Текст книги "Либерти"

Глава 16

– Эй? ЭЙ?! – кричу я одно и то же в течении нескольких минут. – Неужели меня никто не слышит?! Помогите мне! Эй?!

Счастье, что мои конечности остались в целости и сохранности. Наверняка, на моем теле есть царапины и ушибы, но это не суть важно, ведь я жива…

– Пожалуйста, помогите! – ору я. – Кто-нибудь! Пожа…

– Доминика? – слышу я пораженный голос мистера Джонса. – Это ты?

– О, господи, да! Мистер Джонс, осторожнее, здесь яма!

– Откуда она тут взялась, черт возьми? Ты в порядке, девочка?!

– Да… Кажется, да. Пожалуйста, вытащите меня отсюда!

Серьезно, я едва сдерживаю слезы. Вечер закончился катастрофически неправильно.

– Господи боже! И рядом с нашими домами! – ахает мужчина. – Погоди, милая, я позову на помощь Эрика!

– Нет, мистер Джонс, его нет дома! Прошу, спустите мне лестницу… У вас же наверняка есть. Пожалуйста, поторопитесь! Мне очень страшно, – шепотом добавляю я.

– Конечно, дорогая! Конечно! Одну минуту! Оставайся на месте!

– Очень смешно, мистер Джонс.

По правде говоря, я готовила себя к худшему: старик будет долго искать лестницу, потом побежит за помощью к соседям и на всё про всё уйдет так много времени, что мои ноги заледенеют в этой луже. Однако мистер Джонс возвращается очень скоро и, вооружившись фонариком, с громкими кряхтеньями спускает для меня лестницу.

– Мистер Джонс, спасибо вам огромное! Не знаю, что бы я делала без вас! – благодарю я, поднимаясь наверх. – Господи, это просто ужасно…

– Откуда здесь взялась эта яма? – недоумевает он.

– Понятия не имею, но тот, кто вырыл её – настоящее чудовище! – огрызаюсь я. – А если дети угодят сюда? А если на моем месте оказалась бы старушка какая-нибудь?

– Костей бы не собрали! – согласно кивает мужчина.

Выбравшись наружу, я тяжело дышу и обнимаю своего спасителя, совершенно не боясь испачкать его.

– Ещё раз, спасибо вам, мистер Джонс, я так испугалась… – и тут я замолкаю, почувствовав кое-что очень меня пугающее.

Старик тоже обнимает меня и вместе с тем его бедра (какого-то хрена!) всё теснее и теснее прижимаются к моим. Матерь божья, я отчетливо ощущаю его эрекцию!

– Мистер Джонс! – отталкиваю я его. – Что вы делаете?!

– Ох, дорогая, прости меня, – шепчет он, тихонько посмеиваясь над собой, – но мое тело очень остро реагирует на женские прелести и уж тем более прикосновения. Лучше бы тебе держаться от меня подальше, иначе…

Я не успеваю даже поразиться его словам и веселому настроению, ведь кто-то неожиданно направляет на наши лица мощный и яркий поток белого света. Ничего не вижу, я как будто ослепла!

– Что это такое, черт возьми! – громко злится мистер Джонс. – Уберите свой фонарик сейчас же!

– Вот ты и попался, кретин бестолковый! Я тебя кастрирую, Генри, как и обещала! – орет знакомый голос Доны Джонс. – Будь ты проклят, кабель недоделанный!

– Дона?! – ахает он в полном ужасе. Я часто моргаю, стараясь привыкнуть к свету, но все равно мало, что вижу и понимаю. – Дона, это ты?! Ты же уехала…

– Ничтожество! – кричит женщина и влепляет собственному мужу громкую пощечину. – Я с тебя шкуру сдеру, Генри! Сдеру и повешу вместо занавесок в доме!

– Дона, милая, ты всё неправильно поняла! Я…

– Что я не так поняла, Генри?! – хватает она его за грудки. – Ты обжимаешься посреди ночи с этой шлюшкой, а в твоих штанах стояк!

– Миссис Джонс, как вы смеете говорить обо мне в таком тоне?! – не выдерживаю я. – Я не позволю…

– А ты, – перебивает меня женщина с налившимися кровью глазами, – заткнись! С тобой я разделаюсь иначе! Я закопаю тебя живьем в этой яме и ты больше света белого не увидишь, поганая девка! Будешь знать, как спать с чужими мужьями! Я сразу тебя раскусила: молоденькая вертихвостка, падкая на чужих мужчин! Я тебе твою рогатку цементом залеплю!

