Текст книги "В балканских ущельях"

– Господин, я ждал от тебя помощи, – обиделся тот, – а получил насмешку.

– Я вовсе не насмехаюсь над тобой, меня удручает твоя вера в эти предрассудки. Сходи к своему попу и спроси у него, какой это грех – считать собственную дочь вампиром.

– О, я уже был у него.

– И что он тебе ответил?

– То же самое, что он сказал Властану, который тоже у него был.

– А кто это – Властан?

– Раньше был лучший друг, а теперь злейший враг. Его сын был возлюбленным моей дочери. А теперь она восстала из могилы и сосет кровь из его тела, он угасает и вот-вот умрет.

– Хм! Ну и что поп сказал ему?

– Он тоже подтвердил, что моя дочь – вампир.

– Невероятно.

– Она умерла без отпущения грехов. Говорят, что с вампирами точно так и происходит. Священник живет далеко и не мог прийти, а в Текирлыке я не мог захоронить тело из-за оспы.

– А что, твоя дочь умерла от этой болезни?

– Да, в то время здесь было много таких больных. Моей дочери нездоровилось, ее мучили головные боли, и она ничего не ела. Она пошла к Властану, жена которого уже переболела оспой, чтобы та уже ухаживала, но скоро снова вернулась домой. У нее поднялась температура, наверное, там что-то произошло, но она была так обескуражена, так испугана… Я так и не узнал причины. Она только твердила в бреду, что ее жених, сын Властана, тоже умрет. Потом нарывы вскрылись, и она угасла, но перед смертью подтвердила, что он должен умереть. Поэтому она вампир и притянет его к себе, если средство священника не поможет.

– Какое еще средство?

– Нужно вскрыть могилу, взять заостренный кол, смочить его кончик жиром заколотой за восемь дней до Рождества свиньи и проткнуть ей сердце.

– Ужас, ужас! И ты веришь, что это поможет?

– Да, но я никому не позволю сделать это. Пусть придет священник и следит за больным. Тогда ее дух не прилетит за ним. Если делать так двенадцать ночей, она больше не появится. Если ее заколоть в могиле, она заключит союз с дьяволом.

– А кто такой этот Властан?

– Он обжигает кирпичи так же, как и я. Мы оба из одной области Дренова и приехали сюда вместе на глиняный карьер. Он был человеком обеспеченным, я же беден, но он согласился отдать своего сына за мою дочь. Ничего из этого не вышло.

– А далеко он отсюда живет?

– В четверти часа ходьбы вверх по ручью.

– Завтра рано утром я навещу его и скажу ему, что я обо всем этом думаю. Вы все глупы, и священник тоже глуп. Даже более глуп, чем вы. Но скажи: твоя дочь в определенное время прилетает и стучится в стену?

– Это происходит регулярно.

– А ты не выходил посмотреть?

– Нет, конечно. Как можно? Взгляд вампира отнимает жизнь.

– Вот если бы она прилетела сегодня!

– Сегодня среда, а по средам она чаще всего и прилетает.

– Вот и отлично. Я спрошу у нее, почему она не дает тебе спать.

– Господин, это плохо кончится, этого нельзя делать.

– Можно. Давай закончим наш разговор. Меня уже зовут мои спутники. Все уже поели.

– Ты им ничего не расскажешь?

– Только маленькому хаджи. Он поможет мне излечить вас от вампира.

– Господин, прошу тебя, не делай глупостей! Ты рискуешь жизнью.

– Никаких глупостей. Много лет назад я загадал желание увидеть духа и буду очень рад, если сегодня оно исполнится.

– Я вижу, ты ничего не боишься, и догадываюсь о причине твоей смелости. Может, ты будешь так любезен и покажешь мне то волшебство, которым владеешь?

– Охотно. Вот оно.

И я показал ему сжатые в кулак пальцы.

– Разожми руку, я посмотрю.

– Смотри так. В руке ничего нет. Кулак – это мой талисман.

Мы прервали наш разговор, ибо к нам подошли другие. Мы еще немного побеседовали возле дома, я передал обрадованному керпичи3232
  Керпичи (керпиччи) – кирпичный мастер, кирпичник (тур.).


