Текст книги "На кофейной гуще"

Игорь Вадимович

Проснувшись в темноте, Аня никак не могла понять, где находится. Комната казалась странной. Только спустя несколько минут вспомнила все события прошлого дня и тихонько завыла. Кажется, она проехала по кольцевой, вернувшись в точку отсчета. Несколько месяцев жизни исчезли впустую, только еще и оборвала варианты. Впрочем, не всё так плохо. В сумочке лежала визитка Семена, и она обязательно сходит к нему, только закончит дела в больнице. И квартиру с ребятами найдет. Они настоящие друзья, а это ценное приобретение. Прочитав себе такую нехитрую мантру в начале дня, Аня достала телефон. Он гордо сообщил, что еще нет даже шести утра. Но спать уже не хотелось. Наоборот, откуда-то появились силы и желание жить.

Выбравшись в душ, девушка долго приводила себя в порядок. В комнате сделала красивую укладку, разложила вещи, выбрала платье и плащ, нанесла макияж и села ждать сообщение от врача. Они договорились, что он сообщит, как только получит результаты.

Спустившись вниз, Аня взяла с полки книгу, но чтение не шло, она постоянно проверяла уведомление. Спустились постояльцы, вежливо поулыбались, выпили чаю и отправились на прогулку. Потом вышла Нина Карловна, достала пирог. Аню она воспринимала уже как дальнюю родственницу и звала разделить завтраки и ужины. Заметив, в каком напряжении сидит гостья, женщина вежливо спросила:

– Ты в порядке? Выглядишь прекрасно, но вся на иголках.

– Скоро должны прийти результаты тестирования. Не думала, что буду так волноваться, но, похоже, сердце скоро выпрыгнет из груди. Или сбежит в пятки.

– Ты приняла решение?

– Всё еще нет. Это не так просто, недели маловато. Хотя будь у меня две в запасе, думала бы две. Но я помню, вы одна из немногих выступили за.

– Я всегда считала, что нужно помогать людям. Друг без друга мы никуда. Я могу помочь пирогом и чаем – значит, пеку пироги. Многие гости приезжают сюда из года в год, быть может, как раз по этой причине.

– Готовите вы потрясающе, это точно.

– Сегодня у нас будут гости. Вечером устроим шашлыки на участке, поставим столы под яблоней. Приходи, если получится. Мы будем рады.

– Конечно, всё равно никаких планов. Только съездить в больницу. Окажется отрицательным, хоть проведаю Василису.

– Ты ездила к ней?

– Каждый день, только вчера пропустила. Но сил уже просто на всё не хватило бы. Этот переезд дался непросто. Мне нравилась квартира, нравились соседи, улица. А теперь даже в любимую кофейню нет желания идти.

– Кофе я тебе и здесь налью. Вкусный и крепкий, – улыбнулась Нина Карловна, ставя перед девушкой дымящуюся кружку и садясь рядом.

– Я всё обдумываю мнения людей, с которыми встретилась за последние дни. И испытываю разочарование, сковывающее по рукам и ногам. Все они привыкли думать о себе, готовы сбежать от проблем, как только появится шанс. Смотрите, – Аня открыла блокнот, – вот этот парень, Дэн первым делом спросил, могу ли я сбежать. Как будто меня кто-то насильно заставляет. А тут ВладЛена, странная парочка, они вообще готовы говорить только гадости про тех, кто порой собственную жизнь портит и здоровье ради помощи другим. Нет, я понимаю, врачи бывают разные. Но я не знаю ни одного, кто бы намеренно хотел сделать людям плохо. Даже священник, и тот ответил, что нужно себя беречь. Впрочем, он говорил скорее мыслить из ресурса. И тем не менее.

– Кажется, внутри ты уже приняла решение. Поэтому тебя так раздражают все эти против, по правилам игры, явно победившие.

– Однажды, гуляя по городу, по другому, но он не сказать чтобы сильно далеко, неважно, я увидела надпись: «Ты можешь быть героем хотя бы на один день».

