Текст книги "Правотворческая политика в современной России. Курс лекций. 2-е издание"

Непосредственное применение или действие часто толкуются их противниками как сквозное, автоматическое, помимо воли государства действие норм международного права на его территории. Вероятно, сторонники прямого действия не имеют этого в виду. В силу суверенитета государства в его правовой системе юридическим значением обладают только нормы, действующие с его согласия. Поэтому непосредственное действие норм международного права во внутригосударственной сфере является опосредованным. В любом случае на это должно быть согласие государства. Непосредственное действие норм международного права не означает их применения помимо национальной правовой системы. Такие нормы действуют в ее рамках и применяются в установленном нормами национального права порядке. Каждое государство определяет этот порядок самостоятельно, поэтому применение норм международного права на территории государства не ущемляет его суверенитет.

С точки зрения интеграции международного и внутригосударственного права прямое или непосредственное действие международного договора является условием, ускоряющим и облегчающим интеграционные процессы.

Применение самоисполнимых договоров. Из смысла ч. 3 ст. 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» можно сделать заключение, что ратифицированные и опубликованные договоры Российской Федерации разделяются на две категории в зависимости от порядка их реализации, так как одни из них могут действовать непосредственно, а для реализации положений других необходимо принятие внутригосударственного нормативного правового акта. В ходе правоприменительной деятельности государственные органы могут прямо ссылаться на нормы договоров, относящиеся к первой группе, и должны ссылаться на внутригосударственный нормативный правовой акт во втором случае. Существует мнение, что, согласно смыслу ч. 3 ст. 5, все договоры Российской Федерации делятся на две группы:

1) самоисполнимые;

2) несамоисполнимые²⁷⁰.

Такими терминами рассматриваемый закон не оперирует. Признаки самоисполнимых договоров, согласно законодательству зарубежных стран, как указывалось в предыдущей главе, далеко не идентичны, однако главный из них – непротиворечие договора Конституции. Возможность применения его положений без принятия дополнительного нормативного правового акта присуща и некоторым договорам Российской Федерации, поэтому деление договоров на самоисполнимые и несамоисполнимые можно в принципе признать оправданным. Отечественные ученые давно говорили о возможности существования таких договоров, хотя не всегда при этом имели в виду одно и то же. Обычно выделяют следующие наиболее значимые признаки самоисполнимых норм международного права:

1) общее указание в договоре на то, что его нормы применимы к отношениям в сфере национального права;

2) адресованность нормы физическим, юридическим лицам и органам;

3) детальность (ясный и определенный характер) нормы.

Зарубежный опыт свидетельствует о том, что последнее условие не всегда обязательно. В качестве дополнительного признака, подтверждающего самоисполнимость нормы, можно выделить наличие в международном или во внутригосударственном праве сопровождающего ее механизма реализации. Однако следует подчеркнуть, что четкое понятие самоисполнимого договора в доктрине и практике Российской Федерации еще не сформулировано и не определено законодательно.

Определенный шаг вперед был сделан в уже упоминавшемся Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»²⁷¹. Так, в п. 3 постановления речь идет об официально опубликованных международных договорах РФ, которые непосредственно действуют в России и не требуют издания внутригосударственных актов для их применения. В этом же пункте указывается, что «для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты». В постановлении, к сожалению, не указывается, какие признаки характеризуют международный договор как не нуждающийся в принятии внутригосударственных актов для их применения. Из анализа п. 5 постановления видно, что суды могут прямо применять нормы самоисполнимых договоров в том случае, если в них установлены иные правила, чем в российском законодательстве. Следует также отметить, что в постановлении не применяются такие термины, как «самоисполнимые» и «несамоисполнимые» договоры.

Так же как прямое применение норм международного права и их включение в правовую систему Российской Федерации, наличие самоисполнимых договоров нацелено на сокращение числа нормативных правовых актов, упрощение применения норм международного права, избежание бюрократических проволочек и в итоге нацелено на повышение эффективности интеграционных процессов.

Временно самоисполнимые договоры. В ст. 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» указывается на возможность временного применения нератифицирванных договоров, ратификация которых по законодательству Российской Федерации является обязательной. Такие договоры получили в юридической литературе название «временно самоисполнимые»²⁷².

