Текст книги "На кофейной гуще"

– Вот как. А у меня другое чувство. Что тебе всё на свете важнее меня. И того, что между нами происходит.

– Хорошо. Что же между нами происходит? Ты планируешь быть рядом со мной? Может быть, создать семью? Видишь во мне мать своих детей? Ты сам говорил, что все эти вещи тебе не интересны. И да, работа и обустройство моей жизни для меня важнее тусовки с красавчиком-программистом.

– Вместе мы могли бы путешествовать, ты бы узнавала потрясающие места. Разве это не жизнь? Пляжи, веселье, порой можно расслабиться. Да, я не готов к серьезному, но разве нельзя жить легкой жизнью вместе?

– Не у всех жизнь легкая. Если я не буду работать, то после веселья и пляжа вернуться мне будет некуда. Тебе не понять. Не каждому достается квартира в центре Москвы и работа под крылом у папочки. Я не вижу будущего с тобой. Ты слишком легкий. Тебя может сдуть в любой момент.

– Понятно. Но давай представим, что я решил немного потяжелеть. Расскажи мне, что у тебя вообще происходит? Ты сама не своя, такая напряженная.

– Я уже говорила тебе. Василиса в больнице.

– Всё еще? Что-то она там задержалась. Или ей нравится?

– Мне даже противно слышать это. У нее рак, она в коме. И есть вероятность, что из больницы Василиса не вернется. А она начальница и хозяйка фирмы, где я работаю. И еще сдает мне квартиру. Представляешь, как весело? Весьма вероятно, что скоро мне будет негде и не на что жить. В Калининграде много мостов, но перспектива провести под ними зиму слишком туманна.

– Я не знал, прости. Почему ты не позвонила и не сказала, что у тебя проблемы?

– Потому что я не вижу в тебе человека, которого это может заинтересовать.

– Значит, ты подрабатываешь здесь из-за нужды? Всё настолько плохо?

– Что тебе не нравится в этой работе? И потом, я всего на неделю, подменяю друга. Это помощь, а не попытка заработать.

– Что мне не нравится? Да ты же обслуга. Принеси, подай, намешай, не мешай. Ладно, видимо, это тоже не мое дело. И что ты думаешь делать?

– Пока я нашла комнату, потом и с работой срастется. Главное, не сдаваться, знаешь. И в лакейской работе можно найти массу преимуществ. Зато сама.

– А Василиса. Ей можно как-то помочь? Может, нужны деньги?

– Нет, денег у нее и самой достаточно много. Тут требуется кое-что более ценное, пересадка печени.

– Только не говори мне, что собираешься стать донором.

– Чтобы быть донором нужна совместимость по очень многим параметрам, столько белков должны проверить. Даже если бы я и подходила, не знаю, решилась бы я на этот шаг.

– То есть ты еще думаешь между да и нет? Знаешь, Аня. Сегодня ты меня очень разочаровала. Посмотри на себя, во что ты превратилась? Ты была преуспевающей галеристкой, строила карьеру, была известна. А теперь протираешь стаканы для местных выпивох. Если ты при этом еще и станешь инвалидом, разве ты всерьез рассчитываешь, что найдется дурак, который женится на тебе?

– Ну, им уж точно будешь не ты. Потому что я не позволю тебе этого.

– В твоем положении было бы куда разумнее позвонить мне сразу, как всё произошло. Попросить, как следует попросить, и я бы позволил тебе перебраться в Москву. Конечно, жить бы пришлось на моих условиях, но ты бы ни в чем не нуждалась. Умные женщины именно так и делают, только безмозглые идеалистки думают, что мир даст им что-то, если попытаться делать его лучше.

– Тебе следовало тогда в Светлогорске выбрать Карину. Вот она твоего поля ягодка.

– Может быть. Она хотя бы сексуальная, доступная и имиджевая. Никаких сложностей и проблем.