– Это из песни, – неожиданно сообщил Эдуард Семенович, он, оказывается, почти всё это время стоял в дверном проеме, – послушав тебя, я понял, что готов изменить мнение. Не знаю, насколько мои баллы повлияют, но я убежден, что разгадал твою внутреннюю сущность. Ты борец, Аня, и бороться будешь до последнего. Так что давай мы вместе с тобой станем героями. Меня поражает и вдохновляет твое мужество и решимость. Пошли к черту эгоистичный мир. А мы поддержим. Если нужно, я заберу тебя из больницы после операции. Привезу, что скажешь. Живи, пока не оклемаешься.

– Спасибо, – прошептала Аня. Она и представить себе не могла, насколько важным для нее могло быть подобное изменение мнения, – а еще я поняла одну вещь. Многие из тех, кто были против, в общем-то, не самые лучшие люди. Но те, кто выступили за, точно на вес золота.

Она поднялась и крепко обняла Нину Карловну и Эдуарда Семеновича. А потом они все вместе принялись ждать ответ.

Время тянулось медленно, стрелка часов почти не двигалась на пути от семи до восьми. Наконец, когда пирог был съеден, кофе выпит, а книга трижды взята в руки и трижды отложена в сторону, пришла СМС.

– «Жду в больнице, приезжай. ВФ». Прекрасно. Никакой конкретики, именно то, что нужно, – вздохнула Аня.

– Вероятно, что он не отрицательный, иначе доктор сразу же написал бы это, – предположил мужчина.

– Кто знает. Это парень порой бывает загадочным.

Внутри у Ани всё разделилось пополам. Одна часть ее жутко переживала за тест и сворачивала желудок в узел, вторая же наполняла его бабочками от мысли, что ей написал Виктор Федорович, и сейчас она поедет к нему на встречу. Выбрать из этих двух чувств она никак не могла, и решила испытывать оба, чем еще заняться в такси?

Войдя в здание больницы, внезапно оказалась остановлена регистратором:

– Девушка, вы куда идете? Вы вообще знаете, куда пришли? – недовольно протянула женщина, разглядываю Аню во все глаза.

– Конечно, я каждый день сюда прихожу. Меня ждет Виктор Федорович, лечащий врач, – объяснила она.

– Первый раз вижу. Сядь, буду звонить.

Пришлось подчиниться, сесть на неудобный стул, достать телефон от скуки. Только через пятнадцать минут за ней спустилась медсестра, удивленно взглянула, но проводила. Регистратор при этом пыхтела в спину, но сделать уже ничего не могла. Говорить не хотелось, хотя они уже успели познакомиться, расспрашивать о состоянии Василисы тоже. Ноги так и старались ускориться, но пришлось подчиняться чужому ритму. Достигнув нужного коридора, Аня обогнала медсестру, и сама подбежала к двери.

– Куда? – только и успела крикнуть та, как девушка уже вошла в ординаторскую.

– Доброе утро, – улыбнулась нервной улыбкой.

– Привет! О, теперь я понял, почему тебя внизу не узнали. Выглядишь великолепно. Ты садись, будешь кофе?

– Пожалуйста, скажите уже, я и так почти не спала, подскочила рано утром, так волновалась.

– Всё скажем так, не совсем однозначно. Вы совместимы, но не идеально. Понимаешь, бывают ситуации, когда точно нет, с этим проще. А вот точно да, наверное, вообще не существует. Какой-то один белок, да будет другим. Все мы разные и это нормально. Когда мы ищем доноров по базе, то стараемся найти тех, с кем совпадение будет порядка девяносто пяти процентов, это здорово, когда такие находятся. Сто – это уже однояйцевые близнецы. Но мало кому так везет.

– Так моя печень подходит или нет?

– Лучше, чем имеющееся образы в базе, но хуже, чем у Кристины, или скажем второй девушки, которую ты не знаешь. Однако, если мы пересадим твой кусочек Василисе, есть шанс, что она очнется, и ей станет лучше. При этом возможно и отторжение через какое-то время. Необходимо использовать препараты, гасящие иммунитет, а это может усугубить течение болезни.

– Как-то всё очень сложно.

