Текст книги "Восхождение"

Вы приняли задание.

– Надо же, а ты не столь глупа, – уголки рта жрицы чуточку приподнялись, обозначив тень улыбки. – Начинаю верить, что Каштэри не ошиблась в тебе. Оба древа произрастают на глубинном уровне, во тьме и безмолвии. Древо познания достойно лучшего. Мы подготовили сад с дивной почвой и доступом к свету, прорубив свод одной из пещер. Доставь древо познания ко мне, и я исполню то, за чем ты пришла. Но предостерегаю: причинишь вред этому древу, дороги в храмы Ашшэа тебе не будет впредь!

На этот раз Хэйт не удалось скрыть оторопь: с чего бы ей вдруг калечить квестовую рассаду? Да она с этого росточка пылинки сдувать будет!

– Древо познания названо так не спроста, – разрешила сомнения девушки старшая жрица. – Даже столь малый росток его несет в себе знания, превышающие те, коими ты владеешь. Спрашиваю же: подымешь ли ты с глубин росток древа познания, не навредив ему?

Задание! Древо познания.

Изымите росток древа, пустившего корни в глубинном уровне храма богини Ашшэа и принесите его старшей жрице.

Награда: 200 очков репутации с орденом, изменение класса.

Требования: репутация с орденом: Дружелюбие.

Уровень сложности: обычный.

Внимание! Если вы сорвете с древа хотя бы один лист, репутация с орденом упадет до отметки -10 000 (Враждебность).

Хэйт призадумалась: если перевести с витиеватого языка жрицы на нормальный, выходило, что один листочек – это какой-то скилл или навык, или еще что-то в этом роде. Вопрос: стоят ли эти навыки-умения закрытых дверей всех храмов Ашшэа? Вот все у этих темных не как у людей, хоть бы одно задание без подвоха!

– Даю слово, что доставлю росток древа в целости и сохранности, – уверенно сказала Хэйт. – У меня только пара уточняющих вопросов.

Вы приняли задание.

Жрица кивнула, выказывая позволение на расспросы.

– Как мне распознать, какой из ростков – древо скорби, а какой – древо познания? И как именно мне извлечь росток древа познания? Понимаю, вопросы мои могут показаться наивными, но я впервые сталкиваюсь с подобным поручением. А ошибиться по незнанию было бы… весьма досадно.

Впервые старшая улыбнулась, хотя Хэйт приняла ее улыбку за оскал.

– Распознаешь, не тревожься. Они отличимы даже для неопытного взгляда. Что касается извлечения… Догадаешься сама, коли не безнадежная дура. Довольно рассусоливать, готова?

Хэйт хотела было возразить, возмутиться, но… махнула рукой.

– Готова.

Нашли садовода-любителя, погнали в подземелье и даже тяпки не выдали!

В следующую секунду она уже падала в разверзнувшийся под ногами колодец… Падала, орала что-то матерное вперемешку с бессвязными воплями и проклинала двинутых на всю голову дроу.

Через неопределимый промежуток времени, растратив кучу нервных клеток, причем не виртуальных, а вполне себе настоящих, выпалив в колодезную темень весь словарь русских внелитературных вперемешку с ненормативными в вариациях и с пространными аллегориями, не сорвав при этом горло, только потому, что в игровом «теле» подобное не реализовывалось, Хэйт кулем свалилась на нечто твердое и холодное. Что удивительно, умудрилась обрадоваться. Все-таки, по логике, при падении с такой высоты она обязана была размазаться по этому твердому тоненьким кашеобразным слоем.

– Ох уж эти жреческие шуточки, – буркнула девушка, вставая и отряхиваясь. – Что у темноухих особенно темное, так это чернушное чувство юмора.

Радовало только то, что ничего не болело. Хэйт огляделась: пещера, наверху – тьма, стены в пятнах зеленоватых… светильников. Натуральных, вроде кляксовидных скоплений мха или лишайника.

– Чудненько, – осталась довольной наблюдениями Хэйт. – Но где деревья?

