Текст книги "Дороже жизни"

Глава 3

– Здесь очень красиво.

Сандра с восхищением оглядывалась кругом. Вилла и в самом деле была хороша. Деревянный дом. Добротная старинная мебель. Софа так и манит раскинуться на ее подушках. Мягкие кресла. Сандра вздохнула.

– Я приготовлю чай, а потом мы поговорим, ладно? – неожиданно дружелюбно предложил Филипп.

– Отлично. Чай – это замечательно. Я пока позвоню Джеймсу.

Ей самой не понравились извиняющиеся нотки в голосе. Потом она застыла, глядя в спину Филиппу. Очень красивую, надо сказать, спину. Прямую, широкую, мускулистую.

– Где-то были остатки шоколадного торта, если хочешь.

Он все так же великолепно сложен. Как раньше. Раньше…

Она заставила себя отвернуться и подумать о чем-нибудь другом. Например, с том, где она, собственно, находится. Что это за место? Сандра задумчиво присела у небольшого мраморного стола, на котором стояли чайник и чайные чашки, а также несколько заварочных чайничков самых разных форм и расцветок. Она повертела один из них в руках. Китайский.

– Филипп! Это твой дом? Он обернулся к ней с улыбкой, заставившей ее сердце забиться чаще.

– Мой. Только я живу не здесь. В каком это смысле? Она продолжала размышлять об этом, пока он раскладывал найденный торт на тарелочки, разливал чай по чашкам. Так по-домашнему…

Филипп сел напротив нее. Сандра бросила взгляд на его мускулистые смуглые руки, спокойно лежавшие на скатерти, и против своей воли неожиданно ярко представила, как он обнимает ее. Как раньше. Она вспомнила их встречу и пожатие его сильной руки. Голос предательски задрожал, когда она задала абсолютно идиотский вопрос:

– Надеюсь, это не тайное прибежище для твоей любовницы?

– Моей… кого?

Глупо, но она почему-то была уверена, что он не прочь именно ее сделать этой самой любовницей. Когда-то им было хорошо вдвоем… Тело заныло от воспоминаний, и голубые глаза подернулись дымкой. Он тоже это помнит, в панике подумала она, встретившись с ним взглядом. Сандра торопливо выпалила:

– Филипп, я не знаю, зачем ты меня сюда привез, но если затем, чтобы… чтобы…

– Чтобы что? Почему бы не рискнуть?

– Рискнуть? Ты о чем?

– Я о торте. – Его безмятежная улыбка была воплощением невинности. – Я имел в виду только торт, а ты?

Она смешалась. Вряд ли она ошибалась. Желание в мужском взгляде она еще способна распознать. Особенно в его взгляде. К тому же Филипп всегда был уверен, что стоит ему поманить пальцем практически любую женщину, как она тут же примчится выполнять его требования. Наверняка он учел и то, что несколько лет она была лишена общества мужчин, а значит, по его мнению, изголодалась по мужскому вниманию. Ну и наконец, он и прежде использовал ее исключительно для получения сексуальной: удовлетворения, горько подумала она – Я не голодна.

– А я очень голоден.

Она с подозрением покосилась на него. Внешне он был полностью поглощен тортом, но в его словах явно крылся иной смысл. Вот потому-то она и здесь. Филипп решил поразвлечься немного.

А она-то предположила, что он хотел помочь ей устроиться по приезде, поэтому и был так внимателен к ней. Что ж, еще одно разочарование.

– Ладно, ты пока ешь, – устало сказала она. – А я позвоню Джеймсу. Где телефон?

– Погоди. Зачем упускать шанс? Тебе ведь надо где-то остановиться?

Тон был теплым и располагающим, а она устала до чертиков, ноги просто отказывались служить ей, и она вновь уселась в кресло. В конце концов, его игры она знает, и они для нее не опасны.

– Разумеется, надо, но я предпочту номер с клопами и крысами, нежели твое любовное гнездышко.

– Никогда в жизни этот дом не был любовным гнездышком. Это просто один из четырех домов моей усадьбы. Дом для гостей, если угодно.

Она не поверила. Слишком дорогой чайный сервиз. Слишком шикарные шторы на окнах. На этой кухне хочется прожить остаток жизни. В нишах терракотовые фигурки. Тщательно подобранная мебель в комнатах. Изысканные ковры. Для гостей, как же!

