Текст книги "Любой ценой"

Глава 20

Хью хочет в ближайшем будущем поехать в Эдинбург, а потом в Лондон, чему я очень рада. Постарайся сделать так, чтобы ты, Александр и дети тоже смогли приехать. Это даст нам возможность выяснить, что происходит с нашими братьями. Они с нами ничем не делятся, у них все приходится вытягивать.

Я чувствую, что что-то происходит. Как говорит мама: «Нутро всегда говорит правду».

Из письма Трионы Херст-Маклейн сестре – леди Кэтлин Херст-Маклейн месяц спустя

* * *

Тихий стук в дверь провозгласил приход Бюффона. Роберт оторвал глаза от карты, которую ему дала Мойра.

– Я отметил здесь места, где уже искал я и где бывал ты, но замок такой огромный, что потребуется не менее двух недель, чтобы все обыскать. Я хочу уехать завтра утром, но… – Он вздохнул. – Где может находиться эта проклятая комната?

– Было бы замечательно обладать такой информацией, не правда ли, месье? – Бюффон загадочно улыбнулся.

– Ты что-то узнал?

Бюффон был явно доволен.

– Да.

– Так выкладывай!

– В западном крыле дома, которое редко используется, есть комната, в которой Росс не разрешает служанкам даже вытирать пыль. Известно, что он проводит там многие часы в полном одиночестве, а выходит воодушевленный и в прекрасном настроении.

– Значит, это то, что мы ищем.

– Я тоже так думаю, месье. Позвольте посмотреть карту.

Камердинер долго изучал карту, а потом указал пальцем на нижние этажи замка:

– Это здесь, месье.

Роберт отметил место карандашом.

– Я постараюсь проникнуть туда ночью. Ты сможешь опять что-либо организовать, чтобы отвлечь лакеев?

– Как пожелаете, месье. Может, появится привидение?

– Хорошо. Я заметил, что Росс не доверяет даже своим слугам.

– Нет. Оказывается, сэр Росс ведет отшельнический образ жизни, как и заслуживает.

– Я немного посплю, а в три часа встану. Сможешь к этому времени приурочить появление привидения?

– Конечно. – Бюффон изогнул одну бровь. – Но сначала надо решить вопрос с компенсацией. Вы обещали, что я буду вознагражден.

– Разумеется. Пятьдесят фунтов? Сто?

– Ваш халат, месье.

Роберт удивленно моргнул:

– Что?

– Да. Я имею в виду синий халат. Мне больно смотреть, что вы его до сих пор носите.

Роберт вздохнул.

Бюффон ждал.

– Хорошо. Забирай этот дурацкий халат. Триона сошьет мне другой.

– Спасибо, месье! А пока вы будете носить красный, да?

– Да, да.

Бюффон просиял и, не теряя времени, достал из гардероба красный халат.

– Надевайте, месье.

Роберт надел халат и вдруг услышал за окном какой-то шум.

Бюффон, видимо, тоже насторожился.

– Вы слышали…

– Это, по всей вероятности, ветер. Можешь идти, Бюффон. Я буду готов к трем часам.

– Хорошо, месье.

Бросив удовлетворенный взгляд на красный халат, Бюффон удалился, прихватив синий халат с такой миной, словно это была грязная тряпка.

Роберт бросился к окну. Одного взгляда было достаточно, чтобы все понять. В следующую секунду он втащил Мойру в комнату.

Она дрожала от холода.

– Что, черт побери, ты делаешь? – прошипел он, ставя ее на ноги и обнимая, чтобы согреть.

Еще никогда в жизни Мойра не была так рада видеть кого-либо, хотя Роберт был вне себя от ярости.

– Ты же прошел по карнизу, – стуча зубами, сказала она.

– Но не в длинном платье и не в тапочках со скользкими подошвами. Ты что, никогда не думаешь, прежде чем что-то сделать?

– Но м-мне н-надо было тебя увидеть. А это, – она кивнула на свои ботинки, – вовсе не тапочки.

Он выругался и отнес ее на свою кровать.

– Снимай ботинки.

Она попыталась это сделать, но холодные пальцы не слушались. Пришлось Роберту заняться шнурками. Сняв ботинки, он швырнул их в угол комнаты.

