Текст книги "Мертвая ведьма пошла погулять"

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

– Ну, давай же, Морган, – выдохнул Джонатан. – Сделай хоть что-нибудь.

Палочка резко меня ткнула, едва не переворачивая меня на спинку. Я дрожала, отчаянно стараясь никак на это не реагировать.

– Я знаю, что ты страшно злишься, – сказал Джонатан, чуть-чуть сдвигаясь на корточках, чтобы ему было удобнее всадить палочку в мой беззащитный бок.

Весь пол моей клетки был усеян карандашами. Каждый карандаш был перегрызен ровно напополам. Все утро Джонатан то и дело меня мучил. После нескольких часов злобного шипения и бросков на проволочную сетку я поняла, что подобное поведение не только истощает мою ярость. Хуже того, оно вселяло в грязного садиста все больше энтузиазма. Игнорирование Джонатана совершенно меня не удовлетворяло. Гораздо приятнее было выдергивать карандаши из его хватки и перегрызать их напополам. Зато теперь я по крайней мере надеялась, что этот гад в конечном счете устанет и уберется восвояси.

Трент минут тридцать тому назад ушел на свой ленчево-дремотный перерыв. В здании царила мертвая тишина. Теперь, когда Трент убрался с этажа, все как могли расслаблялись. Джонатан, однако, явно никуда уходить не собирался. В перерывах между засовыванием себе в пасть очередной порции нанизанных на вилку макарон вонючий урод неустанно меня изводил. Даже если я замирала в самой середине клетки, это никак мне не помогало. Джонатан просто подыскивал себе палочку подлиннее. Домика у меня уже не было.

– Проклятая ведьма. Делай же что-нибудь. – Джонатан приподнял палочку и принялся стучать меня по голове. Раз, другой, третий– аккурат промеж ушей. Мои усы затрепетали. От колоссальных усилий, которые я предпринимала, чтобы не отвечать, мой пульс отчаянно заколотился, а голова заболела. После пятого удара промеж ушей я сломалась, подаваясь назад и одним бешеным укусом перегрызая палочку напополам.

– Ты труп! – запищала я, бросаясь на проволочную сетку. – Слышишь? Как только я отсюда выберусь, ты труп!

Джонатан выпрямился, слегка пробегая ладонью по волосам.

– Я знал, что заставлю тебя двигаться.

– Попробуй сделать то же самое, когда я отсюда выберусь, – прошептала я, содрогаясь от ярости.

Стук высоких каблучков в коридоре стал громче, и я облегченно присела на ляжки. Этот ритм был мне знаком. Джонатану, судя по всему, тоже, поскольку он выпрямился и сделал шаг назад. Сара Джейн без своего обычного стука вошла в кабинет.

– Ах! – негромко воскликнула женщина, и ее рука невольно потянулась к воротнику нового делового костюма, который она только вчера себе купила. Трент платил своим работником вперед. – Вы здесь, Джон. Извините. Я не думала, что здесь еще кто-то остался. – Последовала неловкая пауза. – Я собиралась отдать Ангелу остатки своего ленча, прежде чем уйти по своим делам.

Джонатан с высоты своего длинного носа внимательно на нее посмотрел.

– Я сделаю это за вас.

«Ох, нет, только не это», – подумала я. Скорее всего, он сперва окунет объедки в чернила, если вообще мне их отдаст. Недоеденный ленч Сары Джейн был теперь моим единственным кормом, и я почти голодала.

– Нет, благодарю, – сказала Сара Джейн, и я опять облегченно присела на ляжки. – Я запру кабинет мистера Каламака, если вы хотите уйти.

«Да-да, уходи, – подумала я, пока кровь бешено стучала у меня в голове. – Уйди, чтобы я смогла попытаться сообщить Саре Джейн о том, что я разумная личность». Я весь день пыталась это сделать, но в тот единственный раз, когда я на глазах у Трента действительно попыталась обратиться к Саре Джейн, Джонатан «случайно» задел мою клетку, и она перевернулась.