– Разве тебя совсем не волнует, что она видит в тебе не личность, а кошелек?

– Карина видит во мне возможности. То, чего не увидела ты. Знаешь, мне надоел этот разговор. Похоже, у нас с тобой больше нет причин продолжать его.

– Зачем ты вообще прилетел?

– Не люблю расставаться по телефону. Вот, – он подкинул вверх мелкую монетку, – это тебе на чай. Можешь использовать орел или решку, чтобы решить свои проблемы. Но я бы не советовал тебе идти на такие риски. Думай о себе, Аня. У тебя всё сейчас не так хорошо, чтобы пытаться помочь другим.

– Спасибо за совет. Ты вот точно всегда думаешь о себе, и явно в выигрыше.

– Это так, – усмехнулся Ваня.

Он огляделся по сторонам, но бар был пуст.

– Жаль, я думал, дамы еще остались. А «не дамы» идут домой в одиночестве. Такова жизнь.

Смеясь, парень направился к выходу. Аня вздохнула, глядя ему в след и выставила очередную тройку в графу «против». Теперь он окончательно превратился в цифру. Закончив уборку, девушка с легкой грустью взглянула на часы. Впрочем, когда все точки расставились, а мешающий мальчик вынес себя сам, должно стать легче. Обязательно станет легче.

Семен

Последний день в баре обещал быть жарким. Еще на подходе Аня заметила небольшую очередь. Подойдя к двери, она услышала за спиной:

– Эй, дамочка, мы первые пришли.

Обернувшись, девушка увидела двух нахальных парней, явно старающихся казаться старше. Улыбнувшись, она достала ключи и помахала ими в воздухе.

– Можете больше здесь не стоять. Это бар для совершеннолетних.

– Мы просто хотели послушать музыку, – запротестовал друг.

Но в ответ Аня лишь покачала головой, указывая на табличку при входе.

– Я всё равно уже запомнила вас. А сегодня я разливаю, так что. Не стоило так выступать.

– Шли бы вы уже отсюда, – прикрикнул на них парень из компании постарше, – а то так до завтра не откроется.

– Верное замечание, – кивнула Аня, вглядываясь в парня, чтобы запомнить его лицо.

Поняв, что ловить нечего, школьники удалились.

А девушка наконец открыла бар и впустила желающих. Пока все рассаживались, она быстро сделала коктейль на свой вкус и отнесла его парню, поддержавшему ее у входа:

– За счет заведения.

– Ух ты, спасибо. Добро не только побеждает зло, но и окупается. А вы, оказывается с зубками.

– Не надо злить бармена, только этот человек знает, что в бокале на самом деле.

Рассмеявшись, Аня вернулась за стойку. Заказы шли очень активно, а Насти всё не было видно. Поняв, что сбивается с ног, Аня уже была готова вызывать Марка Антоновича, как та появилась. Девушка шла так легко и неспешно, как будто не опоздала на сорок минут. Говорить явно было бесполезно, поэтому бармен просто сунула ей поднос с напитками. Оценив обстановку, помощница сразу ускорилась.

Хорошо, что Аня не стала убирать стулья вчера, сегодня желающих было еще больше. Некоторые были готовы стоять, лишь бы застать выступление парней, которые больше прыгали и кричали, чем пели. Музыка гремела вовсю, басы разрывали зал, заказ сменялся заказом, казалось, это никогда не кончится. Когда музыканты вышли на бис третий раз, бармен уже подумывала запустить в них чем-нибудь. Она обратила внимание на странного мужчину за стойкой. Он цедил один коктейль через трубочку весь вечер, оглядывался по сторонам, пытался улыбаться, но был явно не в своей тарелке. Когда музыка стихла, и народ начал расходиться, Аня обратилась к нему.

– Как вам концерт? Всё в порядке?