Казалось бы, Роберт должен быть доволен, что она по крайней мере надела нормальную обувь, но он был слишком взбешен ее безрассудством. Ее ноги легко могли запутаться в длинной юбке, и он на минуту представил себе, как она срывается с карниза и… «Она могла разбиться насмерть! Умереть и оставить меня…»

Он закрыл окно и задернул занавески.

Ее взгляд остановился на красном халате.

– Какой он яркий!

– Да. Моего синего больше нет.

– О! – Она огляделась. – А у тебя уютно.

– Комната чуть больше кладовки, и наш хозяин прекрасно это знает.

При упоминании Росса Мойра замкнулась.

Роберт взорвался:

– Что случилось? Этот осел…

– Нет. Но я рада, что при мне был пистолет.

Кулаки Роберта сжались.

– Черт бы его побрал! Я…

Он уже был почти у двери, когда она перехватила его, уцепившись в него обеими руками.

– Нет, Роберт! Мы должны поступать так, как лучше для Ровены.

Он видел по ее глазам, что она сама с трудом сохраняет спокойствие.

Она привлек Мойру к себе, прижался щекой к ее волосам и сказал:

– Я готов убить этого человека. – Все его существо жаждало справедливости.

– Я тоже. Но мы не можем. У нас одна цель – спасти мою д… – Ее голос прервался. – Нашу дочь.

Вопреки своему гневу он чуть было не рассмеялся – настолько явственным было ее нежелание признать Ровену и его дочерью.

– Неужели так трудно было это сказать, Мойра?

– Мне придется к этому привыкнуть.

– Я могу это понять. Но я принял решение, и этот инцидент с Россом еще больше укрепил меня в моем мнении.

– Что ты имеешь в виду?

– Получим мы шкатулку или нет, но завтра утром мы уезжаем.

Она побледнела.

– Но…

– Мне кажется, я знаю, где находится эта шкатулка, и я постараюсь достать ее сегодня ночью. Но если мне это не удастся, мы все равно уедем. Я позабочусь о Ровене, обещаю. Я заставлю Энистона вернуть ее нам, и она снова будет с тобой и в безопасности.

Ее плечи поникли, и она прошептала:

– Как бы мне хотелось в это верить.

Он вздохнул. Она все еще ему не доверяла, и это приводило его в уныние. Это было странно, так как во всех тех связях, которые у него были раньше, именно он, как правило, отказывался доверять, заботиться, считать своим долгом… А теперь именно он жаждет… Чего он на самом деле жаждет? У него еще будет время подумать об этом, как только они с Мойрой покинут это проклятое место.

– Я прикажу Лидсу и Стюарту быть готовыми утром. Ты будешь ждать вместе с ними в карете. Как только артефакт будет у меня, мы уедем. Хватит подыгрывать Россу.

Она кивнула, но не сразу.

– Ладно. Попытаемся сделать по-твоему.

Взгляд Роберта скользнул от изгиба ее щеки к изящной линии шеи и дальше, к округлостям ее груди. У него чесались пальцы от желания обхватить их и ласкать до тех пор, пока…

– Роберт, поцелуй меня, – вдруг попросила она. – Я больше не хочу думать.

Он поцеловал ее со всей силой своих еле сдерживаемых чувств. Не прошло и нескольких секунд, как она оказалась раздетой и в постели. В свете ламп ее кожа была похожа на персик и неудержимо манила его.

Мойра дразнящим тоном спросила:

– Ты собираешься только смотреть?

Существовал ли на свете мужчина, который мог бы ей противостоять?

Он быстро разделся и лег рядом с ней. Обхватив ладонью одну грудь, Роберт провел большим пальцем по соску. Он сразу же затвердел, а у Мойры сбилось дыхание и затрепетали ресницы. Боже, как ему нравилось, когда она так реагировала на его ласку!

А она между тем обхватила теплой рукой его плоть, и Роберт вздрогнул от мгновенно охватившего его вожделения.

Прежде чем он успел что-либо сказать, Мойра отпустила его и, толкнув на спину, села на него верхом. Его плоть уперлась ей в бедро.

– Хватит командовать мною, – с усмешкой сказала она.

Она приподнялась на коленях и опустилась на его твердую плоть.

