Текст книги "Материальные памятники русской культуры в странах Балтии"

Примечания

1. Подробнее о классификации памятников наследия см.: Ashworth G., Howard P. (red.) Europos paveldas. Planavimas ir valdymas. Vilnius, 2008. Они выделяют следующие ценности объектов наследия: старения, сохранности и редкости, художественную и ассоциативную.

2. Старые кирпичные храмы, построенные до 1915 г., находятся в Вильнюсе, Каунасе и Йонаве (Римки). Другие кирпичные храмы были построены или переданы староверам позже: в Юозапавас, Багдоняй, Дукштасе, Клайпеде, Рокишкисе, Зарасай, Лаздияй и Шяуляй.

3. Исследование о материальном состоянии староверческих храмов в Литве на 2001 г. см.: Potašenko G. Historic and Cultural Heritage Sites of the Old Believers in Lithuania / Prepared by G. Potašenko. Washington, United States Commision for the Preservation of America‘s Heritage Abroad, 2006.

4. Поповцы имеют большую Свято-Покровскую церковь неоклассицистического стиля в Москве, на Рогожке, построенную в 1793 г. по первичному проекту М. Казакова (см. Юхименко Е. М. Старообрядческий центр за Рогожской заставой. Москва, 2005, c. 14–16).

5. Об истории храмовых зданий этих двух общин и их краткие архитектурные особенности см.: Барановский В., Поташенко Г. Вильнюсская (Виленская) община // Барановский В., Поташенко Г., Староверие Балтии и Польши: краткий исторический и биографический словарь. Вильнюс, 2005, с. 69–75; Поташенко Г. Вильнюсская Свято-Покровская старообрядческая церковь (компьютерный текст); Поташенко Г. История Каунасской старообрядческой общины. Вильнюс, 2008.

6. Трубецкой Е. Три очерка о русской иконе. Новосибирск, 1991, с. 39.

7. Подробнее и них см.: Куускемаа Ю. Весть Причудской иконы // Вышгород. Литературно-художественный, общественно-публицистический журнал. Таллинн, 1998, № 4, с. 94–100; Шор Т. Софронов Пимен Максимович // Барановский В., Поташенко Г. Староверие Балтии и Польши: краткий исторический и биографический словарь. Вильнюс, Aidai, 2005, с. 353–355.

8. Куускемаа Ю. Весть Причудской иконы // Вышгород. Литературно-художественный, общественно-публицистический журнал. Таллинн, 1998, № 4, с. 94–100; Шор Т. Софронов Пимен Максимович // Барановский В., Поташенко Г. Староверие Балтии и Польши: краткий исторический и биографический словарь. Вильнюс, Aidai, 2005, с. 353–355.

9. В последнее время (до 2006 г.) было организовано несколько тематических выставок, посвященных иконописанию в странах Восточной Балтии. Наиболее значительные из них: «Иконопись русских старообрядцев Эстонии 1890–1940» (Таллинн, Музей Адамсона-Эрика, 9 января-15 февраля 1998), «Русская икона в Латвии: от Рождества до Крещения» (Рига, Художественный музей Латвии и Лиепая, Музей истории и искусства, 2005 г.); «Культура староверов стран Балтии: иконопись, книжность, традиции церковного пения» (Вильнюс, Музей прикладного искусства, 10 марта-19 июня 2005 г.); «Старообрядческая икона» (Вигры, Польша, Дом творческого работника (Dom Pracy Twórczej), июнь-сентябрь 2005 г.

10. Дисненский центр – в данном случае условное название региона на современном пограничье Литвы и Беларуси. Северо-восток современной Витебской области Беларуси включен в настоящее обозрение по нескольким причинам: так, этот регион исторически входил в состав Великого княжества Литовского, а после Третьего раздела Речи Посполитой стал частью Виленской губернии, кроме того, данная территория является естественным продолжением литовского ареала расселения староверов, и, что самое главное, староверы этой части Белоруссии также являются беспоповцами. Подробнее об этом см.: Морозова Н., Поташенко Г. Старообрядческая иконопись в странах Восточной Балтии и Польше: иконописные центры и мастера // Культура староверов стран Балтии и Польши: исследования и альбом (в печати).

