Текст книги "Исцеление любовью"

Так… Звонил Патрик. Значит, что-то произошло. Может быть, стали известны результаты утренних анализов? Едва ли. Это требует времени…

Аманда быстро набрала номер телефона. Патрик взял трубку после первого же гудка.

– Аманда?

– Да. Привет!

– Привет!

Голос Патрика был тусклым, лишенным какого-либо выражения.

– Как прошла твоя встреча с Грейдоном Слейком?

– О, очень… В общем, мы с ним о многом поговорили.

– О чем?

– Об изнасилованиях. О разбитых сердцах. А также о книге под названием «Снежный лев». О вкусной картошке, детях и их отцах. Вспомнили Шерри и ее разочарование в… любви.

– Аманда! У тебя что-то случилось?

– Что? Нет, все в порядке. Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! И хотел бы пригласить тебя на праздничный ужин.

– Так скоро?

– Да, Аманда. Но я обо всем узнал только несколько минут назад. Ты свободна сегодня вечером?

Свободна сегодня вечером ? Нет, я не свободна. И никогда не буду свободна.

– Извини, Патрик, но лучше не сегодня!

– Что ж, пусть так. Выберем другое время. – Сердце Патрика бешено колотилось. – Можно я позвоню тебе вечером домой?

– Что-то произошло, Патрик? Какая-то неприятность?

Да, Аманда, произошло! Очень неприятное! С тобой.

– Я просто хотел сказать тебе кое-что о Грейдоне Слейке.

– Грейдоне Слейке?

– Да, Аманда. Видишь ли, Грейдон Слейк – мой родной брат-близнец. Он же стал моим донором для трансплантации костного мозга. Мы с ним не виделись больше десяти лет. И я хотел бы… Мне необходимо рассказать тебе, почему так получилось.

Глава 25

Уэствудская больница

Понедельник, 6 мая 1999 года

Шею Кэтлин украшала жемчужная нить. Одета же она была точно так же, как на капитанском коктейле во время круиза. Наверное, она одевалась бы так каждый вечер до конца путешествия, если бы досрочно не сошла на берег.

Итак, Джесс Фалконер намерен этой ночью дотронуться до тебя, Кэтлин. Он сделает это независимо от твоей одежды или прически. Потому что хочет. И ты тоже.

Но не будет ли он разочарован, найдя в тебе холодную женщину?

Нет!

Кэтлин дотронулась до жемчужной нитки, как бы подтверждающей ее право быть наследницей Мэгги и Майкла, продолжением их страстной любви.

Но кто сказал хоть слово о любви? Никто! Ни сам Грейдон Слейк, ни герои его романов! А Джесс Фалконер объяснил свои намерения предельно откровенно:

Я очень хотел бы побыть с вами в постели.

Причем сказано это было таким тоном, будто он приглашал Кэтлин сыграть партию в теннис. Впрочем, для Джесса секс тоже был разновидностью спорта.

Сегодня ночью тоже будет одна химия, а не любовь. Правда, в колледже Кэтлин всегда получала по химии высокие оценки. Но ведь химия секса – это скорее прикладная наука, к изучению которой Кэтлин пока еще даже не приступала!

Так или иначе, но сегодня они оба решили заняться ею! Эксперты в этой области говорят, что к сексу надо готовиться и все о нем знать.

Была ли Кэтлин подготовлена? Скорее всего, нет. Ни физически, ни эмоционально. Однако теоретически, с медицинской точки зрения, она знала о половой жизни все.

Все это так. Но ведь я влюблена в него! Боже мой, моя милая, дорогая мама! Ты знала, что это должно было случиться. Так и произошло! Я – твоя дочь. И ко мне, как и к тебе тогда, пришла огромная любовь! Твой Майкл переродился в моего Джесса. Правда, у Джесса, возможно, есть и другие женщины. К тому же он определенно очень привязан к своему льву, которому всегда угрожает опасность из-за роскошной шкуры.