[Закрыть] немного табаку, а потом мы пожелали ему и его жене доброй ночи. Оба были немного удивлены, когда узнали, что мы хотим разместиться на ночлег возле могилы. Они было запротестовали, но быстро сдались. Там, где спит вечным сном ребенок, живой может без забот провести ночь.

Оско с Омаром поднялись на пригорок, я же с Халефом задержался у навеса возле лошадей.

– Сиди, ты хочешь сообщить мне нечто, о чем не должны знать эти двое?

– Да. Ты когда-нибудь видел духа, Халеф?

– По идее, в пустыне, в горах, на лугах и в лесах должны водиться джинны, но я лично никогда ни одного не видел.

– Ты ошибаешься, одного видел.

– Где?

– В стране курдов. Духа пещеры.

– Ты имеешь в виду Мару Дуриме? Добрая женщина, но никак не злой джинн. А на настоящего я бы с удовольствием взглянул.

– Мне известен один.

– Кто же?

– Сам увидишь. Ночью прилетит и стукнет в ставень.

– Вай! Думаешь, он сегодня появится?

– Очень бы хотелось.

– Мне тоже. Давай, спросим, есть ли у него паспорт от великого господина, давай?

– Давай. Через полчаса как раз настанет время его появления. А если не появится, мы ничего не теряем, кроме этих нескольких минут.

– А где мы его подождем?

– Здесь, возле ручья. Мы отлично устроимся на траве. Дом от нас в пяти шагах. Мы подождем, пока он подлетит, а потом схватим его сразу с двух сторон.

– Оружие понадобится?

– Пожалуй, нет. Что, мы вдвоем не одолеем одного бестелесного духа?

– Правильно. Ты мне тоже не нужен. Можешь отправляться спать!

С этими словами он притаился за кустом. Я – за другим. Я был твердо уверен, что вампир не придет. Меня больше беспокоило недомогание хаджи, и я спросил его о боли в груди.

– Тихо, сиди, – ответил он из-за своего куста. – Тот, кто охотится на джинна, не должен пугать его громкими словами. Но ничего, я тебя обучу.

Я последовал этому совету. Малыш был прав. Все должно быть по правилам. Я много читал и слышал преданий о вампирах. Сейчас представлялась реальной возможность увидеть кровопийцу и избавить двух славных людей от вечных мучений. Ведь речь явно шла о чудовищном предрассудке!

Наверное, мы прождали около получаса. Я хотел уже уходить, как появилось нечто – совершенно бесшумно и быстро – как раз с той стороны, где я находился. То был темный человеческий силуэт, скользнувший к окну и прислушавшийся там на мгновение. Потом он издал такой же сосущий звук, какой я слышал однажды в венском Вурстельпратер-театре, когда черт искушал Фауста. Раздалось некое подобие свиста, тон колебался: поднимался, падал и снова усиливался. Как будто крепкий ветер обтекает выступающий обломок скалы. Потом трижды постучал в окно и собрался было ретироваться. Но тут Халеф закричал:

– Стой, проказник, мы тебя засекли!

И он прыгнул к нему, чтобы схватить. Но «дух» оказался для духа весьма материальным, даже проворным и ловким. Он влепил Халефу оплеуху и крикнул:

– Eredj a tatarba!3333
  Пошел к татарину! (венгр. )


[Закрыть] – И помчался прочь.

Если бы Халеф сдержался и до срока не вылез, я бы поступил иначе. Человек появился с дальней от меня стороны, так что имел преимущество почти во всю длину дома. И все же я побежал за ним, а попутно обозвал Халефа тупицей. Тот, подстегнутый столь нелестным эпитетом, припустил за мной.

Преследуемый оказался отличным бегуном. Тут надо было проявить смекалку. Я уже приблизился к нему настолько, что протянул руку, чтобы схватить его, но тут его и покинула «духовная сущность». Он вдруг рванул вбок, я – за ним. Он перепрыгнул через ручей. Я по-прежнему не отставал. Я достиг противоположного берега почти одновременно с ним и протянул к нему руку, чтобы повалить.

– Az istenert!3434
  Ради бога! (венгр. )


[Закрыть] – донеслось из темноты.

В руках у меня остался лишь лоскут, и я едва не потерял равновесие. Дух же скрылся в кустах, куда я за ним уже не последовал.

– Поймал? – спросил сзади запыхавшийся Халеф, изготовившийся к прыжку через ручей.

