Текст книги "Остров любви"

Глава 29

Ярко светило солнце, и фасад замка отбрасывал причудливые длинные тени. Это был один из тех редких дней, когда небо напоминало чистый голубой кристалл. Регана с наслаждением вдохнула аромат вереска. Лахлан шел на некотором расстоянии от девушек, дав им возможность посекретничать.

– Теперь, когда я ближе познакомилась с ним, хочу сказать, что он не Шедони, а скорее граф Адольфо.

– Ни тот ни другой.

– О, Регана, ведь ты влюблена в него.

– Тише! А то услышит.

– Признайся, я права?

– Нет. – Регана нахмурилась. Неужели она любит его? «Люблю я его или нет, не имеет значения. По-тому что он не любит меня».

– А по-моему, он от тебя без ума. Как он на тебя смотрит! Не пройдет и года, как вы поженитесь и обзаведетесь маленькими Макгрегорами, бегающими по этому холодному призрачному замку. А я буду жить с вами в качестве старой сварливой тетки. – Эмма широко улыбнулась.

– Не болтай ерунды. – Регана легонько толкнула сестру локтем, и девушки громко рассмеялись.

– Что вас так развеселило, леди? – раздался голос Лахлана.

Регана посмотрела на него. Он, как всегда, скрывал свои эмоции, изо всех сил стараясь казаться равнодушным, но сегодня ему это плохо удавалось. Знай Регана, что просто смена одежды вызовет такую реакцию Лахлана, давно надела бы это платье.

– Ничего, – сказала Регана, – мы разговаривали о цветах.

– О цветах, – подтвердила Эмма, лукаво посмотрев на сестру. Затем устремила глаза вдаль. – А вот, наверное, и домик, я вижу трубу. Пойду вперед, посмотрю, там ли ваш брат.

И Эмма побежала по тропинке. Регана недовольно посмотрела ей вслед.

– Пожалуйста, не сердитесь на нее. Она еще молода и импульсивна.

Лахлан кивнул.

– Вы любите сестру?

– Очень. Она и папа – вся моя жизнь.

– Я это понял. – Лахлан взял девушку под руку и прижал ее ладонь к своей широкой груди.

Регану охватило желание, она жаждала его ласк.

– Вы с Куином тоже очень близки.

– Да, но это совсем не те отношения, что у вас с сестрой. – Он взглянул на домик и нахмурился.

– Не волнуйтесь, мы найдем Куина.

– Знаю. – Он остановил взгляд на ее губах.

– Спасибо за то, что показали папе замок, – промолвила Регана.

– Не надо меня благодарить. Я рад, что ему понравилось, особенно могильная плита. – Лахлан испытующе посмотрел на нее.

Наступило молчание. Его нарушила Регана, как только они достигли двора.

– Да, это редкая находка для археолога, – сказала девушка.

Ей очень хотелось рассказать Лахлану, почему они с отцом так заинтересовались плитой. Но можно ли ему доверять? Тут Регана увидела краем глаза какое-то движение.

Недалеко от лощины с орешником и березами появился Куин, а рядом с ним еще кто-то.

Куин побежал им навстречу, размахивая руками, лицо его было испачкано грязью. На боку болталось ведро. Куин оглянулся, и Регана, посмотрев в ту сторону, заметила белокурую голову, которая тут же скрылась из виду. Неужели это Макаскил? С этим человеком Куин наверняка не будет иметь дела.

– А вот и наш непредсказуемый дружок, – сказал Лахлан.

Куин подбежал к ним и громко крикнул:

– Смотрите, что я нашел! – Он показал на ведро, полное цветов.

– Где ты был? – сердито спросил Лахлан.

– Искал цветы.

– Знаете, Куин, я привела свою сестру, – сказала Регана. – Она уже восхищается вашим прекрасным садом.

Куин увидел девушку, которая, склонившись, рассматривала маргаритки.

– Это Эмма? – улыбнулся он.

– Да.

