Текст книги "Моя красавица"

Глава 3

«Риминик Иванович Коловски».

Алекси вбил имя в поисковую систему и не получил ничего полезного. Он не знал, с чего начать поиски. В кабинет в который раз заглянула Лавиния, которая кружила вокруг Алекси весь день, требуя, чтобы он дал ей пароль от файлов, необходимых для финансового отчета.

– Кейт с этим разберется, – в который раз отмахнулся от нее Алекси, не отрывая глаз от экрана компьютера.

Был вечер пятницы, но ощущения, что рабочая неделя закончена, не было. Все вокруг ходили на цыпочках, стараясь не мешать Алекси работать, а тем, кто осмеливался отвлекать его вопросами, он не слишком вежливо указывал на дверь.

Всем, кроме Кейт. Она давно поняла, что Алекси чувствует страх так же, как акула – кровь, и научилась сохранять спокойствие.

Это было единственной возможностью выжить под его началом.

– Но я должна все подготовить перед вашей онлайн-конференцией с мистером Беленки, – настаивала тем временем Лавиния. – Встреча начнется в шесть вечера, а Кейт уходит в пять, чтобы забрать Джорджи из школы, а значит…

– Вообще-то сегодня нет, – сладким голосом сказала Кейт, сидевшая рядом с Алекси. – Так что я успею все подготовить к началу встречи, Лавиния, не волнуйся.

Алекси предпочел не обращать внимания на происходящее и продолжил работать.

– Ты выглядишь усталой, – заметил он, когда Лавиния закрыла за собой дверь кабинета.

Его фраза означала, что сегодня утром она напрасно потратила целый час на макияж.

– Просто никак не могу выспаться.

– Насчет того, что я сказал в понедельник…

– Забудь про это, я не спала из-за Джорджи. У нее проблемы в школе, дети из ее класса никак не могут принять ее. – Кейт старалась казаться безмятежной. – А так у нее все хорошо.

– Ты имеешь в виду, все слишком хорошо, да?

Кейт улыбнулась в ответ: значит, он все еще помнил о своем предложении.

– Ты собиралась поговорить с директором школы.

– Да, она сказала, что они в ближайшее время протестируют Джорджи и, возможно, экстерном зачислят ее в следующий класс.

– Но ей еще нет и пяти.

– Но она такая умница.

– Да, но в этом возрасте она в первую очередь должна много общаться и играть со сверстниками, а не сидеть с шести-семилетними детьми, которые не будут с ней общаться, считая малявкой. Ты была в школе, которую я предложил?

– Да.

– Мое предложение все еще в силе. Ты сможешь работать полный день, а я буду оплачивать обучение Джорджи. – Он взглянул на ее обеспокоенное лицо. – С поддержкой Дома Коловски или без нее, я более чем способен выжить. И мне всегда будет нужен хороший секретарь.

Иногда она ненавидела его, чувствуя себя осликом, перед носом которого помахивают сочной морковкой. Она очень хотела, чтобы Джорджи училась в той школе, но она не хотела, чтобы ее малышка оставалась с няней, пока мать будет колесить по всему свету, следуя за боссом, или работать до полуночи, или пропускать школьные спектакли, потому что очередная очень важная персона не будет способна пройти от выхода из самолета до лимузина без ее сопровождения.

Личный секретарь Алекси Коловски, работающий полный день, не может быть хорошей матерью.

– Не нужно, Алекси, Джорджи и сейчас учится в хорошей школе, – покачала головой Кейт, хотя сама не верила в то, что говорит.

– О, пожалуйста! – поморщился Алекси. – Скоро она станет умнее, чем преподающие там учителя! Ей станет скучно, и она начнет попадать в неприятности.

– Я откладываю деньги на хорошую среднюю школу.

Алекси знал это. Он уважал ее за преданную любовь к дочери, за решение не работать на него полный рабочий день ради того, чтобы больше времени проводить с Джорджи, но одновременно это его раздражало. Он хотел, чтобы Кейт работала полный день, а он всегда получал то, что хотел.

– Ей нужно общаться со сверстниками, ей нужны дети, с которыми она сможет играть на равных! – настаивал он.