– Нет, но тебя я сейчас поймаю и надеру уши. Вчера ты провалил мне операцию на голубятне – вместе с ее полом. Сегодня отличился глупыми преждевременными криками…

– Сиди, то был чисто охотничий азарт! Парень побежал из страха!

Это было так нелепо, что я рассмеялся.

– Конечно, из страха, а не из-за отсутствия веса. Ну а теперь, чтобы попросить паспорт, тебе придется поискать его!

– На рассвете мы найдем его по следам.

– Ага, как раз когда нам придется уже уезжать.

– Но ты за что-то ухватил его!

– Какая-то старая тряпка, он обвязался ею.

– Ты понял, что он сказал?

– Да, по-венгерски. Надо будет спросить кирпичника, знает ли он кого-нибудь, говорящего на этом языке. Погоди, в тряпке что-то есть. Давай-ка взглянем.

Там было что-то круглое. Я вынул предмет и попытался рассмотреть его на фоне светлого неба. Но жуткий запах, исходивший от этой вещицы, подсказал мне без всяких разглядываний, что у меня в руках старая, пропитанная никотином трубка.

– Что это, сиди?

– Курительная трубка.

– Аллах-иль-Аллах! Оказывается, духи курят табак!

– И не лучших сортов!

– Покажи-ка.

Он взял, понюхал и воскликнул:

– О Аллах, у ее владельца воистину нет носа!

И он собрался было отшвырнуть ее в сторону, но я помешал ему.

– Что ты делаешь! Она нам понадобится!

– Ты что, упаси боже, будешь курить из нее?

– Зачем? По ней мы вычислим духа!

– Ты прав. Я только что чуть не совершил очередную глупость.

– Пошли к кирпичнику.

Тот слышал крик Халефа и слова неведомого духа, а также наш топот. От страха хозяин чуть не потерял рассудок. Войдя в дом, мы заметили, что лица у них цвета мела.

– Видел вампира, господин? – с тревогой спросил он и поднялся в волнении с лавки.

– Да.

– Теперь ты умрешь. Тот, кто удостоится его взгляда…

– Значит, это случится очень быстро, ибо я не только видел его, а даже ухватил, – перебил я его.

– О небо!

– Я бы с удовольствием поймал его, но он ускользнул.

– По воздуху?

– Нет, по дорожке, а потом через ручей и даже произнес при этом несколько слов.

– Каких?

– Eredj a tatarba, az istenert.

– Такое обычный человек не поймет. Это наверняка язык духов.

– О нет, это язык мадьяров. Дух был очень испуган. Слова, которые он произнес, свидетельствуют об этом. Тут поблизости есть кто-нибудь родом из Венгрии?

– Да.

– Кто же?

– Слуга Властана.

– Ах, как мило. Ты его хорошо знаешь?

– Да.

– А эти предметы тебе знакомы? – И я показал ему пояс и трубку.

– Это вещи слуги, – ответил он. – Особенно эта трубка. Он курит с помощью тростниковой палочки. Когда она пропитывается никотином – а табака у него нет, – он просто откусывает кусочек и жует его. Причем он утверждает, что это очень вкусно. Он мой враг, потому как в свое время положил глаз на мою дочь, а мы указали ему на дверь. Так это он был там на улице?

– Точно не знаю, но думаю, что вампир уже не вернется. Завтра утром я тебе его покажу. Я решил отбывать завтра на рассвете, но задержусь на несколько часов, чтобы сходить к Властану.

– Что ты задумал, господин? – в ужасе закричал бедняга. – Он ведь вышвырнет тебя за дверь!

– Даю тебе слово, что мы с ним расстанемся друзьями, хоть встретил он нас, быть может, не очень-то дружелюбно.

– Как же это у тебя получится?

– Вот об этом я и должен подумать в тишине.

Наши приключения за домом останутся для него загадкой навеки. Все, что я рассказывал ему, не имеет никакого значения. Лучше всего будет представить ему неопровержимые факты.

Поэтому, отставив все вопросы, я быстро поднялся с Халефом на лужайку. Оско и Омар уже давно спали, так что обошлось без расспросов.

