Текст книги "Жар сердец"

Глава 15

Они занимались любовью в эту ночь еще дважды. Но теперь их объятия были не яростными, как в первый раз, они были наполнены нежностью.

Хотя Силвер и страшилась того, к чему это может привести, она чувствовала, что в ней с каждым часом растет любовь к Моргану. Лежа с ним рядом, она ощущала какое-то удивительное чувство гармонии с собой и со всем миром. Хотя Морган и не признавался в этом, она была уверена, что он испытывал те же чувства.

Силвер проснулась перед рассветом, услышав шаги Моргана. Приподнявшись на койке, она откинула с лица спутавшиеся во время сна волосы.

– Доброе утро, – произнес Морган. Он стоял перед разбитым зеркалом, держа в руке чашку с мыльной пеной.

Силвер с восхищением наблюдала за тем, как он размешивает пену помазком и наносит тонким слоем на лицо и шею. Взяв острую бритву, Морган начал снимать с лица отросшую за ночь щетину. Было что-то интимное в том, что она наблюдает за ним в этот момент, и ей захотелось немедленно провести пальцем по его гладкой коже, по шраму на щеке.

Морган стоял обнаженным по пояс, его брюки хорошо обрисовывали мускулистые ноги. Широкие плечи и узкая талия родили в голове Силвер воспоминания о проведенной ночи, и она почувствовала, как по ее телу волной пробежало тепло.

– Откуда у тебя шрам? – внезапно пришел ей в голову вопрос.

Плавные, уверенные движения Моргана не замедлились.

– Мне было пятнадцать… и я жил с дядей. Мы не ладили. – Он ополоснул бритву в стоящем на бюро тазике с водой и продолжил бриться. – Я хотел утвердиться в жизни. Думаю, с Джорданом случилось что-то вроде этого.

– Продолжай, – подбодрила она, поскольку он замолчал.

– Я влюбился в шлюху из лондонской таверны, что привело к дуэли с одним виконтом. У меня остался после этого шрам, он же был убит. – Морган смыл со щек остатки мыльной пены и вытер лицо полотенцем. – Сейчас мне даже неловко вспоминать, каким я был сорвиголовой.

Силвер улыбнулась:

– А теперь ты человек с манерами джентльмена.

Морган улыбнулся:

– Давай лучше скажем, что я немного образумился. – Он натянул рубашку и стал ее застегивать. – Твой отец отправил меня из Англии на корабле, направлявшемся в Америку. Я никогда не возвращался обратно.

– Мой отец сделал это? – Она не могла поверить. – Почему?

– Потому, что мой отец и твой были друзьями. Эдвард Траск был советником короля.

– Сколько ты ему заплатил?

– Это был дружеский жест, Силвер. Он даже снабдил меня деньгами, чтобы мы с Брэнданом могли начать новую жизнь в Штатах.

– Так вот почему ты считаешь, что должен ему!

– Да.

– Наверное, тогда он был совсем другим, – пробормотала она.

Морган опустился на койку рядом с Силвер и, наклонившись, коснулся ртом ее губ.

– Нам нужно поговорить о прошлой ночи, Силвер.

– Тебя волнует, что ты занимался со мной любовью? – В ее голосе слышалось волнение. Она догадывалась, о чем он будет говорить, но не знала, что именно скажет.

Морган улыбнулся.

– Я так и думал, что ты угадаешь. – Он коснулся ее щеки. – Знаю, что мне следует принести тебе свои извинения. Может, если бы я не был пьян, то не потерял бы вчера голову. Как это…

– Ты хочешь сказать, что жалеешь о случившемся?

– Нет, – твердо произнес он. – Нет, если об этом не жалеешь ты.

Силвер улыбнулась:

– Ни в малейшей степени.

На лице Моргана отразилось облегчение.

– Я хочу тебя, Силвер. Когда я лишь вижу тебя лежащей здесь, во мне вновь просыпается желание. – Силвер подняла руку, надеясь, что он ее обнимет. – Сначала мы должны уладить наши отношения. – «Он всегда ужасно рассудителен». – Ты уже отвергла мое предложение о замужестве, – продолжал он. – После того, что произошло с полковником… – При взгляде на Силвер Морган осекся. «Неужели он и сейчас считает, что я затеяла шашни с полковником за его спиной?» – Позволь мне закончить. Я убежден, что ты еще не готова связывать себя какими-то долгосрочными обязательствами. Поскольку не похоже на то, что ты и замужество…

– Я не выйду замуж за человека, который меня не любит, – тихо произнесла Силвер. – Ни за что.

