Текст книги "Либерти"

Глава 14

Надо признать, что я действительно ощущаю легкую тревогу, собираясь на прогулку с Эриком. И меня совершенно не пугает, что я, возможно, подвергаю опасности собственную жизнь, не говоря о паникерше Лорен, которая действительно принесла мне маленький газовый баллончик. Теперь я боюсь, что во время разговора с Эриком, мне всё же удастся что-то понять о его жизни и это «что-то» может стать неоспоримым доказательством его темной и нехорошей стороны. А вообще, взяв во внимание его трепетное отношение ко мне и теплую заботу, я не могу больше думать о нем так резко, как делала это последние несколько дней. Чудовищная выходка мистера Уэлша с этим его убийственным зельем лишний раз доказала мою тайную заинтересованность Эриком, которую я старательно прячу очень глубоко в себе.

Почему?

Ну, во-первых, ещё и месяца не прошло, как закончились мои отношения с Игорем. И хотя благодаря Валери и её заманчивому предложению спрятаться здесь на «Либерти» я совершенно позабыла по-девичьи пострадать (хотя бы поплакать немного, что со мной так гнусно поступил этот козел!), я всё же до сих пор ощущаю неприятный осадок в душе, который новыми отношения никак не сотрешь. А, во-вторых, Эрик – та ещё темная лошадка! Несмотря на то, что мое тело непреодолимо тянет к нему, да и мысли всё больше и больше вертятся вокруг него, я не могу вступать в какие бы то ни было отношения с мужчиной, которому не доверяю.

А Эрику я не доверяю.

Шорты, красная льняная рубашка с завязками по бокам, сандалии – я готова! Волосы распускаю, чтобы они обрамляли мое лицо и делали его визуально у́же, чем есть на самом деле. На ресницах тушь, на скулах – легкий румянец. Мои загорелые ноги светятся от легкого лосьона с частицами перламутровой крошки, а губы пропитаны клубничным бальзамом с легким розоватым оттенком.

– Отлично выглядишь, дорогая! – говорит мне Валери, когда я спускаюсь на первый этаж. – Не забудь баллончик! Он на полке в прихожей.

– И вы туда же! Ничего я брать не буду.

– Дорогая, я, конечно, не думаю, что Эрик… – Валери замолкает и с заметной неловкостью кусает щеку. – Послушай, мне кажется, что я знаю Эрика. И он хороший. Но после того, что ты рассказала… Что в его доме хранится оружие и паспорта… Пожалуйста, возьми баллончик. Так, на всякий случай. Я уверена, что он не понадобится тебе, ведь это же «Либерти»! – смеется она. – Но… На всякий случай.

– Ладно. – Подхожу к деревянной полке и засовываю баллончик в задний карман. Хорошо, что он узкий и короткий, иначе моя попа в джинсовых шортах смотрелась бы не так соблазнительно. – А вы почему не собираетесь к Нелли? Или решили не идти?

– У меня голова болит, я лучше полежу у бассейна и посмотрю на звезды, – слабо улыбается мне Валери. – Возьму с собой плед. Если вдруг ты обнаружишь меня на лежанке спящей – не буди, пожалуйста. Мне так нравится просыпаться рано утром и понимать, что я уснула на свежем воздухе.

– У вас часто болит голова, да?

На этой неделе Валери слишком часто жаловалась на головную боль. Я несколько раз видела, как она принимала несколько таблеток за один раз, но для чего они – спросить постеснялась.

– Случается, – отмахивается она. – Кстати, я тут после нашего с тобой разговора о моей бабушке, полезла в коробку со старыми фотографиями и пересмотрела их все. У меня из головы не выходило то зеркальце с рубином… Я совершенно забыла, какой формы оно было, представляешь? – Валери смеется с заметной грустью в сверкающих глазах. И отчего-то мне становится неспокойно на душе. – Оказалось, что круглое. Я почему-то думала, что квадратное. Иногда так хочется вспомнить всё из детства… Но, увы, не получается.

