Текст книги "Город потерянных душ"

– Спят, – ответил Алек. – Мы решили, им надо отдохнуть.

– А мне, значит, не надо?

– А что, у тебя тоже жениха и отчима чуть не убили на твоих глазах? – сухо осведомился Магнус. На нем был черный шелковый халат, наброшенный поверх полосатой пижамы. – Изабель Лайтвуд, – продолжил волшебник, выпрямив спину и сцепив руки перед собой, – как только что сказал Алек, ты нам нужна.

Изабель расправила плечи.

– Зачем?

– Отправиться к Железным Сестрам, – сказал Алек. – Нам нужно оружие, которое разделит Джейса и Себастьяна, чтобы Себастьяна можно было убить, не навредив при этом Джейсу. А то не ровен час, Конклав узнает, что Джейс не в плену у Себастьяна, а сотрудничает с ним…

– Это не Джейс, – возмутилась Изабель.

– Может, и нет, – вставил Магнус, – но если он умрет, Джейс умрет вместе с ним.

– Как ты знаешь, Железные Сестры говорят только с женщинами, – продолжил Алек. – А Джослин не может пойти сама, потому что она больше не Сумеречный охотник.

– А что насчет Клэри?

– Она еще только учится и не знает, как с ними разговаривать. Но вы с Джослин разберетесь. К тому же, Джослин говорит, что уже бывала там; когда мы отправим тебя через порт к границе барьеров у Адамантовой цитадели, она сможет указать дорогу. Вы отправляетесь утром.

Изабель задумалась. Сама мысль о том, что для нее наконец-то нашлось занятие – нечто определенное и важное – уже было облегчением. Будь у нее выбор, она предпочла бы что-нибудь связанное с истреблением демонов или отрубанием ног Себастьяна по кускам. Но лучше хоть что-то, чем ничего. Легенды, сложившиеся вокруг Адамантовой Цитадели, создавали ей образ далекого, запретного места, а Железные Сестры были окутаны ореолом тайны, потому что их встречали реже, чем Безмолвных Братьев. Изабель ни одной еще не видела.

– Во сколько мы выдвигаемся? – спросила она.

Впервые с тех пор, как она вошла, Алек улыбнулся – и потянулся взъерошить ей волосы.

– Узнаю свою Изабель.

– Прекрати, – она увернулась от его руки и заметила ухмылку на лице Магнуса. Чародей поднялся с кушетки и провел рукой по черным – и без того уже взлохмаченным – волосам.

– У меня три гостевые комнаты, – сообщил он. – В одной Клэри; в другой ее мать. Покажу тебе третью.

Все комнаты располагались вдоль темного узкого коридора, тянувшегося от гостиной. Две из трех дверей были закрыты; Магнус проводил Изабель в третью комнату с ярко-розовыми стенами. С серебристых карнизов свисали черные шторы, прихваченные наручниками. Постельное белье украшал узор из темно-красных сердечек.

Изабель огляделась. Она нервничала и не собиралась ложиться спать.

– Симпатичные наручники. Понимаю, почему ты Джослин сюда не поселил.

– Ну, мне надо было чем-то прихватить шторы, – пожал плечами Магнус. – Пижама у тебя есть?

Изабель молча кивнула, не желая рассказывать, что захватила из квартиры Саймона его футболку. Вампиры ничем не пахли, но футболка издавала слабый успокаивающий запах хозяйственного мыла, которым Саймон пользовался при стирке.

– Странно, – заметила она. – Требуешь бежать со всех ног сюда, только чтобы уложить меня спать и объявить, что действовать будем завтра.

Магнус, скрестив руки на груди, взглянул на нее прищуренными кошачьими глазами. На мгновение он напомнил ей Чёрча – только менее кусачего.

– Я люблю твоего брата, – произнес он. – Ты ведь в курсе?

– Если просишь моего благословения, то валяй, женись, – сказала Изабель. – Осень для этого подходит не хуже, чем другие времена года. Сможешь выйти в оранжевом смокинге.

– Он несчастен, – словно не слыша ее, продолжил Магнус.

– Ну естественно, – огрызнулась Изабель. – Джейс ведь…

– Джейс, – процедил Магнус, сжав кулаки. Изабель уставилась на него во все глаза. Она всегда думала, что чародей не имеет ничего против Джейса; скорее даже симпатизирует ему, во всяком случае, с тех пор, как окончательно выяснилось, в кого влюблен Алек.