Рассада обнаружилась в центре пещеры. Не сразу. Сначала девушка обошла по стенке всю пещеру, затем неуверенно двинулась в ее середку. Света от настенных «клякс» исходило немного, поэтому с каждым шагом неуверенность возрастала. Дроу должны видеть даже в мраке кромешном, но она-то была лишь квартеронкой…

Повеяло холодом. Хэйт передернула плечами, но продолжила осторожно продвигаться вперед. Воздух словно бы стал гуще. Она, стиснув зубы, делала шажок за шажком.

– Не дождетесь, уважаемые! – шипела она неведомо кому, но шла к цели. – Я с детства мечтала сыграть героиню фильма ужасов, надавать по харе всем кошмарикам, плюнуть в глаз главному злодею и саморучно прикончить романтического героя, который и так и эдак сдохнет, прикрывая меня своею широкою жо… спиной!

Затем, с легким хлопком, будто мыльный пузырь лопнул, густая пелена тьмы разошлась, открыв девушке вид на искомую рассаду. Страшненькое деревцо, все гнутое-перегнутое, с наростами, похожими на ожоговые волдыри, с кривыми иглами, излучающими коричневато-багряные отсверки,[40]40
  Отблеск света, чего-либо, сверкающего на темном фоне.


[Закрыть] без всяких подсказок определялось, как древо скорби. Рядышком поблескивало бирюзовыми листочками второе деревце, по-видимому, древо познания. Хэйт, памятуя библейские мотивы, поискала намек на яблочки, но саженец явно не дорос до стадии плодоношения.

А позади, скромненько и ненавязчиво, цвел папоротник.

Папоротник не цветет – это девушка знала доподлинно, а поиски цветка его в ночь Ивана Купалы – отличный повод молодым парочкам уединиться. Разостлать скатерть священную, круг от нежити очертить, бдить до полуночи и… Читать заговор, чем же еще заниматься на скатерти ночью молодым?

В нормальном мире папоротник размножается спорами. А в виртуальном Хэйт наблюдала оживший миф далеких предков… Цветок, похожий на лилию, с зеленоватыми лепестками и кроваво-красной каплей в сердцевине. Что деревца, что папоротник отчетливо светились в темноте.

– Так вот ты какой, северный олень, – глубокомысленно изрекла Хэйт. – Внимание, вопрос: а что мне с тобой делать? Указаний-то никаких касательно тебя не было…

– Наглая!..

– Обзывается…

– Жечь пришла…

Шепотки поползли по пещере, отражаясь от стен шуршащим эхом. Хэйт вздрогнула, отступила на шаг.

– Здравствуйте, глюки, вас-то мне и не хватало! – схватилась за голову девушка. Затем опомнилась, сделала еще два шага назад и прикинулась ветошью.

Разговорчивые квестовые саженцы, очередная подковырка разработчиков, зашлись хриплым смехом. Жутковатым, надо отметить, смехом.

– Похихикали? – осведомилась квартеронка у растений. – Прекрасно. Теперь моя очередь. Бонсай пещерный, жертва радиации, первым будешь!

Хэйт с садистской ухмылкой (а нечего было ржать над ней, и вообще, приличные деревья не болтают!) закастовала в «бонсай» угольки, слегка опалив ему макушку. Древо скорби незамедлительно ответило залпом иголок. Девушка метнулась вбок, не успела, часть игл угодили в предплечье, отчего рукав рубахи стал смахивать на дикобраза, а системное сообщение ругнулось, что потеряно девяносто единиц здоровья. Хэйт скрипнула зубами, активировала малую регенерацию. Вперила взор в дерево.

Древо, в свою очередь, злобно шелестело, ощерившись иглами, но новых «снарядов» не выпускало.

– Дубль два, – честно предупредила Хэйт, награждая растение новой порцией угольков. Второй залп последовал сию же секунду, но на этот раз девушка была готова и успела отпрыгнуть.

В таком вот духе: каст – прыжок – каст – кувырок, пошло дальнейшее изничтожение древа, вполне результативно и почти без потерь (кроме предплечья, игольчатую атаку ощутила еще и задница при неудачном кувырке).

– Стой, пришлая! – взмолилось дерево, когда остался от него один ствол, и тот обугленный. – Неужели тебя не страшит посмертное проклятие древа из садов Владык?