– Когда я вернусь, покажете мне фотографии?

– А ты хочешь?

– Конечно. Интересно посмотреть на старинное зеркало с рубином, – загадочно улыбаюсь я. – Ну, и на вас, разумеется, маленькую девчушку.

Валери смеется и провожает меня до двери.

– Будь осторожна, хорошо?

– И почему я сейчас чувствую себя шестнадцатилетней девочкой, которую мама не хочет отпускать на свидание со старшеклассником?

– Как это мама не хочет?! Беги, дитя мое, наслаждайся жизнью, танцуй, целуйся, веселись! Но не забывай, что нужно предохраняться! Как в постели, так и вне её.

– Валери!

– Ладно тебе! – веселится она, буквально повиснув на двери. – Просто, будь осторожна и если что – кричи!

– Ага. Спасибо. Всё, пока! – машу я на прощание.

– Надеюсь, что будешь только от наслаждения!

Господи боже, опять одно и то же.

* * *

Когда я подхожу к пирсу, Эрик пожимает руку какому-то мужчине на прощание и расслабленной походкой движется в мою сторону. На нем темные легкие штаны и свободная футболка с изображением Микки Мауса. Я в который раз поражаюсь удивительному сходству с известным киноактером и думаю, что раз на острове имеется свой Том Харди, то какой-нибудь двойник Леонардо Ди Каприо уже не вызовет у меня такого удивления.

– Веселая футболка! – кричу я ему.

Эрик растягивается в довольной улыбке и здоровается со мной, когда мы останавливаемся друг на против друга.

– Не на свидание же собирался, чтобы при параде быть, – пожимает он плечами.

– Мне нравится.

– Мой внешний вид или то, что у нас не свидание?

– Твоя футболка, – уточняю я с улыбкой. – Ну, и второе, разумеется.

– Разумеется! – со смешком повторяет он и оглядывается.

– Так и что дальше? Куда идем?

– Пойдем вдоль пляжа, – сообщает Эрик и медленно разворачивается на пятках. – Через сорок минут станет темно и мы как раз придем к Эрни.

– Эрни?

– Небольшой и единственный на острове ресторанчик с вкуснейшими морепродуктами. Это не свидание, просто я очень голоден, – усмехается он.

– Почему же ты не поужинал дома?

– Так меня дома и не было. Первую половину дня я провел на «Лав», закупался продуктами на следующую неделю. Судя по прогнозу, дожди придут чуть раньше. А потом отправился на рыбалку.

– Любимое занятие?

– Одно из.

– А что же ещё?

Эрик поворачивает ко мне голову и я чувствую, как мои щеки моментально становятся пунцовыми. То ли присутствие мужской энергии рядом, то ли свежий вечерний воздух и прекрасный вид на расстилающийся спокойный океан так действуют на меня, что даже ноги как будто заплетаются, точно я пропустила пару бокальчиков вина.

– Мне нравится готовить.

– Так, ты кулинар?

Вспоминаю домашнее печенье, что вчера так вкусно пахло в его доме.

Эрик улыбается и пожимает плечами.

– Просто нравится готовить. Если вдруг нам всё же понадобится устроить свидание, то я непременно приготовлю что-нибудь интересное.

– Не думаю, что это когда-нибудь произойдет.

– Я тоже.

– Я правильно понимаю, что все твои занятия здесь заключаются в рыбалке, готовке и облагораживании своей придомовой территории?

– Доминика, мы ещё не так близко знакомы, чтобы я мог поделиться с тобой всеми своими увлечениями.

– Они что, какие-то ужасные? – стараюсь я улыбнуться.

Но Эрик игнорирует мою типа-шутку и резко переключается на другую тему:

– Почему у тебя такое экзотическое имя? Ты ведь из России.

– Тебя это веселит?

