Текст книги "Введение в юридическую профессию. Твоя профессия – юрист"

Работы Н.С. Таганцева не имели аналогов не только в отечественной, но и в мировой уголовно-правовой литературе. Каждая научная проблема рассматривалась автором всесторонне; тщательному, детальному анализу подвергались теории и концепции криминалистов Европы. В трудах В.С. Таганцева наука уголовного права предстает перед изучающими ее как общее достояние человечества.

В 1881 г. был образован Комитет по подготовке нового Уголовного уложения, призванного заменить устаревшие Уложение о наказаниях уголовных и исправительных и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Н.С. Таганцев вошел в состав редакционной комиссии. Законотворческая работа, проделанная им, была огромна. Он – автор проекта Общей части Уложения, Объяснительной записки к нему. Оба документа были переведены на французский и немецкий языки, разосланы многим ученым и практикам, замечания систематизированы и учтены в окончательном варианте проекта. Законотворческая деятельность Н.С. Таганцева продолжалась в качестве председателя отдела по пересмотру Устава уголовного судопроизводства, председателя смешанной комиссии по пересмотру Финляндского уголовного уложения, утвержденного в 1894 г. Большое значение для судебной практики имела издательская деятельность ученого.

Н. С. Таганцев был убежденным противником смертной казни. Еще в 1870 г. в приложении к докторской диссертации в виде комментария к законопроекту он сформулировал свое отношение к смертной казни, которая «бесповоротно осуждена голосом науки как мера, противоречащая и началам религии, и чувству справедливости и не удовлетворяющая тем требованиям, которые ставит теория уголовного права по отношению к наказанию».

27 июня 1906 г. Н.С. Таганцев выступил в Государственном совете с проектом Закона об отмене смертной казни. Закон не был принят. В 1913 г. вышел в свет подготовленный им сборник «Смертная казнь». Над этой проблемой ученый продолжал работать и в последующие годы. Н.С. Таганцев умер 22 марта 1923 г. в Петрограде.

Глава 2
Право и личность

Наша личность – это сад, а наша воля – его садовник.

Уильям Шекспир

2.1. Социальное поведение и право

Личность характеризуется не только тем, что она делает, но и тем, как она это делает.

Фридрих Энгельс

Поведение отдельного физического лица в обществе лишь на первый взгляд носит индивидуальный характер. На самом деле по большинству своих параметров оно социально обусловлено и социально значимо. В этом контексте речь может идти о его содержании, формах, мотивациях, субъектах и о многих других гранях.

С позиции права все социально-значимое поведение условно можно разбить, прежде всего, на два разряда: а) юридически значимое, т. е. лежащее в рамках поля правового регулирования, а потому его можно назвать правовое поведение и, во вторых – на юридически неоцениваемое, то есть такое, которое выходит за пределы правового поля. Оно может быть как нормативно регламентированное, к примеру, нормами морали, традициями и обычаями, конфессиональными предписаниями и т. д., так и не быть таковым, носить инновационный характер. Само же правовое поведение прежде всего распадается на правомерное и противоправное.

Но прежде чем перейти к рассмотрению правового поведения, следует констатировать, что сама по себе упорядоченность есть свойство общественных систем. В природе и обществе всем целостным системам свойственна известная внутренняя и внешняя упорядоченность, без которой невозможно их устойчивое бытие. Это – одно из коренных отличий всякой системы от хаотичного множества, обреченного на недолговечность. Система, тем более общественная, может существовать, функционировать и развиваться только в упорядоченном виде, выражающем ее организованность и жизнеспособность. Свойством упорядоченности должны обладать и правовая система в целом, и система законодательства, и система государственных органов, и контрольно-надзорная деятельность и т. п.

В зависимости от ряда факторов, упорядоченность общественных систем может находиться на разных ступенях совершенства, однако ни одна из них не в состоянии нормально существовать, если хотя бы в минимальной мере не налажена ее внутренняя организация и формы проявления вовне.

Упорядоченность общественных систем имеет экономическую, социальную, политическую и духовную основы. Тем самым урегулированность и порядок являются одним из основных условий жизнедеятельности любого классово-организованного общества.