– Я жду мистера Каламака, – сказал Джонатан. – А вы действительно не хотите, чтобы я отдал ей ваши объедки? – Самодовольная улыбка наползла на его обычно стоическую физиономию, когда садист зашел за стол Трента и притворился, будто стряхивает оттуда пыль. Моя надежда на его уход испарилась. Джонатан был чертовски осмотрителен.

Сара Джейн присела на корточки, и ее глаза оказались на одном уровне с моими. Мне думалось, они у нее голубые, однако, не различая цвета, с уверенностью я этого сказать не могла.

– Нет, не хочу. Я хочу сама ее покормить. А что, мистер Каламак весь ленч работает? – спросила Сара Джейн.

– Нет. Он просто попросил меня его подождать. Почуяв запах морковки, я устремилась вперед.

– Вот, Ангел, возьми, – сказала миниатюрная женщина. Ее высокий голос поразительно меня утешал, пока ока разворачивала салфетку. – Сегодня только морковь. Сельдерей у них кончился.

Я с подозрением глянула на Джонатана. Он проверял остроту карандашей в стаканчике у Трента, так что я осторожно потянулась к морковке. Но тут раздался громкий хлопок, и я невольно подскочила.

Самодовольная улыбка изогнула тонкие губы Джонатана. Он только что уронил на стол одну из папок. Гнев в глазах Сары Джейн запросто мог свернуть молоко.

– Прекратите, – возмущенно сказала она. – Вы же весь день ее изводите. – Сжав губы, Сара Джейн принялась просовывать кусочки морковки сквозь сетку. – Вот, возьми, сладенькая, – утешным голосом заворковала она. – Скушай морковку. А «вискас» тебе не по вкусу? – Просунув в клетку всю морковь, женщина оставила свои пальцы в проволочной сетке.

Я осторожно их обнюхала, позволяя ее потрескавшимся, натруженным ногтям слегка поскрести мне макушку. Я доверяла Саре Джейн, однако это доверие пришло ко мне не так просто. Думаю, все вышло из-за того, что мы обе оказались в ловушке, и обе хорошо это понимали. То, что Сара Джейн уже узнала о делишках Трента с биолекарствами, казалось в высшей степени невероятным, но она была слишком умна, чтобы не поинтересоваться насчет того, как умерла ее предшественница, и этим не обеспокоиться. Трент намеревался использовать Сару Джейн точно так же, как он использовал Йолин Бейтс, после чего оставить ее умирать в каком-нибудь темном закоулке.

Внезапно моя грудь напряглась, словно я была готова расплакаться. От Сары Джейн исходил едва различимый запах красного дерева, почти полностью подавленный ароматом ее духов. С жалким видом я как можно скорее утянула кусочки моркови подальше и в темпе их заглотала. От них сильно отдавало уксусом, и я подивилась тому, что Сара Джейн выбрала такую приправу для салата. Она дала мне всего три кусочка. Я запросто съела бы вдвое больше.

– А я думал, вы, фермеры, ненавидите тех, кто убивает цыплят, – с деланным безразличием сказал Джонатан, в то же самое время пристально наблюдая за мной на предмет какого-либо ненорочьего поведения.

Щеки Сары Джейн густо покраснели, и она быстро встала. Не успев ничего сказать, она вдруг зашаталась, протянула руку к моей клетке и оперлась об нее.

– Ох-х, – выдохнула миниатюрная женщина. – Нельзя так быстро вставать.

– С вами все хорошо? – спросил Джонатан. Его ровный тон недвусмысленно указывал на то, что ему глубоко плевать, хорошо ей или плохо.

Сара Джейн приложила ладонь к глазам.

– Да. Да, все хорошо.

Заслышав негромкие шаги в коридоре, я ненадолго перестала жевать. В кабинет вошел Трент. Он снял с себя плащ, а лишь этот предмет одежды и заставлял его скорее казаться крутым воротилой, нежели чьим-либо главным телохранителем.

– Сара Джейн, а вы почему не на ленче? – любезно спросил Трент.

– Уже ухожу, мистер Каламак, – ответила миниатюрная женщина. Выходя из кабинета, она бросила тревожный взгляд сперва на Джонатана, затем на меня. Каблучки Сары Джейн глухо простучали по коридору и затихли. Я испытала прилив облегчения. Теперь, когда Трент здесь, Джонатан, скорее всего, оставит меня в покое, и я смогу поесть.

