Текст книги "Натянутый лук"

Горгас поднял голову.

– Что ты имеешь в виду?

Бардас встал и подошел к двери, отделявшей комнату от спальни.

– Ты спрашивал меня, из чего сделан лук.

– Это может подождать. Бардас, что ты имел в виду, говоря, что каждый мой поступок вызывал твой?

Бардас облокотился о косяк.

– Недавно я встретился с твоим сыном. Как его звали, Луха? Милый мальчик, подумал я тогда. Я упомянул, что собираюсь делать лук, а он сказал, что с удовольствием поможет. И он действительно сильно мне помог. Ты давно не был дома?

Горгас вскочил на ноги.

– Бардас, что все это значит?

Бардас отошел от двери и жестом предложил Горгасу войти.

– Ты спрашивал, из чего сделан лук? Иди и посмотри.

В спальне стояла низкая деревянная кровать, на которой лежали остатки тела. Большая половина кожи содрана, ребра торчат наружу, вся передняя часть аккуратно срезана. На шее, груди, боках, руках и ногах длинные, аккуратные разрезы. Половина волос на голове сбрита. Крови почти не осталось, кроме нескольких капель на дне медной тарелки на полу.

– Удивительно, – сказал Бардас. – Все, что необходимо для превосходного лука, находится здесь. Я слышал о луках из ребер много лет назад. Даже как-то попытался сделать один такой, но ничего не вышло: я использовал ребра быка. Видимо, они не способны гнуться так хорошо, как человеческая кость. И человеческие сухожилия намного лучше оленьих и бычьих. Плюс кожа и кровь для клея, кишки для тетивы, жир, сделавший лук водонепроницаемым, мягкие волосы. Я где-то читал, что из них получается хорошая тетива, но решил, что лучше использовать проверенные кишки.

Бардас потрепал брата по плечу.

– Держу пари, ты и не догадывался, что Луха может принести столько пользы. Смотри, как он помог тебе с войной.

Горгас застыл на несколько минут.

– Хорошая тактика, – сказал Бардас, когда тот так и не произнес ни слова. – Твоя жена думает, что он живет со мной, у дяди Бардаса. Но в каком-то смысле он еще и побывал с тобой на войне. Замечательно, правда? С тобой он научился воевать, а со мной – делать луки. Здорово, верно?

– Все нормально, – ответил Горгас.

– Что ты сказал?! – Бардас вскочил и схватил его за ворот. – Что, черт подери, ты имеешь в виду, говоря «все нормально»? Я убил твоего сына и сделал из него лук, а ты говоришь мне, что все нормально? Что с тобой?

Горгас закрыл глаза.

– Что сделано, то сделано, – твердо сказал он. – Луха умер, его не вернуть. Я потерял сына, однако всегда могу завести еще одного. Я могу делать сыновей, но не могу делать братьев. Если я… Если что-нибудь случится с тобой, ты уйдешь навсегда.

Бардас отпустил его и медленно сполз по стене.

– Не могу поверить. Ты прощаешь меня, Горгас. Я всегда знал, что ты злой, но никогда не думал, что настолько.

Горгас отрицательно покачал головой.

– Не злой. Неудачливый. Нет такой вещи, как зло, Бардас, это миф. Есть только неудача, которая заставляет нас совершать определенные поступки, даже если мы стараемся поступать как можно лучше. Нельзя избавиться от неудачи, ее можно лишь принять, как я сделал, когда…

– … когда убил нашего отца. – Горгас кивнул.

– Это была неудача. Я знал, что совершил ошибку, но и знал, что смогу ее исправить, если как следует постараюсь. Именно потому не важно, кто из нас что сделал, я все еще твой брат.

Бардас вернулся в большую комнату и сел.

– Что же мне сделать, чтобы ты перестал любить меня, Горгас? Должно же ведь быть что-то. Я не могу убить тебя. Это означало бы, что ты победил, что тебе удалось бежать… А я почему-то решил, что ты меня убьешь, как только увидишь труп в комнате.