– У вас не было такой возможности, но вы выросли прекрасным человеком и без этого, – ответила Кейт, вспомнив, что Алекси учился дома. – И Йозеф тоже.

– Я ненавидел каждую секунду, которую провел с моими учителями! Когда мне было четырнадцать, им было больше нечему меня учить. Когда мне было шестнадцать… Что ж, тогда наши занятия стали несколько занимательнее. Пока Йозеф читал книги по медицине, я изучал… как бы это правильнее назвать, строение человеческого тела.

Кейт почувствовала, как у нее горят щеки.

– Она была хорошей учительницей, но к семнадцати, проведя серию… опытов, уже я начал учить ее.

Кейт встала, собираясь уйти. Алекси рассмеялся, глядя на нее:

– Я смутил тебя?

– Совсем нет, – холодно откликнулась она. – Я бы с удовольствием осталась и поговорила с вами о вашем детстве, но скоро приедет принцесса, которую я должна встретить, проводить на примерку и убедиться, что все в порядке.

– Я уверен, Лавиния тоже прекрасно с этим справится.

– Да, но я сделаю это лучше, – твердо сказала Кейт.

– Неужели?

Их глаза встретились, и Кейт показалось, как воздух в ее легких превращается в огонь, а тело начинает плавиться под его взглядом.

Ничего нового Кейт ему сейчас не сказала, они оба знали, что Лавиния не слишком хорошо умеет общаться с высокопоставленными особами, не понимает тонких нюансов, особенно если это касалось гостей с Востока. Для Кейт будет гораздо проще самой провести встречу, проводить отца к лифту, а мать невесты и саму принцессу на примерку самого красивого и дорого подвенечного платья, какое только можно было представить. Свадебные платья от Коловски всегда были мечтой каждой состоятельной девушки, их секретарям и ассистентам приходилось часами обивать пороги Дома Коловски, упрашивая создать для их клиенток эксклюзивный подвенечный наряд, который будет стоить дороже, чем самая шикарная церемония вместе с медовым месяцем. И Иван, и Левандер отказывались включать свадебные платья в коллекции готовой одежды, даже Алекси, открыв «Красавицу», решил не продавать там свадебные платья. Платье от Коловски на невесте означало, что о ее свадьбе будут писать все газеты мира, определяло ее статус.

Вот только они сейчас говорили не о свадебных платьях и не о Лавинии.

– Я совершенно уверен, что ты прекрасно справишься.

Кейт видела, как потемнели глаза Алекси. Он никогда не флиртовал с ней, тем более на работе. Она часто краснела из-за его распущенности, но никогда еще…

Встречая принцессу у входа в здании компании, она никак не могла сосредоточиться, все время возвращаясь мыслями к их разговору. С тем же успехом она могла послать Лавинию встречать гостей, потому что от нее самой сейчас было мало толку.

Вместе с принцессой и ее матерью Кейт вошла в святая святых Дома Коловски – в примерочную для будущих невест. Они прошли мимо целого ряда рулонов дивной шелковой ткани всех оттенков белого, кремового и розового тона, мимо огромных антикварных зеркал, которые стояли здесь не только для красоты: ожидающая невесту команда портных и стилистов могла благодаря им с разных ракурсов увидеть, как девушка держит себя, какая у нее походка и осанка. В этот момент и начиналось создание будущего шедевра.

Все клиенты Дома Коловски, желающие заказать платье, приходили сюда. Более того, клиентке Коловски необходимо было оставаться в Мельбурне еще несколько дней, чтобы выбрать дизайн платья, ткань, украшения, пройти несколько примерок, увидеть будущее платье, спроектированное на экране компьютера. Для подготовки невесты к свадьбе собиралась целая команда, и не только портные и дизайнеры, но и стилисты, парикмахеры, визажисты. Дом Коловски должен был быть уверен, что невеста, на которой будет платье их дизайна, станет самой красивой и ничто не испортит ее образ.

– Это удивительно, – прошептала принцесса, оглядываясь по сторонам.