Временно самоисполнимые договоры – категория, которой в науке уделяется крайне мало внимания. Как уже отмечалось, в российском законодательстве нет термина «самоисполнимый договор». Термин «временно самоисполнимый договор» также отсутствует. Тем не менее такие договоры существуют и применяются. Отличие временно самоисполнимого договора от исполнимого состоит прежде всего в том, что последний действует на основе акта его ратификации или изъявления государством согласия на обязательность его исполнения иным правомерным способом. Самоисполнимый договор должен вступить в законную силу, и для реализации его норм нет необходимости в принятии внутригосударственного нормативного правового акта. Самоисполнимый договор может быть проверен на соответствие Конституции Российской Федерации Конституционным Судом РФ до его ратификации.

Временно самоисполнимый договор – это международное соглашение, не вступившее в законную силу, не ратифицированное Федеральным Собранием РФ и не проверенное Конституционным Судом РФ. Оно действует по решению того органа, который принял решение о его подписании. О подобных соглашениях идет речь в ст. 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации». О возможности временного применения международного договора или его части до его вступления в силу говорится и в ст. 25 Венской конвенции о праве международных договоров²⁷³.

Временное применение договора имеет место в том случае, когда это предусмотрено самим договором, или, если участвующие в договоре государства договорились об этом каким-то другим способом (ч. 1 ст. 25 Венской конвенции о праве международных договоров). Временно могут применяться те договоры, вступление которых в силу требует выполнения определенных внутригосударственных процедур (например, ратификации, утверждения и т. п.).

Заявление о том, что государство, подписавшее договор, будет придерживаться его положений на практике, не означает его временного применения. Подобное заявление носит политический характер и не влечет за собой тех правовых последствий, какие создает временное применение. Временное применение заканчивается либо ратификацией, либо отказом от нее, в то время как устная договоренность о применении норм договора может присутствовать в том случае, когда договор и не подлежит ратификации. Если временное применение предусмотрено в самом тексте договора, то отдельное решение об этом органов государственной власти не принимается. Решение о подписании договора в этом случае включает и решение о его временном применении, так как проект договора одобряется распоряжением Президента или постановлением Правительства. Если соглашение о временном применении оформляется отдельно, решение принимается тем же органом, который принял решение о подписании договора. Соответственно оформляется положение о временном применении.

Реализация интеграции в правотворческом процессе через согласование национального права России с нормами международного права. Нормы международного права, включаемые в правовую систему Российского государства, даже создавая в ней отдельный нормативный блок, оказывают влияние на возникновение и прекращение действия определенных норм национального права. Естественно, что сами по себе нормы международного права, включенные в правовую систему РФ, не могут оказать прямого влияния на нормы национального права. Посредником в этом процессе выступают органы государственной власти, которые, реализуя свои властные полномочия, делают это воздействие реальным. Прежде всего такое влияние оказывают те договоры РФ, реализация которых невозможна без внесения изменений в ее законодательство или которые действуют только в случае принятия соответствующего нормативного правового акта, легитимирующего его действие. Примером тому может служить Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г.²⁷⁴ Самоисполнимые договоры такого влияния, как правило, не оказывают, хотя и такую возможность не следует исключать.

Между нормой международного права и возникшей под ее воздействием нормой национального права существует определенная взаимосвязь, так как в последней отражается идея, содержащаяся в норме международного права. Перехода нормы международного права в норму национального права не происходит. «Трансформируется» только идея. Поэтому схожие нормы и институты, существующие в международном и национальном праве, даже повлиявшие на возникновение и развитие друг друга, – суть нормы и институты различных правовых систем. Мы можем установить между ними определенную взаимосвязь, но не можем и не должны отождествлять их друг с другом.

Впрочем, до сих пор встречаются случаи, когда текст нормы международного договора дословно приводится в российском законе. Так, в ныне действующем Уголовном кодексе РФ содержится большое количество норм, свидетельствующих о том, что законодатель учел международные обязательства российского государства в сфере борьбы с преступностью. Нормы Уголовного кодекса часто текстуально воспроизводят нормы соглашений, устанавливающих составы «международных» преступлений (ст. 205, 206, 211, 220, 221). Установлена ответственность за такие, ранее не известные законодательству деяния, как легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем (ст. 174), пиратство (ст. 227), геноцид (ст. 357), экоцид (ст. 358), наемничество (ст. 359) и др. Нормы, устанавливающие составы этих преступлений, содержатся в таких документах, как, например, в Конвенции о предупреждении геноцида и наказании за него 1948 г.²⁷⁵, Конвенции о борьбе с актами, направленными против безопасности морского судоходства 1988 г.²⁷⁶ и т. д.