11. Удостоверение, выданное И. И. Михайлову, за подписью Г. А. Пимонова, архив Г. Г. Яковлева (Вильнюс).

12. Учеником И. ИМихайлова себя считает минский иконописец, руководитель иконописной школы-студии при Минском епархиальном управлении Русской православной церкви Павел Жаров, удостоившийся правительственных наград Беларуси за вклад в развитие иконописания в стране. На консультации к И. И. Михайлову неоднократно приезжал иконописец, иеромонах Почаевской лавры, Валерий Матковский; он же заказал у вильнюсского мастера иконы для апостольского ряда (сведения Г. Г. Яковлева, 2008 г.).

Влияние знатных российских фамилий и российских архитекторов на градостроительство в Риге в XVIII столетии

А. Гурин, к.и.н., историк, журналист.

В XVIII столетии со строительством в Риге связаны имена целого ряда известных российских исторических деятелей. Назову лишь несколько имен: Петр Великий, один из предков Пушкина Ибрагим Ганнибал, Екатерина II, отец знаменитого полководца Михаила Илларионовича Кутузова генерал-поручик Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов, и т. д.

Петр Великий построил первый в Риге крупный публичный парк, по его воле в Риге появились Летний и Зимний царские дворцы. Парк был разбит в 1721 году. По приказу царя в нем были посажены тысячи деревьев. Первый российский император не жалел денег для строительства парка, который в значительной мере создавался «стройбатом»: сначала здесь работали 800 солдат российской армии, затем Петр Великий велел увеличить их число. Царский сад (так долгое время называли это место отдыха) имел так называемую регулярную планировку, дорожки, аллеи, в нем размещался деревянный Летний дворец царя. Парк стал излюбленным местом для прогулок рижан. Уже после смерти первого российского императора здесь посадили нехарактерные для Риги апельсиновые и фиговые деревья. В конце 18-го века москвич Борис Пестель, написавший познавательную книгу о городе Риге, отмечал, что парк «основан царем для пользы рижского общества». Царь лично участвовал в работах по созданию парка. Известно, что он посадил здесь вяз. Когда Петр уставал, то заходил на дачу купца и будущего рижского бургомистра Шварца попить воды из бокала. Двести лет семейство Шварц будет беречь этот обычный с виду бокал.

Стоит отметить, что рядом с территорией, выбранной царем для постройки парка, находился дачный поселок, где жили рижские купцы и ремесленные мастера. После того, как Петр Великий построил здесь парк, место отдыха рижан, естественно, изменилось в лучшую сторону. Курортов в Юрмале, Вецаки, Саулкрасти в то время еще не существовало, и на наш взгляд, территорию парка и его окрестностей можно рассматривать как один из первых латвийских курортов.

С именем Петра Великого в Риге связано и красивое здание в центре города – дворец Петра. Дворец, принадлежавший некогда первому российскому императору, находится в Риге на углу улиц Паласта и Яуниела по адресу Паласта, дом 9. В 1711 году Рижский магистрат подарил Петру Великому дом. Прежний собственник дома погиб во время чумы, его имущество сочли выморочным. Еще при жизни Петра I дом был перестроен и расширен, для чего за счет государственных средств были куплены несколько прилегавших к нему земельных участков. В результате перестройки получился дворец, который и стал называться «городским зимним царским дворцом». По воле Петра во дворце на уровне второго этажа был создан висячий сад, царь заботился о его озеленении. Благодаря этому саду, можно было выйти из дворца прямо на крепостной вал, который был не только укреплением, но и любимым местом для прогулок рижан. С вала открывался прекрасный вид на порт (LVKPAI PDC inv.nr.19748). Ныне в Риге имеется улица Петерсалас, названная так от имени Петра и микрорайон Петерсалас.

