Текст книги "Легкомысленное пари"

Глава 12

– Нора, не сомневайся, это будет волшебное представление, – восторженно щебетала Филиппа, прогуливаясь по Бонд-стрит в новом костюме цвета сливы, замшевых бледно-лиловых перчатках и шелковом капоре тех же приятных, нежных оттенков. Битей сочувственно подрагивал, удобно устроившись у нее на руках. Тотти сопровождала ее с другой стороны, вся раскрасневшаяся от непрестанных заходов Филиппы в магазинчики, расположенные вдоль всей Бонд-стрит, новой и старой.

– Я нисколько не сомневаюсь! – воскликнула Нора, старательно приглаживая перья на своей шляпке, которыми играл ветер. – А что, если леди Кембридж придет в голову устроить такой же маскарад в духе «плаща и шпаги» на своем приеме в конце малого сезона?

– Ха! – оживилась Тотти. – Она наверняка провалится, если замахнется на такую большую игру. Все козыри спрятаны в «колоде» Филиппы. К тому же бал Беннинг состоится раньше, чем какой-то несчастный вечер леди Кембридж. Тут и спорить не о чем.

Филиппа моргнула от изумления: Тотти впервые выдала сразу так много слов за все время их прогулки. Она чувствовала, как рассеиваются ее вчерашние страхи и сомнения.

– Ты совершенно права, – ответила она, беря Тотти за руку и улыбаясь доброй леди. Филиппа не собиралась заранее оповещать о программе вечера, но Тотти так громко рассуждала о нем во время выбора столовых салфеток, что об этом уже наверняка известно доброй половине Лондона. – Думаю, после моего бала никто и не вспомнит маленький вечер леди Кембридж.

Если ей повезет достать все, что она задумала, бат Беннинг станет гвоздем сезона. Жаль, что этот Уорт все еще не хочет понять важного значения предстоящего события. Но она и не подумает отказываться от своих грандиозных замыслов: мужчины созданы, чтобы поклоняться ей.

Разглядывая в витрине рулоны материи всевозможных оттенков, Филиппа одновременно вспоминала в деталях свое последнее свидание с Маркусом.

Он поцеловал ее. Это случилось. Впрочем, мужчины часто стремились сорвать с ее губ поцелуй, и, признаться, она иногда позволяла им это. Она рано поняла, что они на многое готовы ради этого поцелуя. Ее муж Алистэр даже написал весьма сносный сонет о том, что он готов украсть луну с неба за ее единственный поцелуй. Теперь же Бротон ищет ее поцелуев, волочится за ней повсюду.

Что касается Уорта, то это просто несчастный случай какой-то. Она не должна была этого делать. Однако она не только ответила на его поцелуй, но и сама же повторила его после короткой передышки. Он высек странную искру у нее в груди, заставил ее нежно прильнуть к нему, когда он еще и не пробовал ее обнять. Она сама улеглась ему на грудь, ожидая, что его руки вот-вот начнут ласкать ее.

Да, но в итоге она влепила ему пощечину! И он ее заслужил, потому что стал делать вид, что видит ее насквозь… А сам просто побоялся пойти дальше! У нее не оставалось другого выхода – его робость становилась оскорбительной для ее чувств.

– Филиппа, о, Филиппа, там Бротон! По левую сторону. – Нора говорила с придыханием, волнуясь от предвкушения встречи с предметом исканий Филиппы.

Бротон находился ярдах в тридцати от них. Он прогуливался в самой непринужденной манере в окружении небольшой компании блестящих молодых людей, в которой он явно верховодил.

Вся компания двигалась в их сторону – оставалось уже ярдов двадцать, не больше. Филиппа направила откровенный взгляд в их сторону вместе с многозначительной улыбкой. Такие взгляды и улыбки были у нее всегда наготове для великолепных денди на Бонд-стрит, а Бротон был из тех, кто умеет их ловить.

– О, Филиппа, – произнесла Нора, задыхаясь от восторга, – он идет прямо к нам!

– Ну конечно, он идет к нам, – уверенно прокомментировала Филиппа, хотя группа двигалась в их сторону довольно медленно. – Тотти, возьми у меня Битей, пожалуйста.

– Разве маркиз не любит собачек? – спросила Нора.