– Так то из садов, – возразила Хэйт. – А ты – обитатель подземелья. И никакими Владыками тут не пахнет, только сыростью и мхом.

– Его нынешнее пристанище не отменяет его происхождения, – зашелестело листвой древо познания, до того беззвучно наблюдавшее за экзекуцией соседа. – И проклятие – не пустая угроза.

Рука Хэйт, почти коснувшаяся пиктограммы с заклинанием, замерла на полпути.

– Подробнее с этого момента.

– Сожжешь – узнаешь! – прошипело древо скорби, точнее, то, что от него осталось.

– Как тебе будет угодно, чернобыльская заготовка под Буратино, – насмешливо ответила девушка. Задание не изменилось, следовательно, жечь придется, наплевав на последствия.

– Не-е-е-е-ет! – протяжно завизжало растение, когда с кончиков пальцев Хэйт сорвалась прощальная (для древа) порция угольков. – Проклинаю!

Внимание! Вы подверглись воздействию негативного эффекта: Проклятие древа скорби!

Интеллект снижен на 50!

Сила снижена на 20!

Ловкость снижена на 20!

Срок действия: 2 дня.

– Поганенько, но я переживу, – буркнула девушка. – А вот ты – нет.

От растения ничего не осталось, разве что корневище.

Задание! Древо скорби – завершено!

Вы получили: 100 очков репутации с орденом.

– Смотрите-ка, даже без сдачи отчетности засчитали, – подивилась Хэйт. – Остальным: пакуем корешки в компактную форму и двигаем с вещами на выход.

Разговор с пещерной флорой уже не казался свидетельством сдвига по фазе. А цветущий папоротник, о котором жрицы не упоминали, она решила захватить для комплекта. Вдруг чем полезным окажется?

– Коснись нас открытой ладонью, – не стало ломаться древо познания. Либо оно изначально было настроено миролюбиво, либо расправа, учиненная Хэйт над его красноиглым соседом, произвела впечатление.

Девушка пожала плечами, но указание исполнила. Причем начала с папоротника, были у нее подозрения, что после извлечения древа познания что-то непременно случится: или портал появится на верхние уровни, или какой-нибудь защитник окружающей среды из эмпиреев нарисуется с сияющим копьем наперевес. Собственно, стоило ей коснуться коры древа, реализовались оба варианта: и арка портала зажглась, и некий крокозябр из нее выполз, помесь осьминога с гамадрилом. Голова монстра была обезьянней, с клоками шерсти по бокам, а туловище и конечности, как у головоногого моллюска. У твари было имя – Радулц, и золотистая рамочка с черепами. Элитка. Прямо перед единственным выходом с уровня.

Она вполголоса высказала все, что думает о разработчиках, крокозябре, кознях дроу и растениях, которые трындят, когда их об этом не просят, и молчат в тряпочку, когда не помешало бы предостережение!

Хэйт застонала, пытаясь придумать выход из ситуации: на ней висел дебафф, просадивший статы до уровня городской канализации, под его воздействием ей не то, что именного элитного моба – землеройку не запинать! Описание растений, чудесным образом переместившихся в рюкзак в весьма миниатюрном формате, гласило, что при смерти героя, владеющего ими, оба образца флоры разрушатся. Безвозвратно. И как результат: враждебность с орденом Ашшэа и проваленный квест. Одно было хорошо – Радулц сидел строго перед порталом, чуть заметно шевеля щупальцами, косился на нее недобрым взглядом, но не нападал.

И тут ее осенило: кристалл! Хэйт вызвала повторно окно инвентаря – да, он был на месте, не выложила она его в ячейку банка, хотя задумывалась об этом. Дядьку, что презентовал ей кристалл мгновенного переноса за стычку с мечеными, Хэйт мысленно возблагодарила самым искреннейшим образом.

Она сжала сиреневый камушек в ладошке, на прощанье подмигнула Радулцу.

– Бывай, красавчик! Стереги хорошо, будь послушным песиком!

Хэйт несла эту благостную чушь, все еще не веря своему везению, ведь не столкнись она тогда в Крейнмере с торговцем, а затем с отморозками на тракте – провал квеста был бы обеспечен. Без вариантов.