Еще одно знаменитое имя, связанное с Ригой, – Бартоломео Растрелли. Прославленный российский зодчий был направлен в Латвию в царствование Анны Иоанновны и руководил строительством дворцов в Руентале (Рундале) и Митаве (Елгаве) для друга и фаворита российской императрицы курляндского герцога Бирона. Однако, прославленный зодчий поработал и в Риге. По его проекту здесь перестраивался дворец Петра. Непосредственное руководство работами осуществлял помощник Растрелли санкт-петербургский архитектор Николай Васильев.

Масштабное строительство казенных зданий начинается в Риге во второй половине XVIII века. Перечислим лишь несколько проектов: в городе строятся Цитадель с православным Петропавловским собором, каменные казармы Екаба в старом городе, комплекс зданий военного госпиталя. Был перестроен Рижский замок.

В конце XVIII века в градостроительном искусстве Риги четко видны две разновидности популярного в то время архитектурного стиля. Благодаря влиянию государства, в Риге распространяется русский классицизм. В то же время на основе традиций местного градостроительного искусства появляется и течение, именуемое ныне бюргерским классицизмом.

Ряд зданий во второй половине XVIII столетия в Риге спроектировали специалисты рижской военно-инженерной команды. Порой, военный инженер строил и казенные здания, и здания, не предназначенные для нужд государства. Так, инженер-подполковник Иоганн фон Эттингер в 50-е годы XVIII столетия руководил строительством военного госпиталя, и он же строил в то же время в центре города новое здание рижской Ратуши. Уже упоминавшийся Борис Пестель в книге о Риге назвал новую ратушу «Одним из главных украшений города».

Интересна, на наш взгляд, история казарм Екаба – самого длинного ныне здания в центре Риги (его протяженность – около четверти километра). Еще в 1739 году эльтерман (старшина) Большой гильдии Беренс предложил за счет города построить у крепостного вала казармы для российских солдат. На наш взгляд, неординарная ситуация: магистрат города, в котором русские составляли меньшинство, добровольно изыскал 9 тысяч серебряных талеров для строительства четырех деревянных казарм для российских солдат. В 1774 году по воле императрицы Екатерины Великой вместо деревянных казарм здесь стали строить каменное здание. Находились казармы рядом с двумя бастионами: Песочным и Яковлевским (Екаба). Отсюда и название – казармы Екаба.

Во второй половине XVIII столетия российские инженеры не только проектировали и строили в крупнейшем городе Лифляндии отдельные здания, но и готовили планы развития Риги или же реконструкции рижской крепости. Среди тех, кто занимался подобной работой, были и такие персонажи российской истории как бывший денщик Петра Великого, один из предков великого поэта Александра Пушкина Ибрагим Ганнибал и отец генерал-фельдмаршала Михаила Кутузова, Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов.

Петропавловский храм в Рижской Цитадели

В пятидесятые годы XVIII столетия в Инженерном корпусе Санкт-Петербурга стали готовить серьезную реконструкцию рижских укреплений. Руководил работами «арап Петра Великого» Ибрагим Ганнибал, в то время один из руководителей инженерного корпуса. Замыслы генерал-аншефа не были претворены в жизнь, прежде всего потому, что Семилетняя война потребовала от государства слишком много сил и средств. Но разработанные под руководством Ганнибала два варианта укрепления Рижской крепости пригодились более чем через 10 лет, когда в городе началась реконструкция цитадели.