Если говорить о механизме влияния норм международного права на изменение норм национального права России, то следует отметить, что в этом процессе значительная роль отводится органам законодательной власти. Во-первых, их роль в этой сфере обусловлена тем, что именно они могут давать предварительное согласие на заключение международных договоров, ратифицируют и денонсируют их, то есть выражают согласие на то, чтобы те или иные нормы международного права были включены в правовую систему российского государства. Во-вторых, именно органы законодательной власти принимают решения об изменении национального права РФ в целях достижения его соответствия принятым государством международным обязательствам. Определенное место в этом процессе отводится и другим органам государственной власти, например, Президенту, Конституционному Суду и органам субъектов Федерации (Президентам российских республик, уставным и конституционным судам).

Во внутригосударственном праве создаются нормы, максимально приближенные по своей сути к подобным нормам международного права. Такой подход позволяет решить уже давно существующую проблему, которая заключается в том, что нормы международного права изначально не создавались для урегулирования внутригосударственных отношений, но содержали прогрессивные идеи, включение которых в национальное законодательство могло бы повысить эффективность урегулирования таких отношений.

Благодаря согласованию норм международного и внутригосударственного права в обеих системах создаются блоки соответствующих по своей сущности норм, что ведет к сближению этих систем и делает возможным реализацию их общих приоритетов.

Отказ от международных обязательств Российской Федерации возможен только на основании положений международного права. Россия всегда придерживалась в своей международной политике принципа добросовестного соблюдения международных обязательств, который предполагает выполнение государством его договорных обязательств в полном объеме и в установленные договором сроки. Однако в некоторых случаях выполнение договора может нанести значительный ущерб его интересам и логичным для государства действием будет отказ от его международных обязательств. Как правило, правомерным является отказ государства от его договорных обязательств в том случае, если право отказа прямо закреплено или проистекает из текста самого договора. В этом случае отказ от международных обязательств, установленных в договоре, называют «денонсацией». Акт денонсации влечет за собой утрату договором юридической силы. С этого момента договор не является обязательным для государства. Нормы внутригосударственного права, созданные в целях осуществления добросовестного выполнения договорных обязательств, могут быть отменены или изменены, но это не является обязательным, по крайней мере, в отношении всех подобных норм. Поскольку закон, как правило, обратной силы не имеет, то его изменение не должно повлечь за собой изменения соответствующих общественных отношений. В ст. 70 Венской конвенции о праве международных договоров отмечается, что денонсация не влияет на права, обязанности и юридическое положение участников, возникшие в результате выполнения договора до его прекращения²⁷⁷.

Согласно общему правилу денонсировать можно только тот договор, в тексте которого предусмотрена такая возможность. Денонсация договора в нарушение норм международного права не влечет за собой его прекращения так же, как и денонсация, осуществленная с нарушением норм национального права. В акте денонсации должна отразиться воля того органа, которому в соответствии с Конституцией РФ предоставлено это право. Международные обязательства оказывают влияние и на национальное право, и на правоотношения, поэтому как ратификация, так и денонсация международного договора, являются особо значимыми для государства актами. Однако в последнее время выдвигается концепция «подразумеваемой денонсации», согласно которой денонсация допустима в том случае, если это явствует из намерений сторон, причем сама процедура может быть не прописана в тексте договора.

В ст. 56 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. записано, что договор может быть денонсирован даже в том случае, если в нем нет соответствующего положения, если стороны намеревались допустить возможность денонсации или выхода из договора еще при его заключении или если характер договора подразумевает права денонсации или выхода. Кроме того, следует отметить, что существует категория договоров, которые не могут быть денонсированы в некоторых ситуациях. Так, во время вооруженного конфликта его стороны не могут денонсировать договоры, содержащие нормы международного гуманитарного права (Женевские конвенции 1949 г.). Российская Федерация использует свое право денонсировать международные договоры, не отвечающие ее интересам, например, в 1996 г. было денонсировано соглашение между Правительством СССР и правительством Финляндской Республики о рыболовстве и тюленьем промысле²⁷⁸.