– Ну и где гости?

– Дом только что достроили, еще даже не отделали до конца.

– Ну да, а чай и остатки торта принесли для полноты картины.

– Дизайнер тут прожил несколько дней.

– Ага. Блондинка, длинные ноги, красавица.

– В яблочко. А почему тебя это так беспокоит, Сандра?

– Пусть это беспокоит твою жену. Она была зла на себя и на него. Бабник! Ловелас с неотразимой внешностью. Каким был, таким и остался. И ее дочь в его руках!

– Мою бывшую жену, – мягко поправил он.

– О, я не знала.

Сандра пыталась разглядеть его истинные чувства, но лицо Филиппа было непроницаемым. Сама она слишком хорошо помнила свой собственный брак и те сложности, которые то и дело возникали вокруг него.

– Извини, Филипп, я…

– Я не хочу об этом говорить. Неожиданно ей захотелось его утешить. Он казался… беззащитным. Это он-то? Нет, этому чувству нельзя поддаваться. Филипп опасен. И вдвойне опасен оттого, что неотразимо обаятелен.

– Я не могу бросить Джеймса на произвол судьбы. Он так много для меня делает…

– Не так уж и много.

– Мне надо позвонить ему и сказать, где я нахожусь.

– Послушай, это просто смешно. До города двадцать минут, но тебе здесь будет гораздо удобнее. Это мое поместье. Видишь оливковую рощу? С другой ее стороны стоит мой дом.

Сердце Сандры забилось быстрее. Что бы это значило? Если он позволяет и даже настаивает, чтобы она находилась так близко от его дома, не значит ли это, что он позволит ей увидеться с Джолли? Или это очередная злая шутка, нечто из разряда «видит око, да зуб неймет»? Она с подозрением взглянула на него.

– Звучит заманчиво, но почему ты меня сюда все-таки привез? Принимая во внимание твое отношение ко мне… Скажи правду, Филипп.

– Это просто. Я решил, что мне не следует терять тебя из виду. Лучше уж ты будешь на острове и под моим присмотром, чем где-нибудь еще… строить разные… планы.

– Ты собираешься шпионить за мной?!

– Но ведь ты же не собираешься делать ничего плохого, не так ли? Зачем мне за тобой шпионить? Ты приехала, чтобы повидаться с дочерью. Так чего же лучше? Почему бы тебе не поселиться в этом уютном гнездышке? И за жилье не нужно платить, и будешь совсем недалеко от дочери. Так как, принимаешь мое предложение?

– Это зависит от того, кто здесь еще будет находиться.

– Никто, кроме тех, кого ты сама захочешь пригласить.

Его пальцы почти коснулись ее руки, и каждый нерв в ее теле запел от напряжения. Глупое тело! Оно мечтало, чтобы эти пальцы касались ее кожи! Кроме того, Джолли… Она совсем рядом. Вечера они смогут проводить вместе, ходить в соседнюю деревню за мороженым…

– Это очень соблазнительно, но мне надо подумать… – Как она может ему доверять после всего, что было?

– Ты пока подумай, а я приготовлю еще чая.

– Знаешь, я уже подумала. Я не желаю, чтобы за мной шпионили. Я и так слишком долго находилась под надзором, – горько усмехнулась Сандра.

Филипп отставил в сторону бело-голубой чайник и испытующе взглянул на нее.

– Сандра, послушай. Ты устала. Плохо себя чувствуешь. Неужели тебе охота таскаться по жаре и разыскивать жалкие меблированные комнатушки, которые снял для тебя Крайтон?

Совершенно не хочется. Но надо. Одна мысль об этом приводила ее в уныние.

– А ты у нас кто-то вроде рыцаря Галахада? – скептически спросила она, по-прежнему не понимая мотивов его поведения.

– Ну, это вряд ли, но взгляни на все с моей позиции. Допустим, ты заболеешь в одном из этих отелей. Как ко мне отнесутся, узнав о наших родственных отношениях?

– О, я забыла, твоя драгоценная репутация!

– Ну естественно! – Абсолютно честное лицо и едкий сарказм в голосе. – Мне не простят, что я оставил без крова жену моего младшего брата. Никто и не подумает принять во внимание то, как я к ней отношусь и даже то, что она сделала.