С Латвией связана судьба нескольких поколений Голенищевых-Кутузовых. Иван Иванович Голенищев-Кутузов во время Северной войны был флигель-адъютантом генерал-фельдмаршала Шереметева, находился при нем, когда русские войска заняли крепость Мариенбург (Алуксне). Внук Ивана Ивановича, Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов в 1759 году был назначен руководителем Рижской инженерной команды. Пробыл на этом посту короткое время, после чего был переведен в Санкт-Петербург в центральный аппарат инженерного управления, где и принял участие в составлении плана развития города Риги.

Остается добавить, что в Санкт-Петербурге Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов стал известен как проектировщик Екатерининского канала (ныне – канал Грибоедова). В 1770 году отец генерал-фельдмаршала Кутузова уволился из армии в чине генерал-поручика. Переехал в Москву, стал сенатором.

Известны еще несколько представителей рода Голенищевых-Кутузовых, участвовавших в планировке Риги. В 1769 году в Ригу прибыли генерал Гербель и инженер-капитан Иван Голенищев-Кутузов. Цель генерала и его помощника состояла в том, чтобы составить план, как укрепить крепость. Архитекторы не только планировали перестройку рижской цитадели, но и предполагали преобразовать предместья. Так, Гербель и Голенищев-Кутузов предложили строить в форштадтах широкие магистральные улицы (шириной около 20 метров), снести домики возле крепостного вала, создать рядом с улицей Йоханнес (ныне Маскавас) русский Гостиный двор.

Фаворит императрицы Григорий Орлов подал проект на утверждение Екатерине Великой и та его подписала. Увы, вопреки утверждению из известной современной песни «Все могут короли», даже императрица могла далеко не все. Проект Гербеля и Голенищева-Кутузова оказался слишком дорогим. Пришлось делать его экономнее. Улицы в предместьях получились не столь широкими, но Гостиный двор в Московском форштадте был создан.

В семидесятые годы XVIII века на облик Риги повлиял еще один Голенищев-Кутузов, на сей раз генерал-майор. В то время «ахиллесовой пятой» в системе обороны Риги была так называемая Древняя гора. Находилась она там, где ныне стоит православный Христорождественский собор. С Древней горы легко было обстреливать Старый город. Еще в 1621 году данным обстоятельством умело воспользовался для покорения Риги шведский король Густав-Адольф. Генерал-майор Голенищев-Кутузов предложил решить вопрос радикально. В докладной записке своему начальству эксперт предлагал Древнюю гору срыть, деревянные строения вокруг нее снести и образовать Эспланаду Совет специалиста был учтен. Гору срыли, а рижане и поныне имеют прекрасное место для прогулок в центре города – Эспланаду.

Известен еще один документ за подписью Голенищева-Кутузова. Он предложил, как сделать чище ров с водой, находящийся рядом с рижским валом. Генерал-майор вновь рекомендовал радикальное решение: проделать трубы до самой реки для отвода грязи. Проект не был реализован, скорее всего, из-за нехватки средств.

Стоит добавить, что до наших дней сохранилось интересное описание Риги, составленное в 1777 году генерал-майором Голенищевым-Кутузовым.

В 70-80-е годы в Риге за счет государственных средств велись масштабные строительные работы. Была не только срыта Древняя гора. В первую очередь, можно говорить о масштабной перестройке Цитадели, строительстве Петропавловского собора, перестройке Рижского замка, образовании Замковой площади, строительстве казарм Екаба. Все эти работы проходили по воле императрицы Екатерины Великой, которая на протяжении своего царствования уделяла положению в Риге немало внимания.

В XVIII столетии Рига делилась на три части: Старый город, предместья и Цитадель. Деревянные здания и земляные укрепления цитадели были построены шведами в 17-м столетии и находились на берегу Даугавы, неподалеку от Рижского замка, за пределами рижского вала. Цитадель застраивалась хаотично, дома ветшали. Императрица Екатерина Великая выделила на перестройку Цитадели 190 тысяч рублей. В 1775 году на строительстве каждый год работали более 50 человек, через несколько лет уже более ста – солдаты, вольнонаемные рабочие. Перестройка велась комплексно: строились красивые каменные дома, создавались прямые улицы, формировалась площадь. Реконструкция проводилась по проекту российского военного инженера А. Вильбоа. Были построены дом коменданта, жилые дома офицеров, казармы, церковь Св. Петра и Павла. Что примечательно: двухэтажные здания казарм построили на 5 лет раньше, чем новый дом коменданта. То есть сначала позаботились о солдатах, а потом уже – об их начальнике.

