось, что сверху на нее светит одинокий прожектор, но подняв голову, она вновь увидела лишь бесконечную тьму.

– Здесь кто-нибудь есть?

Тишина.

– Ева!

От знакомого голоса за спиной по ее телу пробежали мурашки.

– П-папа? – Она медленно развернулась. Она не слышала голос отца больше трех лет. Голос покойного отца.

Позади действительно стоял отец. В привычных рабочих брюках и белоснежном халате. Из кармана халата торчали его очки с черной алюминиевой оправой. Лицо и прическа никак не изменились. На нее пристально смотрели его добрые, любящие глаза. Это несомненно был Хидэке, тот Хидэке, которого Ева знала всю сознательную жизнь, но что-то с ним было не так. Ева снова и снова пробегалась по нему взглядом. Снова и снова пыталась найти испугавшую ее деталь, но все ее попытки оказывались безуспешны.

– Привет, Ева.

– Ты… Вы! Вы доктор Хидэке? – Ева сделала шаг назад. Но отец похоже не услышал ее слов и не обратил на ее действия никакого внимания.

– Боже мой! Что они с тобой сделали! – Он вытянул вперед руки для объятий.

Теперь она увидела! Ева широко открыла глаза. Ее руки затряслись. Дышать стало невозможно. Это не отец! Человек перед ней был репликой отца. Все как она помнила в мельчайших деталях. Все! Кроме глаз. Они остались такими же добродушными, но их цвет. Их цвет резко сменился с карих на неестественно голубой. Его глаза стали настолько яркими, что, казалось, светились во мгле. Их взгляд. Такой же спокойный и мудрый, теперь стал еще и… Изучающим!

– Не бойся! – Человек перед ней резко опустил руки. – Не бойся. Ты должна меня выслушать.

– Вы не доктор Хидэке!

Мужчина замолчал.

– Выслушай меня! Сейчас ты находишься в камере. К тебе идет человек, который поможет тебе выбраться. Добрый человек. Я знаю, что это очень сложно, но ты должна собраться с силами и дать ему знак. – Он начал медленно двигаться вперед.

– Должна?

– Ради доктора Хидэке! Тот человек поможет тебе! Наберись сил! Очнись! Это твой шанс вырваться! Твой шанс исполнить мечту отца! Жалкий газ! Скажи мне, – мужчина подошел уже совсем близко, – неужели после всех пережитых мук ты так легко сдашься?

– Нет!

Ева услышала свой голос и открыла глаза. Она лежит на полу. На знакомом полу камеры, покрытым холодной плиткой. Свет в камере выключился. В кромешной тьме она все еще чувствовала мерзкий запах белого газа, смешавшегося с ароматом крови. Вставай! Ноги и руки показались ей свинцовыми. Локти и колени тряслись. Запястья страшно болели. При попытке подняться она увидела едва различимое пятно тепла за стеклом. В попытке подняться на ноги и сделать шаг она грузно повалилась на пол. Всю правую часть тела прострелила страшная боль. Вставай! Вставай! Ради доктора Хидэке! Давай, Ева, ты сможешь! Она поднялась на ноги. Теперь за стеклом она различала все еще блеклый, но однозначно человеческий силуэт. Дай знак! Сделав шаг вперед, она навалилась на стекло.

Сжав кулак, со всей силы ударила в него – силуэт остановился. Он услышал! Удар! Силуэт не двинулся с места. Удар! Человек стал приближаться, все ближе и ближе. Тепловой силуэт становился ярче. Удар! Человек перешел на бег. Удар! Он уже совсем рядом. Он замер у стекла. Сил почти не осталось. Ради доктора Хидэке! Удар! Стекло сильно завибрировало. Он не мог этого не заметить! Похоже он меня видит! Жалкий газ!

Закрыв глаза, Ева упала на пол.

Глава 8: Агрокомплекс

I

Радиоточка представляла из себя маленькую комнатку в конце длинного прямого коридора. Тут едва ли получилось скрыться от хищной рептилии. Противный скрип, с которым открылась хлипкая металлическая дверка из сетки-рабицы, будто подтвердил мысли Аркадия. Теперь тот ясно понял, почему Дима решил, что на складе у них куда больше шансов спастись.

Дима, едва зайдя в комнату, подошел к тяжелому рубильнику на стене. Табличка рядом гласила: «Опустить для подключения к подстанции 8. Использовать только в чрезвычайных ситуациях!»

Дима опустил рычаг. Одна из трех зеленых лампочек над рубильником ярко вспыхнула. Механизм тут же вернулся в прежнее положение. Второй раз рычаг дался уже не так просто, однако вторая лампочка все-таки загорелась. Дима дернул рубильник вновь, теперь он явно приложил огромное усилие, но результат того стоил. С громким стуком над приборной панелью радиоточки загорелась большая красная лампа, залив помещение тусклым багровым светом. Дима тяжело выдохнул. Множественные глубокие морщины на лице Богдана разгладились.

– Так, кабель цел. Теперь скрестите пальцы, чтобы точка оказалась исправна.

Содрав хлипкую печать, Дима поднял большую панель из толстенного пластика, закрывавшую доступ к прибору.

Под защитой оказался маленький мониторчик со стационарным микрофоном, огромными и наверняка очень древними колонками и клавиатурой с двумя ползунками, кнопками быстрого вызова и включения.