– А что, если у тебя будет ребенок?

– Это будет только моей проблемой.

Морган выглядел озадаченным. Похоже, он не мог поверить, что она предложила ему себя, не намереваясь впоследствии упрочить их отношения.

– Мы обсудим наши дальнейшие действия, если это будет необходимо, – произнес он хмуро. – А до того, если ты считаешь нужным… оставить такое… положение, таким его оставлю и я.

– Я хочу того же, Морган. – «Но я собираюсь приобрести также и твою любовь». К этой мысли она пришла утром.

– Я хотел бы обсудить с тобой еще один вопрос. – Выражение теплоты исчезло с лица Моргана. – Я не хочу делить тебя ни с кем, Силвер. Ни с Баклэндом, ни с кем-нибудь другим. Я хочу знать, была ли ты в его постели. Когда ты расскажешь правду, мы забудем об этом, но я все же хочу знать.

У Силвер от изумления открылся рот. Она села в постели, закрывшись простыней.

– Как ты можешь задавать мне подобные вопросы после того, как мы провели вместе ночь?

– Я должен это знать.

– Почему?

«Из-за Шарлотты. Из-за того, что я боюсь в тебя поверить».

– Потому что я хочу знать положение вещей. Если ты занималась любовью с Баклэндом…

– Иди ты к дьяволу! – выдохнула Силвер. Она уже пыталась дать ему понять, как обстоят дела на самом деле, надеясь на его чуткость. – Вы не поверите в правду, Морган Траск, если только вас не ударят ею по голове! Должно быть, я сошла с ума, когда легла с вами в постель. Я никогда больше не повторю этой ошибки!

Силвер соскочила с койки, схватила одежду и бросилась в свою каюту, чуть не упав в спешке.

– Я должен это знать! – выкрикнул Морган, останавливая ее у самой двери.

Силвер повернулась к нему, чувствуя, что ее переполняет гнев.

– Вы можете в этом больше не сомневаться, майор. И я буду у Баклэнда, как только мне этого захочется.

Руки Моргана сжались в кулаки. Он стоял, расставив ноги и крепко сжав зубы.

– Что касается тебя, – закончила Силвер, – если ты еще когда-нибудь пройдешь около меня, я скажу Баклэнду, что ты меня изнасиловал. Он привлечет тебя к суду, и я дам против тебя показания. Я – дочь графа, о чем ты мне постоянно напоминал. Я сама запру за тобой дверь тюрьмы, а потом выброшу ключ!

Силвер хлопнула дверью с такой силой, что Морган на миг испугался, как бы она не сорвалась с петель. Черт побери! Эта лживая маленькая дрянь вполне способна на подобное. Но сейчас его беспокоило другое: он узнал правду о Баклэнде. Он подозревал, конечно, это с того момента, как увидел их вместе. Она была всего лишь женщиной, не так ли? К тому же из той породы женщин, которые делают то, что хотят. Боже! Как он мечтал услышать ее отрицание! Молился, чтобы его подозрения оказались ошибкой.

Ему следовало взять то, что она предлагала, делать с ней в постели то, что она желала, и так часто, как ей нравится. Вместо этого он навлек на себя ее гнев и лишился всех шансов на ее благосклонность. Что, дьявол, с ним происходит? Почему он начал допрашивать ее? Какое ему дело до того, была или нет она с Баклэндом? С Лидией это не имело бы никакого значения.

Морган подумал о минувшей ночи. Ни одна женщина не захватывала его так всецело, он хотел ее с, казалось, бесконечной страстью, и он знал, что она испытывала то же. Морган начал размышлять, как долго она будет держаться от него на расстоянии на этот раз и как долго – он. Ему пришла в голову мысль, что в своем гневе Силвер может снова искать общества полковника, и одно это предположение наполнило его грудь свинцовой тяжестью.