Вслух она сказала:

– Я думала, вы с Джейсом друзья.

– Дело не в этом, – сказал Магнус. – Бывают люди… которых Вселенная выбрала для особой миссии: особых удач и особых мук. Видит бог, всех нас манит к себе прекрасное и сломленное; я сам из таких, но бывают люди, которых не починить. А если и получится, то лишь ценой жизни спасителя.

Изабель медленно покачала головой.

– Я запуталась. Джейс наш брат, но для Алека… он еще и его парабатай.

– Я в курсе, – ответил Магнус, – и знавал парабатаев столь близких между собой, что они были почти единым существом. Если один из них погибает, знаешь ли, что случается с…

– Прекрати! – Изабель закрыла уши руками, но потом все же отвела ладони.

– Да как ты смеешь, Магнус Бейн? – возмутилась она. – Мне и так плохо…

– Изабель, – Магнус разжал кулаки. Его глаза были широко раскрыты, словно вспышка собственного гнева даже его самого застала врасплох. – Прости меня. Порой я забываю, что… несмотря на все твое хладнокровие и всю твою силу, ты не менее уязвима, чем Алек.

– Алек вовсе не слабый, – возразила Изабель.

– Нет, – согласился Магнус. – Чтобы любить кого-то, нужна огромная сила. Но если честно, я позвал тебя ради него. Есть вещи, которые я не в силах ему дать, – на мгновение Магнус сам показался уязвимым. – Ты знаешь Джейса столько же, сколько он, и можешь понять его, как я – не смогу. Он тебя любит.

– Ну, конечно, любит. Я же его сестра.

– Родство не гарантирует любви, – сказал Магнус, и его голос был полон горечи. – Спроси хоть у Клэри.

Клэри пролетела через Портал, как пуля сквозь ружейное дуло, и выскочила на той стороне. Она со всей силы приземлилась и еле удержалась на ногах. Голова после Портала кружилась, и Клэри все-таки потеряла равновесие и хлопнулась наземь. Рюкзак, впрочем, смягчил ее падение. Клэри вздохнула – когда-нибудь количество тренировок, наконец, перейдет в качество, подумала она и поднялась, отряхивая джинсы.

Перед ней стоял дом Люка. За плечом сверкала река, а за ней в россыпи огней вздымался город. Окна были темны, как и пару часов назад, когда они его покинули. Клэри стояла на каменисто-земляной тропинке, что вела к крыльцу, и не решалась идти.

Она коснулась пальцами левой руки кольца на правой.

«Саймон?»

Ответ пришел сразу же.

«Да?»

«Ты где?»

«Иду к метро. Ты дома?»

«Да, у Люка. Если Джейс вернется, он явится сюда».

Пауза.

«Ну, ты знаешь, как меня вызвать, если я понадоблюсь».

«Вроде знаю. – Клэри набрала побольше воздуха. – Саймон?»

«Да?»

«Я тебя люблю».

Пауза.

«Я тоже тебя люблю».

И на этом все. Не было даже длинного телефонного гудка, который слышен, когда на том конце положили трубку; связь между ними оборвалась, словно в голове у нее перерезали провод. Интересно, подумала она, не это ли описывал Алек, когда рассказывал о разрыве связи между парабатаями?

Она подошла к дому Люка и медленно поднялась на крыльцо. Это был ее дом. Если Джейс намеревался за ней вернуться, как он обещал, то он придет сюда. Она села на верхнюю ступеньку крыльца, положила рюкзак на колени и стала ждать.

Саймон стоял перед холодильником у себя в квартире и допивал холодную кровь. Память о голосе Клэри в его голове постепенно выветривалась. Он только вернулся домой: свет не горел, громко жужжал холодильник, и повсюду почему-то пахло… текилой? Наверное, Джордан выпивал. Во всяком случае, дверь в его спальню была закрыта. Ничего странного: был пятый час утра, самое время спать.