– Ни в коем случае. Просто у меня много знакомых из России и я как-то привык к Катям, Ленам, Ольгам и Ирам.

– Они все были твоими девушками?

Эрик смеется, а потом снова поворачивает ко мне голову, ожидая ответ.

– Моя мама с самого детства грезила о жизни в Европе или Америке и ей, видимо, претили простые имена. Не знаю. Во всяком случае, так моя тетя говорила. Меня редко называют полным именем. Чаще просто Ника.

– Доминика мне нравится больше.

– А мне как-то всё равно. Главное, чтобы людям комфортно было.

– Так… Твоя мама осуществила свою мечту?

– Да, она уже несколько лет живет в Америке. Благополучно вышла замуж.

– Вы с ней не близки, верно?

Теперь я смотрю на Эрика и демонстративно сощуриваю глаза.

– С чего ты взял?

– Ты говоришь о ней коротко и отстраненно, словно больше и не знаешь что сказать.

– Так и есть. Когда мы жили вместе, она постоянно где-то пропадала и большую часть своего детства я провела в доме тети. Мама только прибегала, приносила мне какую-нибудь игрушку и тут же махала рукой, обещая, что скоро вернется. А потом она улетела к своей мечте и больше не возвращалась к нам. Мы редко общаемся по FaceTime, а если и случается, то разговор длится не дольше пяти минут, ведь мы совершенное не знаем, о чем говорить друг с другом.

– Тебя это огорчает?

Так, кажется у меня была совершенно иная цель. Не я должна была рассказывать о себе, а исключительно Эрик!

– Почему ты здесь? – спрашиваю я. Надеюсь, ему понятно без лишних объяснений, что больше о наших с мамой взаимоотношениях я говорить не хочу.

– На «Либерти»?

– Угу.

Эрик усмехается.

– А почему бы мне не быть здесь?

– Земля огромная и мест, куда можно отправиться уйма. Но ты здесь. Почему?

– А тебя что-то смущает?

Его вопрос на вопрос начинает меня подбешивать.

– Мне просто интересно, – сквозь зубы отвечаю я.

– Оглянись, Доминика, – с улыбкой говорит Эрик, – вокруг настоящая сказка. Нет машин, нет суеты, нет никакой причины беспокоиться о чем-либо. Просто живешь и наслаждаешься каждым днем.

– Раньше у тебя было много причин для беспокойства?

– Не мало. Как и у всех.

– Если мужчина в столь молодом возрасте переезжает на остров, отказываясь от всех благ цивилизации, значит на то есть очень весомая причина, – комментирую я с легкой улыбкой.

– Благ цивилизации? Это каких таких?

– Роскошные машины, собственное жилье в самых разных странах мира, широкий ассортимент красивых женщин…

– Ого! – смеется Эрик. – Ассортимент значит.

– Ну, а как ещё!

– Ладно, я понял.

– На «Либерти», кроме роскошного жилья и этой дорогостоящей уединенности, нет ничего из того, к чему стремится большая часть людей. Тебе чуть за тридцать, а не пятьдесят, когда уже осточертело стоять в пробках, мириться с изменами любимого человека и жить в мире, где каждый пытается обогнать друг друга и в чем-то преуспеть. Люди бегут сюда за покоем и тишиной, – заканчиваю я, понизив голос. Наши глаза встречаются. – Разве нет?

– Ты очень наблюдательна.

– Это не ответ.

– Мне нечего добавить к твоим словам. Разве, что об ассортименте женщин.

– Хоть что-то, – буркаю я.

– Почему ты думаешь, что мои «чуть за тридцать» не позволяют мне хотеть находиться в этом, как ты сказала, дорогостоящем уединении?