– Да, да, конечно. Это было здорово, йуху, веселые ребята. Когда-то я тоже отжигал, вот решил вспомнить молодость. Давно не был в подобных местах. Наверное, стоило хотя бы иначе одеться.

– Рубашка и пиджак? Да, в баре редко увидишь ребят в костюмах. Но, я рада, что вам нравится. На мой взгляд, здесь комфортнее, когда немного потише. На неделе выступал парень, Боря его звали, вот он создал высший класс. Хотя эти ребята очень популярны и приносят хорошие чаевые.

– Коммерция определяет многое. Меня зовут Семен.

– А я Аня. Очень приятно. О чем вы задумались?

– Думаю, стоит ли взять еще коктейль, или остановиться на этом и отправиться домой. Жена с детьми махнули на Большую землю, а мне ужасно скучно одному в квартире. У меня есть друг, классный парень, только очень много работающий. Так вот, он всегда один, были какие-то девчонки, но так, несерьезно. И я вообще не представляю, как он приходит домой в свою крошечную однушку.

– Порой это не так и плохо. Тут скорее на контрасте. Для него такой же дикостью может стать появление в доме женщины и оравы ребятишек.

– Безусловно. Но знали бы вы, какой он парень. Всем парням парень, даю слово. Работает хирургом у нас в онкодиспансере, может, слышали, его не так давно наконец открыли.

– Да, к сожалению, слышала. Пришлось поездить туда. Но врачи там и правда отличные. Я общалась с Виктором Федоровичем Беленьким, удивительный человек. У него глаза прямо светятся, когда он думает, как помочь людям.

– Ну бывают же совпадения! Я вам только что про него тут толковал. А не постесняюсь спросить, что вас туда привело? Вы больны, или? Поймите, я не из праздного любопытства. У меня есть фонд, мы помогаем.

– Спасибо за такое внимание и предложение помочь, но я не больна. Близкий мне человек сейчас лежит в отделении, она была моей начальницей, очень многое сделала для меня, мы дружили. Деньги не проблема, но нужно то, что не купить за деньги.

– Разве такое бывает? – удивился Семен.

– Да, когда речь идет о печени. Нужна пересадка, а доноры все сбежали. Я сдала тест, пока не знаю результатов, надежды как-то не особо. Но кто знает…

– Хотите сказать, вы готовы пожертвовать собой?

– Это не настолько рискованно. Печень отлично регенерирует, должна быстро восстановиться. Но я всё никак не могу понять, смогу я решиться или нет.

– Один тот факт, что вы вообще думаете об этом, делает из вас героя. Вот я точно могу сказать, ни за какие коврижки. Жутко боюсь, даже уколов. Впрочем, нельзя судить других по себе. Это ваш выбор. А что говорит Витя?

– Он один из немногих, кто поддерживает меня. Расскажите мне о нем. Так интересно. Давно вы знакомы?

– Фактически с рождения, хотя наши мамы были в разных палатах. Их сначала положили в одну, но они так много болтали, что медсестра велела разделить. Так что дружба в нас была заложена на генетическом уровне. Мы росли в Петрозаводске, чудесный город. Я и сейчас люблю путешествовать туда. Когда подросли и закончили институты в Питере, я предложил махнуть сюда. Молодой город, развивающийся, столько перспектив. У меня были хорошие зацепки по бизнесу, его сразу брали врачом в стационар, так легко мы отправились в анклав. Я к тому моменту уже успел жениться, а Витя, что ж… Не знаю, представляете ли вы, что такое медицинский институт. Там в одной группе может вообще не быть ни одного парня. Поэтому они там как сыр в масле катаются. Я к нему каждый день ходил обедать, потому что, представьте только, женщины соревновались за право принести ему свое блюдо. Наверное, поэтому, он так и не зацепился ни за кого. Слишком просто, а это мужчине неинтересно. Впрочем, была и другая причина. Витя всегда был идеалистом. Он, в отличие от меня, верит в идеальную женщину. И считает, представьте себе, что она сама его найдет!