После реконструкции Цитадели возникла мощная крепость с земляными валами, шестью бастионами, тремя равелинами. Рядом с площадью в Цитадели был возведен архитектурный шедевр в стиле русского классицизма – собор Петра и Павла. На его строительство императрица выделила 46 тысяч рублей. Собор был построен в 1781–1786 годах по проекту военного инженера российской армии Сигизмунда Зеге, возглавлявшего рижскую инженерную команду. Собор в Цитадели был самостоятельным архитектурным творением, но за образец Зеге взял православную церковь в Пярну, построенную по проекту русского зодчего Егорова. Строительством руководил рижский архитектор Хаберланд (VKPAI PDC inv. nr.82222).

Собор на сто лет стал главным центром Православия в Риге, в XIX веке получил статус кафедрального храма Рижской епархии.

Здание было построено с высокой пятидесятиметровой колокольней, разработанной весьма тщательно. Причем, колокольня православного храма гармонировала со шпилями рижских средневековых церквей иных конфессий.

В научной литературе встречаются утверждения: реконструкция Цитадели и строительство новой соборной церкви косвенно связано с политикой российских властей в регионе. Выделение средств на перестройку Цитадели и возведение храма предшествовало проведению реформ, ограничению привилегий остзейских немцев. Согласно этой версии, реконструкция Цитадели и строительство огромного храма должны были символизировать могущество России, являлись и своего рода демонстрацией возможностей государства.

В середине XVIII века в Старой Риге имелась лишь одна площадь – Ратушная. Генерал-губернатор граф Юрий Броун с согласия Екатерины II решил создать еще одну площадь – Дворцовую. Более 10 домиков рядом с Рижским замком были снесены, их владельцы получили немалую по тем временам компенсацию – 37 тысяч рублей. Настало время реконструировать замок. На другом конце площади был возведен императорский лицей. Строители удачно соблюли пропорции: на фоне небольших зданий замок казался монументальным. Кстати, именно в то время Рижский замок приобрел знакомые нам черты – с конца XVIII столетия он внешне мало изменился.

Литература

Материалы Центра документации памятников Государственной инспекции по охране памятников.

Straubergs J. Veca Riga – R.: LVI,1951.

Васильев Ю. М. Классицизм в архитектуре Риги. – Рига, АН ЛатвССР,1961. Васильев Ю. М. Памятники зодчества. – Рига: Лиесма, 1971.

Гаврилин А. Строительство православных храмов на территории Латвии до середины 19-го века. // Православие в Латвии. Исторические очерки. Рига: Филокалия, 2001. Гаврилин А. В. «Очерки истории Рижской епархии. 19-й век». Рига, 1999.

Гун О. Топографическое описание города Риги с присовокуплением врачебных наблюдений. – Спб: Мед. тип, 1804.

Гурин А. Дачи в центре Риги // Ракурс. – 2005 – 2 июля. Гурин А. Самые изящные казармы. // Наше время – 1999 – 22 января. Гурин А. Кутузов и его команда // Ракурс – 2009 – 9 марта. Гурин А. Русский стиль в центре Риги // Ракурс.-2009 – 26 января.

Давидсоне И. Парки и сады Риги. – Рига, 1978.

Капаклис А. Рижские городские сады и парки. – Рига, 1952.

Пестель Б. Примечания о городе Риге. – М. Унив. Тип, 1798.

Пучин Э. Дворец Петра // Пучин Э. Историко-градостроительные основы регенерации Старой Риги. – Рига, 1989.