Кристалл треснул под давлением девичьих пальцев, взметнулись пурпурные искры, пространство поблекло. Радулц взвыл истошно, метнулся было к тающей фигурке, но жертва его уже испарилась. Миг спустя Хэйт стояла и счастливо улыбалась в храмовом круге воскрешения.

Послушницы, затянутые в серые доспехи (боевой вариант облачения), обступили Хэйт со всех сторон. Лица их были безмятежны, а руки не сжимали рукояти клинков, но в мнимой безмятежности этой угрозы было больше, чем во всех встреченных девушкой монстрах Тионэи вместе взятых…

Появление старшей жрицы Хэйт пропустила.

– Что с древом? И почему ты здесь, а не во внутреннем саду?! – в негодовании вопросила жрица. Послушницы замерли за ее спиной, неподвижные, точно статуи.

– Древо у меня, – мерным, лишенным каких-либо интонаций голосом ответила Хэйт. – Оно живо, здорово, я не причинила ему вреда. Я тут, а не в саду, потому как путь к порталу преграждал монстр по имени Радулц, а рисковать своей жизнью и сохранностью древа я не стала. Это не было… разумным. Я полно ответила, о старшая жрица богини Ашшэа?

– Я услышала тебя, пришлая, – плавно кивнула та. Кажется, слова Хэйт пришлись жрице по нраву, она отпустила послушниц мановением руки. – Появление стража врат не было запланировано. Более ты ничего не брала, кроме древа познания?

Хэйт растерялась. Сложно было не поверить жрице: едва ли она стала бы рисковать столь важным растением ради мелкой пакости исполнительнице задания. А значит…

– Папоротник…

– Хм? – изогнула высокую бровь старшая. – Пройдем-ка в сад, пришлая. Явишь мне древо и… то, что вызвало стража.

Арка телепорта, идентичная той, что высветилась на глубинном уровне, только без милашки Радулца, вспыхнула перед жрицей. Дроу проделала приглашающий пасс, и Хэйт сочла за должное проследовать в портал.

Сад и вправду был хорош. Каменные стены увиты плющом, вместо потолка – ажурная решетка, пропускающая мягкий свет, множество цветов, бабочки, порхающие над бутонами, подземный ручеек… Хэйт вызвала меню настроек, включила запись видео: конечно, в обработанной компьютером версии потеряется атмосферность, но очень уже ей хотелось сохранить частичку этой красоты.

Жрица подвела ее к центру сада, к черной земле, ждущей особое растение.

– Древо высади в эту почву.

Хэйт молча повиновалась, активировала в инвентаре росток, перенесла его в почву. Саженец благодарно зашелестел бирюзовыми листочками. На свету, кстати, листья выглядели совершенно нормально, без эффекта радиоактивной подсветки.

Задание! Древо познания – завершено!

Вы получили: 200 очков репутации с орденом.

Обратитесь к старшей жрице, чтобы выбрать новый класс (любой из возможных для мистиков).

Хэйт зависла. Прямо как старенький комп, не справляющийся с обилием поставленных задач. Любой из возможных для мистиков – это же означало обход расовых ограничений! В игре присутствовал ряд классов, доступный только отдельным расам, так, например, шаманами могли стать только орки, а классы гномов вообще уникальны. Дроу-шаман (по выбору бонусов Хэйт причислялась к темным эльфам, а значит, и классы могла выбирать из числа доступных дроу) – это же нонсенс! Однако игра недвусмысленно сообщала ей, что любой ее выбор будет реализован, лишь бы мистик был стартовым классом.

Стать демонологом? Очень, очень обильный набор вкусностей, широчайшие возможности в развитии… Или шаманом? Грамотный шаман «жжет» в прямом смысле этого слова, причем «жжет» все живое!

– Я хочу стать адептом, – не без волнения сообщила Хэйт жрице, молчаливо ожидающей решения девушки. – адептом тьмы.

Ее первоначальный план был достаточно хорош, чтобы подчиниться искушению и отступить от него. Пожалуй, путь не из числа легких, но когда она боялась трудностей?