– А почему в отличие от вас?

– Всё просто. Я всегда верил в чистые рубашки, вкусные котлеты и умение говорить словами через рот. Если при этом другой человек умеет слышать через уши, то смысл искать идеал и предаваться мечтам? Жена у меня простая женщина, но домовитая, надежная, если что не так – скажет, денег просит, ну а как иначе? А вы что же, верите в любовь?

– Конечно, глупо думать, что где-то там меня ждет вторая половинка, эдакий идеальный человек. Но всё же я считаю, это должен быть особенный человек именно для меня. Каждый мечтает о своем, соответственно идеал – это тот, кто устроит именно тебя. Попадет, так сказать, в набор качеств, сформированный заранее. И в вашем случае это были котлеты и взаимопонимание.

– Тоже верно. Впрочем, не хочу, чтобы ты подумала про Витю, как про бабника-идеалиста. Он гулял с тремя девочками в институте, но никогда не одновременно. Одна из них видела в нем ум и нагло списывала на всех парах, вторая – статус, ей нравилось хвастаться перед подружками, что ее парень гоняет на скорой, он же с самого первого курса работал. Обеих раскусил и прогнал. Ну а с третьей произошла практически трагедия, если это можно так назвать. Они подали заявление, планировали свадьбу. Только вот за три дня, когда вся наша родня мчалась в поезде, он с утра забыл конспекты. А дело было на старших курсах, у него клиническая кафедра, доклад больного. Без этих бумаг никуда. Звонит, она не отвечает. В общем, подошел к преподавателю, честно объяснил, что весь анамнез остался дома, он уже квартиру снял, так сказать, для молодой семьи. Ну и вместо конспектов дома он нашел довольно вескую причину отменить свадьбу. К чести Вити, доложил пациента он на отлично. Но больше с женщинами не встречался. Весь ушел в работу, в науку. Выпустился с красным дипломом. С тех пор один. И я ведь вижу, что он мечтает о семье. Лучше всех с моими девчонками играет. Но всё ищет. Идеальную.

– Давайте выпьем за вашего друга. У меня, правда, просто вода, но я не думаю, что это играет роль. Пусть он найдет свой идеал. А почему вы сейчас не с ним?

– Так дежурство. Ну ничего, завтра идем кутить. Вы не подумайте, ничего такого, сказал тоже. Мы ездим в бухту одну, недалеко от Светлогорска. Я его с работы забираю, он полдня дремлет на воздухе, так сразу самочувствие улучшается. А я пока удочки расставлю, костерочек разведу, сидим, говорим, на море смотрим. К вечеру сворачиваемся, и домой. В понедельник оба огурцом, морской воздух лечит.

– Это отличная традиция. А ваша жена?

– Когда едет с нами, когда остается дома, я беру младших, а она – в салон, на маникюр, за платьями. Женщине это надо. Потом приезжаем, она, конечно, ругается, как положено, что рыбу опять приволок. Но знали бы вы, какую она делает уху! Вот что, приходите к нам в гости, попробуете! Это мой номер, звоните, как время будет. Мне понравилось в вашем баре, теперь буду заглядывать.

– Это здорово. Спасибо за приглашение. Заглядывайте, сколько душе угодно. Но чтобы вы знали, с завтрашнего дня сюда выйдет Слава, он бармен. А я просто подменила его, чтобы с женой на море слетали. Очень человеку давно надо было в отпуск.

– Тогда точно звоните! Мне понравилось с вами говорить. Вы – идеальный слушатель. А по поводу вашей проблемы. Анечка, ну сколько там этих начальниц? Найдешь работу, будет проблема с этим, ты звони. Я тебя возьму, у меня большая компания, люди всегда нужны. Не теряй себя. Нельзя отрывать свои кусочки, раздавая в прямом смысле, так ничего не останется. Счастье в семье, детях, а потом и внуках. Помни об этом.