– Ей нравится мой сад. – Улыбка озарила его лицо, он стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Лахлан, ей нравится мой сад.

– Только не надоедай девушке, – ласково сказал Лахлан.

– Не буду. Она станет моим другом. Я люблю друзей. Лахлан, она может остаться на ужин? Я приготовлю что-нибудь вкусное, у меня есть немного салата, я могу его потушить.

– Я уговорю ее остаться, – сказала Регана, – если вы согласитесь пообедать вместе со всеми.

– Не знаю, – с сомнением сказал Куин. Он посмотрел на замок, затем перевел взгляд на Эмму. – Я не люблю обедать в замке. Я очень давно там не был.

– Она останется, только если ты согласишься, – проговорил Лахлан.

В этот момент Эмма подняла голову, остановила взгляд на Куине и сказала:

– Вы, должно быть, мистер Макгрегор, тот самый, которого мы так долго искали. Очень рада с вами познакомиться. Обещайте открыть мне секрет выращивания таких милых маргариток.

Эти слова поразили Куина в самое сердце, и он выпалил:

– Я буду обедать с вами в замке.

Он вырвал руку Реганы у Лахлана.

– Регана, пойдемте с нами смотреть цветы.

Регана бросила торжествующий взгляд на Лахлана. «Спасибо», – произнес он одними губами. Регана видела, что он тронут до глубины души. Неужели стена, которую Лахлан возвел между собой и остальным миром, рушится?

Прежде чем они с Куином догнали Эмму, Регана тихо спросила:

– Вы были с Этом Макаскилом?

– Нет, я не был с ним.

– Но я видела вас с кем-то.

– Нет, не видели. – Куин замотал головой. Регана поняла, что он говорит неправду.

– Вы же знаете, Лахлану не нравится Макаскил, – сказала Регана.

– Знаю. – Куин надул губы.

– Макаскил не очень хороший человек.

– Некоторым он нравится.

– Обещайте держаться от него подальше.

– Ладно, буду держаться от него подальше, если вы этого хотите. – Куин посмотрел на Регану с детской преданностью.

– Вот и хорошо, ловлю вас на слове.

Кто же все-таки был с Куином? И почему он скрывает, что был не один?

Эмма оглянулась и сказала:

– Никак не пойму, что вы добавляете в землю.

– Можете попробовать. – Куин улыбнулся.

– Вы шутник. Но мои травы в два раза выше ваших.

– Вы обязательно должны поделиться со мной секретом, Эмма. – Куин подошел к девушке.

– Приходите ко мне в сад и попробуйте мою землю, – отпарировала Эмма в ответ.

Слушая их разговор, Регана то и дело поглядывала на Лахлана. Он не сводил с нее глаз, полных страсти. Регана вздрогнула. Если он поцелует ее еще раз, она готова будет на все.

Шеймус сидел в замке у могильной плиты. Он взглянул на Джиллиса:

– Уважаемый, не принесете ли мне немного виски? Мне просто необходимо успокоить сердце.

Джиллис укоризненно посмотрел на него:

– Вы уверены, что вам следует пить?

Шеймус улыбнулся:

– Алкоголь – единственная вещь, которая помогает мне еще держаться на ногах, уважаемый. У меня и дома у кровати всегда стоит бутылка виски. Только не говорите моим дочерям.

– Не скажу, не беспокойтесь.

– Вот и хорошо. – Шеймус дружески похлопал Джиллиса по руке.

– Вы останетесь здесь один?

– Разумеется. И буду сидеть вот в этом кресле, что вы принесли. Можете не спешить.

Поколебавшись, Джиллис удалился.

Шеймус проводил глазами дворецкого, а затем наклонился к могильной плите. Его не покидало ощущение, будто стены наблюдают за ним. Однако он был уверен, что наверняка найдется логичное объяснение этому феномену. Будучи человеком науки, Шеймус не верил в мистику.