Ее взгляд останавливался на выставленных за зеркальными дверцами украшениях, тиарах, туфельках и других аксессуарах, которые могли понадобиться невесте. А затем, как и каждая девушка, входившая в эту пещеру чудес, она, словно загипнотизированная, пошла к стоящим в центре манекенам со свадебными платьями.

– Это, я хочу вот это платье! – воскликнула она.

– Простите, но мы не создаем двух одинаковых платьев. Это платье принадлежит одной из невест Коловски.

– Но я хочу его, – нахмурилась принцесса, и ее мать повелительно кивнула, потому что на земле не было ничего, что не могла бы позволить себе эта семья.

По крайней мере, ничего, что нельзя было бы купить за деньги.

– Это платье сшито для какой-то другой девушки, когда мы будем создавать ваше платье, мы будем думать только о вас, о том, что подойдет именно вам.

В этот момент появилась команда портных и дизайнеров, желающих поприветствовать невесту и заняться делом. Кейт могла быть свободна, но задержалась еще на пару секунд, рассматривая стоящее в центре подиума подвенечное платье. Казалось, на свете нет ничего прекраснее.

Джорджи никогда не заворачивалась в простыню и не наматывала на голову полотенце, воображая себе невестой, зато Кейт в детстве часто это делала. Она обожала наряжаться, смотрела по телевизору все королевские свадьбы, мечтала о том, что когда-нибудь станет такой же красивой и пойдет к алтарю со своим собственным принцем. Но даже в своих самых сказочных мечтах она не представляла себе подобного платья.

Каждый раз, когда Кейт смотрела на него, оно казалось чуть-чуть другим – снежно-белым, золотистым, голубоватым, жемчужным. Тончайший шелк струился до самого пола. Его корсет и подол были расшиты сотнями крошечных бриллиантов, искрящихся в свете ламп.

В этом платье должны были выходить замуж невесты братьев Коловски и Анника, дочь Ивана и Нины.

Но каждый раз что-то препятствовало этому. Милли, жена Левандера, была готова одеть его на свадьбу, но в день церемонии она оставила его на манекене и сбежала вместе с женихом, чтобы через несколько часов выйти замуж в джинсах и рубашке в маленькой, никому не известной церкви. Свадьба второго сына Коловски, Йозефа, произошла через несколько недель после смерти Ивана, и они с его будущей женой Анной решили провести скромную церемонию, потому что все еще были в трауре, поэтому на невесте было светло-сиреневое платье, купленное в обычном свадебном салоне. Свадьба его сестры Анники происходила в больнице, у постели Алекси, чтобы он тоже смог принять участие в церемонии, и о волшебном платье опять никто не вспомнил.

Остался один лишь Алекси, убежденный холостяк, так что, возможно, сказочный наряд так и будет стоять здесь, на подиуме, запертый в холодном стеклянном колпаке.

– Мечтаешь? – Знакомый голос у самого уха заставил Кейт подскочить от неожиданности.

– Нет. Что вы здесь делаете?

– Проверяю, все ли в порядке.

– Да, все хорошо, сейчас с принцессой работают наши лучшие дизайнеры. И она с нетерпением ждет ужина с Ниной сегодня вечером.

Кейт снова перевела взгляд на платье.

– Если ты хочешь о чем-то спросить, то спрашивай.

– Почему Милли сбежала с собственной свадьбы?

– Ты ведь догадывалась, что я не стану отвечать на этот вопрос. У семьи Коловски есть свои секреты.

– Но у вас гораздо меньше скелетов в шкафу, чем у других, да, Алекси? – раздраженно спросила она, не сумев сдержаться.

Последние недели были для Кейт сущим адом, она рисковала работой, решая, звонить или не звонить Алекси. Если бы он не смог вернуться, а про ее самодеятельность узнала Нина, ее тут же вышвырнули бы с работы. А сейчас Алекси спрашивал про ее жизнь, ее проблемы, ее дочь, но ничего не рассказывал о себе.

– Вы такой сноб!

Неожиданно для себя и для Алекси, который еще никогда не видел ее в слезах, она расплакалась. Даже когда он навещал ее в больнице после долгих, мучительных родов, она смогла сдержаться, а теперь…

– Что случилось?