– Конечно, – с улыбкой кивнула Аня.

Семен ушел, а она осталась стоять за стойкой, протирая стаканы. Настя, как обычно, убежала пораньше, оставив ей весь бардак. Горы стаканов, которые нужно было загрузить в мойку, столы, полы, импровизированная сцена – да всё вокруг требовало уборки. Вздохнув, и стараясь не смотреть на часы, Аня мужественно принялась приводить бар в порядок. Ей было важно оставить всё в лучшем виде еще и потому, что завтра сюда войдет Слава. И любой, даже самый маленький промах превратится в повод для издевок. Впрочем, теперь путь в шкаф-бар был ей заказан. Еще, быть может, допустят до утреннего кофе, но никак не до вечерних концертов. Это было обидно, ведь поработав здесь, Аня еще больше привязалась к месту, но ей больше не хотелось видеться с внуком Марка Антоновича.

Слава

Будильник всё звонил и звонил, вставать категорически не хотелось. Это воскресение настало как-то вдруг, внезапно, без объявления войны. Но она чувствовалась внутри нее. Еще неделю назад Аня решила для себя, что сегодня перевезет вещи в гостевой дом Эдуарда Семеновича. Так было правильнее, последнее оправдание – близость к бару, перестало существовать, пора окончательно выселяться. Оставалось только встретиться с друзьями, попрощаться и мчать на всех парах к новой жизни.

– Сплошной пункт Б, – сообщила зеркалу девушка.

Зеркало не ответило, и это было неплохо. В противном случае удержать ее явно вылетающую кукушку было бы нечем. Забрав из холодильника пирожные, и тем самым опустошив его, Аня выдвинулась в соседнюю квартиру, где ее уже ждали самые лучшие соседи в мире.

– По звуку кажется, что ты стучишься ногой, – усмехнулся Костя, впуская ее внутрь.

– Это потому, что руки заняты. Пирожные, чай, всё как вы любите.

– Наконец встретились, – подбежала обниматься Анджела, – я не видела тебя сто лет. Мирослав вообще уже забыл, наверное. У него не очень с памятью, не бери в голову. Где ты пропадала?

– Работала. Слава умотал в отпуск, ну и кому же еще помочь в шкаф-баре? Сегодня всё, его смена начинается. Он вчера прилетел, и уже мечтает вернутся к стаканам.

– Ого, а как же галерея? Тебе это не помешало? Обычно ты бегаешь, как укушенная зайцем-рысаком, сверхактивно и весело. Это же нереально совмещать, – присвистнул Костя.

– А я и не совмещала. Галерея закрыта.

– Точно, – хлопнула себя по лбу Анджела, – так что случилось?

– Василиса в больнице, она в коме. Кажется, я так много рассказывала об этом за последнюю неделю, что уже говорю как заученный материал. Она давно болеет, онкология, сейчас совсем тяжело стало.

– Мы не знали, что она… что с ней такое, – едва нашелся Костя, – это очень грустно. И что теперь будет с тобой?

– Собственно, я пришла попрощаться. Съезжаю с квартиры, она мне не принадлежит.

– Но ты же заплатила аренду за месяц, – удивилась Анджела, – мы вот платим, и что бы там не случилось с хозяевами, пока оплачено, я и попой не двину.

– Просто тяжело там находиться. Но я остаюсь в городе. И вроде как даже нашла новую работу. Точнее, познакомилась с человеком, у которого большая компания, и которому нужны люди. Думаю, найдут и мне место.

– Шутишь, да ты потрясающий организатор. Кто из маленькой галереи сделал арт-пространство, известное даже в Москве? Кто объединил диджитал-художников с традиционными, провел выставку открытого искусства, где полотна оживали в телефонах? О вас писали все издания Калининграда. Я уверен, ты найдешь работу. Конечно, галерея твое призвание, но этим ребятам очень повезет, если ты выберешь что-то там себе по душе.