Шеймус осторожно дотронулся до выгравированных символов на плите. Он никогда не встречал ничего подобного. Внезапно холодное дуновение ветра, словно руками, дотронулось до его шеи, и Шеймус услышал голос:

Когда отважная душа сюда войдет,

Под сенью старых древ здесь чувство обретет,

Благословенный Артус вмиг створит темницу -

Любовь и доброта навеки воцарится.

Шеймус огляделся. Его прошиб холодный пот.

– К-кто это сказал?

Окон здесь не было, единственным освещением служили факелы на стенах. Пламя заколыхалось от дуновения ветра, и у Шеймуса создалось впечатление, что замок живой.

Благодаря своей профессии Шеймус побывал во многих странных замках, но это было исключительное место. Говорящие стены? Невозможно! Тем не менее он не мог игнорировать стихотворение, по какой-то причине оно казалось ему крайне важным. Он запомнил его слово в слово. Вдруг Шеймус подумал, что после того, как недавно посмеялся над Реганой, ни за что не признается, что слышал голос замка. Нахмурившись, он вернулся к плите.

За ужином Куин сидел рядом с Эммой. Лахлан уже отчаялся увидеть брата в обеденном зале замка – после внезапного исчезновения матери Куин наотрез отказался даже приближаться к замку. Лахлан очень хотел навсегда стереть из памяти Куина воспоминания о той ужасной ночи, но это было не в его силах.

В то время Куину было двенадцать. После той страшной ночи Лахлан много раз пытался вразумить брата и вернуть его в замок, но тот и слышать об этом не хотел. И тогда Лахлан вместе с братом поселился в небольшом фермерском домике, пока Куин не подрос и не изъявил желание жить один. Лишь благодаря Эмме и Регане Макгрегор-младший согласился поужинать в замке.

Лахлан взглянул на Регану; свет канделябров играл в ее золотых волосах, касался изящного изгиба губ, подчеркивал контур ее кремовой шеи и округлость груди. В такие моменты он особенно остро чувствовал бремя проклятия. Он желал ее всем своим существом, снедаемый жгучей страстью.

Будто прочитав его мысли, Регана широко улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов, и обратилась к леди Маргарет:

– Ваш внук всегда такой хмурый в присутствии гостей?

Леди Маргарет повернулась к Регане:

– Лахлан с самого рождения хмурый, дорогая.

– Пожалуй, стоит поверить, миледи, – проговорила Регана, лукаво поглядывая на Лахлана.

Шеймус со стуком поставил на стол бокал вина.

– Лично я так не думаю. Человек не рождается хмурым, жизнь делает его таким.

– Я с вами согласна, – промолвила леди Маргарет, бросив взгляд на внука.

Под суровым взглядом бабушки Лахлан подумал, что ему никогда не избавиться от Друидхана и его проклятия.

– Это неправда! – воскликнул Куин, бросив вилку на стол. – Все зависит от самого, человека.

– Я не говорю об отдельных личностях, – возразила леди Маргарет. – Каждый человек по-своему реагирует на окружающий мир.

– Все равно вам не следовало так говорить.

Эмма взяла Куина за руку:

– Бабушка не хотела вас обидеть. Вы ешьте, а то горошек остынет. Он и горячий-то не особо вкусен.

Куин успокоился.

Лахлан поразился. Эта юная девушка с легкостью успокоила его брата, в то время как ему самому приходилось прилагать немало усилий, чтобы добиться такого же результата. А сейчас еще замок действовал возбуждающе на Куина, тем удивительнее было на него влияние Эммы.

Напряжение за столом становилось все более ощутимым, и Лахлан нарушил затянувшееся молчание:

– Саутуорт, Регана говорила о вашей работе. Макгрегоры всегда поддерживали научные исследования, особенно если они касаются наших собственных предков. Я знаю цену подобным исследованиям; если вам понадобится поддержка, я к вашим услугам.

– Весьма кстати, милорд, – оживился Шеймус.

– Обсудим детали позже, – сказал Лахлан.

– Очень любезно с вашей стороны, – произнесла Регана, глаза ее сияли.