Роберт судорожно схватился за края кровати, стараясь сохранить самообладание.

– Мойра, не надо…

Мойра приподнялась повыше, прервав связь.

– Так что? – прошептала она. – Да или нет?

Как он мог отказаться? Он схватил ее за талию и решительным движением опустил на себя.

Она зажала его плоть бархатистыми, но такими крепкими тисками, что все его чувства сразу же вышли из-под контроля. Оседлав его, она начала двигаться вверх-вниз, доводя до безумия. И как раз в тот момент, когда он дошел до самого края, до точки невозврата, она остановилась. Ее голова была запрокинута назад, великолепные рыжие волосы струились по плечам, а лицо выражало крайнюю степень экстаза.

Роберт приподнял бедра, и она, вздрогнув, уперлась ему ладонями в живот. Это был момент, который ему хотелось запомнить на всю жизнь.

Он медленно поднял ее за талию, а потом опустил, и из ее груди вырвался стон.

Ритм их движений становился все быстрее, дыхание стало прерывистым, напряжение росло, пока Мойра не выкрикнула его имя, не подалась вперед и не начала раскачиваться. Потом остановилась на мгновение и снова – уже шепотом – произнесла его имя и отдалась во власть захлестнувшего ее блаженства.

Для Роберта это был сигнал: он ускорил темп, при этом чередующиеся взрывы сопровождались глубокими и сильными толчками, которые, как ему казалось, никогда не кончатся.

Мойра упала на него, и они долго лежали так: прижавшись друг к другу, тяжело дыша и слушая биение своих сердец. Ей было так хорошо в его объятиях, так спокойно и… правильно. А он боялся пошевелиться, чтобы не нарушить этот момент единения.

В его жизни было слишком мало таких моментов, когда он ощущал столь всепоглощающий покой, и ему хотелось сохранить его как можно дольше. Роберт повернулся на бок, все еще прижимая ее к себе и наслаждаясь исходящим от нее теплом.

Наконец он приподнялся на локте и улыбнулся:

– Ну как?

Мойра открыла глаза. У него был такой удовлетворенный вид, что она не удержалась от смешка.

– Мистер Херст, это было замечательно.

– Согласен. – Он отвел прядь волос с ее лба. – Но я не это имел в виду.

– О! А что ты имел в виду?

Он расчесал пальцем ее волосы.

– Я имел в виду насколько это правильно, что мы все еще занимаемся этим?

– Ах вот как! Это правильно.

Она старалась глядеть ему прямо в лицо, но все время отвлекалась на обнаженную грудь. Он был самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела, – таким стройным и мускулистым. Это был, очевидно, результат многих часов, проведенных верхом, на боксерском ринге и в залах для фехтования.

Она провела пальцем по его груди, отметив, какой теплой была его кожа. Будто ее согревает какой-то внутренний огонь. Мойра еще теснее прижалась к Роберту.

– Стараешься устроиться поудобнее? – улыбнулся он.

– М-м-м… – Ей не хотелось отрываться от него – слишком давно она не испытывала такого наслаждения. – Надо немного отдохнуть, а потом повторить все сначала. – Она открыла один глаз. – Если, конечно, ты будешь готов.

Он удивленно покачал головой:

– Я еще не встречал женщины, которая была бы так довольна своей жизнью и своими решениями и при этом все равно хотела быть независимой.

– Может быть, в этом твоя вина?

– Моя вина?

– Женщины хотят, чтобы их любили, а не просто обладали. В твоем обществе чувствуешь… себя напряженной. Тебе невозможно сопротивляться…

– Вот как? – удовлетворенно хмыкнул он.

– Не считай это комплиментом.

– Слишком поздно. – Он прижался ртом к ее уху и прошептал: – Я слышал твои стоны, моя дорогая. Этого было достаточно.

Она хихикнула, но вдруг почувствовала, что после всех перипетий дня, а особенно после занятий любовью с Робертом ей страшно захотелось спать.

Она прижалась губами к его щеке и заметила, как сверкнули его синие глаза – от внутреннего огня, который он обычно скрывал за французскими манжетами и кружевами.

Роберт продолжал расчесывать пальцами ее волосы, распределяя их по ее плечам.