Морган в отчаянии выругался, но затем поздравил себя с тем, что у него хватило ума прервать их связь до того, как она стала чем-то серьезным. У него и так было достаточно забот: матросы, война и судьба брата. Силвер Джоунс он должен послать ко всем чертям.

Она, без сомнения, уже это с ним сделала.

– Вы поступили правильно, господин стюард. – Фарли Уэзерс расслабленно оперся о поручни. Рядом с ним стоял Дики Грин.

– Не подходите ко мне, – предупредил Джордан, подняв голову, как только услышал низкий голос Уэзерса.

– Да ладно, мальчуган. – Дики Грин поймал его руку, когда Джордан хотел двинуться прочь. – Я и Фарли гордимся тобой. Ты взял на себя наказание как мужчина.

– Это было не мое наказание. Оно было ваше. Это вы украли деньги, а не я.

– Но это ты сказал нам, где они находятся, – напомнил ему Фарли.

Джордан с удивлением повернулся к нему:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Мы хотим компенсировать тебе твои волнения. – Фарли оглянулся, чтобы удостовериться, что никто их не видит, затем раскрыл ладонь, на которой поблескивали три золотых монеты. – Возьми, – произнес он, – ты их заслужил.

Джордан отпрянул.

– Я ничего не хочу от вас брать. Держитесь от меня подальше. – Он сделал несколько шагов в сторону, затем повернулся и бросился бегом к трапу, который вел на камбуз.

Фарли Уэзерс издал смешок, глядя на это поспешное бегство.

– Я говорил тебе, что он не возьмет денег, – произнес Грин. – Почему ты так жаждешь всучить их ему?

Почесывая ярко-рыжую бороду, Фарли прищурил глаза и посмотрел на далекую линию горизонта.

– Мы получили это золото намного легче, чем я предполагал. Дай мне подумать… Мы взяли деньги без помех, почему бы нам не поделиться и с той девкой? Она, похоже, самая классная изо всех, кого я когда-либо видел.

– Но ты говорил, что за ней волочится Траск. Как мы можем связываться с его бабой?

– Он за ней приударяет, я в этом уверен, но он не может таскать ее в постель каждый день. А может, она вовсе и не значит для него так много, как я думал. Эта девка будет всего лишь премией.

– А мы не можем для этого использовать стюарда?

– Можем. Ты видел, как она о нем беспокоилась? Если она решит, что парень в ней нуждается, то прибежит к нему. С помощью этого мальца все можно сделать очень просто.

– Но парень дал понять, что не собирается нам помогать.

– Может, это и так, а может, и нет. Дики Грин издал смешок.

– Знаешь, Уэзерс, у тебя всегда классно варил котелок. Скажи мне, что надо делать, и я все исполню в лучшем виде. Мы дадим этой спесивой крошке урок, который она не скоро забудет.

– Мы доберемся до Мексики завтра или послезавтра. Немножко подождем.

Большую часть времени Силвер проводила в каюте. Одно лишь воспоминание о Моргане и его ужасных обвинениях приводило ее в такое отчаяние, что ей хотелось плакать или метаться в ярости – или и то, и другое вместе. Но она не делала ни того, ни другого. Когда становилось особенно плохо, на нее всегда нападало какое-то странное оцепенение, и она была благодарна своему организму за это удивительное свойство, не позволяющее ей наделать глупостей в трудные минуты жизни.

Спрятавшись в свой защитный кокон, Силвер стала избегать общества других людей, даже Джордана и Жака. Ей требовалось время для того, чтобы разобраться со своими мыслями и справиться с эмоциями. Она решила, что ей не следовало лгать Моргану, но вместе с тем понимала, что в подобных обстоятельствах снова поступила бы так же. Ему надо было учиться ей доверять, любить такой, какая она есть, а не стараться изменить под выдуманный им идеал.

Морган должен верить ей, а если нет, то придется с ним расстаться.

Конечно, она зашла немного дальше, чем намеревалась, со своими угрозами по поводу полковника. Баклэнд был последним человеком, за которого она вышла бы замуж, и сейчас с удовольствием бы взяла свои слова назад. Черт бы побрал ее проклятый характер!