Упорядоченность тех или иных систем может рассматриваться как следствие определенной регуляции, которая непрерывно происходит в природе и обществе. Такая регуляция фактически бывает двоякого рода: стихийная и сознательная, и они существенно отличаются друг от друга.

Когда упорядочение осуществляется под воздействием самопроизвольных факторов, оно оказывается усредненным результатом столкновения, перекрещивания и переплетения всей совокупности различных – закономерных и случайных, гармоничных и противоборствующих, повторяющихся и однократных и т. д. – сил, действующих помимо сознания и воли людей. Соответственно, здесь имеет место стихийная регуляция. В этом случае нет ярко выраженных взаимодействующих субъектов, которые бы посредством волеизъявления добивались поставленной цели с помощью адекватных средств. Применительно к государственно-правовым явлениям можно утверждать, что, в конечном счете, подобная регуляция преобладает, когда имеет место не конкретное преступление или иное правонарушение, а, к примеру, реальное состояние, структура и динамика преступности, миграция населения, смертность и рождаемость, рост государственного чиновничьего аппарата, его бюрократизация и криминализация, эффективность деятельности правоохранительных органов и многое другое. Подобная регуляция отражается в виде статистики. Не имея возможности управлять подобными процессами, мы лишь способны с той или иной степенью достоверности планировать их с тем, чтобы либо приспособить свою жизнь к неизбежности подобного рода вещей, либо стремиться косвенными, опосредованными путями добиваться изменения их динамики в желаемом направлении.

Когда же, наоборот, упорядочение так или иначе опосредовано человеческой волей, достигается при помощи целенаправленных операций, налицо сознательная регуляция, производимая соответствующим социальным субъектом.

Сознательная регуляция, в свою очередь, тоже неоднородна, имеет разновидности, каждая из которых достаточно специфична.

Она выражается, прежде всего, в упорядочении тем или иным социальным субъектом собственного образа жизнедеятельности: человек, общность людей или их образование согласуют свое поведение с формами (требованиями и установками), существующими в данном обществе. Здесь происходит целенаправленная саморегуляция, при которой ближайшим предметом регуляции является собственное поведение ее субъекта. К примеру, подобным образом депутаты Государственной Думы планируют на год и осуществляют свою законодательную деятельность; следователь определяет для себя план следственных действий по раскрытию преступления; учащийся осуществляет самоподготовку и т. п.

Но в человеческом обществе упорядочение тех или иных систем отмеченным выше не исчерпывается. Давно известно, что если каждый отдельный музыкант сам управляет собой, то оркестр нуждается в дирижере. Как раз для такого «дирижирования» существует другая разновидность сознательной регуляции – социально-функциональное управление. Оно предназначено для того, чтобы организовать слаженную жизнедеятельность всего «оркестра».

Отличительная особенность только что отмеченного явления заключается в том, что здесь, во-первых, четко размежеваны субъект и предмет (объект) регуляции; во-вторых, регулирующий субъект выполняет сугубо функциональные задачи, руководствуясь определенными интересами, детерминированными объектом (социумом и его структурными составляющими); в-третьих, им в этих целях обязательно совершается некоторая сумма внешних операций, предпринимаемых для воздействия в заданном направлении на остальные части данной системы.

Соответственно, эта разновидность сознательной регуляции выступает как специфическая деятельность, которую можно назвать социально-функциональным регулированием, отграничивая ее тем самым от стихийной регуляции, целенаправленной саморегуляции и всевозможных регулятивных операций технического характера.

Смысл указанной деятельности состоит, в первую очередь, в стабилизации упорядочиваемой системы, в сохранении ее жизнедеятельности, в ограждении от нежелательных воздействий временного, случайного или сугубо волевого порядка (волюнтаризма). Но весьма значима и ее способность повлиять на развитие, динамику общественной системы. В зависимости от цели субъекта регуляции, характера выбранной им программы и некоторых иных факторов социально-функциональное регулирование может повлиять на ход событий в том или ином направлении, ускоряя или, наоборот, замедляя происходящие процессы. К примеру, государство вырабатывает свою экономическую, социальную, правовую политику, пытаясь стабилизировать и придать положительную динамику соответствующим сферам общественной жизни.