– Ну да, конечно. – Сандра задумчиво отщипнула кусочек торта. – И, разумеется, ты не оставил мысли о суде, который мог бы передать тебе опеку над девочкой?

– Кто говорит о судах? Я думал, мы можем договориться сами.

Надежда и радость вспыхнули в ее душе, но она быстро взяла себя в руки. Ему нельзя верить!

– Вот как? Ты так заботился о том, чтобы оградить мою дочь от тлетворного влияния ее преступной матери. Что же изменилось? Кто-то повлиял на тебя?

– Ты. Я старался сделать все, что было в моих силах, чтобы избежать этого, но ты все-таки добралась сюда. Я не могу изменить того факта, что ты ее мать, и если я просто выгоню тебя, то злые языки…

– Попробую угадать. Опять твоя репутация?

– Хуже. Моя честь. Никто не поймет, что я действую в интересах Джолли. Мне это не по душе, Сандра. Кроме того, я не могу так просто тебе отказать.

Сандра с сомнением покачала головой. Хотелось бы верить!

– Можешь считать, что я тронута. Он невозмутимо отправил в рот последние крошки торта.

– Только не думай, что все вышло по-твоему. Джолли слишком важна для меня, чтобы я мог пустить дело на самотек. Да, возможно, вы встретитесь, но это будет происходить на моих условиях и под моим присмотром. Это ясно?

Она не отвечала, обдумывая его слова. Хорошо уже то, что он признавал ее права на Джолли. Боже, если бы им удалось договориться цивилизованно, сколько это сэкономило бы сил, времени и средств! При мысли об этом бледное лицо Сандры озарилось улыбкой.

– Спасибо. Я согласна. Знаешь, Филипп, у меня совершенно нет желания воевать. Я просто хочу увидеть свою дочь.

– Значит, ты остаешься?

– Да.

Неожиданно до Сандры дошло, что она действительно вот-вот увидит свою дочь, и выдержка изменила ей. Она и плакала, и смеялась, уткнувшись лицом в ладони, а он не знал, что делать. Потом она подняла лицо и виновато улыбнулась ему, вытирая слезы, которые ручьем лились у нее по щекам. И Филипп в некоторой панике почувствовал, что ему ее жаль, что ему хочется прижать ее к себе, приласкать, утешить… Но он подавил свой порыв, вспомнив обо всех бедах, которые были делом ее рук. Впрочем, спустя мгновение он понял, что такой момент просто необходимо использовать правильно.

Он встал и обнял ее.

Сейчас он может контролировать ее действия, но этого мало. Под руководством Крайтона она пойдет по судам и может преуспеть. Да еще расскажет девочке, кто она на самом деле, а этого ни в коем случае нельзя допустить. Это не входит в его планы.

Он нежно и бережно отирал своим носовым платком ее щеки и мокрые ресницы, его ладонь случайно коснулась нежных, припухших от плача губ…

Больших усилий стоило Филиппу не поцеловать ее прямо сейчас. Слишком рано. Важно не вспугнуть дичь раньше времени.

– Ну что, успокоилась? Поверь, Сандра, все будет хорошо. Давай допьем чай и пойдем осматривать поместье. Хочешь?

Ее лучистые глаза и доверчивая улыбка едва не заставили его отказаться от коварных планов.

– О, Филипп, я так рада, что мы больше не враги!

Он пошел вперед, пряча смущение. Филипп почти ненавидел себя, но поделать ничего было нельзя. Он делает это для Джолли. Он должен защитить девочку от Сандры.

– Взгляни, отсюда прекрасный вид.

– О, Боже!

Сандра забыла о слезах, восхищенно застыв в дверях. Залитая солнцем терраса окружала бассейн, вода в котором была кристально чистой, прозрачной и аквамариново-голубой. Всюду росли цветы, способные восхитить даже Али-Бабу, а лимонные и апельсиновые деревца бросали прохладную тень на все это великолепие.

Далеко, у самого горизонта, виднелись темно-зеленые холмы, а между ними и поместьем простиралась уютная зеленая долина, заросшая серебристыми оливами, виноградом и высокими свечками кипарисов. Один из них рос у самого бассейна и напоминал высеченную из малахита стелу, устремленную в небо.