Высокий мужчина осторожно уселся в одно из кресел напротив стола Трента.

– Сколько еще? – спросил он, кладя лодыжку на колено и бросая взгляд на меня.

– Поживем увидим. – Трент достал что-то из морозильно-сушильной сумки под резервуаром и скормил это своей рыбине. Желтый Тан подскочил к поверхности аквариума, производя негромкие звуки.

– Должно быть, сильная штука, – сказал Джонатан. – Я сомневался, что она вообще на нее подействует.

Я резко перестала жевать. «На нее? На Сару Джейн?»

– А я считал, что подействует, – сказал Трент. – С ней будет полный порядок. – Задумчиво наморщив лоб, он повернулся к Джонатану. – В дальнейшем мне, вполне возможно, придется быть более прямым в наших с ней отношениях. Вся информация касательно технологии выращивания сахарной свеклы, которую она мне принесла, тенденциозно указывала на скверное деловое предприятие.

Джонатан откашлялся, явно стараясь создать ощущение заботы. Трент закрыл сумку и сунул ее обратно в шкафчик под аквариумом. Затем продолжил стоять за своим столом. Прекрасная голова Трента склонялась, пока он раскладывал свои документы.

– А почему не заговор, Са’ан? – Джонатан распрямил свои длинные ноги и встал, разглаживая морщины на брюках. – Мне думается, так было бы надежнее.

– Против правил заговаривать животных на состязании. – Трент накорябал заметку у себя в блокноте.

Сухая улыбка скользнула по лицу Джонатана.

– А наркотики применять можно? Согласитесь, вы-, ходит извращенная логика.

Я опять перестала жевать. Они говорили про меня. Последний кусочек морковки еще сильнее отдавал уксусом. И мой язык пощипывало. Выплюнув морковку, я принялась ощупывать десны. Они занемели. «Проклятье, – подумала я. – Сегодня пятница».

– Ублюдок! – заорала я, швыряя кусочек морковки в Трента, но дальше проволочной сетки мой снаряд не улетел. – Ты меня наркотиком накачал! Ты накачал наркотиком Сару Джейн, чтобы добраться до меня! – В бешенстве я бросилась к дверце и высунула лапку наружу, пытаясь дотянуться до щеколды. Тошнота и головокружение стремительно нарастали.

Двое мужчин подошли поближе, внимательно вглядываясь в меня сверху вниз. От властного выражения на лице Трента по всему моему телу пробежал холодок. До смерти перепуганная, я взбежала по скату на второй этаж, затем снова метнулась вниз. Свет резал мне глаза. Весь рот онемел. Я зашаталась, теряя равновесие. «Он накачал меня наркотиком!»– в отчаянии подумала я.

Внезапное понимание когтями продралось сквозь панику. Очень скоро дверца должна была открыться. Здесь мог быть мой единственный шанс. Тяжело дыша, я замерла в центре клетки. Затем медленно перевернулась на спинку. «Пожалуйста, – лихорадочно думала я. – Пожалуйста, открой дверцу, прежде чем я действительно вырублюсь». Мои легкие раздувались, а сердце бешено колотилось. И я не могла понять, то ли это от моих отчаянных усилий, то ли от наркотика.

Двое мужчин молчали. Джонатан ткнул меня карандашом. Я позволила своей ноге задрожать, словно уже была неспособна ею двинуть.

– По-моему, она готова, – сказал Джонатан. В голосе его звучало волнение.

– Надо еще подождать. – Свет резко ударил мне в глаза, когда Трент двинулся прочь, и я их закрыла.

К счастью, Джонатан был чертовски нетерпелив.

– У меня уже наготове контейнер для переноски.

Вся клетка задрожала, когда он открыл щеколду на дверце. Кровь еще стремительней побежала у меня в жилах, стоило только длинным пальцам Джонатана сомкнуться вокруг моего тельца. А затем я резко ожила, вцепляясь зубами в его палец.