– Дона, умоляю, прекрати!

– Пошел ты к черту! – кричит женщина и толкает собственного мужа в яму, куда я случайно угодила. А потом, эта массивная тетка наклоняется к земле и поднимает биту, с которой шаталась в ту самую ночь у дома Салли-Малли. – Я знала, что вы спите, – опасным шепотом рычит она, надвигаясь на меня. – Трахаетесь у меня под боком. Я слышала, как ты визжишь, как мой муж елозит тебя!

– Господи боже, очнитесь! Вы сумасшедшая!

– От него всегда пахло твоей нежной кожей! И вот, наконец, ты попалась!

– Я здесь всего несколько дней! – кричу я громко, чтобы эта ненормальная хоть немного пришла в себя. – Ваш муж сейчас в яме и возможно ему нужна помощь, а вы тут занимаетесь черт знает чем!

– О, Дона! – доносится слабый голос мистера Джонса. – Дона, помоги мне!

– Конечно, дорогой! – хохочет она, как в каком-нибудь фильме ужасов. – Вот только сначала разделаюсь с твоей подстилкой. Иди сюда, шлюшка, будем делать из тебя «красавицу»!

Ей-богу, она, должно быть, «Ходячих мертвецов» пересмотрела, где жуткий персонаж Ниган с огромной битой молотил всех, кого не лень. Дона Джонс бросает фонарик на землю и замахивается. Но позади неё откуда не возьмись появляется Эрик и ловко лишает сумасшедшую женщину её оружия.

– Эта чокнутая хочет меня убить! – говорю я ему. – Эрик, вызови полицию, пожалуйста!

– Она спит с моим Генри! – кричит та, вертя головой в разные стороны. – Она спит с моим Генри!

– Дона! Дона! Помогите! – взывает её муж из ямы.

Через двадцать минут у этой самой ямы собирается человек сорок. Все они в пижамах и домашних халатах в ужасе наблюдают за истерикой Доны Джонс, которая всё это время пряталась где-то на острове и пасла своего супруга. На «Либерти» прилетели полицейские и медперсонал. И пока они все пытаются совладать с буйным поведением обозленной на всех и всё женщины, Валери, что стоит справа от меня, говорит:

– До чего же странная и жуткая ночь. Я никогда бы не подумала, что Дона способна на такое… У меня прям мурашки по коже!

– Ей явно потребуется помощь психиатра, – добавляет Лорен.

– А мистер Джонс теперь не скоро вернется к нашим занятиям, – говорю я. – У бедняги перелом ноги и ушибы.

Вижу, как Эрик пожимает руку одному из полицейских и медленно пятится назад. Я наблюдаю за ним уже несколько минут и всё жду, когда же он, наконец, соберется домой.

– Пойду поблагодарю своего спасителя, – говорю я быстро и направляюсь к Эрику.

Слышу за спиной ахи и охи Лорен, которая явно восхищается героическим поступком Эрика. Собственно, как и им самим.

– Эрик, погоди!

Он останавливается и кладет свою руку на мое плечо.

– Ты точно в порядке, грязнуля?

С улыбкой фыркаю и оглядываю свою испачканную одежду.

– Да, благодаря тебе. Спасибо, Эрик.

– Если бы я не оставил тебя и проводил до дома, то ничего этого не случилось бы.

– Ну да! Тогда, мы бы оба провалились в эту жуткую яму, которую выкопала эта…ненормальная женщина.

– Не буду спорить, – улыбается мне Эрик. – Рад, что с тобой всё хорошо.

– Удалось поймать того пса? – интересуюсь я, не желая расставаться с ним.

– Как и всегда.

Мы молчим. Я понимаю, что выгляжу хуже некуда, но почему-то собственный внешний вид волнует меня сейчас меньше всего. Сначала собака, потом падение в яму и под конец – истерика Доны… Нет! Эта ночь обязана завершиться иначе! Я столько всего натерпелась!

– Ты устала, – говорит мне Эрик. – Пойдем, я, наконец-таки, проведу тебя! Чтобы ты ещё куда-нибудь не провалилась. Кстати, хочу поинтересоваться…

Посылаю ему вопросительный взгляд и медленно направляюсь к дому Валери.

– Ты и Генри Джонс точно не…

– Очень смешно, – буркаю я.