– Конечно, – поддержала мужа Анджела, – а какие были вечеринки! Я давно так не отплясывала. Это было здорово. Эх, значит на Новый год можно не рассчитывать. А мы уже мечтали, что бы ты могла придумать. Значит, ничего уже нельзя сделать?

– Единственный шанс для Василисы – это пересадка органов. Как минимум печени. И желающие не стоят за забором, – Аня сделала паузу, – я сдала тест на совместимость.

– И как, есть результаты? – осторожно уточнил Костя.

– Думаю, будут завтра. И я даже не знаю, чего боюсь больше. Потому что я не могу принять решение. Я завела блокнот, пишу туда мнение разных людей, как поступить, как будто это поможет. Но это их мнение, а мне нужно свое.

– Хоть кто-то за? – тихо спросила Анджела.

– Почти никто. Большинство говорит, что нельзя рисковать будущим. Я женщина, мне нужно создавать семью, думать о детях. Вчера я рассталась с Ваней, окончательно убедилась, что мы не подходим друг другу. Кажется, у меня по всем фронтам беда: нет работы, жилья, личной жизни. Добавлять к этому проблемы со здоровьем и правда не самая лучшая идея.

– Ты простишь нас, если мы ничего не скажем? – спросил Костя, ставя бокал с чаем на маленький журнальный столик, – как-то так сложилось за эти несколько месяцев, что мы стали друзьями. Настоящими, не просто тусовкой. Ты очень нам дорога, поэтому я точно не хочу лезть. Если ты поймешь, что не готова к подобному, мы будем ждать тебя на чай, и поедем все вместе на море, потому что это нормально, даже правильно в какой-то степени. Но если ты решишься, мы не осудим. А будем возить тебе суп в больницу и апельсины. Если ты любишь апельсины.

– Люблю, – улыбнулась Аня, в глазах ее стояли слезы.

– Слушай, мы всё равно снимаем. И да, здесь прикольно, но, если что, мы можем какое-то время снимать двушку. Я хорошо получаю, выручим тебя на время.

– Да, это было бы так здорово! – закивала Анджела, – мы с тобой могли бы болтать о всяком, делать друг другу маникюр, а когда Мирослав будет у бабушки, устраивать настоящие вечеринки. Ничего не бойся, Ань, ты не одна в этом городе. И правда, что бы ты ни решила, мы с тобой. Но решать должно только твое сердце, и уж тем более не куча незнакомых идиотов, которые тебя знать не знают. Мы только сделаем всё, чтобы помочь тебе идти по той дороге, на которой ты окажешься.

– Ребята, вы лучшие, – сказав это, Аня разревелась.

Она не знала, кем была в прошлой жизни, но явно сделала что-то очень хорошее, раз заслужила таких людей рядом. Успокоившись, девушка допила чай, пообещала, что будет держать в курсе и скоро придет рассказать, чем всё закончилось или продолжилось, и отправилась в гостевой дом.

Костя помог спустить ей вещи, предложил поехать вместе, но Аня отказалась, там ее уже ждал Эдуард Семенович, а он никогда не оставит даму наедине с чемоданом. Всю дорогу она пыталась вспомнить, что же забыла? Машину переставила во двор к Василисе, ключи от своей квартиры забросила туда же по дороге, вещей никаких не оставила, они втроем проверили, что всё стерильно, не подкопаться. Оставался только ключ от квартиры Василисы, но его она завтра положит ей в тумбочку под присмотром врача.

Всё больше волнуясь, Аня потянулась к шее, где висел кулон, который она крутила с детства. Она считала его счастливым, и часто успокаивалась, наматывая цепочку на палец. Сейчас на шее ничего не было. Только тогда девушка вспомнила, что сняла его вчера в баре, он всё время мешался при уборке. Глянув на часы, она вздохнула, почти три. Есть шанс успеть до прихода Славы.