Следовательно, в принципе общественные системы подвластны всем существующим разновидностям упорядочения. Стихийная регуляция, целенаправленная саморегуляция и социально-функциональное регулирование влияют на такие системы одновременно, дополняя и корректируя друг друга. Их фактическое соотношение и интенсивность исторически меняются, определяются степенью организованности того или иного общества, уровнем сознательности его членов, характером той миссии, которая выполняется ими в естественно-историческом процессе. Это обстоятельство должно учитываться при изучении всех правовых и государственных явлений, а равно их роли и места в жизнедеятельности общества.

В общественных системах, включая правовые, сознательная регуляция во многом сопряжена с социальным управлением. Их объединяют «людская природа», сознательное направление системы к заданной цели, сообразование этой цели с осознанными потребностями, ценностными ориентациями и т. д.

Даже в современных условиях, когда в социальном управлении все шире используются математические методы, все возрастающие возможности современнейшей вычислительной техники, в нем решающими остаются общественные, «людские» факторы.

Социальное управление неизбежно предполагает непрерывное двустороннее воздействие двух подсистем, одна из которых является управляющей, другая – управляемой. Управляющая подсистема, играющая роль субъекта управления, – это кто и что управляет; управляемая подсистема, выступающая как социальный объект воздействия, – кто и что управляется.

В качестве социального объекта, т. е. управляемой подсистемы, здесь выступают отдельные члены общества, их группы, коллективы, образования и естественно-исторические общности, производственные и иные объединения, различные сферы жизнедеятельности людей, общество в целом. Причем каждый из них относится к классу больших смешанных объектов, заключает в себе, как правило, и людские, и вещные компоненты, исключительно сложен по количеству и строению образующих его элементов.

По существу те же социальные феномены представляют собой (разумеется, в иных связях) субъект организующего воздействия, управляющую подсистему. В обществе не наблюдается жесткого привязывания одних элементов к объекту, а других – к субъекту управления. То, что в данном конкретном отношении является социальным объектом воздействия, в другом становится его полнокровным субъектом. Например, местные государственные и общественные организации, будучи социальным объектом управления со стороны вышестоящих органов, в то же время выступают в роли важного субъекта управления в отношении всех тех, кто находится под их организующим влиянием. Все зависит в каждом случае от конкретной системы координат. Однако данное обстоятельство, показывающее сложность природы социальных организмов, не дает достаточного основания ни для отказа в выделении в структуре социального управления объекта и субъекта, ни для их смешения. Оно свидетельствует только о том, что эти организмы сочетают в себе свойства управляемой и управляющей подсистем, способность в разных ситуациях быть как объектом, так и субъектом управления в зависимости от конкретных факторов, в первую очередь от характера соответствующих социальных связей. В рамках одного и того же общественного отношения ни один из элементов системы не может служить одновременно и управляющей, и управляемой подсистемой.

История мировой цивилизации показывает, что управление в той или иной стране может осуществляться посредством определенных распоряжений (команд), политических директив, законов, различных их сочетаний и т. д. В недалеком прошлом в нашей стране наиболее характерным было директивное управление, при котором сначала партийными органами вырабатывались политические директивы, излагаемые в решениях съездов, пленумов и Центрального Комитета КПСС, а на их основе принимались акты непосредственного управления. При этом роль права и государства в организации жизнедеятельности общества всячески принижалась.

Между тем западные страны давно перешли на рельсы управления посредством права, Закона. Именно этот путь способствует достижению наибольших результатов в обеспечении демократичности, экономичности и эффективности управления. И одна из фундаментальных задач России на современном этапе состоит как раз в переходе к такой системе управления с тем, чтобы остатки директивного управления заменить управлением посредством права, Закона. Это в равной мере относится к экономической сфере жизнедеятельности общества.

Социальное управление и самоуправление. Известно, что в человеческом обществе целеполагание и целеосуществление свойственны не только управляющим, но и управляемым подсистемам. Лица, выступающие в качестве социального объекта воздействия, наделены волей и сознанием, добиваются достижения определенных целей, подчиняют им свою деятельность, тем самым активно участвуя в целенаправленной организации жизнедеятельности любой управляемой подсистемы.