– Мне импонирует твой выбор, смесок, – сощурилась в довольной улыбке жрица. – Да будет так. Пришлая по имени Хэйт исполнила важнейшее поручение и доказала, что достойна смены класса! Отныне становится она адептом тьмы, и да пребудет вечно благословение Ашшэа с нею.

Внимание! Ваш класс изменен!

Герой: Хэйт. Класс: Адепт Тьмы.

Внимание! Вступают в силу ограничения по ряду умений, доступных к изучению!

Получен эффект благословения Ашшэа!

Все характеристики персонажа повышены на 10 (время действия – постоянно).

Восстановление здоровья и маны ускорено на 5 % (время действия – постоянно).

– За книгами умений обратишься к жрице-наставнице, – отвлекла девушку от чтения оповещений старшая. – Покажи мне растение, призвавшее стража врат.

Хэйт устыдилась – про папоротник она успела забыть.

Демонстрация доказала, что дроу-НПЦ умеют смеяться. Громко, заливисто, открыто.

– Изящная шутка богини, – отсмеявшись, сказала жрица. – Это древо искушения. Принимает вид любого растения. Заманивает наивных искателей приключений и… обманывает их ожидания. Оно и призвало стража. Не тронь ты его, прошла бы в портал беспрепятственно.

– И что мне с ним делать? – насупилась Хэйт. И ведь обижаться, кроме как на себя, было не на кого – «папоротник» не просил его забирать, это ей пришла в голову «светлая» мысль.

– В храме ему не место, послушницам и без него искусов вдоволь, – старшая жрица пожала плечами. – Знаю! Шутку богини воплотить и не запятнать честь храма можешь ты. Отнеси древо к храму Балеона, он открыт денно и нощно для страждущих всех рас. Подле храма растет множество деревьев, появление еще одного едва ли заметят и свяжут с тобою. Ты согласишься?

Задание! Древо искушения.

Посадите росток древа искушения возле храма Балеона, доминирующего в людских землях божества.

Награда: 250 очков репутации с орденом Ашшэа.

Требования: репутация с орденом: Дружелюбие.

Уровень сложности: обычный.

Внимание! Если при посадке древа вас заметят жрецы или послушники Балеона, репутация с орденом Балеона понизится на 500 очков.

– Соглашусь, – легко ответила Хэйт, не испытывая ни малейших сомнений. Да, есть некоторый риск быть пойманной. Да, никаких «плюшек», кроме репутации, за квест не дадут. Но она избавится от «папоротника», что само по себе неплохо, да и статус в ордене темных не бесполезен. – Прямо сейчас и отправлюсь.

– Лучше с наступлением темноты выдвигаться, меньше любопытных глаз, – посоветовала старшая. – Посети покуда жрицу-наставницу.

Хэйт кивнула.

– Вы правы, мудрейшая. Я так и поступлю. Хотя… Сначала высплюсь. Выход!

Выспаться ей, разумеется, не дали. Надрывно верещал мобильник мелодией, установленной на звонки от Галки, затем, будто сонной, разбитой девушке было мало шума и надоедливых звуков, завыла автомобильная сигналка во дворе.

– Куплю валерьянки, оболью весь твой драндулет от крыши до задних колес, порадую бродячих кошек, гад экономный! – в сердцах пообещала Вероника расправу соседу, чья сигнализация срабатывала с завидной периодичностью и выла до посинения – посинения всего подъезда, «наслаждающегося» звучанием. Сигналка была дешевая, давным-давно устаревшая, равно как и старая побитая «семерка» соседа.

И, словно кульминационный аккорд, раздалось треньканье дверного звонка.

– Убью! Всех! С расчлененкой!

Вероника выбралась из постели, наспех накинула шелковый халатик, добрела до входной двери.

– Кто?! – рявкнула она далеким от дружелюбия голосом.

– Курьер… То есть доставка, – растерялся парень, светловолосую макушку которого Вероника лицезрела через глазок.

– Доставка чего? – резко спросила девушка.

– Всего… Но в данный момент – цветов, – курьер сделал шаг назад, вытянул руку с корзиной. В оной действительно были цветы, какие-то мелкие бутоны, белые и лиловые. Вперемешку.

С сомнением, больше смахивающим на подозрительность, Вероника все-таки открыла дверь.

