Текст книги "Либерти"

Эрик определенно что-то скрывает. И к событиям вчерашней ночи этот красавчик (с виду!) имеет прямое отношение.

Глава 9

Валери нездоровится. После обеда я застаю её на кухне у глянцевого островка. Опустив голову, она держится за край столешницы и как будто старается справиться с сильнейшей головной болью.

– Валери? Что с вами?

Она медленно поднимает голову и улыбается мне так, словно хочет развеять мое беспокойство.

– Голова закружилась. Не волнуйся, такое бывает, когда я немного перенервничаю или утомлюсь. События сегодняшнего утра сказались, как видишь.

– Вы были дружны с Салли-Малли?

Валери по-доброму усмехается.

– На острове не было ни одного человека, с которым бы эта веселая старушка конфликтовала. Мне всегда казалось, что именно я была намного старше неё, а не наоборот. Энергии в ней вагон и маленькая тележка! То на велосипеде ездит, то делится впечатлениями от погружения под воду, то на вечеринках за молодыми мужчинами приударит, – смеется Валери. – Удивительная была женщина.

– Неужели у неё действительно никого нет? Дети, внуки…

– Нет, – уверенно отвечает мне Валери и наливает холодную воду в стакан. – Помню, она как-то рассказывала о муже, которого спустя сколько-то лет посадили в тюрьму за воровство. Кажется, это ещё по молодости было. А потом она поняла, что жизнь, не обремененная семьей и хозяйством, намного прекраснее, чем обязательства и ответственность.

– А чем она зарабатывала на жизнь, если могла позволить себе жить здесь?

Валери призадумывается и делает несколько глотков воды.

– Кажется, её родители были коллекционерами антиквариата. Мне сложно вспомнить… – усмехается Валери. – Я ведь уже говорила тебе, что люди здесь не очень любят рассказывать о себе. Но помнится, что Салли-Малли несколько раз упоминала какие-то галереи в Европе. Думаю, что она посвятила себя искусству, скупая и продавая по всему миру известные и дорогостоящие произведения и вещицы. Наверное, моя бабушка подружилась бы с ней.

– Ваша бабушка тоже интересовалась искусством?

– Ну, не то, чтобы интересовалась, но она свято ценила стремление людей к хранению и сохранению семейных драгоценностей. Помню, на её столике всегда лежало старое зеркальце в массивной оправе из темного дуба, а на обратной стороне сверкал благородный настоящий рубин. Иногда она позволяла мне повертеть эту вещицу в руках и всё время говорила, что с каждым днем растет не только цена этого зеркальца, но и его ценность. Его подарил ей дедушка, а спустя несколько месяцев он погиб на войне. Мне всегда казалось, что когда она смотрела в него, то видела не свое отражение, а лицо любимого мужа. Она очень любила его.

Не отрывая от неё глаз, я залажу на высокий стул и подпираю рукой подбородок.

– И потом это зеркальце досталось вашей маме?

– Если бы оно досталось моей маме, то незамедлительно ушло бы с молотка! – смеется Валери. – Она считала безделушками всё, что блестело, сверкало и имело хоть какую-то ценность для человеческой души. Если вещь чего-то стоила, то её непременно нужно было продать.

– Как грустно такое слышать… А что же стало с тем зеркальцем?

Валери вздыхает и достает из холодильника фруктовую нарезку.

– Это зеркальце было самым дешевым из того многообразия украшений, которыми владела моя бабушка. Это была просто вещица, которая делалась дорогой только лишь потому, что на обратной его стороне был огромный рубин. Особняк, в котором жила моя семья, обчистила неуловимая банда воров, что охотилась исключительно за антиквариатом. Я была очень маленькой, когда это случилось, но помню, что больше всего бабушка горевала по этому зеркальцу и бриллиантовому ожерелью с огромным изумрудным кулоном. Какой же он был тяжелый! Мне казалось, что этот камень не помещался в моих крошечных ладошках, – смеется Валери, вспоминая детство. – Были похищены не только украшения, но и картины, старинные часы и много-много всякого, что годами собирала моя семья.

– Я что-то такое читала об этом, когда искала о вас информацию в Интернете. Но, по правде говоря, через строчку. Не думала, что трагедия вашей семьи настолько…увлекательна, уж извините.