Кэтлин подумала, что все же самое дорогое для Джесса – это его уединение, с которым он просто обвенчан!

Но ведь после этой ночи она окажется, возможно, еще более одинокой, нежели он…

Джесс обещал ужин при свечах. Как романтично! Совсем в духе его произведений. Герои Грейдона всегда обставляли готовящееся искушение женщин подобными атрибутами.

Но сегодня ночью искушения не требовалось. Джесс уже соблазнил Кэтлин, хотя пока еще и не притрагивался к ней. И знал об этом! Ведь, приняв его приглашение на ужин, она тем самым согласилась на все. В том числе и на постель…

Без четверти семь Кэтлин решила срочно переодеться во что-нибудь прозаичное, но не успела.

Джесс пришел чуть раньше условленного часа.

Переодеваться было поздно.

– Здравствуйте, Кэтлин, – сказал он нежно, остановившись в дверях.

– Привет!

– Вы просто потрясающе выглядите.

– О, Джесс! Спасибо за комплимент. Кстати, вы тоже сегодня удивительно импозантны. Входите, пожалуйста!

Кэтлин провела Джесса в гостиную. Он опустился в большое мягкое кресло и пытливо посмотрел на Кэтлин. Губы ее слегка дрожали, а слабый румянец на щеках не мог скрыть их бледности. Кэтлин выглядела очень напряженной. Джесс подумал, что она, возможно, уже слышала о том, что он якобы хотел убить родного брата. Как знать, возможно, в последний уик-энд Кэтлин заставила Патрика рассказать ей всю правду о нем. Правду, которую тот и сам, по сути дела, не знал. Что ж, тем хуже! Значит, не исключено, что она действительно считает его виновным в покушении на убийство!

Всю прошлую неделю Джесс, казалось, шел по раскаленным пескам бескрайней пустыни. Он спотыкался, умирал от жажды, от нежелания жить дальше. Но все же верил, что в конце концов перед ним откроется прекрасный прохладный оазис. И этим оазисом будет она – Кэтлин Тейлор…

Но оазис оказался миражом…

– Что с вами, Кэтлин?

Джессу показалось, что его голос донесся из глубины той самой пустыни.

– Патрик…

Так… Братец все рассказал ей обо мне, и она ему поверила! Поверила каждому слову. В каждое преступление, которое я якобы совершил в своей жизни…

– Патрик? При чем здесь он, Кэтлин?

– При том, что Патрик знает, что вы стали его донором. Извините меня, Джесс!

Кэтлин не сомневалась, что Фалконер тут же рассвирепеет. И если тогда в Мауи Джесс заслонил ее собой от снежного льва, то теперь опасность быть растерзанной исходила бы уже от него самого.

Однако, к се удивлению, никакой бури не последовало. Джесс просто улыбнулся. И как будто даже с облегчением. Хотя в этой улыбке было что-то сексуальное.

– Ерунда все это, Кэтлин. И не стоит больше говорить о том, что уже сделано. К тому же поздно!

– Поздно?

– Да. Патрик уже ничего не может сделать. Если верить Стивену, то мои клетки успели прижиться в его костях.

– Если вы думаете, что он желал бы повернуть все вспять, то ошибаетесь, Джесс! Скажу больше: даже если бы Патрик раньше узнал имя донора, то все равно не отказался бы от трансплантации.

– Не уверен.

– Зато я уверена. Патрик преисполнен глубокой благодарности. И видимо, хотел бы поговорить с вами.

– Неужели?

– Да. Правда, он сказал, что не сможет прийти сегодня вечером. Но ведь вы сами можете его найти.

– У меня на сегодня иные планы, Кэтлин.

– Я это помню.

Кэтлин глубоко вздохнула. Джесс протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до ее шеи чуть ниже жемчужной нитки. Кэтлин почувствовала, как ее охватывает дрожь. Но на этот раз не страха, а желания. Страх же сегодня стал уделом Джесса.