Он поставил бутылку обратно в холодильник и пошел к себе в комнату. Впервые за всю неделю он собирался переночевать дома. Саймон уже привык спать не один, прислонившись к кому-то. Ему нравилось, как Клэри сворачивается клубочком, подложив руку под голову, и – если уж говорить начистоту – он был рад, что без него она не может заснуть. От этого он чувствовал себя незаменимым и нужным – хотя полное равнодушие Джослин к тому, что ее дочь спит с ним в одной кровати, указывало на то, что плотских поползновений от Саймона ждали не больше, чем от золотой рыбки.

Конечно, им с Клэри часто доводилось ночевать вместе – с пяти лет примерно до двенадцати. Возможно, к этому все привыкли, подумал он, распахивая дверь в комнату. Большую часть этих ночевок они проводили за весьма непростыми делами – выясняя, например, кто медленнее съест шоколадку с арахисовым маслом. А еще, бывало, тайком проносили в спальню переносной DVD-плеер, и тогда…

Саймон заморгал. Его комната выглядела как обычно – голые стены, пластиковые полки с одеждой, гитара на стене и матрас на полу. Но на постели лежал листок бумаги – белый квадратик на фоне потрепанного черного одеяла. Быстрый почерк с округлыми буквами был ему хорошо знаком.

Саймон поднял записку Иззи и прочел:

Саймон, я пыталась до тебя дозвониться, но, похоже, у тебя выключен телефон. Не знаю, где ты и рассказала ли тебе уже Клэри о том, что случилось сегодня вечером. Но мне надо к Магнусу, и я была бы очень рада увидеть там тебя.

Я никогда ничего не боюсь, но мне страшно за Джейса, за моего брата. Саймон, я тебя никогда ни о чем не прошу, но сейчас умоляю. Пожалуйста, приходи.

Изабель

Саймон выпустил письмо из рук, и прежде, чем оно успело приземлиться на пол, вышел из квартиры.

Когда Саймон пришел к Магнусу, в доме того было тихо. В камине потрескивал огонь, а Магнус восседал перед ним на мягком диване, задрав ноги на кофейный столик. Алек спал, положив голову чародею на колени, и пальцы Магнуса перебирали черные локоны возлюбленного. Чародей отрешенно глядел на пламя камина, словно видел не огонь, а образы прошлого. Саймон невольно вспомнил слова Магнуса о вечной жизни: «Придет день, и останемся только мы двое».

Саймон повел плечами, и Магнус поднял глаза.

– Тебя пригласила Изабель, я в курсе, – тихо сказал он, стараясь не разбудить Алека. – Ее спальня первая по коридору.

Саймон кивнул и вышел из гостиной. Неожиданно для себя он нервничал, как будто собирался на первое свидание. Сколько он знал Изабель, той ни разу еще не понадобилась его помощь или присутствие, и она никогда бы не призналась, что Саймон ей нужен в каком бы то ни было качестве.

Он толкнул дверь в спальню и вошел. В комнате было темно. Только благодаря зрению вампира он увидел контуры шкафа, стулья с брошенной на них одеждой и кровать с откинутым одеялом. Изабель спала на боку, разметав черные волосы по подушке.

Саймон засмотрелся на нее. Никогда прежде он не видел Изабель спящей. Спокойное выражение лица и опущенные – почти до самых скул – ресницы, делали ее значительно моложе, чем обычно. Изабель поджала ноги и приоткрыла во сне рот. Из одежды на ней была только футболка – его поношенная синяя футболка с надписью «ЛОХ-НЕССКИЙ КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ПРИКЛЮЧЕНИЙ: ИЩЕМ ОТВЕТЫ, ИГНОРИРУЕМ ФАКТЫ».

Саймон ужасно расстроился, сам того не ожидая. Он не предполагал, что Изабель уже, возможно, будет спать, хотел поговорить с ней, услышать ее голос. Он скинул обувь и улегся рядом; вне всякого сомнения, она занимала больше кроватного пространства, чем Клэри. Изабель была высокой, почти с него ростом, хотя ее кости, когда он положил руку ей на плечо, показались Саймону довольно хрупкими.

Он погладил ее по руке.

– Из? – позвал он. – Изабель.

Изабель что-то пробормотала и уткнулась лицом в подушку. Саймон принюхался – от нее пахло розовой водой и алкоголем. Ну что ж, теперь понятно, почему она спит. Он подумывал притянуть ее в свои объятия и нежно поцеловать… но получить надгробную надпись: «Саймон Льюис, Совратитель Женщин, Лежащих Без Сознания» не входило в его планы.