– А как вы думаете? – вдруг разозлилась Кейт. – Что, черт побери, по-вашему, случилось?

– А! Прости, я забыл, что с женщинами это бывает…

– Что? – в ярости воскликнула Кейт. – Вы думаете, у меня ПМС?

Как же это было похоже на Алекси!

– Вы ошибаетесь, у меня ВЧНП!

– ВЧНП? – нахмурился он.

– «Вы чуть не погибли!»

Алекси непонимающе смотрел на нее. Он просто не мог ее понять, не знал, каким адом были для нее последние месяцы. На работе Нина изливала на нее целые тонны яда, Джорджи мучили кошмары, Алекси был ранен, а за всем этим – ужас, который она пережила в тот день, когда произошел несчастный случай, когда Йозеф позвонил ей и сказал, что Алекси попал в аварию и может не пережить ночь.

Они вышли из здания компании, перешли дорогу и устроились за столиком в небольшой кофейне напротив.

– Мне сказали, что вы можете умереть.

– Но я не умер.

– Да, и теперь вы здесь, делаете вид, будто ничего не случилось.

– Кейт, я…

Нет, он не должен объяснять ей или кому бы то ни было еще, насколько сильно все изменилось. Как он сражался за жизнь, а затем за способность снова самостоятельно передвигаться, через что ему пришлось пройти, чтобы снова вернуться на работу. Сейчас он должен был управлять огромной империей, но не мог толком вспомнить, сколько кусочков сахара он любит класть в свой кофе.

– Я в порядке.

– Я это знаю. Просто видеть вас прикованным к больничной койке было так ужасно. А теперь вы вернулись, словно ничего этого не было, и кажется, что все вернулось на круги своя, но мне… мне нужно больше времени, чтобы забыть эти ужасные моменты. Вы ведь едва не погибли!

Сам Алекси не слишком много помнил о том времени. Из-за травмы в его голове все перемешалось, а потом, на Карибах, его разум сначала был постоянно одурманен обезболивающими, а позже сосредоточен на одной-единственной цели – как можно быстрее поправиться. Но сейчас, сидя в этой кофейне, возможно, в первый раз он увидел и сам почувствовал эмоции, которых так не хватало ему все это время: во время его реабилитации, да и вообще в его жизни.

– Спасибо тебе. – Вкус этих слов был незнаком ему, он слишком редко произносил их. – Спасибо за твою помощь и заботу обо мне. Я не понимал, как для тебя это тяжело. Но сейчас я здесь и я в порядке.

Она кивнула, чувствуя себя немного неловко после своей неожиданной вспышки.

– Осталось доказать всему миру, что со мной все в порядке, – сказал Алекси, вставая.

– Что вы имеете в виду?

– Что старый Алекси вернулся.

Он заметил, как ее брови сошлись на переносице.

– Может быть, стоит подождать, пока страсти немного поутихнут?

Естественно, она не должна была давать ему советы, но, учитывая обстоятельства, Кейт решилась:

– По крайней мере, до тех пор, пока правление не примет решение?

– Нет, я не собираюсь меняться только ради того, чтобы понравиться совету директоров.

– Но вы подумаете об этом?

– Уже подумал.

На губах Алекси сверкнула та самая обаятельная улыбка, от которой у Кейт подкашивались ноги, а в животе начинали порхать бабочки. Но как только они вошли обратно в здание компании, улыбка исчезла с лица Алекси, он снова стал холодным, настроенным лишь на бизнес. Но при этом он не забыл уточнить, сможет ли она остаться после пяти часов.

– Да, конечно. Моя сестра заберет Джорджи к себе после школы.

– Она живет за городом, да?

Кейт почувствовала, как у нее пересохло во рту, а щеки обожгла подступившая к ним кровь. Чтобы скрыть смущение, она занялась бумагами и, не оборачиваясь, ответила:

– Да, она пробудет у нее все выходные.

Он ничего не сказал. Кейт даже не была уверена, услышал ли он ее.

Она подготовила материалы для встречи с Беленки, а когда он прошел мимо ее стола, сообщила, что забронировала лучший столик в казино для него и его девушки на этот вечер.