С этими невеселыми мыслями Силвер стояла на палубе «Саванны» в полном одиночестве, чувствуя себя брошенной и покинутой, не способной разобраться в собственных чувствах, и молча смотрела на медленно приближающийся берег.

– До Кампече осталось всего несколько миль. – К ней подошел Гамильтон Рейли, и в первый раз за несколько дней Силвер улыбнулась:

– Вы бывали здесь раньше?

– Однажды. Морские пехотинцы как-то проводили маневры неподалеку. Они высаживались на берег, а затем возвращались на корабль. Майор должен хорошо знать эти места. Он часто возил сюда грузы.

Силвер пристально вгляделась в берег, низкий, болотистый и, казалось, бесконечный. Пока корабль продвигался дальше на юг, появилось несколько возвышенностей, и Силвер заметила какое-то сооружение, бывшее, по всей видимости, крепостью.

– Всего их восемь, – сказал Гамильтон, проследив за направлением ее взгляда. – Форт-Соледад расположен около самого Пуэрто-дель-Мар. Вы хотите осмотреть крепость?

Силвер обнаружила, что стоящий среди невысоких холмов город окружен массивной шестиугольной каменной стеной.

– Боже милосердный, должно быть, потребовались годы, чтобы построить эту стену!

– Восемнадцать, как мне говорили. Ее начали возводить в шестидесятых годах прошлого века для защиты города от пиратов. Говорят, что из другой крепости, Форт-Сан-Карлос, прорыли секретный ход к некоторым домам города. Он использовался для того, чтобы прятать женщин и детей во время осады.

– Какой ужас! – Силвер представила себе мрачный, сырой подземный ход, в котором наверняка было полно крыс.

– В одном районе на окраине, которая называется Сан-Мигель, есть ров с водой, заполненный крокодилами.

По коже Силвер пробежала дрожь.

– Все это выглядит не очень гостеприимно.

– Федералисты – то есть повстанцы, к которым мы прибыли на помощь, – заняли город примерно год назад и поставили там независимое правительство. До сих пор им удавалось удерживать свои позиции, но последнее время централисты начали их сильно теснить.

– Почему мы плывем именно в Кампече? Узники находятся где-то поблизости?

Рейли какое-то мгновение пристально смотрел на нее.

– Как я понял, вы в курсе происходящего. Поскольку вы знаете главное, я могу сообщить вам остальное. – Гамильтон направил взгляд на город, который, казалось, стал приближаться быстрее. – Майор Траск встречался с генералом Каналесом. Каналес сообщил последние новости о ситуации с централистам и, рассказал нам о расположении оставшихся войск техасцев и о том, где находятся узники.

– Разве не полковник Баклэнд руководит операцией? Он командует майором.

– Формально – да. Но Баклэнд никогда не был в Мексике и не говорит по-испански. Поскольку Траск долго был капитаном, он довольно хорошо знает это место. Сейчас именно он возглавит все дело.

– Ясно.

Когда корабль прошел через Пуэрто-дель-Мар в гавань, Гамильтон принес свои извинения и отправился вниз. Силвер подумалось, что у всех есть своя работа, кроме нее.

– Не стой в проходе, – сказал ей Морган, проходя мимо.

Все утро он казался мрачным, но его настроение, похоже, объяснялось попытками сосредоточиться на выполнении поставленной задачи, а не их размолвкой. В последний день погруженный в свои обязанности Морган, казалось, совершенно забыл об их ссоре. Силвер это задело, но она нисколько не обижалась. Речь шла о жизни его брата, Силвер знала, что это такое – потерять того, кого любишь.

Когда корабль подошел к причалу и был надежно пришвартован, Морган, полковник и несколько морских пехотинцев сошли на берег, присоединившись к ожидающему их взводу мексиканских солдат. Форма мексиканцев была немного пестровата и совсем не так красива, как форма техасцев. Но это компенсировалось гордой осанкой, унаследованной солдатами от испанцев, мощными мышцами и храбростью, которую солдаты получили от своих предков – индейцев.

Когда Морган вернулся на корабль, он удивил Силвер тем, что зашел в ее каюту. Поскольку она оставила дверь незапертой, он не постучал.

– Что ты здесь делаешь? – услышала она его голос. – Гамильтон тебя мало развлекает?