– Твои волосы всегда были моей слабостью.

«А моей слабостью всегда был ты». Мойра сонно улыбнулась:

– Я хочу остаться спать здесь. Я заперла дверь своей комнаты.

Роберт поцеловал ее в нос и натянул на нее одеяло.

– Спи, Мойра. – Потом он прижался грудью к ее спине и добавил: – А я буду тебя сторожить.

Мойра улыбнулась и погрузилась в глубокий сон. Роберт лежал рядом, обняв ее за талию и закинув ногу на ее ноги.

Глава 21

Уильям с выкупом для твоего освобождения уже находится в пути. Шкатулка из оникса – прелестный артефакт, он напоминает мне те времена, когда, играя в пиратов, мы использовали пустую мамину шкатулку для драгоценностей в качестве сундука с сокровищами.

Я помню, как я однажды разозлился, когда один из вас попытался «украсть» у меня шкатулку. Даже тогда мне не нравилось, когда у меня что-нибудь отбирали.

Из письма Роберта Херста своему брату Майклу, которого в чужой стране удерживал султан

* * *

Сэр Лахлан проснулся от страшного ночного кошмара. Ему приснилось, что эта очаровательная Мойра Херст превратилась из прелестной соблазнительницы в фурию, направившую на него пистолет.

Он прижал руку к громко стучавшему сердцу. В голове тоже стучало. Он, подстрекаемый этим идиотом Херстом, очевидно, выпил за ужином слишком много портвейна.

Больше он не будет иметь дело с этой парочкой. Утром Мойра и ее пижон муженек уедут. С подделкой. И кто после этого будет смеяться?

Задолго до того как чета Херстов проснется, Росс уедет из дома на охоту: на тот случай, если Мойра была права насчет того, что ее муж умеет распознавать подделки.

До ушей Росса донесся легкий шум. Нахмурившись, он приподнялся на локте и неожиданно ощутил холодный металл пистолетного дула, прижатого к его лбу.

Перед ним был Роберт Херст. Он сидел в кресле, придвинутом к кровати. Раздражавший Росса пижон исчез, на его месте был человек, умевший крепко держать пистолет.

– Доброе утро, Росс, – сказал Херст, но не обычным скучающим тоном, а так решительно, что у Росса засосало под ложечкой. – Приснился кошмар?

Росс откашлялся.

– Что вы здесь делаете?

– Пришел попрощаться с вами. О, и не беспокойтесь о шкатулке. Я сам ее достал.

Взгляд Росса остановился на шкатулке, лежавшей на колене Херста. Это была не подделка.

– Как вы ее нашли?

Глаза Херста блеснули.

– Когда я что-либо покупаю, то жду, что получу эту вещь. А если не получаю, то беру ее сам.

До Росса неожиданно дошло, что этот жесткий, суровый человек все время скрывал свою подлинную сущность.

– Вы затеяли опасную игру, Херст.

– Не такую опасную, как вы. Пошевелите левой ступней.

– Что?

– Вы меня слышали. – Херст встал. Пистолет в его руке не дрогнул.

Росс пошевелил ступней и почувствовал что-то твердое.

– Что это?

– Это другой пистолет. Вы узнаете эти пистолеты? Они довольно красивые.

Росс сел.

– Это мои дуэльные пистолеты. Значит, вы украли и их?

– Нет. Вор здесь не я. – Тон Херста был оскорбительным.

– Вы ничего не можете доказать и знаете это.

– А мне и не надо ничего доказывать. Возьмите пистолет. В нем одна пуля. Так же, как в этом.

Росс похолодел. Голова раскалывалась.

– Взять… пистолет?

– Да, возьмите и встаньте.

Росс видел, как встал Херст и его рука с пистолетом не дрогнула. Этому человеку и раньше приходилось убивать.

Ладони Росса стали мокрыми.

– А если я не встану?

– Тогда умрите в своей постели. Никому не позволено прикасаться к моей жене без моего разрешения. – Голос Херста был таким ледяным, что Росс даже поежился. В этом голосе были сила и уверенность в том, что месть состоится.

Бледный от страха, Росс попытался откашляться.