Я был убежден, что этот слуга выдавал себя за вампира в отместку за отказ родителей девушки. Завтра утром я надеялся взять его тепленького и припереть к стенке. Мы оба быстро заснули, но спал я чутко. У меня было такое ощущение, что с нами должно еще что-то произойти. Может быть, мне приснилось, или так было на самом деле, но мне показалось, что с вершины горы, продираясь сквозь кустарник, катится камень. Я сел и прислушался. Действительно, приближались шаги, причем не одного, а нескольких людей.

Я быстро разбудил всех троих. Нескольких слов было достаточно, чтобы они оценили обстановку. Мы быстро рассредоточились по кустам. Едва мы там затаились, как на поляне появились люди, столь нелюбезно нарушившие наш сон.

Там, под платаном, было, конечно, темнее, чем под чистым звездным небом, но тем не менее я отчетливо различил четырех человек – двое из них несли какие-то инструменты и бросили их на траву рядом с могилой. Двое других вели еще одного, у могилы они остановились и осторожно усадили третьего на землю. Одной из этих двух была женщина.

– Ну что, начнем, господин?

– Да, пожалуй, но только быстро, полночь близится. Чертова ведьма не должна больше подняться из могилы!

– А нам это не повредит? – спросила женщина боязливо.

– Да нет же. Я уже сто раз говорил, что мы вершим доброе дело. Держи лопату, Андраш.

Андраш, или Андреас по-нашему, был венгром. Я тут же понял, кто перед нами – старый Властан с женой, сыном и слугой. От этого они не стали симпатичнее. И я решил не только не дать им побеспокоить могилу, но и преподнести хороший урок. Нескольких слов моим спутникам хватило, чтобы те все поняли. Мы прыгнули вперед с криками, каждый – к своей «жертве», а я – к слуге.

– Боже! – завопил тот.

Я швырнул его оземь, прижал за шею и приставил острие к горлу.

– О, я несчастный, теперь все погибло! – закричал он.

Забавно, что человек, свободно владеющий несколькими языками, в минуту смертельной опасности высказывается на родном. Именно так и сделал этот венгр. Я не дал ему времени на размышления.

– Ты и есть вампир? – спросил я.

– Да, – признался тот.

– Ты стал им из мести, что дочь кирпичника не вышла за тебя?

– Да.

– И ты стучал по ночам в окна, изображал духа?

– Да.

Этого признания хватило бы, чтобы убедить всех троих, но я думал прежде всего о сыне Властана. Вряд ли здесь был замешан вампир, поэтому я спросил:

– Ты давал что-нибудь тайно своему господину?

– Пощади! – прохрипел тот.

– Ну?!

– Крысиный и могильный яд каждый день понемногу.

– Чтобы извести его?

– Да.

– Зачем? Говори правду, иначе нож воткнется тебе в глотку.

– Я хотел стать сыном, – признался он.

Теперь мне все стало ясно. Дочь кирпичника пришла такая испуганная домой и так убежденно говорила о смерти своего возлюбленного! Я еще крепче сжал парню горло и спросил:

– Невеста твоего юного господина видела, что ты даешь ему крысиный яд. И ты угрозами заставил ее замолчать?

Может быть, из страха перед моим ножом или вблизи могилы ему было не по себе. Он признался, что угрожал ей, будто убьет ее и родителей, если она что-нибудь расскажет.

– Все, достаточно. Теперь пошли все к кирпичнику.

Я рывком поднял слугу на ноги и повел вниз. Остальные двинулись за нами. Все молчали. Храбрый защитник дома еще не спал. Надо думать, он был немало удивлен, увидев на пороге своих смертных врагов.

– Вот, – сказал я, подталкивая слугу в угол, – вот вампир. Можешь полюбоваться. Он питается старыми курительными трубками и для развлечения выкапывает трупы.

Хозяин, не в состоянии выговорить ни слова, уставился на нас. Властан первым обрел дар речи. Он простер к нему руки и проговорил:

– Прости, нас оболгали!

– Но как вы здесь оказались?

– Мы хотели там, наверху, вскрыть могилу. Взяли с собой кол, я даже не знаю, как… как…

Я уже не слушал. Сцена выяснения отношений меня не волновала. Я вышел на улицу. Халеф, Оско и Омар скользнули следом.