– Чего ты хочешь? – буркнула она, отрывая взгляд от книги.

На губах Моргана появилась натянутая улыбка.

– Губернатор Кампече попросил меня оказать ему честь, пригласив ее светлость присутствовать на сегодняшнем балу. Силвер отложила книгу и поднялась с койки.

– Мы отправляемся на бал? А как же твой брат и остальные пленные?

– По всей видимости, мы от них уже недалеко. Генерал Каналес собрал столько людей, сколько смог, доставил лошадей и провизию; теперь у него есть и оружие, которое привезли мы. Мы выступаем послезавтра. А пока я не могу отказаться присутствовать на балу в честь генерала.

Силвер попыталась понять выражение его лица.

– И ты просишь меня пойти с тобой?

Морган хмыкнул.

– Нет. Тебя приглашает генерал Каналес. Кажется, его люди заметили тебя, когда ты стояла у поручней. Когда он спросил, кто ты такая, я рассказал ему о твоем побеге от отца. Поскольку ты находишься под моей опекой, он стал настаивать, чтобы я пришел с тобой.

– Мне следовало это сразу понять, – произнесла Силвер, чувствуя жар на щеках. – Ведь ты не мог позаботиться о том, чтобы мне не было скучно.

– На балу будет присутствовать и полковник. Мне хотелось бы, чтобы ты вела себя посдержаннее.

Силвер замахнулась, чтобы залепить ему пощечину, но он успел перехватить ее кисть.

– Веди себя как следует, Силвер. Ты и так доставляешь мне массу проблем. – Силвер стиснула зубы. – Мы будем гостями генерала до того, как покинем город, так что собери, что тебе нужно, и будь готова к восьми.

– Обязательно, майор Траск.

Силвер облачилась в элегантное платье бирюзового цвета. Она знала, что ее наряд будет выглядеть намного скромнее, чем одеяния большинства мексиканских дам. Но это платье было лучшим в ее гардеробе. Чтобы скрасить простоту платья, Силвер закрутила несколько локонов у лица, оставив волосы сзади падать на открытые плечи серебристым водопадом. Ровно в восемь часов Морган постучал в дверь. Он был в синей морской форме; медные пуговицы тускло поблескивали в свете лампы.

Майор оценивающе оглядел ее.

– Я готова, – сдавленно проговорила Силвер.

– Вижу. – Боже, как она прелестна! Хоть он и видел ее в этом платье уже несколько раз, но почему-то не замечал, что оно ей так идет. Или, может, он смотрит на нее иначе после того, как стал посвящен в секреты ее тела. Глядя, как вздымается от волнения ее грудь, Морган сейчас будто видел под платьем совершенные розовые круги ее сосков, ощущая неимоверное желание превратить их в твердые пики.

Он знал, что даже без корсета из китового уса ее талия так тонка, что ее можно почти обхватить пальцами двух рук. Знал, как изящны линии ее бедер, знал, как это – быть внутри ее.

Тело Моргана напряглось, он почувствовал возбуждение и издал мысленное проклятие, что сегодняшний вечер украден у него балом. Ему придется сдерживать себя и справляться с невыносимой болью желания, которое будет преследовать его весь вечер. Это будет совсем нелегко.

Силвер заметила голодный взгляд Моргана и то, как смягчились вдруг черты его лица. Он выглядел потрясающе красивым в своей форме.

Когда Морган подал ей руку, она остановила его:

– Перед тем как мы пойдем, я хочу тебе кое-что сказать.

Морган удивленно поднял брови.

– Прошлым утром… когда мы поссорились… Я не собиралась выполнять те угрозы, о которых говорила. Я просто совершенно вышла из себя. – «И пыталась задеть тебя так же больно, как ты меня». – Иногда я совсем теряю голову.

– Иногда?

– Я хотела, чтобы ты это знал. – Она подумала, что ей следовало рассказать Моргану и правду о полковнике, но скорее всего он в это не поверит. И одного признания за вечер для ее гордости было слишком много. Силвер направилась к двери.

– Подожди минуту. – Морган шагнул к сундуку у изголовья койки, порылся в одеялах и простынях, которые там хранились, и достал жемчужное ожерелье. Он приобрел его у одного испанского матроса, думая порадовать кого-нибудь из своих подруг, и когда «Саванна» подходила к Барбадосу, решил подарить ожерелье Лидии, однако удержался от этого, сам не зная почему.