Подводя итог, можно отметить, что российская правовая политика в сфере интеграции международного права и внутригосударственного права РФ сводится прежде всего к установлению взаимодействия между рассматриваемыми правовыми системами, что должно способствовать их скоординированному действию для решения глобальных проблем международного сотрудничества и общих для всех государств задач. Российская правовая политика в рассматриваемой сфере базируется на дуалистической концепции соотношения международного и внутригосударственного права. Сам процесс интеграции рассматриваемых правовых систем регулируется нормами как международного права, так и нормами российского внутригосударственного права, прежде всего нормами Конституции Российской Федерации. Главным направлением современной правотворческой политики в сфере интеграции международного права и внутригосударственного права РФ является создание условий для осуществления самого процесса интеграции.

9. Правотворческая политика в сфере создания Евразийского экономического союза
(В. В. Елистратова)

В рамках межгосударственной интеграции достаточно четко проявляются тенденции интернационализации права, тесного взаимодействия международного и национального права, максимальной гармонизации интересов государств.

Участие России в межгосударственных объединениях основано на принципах внешней политики Российской Федерации, которые формируются на базе общепризнанных принципов и норм международного права и отражают ее национальные интересы. Эффективная практическая реализация целей и задач существующих объединений государств различного уровня с участием Российской Федерации предполагает поиск оптимального сочетания национальных и интернациональных интересов на основе продуманной правовой политики в данной сфере. Межгосударственные объединения, являясь наиболее сложной формой интеграции государств, решают проблему обеспечения баланса национальных и интернациональных интересов. Функционирование различных институтов межгосударственных объединений предполагает не размывание, а активное взаимодействие с национальными органами по проблемам межгосударственной интеграции²⁷⁹.

В межгосударственном объединении имеют место и наднациональные интересы, связанные с непосредственными целями и задачами самого объединения. Данные интересы требуют надгосударственных механизмов решения возникающих проблем. Целенаправленное правовое регулирование государственного развития посредством творческого использования инструментария интеграционного права с применением апробированного правового опыта межгосударственных структур становится одним из важнейших способов обеспечения баланса национальных и интернациональных интересов государств.

Для современных интеграционных процессов характерно возрастание роли и значимости правовой политики в сфере объединения государств. Рассмотрение этих процессов через призму правовой политики представляет более широкое видение проблемы, так как правовая политика в сфере межгосударственной интеграции, согласно ее общему понятию, предполагает научно-обоснованную, последовательную и системную деятельность уполномоченных субъектов по выработке общих идей, целей и задач, прогнозирование процессов, создание эффективного механизма правового регулирования посредством цивилизованного использования юридических средств для достижения в процессе объединения государств целей экономического, политического, социального и иного характера во имя блага человека.

Формирование эффективной правотворческой политики как одного из видов правовой политики является определяющим фактором успешного демократического развития российского общества, становления правовой государственности, конкурентоспособной и стабильной рыночной экономики, обеспечения социальных прав и реализации конституционных свобод граждан²⁸⁰. Это положение можно в полной мере отнести и к межгосударственным объединениям с участием Российской Федерации. Качество правотворческой политики в сфере объединения государств способствует созданию необходимых предпосылок для реализации интересов государств – членов объединения, гарантированности соблюдения их баланса.

Главным направлением современной правотворческой политики Российской Федерации в области интеграции международного и внутригосударственного права В. С. Хижняк считает создание условий для осуществления самого процесса интеграции, т. е. устранение любых бюрократических проволочек в этой сфере, создание условий для непосредственного применения норм международного права. Российская правотворческая политика предполагает реализацию интеграции через согласование национального права России с нормами международного права²⁸¹.

За последние годы с учетом опыта ЕС произошло серьезное осмысление российской политики в отношении государств СНГ. В интеграции стран на постсоветском пространстве ведущая роль отводится именно России как естественному ядру объединительных процессов. Идеи о возможной интеграции бывших советских республик стали возникать практически сразу после развала СССР. Содружество Независимых Государств, выполнив достаточно важную историческую миссию, не создало условий для эффективного механизма правового регулирования отношений между странами постсоветского пространства. Союзное государство России и Белоруссии, продемонстрировав достаточно высокий уровень сближения стран, касается лишь двусторонних связей.