– Ах ты подлая тварь! – выругался Джонатан, невольно отдергивая руку и вытягивая меня наружу. Разжав челюсти, я с глухим стуком упала на пол. От удара у меня ровным счетом ничего не заболело. По всему телу растекалась немота. Я бросилась было к двери, но почти тут же растянулась на полу, когда лапки отказались меня нести.

– Джон! – воскликнул Трент. – Закрой дверь!

Пол задрожал, а секунду спустя последовал грохот захлопнутой двери. Я заколебалась, неспособная толком подумать. Я должна была сбежать. Но где, черт побери, была дверь?

Тень Джонатана приблизилась. Я оскалила зубы, и он заколебался, напуганный моими крошечными резцами. От него шла резкая вонь страха. Он боялся меня, этот отважный фехтовальщик карандашами. Наконец, резко выбросив руку вперед, Джонатан ухватил меня за шкирку. Я тут же выгнулась, погружая зубы в самую мясистую часть его большого пальца.

Садист захрипел от боли и разжал хватку. Я ударилась о ковер.

– Проклятая ведьма! – завопил Джонатан. Я стояла на лапках и шаталась, совершенно неспособная бежать. На языке у меня была кровь Джонатана со вкусом корицы и вина.

– Только тронь, – выдохнула я, – и я тебе весь палец оттяпаю.

Джонатан испуганно отпрянул. Теперь меня уже поднял за шкирку Трент. Целиком под воздействием наркотика, я уже ничего не могла сделать. Пальца Трента приятно меня холодили, пока он баюкал мое беспомощное тельце у себя на ладонях. Наконец он аккуратно опустил меня в контейнер для переноски и запер дверцу на щеколду. От стука щеколды весь контейнер задрожал.

Мой рот словно набили шерстью, а в. животе все сжималось. Контейнер поднялся, покачиваясь по плавной дуге, после чего приземлился на стол.

– У нас еще есть несколько минут до ухода. Давай посмотрим, нет ли в столе у Сары Джеки какого-нибудь антибиотического крема для этих твоих укусов.

Приятный голос Трента становился столь же невнятным, что и мои мысли. Тьма сделалась всеобъемлющей. Кляня себя за свою глупость, я почувствовала, что окончательно теряю сознание.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Кто-то говорил. Это я понимала. На самом деле там было два голоса, и теперь, когда я вновь стала обретать мыслительные способности, я осознала, что они уже некоторое время говорили попеременно. Один из голосов принадлежал Тренту, и именно его чудесная плавность выманивала меня из небытия обратно в сознание. По ту сторону обоих голосов слышалось тонкое попискивание крыс.

– А, ч-черт, – прошептала я, издавая даже не писк, а скорее тоненький стон. Мои глаза были раскрыты, и я заставила себя их закрыть. Они казались сухими как наждак. Затем я еще несколько раз мучительно моргнула, и слезы опять потекли. Зато в поле моего зрения стала постепенно появляться серая стенка контейнера.

– Мистер Каламак! – раздался радушный голос, и весь мир головокружительно крутанулся вместе с контейнером. – Наверху мне сказали, что вы здесь. Я так рад. – Голос приближался. – И с претендентом! Подождите и увидите, подождите и увидите, – бурно изливал свои чувства мужчина, качая вверх-вниз предложенную ему Трентом руку. – Наличие претендента делает игры куда более увлекательными.

– Добрый вечер, Джим, – тепло сказал Трент. – Извини, что так вдруг на тебя свалился.

Сочный ритм голоса Трента оказался подлинным бальзамом от моей жуткой головной боли. Я одновременно любила его и ненавидела. Как мог подобный мерзавец обладать такой роскошью?

– Вам здесь всегда рады, мистер Каламак. – От мужчины пахло древесными опилками, и я сжалась в углу контейнера, собираясь с силами. – Так вы уже зарегистрировались? Сделали заявку на первый раунд?

– А что, здесь состоится не один бой? – вмешался Джонатан.

– Разумеется, сэр, – радостно отозвался Джим, аккуратно поворачивая к себе решетку контейнера. – Вы играете вашу крысу до тех пор, пока она не погибнет или вы ее не отзовете. Ого! – воскликнул он, увидев меня. – Норка. Как же это с вашей стороны… по-ёвропейски. Безусловно, это изменит ваши шансы, но не беспокойтесь. У нас тут уже и барсуки, и даже змеи сражались. Мы процветаем на индивидуальности. Кроме того, все просто обожают, когда победитель пожирает поверженного противника.