Саймон лежал на спине, уставившись в потолок на потрескавшуюся штукатурку. Магнусу явно стоило что-то с этим сделать. Словно почувствовав его присутствие, Изабель повернулась и прижалась мягкой щекой к его плечу.

– Саймон? – произнесла она.

– Ага, – он легонько коснулся ее лица.

– Ты пришел, – она положила руку ему на грудь, а голову на плечо.

– Ну конечно, пришел, – пальцы Саймона рисовали невидимые узоры у нее на руке.

– Извини, что я сплю, – пробормотала она ему в шею.

Саймон улыбнулся.

– Все в порядке. Даже если бы ты попросила, чтобы я приехал обнимать тебя спящую, я бы это сделал.

Изабель напряглась, но затем расслабилась.

– Саймон?

– Да?

– Расскажи мне что-нибудь.

Саймон заморгал.

– Что, например?

– Какую-нибудь историю, в которой герои побеждают, а злодеи проигрывают. И не воскресают потом.

– А-а… сказку? – протянул Саймон. Он задумался. Все сказки он знал по диснеевским фильмам, и первым делом вспомнил Ариэль в лифчике из ракушек. В восемь лет он даже был в нее влюблен, но не рассказывать же об этом.

– Нет, – выдохнула Изабель. – Сказки мы в школе проходили. Многие волшебства из них существуют… в общем, неважно. Хочу услышать что-нибудь новенькое.

– Ладно, есть у меня отличная история, – Саймон погладил Изабель по волосам и почувствовал щекотку от ее ресниц на своей шее, когда она прикрыла глаза. – Давным-давно, в далекой-далекой галактике…

Клэри не знала, как долго она просидела на крыльце у Люка, прежде чем стало светать. Солнце поднялось из-за дома, и небо окрасилось в темно-розовый цвет, а река превратилась в синевато-стальную полоску. Клэри дрожала от холода так долго, что, казалось, все ее тело свело судорогой. Она уже применила две согревающие руны, но это не помогло; Клэри подозревала, что холод, охвативший ее, имеет не только физическую природу, но и духовную.

Придет ли он? Если внутри он все еще Джейс, на что она очень надеется, то скоро он появится. Когда он поклялся вернуться, Клэри поняла, что долго ждать не придется, Джейс не отличался терпением. И держал обещания.

Но она не могла ждать вечно. Рано или поздно солнце встанет, начнется новый день, и ей придется вернуться к Джослин, а та не спустит с нее глаз. Ей придется отложить встречу с Джейсом как минимум на день, а то и дольше.

Клэри зажмурилась от яркого света зари и облокотилась на ступеньку. На мгновение она уплыла в мечты о том, что все по-прежнему, и днем она встретится с Джейсом на тренировке, а вечером они пойдут ужинать, и он обнимет ее и развеселит – как всегда.

Теплые лучи солнца коснулись ее лица. Клэри нехотя открыла глаза.

Джейс поднимался к ней на крыльцо, как обычно, по-кошачьи тихо. Он был в темно-синем свитере, на фоне которого его волосы казались отлитыми из солнечного света. Клэри выпрямила спину, ее сердце колотилось. Сияние солнца очертило его золотым контуром; и Клэри вспомнила о той ночи в Идрисе, когда фейерверки искрились в небе, а она подумала об ангелах, низвергающихся в огонь.

Джейс подошел и протянул ей руки и помог подняться. Бледно-золотые глаза вопросительно смотрели ей в лицо.

– Я не был уверен, что ты придешь.

– С каких это пор ты перестал быть во мне уверен?

– Ну, ты так злилась в прошлый раз, – он осторожно погладил ее по щеке. Клэри почувствовала кожей грубый шрам на его ладони.

– А если бы меня тут не было, что бы ты сделал?

Джейс притянул ее к себе. Его тоже била дрожь, и кудрявые спутанные волосы развевались на ветру.

– Как Люк?

Клэри вздрогнула, и Джейс, решив, что она мерзнет, прижал ее к себе еще сильнее.

– С ним все будет в порядке, – с вызовом ответила Клэри. Это ты во всем виновата, ты, ты, ты.

– Я искренне не хотел причинять ему боль, – руки Джейса обвились вокруг нее, пальцы медленно двигались вдоль позвоночника. – Ты мне веришь?