– Потому что люди сейчас другие. Большинство стремится к популярности, к богатству, к возможности быть выше и умнее других. Современные технологии позволяют прославиться в считанные секунды, а информационным поводом может стать какая-нибудь малолетняя девица, заявившая на камеру, что её якобы изнасиловал одноклассник. Из этой, казалось бы, ужасной и болезненной истории раздувают многочасовые телешоу, каналы предлагают главным её участникам большие деньги только за то, чтобы они появились в их студии. И в итоге выясняется, что девочка оклеветала мальчика, что на самом деле её поведение оставляет желать лучшего, а спустя пару лет появляется информация о том, что жертва вымышленного насилия стала одной из самых молодых и успешных дизайнеров страны и очень скоро выйдет замуж за какого-то пузатого чиновника, ибо это любовь с первого взгляда.

– Ничего себе ты завернула!

– Это я ещё тему с ДНК пропустила.

– Вот и скажи, зачем жить в мире, где люди лгут ради дешевой славы и готовы родную мать продать за мешок зеленых бумажек, если есть возможность сбежать из него?

– Значит, именно поэтому ты здесь?

Взгляд Эрика ускользает от меня. Он глядит себе под ноги, потом легонько пинает песок и золотистая дымка поднимается в воздухе.

– На «Либерти» я начал новую жизнь. Мне повезло иметь финансовую возможность для этого. Я вовсе не говорю, что на острове живут люди с безупречной репутацией и без единой поганой мыслишки в голове, но здесь спокойнее, потому что каждый начинает всё с чистого листа, а следовательно и меняется сам. Избавляется от мусора, что усложнял жизнь в прошлом и просто совершенствуется во благо самому себе.

Мне не хватает смелости озвучить свои мысли и я просто устремляю взгляд на океан, что почти сливается с темной синевой вечернего неба. Я понимаю, что Эрик говорит не только о других жителях «Либерти» – он подразумевает себя самого. Вот только мне очень нужны подробности, а сейчас, по всей видимости, он не слишком готов откровенничать со мной.

– Почему ты приехала сюда? – спрашивает он меня после продолжительного молчания. – Решила сбежать из суеты мегаполиса?

Когда мимо нас проходит пожилая пара, Эрик приветливо улыбается им, и я слышу, как после взаимных приветствий женщина тихонько говорит своему спутнику, что «этот парень – чрезвычайно мил». Её слова вынуждают меня вновь взглянуть на Эрика, что спокойно идет вперед и глядит то себе под ноги, то на вечернее небо, то на меня. И тем и другим он как будто наслаждается.

– Всё спонтанно и неожиданно случилось. Валери пригласила меня, а я…не могла отказать.

– Она ведь не твоя тетя, да?

Наши взгляды встречаются.

– Это так очевидно? – усмехаюсь я.

– Ну, во-первых, когда Герман был жив, я частенько бывал у них в гостях и за всё то время ни разу не слышал о родственниках Валери. Я знаю, что их уже давно нет в живых и на тот момент единственным близким ей человеком был её муж.

– А, во-вторых?

Эрик замедляет шаг и внимательно смотрит на меня. Мне приходится практически остановиться.

– А, во-вторых, ты общаешься со своей группой так, словно уже много времени проводишь эти занятия по йоге. Каждому уделишь внимание, каждому поможешь. Я думаю, что ты приехала сюда в качестве личного инструктора Валери. Но, чтобы не заморачиваться с документами и разрешениями, она сказала, что ты её родственница. Будь у вас больше времени для оформления документов, то всё было бы иначе. Но ты подтвердила мои догадки: поездка спонтанная, а значит, время у вас было ограничено. Так ведь?

– Твоя прозорливость пугает меня…

Эрик улыбается и возобновляет наше движение вдоль берега.

– Тебя это не должно напрягать и уж тем более пугать. Я просто наблюдательный. Что есть – то есть.

– Мм… Значит, ты прекрасно знаешь, кем был тот человек, который проник ночью в дом Салли-Малли? – с улыбкой интересуюсь я. – Ты ведь очень наблюдательный.

– Не настолько.