Кровь застучала у меня в ушах. Я должна была любой ценой отсюда убраться.

– А вы уверены, что ваше животное станет сражаться? – спросил Джим. – В местных крысах специально искармливают агрессивность, хотя три последних месяца простая уличная крыса устраивает здесь потрясающее шоу.

– Мне пришлось накормить ее наркотиком, чтобы переместить из клетки в контейнер, – напряженно сказал Трент.

– О, отважное существо. Вот, пожалуйста, – заботливо предложил Джим, выхватывая блокнот у одного из проходящих мимо служащих. – Позвольте мне изменить нашу запись в первый раунд на более поздний матч, чтобы она получила возможность полностью стряхнуть с себя вялость от наркотика. Те места в расписании все равно никому особенно не нужны. У вашего животного оказывается не так много времени, чтобы восстановиться для очередного раунда.

В полной безнадежности я немного пододвинулась к решетке в передней части контейнера. Джим был приятным мужчиной с круглыми щеками и солидным брюшком. Потребовался бы совсем ерундовый амулет, чтобы сделать из него Сайта Клауса для обслуживания торгового центра. Что он делал в подпольных клубах. Цинциннати?

Тут радостный взгляд мужчины устремился поверх незримого плеча Трента, и он кому-то весело помахал.

– Пожалуйста, все время держите ваше животное при себе, – сказал Джим Тренту, не отрывая глаз от вновь прибывшего. – У вас будет всего пять минут, чтобы поставить вашего участника на арену после того, как вас вызовут. Иначе вас оштрафуют.

«На арену, значит? – подумала я. – Вот класс».

– Теперь мне осталось узнать только одно, – сказал Джим. – Как зовут ваше животное?

– Ангел. – Трент сказал это с откровенной пародией на чистосердечность, однако Джим, ни секунды ни колеблясь, записал кличку.

– Ангел, – повторил он. – Хозяин и тренер – Трент Каламак.

– Ты мне не хозяин! – пропищала я, и Джонатан треснул кулаком по моему контейнеру.

– Давай обратно наверх, Джон, – сказал Трент, когда Джим пожал ему руку и ушел. – От этих крыс столько шума, что у меня уже голова гудит.

Я опустилась на все четыре лапки, чтобы не завалиться набок, когда контейнер стал раскачиваться.

– Я не собираюсь сражаться, Трент, – в голос пропищала я. – Даже. и не мечтай.

– Да посидите бы спокойно, мисс Моргай, – негромко сказал Трент, пока мы поднимались по лестнице. – И не делайте вид, как будто вас этому не учили. Каждый сыскной агент знает, как убивать. Работать на ВБ, работать на меня… Никакой разницы. И там крысы, и здесь крысы.

– Я в жизни своей никого не убивала! – заорала я, стуча ланками по воротцам. – И ради вас начинать не намерена. – Впрочем, вряд ли у меня оставался какой-то выбор. Не могла же я урезонить крысу, втолковать ей, что произошла большая ошибка. Да и вообще убедить ее в том, что все живые существа должны жить в мире и согласии.

Крысиный шум приглушили громкие разговоры, когда мы поднялись на верхнюю площадку лестницы. Трент помедлил, прислушиваясь.

– Здесь Рэндольф, – сказал он Джонатану.

– Рэндольф Мирик? – спросил Джонатан. – Разве в последнее время вы не пытались организовать с ним встречу на предмет расширения ваших водных угодий?

– Пытался. – Это слово Трент почти выдохнул. – Все последние семь недель. Судя по всему, он очень занятой человек. А еще вот туда посмотри. Видишь ту женщину со злобной собачонкой на руках? Она исполнительный директор завода по производству стеклянных изделий, с которым у нас подписан контракт. Я бы очень хотел поговорить с ней по поводу перспективы получения крупной оптовой скидки. Понятия не имел, что здесь будет возможность пообщаться.