Он боялся, что настанет день, когда ему придется покинуть эту женщину, ибо опасность для нее станет слишком реальной. Если же этого не произойдет, то для него может наступить светлый и радостный день, когда можно будет рассказать Кэтлин всю правду о себе. И в первую очередь о том, за какие ужасные преступления он был столь сурово наказан.

Доверяй мне, верь мне, люби меня…

– Вы не голодны, Кэтлин? Ведь нас ждет ужин. Или же вы, как и я, испытываете сейчас голод иного рода?

– Испытываю… – прошептала она.

Но Джесс вновь заметил беспокойство на лице Кэтлин.

– Что вас тревожит?

Его сильная рука обвила хрупкую, нежную шею Кэтлин, как бы готовясь сломать или, наоборот, нежно приласкать ее. Сейчас все зависело от того, превратится ли Джесс Фалконер во льва или пастуха.

– Я голодна… – вновь прошептала Кэтлин. – И напугана…

– Напугана? Кто же вас напу…

– Вы, – не дала ему договорить Кэтлин. – Ваш опыт. Я боюсь обмануть ваши ожидания.

– А я боюсь вас.

– Джесс! Я же говорю совершенно серьезно!

– Я тоже не шучу. Единственный опыт, который сейчас имеет значение, так это наш с вами. И никакой другой! А что касается моих ожиданий, то их может обмануть лишь одно…

– Что?

– Если вы захотите тотчас же уйти отсюда.

– Я не собираюсь этого делать!

– Нет?

– Нет…

В романах Грейдона Слейка герой и героиня говорили между собой исключительно о сексе. В их словах не было ничего грязного, сального или вульгарного. Хотя случись рядом кто-то посторонний, его могла бы шокировать некоторая вольность выражений…

Джесс и Кэтлин объяснялись в любви без слов. Они лишь произносили имена друг друга. И то шепотом или со вздохами. Это была чисто любовная сцена, лишенная вульгарного сексуального налета. Она могла состояться только этой ночью и только здесь. Они не могли придумать ее или подготовить заранее.

Невозможно было даже вообразить нежность, возникшую между ними. Непреодолимое желание. Потребность друг в друге…

– Джесс… – шептала она. – Джесс…

– Кэтлин… – также шепотом отвечал он. – Кэтлин…

– Разве ты не помнишь тот день на озере Грейдон?

Аманда спросила об этом Патрика впервые после инцидента между братьями на озере.

– Нет, не помню. Но Джесс все мне рассказал в камере. Признался в обоих преступлениях.

– Но…

– Что «но»?

Аманда подумала, что если Джесс – насильник, если испытывает такое презрение к женщинам, то она должна была, видимо, это сразу почувствовать. Подобную жестокость скрыть невозможно!

Она не сомневалась, что не все мужчины на свете похожи на Ройса. Но все же старалась держаться от них подальше. Особенно это касалось тех, кто начинал ею интересоваться. Но вот появился Патрик…

Он помог Аманде увидеть доброту в людях. Эту доброту она почувствовала и в Джессе, когда сидела с ним во дворике «Ариэль».

– Но я ощущала себя полностью защищенной рядом с Джессом, – помолчав, ответила Аманда. – Защищенной!

Патрик вздохнул и задумчиво посмотрел на нее.

Я ведь тоже всегда чувствовал себя защищенным рядом с братом. И… любимым. Так было давно, еще в детстве. Но то же самое я ощущаю и сегодня, когда клетки костного мозга Джесса спасли мне жизнь…

Глава 26

Уэствуд, Калифорния

Понедельник, 6 мая 1999 года

Они собирались любить друг друга и все последующие ночи.

Они не спали ни минуты и не хотели спать.

Не хотели, чтобы кто-то им помешал.