Когда она уже собрала вещи, готовясь идти домой, она увидела вернувшегося Алекси. Прекрасно сшитый костюм подчеркивал его широкие плечи, недавно вымытые волосы блестели, но были немого длинноваты. Кейт нахмурилась:

– Вы пропустили свой визит?

– Куда?

Она взглянула на его руки, на ровно подстриженные, но неотполированные ногти. Обычно каждую пятницу Алекси отправлялся в один из самых модных салонов Мельбурна, где он сидел, попивая зеленый чай, пока ему мыли и подстригали волосы, полировали ногти, брили. Она сама вчера звонила туда, чтобы назначить время, и напоминала об этом Алекси.

– В салон.

Кейт увидела, как Алекси недовольно скривился.

– Скажи, чтобы прислали ко мне мастера, я слишком устал, чтобы куда-нибудь идти.

– Конечно.

Она сделала соответствующую пометку в ежедневнике. Алекси часто менял свои планы, и ее работой было организовать его день так, чтобы, несмотря на происходящие изменения, он все успевал.

– Тогда хорошего вам вечера.

– Тебе тоже, – кивнул он. – Есть планы?

– Принять ванну и лечь спать, – предположила Кейт, а затем лукаво улыбнулась. – А может быть, пройдусь по ночным клубам.

– Прекрасная идея, – откликнулся Алекси. – Ведь Джорджи сегодня нет дома.

– Да, – кивнула она, надеясь, что ее румянец не слишком заметен. – Увидимся в понедельник.

– Конечно.

«Да, я увижу его в понедельник, и ни минутой раньше», – строго сказала себе Кейт, отмахиваясь от пустых надежд.

Алекси смотрел ей вслед и не мог не представить, как она медленно снимает с себя одежду и опускается в горячую пенную воду, ласкающую ее обнаженное тело.

Но для него день только начинался. Его нога ужасно болела, но, как и всегда, он пренебрег обезболивающими. Он не принимал таблеток уже двадцать часов, и ему становилось хуже с каждой минутой, но лучше уж он будет терпеть боль, чем позволит лекарствам вновь замутить его рассудок.

Он вызвал лифт и долго смотрел на кнопки, прежде чем нажать нужную. Уже три раза на этой неделе он вместо приемной приезжал в подземный гараж, и с этим нужно было что-то делать. Он нервно провел рукой по волосам, закрыл глаза и попытался вспомнить, о каком салоне говорила Кейт. Его глаза открылись одновременно с дверями лифта.

– Добрый вечер, мистер Коловски.

Он кивнул швейцару, обманчиво легкой походкой подошел к ожидавшей его машине и опустился на сиденье. Сегодня он должен был доказать всему миру, что он такой же, каким и был, чтобы не допустить распространения слухов. Поэтому он наклонился и поцеловал свою сегодняшнюю девушку – они несколько раз встречались до аварии.

– Я очень рада, что ты вернулся, Алекси, – прошептала она.

– Да, я тоже рад, – откликнулся он и вновь накрыл ее губы поцелуем. Целоваться ему было гораздо проще, чем разговаривать, тем более с девушкой, имени которой он не помнил.

Глава 4

Волнения не было. Алекси поставил миллион на черное и безучастно смотрел, как вращается колесо.

Проиграть или выиграть. Это больше не занимало его. Ему не нужны были деньги, и ему не нужны были Коловски. Он больше не знал, чего хочет.

Он выиграл. Словно издалека до него доносились поздравления. Алекси обернулся к, возможно, самой красивой женщине на планете и тут же оказался в ее объятиях. Он поцеловал ее, желая почувствовать жар ее совершенного тела, надеясь разорвать охватившее его оцепенение.

Он, наконец, вернулся! Наверху для него и его спутницы был приготовлен шикарный номер. Его ждала ночь, полная наслаждения. Но…

Он стал на пятьдесят миллионов богаче, но не чувствовал радости, держал в объятиях прекрасную женщину и не ощущал возбуждения. Он ничего не чувствовал к ней.

Но его тело знало лучше его, что нужно делать, оно никогда не подводило его, исправно поддерживая репутацию плейбоя. Он увидел победную улыбку на ее губах: видимо, она почувствовала, как напряглась его плоть, и решила, что он пленен ее красотой.