И мы двинулись дальше сквозь толпу. Трент поддерживал легкое и дружелюбное общение, показывая меня всем с таким видом, как будто я была призовой свиньей. Сжавшись в комочек в самом дальнем углу контейнера, я старалась не обращать внимания на звуки, которые издавали в мой адрес разные женщины. Во рту у меня было сухо как в фене, и я отчетливо чуяла вонь старой крови и мочи. А также крыс.

Кроме того, я прекрасно их слышала. Крысы пищали такими высокими голосами, что большинству людей эти звуки были попросту недоступны. Бои уже начинались, хотя все двуногие даже об этом не подозревали. Прутья и пластик по-прежнему разделяли участников, но угрозы насилия уже сыпались направо и налево.

Трент нашел себе сиденье рядом с нашей трижды дол-баной градоначальницей, а затем, засунув меня себе между ног, в непринужденной манере заговорил с этой женщиной насчет общей прибыли от своих новых площадей. Речь шла скорее об индустрии, нежели о коммерции. Трент распинался, как он заботится о том, чтобы солидная часть его земельных владений тем или иным образом использовалась в производственных интересах. Градоначальница не слушала его до тех пор, пока Трент не заявил о том, что ему, вполне возможно, придется переместить более деликатные отрасли своего производства на более благоприятные пастбища.

Я провела поистине кошмарный час. Неслышный для двуногой толпы ультразвуковой визг и писк прорезался сквозь более низкие звуки. Джонатан исключительно ради моего удовольствия взялся работать спортивным комментатором, на все лады расписывая чудовищные события, что происходили на арене. Ни один из раундов много времени не занял– максимум десять минут. Внезапное затишье вслед за буйными вспышками зрительских эмоций производило по-настоящему варварское впечатление. Вскоре я уже чуяла кровь, про которую с наслаждением разглагольствовал Джонатан, и подскакивала всякий раз, как Трент двигал ногами.

Публика вежливо поаплодировала официальным результатам последней схватки. Победа была одержана за явным преимуществом. Благодаря Джонатану я узнала о том, что победоносная крыса разорвала своему противнику брюхо раньше, чем тот сдался и сдох, так и не выпустив своих зубов из задней лапки чемпиона.

– Ангел! – выкрикнул Джим. Выходя из динамика, его голос казался ниже и гораздо эффектнее. – Хозяин и тренер– Трент Каламак.

Мои лапки задрожали от бешеного выплеска адреналина. «Я могу одолеть крысу, – твердила я – себе, пока толпа аплодисментами приветствовала моего противника по кличке Кровавый Барон. – Крысе меня не убить».

В животе у меня все сжалось, когда Трент скользнул на пустую скамью рядом с ареной. Здесь смрад был. в сотню раз хуже. Я поняла, что даже Трент может его почуять, когда лощеная физиономия моего «хозяина и тренера» скривилась от отвращения. Джонатан нетерпеливо переминался с ноги на ногу у него за спиной. Для чопорного и благопристойного сноба, который гладил свои воротнички и крахмалил носки, у этого мужчины был слишком развит вкус к кровавым забавам. Теперь, когда половина крыс уже загнулась, а другая половина в темпе зализывала раны, их писка было почти не слышно.

Последовала пара-другая секунд обмена шутливыми замечаниями между хозяевами конкурсантов, а дальше под опытным руководством Джима пошло театральное разжигание страстей. Я не прислушивалась к его высокопарной трепотне, куда больше озабоченная своим первым взглядом на арену.

Кольцо было размером приблизительно с детский бассейн. Его окружали трехфутовые стенки. Пол был посыпан опилками. Судя по случайной форме темных клякс, которые его украшали, я поняла, что это кровь. Смрад мочи и страха был так силен, что я удивилась, не усмотрев его в виде висящего в воздухе тумана. Какой-то кретин с извращенным чувством юмора выставил на арену всякие игрушки для животных.

– Итак, джентльмены, – театральным голосом произнес Джим, резко завладевая моим вниманием. – Прошу ставить участников на арену.

Трент поднес решетку контейнера к самой своей физиономии.