– Джейс… – проговорила Клэри. – Зачем ты пришел?

– Чтобы снова позвать тебя с собой.

Она прикрыла глаза.

– И ты даже не скажешь, куда?

– Доверься мне, – мягко ответил он. – Это очень важно. А еще ты должна знать – назад пути не будет.

Клэри вспомнила, как вошла в «Джава Джонс» – и увидела там Джейса. С той минуты ее жизнь изменилась так, что никакие силы не смогли бы обратить это вспять.

– Пути назад никогда и не было, по крайней мере, с тобой, – сказала она и открыла глаза.

– Пора.

Джейс улыбнулся так светло, словно солнце вышло из-за облаков – и Клэри поняла, что он успокоился.

– Уверена?

– Да.

Он наклонился и поцеловал ее. Привстав на цыпочки, чтобы до него дотянуться, Клэри почувствовала горький привкус на его губах; затем, словно занавес перед антрактом, на нее спустилась тьма.

Часть вторая
Нечто темное

Люблю тебя, как нечто темное…

Пабло Неруда, Сонет XVII

8
Огонь закаляет золото[14]14
  Название главы отсылает к 1 Соборному посланию апостола Петра: «…дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота».


[Закрыть]

Майя никогда не бывала на Лонг-Айленде, и думала, что это спальный район типа Нью-Джерси, где живут люди, работающие в Нью-Йорке или Филадельфии.

Она закинула рюкзак в багажник грузовичка Джордана. Когда они встречались, у него была красная побитая «Тойота», вечно заваленная смятыми стаканчиками из-под кофе и бумажными пакетами из фастфуда, а пепельница ломилась от окурков. Кабина грузовика оказалась сравнительно чистой, по крайней мере, без мусора, если не считать стопку бумаг на пассажирском сиденье. Когда она забралась в кабину, Джордан без единого слова их убрал.

В молчании они пересекли Манхэттен и выехали на Лонг-Айлендское скоростное шоссе. Майя задремала, прислонившись щекой к холодному стеклу и проснулась только, когда они наехали на кочку, и ее подбросило вверх. Майя заморгала, потирая глаза.

– Прости, – скорбно сказал Джордан. – Я не хотел тебя будить, пока не приедем.

Майя выпрямила спину и огляделась. Они ехали по двухполосному шоссе, залитому черным асфальтом, небо только начинало светлеть. По обе стороны дороги простирались поля, кое-где встречались фермы и силосные башни; вдали виднелись обшитые досками дома, обнесенные деревянными заборами.

– Красиво, – с удивлением сказала она.

– Ага, – Джордан переключил передачу и прокашлялся. – Раз ты все равно уже проснулась… Прежде, чем мы приедем в Дом Преторов – можно, я кое-что тебе покажу?

Майя засомневалась лишь на миг перед тем, как кивнуть. И вот они уже подпрыгивали на ухабах грунтовой дороги, заросшую с обеих сторон деревьями. Они уже сбросили почти все листья; дорогу размыло дождем, и Майя опустила стекло, чтобы подышать свежим воздухом. Деревья, вода, аромат гниющих листьев, маленькие зверьки, копошащиеся в высокой траве… Прежде, чем они свернули с дороги на небольшую площадку, она еще раз глубоко вдохнула. Теперь перед ними, вплоть до темной синей воды с серебристым отливом, простирался пляж. Небо было лиловым.

Майя оглянулась на Джордана. Тот смотрел прямо перед собой.

– Я сюда приходил после тренировок в Доме Преторов, – произнес он. – Просто посмотреть на воду, развеяться. Здешние закаты… Всегда разные, и всегда прекрасные.

– Джордан.

– Да? – не глядя на нее, отозвался Джордан.

– Прости меня. Ну, ты знаешь, за то, что сбежала на верфи.

– Ничего страшного, – Джордан медленно выдохнул, но по его напряженным плечам и по тому, как он вцепился в рычаг передач, Майя поняла, что это облегчение притворно. Она старалась не смотреть, как тени подчеркивали рельеф его мускулистых рук. – Я на тебя обрушил все и сразу; понимаю. Я просто…

– Давай, не будем торопиться. Постараемся дружить.

– Не хочу я быть с тобой друзьями, – сказал Джордан.

Майя не смогла скрыть удивления.