Формирование и функционирование межгосударственных структур на постсоветском пространстве – процессы, имеющие свои уникальные особенности и специфические черты. СНГ, Союзное государство России и Белоруссии, Евразийское экономическое сообщество, Единое экономическое пространство и другие объединения представляют собой различные формы межгосударственного общения. Однако сегодня еще не найдена действенная модель взаимоотношений государств на постсоветском пространстве.

Будущее государств постсоветского пространства связано с процессом их дальнейшего единения, установлением прочных, взаимовыгодных многосторонних отношений. Важно определить приемлемую форму межгосударственного объединения с передачей ему определенных надгосударственных полномочий. Идея Евразийского экономического союза представляется достаточно оптимистичной и реализуемой, поскольку сегодня имеют место как желание государств развиваться в рамках новой интеграционной структуры, так и воля их политических лидеров.

В. В. Путин предлагает «модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом»²⁸². Предполагается, что Евразийский экономический союз будет строиться на универсальных интеграционных принципах как неотъемлемая часть Большой Европы, объединенной едиными ценностями свободы, демократии и рыночных законов. «Тесная интеграция на новой ценностной, политической, экономической основе – это веление времени»²⁸³.

Евразийский экономический союз задуман прежде всего как пространство эффективного экономического взаимодействия. Это находит отражение в самом названии межгосударственного объединения. Экономическая интеграция государств позволяет путем объединения усилий заинтересованных государств достичь больших экономических успехов в каждом из договаривающихся государств. Об этом преимуществе экономической интеграции свидетельствует рост числа региональных экономических образований в международном сообществе²⁸⁴. Достижения в сфере экономики, несомненно, повлекут за собой развитие интеграционных процессов и в иных областях сотрудничества, в том числе и политической.

Российская Федерация активно способствует углублению евразийской интеграции в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства Российской Федерации, Республики Беларусь и Республики Казахстан и созданию Евразийского экономического союза, исходя из открытости этих процессов для присоединения других государств, прежде всего членов Евразийского экономического сообщества и участников СНГ. Наша страна готова содействовать международному позиционированию новых интеграционных структур. 29 мая 2014 г. президенты Российской Федерации, Беларуси и Казахстана подписали Договор о создании Евразийского экономического союза (ЕАЭС), который вступил в силу с 1 января 2015 г.

Использование принципа поэтапной, разноуровневой и разноскоростной интеграции на постсоветском пространстве обусловлено специфическими особенностями протекающих здесь процессов. Следует согласиться с мнением В. Ю. Лукьяновой, что региональная экономическая интеграция наиболее успешно развивается между государствами относительно сопоставимого уровня развития, тогда как объединение стран с различным уровнем экономического развития в рамках одного интеграционного образования делает межгосударственное объединение уязвимым для мировых экономических кризисов²⁸⁵.

Глобализация представляет систему открытого культурного обмена, заимствования образцов поведения, в связи с этим она становится существенным фактором стандартизации правовой жизни²⁸⁶. Ярким примером является опыт Европейского Союза. Изучение права Европейского Союза дает возможность ознакомиться с новейшими тенденциями в сфере объединения государств. Есть основания говорить о достаточной гибкости европейского права, что и делает его достойным для подражания в интеграционных процессах, в том числе и в сфере евразийской интеграции.

Европейский Союз – крупнейшее современное интеграционное объединение, не имеющее аналогов в мире. Его правовой опыт достаточно активно используется в интеграционных процессах. Значимость и широкое применение опыта Европейского Союза объясняется его влиянием как на международное, так и на конституционное право. В рамках Европейского Союза заложены общие тенденции развития современного права, позволяющие делать прогнозы в сфере объединения государств. Именно в ЕС более масштабно происходит процесс наднациональной конституционализации права. С одной стороны, имеет место усиление эффективности права за счет его универсализации и гармонизации на большем пространстве, с другой – осуществляется разработка механизмов обеспечения единства и консенсуса посредством максимального учета разнообразия участников и использования новых источников права или приспособления к новым условиям старых²⁸⁷. Следует согласиться с мнением С. Ю. Кашкина, что с появлением наднациональной правовой системы Европейского Союза прежнюю двухуровневую структуру сменила новая современная структура, включающая три уровня взаимоотношений: национального права государств, наднационального интеграционного права и международного права. Роль интеграционного права определяется комплексным и системным воздействием на развитие мирового права и интеграционных процессов²⁸⁸.