– Я сделал предложение не по доброте душевной. На продаже книг Шеймуса можно неплохо заработать. – Лахлан посмотрел на Регану, чтобы увидеть ее реакцию, но она по-прежнему улыбалась.

– Вы не обманете меня, – шепнула она. – И сделали это именно по доброте душевной, за что я вам очень признательна.

– И как вы намерены меня отблагодарить? – спросил Лахлан едва слышно.

– Именно это вам и предстоит выяснить, – многозначительно ответила Регана.

Лахлан уставился в тарелку. Это чертово платье сделало из нее настоящую соблазнительницу. Сможет ли он вынести эту пытку?

Тут к Лахлану обратился Шеймус:

– Лорд Макгрегор, вы послужили примером добродетели и гостеприимства, и я не хочу оставаться в долгу. Знаете ли вы, что мои дочери обладают музыкальным талантом, пусть небольшим, но все же? Я уговорю их что-нибудь сыграть.

– Почему же ты молчала, дорогая? – Леди Маргарет укоризненно посмотрела на Регану.

– Отец несколько преувеличивает.

– Ты очень хорошо играешь и поешь, моя милая.

– Ну что ты, папа! – Регана густо покраснела.

– Но это правда.

– Вспомни, что говорил мистер Мортон?

– А кто такой мистер Мортон? – вмешался в разговор Лахлан, чувствуя укол ревности.

– Старый дряхлый дурак, которого я нанял учить моих дочерей музыке, – ответил Шеймус. – Я его ни разу не видел трезвым.

– И что же он говорил? – с любопытством спросила леди Маргарет.

Рассказ продолжила Регана:

– Он говорил, что двухлетний ребенок и тот играет лучше меня.

Шеймус усмехнулся:

– Ты показала ему, где раки зимуют, ведь так, дорогая? Если Регана чего-то хочет, она обязательно этого добьется. Она все же доказала ему, что он был не прав. Хотя с тех пор как нам пришлось продать мамино фортепьяно, я не слышал, как она играет. – Шеймус понял, что наговорил лишнего, и опустил глаза.

– Неплохая идея проверить ваше терпение, – добавила Регана, коснувшись руки отца.

– У нас как раз есть фортепьяно, – сказал Лахлан.

– Лахлан, можно они сыграют? – Куин переводил глаза с Реганы на Эмму.

– Конечно, – ответил Лахлан, глядя на декольте Реганы. Как ему хотелось поцеловать ложбинку, которая уводила его далеко за пределы платья. – Вы сыграете для нас? – спросил он наконец.

Взглянув на Куина, Регана сказала:

– Сыграю, если пообещаете не критиковать меня. Столько лет прошло с тех пор, как я садилась за фортепьяно.

– Ну что же, детка, – добавила леди Маргарет, – столько лет прошло с тех пор, как в этом замке звучала музыка, – с тех пор, как моя невестка… – Она осеклась. – Уверена, как бы ты ни барабанила по клавишам, это нас развеселит.

Все рассмеялись. Шеймус повернулся к Регане:

– Никто никогда не говорил, что Регана барабанит по клавишам. Но все бывает в первый раз, не так ли, дорогая?

Лахлан не мог вспомнить случая, когда в обеденном зале звучал смех. Трапезы в замке были больше похожи на поминки, возникавшие забавные ситуации тут же гасли под давлением гнетущей атмосферы. Лахлан представил, что было бы, ужинай он каждый вечер с семьей Реганы.

– Я постараюсь не барабанить по клавишам. Папа, ты не обидишься, если Эмма сыграет первой? Она играет гораздо лучше меня.

– Да, Эмма, сыграй, – попросил Куин. Девушка слегка надула губки, что совсем не испортило ее симпатичного личика.

– Только если вы раскроете мне секрет выращивания маргариток.

– Не требуйте, чтобы я так просто все вам рассказал.

– Нет, друзья-садоводы так не поступают, – обиженно произнесла Эмма, скрестив на груди руки.