– К этому платью требуется какое-нибудь украшение, – сказал Морган, прикладывая ожерелье к шее Силвер. – Так гораздо лучше. – Щелкнув замочком ожерелья, он раскрыл ладони, и в них блеснули две жемчужные серьги.

– Какая прелесть! – Пальцы Силвер пробежали по круглым жемчужинам. Торопливо надев сережки, она повернулась к Моргану, ожидая услышать его оценку. – Кому они принадлежат?

Морган молча оглядел, как уютно устроились бусы у ямочки в основании ее шеи, как матовый отблеск жемчуга сливается с блеском ее серебристых волос.

– Тебе, – ответил он. – Они не могут принадлежать никому другому.

– Но я не могу…

– Нам пора идти, – прервал он ее. – Мне не хотелось бы опаздывать. – Он чувствовал, что поступил правильно, подарив украшения Силвер, хотя и не мог объяснить себе почему. Он поднял ее сумку, подхватил свою и, когда Силвер взяла его под руку, вывел ее из каюты. Когда они появились на палубе, то увидели Гамильтона Рейли и Константина Баклэнда, стоящих у поручней.

– Дорогая, вы выглядите прелестно, – расцвел полковник.

Силвер не удержалась от улыбки:

– Благодарю вас, полковник.

– Надеюсь, вы оставите мне один танец, – умоляюще произнес Гамильтон.

Морган едва сдержал желание ответить им, что все ее танцы уже заняты. Черт побери, эта женщина умеет забираться мужчинам под самую кожу. Ведьма или нет, Баклэнд или нет, но он хотел ее. Это было бесполезно отрицать. Тем не менее он больше не будет связываться с ней никогда.

И он боялся, что от этой мысли будет хотеть ее только сильнее.

У пристани их ожидало прекрасное черное ландо, запряженное парой вороных лошадей. Верх ландо был опущен, на месте кучера сидел слуга в красной ливрее. Морган помог Силвер подняться, затем забрался в ландо сам и откинулся на мягкое кожаное сиденье. За ним последовали Рейли и Баклэнд.

Экипаж двинулся в центр города по грязным улицам, мимо причалов, у которых покачивались на волнах рыбацкие суденышки.

– Здесь ловят креветок, – произнес Морган. – Это основной местный промысел. – Рыбный запах в пыльном воздухе был ощутим даже далеко от берега, несмотря на то, что на всем Юкатане сейчас был мертвый сезон, когда от жары и духоты вся активность замирает практически полностью. – А выращивают по большей части генекен – растение, из которого изготавливают пеньку.

Они проехали несколько улиц. Парки делали город очень живописным, и Силвер вспомнила картины европейских художников, висевшие в ее доме.

– Самая старая церковь на Юкатане, – сказал ей Морган, показывая на огромное каменное строение. – Францисканский собор, построенный в 1540 году.

– Очень внушительный, – заметил Гамильтон.

– На мой взгляд, уж очень древний, – произнес полковник.

На улицах было немноголюдно – крестьяне, возвращавшиеся домой после работы, несколько пьяных горожан перед питейными заведениями, солдаты, а также хорошо одетые дамы и джентльмены, направляющиеся в один из ресторанов Кампече.

– Здесь едят большей частью креветки и рыбу, – продолжил Морган свой рассказ. – Но также кочинита пибил, свинину, запеченную в банановых листьях, приправленную ачиоте – это такая паста.

– Где ты научился говорить по-испански? – спросила Силвер, вспомнив слова Гамильтона. Она решила быть такой же любезной, как и он, несмотря на их размолвку.

– Я провел какое-то время в Испании и, конечно, часто бывал здесь. Как и в большинстве городов Мексики. – Хотя он и хотел выглядеть дружелюбным, каждый раз, когда его взгляд останавливался на ней, у краешков его губ появлялись жесткие складки. То, что он с ней не по своей воле, было более чем очевидно.

Но тем не менее Силвер была рада его обществу. Даже такое натянутое общение помогало ей справиться со своими нервами.