– Хм… – отозвалась Тотти, принимая на руки пушистый ком, – джентльмены не обязаны любить комнатных собачек.

– Однако он не слишком торопится, – заметила Нора, нахмурив брови. – Если ему понадобится больше пяти минут, чтобы оказаться возле нас, тебе придется проигнорировать его, чтобы он ощутил свою вину.

– Не слишком ли быстро ты схватываешь мои уроки? – улыбнулась Филиппа.

– Оглянитесь назад, леди. Как бы нам не оказаться атакованными одновременно с двух сторон… – заметила Тотти.

Рискнув кинуть взгляд в противоположную сторону, Филиппа увидела Маркуса Уорта, направлявшегося к ним в сопровождении жены своего брата – леди Уорт. А точнее, это она тянула его за собой, завидев такую прекрасную цель, как Филиппа.

– О нет! – сказала Тотти, нервно сжимая Битей, отчего бедняга даже заскулил. – Эта дама снова начнет петь о своих сиротках, добрых делах и общественном долге. Так много я просто не вынесу.

– Но, Тотти, попытайся отыскать в ней скрытые пороки, с которыми она покажется тебе более приятной, – улыбнулась Филиппа, не отрывая глаз от фигуры Маркуса Уорта. Раньше она почему-то не замечала, что он отлично сложен. Но теперь, после приключения в саркофаге и, особенно, в библиотеке, его мускулистый торс просто бросался в глаза.

– Но как она только смеет?! – Своим возгласом Нора отвлекла ее внимание в противоположную сторону. – Стоит тебе отвлечься на три секунды, как эта гарпия выходит на сцену и пытается стянуть твою добычу.

Филиппа увидела, что леди Джейн Каммингз смешалась с группой молодых и раскованных друзей Бротона, оказавшихся у дверей магазина в тот момент, когда ее ливрейный слуга выносил вслед за ней ее покупки.

– Умная девочка, – поморщилась она, а затем наклонилась к Норе: – Мистер Томас Херстон, не находится ли он, случайно, в той компании?

– О да! – воскликнула Нора. – Но я все еще сержусь на него. На последнем балу он подсунул мне пунш вместо шампанского. Можешь это себе представить?

– Скажи, ты можешь заставить его подойти к тебе?

– Но как?

– Поймай его взгляд и начинай считать до пяти, только и всего, – напомнила Филиппа, оглядываясь в сторону леди Уорт, тащившей за собой Маркуса.

Нора подчинилась ее инструкциям и, найдя глаза Томаса Херстона, стала считать… Он направился в ее сторону, когда она не успела еще сказать «три».

– Прекрасно, он тебя слушается, – похвалила Филиппа. – Теперь останови его на полпути, чтобы не сорвалось…

Нора нахмурилась было, но затем ее лоб разгладился.

– О, я поняла. Ты вскоре присоединишься ко мне, а у Бротона появится предлог, чтобы отклеиться от своей компании, присоединившись к Херстону.

– Правильно, Нора. А пока я уделю несколько минут леди Уорт.

– Ах, этот Томас Херстон, он довольно мил! Надеюсь, ты не станешь презирать и его за пурпурный тюрбан леди Херстон. Ему самому этот тюрбан страшно не нравится.

От леди Уорт их отделяли каких-то десять ярдов – она двигалась намного быстрее Бротона.

– Нора, сдвинься же наконец в сторону мистера Херстона! – Слегка подтолкнув ее, Филиппа присела в реверансе.

– Какая приятная встреча, леди и мистер Уорт!

– Миссис Беннинг, – незамедлительно отозвалась миссис Уорт, – я так рада нашей встрече! Я только что вернулась из моей школы сироток. Вы даже не представляете, какой там переполох…

– В самом деле? Надеюсь, ничего трагического? О, я полагаю, вам не надо снова представлять миссис Тоттендейл?

Леди Уорт поспешно кивнула Тотти, а мистер Уорт, молчаливо нависавший сверху, вместо приветствий лишь пощекотал подбородок Битей, который стал немедленно проситься к нему на руки.