– Да. Поэтому я тянул, не сразу сказал тебе результаты, они пришли в четверг. Отправил в Москву, коллегам из двух самых крупных университетов. Они считают, что процент совпадения достаточный, чтобы рискнуть. И двое прекрасных хирургов готовы вылететь сюда, чтобы провести операцию. Нужно лишь твое согласие. Не хочу кормить тебя пустыми обещаниями. Говорить, что это точно поможет, и Василиса поправится. Знаю, насколько она важна для тебя. Поэтому раскрываю все карты.

– Кажется, теперь принять решение будет еще сложнее. Одно дело идти на риск, зная, что этим ты поможешь другу. Но когда это еще и неизвестно, то дело начинает напоминать гадание на кофейной гуще.

– Расскажи, что именно тревожит тебя?

– Наверное, как и всех, неизвестность. Раньше я примерно представляла свою жизнь, а сейчас никаких идей. Мне предложили другую работу, друзья говорят, что мы можем вместе снимать квартиру. И в этом будущем всё логично и понятно. Я, здоровая барышня, снова начну строить карьеру, встречу кого-то, заведу семью, рожу детей. Я хочу детей, двоих, троих. Но останется это «если». И чувство, что я предала Василису. Смогу я с ним жить долго и счастливо? Вряд ли.

– Это не предательство. А вполне здравый подход.

– Возможно. С другой стороны, если я решусь, лягу на операционный стол, что будет со мной? Смогу ли я работать? Не появится ли осложнений? А если появятся, меня некому кормить с ложечки. Наверное, будь рядом со мной человек, на которого я могла бы положиться, зная, что любима, дорога и защищена в случае неудачи, я бы пошла на это не раздумывая. Но у меня никого нет. Да, друзья, знакомые, утром я получила внезапную поддержку от ребят, где сейчас снимаю комнату. Но я говорю о другом. Даже моя мама меня не любит. Глупо, да?

– Ничуть. Ты больше всех, кого я знаю достойна любви, Аня. Я понял это в тот момент, когда увидел тебя. Ты потрясающая девушка с чистым сердцем. Пойми меня правильно, но я готов заботиться о тебе и поддерживать, чтобы ни случилось. Будет нужно – буду кормить с ложки. И всегда буду рядом с тобой. Если тебе этого, конечно, тоже хочется, – последние слова он произнес, опустив глаза в пол. Видно было, что мужчина очень смущен только что сказанным.

– Это правда? Выходит, я что же, тоже нравлюсь тебе?

– Я влюбился в первую же минуту, как увидел тебя на крыльце, – выпалил он.

– Так не бывает, – девушка улыбалась сквозь слезы, – ведь мы еще совсем не знали друг друга. И вообще, разве я идеальная девушка?

– Абсолютно точно. Постой, ты сказала тоже? Выходит, у тебя есть чувства?

– Наверное, глупо скрывать, но я постоянно думаю о тебе. И сегодня я с одной стороны радовалась, что увижу тебя, а с другой ужасно боялась. Значит, ты правда готов пройти со мной этот путь, и быть рядом, что бы ни случилось?

– Абсолютно точно. Если тебе нужны гарантии, я хоть сейчас готов в ЗАГС. Надеюсь, тебя это не пугает?

– Ни капли. Тогда. Тогда, – Аня собралась с мыслями, – давай рискнем. Давай сделаем это вместе. А там как уж решит судьба. Но я должна попробовать спасти Василису. Знаешь, когда я сдала тест, то так долго думала, волновалась, пыталась решить, и в результате завела список в блокноте, опросила кучу народу, и вот, смотри, какие результаты. Счет не в пользу Василисы, причем ну прямо совсем не в пользу. Только все эти баллы ничего не значат, если сердце говорит: «Давай». Просто не смогу жить дальше зная, что ничего не сделала.

– Конечно. Порви этот лист, плевать на их мнения. Если ты решилась, правда решилась, то будем действовать. И помни, пожалуйста, очень важный момент. Если вдруг, даже перед подачей наркоза, ты передумаешь, напугаешься, решишь уйти, я тебя пойму и поддержу. И это никак не скажется на нас с тобой. Что бы ни было дальше, мы вместе.

– Мы вместе, – повторила Аня и закрыла глаза, зажмурившись от счастья.