Эрик смеется и ободряюще хлопает по моему плечу.

– Ладно тебе, я всего лишь шучу.

– Его сумасшедшая жена чуть не убила меня, а тебе весело.

– Она просто охраняет свое, как цербер. Любви там уже давно нет, просто Генри её и всё тут. Властная женщина.

– Тебе такие нравятся?

– Мне нравятся женственные и нежные. Но непременно с остренькой дерзинкой.

– А, так ты про меня говоришь? Тогда, добавь ещё «страстную»!

– «Подозрительную».

– «Осторожную», – поднимаю я бровь.

– «Неугомонную».

– «Справедливую»!

– «Вредную», – говорит Эрик и останавливается. Мы смотрим друг другу в глаза и я понимаю, что вот-вот эта долгая ночь, наконец, завершится так, как и должна. Поцелуем!

– Поужинаем завтра?

– Поплывем на соседний остров в ресторан? – предполагаю я.

– Ты же говорила, что больше в жизни со мной никуда не поплывешь!

– Так и есть. Просто, если предложение прозвучит именно так, то я откажусь.

Эрик деланно задумывается.

– Тогда, поужинаем у меня? Я люблю готовить и уверен, что тебе понравится.

– Ещё никто не жаловался? – улыбаюсь я.

Но мой намек на свидания с другими девушками, которым Эрик мог демонстрировать свои кулинарные способности, он нарочно не замечает. И, наконец, делает то, чего я, черт возьми, жду целую ночь и несомненно заслужила.

– Какие у тебя мягкие губы, – напевает он тихо-тихо спустя несколько секунд. – Как губки для мытья посуды.

– С ума сойти как романтично. Тогда твои, словно скрипучий пенопласт.

– До чего же ты добра. Мы идеально подходим друг другу, не находишь?

– Я ещё не поняла, – пожимаю плечами и мы снова целуемся. А потом, в моей голове вновь всплывает одна очень неприятная мысль, что как противное жужжащее насекомое раздражает слух и мешает ночью заснуть. – Эрик?

– Мм? – мычит он, целуя мои губы.

– То, что ты пока не можешь рассказать мне, никак не связано с криминалом?

– Доминика…

– Пожалуйста, просто ответь мне.

Эрик вздыхает и заглядывает в мои глаза так, что мне сложно не поверить ему.

– Нет. Ничего страшного и дурного.

– Ура.

Глава 17

Мне снились прекрасные сны, несмотря на кошмарные события прошлой ночи, связанные с нервнобольной Доной Джонс. В них мы с Эриком обнимались, пили вино и много смеялись, при чем в постели. Очень надеюсь, что на самом деле нас будут веселить иные вещи и в совершенно других условиях, но только не под одеялом. Я считаю, что наш роман закрутился уж слишком быстро: сначала Эрик вызывал во мне опасения, я подозревала его в самом страшном, а теперь не могу определиться, какое же нижнее белье выбрать для сегодняшнего свидания с ним. Хотя, может так и должно быть? Если раньше мои романы отличались занудной медлительностью и непременно разваливались, то, возможно, сейчас, развиваясь стремительно, он перерастет в самое большее, что может быть между двумя людьми?

После нашего занятия подруги Валери решают расположиться на террасе и выпить прохладный лимонад собственного производства Лорен. Потянув бледно-желтую жидкость из трубочки, я отчетливо ощущаю вкус рома. Первые несколько минут четыре взрослые женщины заваливают меня вопросами о подробностях вчерашней ночи. Жуткой ситуации с Доной Джонс они касаются лишь чуть-чуть, а вот Эрика…

– Значит, ты изменила свое мнение о нем, – улыбается мне Саша. – Что ж, я очень рада. Вы прекрасно смотритесь вместе.

– А он объяснил тебе, что за паспорта в его шкафу? – хмурится Дина.

– Я не спрашивала… То есть, я не хочу, чтобы он знал, что я проникла в его дом тогда и лазила в вещах.

– Ты же была под кайфом!

– Это не оправдание! – ахаю я. – К тому же… К тому же я уверена, что очень скоро он поделится со мной своими секретами.

– Которые могут оказаться не такими уж и безвредными, – продолжает настаивать на своем Дина. – В любом случае, будь осторожна. И пусть огромный агрегат в его штанах не лишит тебя бдительности!

– Спасибо, – сухо бросаю я.