– О, конечно, миссис Тоттендейл! – продолжала леди Уорт. – Извините, я сейчас в таком состоянии… Разумеется, ничего трагического. Как раз наоборот. Миссис Беннинг, я не знаю, когда вы успели это сделать, но моя школа за один миг получила пожертвований больше, чем со дня ее основания!

– Но уверяю вас, леди Уорт, я внесла какую-то мелочь, – сказала Филиппа, осторожно перехватывая ее руку у своего рукава и переадресовывая ее миссис Тоттендейл. – Миссис Тоттендейл только что говорила мне, как она восхищается вашей работой на благо нашего общества. Не так ли, Тотти?

Тотти, поначалу слегка ошарашенная, быстро взяла себя в руки и, повинуясь настойчивому взгляду Филиппы, улыбнулась:

– Могу я попросить вас рассказать мне о том, что вас толкнуло на путь благотворительности?

Леди Уорт накрепко прилепилась к ней, несчастной, и они вдвоем, если не считать Битей, стали прогуливаться по Бонд-стрит. Филиппа осталась наедине с Маркусом, ощутив некоторую неловкость при воспоминании о последней их встрече.

– Надеюсь, вы не слишком урезали себя? – спросил он.

– Урезала себя? О чем вы?

– Мария рассказала о добровольном пожертвовании в двадцать тысяч фунтов. Хватит на добрый десяток лет, чтобы обеспечить детей углем, обувью и учебниками. И это вы называете «какой-то мелочью»?

Филиппа сделала неопределенный жест рукой:

– Уверяю вас, здесь какое-то недоразумение… Мое анонимное пожертвование не превышало тысячи фунтов.

– Откуда же взялись тогда остальные девятнадцать?

– Наверное, мой поверенный пустил слух о моей щедрости и люди захотели последовать моему примеру. – Она пожала плечами. – Так иногда случается. Видите ли, я являюсь неким эталоном, на меня принято равняться… Хотя вам это, возможно, и кажется смешным.

– Ах так…

– Что же касается моего скромного вклада, то это ничто. Но возможно, я отложу до следующей недели покупку бриллианта Лавальер, который давно присмотрела. Лучше потратить эти деньги на Джеки, Джеффи, Майкла, Роузи, Малькольма, Роджера, Фредерика, Лизель и… дорогого маленького Бенджамена. Кажется, я верно запомнила?

Мистер Уорт недоверчиво смотрел на нее.

– О, вы не только умеете перехватывать информацию и мешать чужим планам, словно какой-нибудь офицер разведки, но и способны притягивать удачу. Вам ничего не стоит устроить чье-то счастье одним мановением вашей прекрасной руки… – В голосе его что-то дрогнуло.

Неожиданно для себя она ощутила какую-то застенчивость, ей даже показалось, что она немного покраснела.

– Мистер Уорт, это все сущие пустяки. Ваша невестка найдет гораздо более благородное применение этим деньгам, чем я.

– Да, – ответил он, внимательно приглядываясь к ней, – Мария легка на подъем, когда дело касается усовершенствования мира. Миссис Беннинг, во время нашей последней встречи случилось – как бы это сказать? – нечто непозволительное.

Филиппа с ужасом ощутила, что кровь действительно приливает к ее щекам, а ей вовсе не хотелось раскраснеться черед ним, как если бы она была какой-нибудь простой девчонкой.

Маркус, заметив ее реакцию, самодовольно улыбнулся и учтиво перевел взгляд с ее лица на свои ботинки.

– Да, вы поцеловали меня, – спокойно проговорила Филиппа.

«Ты заставил меня краснеть, а теперь я попробую вогнать тебя в краску», – решила про себя она. Однако ее ждало разочарование. Вместо того чтобы покраснеть, он вдруг снова уставился на нее, но теперь в его темных глазах был вызов.

– Да, я поцеловал вас, а вы – меня.

– Я не целовала.

– Не надо так пугаться, миссис Беннинг. Но будьте спокойны, больше такого не повторится. Теперь я превосходно знаком с вашим изумительным приемом захвата и хуком справа…

– Но… мы же не боксеры на ринге, помилосердствуйте, сэр. Я не знаю никаких хуков справа, и я вовсе не билась с вами.

– Прошу прощения, леди, но я до сих пор храню отпечаток вашей ладони на моем лице, – сказал Маркус улыбаясь.