Маленький хаджи, ясное дело, распространялся о своей победе над вампиром. При этом мы слышали голоса в хижине – сначала громкие, с нотками угроз, потом более спокойные и наконец доброжелательные. Нас позвали.

– Господин, – сказал керпичи, плача от радости, – это тебе мы обязаны всем. Ты снял с нас бремя стыда и позора.

Его жена тоже пожала всем нам руки, а я ответил:

– Только сами себе вы обязаны этой радостью. Вы приняли чужеземцев в своем доме, невзирая на бедность, и вот вознаграждение. Вам больше не надо мучиться от предрассудков. Но если бы ты не поведал мне искренне о своем горе, помощь не пришла бы так быстро.

– Да, я знаю, что ты превзошел все науки. И яды тоже знаешь…

Я взглянул на сына Властана, который сидел бледный, с впалыми щеками.

– Да, я понимаю в ядах, знаю от них противоядия и могу вам сказать одно: этот юноша скоро поправится, если вы обратитесь к настоящему доктору, а не к шарлатану. А этого, – я указал на слугу в углу, – который все время врет, – передайте судье. Он определит ему наказание.

Мои добрые слова произвели на молодого человека благоприятное воздействие. Он сам поднялся и обнял родителей.

Ни слова не говоря, Властан взял веревку, связал слуге руки и вывел его во двор. Следом за ним, повинуясь его кивку, вышла и его жена.

Когда через час они вернулись, она волокла с собой большую корзину с продуктами, а он поставил у дверей здоровенный кувшин.

– Господин, – сказал он, – вчера ты отказался от вина моего бедного врага, который снова стал другом; я же богат, прими мои дары, которые я выкопал для тебя и твоих людей.

– Хорошо, пусть так и будет. Обещай только, что ты поделишься своим богатством со своим другом, чтобы хоть немного облегчить его тяжелый труд на карьере.

– Обещаю это с радостью. Вот тебе моя рука.

Потом мы отметили это событие. Трое моих спутников только смотрели, как хорошо идет у нас это вино, они же довольствовались одной водой. Тут Халеф шепнул мне:

– Сиди, оно такое красное и было в земле. Это не вино.

– А что же это?

– Это кровь земли. Разве можно ее пить?

– Конечно.

– Тогда позволь нам попробовать немножко, мы хотим быть такими же веселыми, как и вы.

И он попробовал – много, много раз.

Разумеется, о сне все уже забыли. Когда наутро мы были уже на дороге и долина оказалась позади, маленький хаджи сказал:

– Когда я вернусь домой к Ханне, красивейшей из красавиц, я научу ее добывать кровь земли, ибо одна капля ее исцеляет сердечную боль всего мира. Аллах велик, а Мухаммед – Пророк его.

Глава 7
УКРАДЕННЫЕ СТО ФУНТОВ

В странах, находящихся под властью султана, путешественник часто испытывает неприятное удивление, увидев, что карты, которыми он руководствуется, совершенно не соответствуют действительности. Даже самый опытный странник порой затрудняется прочесть то или иное обозначение. Например, на многих картах видна двойная линия, идущая от старого знаменитого Сере на север к Демир-Хиссе и Петровичам, а оттуда на северо-запад, через Остромджу и Истиб к Ускубу. По этой двойной линии можно понять, что здесь идет добротная широкая грунтовка или даже шоссе. Но как обстоит дело в действительности? Даже следов дорог нет. Те дороги, которыми наши немецкие крестьяне едут на поля, лучше, чем это так называемое «шоссе».

От того места, где мы въехали на эту дорогу, нужно было скакать пять часов, чтобы добраться до Остромджи, если, конечно, лошади не устали. Это место было целью нашего путешествия.

Однажды мне довелось держать в руках старый географический трактат о Турции. Он был посвящен его королевскому высочеству Карлу, князю-примасу Рейнского союза, великому герцогу Франкфурта, архиепископу Регенсбургскому и т. д., а также знатокам и друзьям наук и великодушным защитникам ученых. Когда мы ехали в Остромджу, я вспомнил, что, согласно этому труду, местечко это расположено на холме, а на вершине его стоит старый заброшенный замок. По соседству располагался знаменитый базар, а у подножия холма должны были бить горячие источники. Но кто теперь поверит «Панораме европейской Турции», увидевшей свет в 1812 году!