– Похоже, ты меня не слишком хорошо знаешь.

– Видимо. Я решил, что ты отреагируешь как нормальное человеческое существо, а не как Лордан.

Горгас ухмыльнулся.

– Мы – дьявольская семейка. Может, и хорошо, что нас не становится больше?

Глава двадцать вторая

Анаут Могре стоял перед армией, глядя на южные ворота города и жалея, что не держал язык за зубами. Самое ужасное то, что три тысячи человек, стоящие за ним, – все, что осталось. Если они последуют за армиями Стена Могре, Авида Соефа и кого-то третьего, чье имя он уже не мог вспомнить, у Фонда останется больше офицеров, чем алебардщиков. Но в отличие от своих предшественников Могре предлагал устроить осаду, а не встречаться с врагом в открытом поле. Для человека, в течение последних двух лет ни разу не покидавшего Цитадель, это было смелым решением.

– Разведчики вернулись, – доложил подошедший сержант. – Никаких признаков деятельности. Ворота закрыты. Количество часовых не удвоено. Создается впечатление, что им все равно.

Могре промолчал. До настоящего момента, если то, что ему сказали, было правдой, на войне погибло двадцать шесть членов семьи Могре. Жуика и Имерека вытащили из каменной пещеры в горах после того, как они умерли от голода. Это сделали не специально, просто о них забыли. От армии кузена Стена осталось всего двенадцать человек.

А он пока не встретил никакого сопротивления.

Могре послал подразделения на места трех битв и разузнал все, что мог, о том, что в действительности произошло, но так и не встретил ни одного лучника. Он чувствовал себя как человек, проделавший большой путь, чтобы нанести визит, и обнаруживший, что пришел в неудачный день и час, поскольку никого нет дома.

– Итак, – сказал он, – перед нами столица Сконы. Если у кого-нибудь есть предложения, что делать дальше, я с удовольствием выслушаю.

Повисла тишина, которую прервал голос одного из сержантов:

– Почему бы не попробовать поговорить с ними? – Анаут Могре обдумал эту мысль.

– Оригинальный подход, – резюмировал он. – И как вы предлагаете это сделать?

Спустя полчаса он стоял перед воротами невооруженный, с небольшим эскортом. Несколько минут назад Могре выяснил, что никто не знает, как на Сконе выглядит флаг парламентеров. Поэтому он решил использовать шастелский флаг. Путь от лагеря к воротам дался ему нелегко, однако смертоносного шторма стрел не последовало.

Не было вообще никаких признаков, что их приближение заметили.

– Смешно, – сказал он, глядя на городскую стену. – И что нам теперь сделать, позвонить в звонок?

– Там нет звонка, – справедливо заметил кто-то. Анаут Могре отошел назад на шаг и вытянул шею. Он хотел поднять камешек и кинуть его.

– Посмотрите, – воскликнул кто-то. – Признаки жизни. Над стеной появилась голова мужчины. Лицо показалось Могре смутно знакомым, по крайней мере оно было похоже на лица, которые Могре видел раньше.

– Эй! – крикнула голова.

– Привет, – неуверенно произнес Могре.

– Извините, что заставил вас ждать. Вы командир армии Шастела?

– Да. Меня зовут Анаут Могре.

– Бардас Лордан, – представилась голова. – Вы пришли потребовать сдачи города?

– Да.

– Он у вас в руках.

Что-то просвистело в воздухе и приземлилось в пыли рядом с Могре. Большой металлический ключ. Могре снова посмотрел вверх.

– Кто вы? – Голова улыбнулась.

– Думаю, директор Банка Сконы. Вам удобно так разговаривать, или вы предпочитаете войти?

Могре заколебался.

– Объясните ваши слова, тогда мы войдем.

– Вполне справедливое требование, – признала голова. – Ньесса Лордан бежала. Так же, как и Горгас Лордан. Между собой они разделили все деньги и ценности и смылись. Будучи их братом, я унаследовал Банк. Хотя правильнее было бы сказать, что я нашел этот ключ в офисе Ньессы. Насколько я понял, вы воюете с Банком, а не со Сконой?