– Ах! – воскликнула Филиппа, делая шаг к нему. – Отпечаток моей ладони, вы сами это сказали, сэр. Боксеры не дерутся ладонями.

– Но это был очень сильный жест, согласитесь. Вы чересчур агрессивны для светской леди. Уж не берете ли вы уроки в спортивном салоне Джексона?

– Мистер Уорт, вы единственный джентльмен из моего окружения, вынудивший меня к насилию. – Сердито прищурившись, она стала наступать на него, пока они снова не оказались лицом к лицу. Она смотрела прямо в его глаза, а он – в ее.

И внезапно они оба разразились смехом.

– Выигрыш за вами, – объявила она. – Но только на этот раз.

– Простите меня, миссис Беннинг, – сказал он, подавляя смех. – Я не мог противиться желанию слегка подразнить вас, а вы… вы просто подстрекали меня к этому!

– Что было, то было… – призналась Филиппа, чувствуя некоторый спад своей энергии. Теперь она смотрела на него более спокойно. Он снова нацепил свои очки в немодной оправе, но, как ни странно, они шли ему, придавая серьезный вид, пряча рвущиеся наружу веселье и остроту взгляда.

– Миссис Беннинг, вы так меня изучаете… Что-то не в порядке с моим лицом?

– Я? Вас?.. – Ее щеки снова порозовели. – Ваши бакенбарды не совсем ровно выстрижены, если смотреть с обеих сторон. Вам об этом известно?

Он полубессознательно коснулся одной щеки, потом другой.

– Ну, и как вы собираетесь добиваться успеха в обществе, имея такое несоответствие? – спросила она. – Я не выношу подобной небрежности, вашему камердинеру должно быть стыдно.

– У меня нет камердинера.

– Нет камердинера? – Она недоверчиво рассмеялась. – Бог мой! Кто же тогда повязывает вам шейный платок, гладит ваше платье?

– Миссис Беннинг, – отвечал он с холодной усмешкой, – я сам умею повязывать мой шейный платок, а гладить меня научили в армии. Однако вы напрасно так испугались. Я сумею принять надлежащий вид, когда дело дойдет до нашего с вами сотрудничества.

Филиппа подняла бровь:

– Нашего сотрудничества?

Маркус смотрел поверх ее головы. Она проследила направление его взгляда. Невдалеке леди Уорт с отчаянной жестикуляцией убеждала в чем-то перепуганную и заторможенную Тотти.

С другой стороны прогуливалась Нора, застенчиво опираясь на руку Томаса Херстона. Что касается Бротона, то он так и не отделился от своей компании, хотя и продолжал бросать взгляды в сторону Филиппы.

– Я пересмотрел мое отношение к сделке, которую вы мне предложили во время нашей последней встречи, – произнес наконец Маркус, заметно понижая голос и продвигаясь ближе к ней. – Обстоятельства переменились, так что я хочу спросить, вы действительно можете устроить мне приглашения на весь этот год, помеченный в моем черном списке?

– Да, и не только. Вас пригласят на любой бал, карточный или музыкальный вечер, – ответила Филиппа. Внезапно ей показалось, что какая-то черная дымка окутала его лицо. – Что-то случилось, не так ли? – спросила она. – Иначе вы бы не оказались в десяти футах от меня во время вашей как бы прогулки.

Маркус, казалось, был оскорблен.

– Вы правы в том, миссис Беннинг, что я нахожусь в некотором затруднении. Но вблизи вас я оказался случайно, это чистая правда. – Ее лицо просветлело, и он продолжил: – Банкет Уитфорда стоит первым в моем черном списке, и, насколько мне известно, он назначен назавтра.

– Уйма времени, чтобы получить на него приглашение. – Пожав плечами, она вопросительно взглянула на него: – Но вы согласны быть почетным гостем на моем бале Беннинг?

– Хотя это и против здравого смысла, но я согласен… с некоторыми дополнительными условиями.

– Условиями? Что ж, продолжайте, мистер Уорт, я готова выслушать вас, вы можете положиться на мою скромность.

– Миссис Беннинг, мои условия таковы: вы продолжаете хранить про себя свои соображения о Сизом Вороне вплоть до самого вашего бала.