Господи, как же ее зовут?

– Прости, я отойду на минуту.

Войдя в уборную, Алекси включил воду и тщательно вымыл руки и лицо, поднял голову и встретился взглядом со своим отражением в зеркале.

Черные блестящие волосы уложены – проверил.

Темно-серые глаза без красных прожилок на белках – проверил.

Мягкая кожа без намека на щетину – проверил.

Костюм от модного дизайнера – проверил.

Глава Дома мод Коловски.

Он знал, что забыл о чем-то безумно важном. Он был гораздо умнее многих, и его ум был его проклятием. Он знал. Знал больше, чем его братья и сестра, хоть и пытался стереть воспоминания из памяти. За них его отец избивал его, заставляя молчать, потому что, если бы правда вышла наружу, это вызвало бы катастрофу.

В его голове было воспоминание, картина, намек на что-то очень важное, но он не мог дотянуться до него, оно постоянно ускользало. Алекси прижался к лбом к холодному стеклу зеркала. Почему, почему он не может вспомнить? Он знал, что нужно срочно что-то делать, но не помнил, что именно.

Он глубоко вздохнул и вышел в зал, поймав взглядом изящную фигурку. Бренди – вот как ее зовут. Подходящее имя для этой легкой, игривой, пьянящей девушки. Вместо того чтобы войти в зал, он свернул в коридор, ведущий на кухню, прошел мимо возмущенных поваров, вместо того чтобы ответить на звонок своей спутницы, набрал номер водителя и велел доставить Бренди домой, или в отель, или куда ей придет в голову.

– Прикажете ей что-нибудь передать? – озадаченно спросил он.

– Нет, – ответил Алекси и отключил телефон.

Сам он вышел на улицу и поймал такси.

– Куда, сэр?

Алекси долго молчал.

– В аэропорт, – наконец ответил он.

Они выехали на знакомую ему автомагистраль. Он помнил это место, он проезжал здесь в день аварии, несся в аэропорт так, словно за ним гнался сам дьявол, но не помнил почему.

– Отвезите меня назад в город.

Водитель начал спорить, но быстро передумал, услышав шелест банкнот.

– Просто продолжайте ехать.

И они ехали. Час, два, три – они продолжали колесить по городу.

– Налево, – неожиданно сказал Алекси. – Сразу после светофора направо, потом еще раз на перекрестке.

И через минуту он увидел дом Кейт, едва различимый в ночной темноте. Маленький газон перед входом нуждался в стрижке, ее машину давно следовало помыть, а рядом с дверью висела табличка «Продается».

– Остановите здесь.

Деньги делают людей весьма толерантными к чужим странностям, поэтому таксист не только остановился, но и ждал вместе со своим пассажиром пять, десять, пятнадцать минут, пока Алекси решал, что ему делать дальше.

Он поклялся, что никогда больше не придет в этот дом. Он ненавидел себя за то, что вновь и вновь приходил к ней, зная, что из этого никогда ничего не получится.

Завтра, когда взойдет солнце, он снова будет проклинать себя за слабость.

Но…

– Уезжайте, – сказал он, расплачиваясь и выходя из машины.

– Я могу подождать, – предложил водитель. – Для начала вам следует убедиться, что кто-нибудь есть дома.

– Уезжайте, – с нажимом повторил Алекси.

Он стоял перед ее дверью в три часа ночи на пустой темной улице, глядя вслед такси и размышляя, какого черта он здесь делает.

Опять.

Он помнил свои прошлые визиты сюда, он знал ответ на свой вопрос. Алекси знал Кейт дольше всех остальных женщин, с которыми был знаком, не считая членов семьи. Алекси не любил долгих романов и серьезных отношений; когда его страсть угасала, он с легким сердцем отправлялся на поиски следующей красавицы, которая вновь разожжет ее в нем. У него не было друзей-женщин, потому что они никогда надолго не задерживались в этом статусе.

Но с Кейт все было иначе.