– Херст, прошу, я не…

– Будьте осторожны, Росс, – неожиданно мягко проворковал Херст. – Я в плохом настроении, а от еще одной лжи оно станет совсем отвратительным. – Пистолет громко щелкнул. – Вы же не хотите этого?

– Н-нет.

– Хорошо. Значит, так, Росс. Вы возьмете пистолет, или вы хотите, чтобы я хладнокровно убил вас в вашей постели? – Херст улыбнулся. – Выбор за вами.

Росс попытался сглотнуть, но не смог. Всем сердцем он желал никогда не встречаться с Херстами. Но сейчас желать этого было поздно.

* * *

– Мадам?

Пытаясь очнуться от глубокого сна, Мойра открыла глаза и увидела возле своей кровати Бюффона. Француз был полностью одет и держал в руках одно из ее платьев.

Она заморгала. Где она? И почему здесь Бюффон? Ах да. Она в комнате Роберта.

Мойра протерла глаза и села, но потом сообразила, что она голая.

– О!

Покраснев до самых корней волос, она схватила простыню и прижала ее к груди.

Бюффон уже повернулся к ней спиной и стоял у дверей, словно солдат по стойке «смирно».

– В умывальнике есть свежая вода. Сорочку и платье, которые я повесил на спинку стула, я взял из вашего чемодана. Месье попросил, чтобы вы быстро оделись, потому что мы должны уйти прежде, чем вернутся лакеи.

– А где Роберт? – в недоумении спросила она.

– Я точно не знаю, мадам. Мне было приказано лишь зайти за вами. Я выйду, пока вы будете одеваться.

– Да, но мне понадобятся шпильки для волос и…

Бюффон показал пакетик со шпильками и положил его на стул.

– А как ты попал в мою комнату?

– Месье прошел по карнизу и отпер дверь.

– О!

– Умоляю вас, одевайтесь. Мы должны поскорее уехать.

С этими словами камердинер вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Мойра быстро умылась, надела сорочку и платье, закрутила волосы в пучок и сунула ноги в свои ботинки. Закончив, она открыла дверь.

– Я готова.

Бюффон снова вошел.

– Отлично, мадам. Ваш плащ висит в гардеробе. Мистер Херст встретит нас во дворе. Ваши вещи запакованы и уже находятся в карете.

Она надела плащ, и Бюффон предупредил:

– Мы не должны шуметь, надо избегать слуг.

Он открыл дверь, и они выскользнули в коридор, а потом вышли из замка. Мойра поразилась – замок, казалось, опустел.

Когда они шли по двору, Мойра прошептала:

– Что случилось с лакеями?

– Призрак замка Балнагон оставил на половине, где живет прислуга, четыре бочонка виски. Очень большие бочонки.

– А откуда они узнали, что их оставил призрак?

– Он написал записку, в которой поблагодарил их за отличную службу.

– Неужели они в это поверили?

– Вряд ли, мадам. Но когда перед человеком появляются бочонки отменного старого виски, он не спрашивает, откуда они взялись. Он просто радуется этому.

Губы Мойры дернулись в улыбке.

– Очень умно придумано, Бюффон.

– Спасибо.

В воздухе стоял аромат цветущего вереска, в предрассветной мгле вырисовывались очертания кареты.

В тишине вдруг раздался приглушенный толстыми стенами замка звук выстрела. Мойра остановилась и бросила обеспокоенный взгляд на Бюффона, который, не замедляя шага, направлялся к карете.

– Беспокоиться не о чем, мадам.

– Но я слышала…

Раздался еще один выстрел.

Бюффон взял Мойру за локоть и повел ее к карете.

– Два выстрела. Это хорошо.

– Почему?

– Потому что это означает, что каждый из участников дуэли сделал по выстрелу. Это справедливо.

Мойра побледнела и остановилась.

– Это дуэль?

– Да. Месье не мог позволить Россу оскорблять вас. – Бюффон обернулся на замок, и при свете начинающегося дня она увидела на его лице выражение уважения. – У него душа француза, скажу я вам.

– Бюффон, он, может быть, мертв или…

– Месье? Пардон, но этого не может быть. – Он потащил ее за собой, приговаривая спокойным тоном: – Нет лучшего стрелка, лучшего боксера, лучшего фехтовальщика. Уверен, что он победил бы, даже если бы был вооружен алебардой.