К вопросу о сохранении материальной культуры староверия Латгалии

Владимир Никонов, старовер, наставник.

На протяжении столетий складывался контингент русского старожильческого населения Инфлянтских уездов Витебской губернии (современной Латгалии). Это были торговые люди, беглые крестьяне, военные дезертиры и религиозные диссиденты. Именно о последнем сегменте, где практически основную массу составляли староверы, и который в дальнейшем определил этнографическую специфику местного русского населения и пойдет речь.

Успешной и массовой миграции в Латгалию способствовало несколько основных факторов. С одной стороны, это раскол русской православной церкви и, как следствие, жесткое преследование той части, которая не приняла нововведения, закрепленные Собором 1666–1667 годов. С другой – это близость границы, а большинство мигрантов псковско-новгородского происхождения, и та ситуация, по части народонаселения, которая имелись на территории Инфлянт. Дело в том, что в результате военных событий середине XVII столетия, трех эпидемий чумы 1657, 1661 и 1710 годов здесь сложилась крайне неблагоприятная демографическая ситуация. Этот регион практически обезлюдел. Поэтому привлечение сюда населения, особенно староверческого со строгими моральными устоями, трудолюбивого, экономически было крайне выгодно. Кроме того, край этот был достаточно дикий, что очень хорошо сочеталось со стремлением староверов к самоизоляции. Поэтому с польской стороны делалось все возможное, чтобы с русской территории заманить сюда переселенцев, организовывая переход границы и т. д.

В зависимости от степени преследования в России, а она в различные периоды истории менялась, экономического положения миграционный процесс приобретал ту или иную степень активности. Особенно интенсивным он был в конце XVII – начале XVIII и второй половине XVIII – начале ХХ столетий.

Создание староверческих приходов является своего рода зеркалом, отображающим эти процессы. Старейшие приходы (ниже разговор будет только о двух Инфлянтских уездах: Люцинском и Режицком) относятся к 1659 году (1670) Войново и 1673 году (1675) Ломы. Далее к первому миграционному всплеску могут быть отнесены Липушское – 1708 (1809) годы, Пудеревское – 1719 год (1802), Тискадское – 1733 год (а по некоторым данным 1680). Ко второму: Грижанское – ранее 1780, Ближневское – 1780 (1825), Шпаковское – 1791 (1841), Кампишское – ранее 1792, Гурилишское – 1794 годы. В скобках указаны варианты дат основания, встречающиеся в архивном материале. При этом следует подчеркнуть, что в ряде документов делается акцент на древность и какую-то особую значимость Тискадского прихода.

Ближневская колокольня.(2009). Фото В. Никонов.

В XIX столетии образовались Кристельское – 1807 год (1825), Рудушское – 1813 год (1859), Штыканское – 1820 год, Лидексненское – ранее 1826, Карпушенское – ок. 1826–1837 годов, Девятницкое – ранее 1826 год, Нотренское – 1830 год (1853), Исмерское – 1860 год (1861), Режицкие (слобода) – 1862 год, Кладбищенское – 1863 год, Сваринцевское – ранее 1865 года, Ульяновское – 1875 (?) год, Борисовское – ранее 1877 года, Рымшинское – 1879 года, Костыговское – 1881 год, Парамоновское – 1882 год, Крупенишское – 1898 год (?), Малоколнское – 1898 годы. Часть приходов, образовавшихся во второй половине XIX – начале ХХ веков стали результатом дробления уже существующих обществ.

Это то, что касается истории заселения. Для сохранения определим три группы объектов материальной культуры – это староверческие храмы со всем сопутствующим внутренним убранством, это кладбища и, наконец, предметы бытового назначения.