– Это меня вполне устраивает. Ведь успех моего бала как раз и зависит от сохранения вашего инкогнито вплоть до самого бала.

Маркус порывисто взял ее за локоть.

– Я сумел выследить кое-кого, это очень опасный тип, миссис Беннинг. И если мне не удастся задержать его до начала вашего празднества, вам придется отменить его.

– Что?! – воскликнула она, уставившись на него с открытым ртом. Это было произнесено так громко, что Тотти и леди Уорт уже приготовились направиться в их сторону.

– Я не отменю бал Беннинг ни при каких обстоятельствах, это было бы катастрофой, – произнесла она резким шепотом.

– Катастрофа может быть еще ужаснее, если я не смогу поймать этого мерзавца заблаговременно.

– Но почему? – продолжала настаивать она.

– Потому что я ставлю себя под удар, если раскрою себя раньше, чем поймаю его. Я предпочитаю не делать этого. Это первое.

– А второе?

– Это совсем просто. Бал Беннинг стоит последним в его черном списке, который теперь у меня в руках.

У Филиппы перехватило дыхание. Взглянув в его бесстрастное лицо, она почувствовала, что внутри у нее все похолодело.

– А… вы не разыгрываете меня?

Его пальцы поглаживали ее локоть – так он пытался успокоить ее.

– Я напугал вас? Простите. Но вы должны представлять всю серьезность положения. Я не разыгрываю вас. Один человек уже лежит с перерезанным горлом за то, что сунулся в это дело.

Филиппа побледнела, колени ее задрожали. Однако она быстро пришла в себя и даже успела освободить свой локоть из его цепкой руки.

– Но… я уверена, лорд Филдстон теперь определенно поддержит вас. Я знаю, он не слишком обнадежил вас в прошлый раз, но раз дело получило такое развитие…

Маркус резко качнул головой:

– На лорда Филдстона можно больше не рассчитывать. Мрак переполнил душу Филиппы. Ей хотелось убежать, скрыться. Возможно, в каком-то фамильном имении. Но это она не могла себе позволить. Ее бал Беннинг непременно станет гвоздем сезона. И тогда она совсем оттеснит леди Джейн Каммингз.

– Хорошо, – сказала Филиппа, расправляя плечи. – Но вы собираетесь гоняться за ветром. Это вы понимаете?

Что, если этого человека уже нет в Лондоне? Тогда получится, что я отменила свой бал без серьезных на то оснований.

– Без серьезных оснований? – нахмурился он. – Достаньте мне приглашение на первый вечер в листе, и у вас будут все основания убедиться в том, на какую опасность вы нарываетесь.

Оглянувшись, Филиппа увидела леди Джейн, во всю флиртовавшую с Бротоном. Более того, она отметила, что и Бротон охотно позволяет себе что-то вроде ухаживания. Весьма охотно.

– Мистер Уорт, – проговорила Филиппа с дерзкой улыбкой, – вы видите довольно полную леди на противоположной стороне? Она одета в патриотические цвета – красный и синий. Это и есть леди Уитфорд.

– Сама хозяйка банкета?

– Она самая. А теперь дайте я кое-что скажу вам на ушко. – Когда он наклонился к ней, она прошептала: – Подравняйте ваши бакенбарды. – И тут же взорвалась хохотом. А затем потащила его за собой по Бонд-стрит к Тотти и леди Уорт. Нарочито медленно проплыв мимо леди Уитфорд, она сделала учтивый кивок. – Тотти, мистер Уорт только что уморительно пересказывал мне боксерский поединок на ринге Джексона.

– Маркус! – воскликнула леди Уорт. – Разве такие рассказы приятны для ушей леди?

– О, я не знаю, Мария. Возможно, самому Джексону было бы полезно выучить пару приемов леди Беннинг, – ответил Маркус, за что незаметно для всех заработал толчок в бок со стороны последней.

Пока Маркус с удовольствием расписывал какой-то поединок в салоне Джексона, Филиппа кинула озабоченный взгляд в сторону леди Джейн и Бротона. Та уже заметно сдавала свои позиции, поскольку все внимание маркиза было теперь направлено в сторону миссис Беннинг. Знакомый вызов сверкал в его глазах.

Теперь все в порядке, решила она и повернулась к Маркусу.