– О, глядите! Ева к нам спешит! – сообщает Валери с улыбкой. Сегодня она вновь чувствует себя неважно и большую часть занятия просто пролежала на коврике, дыша свежим воздухом. – Наверное, есть какие-то новости.

– Доброе утро, – здоровается с нами женщина и ставит на стол корзину с ароматной выпечкой. – Угощайтесь, здесь печенье с клубничным джемом и кунжутом.

– Спасибо, дорогая наша Ева!

– Мои бока растут с каждым днем, но, черт возьми, как же это вкусно! – уплетает угощение Лорен. – Есть какие-нибудь новости?

Темные глаза Евы шкодливо забегали из стороны в сторону. Она осторожно присаживается на край свободного кресла и, наклонившись над столом, тихонько говорит:

– У вашей соседки Салли-Малли, пусть земля ей будет пухом, – вздыхает она, – на теле были синяки.

Дина фыркает:

– Так, об этом мы уже слышали! Только никто так и не объяснил откуда и как, поэтому лично я подумала, что это фейк.

– А я вообще забыла, – округляет глаза Лорен.

– Я тоже запамятовала, – кивает Валери. – И что? Есть какие-то подробности?

– Говорят, у неё и…

– И? – торопит неуверенную Еву Дина. – Что дальше то?

– У неё была…

– Господи, что же?!

– Трахалась она активно! – бросает Ева и тут же накрывает рот рукой, словно сказала какую-то гадость.

– Что?! – ахает Саша, а вместе с ней и все мы. – В её то возрасте? Кто говорит об этом?

– Это на нашем «Лав» судачат. Только я вам ничего не говорила, хорошо?!

– Конечно, Ева, – успокаивает её Валери и предлагает «веселый» лимонад. – Ты же знаешь, что мы никогда не выносим всё то, что ты сообщаешь нам. Так и… Значит, у нашей умершей соседки был роман? Мужчина?

– О! Судя по экспертизе их было несколько!

– Что?! – ахаем мы все.

– То есть, как это?

Ева вздыхает:

– Я передаю вам слова двух полицейских, что обедали на рынке в кафе у старика Яви. Вы же знаете, Валери, я подрабатываю у него уборщицей. Они говорили, что старушку хорошенько…потрахивали и судя по экспертизе, – какой, сказать не могу, поскольку я не знаю, – у неё было как минимум три любовника.

– У Салли-Малли?! – всё ещё не верит Дина.

– Именно.

– Так, погоди-погоди, Ева, – встреваю я, – а при чем здесь синяки на теле? Её что, били?

– Те двое сказали, что следы схожи с такими… Ну, знаете, когда мужчина и женщина играют в постели.

– Ролевые игры? Матерь божья, Салли-Малли увлекалась ролевыми играми! – визжит Дина. – И почему моя жизнь настолько скучна?!

– Говорят, что в её доме полным-полно всяких этих штучек, – шепотом добавляет Ева. Даже её карие глаза как будто краснеют от неловкости.

Хочется не задумываться и не углубляться в скользкий поток не самых радужных мыслей, но…

Три любовника у старушки?

Три?

И это ещё минимум?!

– Ну, мы ведь знали, что у Салли-Малли был роман с мистером Уэлшом, – напоминаю я всем, хотя по большому счету пытаюсь только себя успокоить. – Он мне сам говорил.

– Мы в курсе, – кивает с коварной улыбкой Дина. – А вот, кто те двое – загадка!

Двое…

В ту ночь в дом Салли-Малли пробрался человек, а потом он же в спешке покинул его. Её любовник? Затем кто-то побежал следом… Любовник – номер два?

Кто же третий?

Третьим, кто был в ту ночь там, и запудрил мне мозги…

Нет. Нет, нет и нет! Это не Эрик.

Нет.

А в мысли тут же врезается тот момент, когда покойная Салли-Малли поглаживала Эрика по спине и ворковала, как голубка.

Боже, нет!

– Знаете, я, пожалуй, пойду полежу, – говорю я всем, – утомилась немного.

– Конечно-конечно! – говорит мне Валери. – Я тоже скоро поднимусь к себе, голова раскалывается. Кстати, Доминика, я отобрала фотографии, о которых мы говорили с тобой не так давно. Если будет желание, можем за обедом посмотреть их.

– С радостью. Хорошего дня, девушки.

– И тебе!