– Тогда давай по делу. Завтра жду тебя с вещами, вот список, у приемного отделения. Пришли сообщение, как будешь выезжать. Это другой вход, я тебе покажу, как будем уходить. Ты ложишься минимум на неделю, а дальше как пойдет. Пока побудешь тут под наблюдением, на специальной диете. Палату тебе выделю лучшую, всё будет. На данный момент всё происходящее оплачено из средств Василисы, она сразу заложила на это сумму. Даже перелет и проживание хирургов учла. Так что об этом вообще не думай. Возьми книги, ноутбук, то, что посчитаешь нужным.

– Ты будешь со мной?

– Каждую минуту. Я не оставлю тебя бояться в одиночестве в темноте.

– Я должна сказать еще кое-что. В субботу ко мне в бар приходил Семен, он твой друг. Мы говорили, он рассказал о тебе. Про молодость, про жизнь.

– Это хорошо, мне меньше пересказывать придется, а я этого не люблю. Поэтому и не хожу на свидания, это же по ощущениям хуже собеседования. Значит, ты успела даже пообщаться с моим лучшим другом?

– Не специально, просто так вышло.

– Думаю, ты ему так понравилась, что он решил познакомить нас на обеде.

– За ухой!

Аня рассмеялась. Ей стало как-то вдруг легко внутри от принятого решения. Они еще долго сидели рядом, говорили обо всем на свете. Только спустя пару часов девушка спохватилась, что ее принцу в белом халате надо работать. Впрочем, в какой-то степени их разговор можно было назвать рабочим. На прощание Виктор Федорович крепко обнял ее, прижал к себе, а после проводил, показав, где будет ждать завтра.

Вернувшись в гостевой дом, Аня замерла в нерешительности. Открыв калитку, она застала хозяев бегающими по саду. Мужчина проделывал это со столом и стульями, а его жена с тряпками и ведром.

– Анюта! – воскликнула она, – как ты вовремя. Поможешь?

– Конечно, – кивнула девушка.

– Как результаты? Ты подходишь? – прямо спросил Эдуард.

– Да, удивительное совпадение, но я подошла, – рассказывать подробности Аня не стала, – у меня удачная группа крови. В общем, я решилась. Завтра еду в больницу. Операция будет небольшой, только малая часть печени. Это не должно быть опасно. А там врачи посмотрят.

– Что ж, нам остается только поддержать тебя и пожелать удачи, – улыбнулся он в усы, – а сегодня немного покутить. Тебе же можно шашлык?

– Думаю, чуть-чуть никому никогда не повредит. Тем более ваше мясо – это нечто. Так, что нести?

Она вовлеклась в процесс подготовки, носила, мыла, резала, мешала, и сама не заметила, как оказалась за столом в большой веселой компании. Вечер прошел легко и приятно, особенно радовали периодические сообщения от Вити. Он разрешил шашлык, посоветовав разбавить овощами, интересовался происходящим и был невероятно мил. Подобного тепла Аня еще не встречала.

Утром она собрала вещи, вновь разложила их по чемоданам, отнесла сумки в специальную комнату. Нина Карловна уверила ее, что за те деньги, что она заплатила, они готовы хранить их столько, сколько потребуется. А как выпишется, сразу предоставят комнату.

Вызвав такси, девушка обняла своих благодетелей на прощание и махнула в полную неизвестность. Врач уже ждал ее на крыльце, когда Аня вышла, подхватил сумки, помог всё оформить в приемном. Оказывается, нужные анализы она сдала, когда проходила тестирование, а еще удивлялась, зачем так много. Миновав все бюрократические преграды, Аня вошла в палату. На минуту она остановилась, как будто задумалась:

– Постой, Витя. Скажи мне. Почему у меня сразу брали анализы для госпитализации? Разве ты всё это предвидел?

– Ни в коем случае. Просто в случае наличия хотя бы одного положительного, донором тебе было бы нельзя быть. Найди мы, к примеру патологию почек, каких-то возбудителей инфекционных заболеваний, то даже при полном совпадении пересадка была бы запрещена. Это обязательные правила. Потенциальных доноров сначала проверяют с ног до головы.

– Так вот, выходит, зачем Кристина это сделала. Она боялась, что заболела чем-то из списка.