– Я передумал, Морган, – прошептал он. – В качестве агента ты мне не нужна. Будет гораздол полезнее, если ты станешь убивать крыс, а не портить мне всю малину. А я тем временем смогу заключать здесь просто потрясающие контракты.

– Пошел ты на Поворот, – прорычала я.

Явно удовлетворенный моим резким писком, Трент открыл решетку и вытряхнул меня на арену.

Я мягко шлепнулась на опилки. Стремительное движение в дальнем конце арены возвестило о прибытии Кровавого Барона. Толпа заулюлюкала на мой счет. Тогда я сделала плавный прыжок и спряталась за детским мячиком. Моя норочья задница была куда привлекательней крысиной.

Если уткнуться в нее мордочкой, арена казалась просто ужасной: кровь, моча, смерть. Мой взгляд упал на Трента, и он понимающе улыбнулся. Он думал, что может меня сломать. Я люто его ненавидела.

Тут публика бешено зааплодировала. Я резко повернулась и увидела, что старина Барон во весь опор несется ко мне. Я была заметно длиннее его, зато он казался покрепче. Я прикинула, что весили мы примерно одинаково. Пока Барон бежал, от него нонстопом шел писк. Я застыла на месте, не очень себе представляя, что мне теперь делать. В самый последний момент я отпрыгнула в сторону и лягнула Барона задней лапкой, пока он проносился мимо. В мою бытность агентом ВБ на меня сотни раз подобным образом нападали. Так что моя реакция стала чисто инстинктивной, хотя в качестве норки мне явно недоставало грации и эффективности. Закончив разворот, я пнула своего противника в пах, отчего он резко затормозил и остановился.

Дальше Барон явно заколебался, тычась мордочкой в то место у себя на боку, куда я его ударила. Никакого писка он больше не издавал.

А затем, подстрекаемый толпой, Барон снова на меня бросился. На сей раз я постаралась прицелиться поточнее, от души врезая ему лапкой по длинной морде и отпрыгивая в сторону. Я приземлилась в защитную стойку, и мои передние лапки машинально сделали блок, как будто я дралась с человеком. Крыса остановилась еще быстрее, пища и мотая головой, словно пытаясь в темпе наладить зрение. Кругозор крысы наверняка был самым что ни на есть минимальным. Я могла этим воспользоваться.

Щебеча как психованный, Барон в третий раз ко мне побежал. Я напряглась, намереваясь подпрыгнуть, приземлиться противнику на спинку, а потом душить его, пока он не лишится чувств. Сердце мое ныло, а к горлу подступала тошнота. Я совершенно не собиралась убивать для Трента. Даже крысу. Если пожертвую хотя бы одним своим этическим принципом, я стану телом и душой ему принадлежать. Если я сегодня поддамся с крысами, завтра это будут люди.

Шум толпы нарастал, пока Барон ко мне несся. Я подпрыгнула.

– Хрен тебе, золотая рыбка! – пропищала я, пока Барон резко подо мной тормозил, переворачиваясь на спинку. Теперь мне предстояло упасть прямо ему на брюшко!

Я мягко на него плюхнулась и пронзительно запищала, когда его зубы сомкнулись на моем носике. В панике я попыталась осадить назад. Но Барон держал меня зубами за носик, прилагая ровно столько усилий, сколько требовалось, чтобы я не вырвалась на свободу. Выгибаясь назад, я принялась передними лапками накладывать ему по морде, задними в то же самое время молотя его по брюшку. Пища одновременно с моими ударами, Барон терпел "избиение, медленно разжимая зубы. Наконец он совсем меня отпустил, и я отпрыгнула в сторону.

Пятясь по арене, я потирала свой носик и недоумевала, почему он совсем мне его не оттяпал.

Барон перевернулся и вскочил на лапки. Он коснулся того места на боку, куда я в самом начале его ударила, затем мордочки, а затем принялся ощупывать брюшко, славно отметеленное моими задними лапками, словно составляя перечень травм, которые я ему нанесла. Затем Барон поднял лапку, потирая свой носик, я вздрогнула, внезапно поняв, что он мне подражает. Барон тоже был сознательной личностью!