Перед тем, как зайти в дом, мои глаза невольно останавливаются на коричневом шезлонге у бассейна Эрика. На нем лежит светлое полотенце и какая-то книжка, а хозяин… Тот, в черных шортах и с голым торсом, пропускает вперед свою неугомонную и влюбившуюся в него по уши гостью в коротком белом сарафане. Терри Баскет, по всей видимости, никак не желает останавливаться.

* * *

Бабушка Валери была настоящей красавицей с аристократическими чертами лица. И хотя черно-белые фотографии ещё больше заостряют их, она несомненно обладала той холодной красотой, которую не способны создать никакие пластические хирурги. Думаю, в Валери тоже была эта изюминка, пока её не стерли подобные процедуры.

– А вот здесь, видишь? – указывает Валери на снимок, где её грациозная бабушка в компании других женщин, стоит у огромной винтовой лестницы и держит в руках маленький квадратный клатч. – На её шее.

Я присматриваюсь.

– То колье, о котором вы говорили, да?

– Угу. Бриллианты и тяжелая изумрудная подвеска, – улыбается Валери, глядя на бабушку. – Я мечтала, что когда-нибудь надену его и все на свете будут мне завидовать. Бабушка всегда говорила, что все её драгоценности станут моими, а потом – моей дочки и так из поколения в поколение. Но, увы, – с печалью улыбается она. – Моими им стать не суждено было, да и детей у меня нет. Побрякушки остались только в моей памяти. Кстати, вот то самое зеркало в рубином.

Смотрю на очередной черно-белый снимок, а потом поднимаю глаза на Валери и меня тут же охватывает тревога.

– Что с вами? Снова болит голова?

Несколько секунд подержав пальцы на висках, Валери открывает глаза и улыбается мне.

– Ничего страшного, так бывает.

– Валери, вы очень часто жалуетесь на головную боль и… Я не первый раз замечаю, как вы бывает замираете на месте и как будто пытаетесь побороть головокружение, держась то за стену, то за стол. Что с вами?

– Милая, ничего, – продолжает она улыбаться. – Просто старость потихоньку крадется, вот и всё. Кстати, ты прекрасно выглядишь. Эрику будет стоить неимоверных усилий, чтобы не затащить тебя в спальню.

– Смешно!

– Я рада, что ты оставила в прошлом свои сомнения и подозрения на его счет. Он хороший человек.

– Угу. – Снова опускаю глаза на фото в руках. Не хочу говорить об Эрике, потому что пока сама не знаю, что именно тут можно обсуждать. У меня в сотый раз из-за него голова набекрень! – Вы никогда не искали эти драгоценности?

– Лично я – нет. Мои родители, помню, нанимали каких-то людей, которые как раз занимались поиском старинных вещей, украденных и исчезнувших драгоценностей, но эти поиски так ни к чему и не привели. Те, кто обокрали наш дом, смогли хорошенько запрятать всё, что вынесли в ту ночь. Что ж, спасибо, Доминика. Пока тебе рассказывала и показывала всё это, сама с удовольствием окунулась в прошлое. Хорошие были времена тогда.

Валери вновь задерживает дыхание и закрывает глаза. Я молча поднимаюсь и наполняю стакан прохладной водой.

– Выпейте. Может, принести какое-нибудь болеутоляющее?

– Спасибо, дорогая. Я поднимусь к себе, – с улыбкой отвечает она. – У меня там есть своя аптечка, что-нибудь да найду. Желаю тебе приятного вечера.

– Спасибо… Валери?

– Да? – оборачивается она.

– Если вам что-то понадобится, что угодно… Пожалуйста, скажите мне, хорошо?

Её взгляд на долю секунды становится таким ранимым и беспомощным, что у меня сердце обрушивается в самые пятки. А потом так же быстро синие глаза наполняются фальшивым и слишком ярким блеском.

– Конечно, Доминика. А теперь поспеши к Эрику. На свидание опоздать можно, но совсем на чуть-чуть.

Глава 18

– Ты постарался! – говорю я, оглядев стол. – Ребрышки, картошка, овощи… Решил закормить меня?

– Не хочу, чтобы ты осталась голодная.

– Тут останешься, как же!

Эрик ставит на стол бутылку вина и снова возвращается к кухне.

– Интересно, и когда ты успел всё это приготовить, учитывая, что сегодня у тебя были гости?

Эрик оглядывается и криво улыбается.

– Мм, ты уже следишь за мной. Что ж, наш роман развивается очень стремительно.

– Я тоже об этом думала. Гляди и на следующей неделе свадьбу сыграем!