– Почему?

Джордан положил руки на руль. Тепло от автомобильной печки смешивалось с прохладным воздухом из открытого окна.

– Не будем сейчас это обсуждать.

– Но я хочу, – возразила она. – Давай выясним все до того, как отправимся в Дом Преторов.

Джордан закусил губу. Спутанные каштановые волосы упали ему на лоб.

– Майя…

– Если ты не хочешь быть друзьями, то кем мы будем друг другу? Снова враги?

Джордан, повернулся к ней и прислонился щекой к спинке сиденья. Его глаза были точно такими же, какими она их помнила: орехово-карие с крапинками золотистого, зеленого и голубого цвета.

– Я не хочу быть друзьями, – сказал он, – потому что я до сих пор тебя люблю. Ты знаешь, Майя, что с тех пор, как мы расстались, я даже ни с кем не целовался?

– А Изабель…

– Хотела напиться и поговорить о Саймоне, – он отпустил руль, потянулся было к Майе, но обреченно уронил руки на колени. – Я никого не любил, кроме тебя. Я выдержал тренировки только благодаря тому, что думал о тебе. Представлял, что ты простишь меня когда-нибудь и мы помиримся. И я для этого сделаю, что угодно, но только не то, что ты предлагаешь.

– То есть, ты не будешь моим другом.

– Я не буду только другом. Я люблю тебя, Майя. И всегда любил. Даже мысль о том, что мы будем только друзьями, убивает меня.

Майя посмотрела на океан. Над водой показался краешек солнца, и его лучи раскрасили море золотым, синим и лиловым.

– Тут так красиво.

– Поэтому я сюда и приходил. Встречал рассветы, когда не спалось, – мягко произнес Джордан.

– А сейчас тебе как спится? – повернулась к нему Майя.

Джордан закрыл глаза.

– Майя… если ты хочешь, чтобы мы остались только друзьями, – просто скажи это. Сдери уже лейкопластырь!

Он сгруппировался как перед ударом. Ресницы Джордана отбрасывали тени ему на скулы, а оливковую кожу на шее пересекали бледные белые шрамы. Эти шрамы оставила она. Майя расстегнула ремень безопасности и придвинулась поближе к Джордану. Он затаил дыхание, когда она наклонилась и поцеловала его в щеку. Майя вдохнула его запах: все то же мыло, тот же шампунь, но теперь без сигаретного дыма. Все тот же парень. Она сделала дорожку из поцелуев на его щеке, дошла до уголка рта и, наконец, поцеловала в губы.

Джордан простонал, хотя это было больше похоже на рык. Оборотни не отличались особой нежностью, но он аккуратно приподнял ее, посадил себе на колени, и обнял, страстно целуя. Ощутив тепло его рук, биение сердца, вкус и влажность губ, зубов и языка – Майя затаила дыхание. Она прильнула к нему, запустив руки в его густые мягкие кудри – точно такие же, как прежде.

Когда они наконец оторвались друг от друга, глаза Джордана были как у пьяного.

– Сколько лет я ждал этого.

Майя провела пальцем по его ключице. Она чувствовала, как бьется ее собственное сердце. На какое-то время они перестали быть парой оборотней с особой миссией, и превратились в обычных подростков, целующихся в машине на пляже.

– И как, не разочаровало?

– Превзошло, – он улыбнулся уголком рта. – Значит ли это…

– Ну, – сказала Майя, – с друзьями ведь обычно этим не занимаются?

– Разве? Надо Саймону рассказать. Он будет сильно разочарован.

– Джордан, – Майя легонько стукнула его по плечу, при этом улыбаясь, и по лицу Джордана расползлась широкая, глуповатая улыбка. Майя уткнулась лицом ему в шею, вдыхая его запах вместе с запахом наступившего утра.

Они брели по замерзшему озеру, вдалеке, словно фонарь, сиял ледяной город. Златокрылый ангел – и ангел с крыльями как черное пламя. Кровь и перья падали на лед вокруг Клэри: золотые, касаясь ее, жгли кожу как огонь, а черные были холодны как лед.

Клэри с проснулась с бьющимся сердцем, путаясь в одеялах. Она села в кровати, и обнаружила себя в незнакомой комнате. Стены были оштукатурены белым, а ее кровать из черного дерева. На ней была та же одежда, что и вчера. Клэри выскользнула из постели, наступив босыми ногами на холодный каменный пол, и огляделась в поисках своего рюкзака.