Курьер, оказавшийся безусым мальчишкой, которому явно и четырнадцати не исполнилось, тут же протянул ей бланк и ручку.

– Распишитесь в получении, пожалуйста.

Недоверчиво косясь в сторону цветов, она чиркнула свой автограф в указанной графе. Курьер торжественно вручил ей низенькую плетеную корзинку и поспешно ретировался.

Вероника же, пребывая в состоянии некоторого обалдения, вернулась в квартиру. Бутоны были опознаны – крокусы, нежные весенние цветы. Конечно, в последних числах мая им пора бы уже отцвести, но на то и существуют оранжереи. В уголок корзины был вставлен согнутый вчетверо обычный тетрадный лист. Послание гласило:

«Для особенной девушки. Выручишь меня сегодня?

Стас.

PS: Это не взятка!»

Она так и застыла: с корзинкой в одной руке и запиской в другой. И, пожалуй, долго изображала бы статую, если б не тихий сигнал из комнаты о пришедшей смс-ке. Девушка дошла до журнального столика, примостила на нем цветы, а записка сама выпорхнула из пальцев.

Сообщение было от Стаса. В нем значился адрес детдома, в который они отвозили мелки, время – с 16:00 до 19:00. И просьба провести за него занятие для ребятишек. По любой тематике. Он (Стас) был вынужден срочно уехать из города, а подводить детей не хотел.

– И, конечно же, ни одного телефона в детском доме не имеется, чтобы позвонить и отменить урок! – всплеснула руками Вероника. – Черт!

Она метнула злобный взгляд на безвинные крокусы, подняла и скомкала записку. Бесили ее даже не манипуляции Стаса, а тот факт, что она не понимала, чего же ему от нее нужно на самом деле. Затащить в постель? Слишком много ухищрений. Вернуть ей «веру в людей», «вылечить» от социопатии? Цветы не вписывались в концепцию. Сделать из нее «великую» художницу и гордиться потом, что приложил руку к ее становлению? Ха-ха три раза.

– Не знаю, что за игру вы затеяли, Станислав Анатольевич, – произнесла Вероника, хищно сощурившись. – Но победа вам не достанется.

Она не любила, когда с ней играли в темную. Пусть и из лучших побуждений.

Мельком брошенный на настенные часы взгляд подсказал, что до пытки детским обществом масса свободного времени, и она решила, что было бы глупо терять его впустую. Перезвонила Галине, подтвердила свое непременное присутствие послезавтра, тем более, что подруга обещала запечь семгу в духовке ради торжественной встречи. Поварской талант Галки был выше всяких похвал, а уж с рыбой она творила чудеса.

– Отлично, один вопрос улажен, – кивнула сама себе Вероника. Затем поставила таймер на два часа и улеглась в капсулу – следовало завершить храмовые дела.

Перво-наперво Хэйт направилась к жрице-наставнице, за обещанными книгами умений, благо, репутация ее позволяла просматривать схему верхних помещений храма. Изнутри храм был настолько схож с лабиринтом, что несведущему посетителю без соответствующих указаний ничего не стоило заблудиться в его коридорах.

Жрица встретила девушку улыбкой и стопкой подготовленных заранее книг. Хэйт сразу же схватила фолианты в темных переплетах с густо-фиолетовым тиснением. Сложно было поверить, что за эти книги с нее не потребуют денег, однако жрица-наставница только покровительственно кивнула.

– Ашшэа милостива к чтящим ее, – сказала темноволосая дроу. – С гордостью прими ее учение.

Обложки магических книг в «Восхождении» всегда соответствуют стихийной направленности заклинаний, в них содержащихся. Те умения, что сейчас намеревалась изучить Хэйт, принадлежали к тьме.

Основное отличие адепта тьмы от адепта света как раз и заключалось в выборе вторичной стихии; первичной у обоих считалась земля. Кроме того, имелся ряд внестихийных заклинаний, таких, как длань очищения, доступных к изучению любому из магических классов.

Хэйт пробежалась пальцами по корешкам.

– Изучить! – шепнула она с затаенным дыханием.

Искры взметнулись от книг к ладоням девушки одновременно с сигналами оповещений.