* * *

С нижнего конца Бонд-стрит какой-то джентльмен, делая вид, что всецело занят своими часами, искоса поглядывал в сторону Маркуса Уорта, веселящегося в своей компании. Оставаясь совершенно незамеченным, он начал преследовать их еще от Брук-стрит и пересек вместе с ними Оксфорд-стрит. Кажется, его страхи в отношении этого Уорта сильно преувеличены. Он покорно следовал за леди Уорт из одной галантерейной лавки в другую. Потом ему повезло: он удостоился нескольких минут приватной беседы с величественной и влиятельной миссис Филиппой Беннинг и теперь, кажется, продолжает веселиться в ее кругу. Возможно, между ними уже начались какие-то нежности… Услышав взрывы женского смеха, незнакомец окончательно решил, что следить дальше просто бесполезно.

Маркус Уорт, конечно, опасный тип, но теперь он основательно запутался в дамских тряпках и потерял свой нюх. Ему уже лень бежать по следу. Жаль, что он стал таким беззубым.

Глава 13

В разгар сезона фешенебельный Мейфэр в любой рядовой день наполнен великолепно одетыми, учтивыми и скучающими людьми, прогуливающимися бесцельно туда-сюда среди особняков и парков. Но к вечеру жизнь наполняется смыслом: приходится выбирать между карточным вечером в «Олмаке» или маскарадом.

Однако сегодня вечером каждый знатный представитель светского общества двигался только в одну сторону – к великолепному Уитфорд-Мэншн, стоящему в самом центре Мейфэра.

Этот просторный дом с парком легко мог вместить несколько дюжин гостей на вечере с буфетом и танцами. Но в этот вечер, когда гостей собралось уже несколько сотен, стало несколько тесновато. Теперь здесь легко было затеряться среди моря лиц, великолепных нарядов и блеска бриллиантов. Но только не Филиппе Беннинг.

Она отлично сознавала выгоду своего положения, будучи на полголовы выше остальных дам на вечере. Она не только могла видеть поверх чужих голов, но и быть заметной отовсюду. А значит, ее поклонники всегда могут найти к ней дорогу.

– Боже, что за давка! А я еще надеялась, что это будет самый элитный вечер… – проворчала Тотти, протискиваясь за Филиппой в главный бальный зал. Путь туда пролегал через длинную анфиладу больших и малых гостиных, комнат с карточными столами и мимо такой достопримечательности, как холл с внушительной коллекцией огнестрельного оружия – гордостью лорда Уитфорда. Некоторые из образцов коллекции были даже выполнены по его собственному дизайну.

Слуги ходили среди публики с серебряными подносами – предлагались крошечные пирожные и бокалы с шампанским. Но гвоздь вечера – великосветский банкет должен был открыться не раньше полуночи. Для этого банкета был припасен особый сюрприз – гигантский пирог с вылетающими из него голубями в исполнении Марселя, французского шеф-повара лорда Уитфорда.

Из тончайшей воздушной корочки должны вылететь живые белые голуби. Лорд Уитфорд не имел возражений, поскольку Марсель из года в год доказывал свой профессионализм, превращая банкеты Уитфорда в главное событие сезона.

Ошеломляющий взлет голубей должен был открывать банкет, а дальше следовали зажаренные куропатки и фазаны, индейки в соусе из трюфелей, жареная свинина с пряностями, седла барашка в соусе карри. И все это в обрамлении немыслимых фруктов и овощей из тропического полушария.

Марсель славился своим пристрастием к экзотике, и находилось немало желающих отведать тушеного аллигатора в его исполнении или полюбоваться на плавник акулы фламбе пылающий на столе, как факел. Что касается разных там тортов, марципанов, меренг, безе и мороженого, то это подавалось в огромном количестве, заставляя взрываться шнуровки у самых крепких дамских корсетов.

Однако чтобы попасть сюда, нужны были особые связи.

– Не болтай ерунды, Тотти. Банкет Уитфорда – это эксклюзив года, – возразила Филиппа, осторожно проверяя свои идеально уложенные волосы. – Оглянись вокруг – здесь все знакомые нам лица.

– Тебе, может быть, – буркнула Тотти. – И как только ты умудряешься запоминать всех?