– Мне нравится твое чувство юмора, – кивает Эрик и снова возвращается к столу с двумя бокалами. – Если женщина умеет шутить, значит с ней будет очень легко и весело.

– Кажется, ты как-то назвал меня чертовски трудной.

– Это было ещё в те времена, когда ты подозревала меня черт знает в чем.

– А ты что, думаешь, со вчера что-то изменилось?

Наши взгляды встречаются. Несколько секунд мы молча глядим друг на друга, а потом, не желая комментировать мои слова, Эрик откупоривает бутылку и начинает разливать вино в бокалы.

– Как думаешь, что будет с домом Салли-Малли?

– Хочешь купить? – усмехается Эрик.

– Конечно, я же похожа на дочь какого-нибудь Рокфеллера! Просто интересно, что станет с её домом и вообще… У неё же никого не было, как я слышала.

– Без понятия. Да и меня особо это не интересует. – Эрик накладывает в мою тарелку картошку с ребрышками, а мне с трудом удается держать язык за зубами. – Налетай! Надеюсь, понравится.

Он поднимает свой бокал, и мы выпиваем за прекрасный вечер.

– Очень вкусно! – говорю я спустя несколько минут. – Ты серьезно сам приготовил всё это?

– А что? – усмехается Эрик. – Думаешь, я позаимствовал у Матвеевых их непревзойденную Еву и это её рук дело?

– Я об этом даже не подумала, – улыбаюсь я. – Кстати, сегодня к Валери забегала чья-то горничная… Не знаю, как её зовут. Она говорит, что слышала, как полицейские шептались о Салли-Малли…

– Доминика…

– Что?! – ахаю я наиграно. – Я же ничего не имею в виду, просто делюсь с тобой… Но, раз уж тебе это не интересно, хотя там такое!

– Что?

– Можешь себе представить, у Салли-Малли было как минимум три любовника!

– И что?

– Ты шутишь? Ей сколько лет!

– Не знаю, не узнавал.

– И говорят, что она была любительницей ролевых игр, – продолжаю я намеренно.

– Всякие бывают увлечения.

– Секс в её возрасте чреват получением различного рода травм!

– Тебе то откуда знать? И вообще, почему мы обсуждаем сексуальную жизнь умершей женщины на свидании? Нам что, больше поговорить не о чем?

– Я знаю, что у них с мистером Уэлшем был роман. Я, конечно, мало поверила его словам, когда он говорил о каком-то другом её таинственном кавалере, но теперь… Если второй был такого же почтенного возраста, что и мистер Уэлш, то третий может оказаться вполне себе молодым и крепким парнем.

Эрик медленно опускает вилку на стол и с трудом проглатывает жареные овощи.

– Правильно понимаю, что ты сейчас хочешь сказать, будто этот третий – я?

– Я? Ты? – удивляюсь. – Ничуть. Ну, может, чуть-чуть предположила.

– С чего вдруг?

– В ту ночь первый любовник пробрался в её окно и потом, спустя время, вылез обратно. За ним последовал второй, а третий… Я его не видела, но в тот момент откуда не возьмись появился ты, Эрик. Эта горничная сказала, что провели какую-то экспертизу и выяснили, что в ту ночь у Салли-Малли было три…посетителя. Уж не знаю, какие они там анализы делали, но…

– Я с ума с тобой сойду.

– Так и что?

– Что? – рычит Эрик.

– Ничего не хочешь мне сказать?

– Разве что, ты беспредельно глупа и невыносима. Сначала ты обвиняла меня в убийстве, а теперь в связях с умершей старухой! Отлично, Доминика. Просто слов нет.

Я, конечно, не горжусь тем, что порчу наше свидание копанием в чужом белье, но уж такая я – пока не узнаю правду, которая так или иначе касается меня, ни за что не успокоюсь.

– Мне сложно забыть об этом всём, потому что я знаю, что ты скрываешь что-то!

– И почему я надеялся на спокойный и приятный вечер с тобой! Ты хотя бы на одну долбаную ночь можешь остановиться и не говорить о Салли-Малли и её последних часах жизни, черт возьми?! У нас свидание, Доминика! Вкусный ужин, вино и, возможно, секс!

– Отлично! Я только за! Но давай ты хотя бы немного приоткроешь для меня двери в свою загадочную жизнь, а потом будем кувыркаться всю ночь на пролет?!