– Уж не знаю, из окна ли своего дома или из близлежащих кустов, ты заметил, с какой внимательностью я отношусь к каждому в своей группе, а проследить за подозрительной фигурой, шатающейся поздно ночью около соседнего дома – ты не в состоянии?

На расслабленном лице Эрика появляется та самая гримаса, которая обычно возникает, когда человек устает от разговоров. Ленивая улыбка, ленивый взгляд и желание как можно скорее закрыть тему, которая уже осточертела.

– Меня же ты заметил.

– Тебя сложно не заметить, Доминика.

– Как и того человека, который, возможно, виновен в смерти Салли-Малли.

– Эта женщина умерла во сне. Пришел её час и это случилось.

– Но ты же видел, как из её дома вылазил какой-то неизвестный! – не выдерживаю я. – А потом за ним кто-то побежал! Я слышала, как она просила не трогать её и…

– Тогда почему ты не сообщила об этом полицейскому? – перебивает меня Эрик и резко останавливается.

– Потому, что тогда стали бы спрашивать, какого черта Я там крутилась в столь поздний час.

– А что в этом такого пугающего? Тебе не спалось, ты услышала подозрительные звуки, увидела, как кто-то проникает в дом старушки и, схватив нож, побежала её спасать. А потом спряталась в кустах, потому, что испугалась, увидела какого-то типа, потом ещё одного. А потом тебя напугала семейка Джонс, которой, кстати, тоже в ту ночь не особо спалось и они тоже могли что-то видеть и слышать. Что тебе помешало сообщить об этом?

Я смотрю в его уверенные и совершенно непоколебимые глаза.

– Ты, – отвечаю я тихо. Будь я проклята, если за фальшивым спокойствием этого человека не скрывается что-то пугающее! – Ты и сам ничего не рассказал полицейскому, значит, на то есть причины. В тот момент, когда он задал мне вопрос о том, что я могла видеть и слышать, ты так посмотрел на меня… Я подумала, что если скажу правду, то в скором времени так же не проснусь утром, как и Салли-Малли.

И нет, чтобы сказать мне что-то успокаивающее, обнадеживающее! Эрик просто смотрит в мои глаза и как будто ехидно выжидает какой-нибудь обман с моей стороны, который непременно должен отразиться в глазах.

Я теряюсь. Ещё минуту назад наш разговор был окутан приятельской легкостью, а теперь мы прячемся каждый в своем непробиваемом скафандре. Вспоминаю про баллончик в своем кармане. Если Эрик вздумает что-то предпринять… Господи, да я даже пальцем пошевелить не успею, не говоря уже о том, чтобы залезть в карман, достать баллончик и прыснуть ядовитой жидкостью ему в лицо! Он ведь такой высокий и мощный… А я такая…

– Пойдем дальше? – предлагает Эрик так, словно я уже не уверена, что хочу продолжать этот вечер.

Не ответив, я просто продолжаю идти вдоль берега и надеяться, что до тех фонарей в дали смогу добраться в целости и сохранности. И только сейчас мне вдруг приходит в голову, что имя Эрик, возможно, не настоящее.

– Тебе здесь нравится?

– Иначе и быть не может.

– Ты боишься меня? – вдруг спрашивает Эрик, сосредоточенно глядя себе под ноги.

– Может быть.

– Это бессмысленно, ты ведь должна понимать.

– Я пойму это только когда узнаю, что ты делал в ту ночь возле дома Салли-Малли.

– Доминика, – вздыхает Эрик. – Я пошел туда, потому что увидел тебя.

– Тогда зачем затащил меня в кусты, как будто прятался от кого-то?

– Я слышал, как ругалась Дона и знал, что она непременно пойдет на поиски любовницы своего любимого Генри! Если бы она заметила тебя, то непременно случилась бы беда.