Немного подумав, Куин сказал:

– Ну ладно. Зола бурых водорослей.

– Я так и знала! – воскликнула Эмма. – Это нечестно, я сама догадалась.

– Извините. Надеюсь, вы не обиделись, Эмма? Скажите, что не обиделись. – Куин опустил голову, как нашкодивший мальчишка. – Но сейчас вы сыграете?

Задумавшись, Эмма прикусила нижнюю губу и сказала:

– Думаю, да.

Куин буквально стащил Эмму со стула.

– Пойдемте, я покажу, где гостиная.

– Не надо так резко. Я же иду.

– Недостаточно быстро.

– Еще немного, и я побегу…

Парочка быстро вышла из комнаты, и их голоса растворились в дали коридора.

Заметив неодобрение на лице леди Маргарет, Регана поспешила сказать:

– Простите. Эмма никогда раньше не была в обществе.

Леди Маргарет медленно поставила бокал вина и произнесла:

– Да, она внесла в наш дом свежую струю. Ею можно восхищаться хотя бы за то, что она так непринужденно справляется с моим внуком. Пойдемте послушаем, как она играет.

И леди Маргарет направилась к выходу.

Шеймус поднялся и предложил ей руку. Однако казалось, что именно она поддерживает Шеймуса, а не наоборот.

Лахлан остался наедине с Реганой. Он опешил, увидев теплоту и нежность в ее ярко-голубых глазах. На него словно обрушился водопад.

– Похоже, это я свожу вас с ума, – лукаво произнесла Регана.

– Окажись это правдой, я был бы просто счастлив. – Лахлан расплылся в улыбке.

Ха! Я думала, вы никогда мне не улыбнетесь. Некоторым может показаться, что вы хотите очаровать меня. – Она подошла ближе и взяла его за руку. – Если так, то не останавливайтесь. – Она посмотрела на него снизу вверх из-под золотых ресниц. – Благодарю зато, что поддержали моего отца. Я перед вами в неоплатном долгу.

Сгорая от страсти, Лахлан поцеловал тыльную сторону ее ладони.

Регана вздрогнула от прикосновения его теплых губ.

– Мне нравится доставлять вам удовольствие, – игриво проговорила она.

Доставлять ему удовольствие. Существовало столько способов доставить ему удовольствие. Начать с того, чтобы позволить ему увести ее в северное крыло и ласкать, пока он не насытится ею.

Позади них Джиллис занимался уборкой посуды.

– Может, присоединимся к остальным? – предложила Регана и, взяв Лахлана под руку, увела из комнаты. – Вы снова хмуритесь, – сказала она, взглянув на него.

Лахлан почувствовал ногой ее бедро и тяжело вздохнул. Из головы не шли ее слова: «…доставлять вам удовольствие».

Глава 30

Спустя полчаса Регана уже наблюдала за ловкими пальцами Эммы, которая брала последние аккорды «Реквиема» Моцарта. Звуки лились по уютной комнате, которая была в два раза меньше библиотеки. На полу лежал персидский ковер, в углу, возле фортепьяно, стояли стулья и диванчик.

Отец Реганы задремал на диванчике рядом с леди Маргарет. На ее лице застыла блаженная улыбка.

Лахлан устроился в углу, по обыкновению вытянув ноги, опрокинул очередной бокал виски и снова поманил Джиллиса пальцем.

Когда Эмма снова заиграла, на лице Лахлана появилось подобие улыбки. За все время, что Регана жила в замке, она ни разу не видела у Лахлана такого лица. Но стоило ему посмотреть на Регану, как в глазах его появлялась грусть и он снова опрокидывал бокал.

Звуки фортепьяно смолкли.

– Это было великолепно, душечка, – произнесла леди Маргарет.

– Чертовски хорошо, – отозвался Лахлан. Отец Эммы что-то пробормотал и снова уснул. Он очень устал. Регане не терпелось спросить, удалось ли ему расшифровать надпись на плите.