– Вы с ней виделись?

– Да, – кивнула Аня и подробно пересказала разговор в кафе Светлогорска.

– Что-то подобное я, честно говоря, и подозревал. Но не думал, что всё настолько печально. Впрочем, ее дело. Выходит, она всё еще живет в квартире Василисы?

– Ждет Наташу. Но мы сделаем всё, чтобы ей незачем было приезжать. Представляю, как Василиса удивится, когда очнется. Как бы я хотела увидеть ее улыбку.

– Мы боремся за это, – ответил Виктор Федорович.

– Да, не будем загадывать, – Аня тряхнула головой, – дата операции еще не известна?

– Я отправил письмо в Москву в понедельник, они ответили, что вылетают дня через три, для нас сильно подвинули очередь. Боюсь, шумихи из этого могут развести прилично.

– Будет пресса?

– Главный врач настаивает, у нас редко проводят подобные операции. Это репутация клиники.

– Разве это будет хорошо в случае негативного исхода? Всё же риски достаточно высоки.

– Тем не менее, репортаж снимут. С сохранением медицинской тайны, никто не будет знать, кто именно пациент, а кто донор. Так, общий план больницы, интервью главного, может москвичей поймают.

– Не пускай их в отделение, хорошо? Если мама увидит этот репортаж, мне ничего хорошего не будет. Возможно, она примчится сюда и всё вам сорвет.

– Мне уже страшно знакомиться с этой женщиной. Ну что же, всё переживем, со всем справимся.

– Ты планируешь с ней знакомиться?

– Конечно, или мы с тобой не вместе?

– Как-то это радикально. И очень быстро. Давай решать проблемы по мере поступления, хорошо?

– Тебе виднее. Ладно, мне пора работать. И помни. Я с тобой.

Кивнув, Аня проводила врача взглядом. Началась ее больничная жизнь. Теперь за ней тщательно следили медсестры, отмеряя порции питания, собирая анализы каждое утро, вероятно, больше для подстраховки, всё же основные были в порядке. С другими пациентами она не общалась, предпочитая либо сидеть в палате Василисы, либо прятаться в своей с книгой или ноутбуком. Последнюю неделю Аня совсем забросила блог, и теперь возвращалась с усиленным рвением. Когда Василиса очнется, ей явно не понравится, что все труды закончились ничем. Еще и ремонт не начала, и вообще с делами совершенно не справлялась. Впрочем, закрытие галереи было необходимо, без Василисы нельзя было проводить сделки, а это главное, чем они занимались.

По вечерам приходил Витя. Они много говорили, изучая друг друга всё глубже. С каждым днем Аня убеждалась, что перед ней тот самый человек, настоящий, благородный, умный, интересный. Теперь все ее неудачные романы казались такой ерундой, не стоящей внимания.

Страх перед операцией то отходил, то накрывал с головой. В такие минуты Аня лежала в кровати, свернувшись калачиком, и старалась успокоить себя, но получалось неважно. Она уже нашла все вещи в палате, на которые можно посмотреть, всё, что можно понюхать и почувствовать. Слышать получалось немного, как правило в отделении стояла тишина, помогала звукоизоляция палат. Только иногда проезжала санитарка с тележкой, да кричала что-то с поста медсестра. Стационар жил своей обычной жизнью, появление новенькой никак не отразилось. Впрочем, Аня часто ловила на себе взгляды. Может, их смущал ее вид, слишком здоровый, а может, они знали, кто она такая?

Звонили друзья, порывались прийти, но никого не пускали. Виктор Федорович запретил, чтобы уменьшить риск контакта с инфекциями. Вдруг кто-то окажется простужен. Тогда операцию придется переносить. Впрочем, звонки по видеосвязи Анджеле и Косте, телефонные разговоры с Ниной Карловной вполне спасали от скуки. Казалось, что они рядом даже на расстоянии.

Хирурги из Москвы прибыли только на четвертый день. Их было двое, как и говорил Виктор, Ясенев Игорь Вадимович, профессор, и Хлипов Сергей Львович, ассистент, кандидат наук. Первый был очень известен в среде хирургов, поэтому надежда на благополучный исход витала в воздухе. Впрочем, всё это было неизвестно Ане, изучавшей переход в искусстве к модернизму, когда в дверь постучали.