– Ни хрена себе! – пропищала я, и Барон кивнул длинной головой. Мое дыхание ускорилось, а взгляд переметнулся на окружающие стенки и прижавшийся к ним народ. Вместе мы могли справиться там, где нипочем не преуспели бы поодиночке. Барон стал негромко на меня попискивать, и толпа затихла.

Я никоим образом не собиралась упускать этот шанс. Барон подергал усами, и теперь уже я на него бросилась. Мы схватились и в безвредной борьбе покатились по полу. Дальше мне требовалось только прикинуть, как отсюда выбраться и как общаться с Бароном, чтобы Трент ни о чем не догадался.

Ударившись о колесо для физических упражнений, мы раскатились по сторонам. Я вскочила на лапки и стала крутиться в поисках Барона. Однако его нигде не было.

– Барон! – крикнула я. Но его как ветром сдуло! Я продолжала крутиться на месте, прикидывая, не убрала – ли его с арены опустившаяся туда рука. Но тут от возведенной неподалеку башни из детских кубиков донеслось ритмичное поскребывание. Я стала бороться с сильнейшим желанием оглянуться. Меня переполнило облегчение. Барон по-прежкему был здесь. И теперь у меня в голове родилась идея.

Руки должны были опуститься на арену лишь после окончания игры. Значит, одному из нас следовало прикинуться мертвым.

– Послушай! – крикнула я, когда Барон на меня обрушился. Острые зубы сомкнулись на моем ухе, разрывая его. Кровь хлынула мне в глаза, почти меня ослепляя. В дикой ярости я бросила его через плечо. – Ты что, охренел? – заорала я, когда Барон покувыркался и замер. Толпа дико зааплодировала, явно закрывая глаза на наше предыдущее, столь несвойственное грызунам поведение.

Барон завел длинный ряд попискиваний, явно пытаясь со мной объясниться. Я бросилась на противника, перехватывая ему дыхательное горло и тем самым вынуждая его заткнуться. Задние лапки Барона нещадно меня колошматили, пока я перекрывала ему кислород. Затем он выгнулся и потянулся к моему носику, царапая его коготками. Под напором его острых как иголки коготков я отпустила хватку и позволила Барону дышать. Тут он понятливо обмяк.

– Погоди, – сказала я. – Еще рано дохлым прикидываться. – Шерстка Барона набилась мне в рот, и мой писк сделался совсем невнятным. Затем я снова стала на него наседать, пока Барон не начал весьма неэффективно со мной бороться. Толпа активно зашумела, судя по всему, думая, что Ангел вот-вот одержит свою первую победу. Я бросила взгляд на Трента. От его явно подозрительного взгляда мое сердце глухо забухало. Нет, так у нас ничего получиться не могло. Победить мог Барон, но только не я. Значит, мне, а не Барону, следовало прикинуться мертвой.

– Дерись со мной, – пропищала я, прекрасно зная, что он ни черта не понимает. Затем стала понемногу ослаблять хватку, пока мои челюсти не соскользнули. По-прежнему меня не понимая, Барон совсем обмяк. Тогда я задней лапкой пнула его в пах.

Барон завопил от боли, мигом вырываясь из моей слабой хватки. Я откатилась в сторонку.

– Дерись со мной, – прощебетала я. – Убей меня. – Голова Барона моталась из стороны в сторону, пока он пытался взять меня в фокус. Я быстро кивнула в сторону толпы. Барон поморгал, похоже, врубаясь, в чем соль, и опять на меня набросился. Теперь уже его челюсти сомкнулись на моем дыхательном горле, перекрывая мне кислород. Я бешено задергалась, отчего мы оба влетели в стенку. Поверх стука крови у меня в голове я слышала ликующие крики толпы.

Хватка Барона была крепкой – слишком крепкой, чтобы дышать. «Теперь пора, – отчаянно думала я. – Теперь ты можешь в любой момент меня отпустить». Я так дернулась, что мы оба врезались в детский мячик, но Барон по-прежнему меня не отпускал. Страх медленно зашевелился у меня внутри. Он же был сознательной личностью, разве не так? Ведь я не просто позволила какой-то безмозглой крысе в смертельной хватке элементарно меня задушить?