Прежде чем ответить, Могре крепко задумался.

– Верно.

– Я так и подумал.

– Вместо того чтобы продолжать воевать и убивать, не проще ли отдать вам Банк или по крайней мере то, что от него осталось? Сами посудите, вы же не можете воевать с тем, чем владеете.

Сержант поднял ключ и передал его Могре. Тот взял его, не глядя.

– А как насчет вашей армии?

– Хороший вопрос. И, по правде говоря, ответа на него у меня нет. Подозреваю, что армия самораспустилась после побега Ньессы и Горгаса. Вряд ли люди хотели иметь отношение к правительственным войскам к моменту вашего появления.

– Хотите сказать, они разбежались?

– Вроде того, хотя не так энергично. Солдат я не видел. Думаю, они просто бросили оружие и снаряжение на улице и пошли домой. Так как насчет моего предложения?

Могре потер шею в том месте, где она больше всего болела.

– Я принимаю это как вашу безоговорочную капитуляцию.

– Как угодно. Если боитесь заходить, соберите свою армию. Все, что я могу сделать, чтобы доказать, что это не ловушка, – это дать вам слово.

– Вы можете открыть ворота.

– Не могу, ключ у вас. – Могре почесал затылок.

– А почему вы думаете, что мы не ворвемся и не начнем убивать всех вокруг?

– Выбор за вами, – сказал Бардас. – Судя по тому, что я о вас знаю, вы не из тех, кто станет крушить свою собственность и убивать своих подданных.

– Буду откровенен: понятия не имею, как поступить. Даже если вы говорите правду, мне трудно представить, что ваша армия, положившая тысячи наших людей, не станет активно защищать стены города.

– Как я вам уже сказал, я никого из солдат не видел. Но Горгас, их главнокомандующий, вскочил на корабль и уплыл. За кого им, по-вашему, теперь воевать?

– Значит, после трех побед вы собираетесь позволить нам просто так войти и захватить город? Не понимаю.

– Так или иначе, – Бардас Лордан пожал своими широкими плечами, – ключ у вас. А теперь, если позволите, мне надо идти паковать вещи.

– Подождите!

Бардас остановился и оглянулся.

– Ну?

– Я предлагаю сделку. Если не будет сопротивления, мы никому не причиним вреда. Однако при малейших признаках отпора сожжем город дотла.

– Выбор за вами. Здесь все ваше, делайте что хотите.

– И куда же вы собираетесь?

– Еще не решил, – ответил Бардас. – В любом случае мне надо торопиться в гавань, пока там еще есть свободные корабли.

Оказалось, беспокоиться ему не стоило. На «Белке» Венарта Аузейла было зарезервировано для него место. Что подтолкнуло Венарта вернуться на Скону именно в тот момент, когда война была в полном разгаре, он не знал. Но как только появились новости о том, что Скона эвакуируется, в залив стали подплывать корабли, которые за деньги переправляли желающих в любое место. К полудню гавань была заполнена кораблями, направляющимися в открытое море.

Большая часть покинувших Скону ушла пешком. Люди шагали почти налегке, взяв с собой лишь то, что могли без труда унести в руках или на спине. У некоторых были семьи в деревнях. Но количество беглецов оказалось сравнительно небольшим: меньше пятисот человек из десяти тысяч. Некоторые были готовы приветствовать алебардщиков как освободителей, в основном работники фабрик Горгаса. Хотя большая часть тихо разошлась по домам.

Никто не пытался остановить солдат Могре. Город затаил дыхание, готовясь сказать, что в жизни не слышал ни о каких Лорданах.

– Это все очень хорошо, – не в первый раз повторил Венарт, – но ты еще не объяснила мне, зачем была ей нужна.

Ветриз Аузейл села на деревянную лавку.

– Я и сама не поняла. Что-то связанное с магией. Больше я ничего не знаю, так как не помню, что происходило, пока я колдовала. Что бы это ни было, пользы оно ей, видимо, не принесло. Судя по тому, что Ньесса проиграла войну.