– Не сходится, Эрик. Сначала ты затащил меня в кусты и закрыл рукой рот. Спустя несколько минут мимо нас пробежали двое неизвестных и ими были уж точно не крупногабаритная Дона и сухарик Генри. Потом, я вышла из кустов, а ты следом за мной. И ты был спокоен, пока до нас не донесся голос Доны. Тогда ты снова потянул меня обратно. Полагаю, ты находился на территории Салли-Малли задолго до того, как там появилась я и тот человек, что залез в её дом. А о ссоре Доны с Генри ты знать не знал, пока они оба не появились. Так и что же ты делал там, Эрик, и почему не сказал об этом полицейскому?

– Если ты намекаешь на то, что я каким-то образом причастен к смерти старушки – ты глубоко заблуждаешься, Доминика. Я работал на своем участке, – говорит он твердо, после нескольких секунд молчания. – Слушал ругню Доны и Генри. Увидел тебя. В кусты потащил, потому что ты намеревалась проникнуть в чужой дом с кухонным ножом в руке. Я, конечно, плохо знаю тебя, но ты мне очень симпатична и я не хотел, чтобы у тебя были проблемы. А насчет тех двоих – я и сам удивился, когда увидел их. Полиции не сказал, потому что, как ты уже могла заметить, сплетни на острове распространяются с неимоверной скоростью и каждый значительно преувеличивает действительность. Я не хочу, чтобы на «Либерти» людям стало боязно жить и поэтому, мы сами вычислим кто по ночам лазит в чужих домах, пока хозяева мирно спят.

– Но Салли-Малли не спала мирно в ту ночь, Эрик.

Он вздыхает.

– Я слышала, как она говорила…

– Доминика, – отрезает он и снова останавливается. Только на сей раз Эрик хватает меня за плечи и наклоняется к самому лицу. – Пожалуйста, хватит. Эта женщина… Она умерла во сне. Над ней никто не издевался, она просто умерла и всё. Возможно, тогда ты слышала голос Доны. И я прошу тебя, не обсуждать эту тему с кем-либо, потому что люди здесь лишатся спокойствия.

Мне остается лишь молча кивнуть, хотя я точно знаю, что тот тоненький голосок принадлежал Салли-Малли, а никак не взрывной и громкой Доне Джонс. Эрик опускает свои руки и мне, несмотря на этот наш спор и недоверие к нему, становится даже грустно.

Несколько минут мы идем вперед в полном молчании и единственное, что нарушает тишину между нами, так это частый обмен приветствиями с другими жителями, которые так же вышли прогуляться по вечернему пляжу.

– У тебя есть семья? – спрашиваю я, устав от тишины.

– Родители погибли, а других родственников я не знаю. Точнее, знаю, что они есть, но мы никогда с ними не общались.

Интересно, а как же богатый дядя, о котором рассказывала Валери?

– Что с ними случилось?

– Пропали без вести, когда в Японии случилось землятресение, – резко отвечает Эрик. Я понимаю, что больше об этом он говорить не будет. – Ты здесь надолго?

– Мы договорились с Валери, на три месяца. Думаю, очень скоро она устанет от моего общества.

– Она хорошая женщина. А насчет последнего ты глубоко заблуждаешься. Ты ей очень нравишься.

– Это ты определил благодаря своей исключительной наблюдательности?

Эрик поворачивает ко мне голову и оглядывает так, словно мой внешний вид и я сама доставляют ему удовольствие.

– Ты не можешь не понравиться.

Моё лицо в миг вспыхивает и я увожу взгляд в сторону трех девушек, что весело хохочут и фотографируются с пальмами-коротышками. И среди них я замечаю знакомое лицо…

Терри Баскет.

Длинные рыжие волосы, яркая помада на пухлых губах, короткий красный сарафанчик и… Боги! Сверкающие босоножки на высокой платформе, как у стриптизерш!

– Мне подержать твою челюсть?