– Брось извиняться! История, конечно, интересная. После того, как моя семья лишилась большей части своих богатств, – с сарказмом добавляет Валери, – родители с трудом удержали свои позиции в высшем обществе. И когда мне исполнилось шестнадцать, они с нетерпением стали ждать моего совершеннолетия, чтобы выдать меня замуж за респектабельного и перспективного юношу, за душой которого были богатые родители и полезные связи.

– Древность прям какая-то. Вы хоть немного любили в своей жизни? По-настоящему?

– Мужчину?

– Угу. С такой историей, мне кажется, что вы просто не успели это сделать. Рано вышли замуж, а до этого вам явно все уши прожужжали будущим избранником. А потом семейная жизнь, измены… Извините…

– Знаешь, как бы трудно мне не было с Германом, как бы противно не было от того, что он изменял мне… Я его по-своему любила. И когда мы перебрались на этот остров, у нас как будто жизнь заново началась. Здесь он был только моим мужчиной. Пока не съездил в мир и не помер от сердечного приступа, доказывая молоденькой девице свои былые навыки в постели! – бросает она с веселым смешком.

– Да уж, – улыбаюсь я, не зная, как комментировать такое. – Так и драгоценности те, что украли, так и не нашли?

Валери протяжно фыркает.

– Они разбрелись по всему белому свету! Кто-то тайно покупает, потом перепродает – там целая система. Не думаю, что в этой жизни мне доведется ещё раз подержать в руках бабушкино зеркальце. Хотя, я бы многое за это отдала.

* * *

Валери говорит, что не хочет ужинать, ссылаясь на усталость. Если честно, я очень беспокоюсь за неё. Решаю приготовить легкий овощной салат с отварным картофелем, и если чуть позже она не пожелает спуститься, то я отнесу ей свою стряпню в спальню. Мне очень хочется рассказать ей о вчерашней встрече с Эриком и поделиться своими подозрениями. Однако, я опасаюсь сделать Валери своей соучастницей в сокрытии информации. Я ведь уже, как-никак, солгала следствию… И есть ли вообще это следствие, учитывая, что Салли-Малли умерла во сне?

Короче говоря, как бы прискорбно это не было, но сначала мне нужно разобраться во всем самой, прежде чем делиться этой историей с кем-либо.

На следующий день, когда мы с Валери завтракаем крепким кофе и ароматными булочками из хлебопечки, к нам присоединяется Генри Джонс. Держа в руке большую белую кружку, он, не дожидаясь приглашения, садится в свободное кресло и с небывалой для него радостью в глазах и голосе сообщает, что его Дона вчера вечером улетела в мир по срочным делам, связанным с работой. Я хоть и совсем немного знаю Генри, но уже вижу, насколько сильно он оперился. Стоило его жесткой жене покинуть их дом, как в нем тут же проснулась уверенность и бесстрашие.

– А как ваши дела, милые дамы? Как настроение? Не правда ли, денек просто волшебный?

Мы с Валери переглядываемся.

– Это так… Правда событие вчерашнего дня ещё долго будет в памяти.

Слова Валери хоть немного притупляют неуместное веселье мистера Джонса, и мужчина тут же виновато опускает глаза в свою кружку.

– Надолго Дона уехала?

– Пока не разберется с возникшими проблемами… Пару недель её точно не будет.

– Ого. Заскучаешь! – говорит ему Валери, скрывая улыбку. – Как ваши с Доной успехи в поиске садовника?

Генри Джонс закатывает глаза и с неохотой оглядывается, окинув свою лужайку взглядом человека, которому уже слишком осточертела эта тема.

– Никак. Все только и говорят об этом на острове! Дона слишком придирчива! С её характером от нас отказались все садовники.

– А я думала, что это вы их выгнали.

– Ну, сначала мы их, а теперь они нас шпыняют! С нами теперь никто не хочет иметь дело и всё благодаря моей Доне! Это ей не нравится, то!

– Быть может, в таком случае тебе самому заняться своим участком? Ты ведь знаешь всё о предпочтениях своей жены.

Он обводит Валери неспешным взглядом, да ещё с такой кривой улыбкой, будто только что ему дали самый идиотский совет в жизни.

– Вчера ваша жена сделала комплимент Эрику, который облагородил свой участок самостоятельно и даже предложила ему заняться вашим, – сообщаю я, искоса поглядывая на мистера Джонса. – Как вам такая идея?