У Кэтлин не было вызовов. Но если бы и произошло что-нибудь экстраординарное с кем-то из ее постоянных пациентов, то дежуривший в эту ночь по больнице опытнейший врач Фрэнк Фаррелл тут же пришел бы на помощь.

Брат Джесса тоже явно шел на поправку.

Поэтому Кэтлин вздрогнула от неожиданности, когда откуда-то донеслось дребезжание пейджера.

– Я кому-то понадобилась, – проворчала Кэтлин, спуская ноги с кровати.

– Лежи, – удержал ее Джесс. – Это мой пейджер.

– Твой?

– Да. Я оставил его включенным.

Джесс поднялся, подошел к стулу и, вынув пейджер из кармана пиджака, просмотрел сообщение. Брови его нахмурились.

– Что-нибудь случилось со львом? – тревожно спросила Кэтлин.

– Нет. Где телефон?

– На ночном столике у стены.

Джесс снял трубку и набрал семь цифр. Кэтлин, следившая за каждым его движением, поняла, что он звонит кому-то в городе.

– Это Дэниел? – спросил он в трубку.

По лицу Джесса Кэтлин догадалась, что тот ожидал услышать другой голос.

– Разрешите мне поговорить с ней.

Прошло какое-то время. На другом конце провода кто-то взял трубку. И Джесс вдруг заговорил мягким, нежным голосом. Хотя при разговоре с Дэниелом тон его был резким.

– Райза, дорогая, здравствуй! Да-да, это я! Откуда? Да отсюда же, из Лос-Анджелеса. Из квартиры. Прямо напротив больницы. У тебя что-то случилось? Боишься? Чего? Ну успокойся! Мы обо всем поговорим, когда ты приедешь ко мне. Обязательно приезжай! И как можно скорее! А сейчас дай мне снова папу.

Кэтлин поняла, что папа – это Дэниел. Голос Джесса снова резко изменился, в нем слышалось негодование.

– Черт возьми, Дэниел, чего она так боится? В чем дело? Вам надо приехать, Дэниел! И как можно скорее!

Джесс положил трубку и повернулся к Кэтлин.

– Пойдем со мной, Кэтлин! – скомандовал он. – Пойдем!

Райза… Очаровательное имя маленькой девочки, героини романа Слейка «Войдите и не стойте под дождем!», появившегося на витринах книжных магазинов несколько лет назад. Наверное, теперь та девочка уже превратилась в подростка. Хотя, судя по телефонному разговору, эта Райза была гораздо моложе описанной в романе.

Подобные догадки строила сейчас Кэтлин.

Но только догадки. Поскольку человек, только что говоривший с девочкой по телефону, хранил полное молчание, пока они вдвоем пересекали двор, отделявший дом доктора Тейлор от лечебных корпусов больницы. Джесс рассеянно следовал за Кэтлин. И казалось, все его мысли были сейчас с маленькой девчушкой по имени Райза.

Неужели я привела его сюда, чтобы сделать свидетелем трагедии?

Так думала Кэтлин, пропуская Джесса впереди себя в отделение «Скорой помощи».

Здесь она чувствовала себя полной хозяйкой. Правда, не всегда все заканчивалось благополучно. Бывали случаи, когда, несмотря на героические, самоотверженные усилия Кэтлин и ее коллег, спасти пациента не удавалось.

Сегодня им предстояло сделать все, чтобы отвести руку смерти от девочки по имени Райза.

Кэтлин обвела взглядом палату и невольно вздохнула с облегчением. Ибо увидела, что помогать ей будет самая лучшая медсестра клиники.

– Триш, вы здесь? Боже, как я рада!

– Здравствуйте, доктор Тейлор! Вы привезли нового пациента?

– Нет. Я приехала потому, что к вам должна поступить девочка по имени Райза. Ведь так?

– Пациентка Фрэнка? У которой что-то неладно с сердечком?

– Совершенно верно.