– Что? – Смотрю на веселящегося Эрика и мысленно ударяю себя по лбу. Видимо, я слишком удивилась вызывающему внешнему виду его настырной поклонницы. – Я просто… – Хмыкаю. – Ничего.

– Ты смущена? – забавляется Эрик.

– Я в шоке.

– Я вижу, – смеется он.

– Надеюсь, ты объяснил Терри Баскет, что у нас не свидание?

– А зачем мне делать это?

– Я наслышана о ней. Точнее, о её характере и заинтересованности в тебе. И видела, кстати.

– Терри безобидна, уверяю тебя. Ей просто скучно здесь.

– И от скуки она по уши влюбилась в тебя и не дает шагу ступить? Если вдруг со мной что-то случится и я, скажем, провалюсь в какую-нибудь яму и сломаю ногу, то буду точно знать, кого винить в этом.

– Привет, Эрик! – вдруг раздаются громкие девичьи голоса. – Идем к нам? Мы собираемся на вечеринку к Эшли! Будут горячие танцы и море всего интересного!

Эрик здоровается улыбкой и кивком.

– Спасибо за приглашение, но у меня другие планы на вечер.

Господи, эта Терри Баскет рубит меня на части своим убийственным взглядом! Она же на ведьму похожа!

– А ты в курсе, что наша Терри собирается уехать на несколько месяцев?

– Да, я знаю. И желаю ей успехов!

И почему я сейчас чувствую себя третьим сапогом с дыркой? Мое существование игнорируют все участники этого разговора на расстоянии нескольких метров.

– Кстати, вы знакомы с Доминикой? – вдруг говорит Эрик и берет меня за руку. – Она племянница Валери.

– Привет, Доминика! – кричат мне две незнакомки с пьяными улыбками. – Идем к нам!

– Привет. Спасибо за приглашение, может быть, в другой раз?

– Обещаешь?

– Конечно.

И вот мы уже проходим эту веселую компанию, как вдруг раздается писклявый голос Терри:

– Эрик?

А Эрик, кстати, продолжает держать меня за руку. Хоть меня и подбешивает, что делает он это только ради того, чтобы продемонстрировать что-то Терри, я не спешу распрощаться с теплотой и приятной шершавостью его ладони.

Когда он оборачивается, продолжая двигаться вперед, Терри снова говорит:

– Мы можем поговорить?

– В другой раз. – Он крепче сжимает мою руку и поворачивает ко мне голову. – Всё хорошо?

– Конечно! – нервно бросаю я. – Ты держишь меня за руку только для того, чтобы отрезвить настойчивую Терри Баскет, которая уже мысленно придумывает для меня наказание за то, что я посмела идти рядом с её неприкосновенностью. Для этого пригласил меня на прогулку?

Эрик настойчиво сцепляет наши пальцы и смотрит в мои глаза.

– Я пригласил тебя, потому что хочу узнать поближе. Если бы ты не занималась анализированием черт знает чего, то давно бы заметила, что нравишься мне.

Приятно слышать.

Чертовски приятно слышать.

«Пожалуйста, скажи, что те паспорта в твоем шкафу – просто шутка, а пистолет действительно детский. Ты просто насмотрелся всяких боевиков и решил повеселиться».

– Я, конечно, был бы рад услышать хоть что-то в ответ, но и молчание сойдёт, – усмехается Эрик.

– Давай поиграем?

– Не думал, что ты готова будешь перейти к совместным играм так быстро, – смеётся он.

– Игра в вопросы, не требующих огромных и развёрнутых ответов, – объясняю я. – Спрашиваем друг друга о чем угодно и даём короткий, но честный ответ.

Несколько секунд Эрик молчит, а потом заметно нехотя кивает.

– Предоставляю тебе право первым спросить меня о чем-нибудь, – игриво подмигиваю. Очень надеюсь, что эта моя фальшивая милость лишит его бдительности. – Только не забывай, что ответы должны быть честными.