– Должен сказать, что мне нравятся мексиканцы, – произнес Морган. – Хотя я уверен, что лейтенант Рейли и полковник Баклэнд имеют к ним смешанные чувства.

– А почему бы нам их не иметь? – вдруг стал жестким тон Баклэнда. – Они вырезали сто восемьдесят семь наших парней в Аламо[4]4
  После провозглашения независимой Республики Техас в 1836 году мексиканские войска, которые возглавлял фактический диктатор Мексики Лопес де Санта Анна, взяли один. из оплотов сторонников независимости, город Аламо, и практически полностью перебили как защитников города, так и его население.


[Закрыть], не говоря уж о трехстах пятидесяти несчастных в Голиаде. Один Бог знает, что они сделали с пятьюдесятью морскими пехотинцами, которых держат в плену. Вы не забыли, что там находится и ваш брат?

Было видно, как напрягся от этих слов Морган.

– Вы не правы, полковник. Генерал Санта Анна не из тех людей, к которым я отношусь хорошо, но генерал Каналес – прекрасный человек. Должен вам напомнить: мы – его гости, и нам нужна его помощь.

– Уверяю вас, майор, я хорошо знаю наше положение.

Морган не проронил больше ни слова до того, пока они не подъехали к резиденции губернатора – трехэтажному бледно-розовому дому с черными балконами из литого чугуна и массивными резными дверями. Как и в большинстве местных домов, главные окна дома выходили не на улицу, а во внутренний дворик.

– Какой прелестный дом, – промолвила Силвер.

– В этом городе много красивых домов, – буркнул Морган.

– Если вы так любите это чертово место, – выдохнул Баклэнд, – может, вам следует примкнуть к централистам?

Морган сжал зубы, но ничего не ответил. Пока слуга вынимал их сумки из отделения для багажа, кучер спустился с козел и открыл дверцу ландо. Морган сошел на землю первым и помог спуститься Силвер. Взяв его под руку, она мило ему улыбнулась, хотя улыбка далась ей с не меньшим трудом, чем Моргану – его любезные слова. Он взял ее с собой лишь потому, что должен был это сделать, и его мысли были сейчас заняты вовсе не ею.

– Генерал Каналес, – поприветствовал Морган человека, стоящего посредине элегантно обставленного холла. Мягкий свет люстры чуть отсвечивал на обтянутых розовой парчой стенах. У входа в главный зал поблескивали серебряные подсвечники.

– Я хочу вам представить леди Салину Хардвик-Джоунс – дочь графа Кентского.

– Сеньорита. – Генерал склонился над ее рукой. – Наконец я имею счастье познакомиться с прекрасной дамой, которую мои солдаты называют Дама де Луз.

Морган поднял брови.

– Дама Света, – перевел он чуть насмешливо. – Солдаты видели, как вы покидали корабль, – сказал ей генерал. – Они говорили, что ваши волосы сверкают как лунный свет, а глаза похожи на коричневый бархат. – Он снова склонился над ее рукой.

– Это такая честь для меня, генерал Каналес.

Генерал был человеком, производящим впечатление с первого взгляда. Он не был так высок, как Морган, но у него было умное лицо, приветливая улыбка и излучающие тепло глаза. Его грудь украшало несколько рядов медалей и нашивок ярких цветов; от плеча к поясу шла орденская лента.

– Разрешите представить вам лейтенанта Рейли, – произнес Морган. – И… вы уже знакомы с полковником Баклэндом.

– Лейтенант Рейли, полковник Баклэнд. – Мужчины пожали друг другу руки. Из главного зала были слышны негромкие звуки скрипок и гитар. – Танцы уже начались, сеньоры, – сказал генерал мужчинам. – Я надеюсь, сеньорита Джоунс подарит мне один танец.

– Я была бы рада, если бы вы… – она запнулась, чуть не сказав «называли меня Силвер», потому что почувствовала предупреждающее пожатие Моргана. По всей видимости, он желал, чтобы она придерживалась с генералом официального тона. Силвер не стала настаивать на своем. Это была чужая страна; она не знала здешних обычаев. – Буду рада танцевать с вами, генерал Каналес, – поправилась Силвер.

– Буду ждать с нетерпением, сеньорита.