– Ну, если моя Дона вздумала разругаться ещё и с соседом… – смеется он, а потом резко замолкает. – Чертовски ужасная идея, – шепотом отвечает Генри. – Думаю, Эрик и сам это понимает. Надеюсь, он отказался?

– Весьма деликатно и осторожно, – подмигивает ему Валери. – А вообще, Эрик молодец. Ему и впрямь удалось в рекордно короткие сроки преобразить свой двор.

Мистер Джонс снова оглядывается, чтобы взглянуть на тот небольшой кусочек лужайки Эрика, что едва виден отсюда.

– И когда он успел? Я всего пару раз видел, как он копался в земле, а тут уже и деревца, и пальмочки… Кстати, очень забавные. Это какие-то карликовые, да?

– Он говорит, что иногда работает по ночам, – сообщаю я, игнорируя вопрос о разновидности пальм. – Не замечали?

Подумав с пару секунд, мужчина отрицательно качает головой.

– Не припоминаю. К тому же, не в потемках ведь он будет землю рыть! Если у Эрика загорается ночной уличный свет, то он светит прямо в окна нашей с Доной спальни. А я ничего подобного не припоминаю.

– А если бы горел свет, он бы мешал вам спать? – уточняю я.

– Думаю, что да. Но тогда бы мы просто опустили плотные жалюзи.

– И вы, наверное, слышали бы, как он работал, да? Как лопата вонзается в землю, как ведро какое-нибудь упадет и всё такое?

Пока мистер Джонс размышляет, заинтересованный взгляд Валери не сходит с моего лица. Пребывая в сказочной эйфории от внезапного отъезда жены, старик Джонс не замечает никакой подозрительности и странности в моем любопытстве.

– Думаю, что да. Но ничего такого не было. У меня очень чуткий сон, поверьте, дорогуша. Если, конечно, Эрик не обладает грацией какой-нибудь пантеры, которая способна бесшумно передвигаться! – смеется он. – Я планирую в центр съездить на велосипеде, в аптеку нужно. Вам ничего не надо прикупить?

– Нет, Генри, спасибо, – улыбается ему Валери, а сама же не сводит с меня глаз. – Кстати, моя Доминика с завтрашнего дня начинает вести занятия по йоге, не хочешь присоединиться к нам?

– Правда? – оживился Генри. – А вас много?

– Мы с Сашей, Диной и Лорен. Вообще-то, первое занятие у нас было вчера, но оно сорвалось из-за случившегося с Салли-Малли…

– Ну, да… А я не сломаюсь?

– Что вы, мистер Джонс! – смеюсь я. – Уверяю, вам очень понравится и всё с вами будет хорошо.

– Что ж, я с радостью. Коврик позаимствую у Рикардо, у него их очень много. Качается без конца, скоро кожа от стальных мышц полопается!

Стоит только мистеру Джонсу задвинуть за собой кресло и сделать пару шагов в сторону своего дома, как Валери тут же принимается расспрашивать меня об Эрике и моем подозрительном любопытстве относительно его лужайки. В сущности, мне нет никакого дела до красоты его кустиков, пальмочек и деревьев, меня интересует совершенно другое.

– И ты думаешь, что он занимался чем-то другим той ночью?

– Я в этом уверена, – отвечаю я, поделившись с Валери своими мыслями. – Вы не помните, его лужайка в то утро была уже в том состоянии, каком находится сейчас? Без вырытых ям и кучек земли?

– Затрудняюсь ответить… Я как-то не приглядывалась. Но, к чему ты клонишь?

– К тому, что если в то утро, перед кончиной Салли-Малли, его участок был таким идеальным, как сейчас, значит ночью у него просто не могло там быть никаких дел, как он меня уверял.

– Тогда, что же он делал в перчатках ночью?

– Это я и пытаюсь понять. Но в земле он точно не рылся.

– А что насчет тех двоих, что пробежали мимо вас? Ты точно не видела их лиц?

– Нет, Валери. Было очень темно, да и огромная ручища Эрика мне половину лица закрыла! – фыркаю я. – И я точно слышала, как Салли-Малли просила кого-то не трогать её.

– Ничего не понимаю… Неужели ты думаешь, что её… Ты думаешь, что это сделал Эрик?!

– Валери, я уже не знаю, что и думать! Он подозрительный и ещё эти перчатки… Хотя, – я призадумываюсь, стараясь детально вспомнить ту ночь. – Эрик не мог причинить ей вред в тот момент, когда Салли-Малли звала на помощь, потому что спустя пару секунд сбил меня с ног и потащил в те ужасные кусты! Рядом с ней был кто-то другой.