– Не вижу в этом ничего сложного. Я постоянно встречаю их в бальных залах. – Она обвела внимательным взглядом череду пар, ровными рядами выстроившихся на паркете, и цветущих дев, оставшихся у стен, кушетки с матронами и пожилыми джентльменами, а также юных пресыщенных денди, подпиравших стены. Разумеется, она может назвать их всех и помнит, при каких обстоятельствах они были представлены, знает их родителей и прочие родственные связи. Но сегодня она чувствовала себя неуверенно. Если верить Маркусу и здесь действительно притаилась угроза, то злодею должен помогать кто-то из своих. Чужаку слишком трудно сюда проникнуть.

Впрочем, это может быть и кто-нибудь из слуг. Однако Филиппа быстро отмела это предположение: леди Уитфорд весьма щедра в том, что касается жалованья слугам, и вправе рассчитывать на их лояльность.

Маркусу Уорту следовало бы знать об этом, он должен учесть все обстоятельства, сопутствующие этому вечеру.

«Где же он?» – недоумевала она, продолжая рассматривать гостей, толпящихся вдоль анфилады.

– Кого я вижу? – раздался бесцветный голос, вызвавший невольный стон у Филиппы, – впрочем, она успела вовремя его подавить. – Только не говори мне, что ты потеряла драгоценного Бротона. – Леди Джейн Каммингз с усмешкой разглядывала Филиппу. – Не волнуйся, с ним все в порядке. Он только что танцевал со мной. Это было изумительно. Надеюсь, он еще не покинул бал. Какая жалость, что тебе не удалось прибыть пораньше!

– Леди Джейн, – Филиппа удостоила ее самым небрежным и незаметным реверансом, на какой была способна, – нам с вами известно, что никто не станет уезжать, не отведав знаменитых деликатесов этого дома, а их начинают подавать только после полуночи. Я тоже решила не спешить… Самые высокие особы всегда появляются позже остальных…

Леди Джейн гневно прищурилась и порозовела.

– Да, кстати, – продолжала Филиппа, – хочу посоветовать вам: не носите такой оттенок зеленого. Он плохо сочетается с вашими рыжими завитками. Вы смотритесь так, словно у вас пожар на голове.

У обычной молодой леди такой модный приговор от Филиппы Беннинг вызвал бы нервный припадок со слезами, но только не у леди Джейн Каммингз.

– В самом деле? Благодарю вас за совет. Вы должны знать, что я принимаю весьма близко к сердцу такие искренние советы, как ваш. – Она вскинула голову. – Взамен я могу сказать, что чрезмерное количество бусинок с мишурным блеском на вашем лифе затмевает красоту вашей утонченной персоны. Впрочем, я уверена, что вы вряд ли воспользуетесь моим советом.

Филиппа надменно вздернула бровь:

– Вы правы, леди Джейн. Мне нет необходимости слушать чьи-то советы.

Их пикировку прервала Тотти, заметившая, что коготки у обеих леди уже рвут их перчатки.

– Филиппа, взгляни, кто там! Это Нора. Давай подойдем к ней.

– Не стоит суетиться, миссис Тоттендейл, – сказала леди Джейн. – Я уже покидаю вас, ко мне направляется мой следующий партнер, которому я обещала танец. И обратите внимание: официант с шампанским на подносе идет прямо на вас. Приятного вам вечера!

С этими словами и самым небрежным реверансом, какой только можно представить – еще небрежнее, чем у Филиппы, – она упорхнула на паркет к прекрасному молодому полковнику.

– Это была превосходная дуэль, – заметила Тотти, ставя один пустой бокал в другой и протягивая руку за полным третьим.

– Она всегда имела против меня зуб, еще со школы, – заявила Филиппа, – и я к этому давно привыкла. Но я никак не ожидала, что она опустится так низко, чтобы оскорбить тебя.

– Оскорбить меня? Но чем? – беззлобно спросила Тотти, заставив Филиппу сочувственно покачать головой.

– Пустяки, дорогая, – небрежно проговорила Филиппа. – Однако леди Джейн заходит слишком далеко, она становится все более злобной. Я догадываюсь почему…

– Возможно, она поняла, что ей придется оставить Бротона для тебя, – раздался позади них тихий голос Норы.