Выбежав из такси, она передала вещи Эдуарду Семеновичу, обнялась с Ниной Карловной и отправилась почти обратно, с разницей в улицу. Выйдя из машины, поймала себя на мысли, что ноги начали подкашиваться. Света в окне не было видно, на часах полчетвертого, ну что ему там делать?

Как оказалось, что делать нашлось. Войдя, Аня даже не сразу заметила парня, он стоял за стойкой в странной задумчивости.

– Ну надо же, какие люди. Ты сегодня не работаешь, забыла?

– Забыла, но не это. Там должна лежать моя цепочка, за стойкой. Я только хочу ее забрать и сразу уйду.

– Погоди. Давай поговорим. Мне стыдно и обидно, что мы вот так поссорились. Я вспылил, был неправ. Сказывается усталость, теперь ты понимаешь, какие тут нагрузки на самом деле. Еще и вся эта история. В общем, давай зароем все топоры и вернемся к тому уровню дружбы, что был.

– Теперь мне будет сложно это сделать. После всего, что произошло, после всех твоих слов. Конечно, ты не знал. Да и я не знала, но тем не менее. В общем, тебе и правда стоит попросить прощения, но не у меня.

– Ладно. Давай дойдем до галереи, я поболтаю с Василисой, и мы все вместе разберем ситуацию. Хочешь сказать, она не алкоголичка?

– Василиса в коме. Лежит в больнице, где наблюдается около трех лет с онкологией. Те дни, когда она падала и лежала в луже, как ты говорил, от пьянства, на самом она теряла сознание от болезни. Просто наша подруга берегла нас от жестокой правды, чтобы не расстроить. Ну и чтобы на нее не смотрели, как на умирающую. Конечно, скажи она сразу, мы бы вели себя иначе, но когда она пропала, ты предпочел послать нас обеих в пешее эротическое, а я как сумасшедшая бегала по городу, чтобы отыскать ее. Извини, но я не хочу говорить с тобой. Я хочу забрать свою вещь, достаточно дорогую, кстати, и уйти отсюда поскорее. Потому что завтра мне рано вставать и ехать в больницу, как и каждый день до этого.

– Прости, я не знал ничего из этого. Не надо на меня набрасываться и рычать.

– Что тут у вас происходит? – деловито спросил Марк Антонович. Он спустился, услышав крики.

– Я пытаюсь забрать цепочку, которую вчера забыла. А ваш внук отказывается ее возвращать, – холодно бросила Аня. Теперь ее злость начала распространяться и на хозяина кафе. Как минимум, потому что в сложный момент он мог бы сразу сказать ей о происходящем, а не отправлять на поиски в одиночестве. Весь тот ужасный день с его переживаниями снова вернулся и как будто стоял перед глазами у девушки.

– Слава, хватит издеваться над женщиной. Тебе еще только предстоит узнать, как ценны на самом деле для них украшения. Держи, милая. Я пришел поблагодарить тебя за прекрасную работу. Ты справилась и сделала это на все сто. Отдаю тебе оплату за неделю и положенную часть чаевых.

– Спасибо, – кивнула Аня, забирая цепочку и деньги. Сумма вышла вполне приличной, хватало на неделю проживания в гостевом доме. Конечно, на карте еще оставался хороший запас, но эти средства никак не повредят, – с вами, Марк Антонович, было очень комфортно работать. До свидания.

– Удачи тебе, – кивнул мужчина.

Слава ничего не сказал. Быть может, он не стал рисковать продолжать ссору при дедушке, а может просто не знал, что ответить. В любом случае, Аня не стала ждать, а просто ушла. Вызвала такси, доехала до гостевого дома. Выпила чаю с Ниной Карловной, похвалила яблочный пирог. Оплатила неделю проживания, зашла в комнату, накрылась одеялом с головой, и сама не заметила, как уснула.