Эрик вздыхает, как будто эта моя идея чертовски глупая, но деваться ему некуда и приходится согласиться.

– Какое вино любишь?

– Красное полусладкое. Последний фильм, который ты посмотрел?

Эрик задумывается.

– «Легенда» с Томом Харди. Давно занимаешься йогой?

– Четыре года. Ты ведь знаешь, что очень похож на английского актера Чарли Ханнэма?

– Не понимаю, что общего, но слышу неоднократно. Ты была замужем?

– Нет. Ты когда-нибудь обманывал?

– Да. У тебя есть парень, который ждет твоего возвращения на родину?

– Нет. Ты с кем-нибудь встречался из местных?

Сексуальность его хитрой улыбки зашкаливает.

– Было дело. – Наши взгляды встречаются. – Той ночью, когда мистер Уэлш решил повеселиться над тобой, ты действительно хотела переспать со мной или это желание было вызвано исключительно «волшебными травками»?

– Затрудняюсь ответить. Учитывая то мое состояние, и в том и в другом случае ответ будет необъективным.

Эрик усмехается и продолжительно кивает. Я не солгала, но и правду не сказала.

– Ты встречался с Терри Баскет?

– Нет. Ты сбежала на «Либерти» от проблем?

– Да. Ты прячешься на «Либерти»?

Эрик молчит, а я старательно делаю вид, что под этим своим вопросом ничего такого не подразумеваю, просто вопрос и всё.

– Может быть. У тебя много друзей?

– Не очень. В основном знакомые, а друг один. Почему ты не женат?

– Потому что у меня не было и пока нет желания вступать с женщиной в законный брак. Как ты оказалась в моем бассейне?

– Увидела рыбок в нем и нырнула. Ты когда-нибудь причинял другим людям боль?

– В какой-то степени да. Ты свалилась в мой бассейн спиной, я видел это. И находилась ты не со стороны дома Валери, а в мое внутреннем дворе, Доминика. Кто-то говорила́ о честности ответов, а сама лукавит. Как ты оказалась в моем бассейне? – повторяет Эрик, глядя себе под ноги. Меня пугает его спокойствие, что как будто покрывается коркой льда.

– Я увидела рыбок. Понятия не имею, с какой стороны и каким образом оказалась в нем. Помню только, что у меня отнялись ноги. Ты когда-нибудь убивал людей?

Эрик поворачивает ко мне голову и, глядя в глаза, отвечает:

– Нет. Ты когда-нибудь проникала в чужое жилище?

– Нет, – отвечаю я, не моргнув и глазом. – Ты когда-нибудь делал что-то нехорошее, ради собственной выгоды?

– Может быть. Ты когда-нибудь рылась в чужих вещах?

– …Нет. Я действительно нравлюсь тебе?

Я поняла его тактику: чем настойчивее я интересуюсь тем, о чем Эрик не может и не хочет говорить, тем сильнее он давит на меня событиями той ночи, ожидая заметить во мне хоть толику растерянности.

– Да, действительно. Считаешь меня убийцей?

Ладно…

Кажется, Эрик точно знает, что кто-то в ту ночь проник в его дом и обнаружил «набор киллера» в гардеробной. Если он два раза спросил про то, как я оказалась в бассейне, значит не уверен, что именно я и была в доме… Догадывается, но не уверен на все сто.

– Может быть. Почему ты не воспользовался моим состоянием и не сделал то, о чем я просила тебя?

– С чего ты взяла, что я совсем им не воспользовался? Чуть-чуть, но всё же, – с улыбкой пожимает он плечами. Мы останавливаемся напротив небольшого заведения с крышей из соломы и желтыми фонариками повсюду. Внутри играет тихая музыка. – Предлагаю закончить с игрой, хотя, мы затронули очень интересную тему, и поужинать. Согласна?

Молча киваю и следую за ним. Если я солгала ему несколько раз, то что мешало ему сделать то же самое?