Эрик поднимается с места и обхватывает руками голову:

– Я не знаю, какие проблемы были у тебя с прошлым твоим парнем, но, кажется, уже начинаю понимать его! Ты же просто невыносима! От тебя кто угодно убежит! Просто замолчи и наслаждайся жизнью, и перестань копаться там, где уже давно всё зарыто!

– Да как ты… – ахаю я и подскакиваю на ноги. – Какой же ты бессовестный!

– На себя посмотри! Сама тактичность.

Швыряю салфетку на стол и мчусь к входной двери, точно взбешенная фурия. Да как он только посмел сказать мне такое?!

– Доминика, подожди!

– И не подумаю!

Вылетаю в коридор и хватаю свои босоножки. А потом с силой опускаю дверную ручку и вдруг замираю на месте.

На деревянной полочке под прямоугольным зеркалом лежат синие перчатки. Они помятые и уже старые, но я отчетливо вижу те самые красные полоски, о которых говорил мистер Уэлш.

«А потом я стал одеваться и, извини уж за подробности, наклонился к ножке кровати за своим бельем, как вдруг вижу, что на ковре лежит что-то странное. Заглядываю, а под кроватью рабочие перчатки. Огромные такие, синие в красную полоску».

– Доминика, прости, я не хотел, чтобы так… – говорит Эрик, а потом вдруг затихает, увидев, как я держу пальцами одну перчатку. – Что ты делаешь?

– Это перчатка, Эрик, – говорю я тихо, не отрывая от него глаз.

– Хорошо, – кивает он и смотрит так, словно я ненормальная. – А это, – оттопыривает он свою рубашку-поло, – рубашка, Доминика. Здесь вот джинсы.

– Замолчи! – повышаю я голос и швыряю перчатку на пол к его ногам. – Они твои?

– Кто?

– Перчатки, Эрик! Черт возьми, эти гребаные перчатки!

– Да, Доминика, это мои перчатки!

– И что, сложно было сказать, что ты спал с Салли-Малли?!

Эрик чертыхается и обхватывает руками голову.

– Ты в своем уме?! При чем здесь перчатки и…моя бывшая соседка?!

– А при том, что эти самые синие перчатки в красную полоску валялись у Салли-Малли под кроватью! А поскольку, эта старушка обожала ролевые игры, полагаю, ты частенько был её садовником, который после тяжелого рабочего дня ещё и «хозяйку» свою потрахивал!

– Твое гребаное воображение не знает границ. Да, это мои перчатки. Но я никогда не был чьим-то садовником, Доминика, и уж тем более не «потрахивал» тетку, которая годится мне в бабушки! Что ты несешь?!

– Мистер Уэлш сказал, что однажды увидел эти самые перчатки под кроватью Салли-Малли. Он давно подозревал её в измене, но никак не мог вспомнить, у кого видел эти перчатки.

– И что? Эти перчатки сегодня утром вернул мне Матвеев. Таких у меня куча была, но все растерялись. Давай, обойдем каждый дом на «Либерти» и те, у кого обнаружатся синие перчатки в красную полоску, автоматически и без обсуждений попадут в огромнейший список тайных любовников скончавшейся старушки, которых ты станешь обвинять во всех смертных грехах, черт тебя дери! – Эрик опускает голову и ставит руки в боки. – Я просто хотел поужинать с тобой, Доминика. Просто пообщаться, а не заниматься выяснением этой не интересующей и не касающейся меня ерунды.

И снова звучит всё гладко. Да настолько, что я теперь чувствую себя виноватой до самой макушки.

– Ладно, – говорю я так, словно это меня обидели, а не я, и бросаю босоножки на пол. – Пойдем ужинать. Наверное, остыло уже всё.

– Ей-богу, ты меня с ума сведешь. Неужели так сложно просто извиниться за свою чрезмерную вредность и вернуться к столу?

– Если бы ты был с самого начала честен со мной, то ничего этого не случилось бы. – Сажусь на свое место и вновь кладу на ноги салфетку.

– Я честен с тобой, Доминика. Просто ты этого никак не хочет признавать.

Спустя десять минут нашего непоколебимого молчания и пережевывания, у Эрика звонит сотовый. Пока он идет к столешнице, где лежит гаджет, я с внезапным вожделением гляжу на его плечи и спину, и чувствую себя идиоткой. Хотя, наверное, я и впрямь идиотка.