Она прислонилась к перилам, не в силах вымолвить ни слова. Окружающая красота одновременно восхищала и вселяла тихую грусть. Сандра острее почувствовала свое одиночество и бессилие, свою чужеродность в этом великолепии.

Ничего. Она проведет здесь достаточно времени, чтобы стать своей для этого неба, этого солнца, этой великолепной природы. Она вдоволь напьется пьянящего воздуха, и он придаст ей силы.

– Тебе нравится, Сандра?

– Я в восторге.

– Можешь купаться, когда захочешь.

Здесь частное владение.

Она представила, как входит в эту потрясающую воду, ласкающую все ее тело… Она купит большой надувной мяч, и они с Джолли будут кувыркаться, смеяться, плескаться в воде…

– Джолли любит купаться?

Господи, ведь она совсем ничего не знает о дочке. Все же ей можно посочувствовать, подумал Филипп. Это не так-то просто – быть матерью ребенка, которого не видел с самого младенчества.

– Плавает как рыбка, – с улыбкой ответил он. – Здесь ей понравится. Ну, как ты полагаешь, здесь лучше, чем в отеле?

– Не забывай, что там я еще не была. Я уверена, что Джеймс подыскал что-нибудь вполне пристойное.

– Забудь о нем. Вот тебе роскошное бесплатное жилье. Заходи и владей. – Он взял ее под локоть и повел в дом. – Здесь спальня, вон за той дверью ванная, а здесь – отдельный выход на террасу.

– Я просто не могу поверить, что это ты. Когда мы встретились, ты был гостеприимен, как чертова бабушка!

Филипп ухмыльнулся.

Его рука все еще обжигала ее кожу, и Сандра изо всех сил пыталась подавить непрошеные чувства, вызванные этим прикосновением. Филипп снова улыбнулся, на сей раз гораздо сердечнее.

– Не вини меня сильно. Я защищаю Джолли, как умею. Просто теперь я понял, что у меня нет выбора, и в интересах девочки мы должны действовать по возможности цивилизованно.

Она чувствовала себя почти счастливой.

– Когда я увижу ее, Филипп?

– Ванная, стало быть, здесь, рядом – душ и тому подобное, а здесь спальня. – Он сделал вид, что не слышал ее вопроса. – Как тебе комната?

Шикарная комната. Ей просто повезло. Филипп отдернул темно-голубые тяжелые шторы и легкие белые занавески – комнату залил солнечный свет. Изысканная обстановка, хорошая мебель. Да, ей здесь нравилось.

Сандра произнесла несколько вежливых фраз, выражавших восхищение и благодарность, а затем повернулась к нему и сказала твердо:

– Я хочу завтра увидеть мою дочь.

– Разумеется. Пойдем наверх. Так просто? Этого не может быть. Они уже поднимались по лестнице, когда у Сандры наконец прорезался голос:

– Филипп! Ты правду говоришь? Он остановился так резко, что она налетела на него со всего маху, и его сильные руки подхватили ее. Неожиданно глаза Филиппа потемнели, и Сандра почувствовала, каким напряженным стало его тело. Филипп сверлил ее взглядом, потемневшим и непонятным. Могучая власть желания медленно заполняла пространство вокруг них, и вот уже ее золотистые волосы рассыпались по плечам и спине, словно в знак покорности его воле. Она пыталась произнести его имя, но из пересохшего горла вырывался лишь шепот. Все, что она могла сделать – это смотреть неотрывно в его глаза и желать его, откровенно, безмолвно и жадно желать всем телом. Голос Филиппа прозвучал отрезвляюще.

– Полагаю, ты чертовски устала. Отнесу твои вещи в нижнюю спальню и оставлю тебя в покое.

О, да, она очень устала. Смертельно. Неожиданно ее обожгла мысль, что Филипп прекрасно понял безмолвный диалог их тел, распознал влечение, но все же не захотел поцеловать ее.

Она стояла посреди комнаты, красная до корней волос. Он играл с ней. Или просто не мог контролировать собственное мужское обаяние. И все же надо признать, что он чертовски привлекателен.

Возможно, она просто не правильно поняла его взгляд… Сандра стиснула виски руками, пытаясь успокоиться и мыслить трезво. Тем временем Филипп уже вносил в комнату чемоданы. Наверняка считает, что она его домогается…

– Филипп… я… мне очень неловко, что так вышло… я не очень понимала, что делаю!