Стюарт стоял у открытой дверцы кареты и, не отрываясь, смотрел на замок.

– Этот замок сейчас станет похожим на муравейник, в который кто-то воткнул палку.

И правда. Началась страшная суматоха. Все словно сорвались с цепи. Отовсюду доносились испуганные голоса.

Мойра приложила руку к сердцу. «Роберт, пожалуйста. Только не ты… Роберт…»

Роберт появился из какого-то темного угла двора и подошел к ним. Черный плащ окутывал его высокую, мощную фигуру. Казалось, что туман расступается перед ним.

Мойра закрыла глаза и поблагодарила Бога.

– Стюарт, увози нас как можно скорее из этого замка.

– Вы же знаете, сэр, что в этом деле я мастер.

Роберт помог Мойре сесть в карету и сел сам. В тот же момент лошади рванули вперед. Они едва достигли конца двора, как дверь замка распахнулась и Мойра увидела Росса в длинной белой ночной рубашке, левый рукав которой был залит кровью. В правой руке он держал мушкет. Росс поднял его к плечу и навел на карету.

Роберт схватил Мойру и быстро пересадил ее к себе на колени, прикрыв своим телом. Громкий звук выстрела рикошетом отлетел от стен замка.

Карета завернула за угол. Вокруг было темно. Светили лишь луна и фонарь на передке кареты.

– Я думаю, что опасность миновала. Можешь отпустить меня, – сказала Мойра.

Роберт рассмеялся:

– Никакой опасности не было. Этот человек не попал бы, даже если бы перед ним была стена сарая.

– Тогда зачем ты меня держишь?

– Прощальный выстрел Росса был восхитительно драматичен.

Она устроилась поудобнее.

– Ты стрелял в него?

– У нас была дуэль. К сожалению, у него не хватило благородства подождать, когда расстояние между нами достигнет десяти шагов.

– Он выстрелил слишком рано?

– Да, но его пуля пролетела мимо моего уха и попала в стену.

– Негодяй!

– Так точно. Потом настала моя очередь. Я знал, что тебе это не понравится, поэтому я его не убил. Вместо этого я предоставил ему выбрать конечность для моей пули.

– Ты хорошо поступил. Тем более что он намеревался всучить тебе подделку.

– Я тоже так подумал.

Она подозревала, что Роберт не до конца честен с ней, утаивая, насколько близка была опасность.

– Глупо было так рисковать. Была задета моя честь, я должна была стреляться, а не ты.

– Пока мы женаты, я буду тебя защищать.

«Пока мы женаты». Это подразумевает, что их брак временный. У нее защемило в груди, казалось, что сердце перестало биться. «Не будь смешной. Как только Ровена будет свободна, Роберт подаст прошение о расторжении брака, и он его получит». Все же слезы подступили к глазам.

Роберт сунул руку под плащ, достал бархатную коробку и положил ее на колено Мойры.

Дрожащими пальцами она открыла коробку.

– Шкатулка из оникса.

– Подлинная. Я нашел ее и подделку в тайной комнате Росса.

– А как тебе удалось найти тайник?

– Бюффон выведал расположение комнаты у пьяной горничной. Теперь мы готовы заняться Энистоном.

Мойра взглянула на шкатулку. Неужели Роберт прав? Неужели после стольких месяцев она наконец вернет Ровену?

– На то, чтобы добраться до Эдинбурга, у нас уйдет неделя. А потом Ровена будет свободна, и мы с тобой сможем…

Мойра обняла Роберта за шею и страстно поцеловала. Он был явно удивлен, но ответил на поцелуй с такой же страстью.

Тихий стук заставил их очнуться.

– Что это было?

– Это шкатулка упала. Может быть, следует спрятать ее понадежнее?

– Отличная идея. – Роберт поднял шкатулку и, сунув ее под сиденье напротив, снова усадил Мойру на колени. – Нам надо поговорить о том, что будет после того, как мы освободим…

Она улыбнулась:

– Херст, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты слишком много болтаешь?

Из головы Роберта сразу же вылетели все слова. Их прогнала рыжеволосая ведьма с глазами цвета шотландской изумрудной горной долины.