– Войдите, – просто бросила она, привыкнув, что это либо медсестра, либо санитарка, в это время кого-то другого ждать было бессмысленно.

– Доброго дня вам, милая барышня, – улыбаясь, вошел мужчина лет пятидесяти, абсолютно лысый, но с густыми топорщащимися во все стороны бровями, – мы к вам с делегацией.

– Приехали хирурги, которые будут проводить операцию, – объяснил Виктор Федорович, входя следом.

Аня смутилась. Она ожидала, что ее как минимум предупредят, а скорее, вызовут куда-то, если понадобится беседа. Но, доктора не стали церемониться и просто пришли в палату. Третьим вошел Сергей Львович, он был моложе профессора, лет сорока на вид, очень деловой, шустрый, мгновенно осмотрел комнату и сосредоточил взгляд на девушке. Та порадовалась, что переоделась во вполне приличный спортивный костюм и не позволяла себе ходить в халате, как многие здесь. Дальше вошли двое хирургов отделения, с ними Аня не особо была знакома. Последним стал крупный мужчина властной наружности, главный врач больницы.

– Ты не против, если мы немножко поболтаем? – улыбнулся профессор, – я люблю сам немного повыяснять. Так сказать, прежде чем лезть пациенту внутрь, нужно немножко сдружиться снаружи. Значит, тебя зовут Аня?

– Да, верно.

– А я Игорь Вадимович. Можешь не волноваться, я провел очень много подобных операций, фактически специализируюсь на этом, так что твоя печень, а точнее ее кусочек, будут в целости и сохранности. Виктор Федорович уже успел тебе объяснить, что совпадение не идеально и мы не можем гарантировать, что всё пройдет, скажем так с положительным результатом?

– Конечно, но я всё равно готова рискнуть. Когда других вариантов нет, нужно пробовать хоть что-то, верно?

– Любую возможность, да. Но насчет тебя я уверен. Мы просмотрели анализы, УЗИ, данные визуализации. Проблем не должно возникнуть. Кроме того, печень восстанавливается со временем, так что в будущем у тебя всё должно быть стабильно. Я имею ввиду, с детьми. Конечно, ближайший год, может два, с беременностью нужно будет подождать, но потом, под наблюдением, всё будет осуществимо.

– Это очень хорошая новость.

– У тебя есть еще какие-нибудь вопросы? Может быть, пожелания?

– Сделайте шрам как можно меньше, если это, конечно получится. Шучу, в операционной всё решаете вы. Или…? Кто именно будет меня оперировать?

– Сергей Львович, мой ассистент. Важно, чтобы определенная часть вмешательства произошла одновременно, минимальный период нахождения печени вне сосудов, тела. Перенос осуществляется очень быстро в подготовленную область. Ему будет помогать Геннадий Юрьевич, хирург отделения. Я, Виктор Федорович и Максим Никитич будем оперировать Василису.

– Поняла, – кивнула Аня. Она немного расстроилась, что Витя не был назначен ее хирургом.

– Можешь быть уверена, Сергей отличный специалист, – профессор несколько иначе понял причины перемены настроения девушки, – мы всегда работаем с ним так, вдвоем. После того, как он ушьет тебя, он перейдет ко мне. Это очень долгая, очень тяжелая операция, поэтому нам требуется целая толпа врачей.

– Конечно, это и правильно. Спасибо вам, что приехали.

Попрощавшись, делегация покинула палату, остался только лечащий врач.

– Ты не понимаешь, почему не я взялся тебя оперировать?

– Это немного странно. Я бы, наоборот, хотела этого, потому что доверяю тебе.

– У нас запрещено оперировать близких родственников и людей, к которым есть определенные чувства. Пациент для тебя должен быть никем, так проще. Боюсь, я бы даже разрез тебе сделать не смог – психологический барьер.

– Вот, значит, как. Странно, но да, наверное, так оно и есть. Хорошо. Беги, а то они тебя потеряют.

– Конечно, – улыбнулся врач, наклонился и легко поцеловал девушку.