Долго искать не пришлось: рюкзак лежал на стуле, обтянутом черной кожей. Окон в комнате не было; единственным источником света была подвешенная к потолку лампа из черного стекла. Клэри пошарила рукой в рюкзаке и с раздражением поняла, что в нем уже кто-то порылся. Коробка с художественными принадлежностями, включая стило, исчезла. Остались только расческа, джинсы и нижнее белье. По крайней мере, золотое кольцо было у нее на пальце.

Она прикоснулась к нему и подумала: «Я внутри».

Тишина.

«Саймон?»

Ответа не последовало. Клэри усилием воли подавила страх. В конце концов, она понятия не имела, где находится, сколько сейчас времени и как долго она пробыла без сознания. Саймон, возможно, спит. Она не имела права паниковать и гнала от себя мысль, что кольца перестали работать. Надо включить автопилот и выяснить, где она, узнать все, что можно. Потом снова попытаться вызвать Саймона.

Клэри сделала большой вдох и постаралась сосредоточиться на том, что ее окружало. В спальне были две двери. За первой, выяснила Клэри, располагалась небольшая ванная комната из стекла и хромированного металла, с медной ванной на когтистых лапах. Окон тут тоже не было. Клэри быстро приняла душ и вытерлась пушистым белым полотенцем, затем переоделась в чистые джинсы и свитер, и прошлепала обратно в комнату. Там она подхватила с пола свою обувь и попыталась открыть вторую дверь.

Вуаля. За ней оказался весь остальной… дом? Квартира? Клэри очутилась в просторной комнате, половину которой занимал длинный стеклянный стол. С потолка свисали лампы из черного стекла, создавая на стенах пляску теней. Интерьер был выполнен в современном стиле: обтянутые черной кожей стулья, большого камин в обрамлении бледного хрома. В камине горел огонь. Значит, кто-то был дома или совсем недавно ушел.

Вторую половину комнаты занимали большой телеэкран, черный полированный кофейный столик, на котором валялись диски с играми и контроллеры от приставок, и низкие кожаные кушетки. На второй этаж вела стеклянная винтовая лестница без перил. Оглядевшись, Клэри стала подниматься по ступенькам. Стекло было безупречно прозрачным, и создавалось впечатление, будто она взбирается по невидимой лестнице в небо.

Второй этаж во многом был похож на первый – светлые стены, черный пол, длинный коридор с дверями. За первой дверью оказалась спальня, явно принадлежавшая хозяину дома. Большую часть комнаты занимала огромная кровать из розового дерева под белым полупрозрачным балдахином. Здесь были окна – из темно-синего стекла. Клэри прошлась по комнате, разглядывая детали интерьера.

На миг ей показалось, что она снова в Аликанте. Из окна открывался вид на канал; за ним стояло здание с закрытыми зелеными ставнями. Небо было серым, канал – насыщенного серо-зеленого цвета, справа виднелся мост. На нем стояли двое; один из них, подняв к лицу фотоаппарат, увлеченно делал кадр за кадром. Выходит, не Аликанте. Амстердам? Венеция? Клэри постаралась открыть окно, но не смогла. Она постучала по стекло кулаком и закричала во все горло, но люди на мосту не заметили ее и вскоре ушли.

Клэри подошла к одному из шкафов и распахнула дверцы. Ее сердце дрогнуло – там было полно женской одежды.

Взгляду Клэри предстали роскошные платья: кружево и шелк, цветы и бисер. В ящиках лежали комбинации и белье, хлопковые и шелковые блузки, юбки… и ни одной пары джинсов или брюк. Там были выстроенные рядами туфли – и на высоких каблуках, и сандалии – и сложенные пары чулок. Клэри долго смотрела на вещи, пытаясь понять, кому они могут принадлежать. Возможно, сюда поселили еще одну девушку – или, может, Себастьян увлекается играми с переодеванием? Но на всех вещах висели бирки с ее размером. Она также заметила, что здесь были ее любимые фасоны и цвета – в синей, желтой и зеленой гамме, скроенные на хрупкую фигуру. Клэри не удержалась, и скинув свой поношенный свитер на пол, примерила темно-зеленую кофточку с рукавами-крылышками и шнуровкой из шелковых лент и посмотрелась в зеркало, висевшее внутри шкафа.