– О, Нора! И леди Де Реджис! Как я рада! – Филиппа поцеловала ее в щеку и сделала реверанс ее матери, которая уже царственно кивала кому-то на другом конце зала, а затем отправилась туда, оставив Нору на попечение Филиппы и Тотти.

– Значит, ты считаешь, что леди Джейн упустила Бротона? – спросила Филиппа у Норы. – А ты знаешь, что она танцевала с ним первый танец? Теперь эта овца, наверное, пасется у дверей, чтобы перехватить его, как только он войдет.

– Да, но почему она такая злая? Если бы она выигрывала, она бы не была такой злой. Она отлично видит, что Бротон предпочитает тебя.

Филиппа недоверчиво посмотрела на нее:

– Занятная теория. Но если это так, то где же он? Я здесь уже целых пять минут, а он так и не удосужился отыскать меня.

Нора мило улыбнулась, показывая в дальний конец зала, откуда Бротон пробирался к ним с двумя бокалами.

– Он подошел ко мне недавно, удивлялся, что тебя нет, – пояснила Нора. – В самом деле, что тебя задержало?

– Ах, эти вечные проблемы с одеванием, ты и сама знаешь. Все платья, что я получила на этой неделе, слишком хороши. Трудно выбрать.

Филиппа говорила правду. Но причина такого тщательного выбора была глубоко спрятана от всех. Какой наряд мог пронять прожженного международного шпиона? А ведь она должна не просто нравиться ему, она должна его подчинять, водить на коротком поводке, пока он не окажется на ее бале Беннинг. Возможно, ей следует быть в сверкающем атласе? Или ему по вкусу что-нибудь менее пафосное?

В конце концов, она остановилась на последней модели мадам Ле Труа – платье из переливающегося атласа с пышной юбкой и узким лифом, усеянным золотыми бусинами и сапфирами.

Филиппа заметила, что у Тотти внезапно округлились глаза, но юная Нора продолжала как ни в чем не бывало:

– Я высмотрела тебя уже давно, но рядом с тобой торчала эта противная Джейн. Поэтому я решила отвлечь Бротона и отправила его за шампанским. И вот теперь он идет к нам.

Тотти была явно шокирована такой ловкостью благородной девицы, а Филиппа улыбнулась, радуясь сообразительности своей юной подруги:

– Отлично исполнено, Нора.

– Надеюсь, – ответила та с чувством удовлетворения, но в следующее мгновение на ее лице появилась многозначительная усмешка. – Надеюсь, он не попадет в когти этой Пенни Стерлинг. Она явно не прочь повеселиться: вообрази, имела наглость спросить меня, где в Вестминстерском аббатстве продается мороженое. Как будто я вообще там когда-нибудь была!

Филиппа действительно заметила Пенни, которая вместе с Луизой Даннингем была свидетельницей ее судьбоносного поединка с леди Джейн. Платье Пенни сидело на ней не слишком хорошо, а глядя на Луизу, делалось ясно, что она чрезмерно увлекается сладостями. Юные мисс провожали Бротона застывшими сладкими улыбками, на которые он старался не отвечать, спеша к Филиппе и Норе.

– Мисс Де Реджис, вы препротивная маленькая штучка, – обратился он к Норе. – Отправили меня за шампанским, а сами куда-то испарились. – Сказав это, он учтиво вручил ей бокал.

– Да, сэр, – отвечала та. – Но зато я нашла ту, которую вы искали…

– Миссис Беннинг, – поклонился галантно Бротон, предлагая ей второй бокал. – Я уже пал духом, пытаясь отыскать вас. Я надеялся, что вы оставите эту кадриль для меня, но, увы, она уже закончилась.

Филиппе понадобилось не больше секунды, чтобы оценить внешний вид маркиза Бротона. Одежда безупречного покроя, золотые волосы уложены с точно рассчитанной стильной небрежностью, в голубых глазах холодно мерцает модное выражение пресыщенности. Ни одного случайного движения, все в соответствии с этикетом. Ни один джентльмен в Уитфорд-Мэншн, да и в целом Лондоне не мог быть таким совершенным образцом высокого тона. Но была ли в нем хоть крупица мужественности?