– Мне тоже так кажется. Тебе надо поесть. Я привезу продукты и приготовлю что-нибудь.

Он избегал смотреть ей в глаза. Неожиданно ее охватил страх – ведь она понятия не имела, где находится.

– Филипп, а нельзя ли… – Его дом в нескольких милях, у нее нет машины, она здесь как в тюрьме… – Филипп, не оставляй меня одну!

Его взгляд обжег ее. Он ничего не сказал, но ничего говорить и не требовалось. Сандра в шоке залепетала:

– Я не то… я имела в виду…

– Позже.

Он ушел, а она долго не могла оправиться от шока. Позже. Что он имел в виду? Может быть, «увидимся позже»?

Еще пару минут она просто стояла, пытаясь унять головокружение и прийти в себя. Оказывается, ничего не кончилось, все осталось по-старому: сердцебиение, волнение, трепет и желание оказаться в его объятиях…

Хоть он и бросил ее таким жестоким образом несколько лет назад, она не переставала любить его. Нико понял это в один прекрасный день, вернее, ночь, когда полез к ней пьяный и получил решительный отпор. Тогда он пришел в бешенство.

– Это все он! Ты думаешь о нем, даже когда занимаешься любовью со мной! Ты зовешь его во сне!

Тогда она была испугана. Ибо это было правдой – она все время думала о Филиппе и его ласках. Только это помогало перенести грубую животную похоть Нико. Она промолчала тогда, и Нико, вне себя от ярости, взял ее силой, зажав ей рот рукой, когда она закричала от боли. С тех пор он к ней не прикасался.

Сандра поежилась. Она плохо знала мужчин. Только этих двух. Братьев. Один подарил ей все самое прекрасное, что есть в телесной и духовной любви, другой показал ей все самое грязное и постыдное, что может таиться в сексе без любви.

Она просто не так поняла Филиппа. Слишком долго, в течение всех лет разлуки, она привыкла думать о нем, как о своем любовнике, вот и перенесла эти мысли на реальную жизнь. Он всего лишь не дал ей упасть с лестницы, ничего более.

Идиотка. Чем забивать себе голову мыслями о сексе, думала бы о дочери!

Она глубоко вздохнула и стала распаковываться. Затем приняла душ, выключила свет и с облегчением легла в постель.

Ну и пусть она не знает, где находится. Зато через несколько часов она увидит свою дочь. Нет, не надо ни о чем думать! Надо довериться чувствам.

Два года – долгий срок. Столько всего произошло. В темноте ее пальцы инстинктивно коснулись глубокого шрама на груди. Рядом с ним еще есть голубоватые следы от облучения.

Когда ей поставили диагноз, реакция была очень простой. Я должна увидеть своего ребенка, даже если вскоре после этого мне суждено умереть!

Смерти она избежала. Выглядит она тоже нормально. У нее есть будущее, и она не устает благодарить за это Бога. Каждую минуту она проживет так, как надо. Теперь она знает цену жизни.

Близкая опасность смерти заставила ее на многое взглянуть по-иному. Большинство из того, что казалось важным, потеряло всякий смысл, зато истинно ценные вещи вышли на первый план. Теперь ей ни за что не пришло бы в голову переживать из-за опоздания на автобус или поезд. Можно дождаться следующего.

Джолли – вот то, что действительно важно. Они будут вместе. Филипп на самом деле не думает ни о чем, кроме своей дурацкой репутации, и только она, Сандра, может действительно подарить девочке всю свою любовь без остатка.

Филипп поймет сам. Увидит их вместе и поймет. Возможно, даже добровольно отдаст ее, и тогда не нужно будет похищать девочку. Честно говоря, теперь мысль о похищении ее пугала, хотя она все еще была полна решимости.

Она улыбнулась сквозь слезы, вспомнив фотографии девчушки. Джолли прелестна. Завтра они увидятся. Завтра наступит первый день их совместной жизни. Не будет больше ни боли, ни слез, ни горя. Только она и Джолли.

Давно она не чувствовала себя такой счастливой. Жизнь снова начинала ее радовать. Сандра глубоко вздохнула и позволила наконец богу сна накрыть ее своими легкими крыльями.