– Но это не значит, что он не мог сделать чего-то похожего, после того, как вы разошлись, – задумывается Валери.

– Я об этом не подумала…

И тут она начинает весело хохотать, вводя меня в ступор.

– Вам смешно?

– Конечно! – заливается она. – Доминика, я ведь это предположение в шутку сказала! Эрик очень хороший и порядочный молодой человек, уверяю тебя.

– Откуда вам знать?

– Милая, он живет здесь уже третий год. Поселился незадолго до смерти моего Германа.

– Вот так аргументы!

С терпеливой улыбкой Валери вздыхает.

– Они вместе чуть ли не каждый день на рыбалку выезжали, он оставался ужинать у нас, да и вообще – Эрик и мухи не обидит. Я уверена, что заметив тебя той ночью у дома Салли-Малли, он просто вышел, чтобы узнать, какого лешего ты там делаешь.

– Ага, и в кусты меня затащил просто так, а перед этим решил надеть чистые рабочие перчатки!

– Возможно, он и впрямь занимался какой-то не сильно грязной работой по дому. А в кусты… Ну, может, ты понравилась ему?

– Валери!

– Да, Доминика? – веселится она.

– Я ведь на полном серьезе пытаюсь говорить с вами. В дом Салли-Малли проник какой-то человек, я своими глазами видела! В бинокль, который мне любезно одолжила Лорен. Я не знаю, был ли там тот другой, который потом побежал, но вот первый…

– А ещё Дона и Генри Джонс, – перебивает меня Валери с улыбкой. – Послушай, Доминика, офицер Лукас сказал, что Салли-Малли умерла во сне. У неё просто остановилось сердце, так бывает. А всё то, что случилось той ночью – лишь совокупность необъяснимых обстоятельств и причин, о которых нам никогда не узнать. Лучше присмотрись к Эрику с иной стороны, – подмигивает она игриво, – мне кажется, что из вас получилась бы прекрасная пара.

Ну, конечно.

Обязательно.

Я к этому лжецу так присмотрюсь, что весь остров потом будет охать и ахать от шока, ведь, кем бы на самом деле не оказался этот красавчик, он непременно поразит всех своим истинным лицом.

Глава 10

Со дня таинственной кончины Салли-Малли проходит два дня. И хотя загадочность этого прискорбного события вижу одна только я, многие из нашей немногочисленной группы по йоге придерживаются задумчивого молчания, стоит мне только хотя бы коротко намекнуть на связь Эрика со всеми любимой старушкой. То, что Валери поделилась со своими подругами моими подозрениями, ничуть меня не смущает, поскольку этим четверым, связанным крепкой дружбой женщинам, я доверяю. Возможно, что единственным человеком, хотя бы чуточку поддерживающим мое мнение, по-прежнему является Дина. Она, конечно, тоже помалкивает, но я вижу в её глазах закравшееся сомнение насчет порядочности и непревзойденности Эрика.

– Мистер Джонс, выше голову. Тянемся подбородком к солнцу.

Кстати, этот дедуля тоже вызывает подозрение. Не могу понять, что именно настораживает меня, но этот усатый мужичок тот ещё кабель! Я уже второй день наблюдаю за тем, как его глаза не отрываются от пышной попы Саши, что занимается прямо напротив него.

– Мистер Джонс, – снова обращаюсь я к нему мелодичным голосом, – закройте глаза, чтобы вас ничего не отвлекало.

Только подумать! Стоило его жене уехать, как он тут же принялся визуально блудить. Помню, каким несчастным он был в ту ночь, когда разъяренная Дона с битой в руках надвигалась в нашу с Эриком сторону. У бедняги даже голосок вздрагивал. А тут поглядите, каков павлин!

Когда занятие подходит к концу, я хлопаю в ладоши и благодарю каждого за это чудесное утро. Все принимаются собирать свои коврики, протирать полотенцами влажные от пота лица. И только Генри Джонс в своих облегающих голубых лосинах (где он только такие взял?!) делает вид, что скручивает коврик, а на самом деле сидит на траве и пялится на задницу Саши.

– Девочки и Генри, – обращается ко всем Валери, – что скажете, если сегодня на прощальном вечере, который устраивает Нелли, я приглашу мистера Уэлша в нашу группу?