– Да, Олег? Опять? Этого пса нужно срочно перевоспитывать. Джозеф уже слишком стар и ему совершенно всё равно на беднягу. Неужели никого другого нет? Поймайте его и приводите ко мне. Заберу его. Сейчас не самое удачное время для… Ладно. Буду через пять минут! – твердым голосом говорит Эрик и кладет трубку. – Мне нужно отлучиться.

– Я уже поняла. Снова пес убежал?

– Этот балбес – хороший, просто Джозеф им не занимается и пёс предоставлен самому себе. Вчера, когда мы вернули его, этот старик сказал, что если он ещё раз убежит, то он избавится от него. Я пса себе заберу.

– Здорово… Так и всё?

– Извини меня, пожалуйста. Прошу, только не уходи, хорошо? Я постараюсь быстро, Ральф не убегает далеко. Приведу его сюда и мы продолжим ужин, идет?

– Конечно. Может, я могу помочь чем-нибудь?

Эрик улыбается и целует меня в макушку.

– Этот пес больше тебя. Просто подожди меня и не спали дом.

– Ха-ха. Иди уже.

Эрик спешит к выходу и, когда я слышу, как за ним захлопывается дверь, с грустью вздыхаю, сетуя на свой невыносимый характер и непослушные мысли. Эрик – мечта любой женщины. Прекрасно готовит, внимателен к деталям, богат, добр и кажется, будто его руки могут сделать всё, что душе угодно. Вот он приготовил превосходный ужин, если, конечно, это действительно не дело рук Евы, и несомненно ожидал хотя бы какой-нибудь похвалы от меня, а по итогу получил очередную порцию обвинений. Хотя, нет. Я вовсе не обвиняла его в связи с Салли-Малли. Я лишь хотела узнать правду и только…

Боже, какая я идиотка. У меня остался последний шанс доказать ему, что я – совершенно нормальная и со мной можно построить отношения. Если что, свое настроение и эти порывы спишу на ПМС, которого у меня никогда в жизни не было. Я вообще не понимаю, что это такое и не верю в существование этого синдрома, но сегодня, пожалуй, воспользуюсь им в качестве оправдания.

Ладно. Нужно просто успокоиться и довериться ему. У каждого человека есть тайны, даже у меня. Например, однажды, я не заплатила в магазине за плитку шоколада, которая невероятным образом прилипла к стенке тележки. Ни я, ни кассирша её просто не заметили. Ещё, я никогда не говорила маме, что люблю её и скучаю и хочу, чтобы она вернулась. Эти мысли и желания преследовали меня всё детство, но я никогда не позволяла себе озвучить их кому-либо, поскольку была очень обижена. А ещё на выпускном вечере в школе я напилась так сильно, что до сих пор помню из этого дня только вручение аттестатов в актовом зале и больше ничего.

Да, у всех есть маленькие тайны.

Сколько я уже так хожу взад-вперед перед окном и потягиваю вино? Может, поразить Эрика окончательно? Раздеться догола и как Джулия Робертс в «Красотке» ждать его в кресле?

Движение за окном привлекает мой взгляд. Я приглядываюсь и вижу, как огромный черный пес с широкой мордой носится по заднему двору Эрика. Матерь божья, он и впрямь больше меня! Жду, когда здесь появится сам Эрик, но уже минут пять эта громадина разносит клумбы с цветами и роет газон.

– Эй! Фу! – кричу я ему сквозь приоткрытую стеклянную дверь. – Ральф, или как там тебя! Фу, нельзя!

Но пес не слышит меня и упорно роет землю. Клочки зеленой травы летят в разные стороны, а его квадратная голова с каждой минутой всё глубже прячется в увеличивающейся яме.

– ЭЙ! Фу! Перестань сейчас же!

В спешке оглядываюсь и хватаю черный зонт с тяжелой глянцевой рукояткой. Он меня, конечно, от этого чудовища навряд ли спасет, но, возможно, хотя бы его чуть-чуть испугает. Осторожно и бесшумно открываю дверь и делаю несколько шагов вперед.

– А ну быстро пошел вон отсюда! – кричу я и машу зонтом перед собой. Пес тут же отпрыгивает назад. – Фу! Фу! Фу!

Поскакав на месте, четвероногий подбегает к карликовой пальме и начинает рыть землю и там.

– Господи, что же ты творишь?! Фу! Фу!

Но подойти к нему я очень боюсь, ведь в случае нападения просто не успею добежать до дома и скрыться за стеклянной дверью.