Он сделал глубокий вздох и постучал. За дверью залаял Брюс, представляя себя настоящей сторожевой собакой, через несколько секунд Кейт включила свет. Полусонная, она спустилась вниз, приказав себе не надеяться на невозможное. Иногда ей казалось, что она сама придумала ночные визиты Алекси, а на самом деле ничего не было, ведь не было никаких реальных свидетельств присутствия Алекси в ее доме.

Она до сих пор не знала, почему судьба уже три раза приводила его на ее порог.

В первый раз Алекси сказал, что его преследовали репортеры, он оторвался от них и неожиданно для себя оказался рядом с ее домом. Тогда Кейт предоставила ему в полное распоряжение свой диван. Когда утром она проснулась, его уже не было.

Затем, через пару недель, они очень сильно поругались из-за того, что он требовал, чтобы она сидела на работе допоздна, а она не хотела оставлять Джорджи на весь вечер с няней. Тогда он приехал на такси, извинился и обещал более строго придерживаться их договоренности о неполном рабочем дне, а когда они наконец помирились, безмятежно уснул на диване.

В третий раз он пришел после благотворительного бала полупьяный, растрепанный, злой на семью, Беленки и весь белый свет. Тогда они во второй раз поцеловались. Это был странный, сладкий, почти болезненный поцелуй. Они не обсуждали его, Алекси быстро собрался и куда-то уехал. А потом Кейт позвонил Йозеф и сообщил, что произошла страшная авария.

Но теперь он вернулся. И не только на работу, но и на ее порог. Злой, усталый, измученный, он стоял перед ней, и его глаза были полны боли.

– Моя нога…

Кейт увидела капельки пота, стекающие по его лбу, когда он вошел в прихожую.

– Обезболивающие у вас с собой? Может, вам нужно сделать укол?

– Я перестал принимать лекарства, – прошептал он.

Он был настолько бледен, что Кейт боялась, что он сейчас упадет в обморок.

– Но вам полагалось постепенно сокращать дозу.

– Я и сократил ее. До нуля.

– Когда?

– Сегодня.

– Алекси! – Она действительно была испугана. – Сокращать нужно было постепенно, медленно, потребуются месяцы, прежде чем вы сможете обходиться без обезболивающих. Вы не можете просто отказаться от них.

– Как видишь, могу. Мне нужен ясный разум.

– Вы не сможете думать, когда вам так больно! – настаивала Кейт.

– Послушай! – Он положил руки ей на талию, заставив приблизиться. – Послушай меня. Со дня аварии я не мог мыслить ясно, я все время был на таблетках. Они не хотят, чтобы я мог думать нормально. С тех пор как появился этот новый доктор, мне назначают все больше и больше лекарств!

– Но он самый лучший. Ваша мать выясняла…

Нет, Нина не могла пасть так низко. Хотя в свете последних событий Кейт была готова изменить свое мнение.

– Ты, наверное, думаешь, что я параноик, – прошептал он, и в его глазах Кейт увидела не только физическую боль.

– К сожалению, нет. Возможно, мы оба параноики, но я могу понять, почему вы не можете ей доверять.

– Спасибо. Осталось как-то пережить сегодняшнюю ночь.

– Как можно было потерять затычку от ванны? – насмешливо поинтересовался Алекси, стоя в дверном проеме и с интересом оглядываясь.

Кейт не знала, что ему ответить.

– Может быть, Джорджи…

Нет, она ведь только что сама была в ванне.

– Постарайся вспомнить, где ты ее видела в последний раз, – предложил Алекси.

– Может, вы лучше примете душ? – беспомощно спросила она.

– Душ? Ты полчаса уговаривала меня принять ванну, рассказывала, как это поможет мне расслабиться, а теперь…

– Вот! – радостно воскликнула Кейт, обнаружив затычку между страницами романа, который она только что читала, и вставляя ее на положенное место.

Алекси выхватил книгу из рук девушки и с любопытством зашуршал страницами.

– Вдруг я тоже захочу почитать, – пояснил он.

Кейт сидела на постели, глядя на закрытую дверь ванной. Она не знала, как Алекси опять оказался в ее доме, и не собиралась задавать этот вопрос, понимая, что он закроет крошечную дверцу, которая иногда открывалась между их мирами.