А после он ушел, и Аня не видела его до самой операции. Больше к ней никто не приходил. После назначения времени вмешательства, ей перестали давать еду, лишив сразу и обеда, и ужина, и завтрака. Разрешили выпивать только полстакана воды днем, а потом даже это стало нельзя. Санитарка постоянно заглядывала и напоминала об ограничениях. Это была не Валентина, а другая, незнакомая женщина. Быть может, причина была в остром несогласии знакомой санитарки с происходящим, а может, просто она была приписана к Василисе и к другим пациентам идти не могла? Этого Аня не знала, да и не особо хотела.

Ближе к вечеру, когда суматоха дня стихла, девушка тихонько проникла в палату к подруге, чтобы посидеть рядом в последний раз перед операцией. Будущее представлялось ей чем-то настолько неизвестным, что Аня чувствовала острую необходимость увидеться.

– Привет. Мы с тобой теперь в одинаковых рубашках. Представляю, как бы ты удивилась, если бы узнала всё это. Завтра ты наконец получишь печень. Столько этого добивалась, а нашла там, где не ожидала. Я и сама не знаю, как решилась. Знаешь, в том блокноте было настолько больше против, что даже смысла не было считать. А потом я поняла, что все те, кто говорили не делать этого, все они не самые лучшие люди. Никто из них не думал обо мне или о тебе. Они говорили за себя и о себе. Это был их страх, это они не могли совершить поступок. А мне оказалось куда страшнее не сделать этого, потому что ну как я потом буду жить вообще, зная, что могла попробовать и не попробовала. И ты теперь… Нет, даже говорить этого не могу. Хотя никто не дает никаких гарантий, Василис, но они позвали сюда таких специалистов. Нас с тобой порежут лучшие из лучших, представляешь? Надеюсь, что моя печень приживется в тебе. Что ты примешь меня и сможешь восстановиться. Так что ты тоже не бойся ничего. И настраивайся на завтрашний день. Мы с тобой вместе, значит со всем справимся, верно?

Василиса, как обычно, не отвечала. Не изменились характеристики ни дыхания, ни пульса, и всё же в глубине души Аня верила, что ее услышали. В дверь тихо постучали. Встрепенувшись, девушка подошла, открыла и увидела Виктора.

– Что-то случилось?

– Просто хотел обнять тебя перед операцией. Сегодня у меня нет дежурства, всей команде велели поехать домой и выспаться. А вот назавтра будет. Так что от наркоза будем отходить вместе, скажем так.

– Спасибо, рядом с тобой я чувствую такую поддержку. Отправляйся отдыхать, завтра и правда непростой день. А я хочу еще немного побыть с Василисой. Когда я здесь, мне как-то спокойнее.

– Ты поддерживаешь ее, не позволяешь страху проступить. Я не встречал женщины отважнее, Аня. Помни, я с тобой. И не забудь зайти на укол.

– Я уже. Скоро там живого места не будет, но это всё мелочи. Ты зайдешь перед операцией?

– Вряд ли, слишком много всего будет происходить. Не хочу обнадеживать.

– Тогда спокойно занимайся делами и ни о чем не думай. Но вот после я точно буду тебя ждать.

– Договорились. Сначала тебя отправят в реанимацию, я еще буду в операционной с Василисой. Как стабилизируются показатели, переведут сюда, палата приспособлена. Ничего не бойся, ты все время будешь под присмотром.

Он улыбнулся, крепко обнял девушку, поцеловал ее в щеку и покинул палату. А Аня осталась. Она забралась на кресло, и продолжила разговор с Василисой. Сама не заметила, как заснула. Наверное, в своей палате ей бы не удалось это, зато в неудобном кресле Аня отлично выспалась и проснулась только от громкого высказывания Валентины:

– Это кто тут у нас так загостился? – она не выглядела рассерженной или сердитой, наоборот, улыбалась до ушей, – вас уже ищут, медсестра заходила в палату. Я сказала, что быть может, Анюта отошла в туалет, пошла сюда – и точно!

– Кажется, я задремала. Побегу к себе, пока никто не получил нагоняй.

– Не сильно спеши, это всё ерунда. Значит, ты всё-таки решилась.

– Да, попробуем, вдруг получится.