Евразийский экономический союз представляет уникальный проект, который призван реализовать новые возможности в интеграции на постсоветском пространстве. Он впитает многое от Европейского Союза, но не станет его аналогом²⁸⁹. Это не есть попытка воссоздания СССР. В связи с интенсивным развитием интеграционных процессов ситуация в мире изменилась, поэтому возврат к прошлому невозможен. Сложилось новое мировоззрение, отсюда нет и желания возрождать бывший Советский Союз. Это будет новая форма межгосударственного объединения со свойственными ей специфическими чертами и особенностями.

Позитивная динамика в развитии Евразийского экономического союза возможна лишь при реализации продуманной, адекватной, разноуровневой правовой политики в условиях равноправного сотрудничества государств-членов. Поскольку главным принципом данного союза является равноправие всех участников, его правотворческая политика должна отражать их общие интересы. На современном этапе на передний план выходит деятельность по созданию нормативно-правовой базы государств – членов будущего Евразийского экономического союза России, Беларуси, Казахстана и Армении. В ближайшей перспективе возможно присоединение и Киргизстана. Поскольку это межгосударственное объединение определяется как экономический союз, в первую очередь предполагается целый блок законов в сфере экономики. Здесь нужна строгая последовательность правотворческих шагов и четкая система действий. Все процессы создания законодательной базы должны быть тесно связаны с достижениями юридической науки.

Договор о создании единой таможенной территории и формировании Таможенного союза между Республикой Беларусь, Республикой Казахстан и Российской Федерацией от 6 октября 2007 г.²⁹⁰, Договор о Таможенном кодексе Таможенного союза от 27 ноября 2009 г., создание Единого экономического пространства с 1 января 2012 г., а также Договор о зоне свободной торговли в рамках СНГ²⁹¹ способствовали становлению реальной правовой основы для функционирования будущего Евразийского экономического союза.

Таможенный союз заложил правовой фундамент для создания условий в целях формирования общего экономического пространства и выхода государств-членов на мировой рынок. Эта задача в основном успешно решена. Можно с уверенностью констатировать, что Таможенный союз является достаточно действенным интеграционным образованием.

Особо следует подчеркнуть значение Единого экономического пространства. О. Ю. Бакаева отмечает, что цель создания ЕЭП превосходит приоритеты предыдущего этапа альянса, расширяет границы правовой политики, не ограничиваясь только таможенными вопросами. Это: формирование эффективной транспортной инфраструктуры, благоприятного инвестиционного климата; свободное движение товаров, капитала, рабочей силы и услуг на основе унифицированного законодательства; расширение рынков сбыта, обеспечение устойчивого и сбалансированного развития трех стран²⁹².

Формирование правовой системы Евразийского экономического союза – процесс, требующий времени. Создание жизнеспособной правовой системы невозможно без опоры на социально ориентированную и сбалансированную правотворческую деятельность, в основе осуществления которой лежит эффективная правотворческая политика²⁹³. Первичным звеном здесь должно стать именно союзное законодательство. Правотворческая политика в сфере создания Евразийского экономического союза направлена на обеспечение единства нормативно-правового регулирования, следовательно, на формирование единой законодательной базы. А. П. Мазуренко совершенно справедливо отмечает, что при построении современной системы правового регулирования следует отказаться от практики, ориентированной на принятие отдельных законов, и перейти к методологии формирования системы законодательства, создать постоянно действующие механизмы общего характера, как дающие системные ориентиры для всего законодательства, так и обеспечивающие системность каждой стадии жизненного цикла законов²⁹⁴. В основу законодательства следует заложить стремление к оптимальному соотношению частных и публичных интересов. Эффективная правотворческая политика призвана способствовать формированию качественной системы законодательства с учетом назревших потребностей населения участников союза.