Глава 4

Вначале она не поняла, где находится. Просто забыла, в чьем доме заснула. Затем вспомнила: она на Острове, в доме Филиппа… Из соседней комнаты послышался шум, там кто-то ходил. Она в тревоге прислушивалась. Ключ был у Филиппа. У блондинки-дизайнера наверняка тоже. У кого еще?

Боясь столкнуться в дверях с кем-нибудь чужим, может быть даже опасным, она поспешно спустила ноги с кровати и кинулась туда, где вчера раздевалась, за своими вещами. В темноте она наткнулась на столик и услышала, как рассыпались ее таблетки. Интересно, на этом прекрасном острове можно достать успокоительное?

– Сандра, ты в порядке? Филипп. Всего лишь Филипп.

– Нет, не в порядке. То есть все нормально. – Она нащупала рассыпанные таблетки. – Пожалуйста не входи. Черт, где здесь включается свет?

– Я вхожу.

– Нет! Я не одета!

За дверью наступила тишина. Сандра схватила одеяло и завернулась в него. В следующую секунду дверь распахнулась, и на пороге возник Филипп, мрачно обозревающий ее закутанную фигуру.

– Я налетела на столик и что-то разбила. Где включается свет?

– Слева от двери.

Она хотела шагнуть к выключателю, но в последний момент решила, что лучше уж оставаться в спасительной темноте, – Спасибо, запомню. Кстати, что ты здесь делаешь?

Он смотрел куда-то поверх нее.

– Принес поесть. Ужин. Или завтрак. Сандра в изумлении взглянула на часы. Девять тридцать. Судя по зажженному в гостиной свету, скорее вечера, чем утра.

– Очень мило с твоей стороны, но не стоило беспокоиться. Я выйду через минуту.

Она зажгла свет, сбросила одеяло и попыталась унять бешено бьющееся сердце. Надо одеться.

Можно было выбрать легкомысленное и довольно вызывающее красное платье, а можно надеть короткую юбку с топом. То и другое – зеленого цвета. Правда, покупая их на распродаже в «Секонд-хенде», она была на пару килограммов худее. Ну и, разумеется, есть еще рубашка и джинсы, простые и надежные вещи.

Пусть будет юбка и топ. Сандра улыбнулась, вспомнив Филиппа. На нем были кремовая сорочка, брюки цвета меда и коричневый галстук. Конечно, она должна быть в зеленом.

В конце концов, совсем неплохо, если Филипп увидит, что она достаточно хороша для Джолли. Она втиснулась в юбку и только сейчас сообразила, что белья на ней нет и не будет. Топ слишком низко вырезан сзади, чтобы думать о лифчике, а юбка так тесно облегает бедра, что даже самые тонкие трусики будут заметны. Пока она ломала голову, Филипп поинтересовался из-за двери:

– Картошка готова, а вот что ты предпочитаешь: свежий салат или брынзу?

– Салат, пожалуйста.

В конце концов, топ можно надеть и с джинсами.

– Стифадо будешь?

– Буду что?

Нет, юбка так юбка. Она хочет хорошо выглядеть и хочет есть. Сандра распахнула дверь. Филипп молча смотрел на нее. В руках у него была ступка с толченым чесноком.

– Я буду стифадо, если ты скажешь, что это такое.

– Мясо. Чеснок, лук, красное вино и томаты.

Они стояли совсем близко друг к другу. Фута два. Он бы предпочел двадцать. Или, еще лучше, другую виллу. Он отвел глаза и стал яростно толочь чеснок.

– Филипп, мне страшно неловко, но я… я предпочитаю натуральные продукты. Никаких химических удобрений и пестицидов. Возможно, это глупо звучит…

– Все выросло на этом острове. Все – натуральнее некуда, и никаких удобрений. Я вовсе не считаю это глупым. Люди имеют право выбирать. Я, кстати, слежу за тем, что ест Джолли.

– Я очень рада, правда. Это много для меня значит. Филипп, мне действительно очень приятно, я этого совсем не ожидала. Я имею в виду, такого отношения ко мне.

Краем глаза он видел ее плечо, золотистую кожу. Ему очень хотелось дотронуться до нее. Коснуться ее кожи губами.

Чеснок источал благоухание и витамины.