Венарт вздохнул и сел рядом.

– Главное, что с тобой все в порядке.

– Думаю, со мной все нормально. – Ветриз перевела взгляд на Бардаса Лордана, сидящего неподалеку на перилах. – У меня такое ощущение, что во многих моих снах, или видениях, или как там их назвать, фигурировал он. Как жаль, что я их не помню! Многие из них были интересными. Не надо на меня так смотреть, Вен. Всего лишь сны, галлюцинации. Держу пари, тебе тоже такое снится.

Венарт немного нахмурился.

– Нет.

– Правда? Хм. Так или иначе, я не знаю, происходило ли это в действительности или я сама все выдумывала. Наверное, и то, и другое.

– Триз, иногда я… ну, не знаю. Если ты смогла пережить захват в заложники в ходе самой ужасной войны в истории, то, наверное, способна позаботиться о себе. Я все же волнуюсь.

Ветриз улыбнулась:

– Я тоже волновалась. О тебе. Боялась, что ты опять решишь спасти меня, и тогда мы оба умрем или окажемся в тюрьме. – Она подняла глаза на брата. – Как там Алексий?

– Думаю, с ним все в порядке. Просто морская болезнь.

– Вен! Он старик, о нем надо заботиться!

– Да он крепок как черт! – ответил Венарт, не поднимаясь. – Но прежде чем ты спросишь – да, пусть поживет некоторое время у нас, по крайней мере до тех пор, пока не найдет работу. Разве на Острове нет филиала Фонда? Он может пойти туда и стать там начальником.

Ветриз кивнула.

– На самом деле это скорее перимадейская миссия. И, кажется, сейчас она пришла в упадок. Но надо будет подсказать Алексию.

– Хорошая идея.

Венарт нахмурился и посмотрел в сторону Бардаса.

– А как насчет него?

– Не знаю, – ответила Ветриз. – С тех пор как корабль отчалил, мы ни словом с ним не перемолвились.

– Ты хочешь, чтобы за ним мы тоже присматривали? Нашли ему работу или что-нибудь в этом роде?

Ветриз рассмеялась.

– Вен, все, что у него получается, – это изготавливать луки и убивать людей. Кроме того, ему захочет помочь Эйтли Зевкис.

– Эйтли Зевкис? Я и забыл, что она на него работала. – Венарт на мгновение задумался.

– А они не были… ну, ты понимаешь…

– Вряд ли, она слишком цельная для него. – Ветриз немного понизила голос. – Думаю, он поссорился с братом перед тем, как тот уехал. По крайней мере ходят слухи, что именно потому Горгас уехал так неожиданно.

Венарт покачал головой.

– Горгас просто увидел, что не сможет победить, и решил сбежать. Особенно после того, как Большая Сестра смотала удочки. Всем известно, что только у нее были мозги.

– Правда? – Ветриз сморщила нос. – Верт, он уничтожил шесть тысяч алебардщиков практически без потерь. Армия Анаута Могре – все, что осталось у Фонда. Горгас победил в этой войне. Надо будет спросить Геннадия, может, он что-нибудь знает.

– Что? Доктора Геннадия, который работал у нас? Триз, если ты думаешь, что мы собираемся на Шастел только для того, чтобы ты…

– Не важно, – ответила Ветриз. – Иди и управляй кораблем или еще чем-нибудь.

– Алексий?

— Уходи, – ответил Алексий, – я сплю.

– Конечно, спишь, иначе как бы ты услышал меня. Кажется, ты цел. Я рада.

— Никогда не чувствовал себя лучше, – прорычал Алексий. – Отъезд со Сконы обладает удивительным терапевтическим эффектом.

– Ты шутишь. В конце концов, я выполнила свое обещание – научила тебя магии.

— Неправда, – упрямо возразил старик. – С таким же успехом ты могла бы вбить гвоздь в полено и утверждать, что научила его резьбе по дереву.

– Все было в твоих руках. Ты мог научиться. Если ты предпочел этого не делать, то сам виноват.