Сознательная саморегуляция в обществе характеризуется как целеполаганием, так и целеосуществлением. Тем не менее, она вряд ли может расцениваться в качестве социального управления в точном его значении. Это скорее область самоуправления, поскольку речь идет об упорядочении собственного поведения, о сообразовании его с определенными установками и масштабами поведения.

Самоуправление в точном смысле не имеет своим прямым назначением оказания внешнего воздействия на другие социальные организмы, а выражается в выработке линии своего поведения, в принятии и осуществлении тех или иных решений в отношении себя. Во внутренней его структуре не содержатся управляющая и управляемая подсистемы, связанные с объектно-субъектными отношениями. Соответственно все самоуправленческие процессы происходят в рамках сознательной саморегуляции, взятой в специфическом срезе.

Реальное соотношение социального управления и самоуправления всегда исторически конкретно, оно зависит от типа и некоторых других качеств соответствующей общественно-экономической формации и особенностей тех социальных процессов, которые упорядочиваются. В одних исторических условиях и в отношении одних общественных явлений управление и саморегуляция дополняют (пример – гражданское общество), а в других – исключают друг друга (тоталитарная система на разных стадиях своей эволюции).

Достаточно сказать, что советская форма правления, по сути, исключала местное самоуправление, поскольку Советы[29]29
  Советы народных депутатов (до октября 1977 – Советы депутатов трудящихся) – в СССР (до 1991), в Российской Федерации (до принятия Конституции 1993) и в бывших союзных республиках СССР представительные органы власти, избиравшиеся населением.


[Закрыть] снизу доверху, т. е. начиная с поселков (сел, деревень), являлись органами государственной власти, частью управляющей подсистемы и фактически поглощали всякое местное самоуправление. Ныне в России конституционно признано местное самоуправление, не входящее в систему органов власти и, следовательно, дополняющее управляющую подсистему.

Курс российской государственной политики на правовое государство[30]30
  Правовое государство – в политико-юридической теории – государство, важнейшими признаками которого являются: господство закона во всех сферах общественной жизни; связанность законом государства и его органов; судебная защита прав граждан и взаимная ответственность государства и личности. Правовое государство – неотъемлемый элемент демократии. Идея правового государства выдвигалась еще в древности античными мыслителями. Философская основа теории правового государства была сформулирована И. Кантом.


[Закрыть] и гражданское общество[31]31
  Гражданское общество – термин, употребляемый в разных значениях; введен Аристотелем, который называл гражданским обществом сообщества свободных и равных граждан, связанных между собой определенной формой политического устройства (государство-полис). В XVII–XVIII вв. гражданское общество противопоставлялось абсолютистско-феодальному государству. В распространенном современном значении гражданское общество обозначает совокупность отношений в сфере экономики, культуры и др. сферах, развивающихся в рамках демократического общества независимо, автономно от государства. Гражданское общество предполагает существование широкого круга демократических прав и свобод членов гражданского общества. Полное огосударствление общественных отношений ведет к свертыванию демократии, установлению тоталитаризма.


[Закрыть] неотделим от становления самоуправления, которому на нынешнем этапе развития страны необходимо уделять особое внимание. При этом местное самоуправление рассматривается как цементирующее начало в сохранении государственной целостности России, как «жизнеспособный уровень власти» и в то же время как наиболее перспективная форма самоорганизации людей.

Заметим, что все общественные системы, так или иначе, включают в себя личность[32]32
  Личность: 1) человек как субъект отношений и сознательной деятельности; 2) Устойчивая система социально значимых черт, характеризующих индивида как члена общества или общности. Понятие личности следует отличать от понятий «индивид» (единичный представитель человеческого рода) и «индивидуальность» (совокупность черт, отличающих данного индивида от всех др.). Личность определяется данной системой общественных отношений, культурой и обусловлена также биологическими особенностями.


[Закрыть]. Связанные с ними отношения происходят при участии человека, одаренного волей и сознанием. Человек вносит в эти отношения волевой, субъективный момент. Немыслимо ни одно общественное отношение, в котором объективное, закономерное не было бы каким-то образом соотнесено с субъективным, волевым. Как раз благодаря этому обстоятельству открывается возможность сознательной регуляции тех или иных общественных систем. Не было бы в них субъективного фактора, исключалась бы сознательная их регуляция, поскольку всякое регулятивное воздействие может осуществляться только через сознание людей.