– Пошли есть. Тебе надо подкрепиться, да и мне не помешает. Кроме того нам надо поговорить о малышке, прежде чем вы встретитесь.

Он хмурился, перемешивая чеснок с лимонным соусом и специями. Странно, ему казалось, он может лучше управлять своими чувствами. Внешне он не проявлял никаких эмоций, но на самом деле у него перехватывало дыхание при каждом взгляде на Сандру. Вот и сейчас: она идет сзади, а у него мурашки по спине бегут. Филипп стиснул зубы.

Она сама должна его соблазнить. Тогда он отправится в суд и потребует лишить ее родительских прав за аморальное поведение. Если же он не сможет контролировать себя, его план сорвется.

Она легко тронула его за локоть, и он подскочил от неожиданности.

– Филипп, мне кажется, ты слишком увлекаешься готовкой. – Она улыбалась, глядя на него. – Кто же смотрит за Джолли?

– Лорена.

– Твоя бывшая жена? Видимо, вы в прекрасных отношениях.

Судя по тону, сама Сандра была от этого обстоятельства совершенно не в восторге. Что ж, он тоже. Хорошо, что Сандра не знает о том, что даже простое воспоминание о Лорене способно напрочь отбить у него всякое плотское желание.

– Мы все еще живем в одном доме.

– Высокие отношения! – ирония ей удавалась с трудом.

– Это большой дом.

– Наверное, вы вместе, чтобы не травмировать дочь?

– Да… ради Норы.

– Тогда как насчет Джолли? Не мешает ли она вам?

Они разговаривали, и он не мог на нее не смотреть. Господи, как же она красива сейчас! И выглядит такой молоденькой, словно и не было этих лет… Никакой косметики, чистая, нежная кожа, волосы слегка растрепаны… Он помнил, как хорошо было зарываться в эту золотую волну пылающим лицом, ловя последние содрогания ее плоти, помнил, как целовал ее локоны по утрам…

– Что-то не так? – В ее голосе прозвучала тревога, когда она заметила его взгляд, устремленный на нее.

– Твои волосы. Нет, просто… Его голос прервался. Она подняла руки к волосам, и при этом движении под тонкой тканью топа четче обозначилась ее грудь. Она казалась скорее обнаженной, чем прикрытой одеждой. Филипп почувствовал, как пересохло горло.

– О, Боже! Я так торопилась ужинать, что забыла про расческу. Наверное, это выглядит кошмарно? Пожалуй, стоит пойти и причесаться…

– Нет. Не надо.

Его руки слегка тряслись, хотя какое там слегка – он пролил кофе, и Сандра со смехом принялась ему помогать вытирать пол. Ее распущенные волосы коснулись его руки, он ощутил тепло ее тела…

Что она делает? Соблазняет его? Эта одежда, эти улыбки. Да, наверняка. Что ж, вскоре это станет ясно. Жертва сама спешит в ловушку.

Сандра вытирала пол, страшно радуясь тому, что может спрятать пылающее лицо. Филипп не просто выбит из колеи. Он подавлен. Он возбужден. Он вне себя. Замечательно, в такой ситуации лучше всего заговорить о другом мужчине.

– Джеймс тоже неплохо готовит.

– Неужели?

– Например, его спагетти болоньезе бесподобны.

– Полагаю, не все итальянцы с тобой согласятся.

Сандра только хмыкнула в ответ на его сухое замечание. Затем, словно не обращая на реакцию Филиппа никакого внимания, продолжила рассыпаться в комплиментах Джеймсу.

– Я его очень ценю. Он много для меня сделал. Не всякий адвокат так внимательно относится к своим клиентам. Думаю, я уже говорила, что своим освобождением я обязана ему.

Филипп казался полностью сосредоточенным на приготовлении ужина. Что ж, это вполне объяснимо. Как заставить его оглянуться, посмотреть на нее другими глазами, понять, что она вовсе не чудовище? Нужно вести себя более дружелюбно и открыто. Отбросить настороженность. Он должен расслабиться – и пойматься.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Вряд ли. Все уже готово. Мясо в духовке, рис и картофель на подходе.