Из других, более свежих источников я выяснил, что в городе всего семь или восемь тысяч жителей. Главным образом турки и болгары. И выращивают они табак и хлопок. Мне было интересно, каким предстанет этот город в действительности.

К сожалению, Халефа по-прежнему мучили боли в груди. Видимо, досталось ему все-таки там, на голубятне. Правда, он не жаловался, но я тем не менее не гнал лошадей, чтобы особо не беспокоить его.

Слева от реки тянулась долина, плавно переходящая в горы Вилица, а справа простирались холмы Плачкавицкого плоскогорья. Наконец-то мы добрались до Радовы, довольно угрюмого местечка, жители которого полностью отдались выращиванию благородных сортов табака, и так называемая дорога привела нас на мост через реку. Поскольку ехали мы медленно, то лишь к вечеру достигли деревни Дабины – последней нашей остановки перед Остромджой.

Я заметил, что Халеф все время кусает губы от боли, поэтому сразу стал искать место для отдыха. Я заметил длинную, высокую, но очень ветхую стену, позади которой стояли здания. Широкие ворота вели во двор. Сверху, на перекладине ворот, я, к своему удивлению, увидел слова на турецком языке.

Надпись позабавила меня: ведь на турецких постоялых дворах это редкость, по-немецки это означало «Убежище для покоя, безопасности и удобства». Но можно ли было доверять этой надписи?

– Ну что, остановимся здесь? – спросил я Халефа.

– Как хочешь, сиди, я сделаю то, что ты прикажешь.

– Тогда заходим.

Мы въехали во двор, образованный тремя низкими зданиями и стеной. В центре располагалось то, что называют золотым запасом сельского хозяйства, то есть обыкновенная навозная куча. По ее высоте и окружности можно было предположить, что обладатель богат на этот «благородный металл», да и весь двор можно было назвать сокровищницей.

Не успели мы въехать в ворота, как наши лошади чуть ли не по колена увязли в растительных и животных остатках, а наши органы обоняния не замедлили отреагировать на ароматы.

– О царство благовоний! – воскликнул Халеф. – И это обитель удобств! Упавший да не ушибется здесь. Сиди, не хочешь попробовать?

– Ты мой друг и защитник, я сделаю то, что ты мне прикажешь…

На этом наш словесный турнир закончился, ибо целая стая злобных собак набросилась на нас с лаем. Было такое ощущение, что сейчас они съедят нас. Я дал шпоры жеребцу и направил Ри прямо в центр этой честной компании. Собаки быстро разбежались.

Мы тщетно искали здесь людей. Здания справа и слева служили для сельскохозяйственных целей. Но дом напротив был явно жилым. На нем имелись отверстия в стенах со ставнями, но отнюдь не окна. Трубы я тоже не обнаружил. Дверь была узкой и низкой, и тем не менее мы спешились возле нее.

Только теперь на пороге появилось человеческое существо. Я, правда, долго не мог понять, какого оно пола. На существе были широченные красные штаны в крапинку, в которые было заправлено некое подобие сюртука. Были ли обуты ноги, я так и не понял, но то, что они были черными, – это точно. Шея и лицо были ужасно худые и вряд ли когда-нибудь знавали мыло и воду. Голова моталась туда-сюда, как у китайского болванчика. Из-под тряпки, выполнявшей функцию платка, свисали жесткие седые космы.

Я поздоровался и осведомился, кто передо мной.

– Я обер-распорядитель, – последовал ответ.

– А где хозяин?

– Внутри.

При этом обладательница живописного наряда (все-таки это была женщина) указала перстом на здание.

– Так нам надо с ним познакомиться.

– Добро пожаловать, господин!

Она посторонилась, и я втянул голову, чтобы не удариться о притолоку. Собственно, потолка в обычном понимании этого слова я не обнаружил. Здание состояло только из четырех несущих стен и соломенной крыши. Внутри же пространство делилось, как это здесь принято, ивовыми перегородками на множество комнатушек, практически клетей. Мы последовали за обер-распорядительницей и прошли в указанную ею комнату. Там никого не оказалось.

Помещение освещалось через два отверстия в стене. В центре стоял стол с четырьмя лавками. Он был обструган добела и настолько чист, что я даже удивился. Лавки тоже были абсолютно стерильны. Не увидев никаких икон, я убедился, что владелец сего заведения мусульманин. В «окошках» стояли горшки с цветами, а деревянный бочонок для воды был настолько чист, что я с вожделением подумал о его прохладном содержимом.