– Сейчас твоя очередь, Регана, – сказал Куин, широко улыбаясь, – а потом снова Эмма будет играть. Она очень хорошо играет.

– От моей игры вы не придете в восторг, – сказала Регана. Она села за фортепьяно и посмотрела на Куина.

– Вы можете сыграть «Одна девчонка мне мила»? – спросил он.

– Могу. Первая песня, которую написал Берне. Очень хорошая и нетрудная для исполнения. Специально для меня. – Регана начала играть и петь:

Одна девчонка мне мила,

И что ни день – милей.

И сколько есть в груди тепла -

Отдам до капли ей[2]2
  Пер. В. Федотова.


[Закрыть].

Когда Регана запела припев во второй раз, Лахлан посмотрел на нее. В его черных глазах горел огонь желания. Заканчивая песню, Регана чувствовала его взгляд, взгляд отвергнутого мальчика, никогда не знавшего настоящей любви.

В комнате воцарилась тишина.

– Прекрасно, Эмма… просто великолепно, – проснувшись наконец, сказал Шеймус, но тут увидел, что это не Эмма, а Регана.

– Играйте еще, – попросил Куин. Лахлан выпил еще порцию виски и сказал:

– Девушки устали. Может быть, в другой раз?

– Да, уже поздно, – подхватил Шеймус. – Нам пора домой. Это был незабываемый день. Благодарю, лорд Макгрегор. – Поднявшись, он неловко поклонился.

– Мне тоже было очень приятно, – сказал Лахлан и обратился к Джиллису: – Проследи, чтобы Тайг довез гостей до дома, и обеспечь достаточное освещение в экипаже.

Кивнув, дворецкий удалился. Регана обняла отца:

– Не переутомляйся и соблюдай постельный режим.

Шеймус закатил глаза:

– Ты такая же нудная, как и врачи. – Он чмокнул ее в щеку.

– Спокойной ночи, – попрощался Лахлан.

Эмма помахала Куину.

– Всего хорошего, Куин. Мне очень понравился ваш сад.

– Может, я приду посмотреть ваш.

Эмма улыбнулась:

– Была бы очень мило. – Она обняла Регану и шепнула ей на ухо: – Макгрегор не сводит с тебя глаз. Не удивлюсь, если он сделает тебе сегодня предложение.

– Спокойной ночи, Эмма, – сказала Регана.

– И тебе, дорогая. – Эмма подмигнула сестре, взяла под руку отца, и они вышли.

Леди Маргарет обратилась к Куину:

– Пойдем, дорогой, проводи меня до комнаты. Куин с неохотой взял бабушку под руку:

– Я провожу вас, но здесь не останусь.

– Боже мой! Вас, молодой человек, слишком давно не было в этом доме, чтобы так со мной разговаривать.

– Ноя не хотел…

– Вы проводите меня до комнаты, а затем расскажете, чем сегодня занимались.

Нахмурившись, Куин кивнул. Регана тоже собралась выйти, но Лахлан остановил ее:

– Мне хотелось-бы поговорить с вами.

В дверях леди Маргарет оглянулась на Регану. «Не вздумай влюбляться в него, а то пожалеешь», – предостерегал ее взгляд. Вслух же она сказала:

– Не позволяй ему задерживать тебя слишком долго.

Регана кивнула, охваченная тревогой.

– Что вы хотели? – спросила она, с трудом скрывая волнение.

– Я собираюсь потребовать с вас должок, – ответил Лахлан.

Глава 31

Закрыв за собой дверь, Лахлан на мгновение остановился. Он, конечно, мог бы отправить ее в другое крыло замка, но весь вечер ждал момента, когда они смогут остаться наедине. В пустой гостиной щелкнул замок.

Повернувшись к Регане, Лахлан широко улыбнулся. Голова у него слегка кружилась. То ли от выпитого виски, то ли от близости Реганы.

– Почему вы так на меня смотрите? – спросила Регана.