– Отличная идея! – поддерживает её Дина. – Бедняга замкнулся в себе. Страшно переживает кончину Салли-Малли.

– Конечно, Валери! – соглашаюсь я. – Наши занятия отвлекут его от неприятных мыслей и пойдут ему только на пользу.

– Тогда, поговорим с ним сегодня вместе, хорошо? Вчера Нелли заходила к нему днем и говорит, что он совсем поник. Если бы вечер не был посвящен Салли-Малли, он бы не согласился прийти.

– Здорово! – восторженно заявляет Лорен. – Теперь нас будет на одного человека больше! Теперь будем обращаться друг к другу «девочки и мальчики», а не «девочки и Генри».

– Не уверен, что старик Уэлш согласится, – со смешком бросает Генри. – Возраст у него не тот, чтобы ноги задирать.

– Кажется, ты, Генри, младше его всего-то на четыре года, – усмехается Саша, наконец, повернувшись к нему.

– Я крепче и выносливее. А он, прямо говоря, переваренная сосиска в этом плане. Если пополам согнуть, то в середке треснет.

– Боже, какие сравнения! Раз уж ты заговорил о сосиске… Если мистер Уэлш наденет обтягивающее белье на занятие, а я почему-то уверена, что так и будет, учитывая его страсть ко всему облегающему, – забавляется Саша, – то мы все в очередной раз поразимся размерам его выпирающей сосиски.

– Которая, между прочим, готова ринуться в бой! – поддерживает её Дина. – Видела я как-то раз, как эта сосиска увеличиваться стала, когда мы на пляже в прошлом году эстафету устраивали!

– Точно-точно! – смеется Лорен. – Я ещё тогда подумала, а мистер Уэлш очень даже ничего!

– Фу, господи, хватит! – фыркает Генри Джонс, не в силах терпеть женскую болтовню. – Уэлш – беспомощный старикан, а вы тут удумали сказки напевать.

– Какие сказки, Генри? – продолжает забавляться Дина, изображая серьезность. – Слышала я краем уха, как однажды из его дома доносились женские стоны… Николас Уэлш – завидный любовник, так что перестань нести чепуху про его беспомощность! Лучше скажи, когда твоя Дона вернется? Может, она с нами будет заниматься?

Стоило только упомянуть имя его «любимой» жены вслух, как Генри Джонс тут же испарился.

– Боже, и куда настоящие мужики подевались? – бормочет себе под нос Дина, когда мы дружно смотрим на удаляющегося Генри.

– Может, такие властные и опасные женщины, как Дона, убивают в них всю мужественность? – предполагает романтичная Лорен.

– Ну, да, эта бой-баба держит его в ежовых рукавицах, – соглашаюсь я. – С битой ночью шастает в поиске его любовницы, которой нет и не может быть.

– Почему не может?

– Потому что это чертовски опасно! Она же всё время начеку. Да и трусливый Генри не способен пойти на риск.

– Типа тайком ночью выползти из-под тяжеленной руки Доны, чтобы пять минуток поразвлечься со своей любовницей в кустах? Кстати, – забавляется Саша, – это не ты ли, случаем, та самая…как же…

Я уже понимаю, что она хочет сказать и помогаю:

– Рогатка кривоногая.

– Точно! Не ты ли та самая рогатка кривоногая, с которой Генри изменяет своей Доне?

– Очень смешно. Я чуть в штаны не навалила, когда она с битой к кустам подбиралась. Уверяю вас, Генри ни за что не осмелился бы завести кого-то на стороне с такой мегерой. Этой Доне просто не чем заняться, кроме как мужа своего дрессировать и людей пугать.

– Не думаю, что в тот момент ты боялась так сильно, как пытаешься нам показать, – воркует Лорен. – Рядом с тобой был настоящий мужчина, который ни за что не позволил бы кому-то причинить тебе вред. Только поглядите на эти мышцы…

И вот мы снова вчетвером таращимся на подошедшего к своему бассейну Эрика. Даже отсюда я вижу, как солнце играет с его крепкими мышцами, как загорелая кожа светится от влаги… Он ныряет в прозрачную голубую воду и кажется, будто эти продолжительные секунды, что его нет, никто из нас не дышит, предвкушая его фееричное появление на каменистом бортике.

– Сказочный, – протягивает Саша.

– Обольстительный, – воркует Лорен.