Я постучал рукояткой плетки по столу. Тут же перегородка отъехала в сторону и появился человек в турецкой одежде и красной феске. Он был крепкого телосложения, а темная, почти до груди, борода придавала ему благообразный вид.

– Ты начальник этого «убежища»? – спросил я его.

– Да, но это больше не убежище.

– Тогда сотри надпись со своих ворот.

– Я сделаю это сегодня, их перекрасят.

– Мы ненадолго сюда, только отдохнуть и чего-нибудь попить.

– Я прикажу подать. Есть и алкогольные напитки.

– А что есть выпить?

– Есть ракия и еще очень хорошее пиво, рекомендую.

– Даже пиво! Удивительно. А кто же его сварил? – спросил я.

– Я сам.

– А как ты его хранишь?

– В больших чанах. И каждый день готовлю новое, потому что его пьют мои люди. Можешь попробовать. Оно свежее, сваренное сегодня утром.

Значит, он считает, что пиво тем лучше, чем оно моложе. Я же был другого мнения, но заказал. Мне было интересно, что кроется за этим названием.

Он принес большой кувшин и водрузил его на стол.

– Пей! – сказал хозяин. – Оно придаст вам силы и рассеет заботы.

Я набрался мужества, ухватил кувшин обеими руками и поднес ко рту. Продукт ничем не пах. Я сделал небольшой глоток, потом – еще и стал пить. А что, неплохая мюнхенская закваска. С пятикратным количеством воды. Средство против жажды, не больше. Остальные тоже попили пиво и стали его хвалить. Хозяина это порадовало. Его мрачное лицо на какое-то мгновение просветлело, и он заявил с важным видом:

– Да, я пивовар. У нас тут никто не может со мной сравниться.

– Где же ты изучил это дело?

– У одного чужеземца, уроженца пивной страны. Он долго работал в Стамбуле. В его стране все варят пиво. Но он был беден и быстро вернулся на родину. Мне было жаль его, и я на время давал ему приют, а он в благодарность оставил мне рецепт пива.

– А из какой он страны?

– Насчет страны я точно не запомнил, она называется Эланка.

– Мне кажется, ты неточно запомнил название.

– О нет, она действительно называется Эланка.

– Может быть, Эрланген?

– Эрла… Господин, ты прав! Именно так она и именуется. Я, конечно, спутал. Трудное слово. А ты ее знаешь?

– Да, но Эрланген не страна, а город в Баварии.

– Да-да, ты знаешь. Он был бавариалы. Теперь я вспоминаю: Бавария – это часть Алемании, где все пьют пиво. Даже новорожденные.

– Это тебе этот человек сказал?

– Да, он.

– Ну, я не знаю. Может, он и пил в детстве пиво. Во всяком случае, он доказал тебе, что этот напиток не делает людей неблагодарными. А поесть мы здесь что-нибудь сможем?

– Да, господин, скажи только, что угодно твоему сердцу?

– Но я не знаю, что у тебя есть.

– Хлеб, мясо, птица. Все есть.

– А яичницу можно заказать?

– Да ради бога.

– А кто ее сделает?

– Моя жена.

– Это не та самая дама, которую мы встретили на улице?

– О нет, господин. Я знаю, почему ты спрашиваешь. Она здесь главная управительница и самая прилежная, но к приготовлению пищи не имеет никакого отношения.

– Ну что ж, попробуем.

Он вышел, чтобы выполнить наш заказ. Мои товарищи были очень довольны, что цветастая дама не имеет к кухне никакого отношения, хотя одета была, как кухонная фея. Но вот хозяин вернулся и уселся рядом с нами.

– Я принял вас не очень-то приветливо, – пытался он оправдаться. – Не держите на меня зла. Бывают гости, которые доставляют всем много хлопот.

– У тебя уже был печальный опыт?

– Очень печальный.

– И давно?

– Да сегодня ночью. Меня обокрали.

– Обокрали гости? Как это вышло?