Алексий вздохнул.

– Не могу представить, как буду делать вещи, которым ты учила меня.

– Правда? Какая неблагодарность! Я подала тебе на тарелочке понимание истинной природы Принципа. То, до чего ты бы никогда не додумался сам, даже прожив двести лет.

— Это верно, – признал Алексий. – И как я мог интересоваться чем-то настолько банальным? Удивительно, не правда ли, выяснить, что дело всей жизни оказалось пустой тратой времени.

– Алексий, Алексий. Ты говоришь как мой брат.

— Какой именно?

– Оба…

— Могу я что-нибудь для тебя сделать?

– Окажи мне небольшую услугу. Помнишь мою дочь? Она была одно время твоей студенткой. Исъют Хедин.

— Ее не так-то легко забыть.

– Прекрасно! А помнишь, какое проклятие ты наложил для нее на Бардаса?

— Так же хорошо, как одноногий калека помнит переехавшую его тележку. Ну и что?

– Я хочу, чтобы ты вернулся и снял проклятие. Не перебивай, дослушай. Теперь ты можешь это сделать, я тебя научила.

— Я… Да, наверное, научила.

…И он оказался в судебной комнате в Перимадее. Пол был посыпан песком, который хрустел при каждом шаге. Спиной к нему в белой рубашке фехтовальщика стоял мужчина, Бардас Лордан. За его плечом он видел эту девочку, Исъют Хедин, держащую меч пальцами, которых у нее больше не было.

– Конечно, с этим мы уже ничего не можем поделать, – сказала невысокая грустная женщина. – А жаль. Что мне действительно нужно, так это хороший клерк. Но без пальцев от нее будет немного пользы.

Красный и голубой свет из окон отразился от лезвия меча Исъют.

– Если, – продолжала Ньесса, – она не научится писать левой рукой. Знаешь, у многих получается. Будь внимателен, Алексий, здесь она убивает его.

Алексий увидел, как Бардас сделал выпад, Исъют парировала и нанесла ответный удар, который Бардас не успел отразить…

…Момент был остановлен, Бардас мастерски отбил удар; девушка полетела вперед и схватилась за его плечи, чтобы не упасть.

– Черт! – пробормотала она.

– Ничего страшного, – ответил Бардас. – У тебя получается все лучше и лучше. Давай попробуем еще раз.

– Как аккуратно проделано. Очень экономично, со вкусом.

– Спасибо, – ответил Алексий. – А что именно я сделал? – Ньесса потрепала его по плечу.

– Давай посмотрим. Начнем с того, чего ты не сделал. Ты не изменил того, что случилось. Исъют сражалась с Бардасом и потеряла пальцы. И она хотела убить его. И отомстила ему, рассказав, что Горгас открыл ворота. Что тебе удалось сделать, так это успокоить ее. Теперь она считает, что ее месть была гораздо лучше убийства. И она довольна, решив, что отплатила и мне, и Горгасу. В результате она, возможно, перестанет меня ненавидеть. Как я уже говорила, мне действительно нужен помощник. Чуть было не сказала «правая рука»… Исъют это описание не слишком подходит.

Алексий задумался.

– На место Горгаса? – Ньесса кивнула.

– Да. Он был безнадежен. Я сама виновата, поскольку поставила семью выше бизнеса. Его глупая война разрушила успешный бизнес и свела на нет годы напряженной работы. Он всегда хотел быть солдатом, благослови его Бог, как Бардас и дядя Максен.

Алексий несколько секунд наблюдал за уроком фехтования.

– Кажется, ты не очень расстроена тем, что потеряла Банк.

– Надо быть практичной. Уметь уйти, когда поделать уже ничего нельзя.

– Как Горгас?

– Именно. Между нами: не такая уж большая потеря. Учитывая наше положение и отношение Шастела, у бизнеса все равно не было будущего. К тому же я избавилась от тяжелой ноши, Горгаса.

– Ньесса… – произнес Алексий…

…и открыл глаза.