– Мужественный, – шепчет Валери.

– Сексуальный, – вздыхает Дина.

– Лжец, – добавляю я и все тут же поворачивают ко мне головы. – Что? Я не отрицаю, что он сказочный, обольстительный, мужественный и сексуальный лжец.

– Кое-кто просто втрескался по уши и не желает этого признавать, – смеется Лорен. – Мой тебе совет, развлекайся, пока развлекается. И трахайся, пока трахается!

– Отличный совет, – хмыкаю я. – Но для этого я, пожалуй, выберу кого-нибудь другого.

– Только поглядите, какое тело…

– А вас не смущает, что здесь делает человек, который мог бы плавать на собственной яхте по всему земному шару и быть лицом какого-нибудь известного бренда? – спрашиваю я. – Он что, решил прожить на этом острове всю свою жизнь?

– Этот парень многое пережил, – говорит Валери. – Что странного в том, что ему хочется жить в спокойствии?

Наверное, ничего. Я бы и сама с радостью обосновалась на «Либерти» до конца своих дней. Но у меня, к сожалению, кошелек не забит зелеными бумажками.

– Ладно, – вздыхает Дина. – Нужно расходиться по домам. Через несколько часов половина острова соберется на пляже, а потом у Нелли.

Все расходятся и только я остаюсь на лужайке, решив проверить мессенджер и ленту в «Инстаграм». Уже который раз хочу спросить у Лорен контакты Эрика, но либо забываю, либо не решаюсь. Не хочу, чтобы мое любопытство расценивалось, как личный интерес… Безусловно, он присутствует, но знать об этом никому не обязательно!

– У тебя здоровый вид. Я имею в виду, твою кожу.

Задираю голову и у меня во рту тут же пересыхает. Наверное, Эрик только что вышел из бассейна и не пожелал протереть лицо и тело…полотенцем. Вода стекает с его потемневших волос и бесконечные дорожки расползаются по загорелой груди, теряясь в коротких волосках.

– И пахнешь намного лучше.

– Благодарю. Ты к Валери?

– Нет. Я к тебе.

Часто моргаю.

– Зачем?

Эрик хмыкает.

– Просто спросить, как твои дела?

– С чего вдруг этот интерес?

– Почему ты такая колючая, как ёжик?

– Ты знаешь, почему.

Уголки его губ слегка вздрагивают, а взгляд, полный опасной таинственности, ускользает от меня в сторону.

– Я хочу пригласить тебя на пляж. Прогуляешься со мной?

– Сегодня?

– Если ты хочешь, чтобы во время нашего свидания близкие друзья Салли-Малли развеивали её прах над океаном, а потом зажигали небесные фонарики в память о ней… Окей. Это, конечно, странно, но…

– Свидание? – перебиваю я и поднимаюсь на ноги. – Не кажется ли тебе, что мы с тобой недостаточно знакомы, чтобы сразу переходить к свиданиям?

Эрик улыбается и проводит ладонью по мокрым волосам от лба к затылку.

– Одно свидание, – уточняет он так, словно последующие абсолютно невозможны, – просто чтобы узнать друг друга получше. Мы ведь соседи.

– Ты со всеми соседями на свидания ходишь?

– Нет, только с теми, кого хочу узнать получше, – повторяет Эрик. – Ну, так что, прогуляемся? Уверяю, это будет просто встреча двух малознакомых людей, решивших прогуляться вечерком по чудесному берегу Индийского океана. Мм?

Я не хочу ему отказывать, потому что мне до чертиков любопытна его жизнь. А ещё, всего за несколько дней моего пребывания на «Либерти», этот красавчик успел засеять мою голову бесконечными сомнениями на свой счет.

«Эрик хороший».

«Эрик замечательный».

«Эрик – мечта!»

Может и так, вот только в этих стальных глазах столько тайн и хитрости, что становится не по себе. И мне непременно хочется узнать, что скрывается внутри столь соблазнительной обертки.

– Хорошо. В субботу.

– То есть, завтра, – улыбается Эрик.

– Завтра.

Окинув меня удовлетворенным взглядом, Эрик разворачивается на пятках и делает несколько шагов в сторону своего дома. А потом вдруг оборачивается, словно чувствуя на себе мой истекающий слюной взгляд.

– В семь! Встретимся на пирсе.

Я молча киваю и хватаю свой коврик. Так бесит, когда тело не подчиняется воле здравого смысла.