Конечно, соотношение объективного[33]33
  Объективное – то, что принадлежит объекту, существует вне сознания людей.


[Закрыть] (закономерного) и субъективного[34]34
  Субъективное – то, что свойственно субъекту или производно от его деятельности; характеристика знания, выражающая те моменты, в которых знание не вполне точно и всесторонне воспроизводит свой объект.


[Закрыть] (волевого) моментов в разных сферах жизни общества не одинаково. Есть основания считать, что такое соотношение меняется в пользу субъективного по мере перехода от экономических к социальным, от социальных к политическим, от политических к духовным отношениям. Иначе говоря, в экономических отношениях наблюдается наименьшее субъективное и наибольшее объективное, а в духовных – наоборот. Однако, субъективный, волевой момент есть в любых общественных отношениях, в том числе в экономических, хотя здесь он весьма ограничен из-за преобладания закономерного фактора, не зависящего от воли человека.

При упорядочении общественных систем личность вовлекается в оба способа социальной регуляции – и в сознательную саморегуляцию, и в функциональное регулирование.

Соответственно, для активной роли личности в этих процессах необходимы двоякого рода возможности, позволяющие, с одной стороны, укреплять начало саморегуляции, с другой – полнее участвовать в деятельности управляющей подсистемы, в функциональном регулировании. Личность, кроме того, выступает в роли социального объекта регулятивного воздействия и, стало быть, ей важны свойства, расширяющие восприимчивость к влиянию извне.

Саморегулятивные и регулятивные возможности личности, а равно ее восприимчивость к внешнему воздействию, имеют некоторые общие корни. Экономическая независимость, позитивные исторические традиции, гражданское общество, надлежащая общая и правовая культура, конституционное признание естественных прав и свобод, современный общий правовой статус, демократический политико-правовой режим и многое другое повышают роль личности в упорядочении общественных систем на уровнях и саморегуляции, и функционального регулирования, и восприятия регулятивного воздействия извне. И наоборот, отрицание частной собственности, отказ от признания естественных прав и свобод[35]35
  Естественное право – понятие политической и правовой мысли, означающее совокупность принципов и прав, вытекающих из природы человека и независимых от социальных условий. Идея естественного права получила развитие в античном мире (Аристотель, Цицерон). Особое социальное значение естественное право приобрело в XVII–XVIII вв. как идеология борьбы буржуазии против абсолютизма. Развивалось в произведениях Дж. Локка, Ж.Ж. Руссо, Ш. Монтескье, Д. Дидро, А.Н. Радищева и др.


[Закрыть], тоталитарный режим[36]36
  Тоталитаризм (от ср. – век. лат. totalis – весь, целый, полный): 1) одна из форм государства (тоталитарное государство), характеризующаяся его полным (тотальным) контролем над всеми сферами жизни общества, фактической ликвидацией конституционных прав и свобод, репрессиями в отношении оппозиции и инакомыслящих (напр., различные формы тоталитаризма в фашистской Италии, Германии, коммунистический режим в СССР, франкизм в Испании и др.); 2) Направление политической мысли, оправдывающее этатизм, авторитаризм. С 20-х гг. XX в. тоталитаризм стал официальной идеологией фашистских Германии и Италии.


[Закрыть], низкие правовая культура и правовое сознание, негативные традиции прошлого и иные негативные обстоятельства существенно ограничивают возможности личности, связанные с упорядочением общественных систем, в которые она вовлечена.

Но есть и специфические факторы, касающиеся отдельных способов участия личности в упорядочении общественных систем.

Для усиления саморегулятивных возможностей важны, например, гарантированность имеющихся прав и свобод, обеспеченность исполнения юридических обязанностей, существование самоуправления, а для регулятивных потенций – доступ к управлению делами общества, надлежащее определение статуса управляющих подсистем, налаженность взаимодействия между ними, борьба с бюрократизмом и коррупцией, отзывчивость и т. д.