– Да будет тебе известно, что я выращиваю табак. В определенное время ко мне из Салоник приезжает торговец и закупает продукцию. Вчера он был здесь и отдал долг за прошлый урожай. Ровно сто фунтов. Когда он выложил мне их вот на этот стол, вошли трое незнакомцев и спросили, можно ли здесь переночевать. Я принял их гостеприимно, забрал деньги и ушел в свою спальню. Там-то они меня и обокрали.

– Как же им это удалось? Неужели так легко войти в твою спальню? Или у нее такие же легкие перегородки, как здесь?

– Вовсе нет. Она расположена в заднем левом крыле дома, и стены там крепкие, на них опирается крыша. Я принял эти меры предосторожности, поскольку храню там все, что мне особенно дорого.

– Как же воры туда проникли? И откуда узнали, что ты хранишь там деньги?

– Видишь ли, все стены здесь тонкие, и сквозь щели в них можно подглядывать. Вполне возможно, что один из этих трех выследил меня, а потом, когда я понес деньги в спальню, обежал дом и подсмотрел, куда я их прячу. Когда я их запер, раздался какой-то шум снаружи. Я подбежал к окошку и, прислушавшись, уловил звук удаляющихся шагов, а когда вернулся в эту комнату, одного из троих не было. Он вернулся лишь через некоторое время.

– И тебя это не насторожило?

– Абсолютно. Шаги, которые я слышал, могли принадлежать слуге, часто там бывающему. Только позже, обнаружив пропажу, я вспомнил об этом и опросил работников. Один из моих поденщиков рассказал, что, когда он находился на заднем дворе и стриг овцу, встретил там чужака, который шел от моей спальни.

– А тебе известно, как произошла кража?

– Это для меня до сих пор загадка. Играл в карты, выиграл и хотел присовокупить деньги к остальным. Открыл шкафчик, а он пуст.

– А до этого шкафчик был заперт? Я имею в виду – ключом?

– Да, был.

– А спальня тоже?

– Нет, спальня нет. Она почти всегда открыта, потому как мои жена и дети входят туда. Мне было бы сложно все время ее запирать.

– Ты сказал, что выиграл. С кем ты играл?

– С этими тремя мужчинами.

– А торговец?

– Нет, его не было. Он еще до наступления ночи уехал. А гости еще не устали и спросили, не хочу ли я сыграть в карты. Я согласился и даже выиграл фунт. При этом они все время подливали мне ракии, и я быстро захмелел и так устал, что не смог дальше играть.

– И потом ты пошел в спальню, чтобы убрать выигрыш в шкаф, да?

– Нет, сначала я открыл ворота этим троим. Они решили, что уже слишком поздно, чтобы ложиться спать, и надумали уехать. Заплатили по счету, даже немного больше, и с тем ускакали.

– А куда, они сказали?

– Да, они уехали в Дойран.

– Ага, значит, на юг, через Фуркой и Оливецу. А откуда приехали?

– Из Мелника.

– Ах вот как? И ты их хорошо разглядел?

– Конечно, я ведь шесть часов сидел и играл с ними в карты!

Мне почему-то показалось, что эти трое – как раз те воры, которых мы искали. Поэтому я продолжил расспросы.

– А лошадей их ты видел?

– Да, это были три светлые лошади.

– Вот здорово! Вот здорово! – закричал Халеф. – Сиди, я сразу все понял!

– Да, ведь ты настоящий друг и защитник своего господина.

– Что он понял? – живо спросил хозяин.

– Кое-что, что тебе тоже будет небезынтересно, но об этом позже. А пока, пожалуйста, ответь на мои вопросы.

– Это касается людей, которые меня ограбили?

– Да, ты верно догадался.

– Тогда спрашивай, я скажу тебе все, что знаю.

Его лицо приняло совершенно иное выражение. Слова маленького хаджи навели было его на подозрения, что мы находимся в какой-то связи с ворами. И он напрягся, ожидая худшего, но после моих слов у него снова затеплилась надежда разобраться во всем.

– Итак, они уже уехали, когда ты обнаружил пропажу денег, – заключил я. – Твое подозрение сразу пало на них?

– Нет. Я тут же разбудил всех моих людей и опросил их. Все они честные люди, и никому из них я не могу приписать это преступление. И тем не менее я перерыл у них все и только тогда подумал о тех троих. Я стал расспрашивать их, и вот тогда поденщик поведал мне о том, что он видел за домом.