Староверческие храмы предельно просты. С одной стороны они соблюдают ветхозаветную традицию планировки, с другой их внешняя форма обусловлена финансовыми возможностями, доступным местным строительным материалом и теми рамками, что накладывало законодательство. До начала ХХ столетия, запрещалось возводить храмы как таковые, а тем паче похожие на православные церкви.

До восьмидесятых годов XIX столетия практически все храмы неоднократно сносились, опечатывались, опять восстанавливались. Под храмы приспосабливались крестьянские избы. Законодательные акты 1883 года, а затем 1905 года стали допускать старообрядческое храмостроительство. Именно в это время построены, либо основательно реконструированы сохранившиеся на сей день моленные. Из имевшихся 38 моленных по времени строительства 7 (18,42 %) относятся к XIX столетию и 29 (76,32 %) – к ХХ, две имеют невыясненную датировку.

Как уже отмечалось, вплоть до конца XIX века, это простейшие деревянные храмы «клетского» типа, функциональное назначение которых, да и то только к концу столетия, можно было определить по наддверным крестам и иконам. Срубные, как правило, в «лапу», без остатки и, как исключение в «обло» деревянные строения без обшивки внутри и снаружи, неоднократные, с двухскатными крышами, крытые соломой, либо гонтом. С середины 1920-х годов появилась обшивка, окраска, жестяные крыши. Имеется только один храм красного кирпича – Борисовский.

В начале ХХ столетия внешний облик начинает тяготеть к церковным формам. Большая часть сельских храмов на сегодня физически еще существует, однако приходская жизнь там еще теплится, а в ряде и вообще прекратилась. К этому следует добавить и вымирание сельского населения, что в ближайшие годы приведет к исчезновению многих общин. Разумеется, сохранить все храмы просто нереально. Следует обратить внимание на наиболее интересные и значимые. На мой взгляд, перечень таковых объектов мог выглядеть следующим образом:

1. Резекненская кладбищенская: 1886 года с перестройками в 1898 и 1906 годов. Многоярусный иконостас, внутреннее убранство конца XIX – начала ХХ столетий. Действующая община.

2. Тискадская 1886 года с перестройками 1906 года. Многоярусный иконостас, единственный среди сельских моленных региона. Иконы в большинстве своем украдены. Колокол Лиепайской проволочной фабрики 808,8 кг (1938). Действующая община.

3. Исмерская 1913 года: Характерный образец крупных моленных начала ХХ столетия. Убранство украдено. Община не действует. Автор проекта (1911) режицкий землемер Н. Сергеев.

4. Рудушки 1876 год (?). Внутреннее убранство отсутствует. Очевидно сильное грибковое поражение. Храм не действует.

5. Парамоновка 1882 год. Характерный образец моленных XIX столетия, внутреннее убранство украдено. Происходят редкие богослужения.

6. Ближнево 1906 год. Моленная с отдельно стоящей кирпичной колокольней, колокола начала ХХ ст. завода братьев Самгиных (Москва). Одна из двух моленных региона не имеющая внутренней окраски. Убранство малочисленно. Происходят редкие богослужения.

Следует добавить, что для созыва на богослужения, вплоть до начала ХХ столетия, в подавляющем большинстве моленных использовали било. В конкретном случае, это рейки – кусок железнодорожной рельсы. Исключение составляет било Борисовской моленной, изготовленное в СПб в 1896 году в память коронования Николая II и подаренное подрядчиком Шутовым.

После 1905 года в ряде моленных появились колокола, имели место они и в XIX столетии, но при опечатывании, как правило, отбирались. Колокола небольшие, отлиты на российских заводах и какой-то особой уникальности не представляют. Исключение составляют колокола Резекненской общины, где большой колокол является одним из крупнейших в Балтии.