Это было не так уж важно, главное, что он был здесь.

Она могла сколько угодно притворяться, что Алекси ей безразличен, но это было ложью. У нее была своя жизнь. Карьера. Семья. Но один лишь взгляд на Алекси вызывал трепет в каждой клеточке ее тела. Для нее он всегда был недостижимой мечтой, но иногда, пусть лишь на мгновение, он приходил в ее дом.

– Она вернется к нему?

Алекси, в одном лишь полотенце, обернутом вокруг бедер, стоял в дверном проеме, держа в руках книжку. Кейт изумленно посмотрела на него, не понимая, о чем он говорит.

– Джессика.

Он и правда это читал!

– Ненадолго, – ответила Кейт, глядя, как он садится на кровать. – А потом…

– А потом она поймет, что без него ей лучше? – спросил Алекси, вытягиваясь во весь рост рядом с ней.

Его тело было прикрыто лишь узким полотенцем. Кейт сгорала от желания опустить взгляд, рассмотреть его тело, но просто не могла себе этого позволить.

– Я еще не дочитала до конца.

Алекси с разочарованным вздохом закрыл глаза. Вот теперь она могла рассмотреть его получше! Перед ней лежал самый красивый мужчина из всех, кого она когда-либо видела в жизни: прекрасно сложенное, мускулистое тело, бронзовая от загара кожа, лицо с высокими, точеными скулами, длинные тени от пушистых ресниц на щеках, чувственные губы. Она не раз представляла его обнаженным в своих мечтах, но реальность превзошла ее фантазии.

– Ты продаешь дом? – не открывая глаз, спросил он.

– Его продает хозяин дома.

Брови Алекси сошлись на переносице. Похоже, он не понимал, что она имеет в виду.

– Именно поэтому я попросила сестру забрать Джорджи на выходные – мне нужно искать нам новый дом.

– А разве он не должен был предупредить тебя об этом заранее?

– Он так и сделал месяц назад. Но на прошлых выходных я узнала, что вы летите домой, а на этих выходных собиралась начать искать. Надеюсь, к концу недели я найду что-нибудь подходящее. Если, конечно, мой начальник даст мне на это время и не будет требовать, чтобы я оставалась на полный день.

– Возможно, последнее время я слишком давил на тебя?

– Возможно?

– Просто сейчас ты мне очень нужна.

– Это все, что вы должны были мне сказать с самого начала.

Когда Кейт потом вновь и вновь вспоминала эту ночь, она не могла точно сказать, как она первый раз прикоснулась к нему. Сначала они разговаривали, потом просто молча лежали рядом, потом начали разговаривать снова, но вдруг ногу Алекси пронзила судорога боли. Не зная, как ему помочь, Кейт взяла с тумбочки детское масло, ничего более подходящего у нее не было, и начала массировать и растирать мышцы, пытаясь хоть как-то облегчить его боль. Сначала она действовала осторожно, но потом ее движения стали тверже, увереннее, и через некоторое время она почувствовала, как его мышцы постепенно расслабляются под ее пальцами. Но через несколько секунд судорога повторилась.

– Когда были роды…

– Только не это! – Алекси рассмеялся, но в его глазах было предостережение. – Не надо сейчас говорить, что ты понимаешь, что я сейчас чувствую!

– Но я правда понимаю. Я была совсем одна, медсестры продолжали повторять, что все хорошо, все так, как и должно быть, но я умоляла о помощи. Я не могла поверить, что адская боль, которую я испытывала, в порядке вещей. Я знала, что рождение ребенка болезненно, но это была просто пытка!

– И долго это продолжалось?

– Всю ночь. Мне уже начало казаться, что это никогда не закончится.

– Я не хочу принимать наркотики, чтобы справиться с болью.

– Я сказала врачам то же самое.

– Но ты сдалась?

– Я кричала так, что в палате звенели стекла, – усмехнулась Кейт.

– Я никогда не сдамся. И знаешь, самое страшное – это не боль, а мысли…

– Мысли?

– О том, насколько легче было бы просто отключиться, перестать сопротивляться. Но я должен пройти через это.