Развитие в стране демократии должно во многом способствовать реальному повышению роли личности в упорядочении общественных отношений.

Понятие демократии на протяжении многих веков является предметом острой борьбы разных идеологических течений. Трудно найти другое общественное явление, которое вызвало бы столько дискуссий. Нередко демократическими именуются явно авторитарные или тоталитарные режимы и процессы, а подлинно демократические – всячески очерняются.

В качестве феномена власти демократия[37]37
  Демократия (от греч. demos – народ) – форма государственно-политического устройства общества, основанная на признании народа в качестве источника власти. Основные принципы демократии – власть большинства, равноправие граждан, защищенность их прав и свобод, верховенство закона, разделение властей, выборность главы государства, представительных органов. Различают непосредственную демократию, когда основные решения принимаются непосредственно всеми гражданами на собраниях или посредством референдумов, и представительную демократию, когда решения принимаются выборными органами, в том числе парламентами. Термин «демократия» употребляется также применительно к организациям и деятельности политических и социальных институтов, например, партийная демократия, производственная демократия. Демократия основывается на принципах верховенства конституции и законов, народовластия и политического плюрализма, свободы и равенства граждан, неотчуждаемости прав человека. Демократия реализуется республиканским правлением с разделением властей, развитой системой народного представительства. Демократия возникла вместе с появлением государства в Древней Греции и с течением веков эволюционировала вместе с развитием человеческого общества. Современная демократия означает власть большинства при защите прав меньшинства, подразумевает выборность основных государственных органов. Наиболее полное развитие институты демократии получают в правовом государстве.


[Закрыть] исторически формировалась как форма государственной организации древнего общества.

Своим происхождением она обязана античной государственной власти в Афинской республике (V–IV века до н. э.), где управление государством осуществлялось народными собраниями, на которых избирались должностные лица, принимались законы и разрешались наиболее важные вопросы жизнедеятельности республики. Но уже тогда за такой непосредственной демократией (греч. demos – народ, kratоs – власть) стояла власть рабовладельческого меньшинства, ибо народные собрания состояли только из полноправных афинских граждан мужского пола в возрасте не моложе 20 лет. Ни рабы, ни женщины, ни молодежь не могли принимать участия в осуществлении государственной власти.

В дальнейшем по мере становления других политических структур демократия стала олицетворять форму государственно-политической организации общества, переросла в политическую власть. Возникла необходимость различать государственную и политическую власть.

Первая из них воплощается в механизме государства, вторая – во всей политической системе общества, включая сюда государство, партии, общественно-политические движения, инициативы и т. д.

В современном значении демократия – это, скорее, единство организованных воли и силы народа, материализуемых во всех формах государственно-политической организации общества. Она характеризует состояние народной власти, выражаемое в конституционных основах, механизме и функциях государства, в жизнедеятельности других элементов политической системы общества, в статусе и образе жизни каждого гражданина, каждой личности. Это – власть всех и каждого, осуществляемая как непосредственно, так и через государственные и иные политические структуры.

В Конституции РФ 1993 года справедливо констатируется, что носителем суверенитета и единственным источником власти является народ, что он осуществляет свою власть непосредственно через органы государственной власти и через местное самоуправление, что высшим непосредственным выражением власти народа является референдум и свободные выборы, что при осуществлении этой власти высшей ценностью считаются человек, его права и свободы (ст. ст. 2–3). Эти формулировки, связанные преимущественно с государственной властью, дополняются указанием на то, что в России признаются политическое многообразие и многопартийность, что права и свободы каждой личности являются непосредственно действующими, что каждый имеет право на объединение с другими и свобода объединений граждан гарантируется (ст. ст. 13, 18, 30). Тем самым акцентируются негосударственные формы выражения воли и силы народа как через те или иные политические структуры, так и через активность каждой отдельной личности.

Конечно, конституционные установки еще не означают реальной демократии в стране. Но они открывают для этого возможности, использование которых во многом зависит от самого народа, от каждого человека и гражданина. Вместе с тем они наглядно показывают роль права и государства в организации жизнедеятельности общества и личности на цивилизованных началах, в управлении социальными процессами, в государственном воздействии на них внутри страны и на международной арене.