– Мы ждем ее, чтобы сразу же перевезти в кардиологическое отделение. Доктор Фаррелл уже здесь. Его ассистентка Марта Грац тоже. Фрэнк хорошо знаком с родителями девочки. Вместе с Мартой они следили за ее здоровьем с первого дня рождения. У девочки порок сердца. Вы, наверное, знаете?

– Нет.

Кэтлин знала только то, что девочка Райза бесконечно дорога Джессу Фалконеру.

– Пожалуйста, расскажите мне все, что вам известно об этой девочке и ее заболевании.

– Я сама узнала об этом всего лишь час назад. Но предполагаю, что ей пять или шесть лет.

– Шесть, – мрачно уточнила Кэтлин.

Триш бросила взгляд на великолепного мужчину с измученным лицом, который вырос за спиной Кэтлин. Помедлив несколько мгновений и поняв, что представления не последует, она тихо повторила:

– Значит, шесть. Она выглядела очень хорошо, казалась совсем здоровой. Мы намеревались устранить порок в начале июня и сказали об этом Райзе. Та поначалу не выразила никакого беспокойства. Но неделю назад неожиданно заявила, что ни на какую операцию не согласится. Сказано это было без всякого вызова, как нечто само собой разумеющееся.

– Вот как!

– Да. Поскольку Райза хорошо выглядела и неплохо себя чувствовала, особого беспокойства ни у кого подобное заявление не вызвало. Мы решили, что можно отложить операцию на несколько месяцев, но вчера случилось что-то серьезное. Что именно, никто не знает. Райза так испугалась, когда поняла, что ее собираются положить в больницу, что провести какие-либо исследования оказалось невозможным. Но Марта считает, что значительно увеличился дефект на задней стенке левого желудочка сердца.

– То есть можно опасаться катастрофы?

– Да. Вот уже сутки, как Райза отказывается принимать какие-либо лекарства, уверяя врачей, что отлично себя чувствует. Но несколько часов назад у нее обнаружились признаки легочной недостаточности и резко участилось сердцебиение. Надо было принимать экстренные меры.

– Где сейчас девочка?

– Служба «Скорой помощи» только что сообщила, что ее везут в больницу.

Триш замолчала и нахмурилась, не решаясь сказать что-либо еще в присутствии Джесса, который выглядел прямо-таки тенью за плечом Кэтлин. Но она подумала, что с приездом кареты «скорой помощи» все и так сразу станет ясно. А потому добавила:

– На Райзе сейчас кислородная маска. В больнице девочку подключат к стационарному аппарату. Но я боюсь, как бы она не испугалась всего этого.

– Райза сейчас уже меньше боится, – возразила Кэтлин.

Она подумала, что присутствие Джесса придаст девочке храбрости. Дэниел этого сделать не в силах. Но Джесс… Боже, уж не сам ли Джесс настоящий отец этого ребенка?! Не потому ли Фалконер чуть было не задохнулся, назвав Дэниела в телефонном разговоре с девочкой ее папой?

В этот момент за окном послышалась сирена кареты «скорой помощи».

– Вот и они! – воскликнула Триш и побежала встречать.

…Райза боролась за свою жизнь. Она сидела на стуле, выпрямив спину, поскольку только в такой позе могла дышать, жадно хватая при этом воздух. Мышцы шеи напряглись до предела, а упавшие на лоб белокурые волосы повлажнели от пота. Большую часть лица закрывала кислородная маска.

– Сразу же наверх, в кардиологическое отделение! – скомандовал Фрэнк.

Он был так взволнован, что даже не заметил стоявшую рядом Кэтлин. Коляску с Райзой покатили через приемное отделение к лифтам. Джесс, не отставая ни на шаг, пошел следом. Кэтлин, помедлив несколько мгновений, присоединилась к ним. Чуть позади шли еще двое – мужчина и женщина.