Он налил себе вина. Напряжение все еще не отпускало его, это ясно читалось в неловкой позе и недоверчивых взглядах, которые он бросал на нее исподтишка. Сандра улыбнулась, как можно более непринужденно и сердечно. Вино согрело ей кровь, приятное тепло растеклось по всему телу. Неожиданно из ее ослабевших пальцев выскользнул бокал. Филипп резко дернулся, подхватил его на лету, а она окаменела от неожиданного открытия.

Ловя бокал, он нечаянно коснулся левой рукой ее плеча, и эта рука пылала. Сандра чувствовала, как этот огонь пожирает все тело Филиппа, хотя внешне он был только слегка напряжен. Невидимое пламя разливалось вокруг них, и она опять, как тысячу раз раньше, почувствовала свое полное бессилие и неспособность сопротивляться этому всепоглощающему огню. Их губы были так близки… На расстоянии одного поцелуя. Его отяжелевшая рука скользнула с ее плеча на грудь. Они все ближе и ближе друг к другу…

Неожиданно он резко убрал руку. Сандра перевела дыхание и почувствовала, как запылали ее щеки, когда он молча поставил спасенный бокал рядом со своим на стол и вытер салфеткой ее забрызганное вином плечо. Затем он также неспешно вытер руку и уставился на нее взглядом, способным парализовать кого угодно.

– Почему ты нервничаешь, Сандра? А ты что, сам не понимаешь? Потому что безумие сгущается вокруг нас, захлестывает, скоро затопит нас с тобой… Он помог ей, сам не желая того.

– Это из-за Джолли, да?

– Да.

– Пойду проверю рис.

Он поднялся и унес пустой бокал, а вместе с ним и свой нечеловеческий магнетизм, заставивший ее потерять голову. Почти.

Через секунду он принес ей чистый бокал, а она в ответ выдавила подобие светской улыбки.

Ужин прошел в молчании. Сандра изо всех сил старалась не встретиться с Филиппом глазами. Еда была превосходной, так что на некоторое время она получила передышку. Наконец она осмелилась взглянуть на него прямо.

– Спасибо. Я у тебя в долгу. За прием, за этот дом, за вкусный ужин.

– Что ж, в таком случае признаюсь тебе, что мне нужно твое, в некотором роде, сотрудничество. Или содействие. Это касается вашей встречи с Джолли.

– О, нет…

– Ради Бога, Сандра! Ничего ужасного я в виду не имел. Проблема в том, что она о тебе никогда ничего не слышала.

– И это все? Что ж, с этим ты справишься, а я с радостью помогу. У меня где-то с собой была моя старая фотография, я специально взяла ее с собой…

– Я имел в виду, что она представления не имеет о твоем существовании. Пауза. Тишина. Мертвая тишина.

– Филипп… Как ты мог так поступить… с ней… со мной?

– А что я должен был ей сказать? Что мамочка ушла? Но девочка еще слишком мала, у нее даже нет понятия времени, поэтому я вряд ли смог бы объяснить, что ты вышла и вернешься через несколько лет. Кроме того, я искренне надеялся, что этого и не случится.

– Однажды она все равно спросила бы тебя обо мне.

– Знаю. Но это случилось бы не сейчас, она уже прожила бы несколько лет со мной, с Лореной и Норой. Пойми, она ведь не очень понимает, что такое семья, в чем се смысл.

– Она… она зовет Лоре ну мамой?

– Нет. Послушай, Сандра, она слишком мала для каких бы то ни было объяснений сейчас. Я объяснил бы ей попозже, но ты появилась раньше, чем я мог этого ожидать. Послушай, она недавно вышла из пеленок, неужели ты хочешь, чтобы я что-то объяснял младенцу? Кроме того я не думаю, что ты хотела бы причинить ей боль своим появлением, Сандра.

Она не могла поверить своим ушам. Столько лет она потратила на то, чтобы добраться до своей дочери, и вот теперь ей говорят, что нужно обождать до тех пор, пока та вырастет, чтобы любить ее и доверять ей! Осторожно, осторожно, Сандра. Один неверный шаг – и твоя девочка будет потеряна навсегда.

– Что ты предлагаешь, Филипп?

– Сандра, я понимаю, что ты чувствуешь…

– Неужели?!

– Во всяком случае я могу представить, каково это – заботиться о ребенке, растить его, воспитывать как своего собственного, а в один прекрасный день он спросит меня, кто я такой…