– Как именно? – Лахлан не сводил глаз с ее глубокого декольте.

– Разглядываете меня, будто я произведение искусства.

– Сегодня, дорогая, ты – мое самое любимое произведение. Я говорил тебе, что в этом платье ты просто красавица? – Лахлан взял ее за плечи и почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу.

– Нет. – Регана улыбнулась, ямочка заиграла на ее щеке.

– Значит, самое время сказать это.

– Улыбаетесь, делаете комплименты, – она подняла брови, – это совсем на вас не похоже.

Лахлан взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Ты подарила мне вечер, который я никогда не забуду. Я уже не помню, когда был так счастлив. Благодарю.

– Мне тоже было очень приятно. – Улыбка не сходила с ее лица. – Но вы сказали, что хотите потребовать с меня какой-то должок.

– Запомни на будущее, такой красавице не следует спрашивать у мужчины, чего он от нее хочет. Но раз уж ты спросила, то я хочу песню. – Лахлан смотрел, как рыжевато-коричневые тени от огня играют на ее округлых формах, придавая коже янтарный оттенок.

– Песню? – Регана посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

– Да. – Именно песню, думал Лахлан, и только для него. Никто никогда не пел для него одного.

«Ты прекрасно знаешь, что из этого может получиться».

Чертовы стены опять заговорили. Разумеется, он знал. Чертовски хорошо знал. И все-таки хотел услышать песню. Разве это так много? Всего одну песню за жизнь, проведенную взаперти в этом замке. Одну чертову песню!

– Что бы вы хотели услышать? – Регана затаила дыхание, когда он теребил пальцами ее локон.

– Что угодно. – Он видел свое отражение в ее чистых голубых глазах, он тонул в них. – Просто спой для меня. – Лахлан не узнал собственного голоса, полного страсти и желания.

Регана села за фортепьяно и приготовилась играть. Лахлан стоял рядом, когда она начала первый куплет «Мэри Моррисон».

Ее нежный голос тронул Лахлана до глубины души. Он пробежал пальцами по рукаву ее платья, коснулся обнаженных плеч. Пальцы словно обожгло, рука скользнула к ее шее. Он гладил ее волосы, шпильки упали на скамейку рядом. Светлые локоны рассыпались по спине.

Регана замолчала.

– Не останавливайся.

Она снова запела, голос слегка дрожал. Лахлан прикоснулся губами к ее обнаженным плечам, все ниже опуская рукава.

Регана снова умолкла.

– Я не знаю…

– Продолжай, пожалуйста. – Лахлан чувствовал, как участилось ее дыхание, напряглась спина.

Она снова заиграла и запела, хотя пальцы не слушались. Лахлан поцеловал ее шею, спустив рукава до локтей. Регана судорожно дышала, грудь ее вздымалась.

Лахлан легонько укусил мочку ее уха, наслаждаясь исходившим от нее ароматом сирени, трав и ее собственным запахом. Он добрался до ее груди и стал ее ласкать.

Регана умолкла.

– Не останавливайся, – потребовал Лахлан, держа в ладонях упругие груди. Регана не успела понять, что он собирается делать, когда Лахлан повернул ее к себе лицом.

– Лахлан… – пробормотала Регана, глаза ее горели желанием.

– Пой, не останавливайся.

Регана снова запела. Несколькими умелыми движениями Лахлан развязал ее корсет.

– Это больше чем-просто песня, – сказала Регана.

– Но эту песню я буду помнить до конца дней своих. – Он притронулся губами к ее груди, нежно водя языком вокруг упругого соска прямо через тоненькую рубашку. – Пой же, дорогая.

Тело Реганы вздрогнуло, когда она начала третий куплет. Она обвила руками его шею и погрузила пальцы в густые волосы.

Лахлан стянул с нее платье, и оно упало к ее ногам.

– Ты просто красавица. – Лахлан потянулся к корсету.

– Лахлан…

– Все хорошо, – произнес он.