– Знаешь, наверное, я была неправа. А ты молодец, я горжусь тобой. Здесь всё отделение зарядилось такой надеждой. И даже уже не важно теперь, как пройдет операция, главное, что для Василисы вообще нашелся донор. Многие так же ждут долгие месяцы, кто-то перестает верить, что помощь придет. Теперь они увидели, что может быть и такое.

– Спасибо. Я рада, что вы меня не осуждаете. Я боялась, что вы не подходите именно из-за этого.

– Просто не положено, вот и всё. Не бери в голову так много про других, по сути, у каждого своя жизнь, мы не должны быть мерилами твоей.

– Это точно, – кивнула Аня и вышла улыбаясь, высоко подняв голову.

Зачем заходила медсестра, она так и не поняла, потому что на посту той не оказалось, а после никто не заглядывал. Время тянулось медленно, часы спешили к одиннадцати, а ее всё не звали. Может, что-то отменилось? Московский хирург съел не те морепродукты и теперь лежит в отеле? Или вдруг его дернули на очень важную встречу в институт? Решила пока еще раз заглянуть к Василисе, потому что сидеть в палате голодной без дела было невыносимо.

Но ее уже не было.

Видимо, подготовку решили начать с реципиента. Вернувшись в палату, Аня подошла к окну. Удивительно, день выдался прекрасным. Обычно капал дождь, но сегодня даже природа решила поддержать их.

Раздался стук в дверь, заглянула медсестра.

– Пора, – только и сказала она.

А потом всё так закрутилось, что Аня и сама не очень понимала происходящее. Привезли каталку, она разделась и легла, хорошо позволили надеть хотя бы бумажное стерильное белье. Из отделения на лифт, оттуда в операционный блок. Вокруг стояла странная тишина, только тихо играло радио какую-то популярную песню, Аня не разобрала. Подвезли к операционной кушетке, девушка только успела подумать, до чего же она маленькая и узкая, как уже переложили, и места вполне хватило. Рядом стояла вторая такая же, вокруг которой уже вплотную стояли хирурги и медсестры.

Быстро накрыли пеленками, оставив только область живота. Добрая медсестра накрыла ноги дополнительно, а то сразу стало холодно. Подошел анестезиолог, большой круглый дядька, обычно веселый, вчера он проводил ей инструктаж перед операцией. Сегодня мужчина выглядел сосредоточенно и спокойно, при этом внушал странную уверенность, что всё будет хорошо. Он улыбнулся:

– Готова, красавица? Сейчас буду тебе петь колыбельные. Приподними голову, вот так, это масочка, не пугайся, надо немного подышать.

Почему-то в голове у Ани закрутилось «У попа была собака, он ее любил. Она съела кусок мяса, он ее убил». Раз за разом, по кругу, без возможности сменить мысль. Вообще это очень странно, обычно думать можно о чем угодно, но тут категорически не получалось. Внезапно все мышцы как будто одновременно напряглись, стало очень страшно, захотелось убежать как можно скорее. Но не получалось подвигать даже пальцами, не то, что вставать. А потом пришло странное спокойствие, она почувствовала, как ей подсоединяют трубки, входят в вену, слышала разговоры врачей. Что-то странное было с наркозом. Конечно, странное, она же не спала, а всё слышала и понимала, хорошо, что ощущала меньше, а то наверняка было бы ужасно больно. У попа…

– Где? – она резко закричала и попыталась сесть.

– Где-где, – пробормотала медсестра, – где и все мы. Реанимация. Лежи, не дергайся, побереги швы. Сейчас анестезиолога позову. Вечно эти истерички…

И снова темнота.

Реальность наступала очень медленно, как волны балтийского моря катятся на песок. А мысли скакали подобно маленьким янтарным камушкам, то появлялись, то исчезали в темноте. Вокруг царил полумрак, и это было очень комфортно, яркий свет наверняка сильно задел глаза, открывать которые не хотелось. В области живота ощущалась тупая боль, не сказать, чтобы выраженная, впрочем, кто знает, насколько ощущения правдивы. Хотя она только проснулась, сильно хотелось спать. Поэтому Аня решила не открывать глаза, а вернуться обратно в темноту.