– Алексий, – сказал Бардас Лордан. – С вами все в порядке?

Тот нахмурился.

– Не уверен. А что происходит? – Бардас сел на кровать.

– Все в порядке. Вы на борту «Белки», корабля Ветриз Аузейл, в капитанской каюте. Мы плывем на Остров. Вы упали в обморок на палубе. Как чувствуете себя сейчас?

Алексий улыбнулся.

– Чуть-чуть болит голова.

– Ясно. Просто головная боль или издержки работы?

– Думаю, просто головная боль. Так что все-таки случилось с Анаутом Могре и армией?

Бардас пожал плечами.

– Когда мы уезжали, было тихо. Если все пойдет хорошо, то не должно возникнуть никаких проблем.

Алексий кивнул.

– Мы спасли много жизней.

– Правда? Честно говоря, мне было все равно. Просто я решил, что продолжать войну бессмысленно.

Алексий взял Бардаса за руку.

– Скажи мне, что произошло между тобой и Горгасом? Почему он бежал?

– Я не хочу об этом говорить.

– Как угодно. В любом случае это остановило войну. – Бардас засмеялся.

– Наверное, вы правы, хотя об этом я беспокоился меньше всего. Так что едва ли правильно приписывать мне эту заслугу.

Алексий взглянул ему в глаза, однако лицо собеседника было непроницаемым.

– А ты думал, чем займешься дальше?

– Чем-нибудь не связанным со столярным ремеслом. Я почему-то больше не переношу клей.

Мужчина и ребенок бегут при падении города.

Высокий лысый мужчина ухмыльнулся. Город за городом модель повторяется. Он мог продолжить аналогию: ворота города открывает брат. Он слышал новости из Сконы.

– Ньесса.

Маленькая девочка, сидящая у него на коленях, подняла глаза.

– Что, папа? Я хочу спать!

– Ньесса, мамочка не поедет с нами. Она останется дома. – Ребенок задумчиво посмотрел на него.

– Почему?

Горгас облизнул нижнюю губу.

– Мамочка и папочка больше не хотят жить вместе. Поэтому ты поедешь со мной и будешь жить на ферме. Там очень весело. Много коровок, овечек, лошадок и разных других зверушек.

Несколько минут Ньесса обдумывала предложение.

– А если мы будем жить на ферме, можно мне завести кролика в клетке?

– Почему бы и нет? У твоей тети Ньессы был кролик, когда она была маленькой девочкой.

Малышка кивнула.

– А потом поедем домой к маме, правда?

– Посмотрим, – ответил Горгас. – Теперь иди спать. – Когда она заснула, Горгас подоткнул одеяло и вернулся на палубу.

– Сколько еще осталось? – спросил он у штурвального.

– С такой скоростью через несколько часов мы увидим Торнойс.

Горгас кивнул.

– А где главный старшина корабельной полиции?

Штурвальный указал наверх, и Горгас поднялся на верхнюю палубу. Необходимо решить некоторые детали. К деталям надо быть внимательным всегда, вне зависимости оттого, большая у тебя армия или нет.

– Это проще простого, – сказал он старшине. – В конце концов, у них нет ни городов, ни деревень, ни армии, ни правительства. Почти ни у кого нет оружия.

Старшина ухмыльнулся:

– Кучка крестьян собирается противостоять человеку, разбившему шастелскую армию? Невообразимо.

Горгас принял комплимент, вежливо кивнув. Вера и преданность его людей были такими трогательными, что они покинули свои дома и семьи, чтобы последовать за ним. Теперь армия стала их семьей. И его тоже.

– Именно поэтому я думаю, что достаточно ста пятидесяти человек. Если не будем спешить и злить их без необходимости, то они сдадутся.

– Вам виднее, – ответил старшина. – Признаюсь, довольно странное место для вторжения.

Горгас улыбнулся:

– Вторжение тут ни при чем. У этого слова негативный оттенок. – Он повернулся и посмотрел в сторону Торнойского мыса, ключа к Месоге. – Скорее возвращение блудного сына, который наконец-то исправился.