Регана осталась в одних чулках и туфлях. Лахлан смотрел на ее золотые волосы, полные груди с острыми сосками, тонкую талию, едва сдерживая желание.

Щеки Реганы зарделись, и она рукой закрыла грудь.

– Позволь полюбоваться тобой. – Лахлан осторожно убрал ее руку с груди. – Ты такая красивая!

Лахлан опустил ее на ковер. Регана не сопротивлялась. Он быстро разделся.

Когда на Лахлане остались одни штаны, он поймал на себе взгляд Реганы. Она с любопытством рассматривала его.

– Ты такой необычный, – с восхищением сказала она.

– Я просто мужчина, – ответил он, продолжая раздеваться.

Глаза Реганы округлились.

– Я, конечно, знаю анатомию мужчин, но… такой большой…

– Шотландская кровь, что поделаешь. – Он улыбнулся и склонился над ней.

В тот момент, когда их обнаженные тела соприкоснулись, улыбка исчезла с его лица и он застонал, предчувствуя, какое наслаждение принесет ему эта прекрасная девушка.

«Она девственница», – донесся до Лахлана голос замка.

Он обнял девушку и, запечатлев поцелуй на ее губах, увел в мир любви и наслаждения.

Поцеловав Регану в лоб, Лахлан заметил на ее глазах слезы.

– Что с тобой?

– Я никогда не думала, что так будет. Мне казалось, что мы с тобой одно целое и я могу доверить тебе всю свою жизнь.

– Можешь, даже не сомневайся, – ответил Лахлан.

– Я хочу рассказать тебе что-то очень-очень важное. Поклянись, что никому не скажешь.

– Я сохраню твой секрет. – Лахлан посмотрел в ее искренние глаза и увидел те чувства, каких явно был недостоин.

– В ту ночь, когда мы встретились, я искала Авалон.

– И ты веришь, что кромлех поможет тебе найти его?

– Да. Одна песня привела нас к этому месту. Я уверена, что там спрятан ключ, который может привести нас к Авалону. Все это я делаю ради отца – ты же видел, каким счастливым он был сегодня.

– Я рад, что ты рассказала мне. – Лахлан поцеловал ее глаза.

– Ему наверняка станет лучше, если мы найдем Авалон. – Регана прильнула к его груди.

– Ты в этом уверена?

– Конечно. Я потеряла маму. Отец каким-то образом выжил, и я знаю, что он поправится.

Лахлан мог быть откровенным с ней, сказать, что очень опасно ходить к этому месту, но не хотел разбивать ее сердце. Ведь она искренне верит, что это поможет отцу.

Регана привстала и увидела шрам на бедре Лахлана, идущий до самого колена.

– Как это случилось? Расскажи, – попросила она. Лахлану не хотелось вспоминать об этом. Но он выполнил просьбу Реганы.

– Мой отец был уверен, что Куин обязательно должен научиться ездить верхом, хотя брат всегда боялся лошадей. Однажды вечером в припадке сумасшествия отец заставил его оседлать коня. Куин всеми силами пытался слезть. – Лахлан помолчал и продолжил: – Я умолял отца отпустить его. Куин орал во все горло. Но вместо этого отец стегнул коня хлыстом. Конь встал на дыбы, а Куин полетел вниз. Я держал поводья, поэтому конь обеими подковами опустился прямо на меня. Через несколько недель отца заперли.

– Мне так жаль, – произнесла Регана и поцеловала шрам.

Сердце сжалось в груди Лахлана. Никто никогда не проявлял к нему такого сочувствия.

– Иди ко мне. – Он прижал Регану к груди и вдохнул аромат ее волос.

Когда он держал ее в объятиях, все плохое уходило прочь. Но он знал, что в конце концов ему придется разбить ей сердце. Он не допустит ее к кромлеху и не позволит остаться с ним в замке. Он не может допустить, чтобы она видела, как он сходит с ума. Она слишком ему дорога.

Лахлан взял ее за подбородок и поцеловал. И тут же перестал думать о грустном.