Затаив дыхание, инженер сильно вдавил большую зеленую кнопку. После трех секунд непрерывного удерживания клавиши мониторчик вспыхнул. Увидев синий экран, Дима немедленно убрал палец с кнопки. Машина только запускалась и не дала людям никаких инструкций, однако он уже поочередно включил три маленьких переключателя с надписью «сила сигнала» и стал дожидаться ответа компьютера.

– Знакомы с инструкцией? – усмехнулся Богдан по-доброму, с огромной долей облегчения в голосе.

– Знаком даже с внутренним устройством! Работа обязывает… – На почерневшем экране белыми буквами вывелась надпись: «Налаживаю доступ с радиовышкой…». – Так, вышка на поверхности похоже жива. Лишь бы все кабеля были целыми… – «Связь 25%…», «Связь 34%…», «Связь 72%…» «Связь установлена!» – Дима победно сжал руку в кулак. – «Укажите тип чрезвычайной ситуации». – Из трех кнопок: зеленой «МП», желтой «БП» и красной «ТП», – он не раздумывая нажал последнюю. – «Устанавливаю связь с вооруженными силами», «Из-за возможной потери сигнала, четко и кратко доложите о ситуации, отдавая предпочтения причинам произошедшего и основным угрозам для жизни».

Экран на секунду потух вовсе. Затем появилась новая надпись. «Связь установлена. Говорите». Дрожащей рукой Дима направил к себе микрофон и вдавил большую вытянутую клавишу.

– Говорит Кусков Дмитрий Георгиевич – старший инженер проекта «Врата». В комплексе чрезвычайная ситуация! Из-за вторжения тяжеловооруженных людей множество систем комплекса оказались повреждены. Охране с ситуацией справиться не удалось!

Богдан хотел было возразить, но все же промолчал.

– Информацией о количестве налетчиков и точном числе выживших не располагаем. По всему комплексу разгуливают неизвестные науке хищные существа. Нам срочно нужна помощь! Вы слышите нас? Прием! – Дима отпустил большую клавишу у пульта.

Из колонок послышалось монотонное шипение. Казалось, сигнал не дошел, и Дима уже собирался вновь нажать на кнопку микрофона, как колонки будто разорвал громкий и серьезный голос, дополняемый статическим треском.

– Слышу вас четко и ясно. Сохраняйте спокойствие! Пройдите в ближайший блокпост охраны и ждите нас там! Уже выдвигаемся! Отбой!

Дима облегченно выдохнул. Из колонок снова послышался белый шум. Протерев липкий лоб тыльной стороной ладони, он нажал на красный круг у кнопки включения. Через три секунды экран потух и раздражающий шум исчез. Гореть продолжал лишь красный аварийный фонарь.

– Ну что, теперь попробуем связаться с учеными и двигаем в агроцентр.

– Агроцентр?! – Богдан отчего-то невероятно напрягся и покраснел.

– Да, а разве что-то не так? Идти все равно немного, а от него пойдем к выходу.

– Зачем вам туда? – Дима перевел многозначительный взгляд на Аркадия.

– Т-там могут быть выжившие! Д-должны быть! – Старший охранник какое-то время молчал.

– В первый час там все было хорошо. Чуть ли не лучше, чем во всем комплексе. А потом мы потеряли с ним связь. Полностью потеряли! Резко! Ни один охранник не вышел на связь! Что бы там ни случилось, какая бы дрянь там не ползала, идти туда что бросаться под поезд!

– Вы слуга порядка! – вмешался Дима. – Вас нанимали, чтобы вы спасали людей ценой своей жизни. Вам сказали, что там могут быть выжившие! – Он подался вперед, и пусть рост у него был самый обычный, казалось, он подобно медведю навис над вцепившимся в помповое ружье охранником. – Вы обязаны им помочь! Разве не так? – Он перевел взгляд на молодого охранника. Тот ответил до смешного отважным, поддерживающим взглядом. – Если вы не хотите туда идти, пожалуйста! Запритесь в будке! Мы справимся сами! Я даже не стану просить у вас оружие…

Богдан прервал его, молниеносно, почти в одно движение достав из кобуры пистолет, и, развернув тот рукояткой вперед, протянул Диме.

– Кирюх! – сказал он громко, абсолютно невозмутимым, стальным голосом, не разрывая зрительный контакт с Димой. – Я уже не мальчик и, вероятно, лучше всех здесь присутствующих понимаю, в какую дрянь мы сейчас ввязываемся. Скажи мне, ты правда готов отдать концы, идя за уже мертвыми людьми?!

– Это мой долг!

Радиоточка погрузилась в гробовую тишину.

– Что ж, похоже ты прав. – Его лицо немного смягчилось. – Исполняя служебный долг, мы идем с вами!

На лице Димы засверкала похожая на оскал улыбка, его зубы сверкнули, отразив красный свет. Он мягко обхватил рукоятку пистолета.

– Благодарю вас за отзывчивость!

Морщины на лице Богдана полностью разгладились. Ярость в глазах бесследно исчезла. Теперь он смотрел на Диму лишь странным, пропитанным жалостью взглядом, каким обычно смотрят на покалечившегося по неосторожности ребенка.

– Только давайте не будем задерживаться. Вызывайте кого хотели, и в путь. В агроцентре себя ведем очень тихо. Осматриваем все очень быстро и уходим. Хорошо?

– Конечно, – совладавший с чувствами Дима спокойно кивнул и, направившись к выходу из комнаты, включил рацию.