Вы изучили новое умение: Аура мужества I.

Аура мужества I: При включении увеличивает силу физической атаки союзников, находящихся в одной группе с адептом тьмы, на 10 %. Количество целей: до 10 (группа, включая адепта, поддерживающего умение, не далее, чем на 25 м от адепта). Время действия: до отключения. Подготовка: мгновенно. Затрата маны: 5 % от общего количества. Перезарядка: 1 с.

Вы изучили новое умение: Аура вдохновения I.

Аура вдохновения I: При включении уменьшает стоимость потребления мп магическими умениями союзников, находящихся в одной группе с адептом тьмы, на 5 %. Количество целей: до 10 (группа, включая адепта, поддерживающего умение, не далее, чем на 25 м от адепта). Время действия: до отключения. Подготовка: мгновенно. Затрата маны: 5 % от общего количества. Перезарядка: 1 с.

Вы изучили новое умение: Аура стойкости I.

Аура стойкости I: При включении увеличивает защиту союзников, находящихся в одной группе с адептом тьмы, на 10 %. Количество целей: до 10 (группа, включая адепта, поддерживающего умение, не далее, чем на 25 м от адепта). Время действия: до отключения. Подготовка: мгновенно. Затрата маны: 5 % от общего количества. Перезарядка: 1 с.

Вы изучили новое умение: Тлен.

Тлен: Наносит цели в радиусе 20 м 175 единиц урона магией тьмы, игнорируя броню. Количество целей: 1. Подготовка: 2 с. Затрата маны: 60 мп. Перезарядка: 5 с.

Уровень владения умением: 1.0 (новичок).

Ауры – второе серьезное отличие адепта тьмы от его светлого «собрата», использующего касания. Касание применимо к любому союзнику, ограничено небольшим временным интервалом, зато и ману «поедает» только в момент активации. В то время как адепт тьмы лишается доли мп на весь срок действия ауры. Максимум можно включить десять аур одновременно – и это поглотит половину всего запаса маны адепта! А ведь группа наверняка потребует лечения и снятия негативных эффектов. Как следствие, адепт тьмы развивает только умения поддержки, поскольку ни на что другое маны ему не хватает даже с дорогостоящими зельями. И, пытаясь исправить ситуацию, уровень за уровнем вкладывает очки характеристик в мудрость, не усиливая другие важные статы.

Так происходит чаще всего. Вообще, адепт тьмы – непопулярный класс, его выбирают в большинстве своем те игроки, что изначально нацелены на групповую игру и роль поддержки. Но Хэйт не относила себя к большинству. И у нее имелись свои планы относительно развития персонажа.

Время поджимало, так что Хэйт рассыпалась в витиеватых благодарностях (опыт подсказывал, что жрицы ценят преувеличенно вежливое обращение) и поспешила покинуть территорию ордена. Игровое время подходило к полуночи, потому девушка решила не откладывать визит к храму Балеона, чтобы «хвост» от серии растительных заданий не висел.

К нужному храму идти пришлось через полгорода: главное святилище находилось в удалении от «второстепенных», это диктовалось как религиозными соображениями, так и влиятельностью богов-покровителей. Орден Ашшэа в Велегарде был малопопулярен, чего нельзя было сказать об ордене Балеона.

Охраны возле храма Хэйт не обнаружила. Зато деревьев, в основном – виртуальных родственников кипарисов – росло предостаточно, почти превращая подступы к храму в парк. В «Восхождении» все ночи – белые, видимость ослабляется, но не сводится к хождению на ощупь. Девушка плавно двинулась к длинным теням «кипарисов», чтобы не попасться на глаза случайному прохожему или гуляющему в ночи жрецу.

Она зашла как можно дальше от дороги, обойдя святилище по дуге. Вытащила из рюкзака «папоротник», прикопала рядышком с некой статуей (мраморная фигура была мужского пола, но кого она изображала, Хэйт не имела ни малейшего понятия).

– Сдашь меня местным жрецам – вернусь и спалю, как соседа по пещере, ясно тебе? – пригрозила она растению на прощание.