Внутреннее убранство моленных включает в себя иконы, паникадил, подсвечники, здесь же находятся такие атрибуты как подручники, лестовки, ручные кадила (кацеи). В настоящее время, несмотря на тот факт, что после краж прихожане вновь неоднократно их жертвовали нормальные иконы в большинстве сельских храмов отсутствуют, украдены практически полностью, Особенно воровство усилилось с открытием европейской границы. Среди металлической утвари предметов, представляющих особый интерес, нет. Что касается наиболее интересных образцов атрибутов из ткани, то они ныне сосредоточены в музее Резекненской общины.

Каждая моленная имела книжное собрание – это и служебная, толковая, и полемическая литература. На сегодня, как правило, это 30–40 старопечатных изданий, некоторые рукописные, многие в плохом состоянии. Наиболее интересные экземпляры в 1970-х годах были вывезены экспедициями Пушкинского дома из С.-Петербурга. В основном библиотеки находятся в плохих условиях, не обеспечивающих ни режим хранения, ни сохранность от хищения.

Рудушская моленная.1920-е годы.

Непременной частью любого староверческого общества являются кладбища. Их количество может варьировать в значительных пределах. Так, Речинское, например, имеет 18, Кампишское – 11, Войновское – 13. По самым скромным подсчетам в рассматриваемом регионе их количество приближается к ста пятидесяти. Часть из них обследовались во время экспедиционных поездок 2000–2005 годов. Констатировано, что в качестве надмогильных памятников устанавливались деревянные домовины, деревянные кресты, крупного сечения, камни-горбыли, каменные кресты, памятники регулярной формы: плиты и более сложной формы, литые металлические кресты с каменным основанием, наконец, целиком литые металлические памятники.

Что касается деревянных надмогильных конструкций, то они уже все практически исчезли, исключение составляют отдельные кресты в Крупенишках, Арканах, Резекне. Домовины сохранились лишь на Резекненском кладбище. Кстати, здесь же сохранилось достаточно большое количество разнообразного вида памятников второй половины XIX – начала ХХ столетий. Среди прочих можно отметить Дукунское, Ближневское кладбища. На других, как правило, имеются немногочисленные отдельные интересные экземпляры.

Последнюю группу представляют предметы бытового назначения. Будучи всегда консервативной, деревня гораздо дольше городского населения сохраняла старинные предметы материальной культуры. Однако те условия, в которые они были поставлены, начиная с 1940-х гг. привели к катастрофическому уменьшению сельского старообрядческого населения и деградации значительной части оставшегося. С исчезновением носителей практически исчезли и предметы материальной культуры.

Наконец, обозначим пути, которые, на мой взгляд, должны способствовать сохранению всего комплекса исторического наследия материальной культуры староверия.

1. Выделение из недействующих моленных объектов для сохранения и проведения элементарных консервационных работ по сохранению здания. Это крыши, остекление и т. д.

2. В действующих моленных проведение фотофиксации всего интерьера. Установка охранной сигнализации. Выявление икон, требующих реставрации и ее проведение.

3. Создание при крупных городских общинах Резекне и Даугавпилса книгохранилищ, оборудованных охранной сигнализацией и обеспечивающих нормальный режим хранения.

Научное описание собраний и составление каталога. Реставрация наиболее ценных изданий.

Также проведение поисковой работы для создания локальных музейных экспозиций.

Абсолютное большинство староверческих общин Латвии сосредоточено именно в Латгалии. При этом их можно достаточно условно подразделить на две группы. Резекненский и Лудзенский районы тяготеют к Резекне. Краславский, Прейльский, Даугавпилсский к Даугавпилсу. Поэтому Резекне и Даугавпилс могли бы стать локальными центрами сохранения памятников материальной культуры староверия.

Домовины Резекненского кладбища, конец XIX века. Фото В. Никонова.

Музей Резекненской общины Фото В. Никонова.

4. Обследование староверческих кладбищ с инвентаризацией наиболее значимых надмогильных сооружений, их описание и фотофиксация.

В противном случае, в весьма недалеком будущем, мы потеряем очень многое из того, что столетиями создавалось, собиралось и бережно хранилось нашими предками.