Блузка села идеально: подчеркнув ее стройную фигуру, она облегала талию и оттеняла зеленый цвет глаз. Клэри сорвала бирку, не желая видеть цену, и, чувствуя холодок, пробежавший по позвоночнику, выбежала из комнаты.

Следующая спальня явно принадлежала Джейсу. Клэри сразу это поняла, как только вошла. Здесь был его запах – его одеколон, его мыло и аромат его кожи. Кровать из эбенового дерева была великолепна, покрытая белоснежными простынями и покрывалами. Рядом на тумбочке стояли стопки книг с названиями на итальянском, французском и латинском языках. Серебряный кинжал Эрондейлов с птичьим орнаментом выступал из оштукатуренной стены. Когда Клэри подошла ближе, она увидела, что кинжалом к стене приколота фотография, сделанная Иззи, на которой они с Джейсом. Она прекрасно помнила этот солнечный день в начале октября, как Джейс сидел на лестнице Института с книгой на коленях. Она – на ступеньку выше, положив руку ему на плечо и наклонившись посмотреть, что он читает. Джейс накрыл ее руку своей, и улыбается. Тогда она не видела его лица, и только сейчас увидела его улыбку. У Клэри подступил комок к горлу, и она вышла из комнаты, пытаясь отдышаться.

Нельзя себя так вести, сурово сказала она себе. Каждый взгляд на нынешнего Джейса был как удар под дых, и ей нужно было притворяться, будто она не замечает разницы. Она вошла в соседнюю комнату. Это была очередная спальня, очень похожая на предыдущую, но здесь, в отличие от спальни Джейса, царил полный хаос. Постель представляла собой комок из черных покрывал и простыней, стол из стали и стекла был завален книгами и бумагами, повсюду валялась мужская одежда: джинсы, куртки, футболки. Внимание Клэри привлек серебряный предмет на прикроватном столике. Она подошла ближе, и не поверила своим глазам.

Это была шкатулка ее матери с инициалами Дж. К. Та самая, которую Джослин доставала раз в год – и плакала над ней. Клэри знала, что лежит в этой шкатулке: локон – нежный и белый, как пух одуванчика; лоскуты распашонки; детский башмачок – такой маленький, что умещался на ладони. Мелочи, которые напоминали матери о ее потерянном ребенке.

Дж. К.

Джонатан Кристофер.

У Клэри скрутило живот, она поспешно попятилась из комнаты – и врезалась во что-то мягкое. Чьи-то руки обняли ее, и Клэри увидела, что они худые и мускулистые, с тонкими светлыми волосками. Джейс… Она выдохнула.

– Что ты делаешь в моей комнате? – прошептал ей на ухо Себастьян.

Изабель всегда просыпалась рано – и легкое похмелье не могло изменить ее привычки. Она медленно села в кровати и заморгала, увидев рядом Саймона.

Она никогда еще не проводила целую ночь с кем-то в одной постели – не считая, конечно, заползание в родительскую кровать, когда ей было четыре и она боялась грозы. Изабель была в шоке и разглядывала Саймона, словно какое-то диковинное существо. Он лежал на спине, чуть приоткрыв рот, волосы падали ему на глаза. Обычные каштановые волосы, обычные карие глаза. Футболка Саймона слегка задралась. Он не был мускулистым, как Сумеречные охотники: на плоском и гладком животе не выделялись кубики пресса, а в лице все еще чувствовалась мягкость. Чем же он так ее привлекал? Конечно, он был очень симпатичным, но ведь Изабель встречалась и с роскошными рыцарями-феями, и с сексапильными Сумеречными охотниками…

– Изабель, – не открывая глаз, сказал Саймон. – Хватит на меня пялиться.

Изабель с раздражением вздохнула и встала с кровати. Она порылась в сумке, выудила оттуда свое снаряжение и отправилась на поиски ванной.

Та оказалась на по пути к гостиной, оттуда как раз в клубах пара выходил Алек. Одним полотенцем он обернул талию, другое накинул на плечи и стал яростно ерошить мокрую черную шевелюру. Неудивительно, что они тут встретились, решила Изабель; как и она, брат был приучен вставать с петухами.