Древо искушения, выглядевшее на сей раз как куст бузины, пошевелило тонкими листочками. Хэйт кивнула – то ли древу, то ли себе самой и, уже не таясь, пошла в обратном направлении. Всплыла табличка с отчетом о выполнении задания – девушка от нее отмахнулась, ведь и без оповещений завершение квеста было очевидно.

– Не сдам, пришлая, – еле слышный шелест заставил ее обернуться. – Ты забавная.

Хэйт хихикнула, прикрыв ладошкой рот.

– В таком случае – удачно тебе тут развлечься.

Она взглянула на индикатор времени: таймер вот-вот должен был сработать. Оставалось семь виртуальных минут.

На всякий случай Хэйт удалилась от «места преступления» и только после этого скомандовала:

– Выход!

Занятие она провела. Не имея ни малейшего понятия о том, чему учил детей Стас в свои часы, Вероника выбрала простую в применении гуашь – на школьных уроках рисования ее использовали класса с шестого. А чтобы детям было, от чего отталкиваться, она им привезла наглядное пособие. Собственно, корзину с крокусами. Детям, особенно девочкам, очень понравилось. А уж когда Вероника предложила им оставить цветы, чтобы позаниматься в свободные часы и просто приобщиться к прекрасному, восторженные возгласы девчонок ее почти оглушили.

Урок занял чуть больше положенных трех часов – ребята не хотели ее отпускать, а обижать малышню, живущую в непростых условиях, девушке не позволила совесть. Кроме того, дорога в оба конца в сумме отняла у нее полтора часа. Итого, она отсутствовала в виртуальности около шести часов – с учетом времени, потраченного на ванну и обед.

В Велегарде же минуло полтора дня.

– Эй, дамочка, посторонитесь!

– Откуда она тут взялась, ее вроде не было в очереди?

– Ты тоже к статуе?

– Вали отсюда, нахалка!

На Хэйт кричали со всех сторон, а она ничегошеньки не понимала. Для начала она решила выбраться из толпы, что оказалось делом непростым: разношерстная компания сгрудилась так плотно, что протиснуться, не будучи раздавленной, помятой и утыканной локтями, было бы фокусом. Точь-в-точь метро в час пик!

«Что происходит?!» – хотелось ей прокричать.

Нехорошие подозрения уже зашевелились в ее уме. «Статуя! Я посадила древо искушения возле какой-то статуи. Неужели это все его козни? За такой короткий срок оно уже успело что-то натворить!»

Едва выбравшись из толчеи, Хэйт начала осторожные расспросы. И с каждой порцией информации лицо ее все сильнее вытягивалось от удивления.

Начать с того, что дядька, у монумента коего ей взбрело в голову высадить древо, оказался не кем иным, как Грегором Мракоборцем, жрецом-воителем, посвятившим всю свою жизнь сражениям во славу Балеона. Всего близ храма было установлено два десятка статуй, но, даже сильно постаравшись, едва ли Хэйт удалось бы выбрать более влиятельного в истории ордена священнослужителя.

Прошлым утром статуя заговорила. Возможно, заговори она с кем-либо из храмовников, последствия удалось бы сгладить, но «Грегору» попался пришлый, игрок.

«Грегор» возвестил, что орден Балеона отступил от заветов небожителя, погряз в интригах, лжи и коварстве. И дух воителя вернулся, чтобы покарать своих нечестивых собратьев, но сам он бесплотен, поэтому помощь ему будет кстати. И особенно хорошо было бы, помогай ему не один человек, а множество. Награду добрый дух обещал выдать каждому индивидуально, «по трудам во благое дело». Первому же своему сподвижнику он предложил, кроме прочего, стать вестником – то есть рассказать все услышанное как можно большему числу народа. И, в качестве первого дара, велел сорвать с «вот того, совершенно обычного куста» ягоду. И съесть.

Игрок, осознавший, что наткнулся на новый квест, ломаться не стал. Ягодка одарила его трехчасовым бафом на скорость движения, красноречие и ловкость: все эти характеристики возросли на тридцать три процента. Ясное дело, он тут же потянулся за второй ягодой, но дух отсоветовал, мол, жадность он крайне порицает и не отвечает за последствия. Парень впечатлился. И понесся со всех ног выполнять просьбу духа.