Кэтлин замедлила шаг, и когда мужчина поравнялся с ней, с интересом посмотрела на его красивое мужественное лицо. Тот понял немой вопрос:

– Вы хотите знать, кто мы? Меня зовут Дэниел. Я – отец этой несчастной девочки. А Стефани – ее мать.

Стефани… Кто она? Женщина, которую любил Джесс и потерял вместе с Райзой? Потерял, потому что та выбрала Дэниела? Было совершенно очевидно, что Джесс хотел услышать в телефонной трубке именно ее голос, а не Дэниела. Да и сама Стефани смотрела на Фалконера глазами бывшей любовницы и, казалось, просила прощения за рану, которую когда-то ему нанесла.

В операционной вокруг Райзы столпились медики. Марта и Фрэнк стояли у изголовья. По отрывкам фраз, доносившихся через полуоткрытую дверь, Кэтлин поняла, что девочке требуется срочная операция. Придется давать общий наркоз.

Кэтлин бросила взгляд на Джесса. Он был бледен. Лицо выражало глубочайшее страдание и… страх.

Она подошла к нему и тронула за руку:

– Не волнуйся. Сейчас сделают анестезию, и Райзе станет лучше.

– Она должна знать, что я здесь.

– Хорошо.

– Можно сделать это сейчас же?

– Да.

И Кэтлин вошла в палату.

– Здравствуйте, Фрэнк!

– А, Кэтлин! Что вы здесь делаете?

– Я пришла с Джессом.

– Джессом? Вы с ним знакомы?

– Да.

– Хорошо?

– Очень хорошо.

Не совсем. Но я люблю его.

Кэтлин не знала, что таится в темных глубинах души человека, которого она полюбила. Похоже, Фрэнк Фаррелл оказался более прозорливым. И если не знал, то чувствовал что-то не очень приятное в Джессе Фалконере.

– Джесс хочет передать Райзе, что он здесь. Ей очень важно это знать!

– Хорошо.

– Вы не могли бы сказать ей об этом сейчас? Я хотела бы поскорее увести Джесса отсюда. Он не должен этого видеть.

– Равно как Дэн и Стеф, – буркнул Фрэнк. – Хорошо, я передам Райзе. А пока вы будете заниматься Джессом, я провожу Дэниела и Стефани в какую-нибудь тихую комнату.

– Пусть так.

Кэтлин отлично понимала, что отношения между собой троих родителей Райзы не позволяют им находиться вместе. Особенно в такую страшную для них всех ночь.

– Кстати, Кэтлин, – тихо добавил Фрэнк, – если Джесс будет говорить с Райзой, то пусть постарается уговорить девочку согласиться на операцию. Мы с вами понимаем, как это важно. Но надо, чтобы и Джесс был в этом уверен. Поговорите с ним.

– Хорошо. Пока же я отведу его в гостиную. Там мы обо всем и поговорим. А вы тотчас же дадите мне знать, когда Джессу можно будет увидеться с Райзой.

– Обязательно.

Фрэнк повернулся и подошел к девочке. Кэтлин не слышала его слов, но видела реакцию на маленьком, прелестном личике Райзы. Ее глаза широко раскрылись, и в них засветилась радость.

Она тут же снова опустила веки. Но этого мгновения было достаточно для Кэтлин, чтобы понять всю правду. Глаза Райзы были такими же зелеными, как у Джесса. А их радостный блеск говорил сам за себя…

Кэтлин не верила, что ей удастся увести Джесса и прервать его мучительное бодрствование у двери операционной.

Я уговорю его. Должна уговорить…

Кэтлин не могла, не должна была позволить Джессу видеть то, что могло бы произойти, если бы медикаментозные меры оказались бессильными: лезвие стального ларингоскопа и пластиковой трубки, проникающих в горло Райзы. И все это должно будет сопровождаться осторожным, но неумолимым надавливанием ладоней врачей и медсестер на слабую грудь девочки.