Генерал еще раз тепло улыбнулся ей, и Морган повел Силвер ко входу в огромный, удивительно красивый зал, из которого по случаю танцев была убрана вся мебель. Силвер заметила нескольких мужчин в форме солдат армии федералистов; большинство же было облачено в европейские одежды – черные вечерние костюмы с широкими белыми галстуками и рубашки с оборками на груди.

На женщинах были платья из шелка и атласа, сшитые по последней моде и украшенные кружевами самых разных цветов. На их головах были накидки, которые Морган называл мантильями. В волосах виднелись черепаховые гребни. Шесть человек, одетых в черные короткие камзолы – такого наряда Силвер не видела раньше никогда, – играли в дальнем конце зала на скрипках и гитарах. Кроме редких вальсов, мелодии были очень живыми; бал мало походил на тот, где она целовалась с Майклом Браунингом.

Когда они вошли в зал, оркестр как раз начал новую веселую мелодию. Пары двинулись по залу, спины танцующих грациозно выгнулись. Взяв Силвер за руку, Морган потянул ее вперед, но Силвер отстранилась:

– Я не знаю этих танцев.

На лице Моргана отразилась досада.

– Это совсем не трудно. Я буду вести, ты будешь за мной следовать – точно так, как это делают другие. – Ему подумалось, что чем больше времени они находятся вместе, тем более далекими становятся. Скрывать растущее раздражение Моргану становилось все труднее.

Силвер оглядела зал, заполненный прекрасно одетыми мужчинами и женщинами, роскошную обстановку пышных апартаментов и вдруг захотела, чтобы Морган подарил ей этот необыкновенный и восхитительный вечер. Он снова потянул ее вперед, но она не двинулась с места.

– Я танцевала только раз в жизни, – призналась она, – и это было очень давно. Я даже не помню, как следует начинать.

Морган повернул ее к себе лицом. В его зеленых глазах читалось удивление.

– Ты танцевала всего лишь раз? Но я уверен, что твой отец устраивал вечера и балы на Катонге.

Силвер отрицательно покачала головой:

– Мой отец вел очень уединенный образ жизни.

Какое-то мгновение Морган молчал, как будто напряженно о чем-то размышляя, затем его рука коснулась ее щеки.

– Ладно, Силвер, только на сегодня: мы будем притворяться, что наши отношения другие, что ты – леди Салина, а я – Морган Траск, твой преданный поклонник. Мы будем танцевать, как будто ничто в мире нас больше не интересует. Как ты к этому относишься?

Силвер улыбнулась так широко, что ямочка на ее подбородке исчезла.

– Это звучит просто замечательно.

Морган подхватил ее руку в перчатке, и они направились к танцующим. Когда они вошли в центр зала, музыка закончилась и руководитель оркестра объявил вальс.

– Слава Богу, – прошептала Силвер, хотя даже этот простой танец внезапно стал ей казаться чем-то незнакомым. Морган положил одну ее руку на свое плечо и мягко сжал другую. Когда ноги Моргана начали скользить в ритме танца, Силвер дважды наступила на его блестящие черные ботинки, прежде чем поняла, как надо правильно двигаться. Уроки танцев, которые она переносила с таким трудом, и ее единственный опыт с Майклом всплыли наконец в ее голове.

– Я никогда не была на таком красивом балу, – сказала Силвер. – Отец брал меня однажды на бал на остров Сент-Винсент, но…

– Но что? – машинально произнес Морган.

– Это кончилось не очень хорошо.

– Почему?

Если бы она рассказала ему правду, он бы стал думать о ней еще хуже.

– Это не могло быть плохо, – произнес Морган, поскольку она не отвечала. – Сколько тебе было тогда?

– Пятнадцать.

– Итак, ты отправилась на бал на Сент-Винсент, когда тебе было пятнадцать, и…

Силвер подняла подбородок.

– Я позволила одному мальчику поцеловать меня, и мой отец это увидел. Он назвал меня шлюхой и проституткой. Это был самый плохой вечер в моей жизни. – На ее глазах выступили слезы, и она отвернулась. Силвер почувствовала, как рука Моргана еще крепче сжала ее талию. Но он не сбился с такта, хотя закружил ее вокруг себя так, как это не делал никто из танцующих.