Текст книги "Приключения атома"

Даровитые отрубники и их дети

Наиболее даровитым одиночкам-отрубникам разрешалось иметь детей. Отрубники также были инициаторами великих идей. Народ этот не уживался с людьми, но был иногда необыкновенно даровит. Отрубник со своей идеею, иногда и ложной, направлялся для доклада в сельское общество. Общество двигало её дальше, если понимало и ценило. Если же колебалось, то всё же отправляло на суд уездного посёлка. Иногда нелепость идей признавалась селом и тогда ей не давали хода, но отрубник мог не удовлетворяться и хлопотать со своей мыслью в других сёлах. Дети отрубников должны были воспитываться в селе, не нарушая общественных законов.

Даже преступники выслушивались и, странно, что они были также часть инициаторами величайших идей. и всё же им не могли дать свободы, хотя и всячески облегчали, улучшали их жизнь. Даже баловали и исполняли разные прихоти гениальных. От таких старались иметь и потомство. Разумными браками старались привить их детям общественные качества.

Образование и перемещение детей

Образование разных общественных слоев было самое различное. Всё зависело от степени способностей и желания. Но, разумеется, ограниченность вакансий в высших школах делала их доступными только для самых даровитых, по аттестации преподавателей и населения. Иногда дети отрубников и даровитых преступников достигали верховной школы и всё же возвращались в своё село, а если не покорялись её законам, то выходили даже на отруба. При нарушении же основных принципов, попадали в неволю. А иногда и дети верховных президентов ограничивались сельской школой, даже и её не проходили. Всё зависело от желания, сил, наклонностей и порядка развития. Принуждения не было и при воспитании детей, если они были нормальны, т. е. не преступны. Прав и преимуществ образование не давало. Всё назначалось по решению совета или президента. Выборы шли обычным порядком, и в президенты попадали, наравне с получившими высшее образование, совсем его не получившие.

Однако образование, богатство умственных сил, конечно, помогало попасть в высшие слои. В общем дети сёл получали очень ограниченное образование, что зависело не от общества и школы, а от их ограниченных умственных сил. Дети уездных посёлков достигали большего в умственном развитии. ещё большего достигали дети губернских посёлков и т. д. В общем это было так, т. е. сказывалась наследственность. Но было и бесчисленное множество исключений и несогласований степени знаний с общественным положением. Кроме того, множество народу достигали мудрости и знаний после школьного возраста. Между ними были и старцы. Последние также могли слушать курсы и учиться, как дети. Возраст не играл никакой роли.

Об законах обязательных для всех обществ
(Из урока законоведения)

Учитель говорил, между прочим.

…– Каждый общественный слой имеет свои дополнительные законы. Они их исполняют, потому что имеют на то нравственную силу. Мы бы их не вынесли, почему и прозябаем в селе. Всего труднее верховным правителям. Но я говорю только с нашей точки зрения. Нам было бы трудно, а для них оно также естественно, как легко нам исполнять наши сельские дополнительные постановления. Но их же не выдерживают отрубники – одиночки. А преступники, или вернее несчастные, даже не выносят и основных законов. Есть, однако, законы общие всем разрядам посёлков.

Вот они.

1) Законы основные обязательны для всех разрядов, кроме разрядов преступников, лишенных свободы, или колоний несовершенных. Для них существуют особые законы, применительно к их состоянию. Сельские дополнительные законы обязательны для всех высших разрядов, но не обязательны для отрубников. Дополнительные законы всякого разряда обязательны для всех высших посёлков и не обязательны для всех низших.

2) По достижении подходящего возраста, дети высших обществ отправляются в село и начинают образование в низших школах. Только способности и желания двигают их в уездные школы и выше.

3) По достижении совершеннолетия и окончании образования они живут в сёлах обычной сельской жизнью и только путём выборов поднимаются в президенты и идут далее, если могут.

4) Избранного в высшее общество не может исключить это самое общество. Он исключается только избравшим его низшим обществом. В случае же нарушения законов, он подвергается суду избравшего его низшего общества.

5) Брак может быть только заключен между людьми из равных или близких по разряду обществ. Цель этого последнего закона, заметил учитель, – улучшить породу людей, усовершенствовать их телесно, нравственно и умственно. Тогда не только живые, но вновь воплотившиеся получат более совершенную жизнь. Действительно, во всяком высшем обществе собираются отборные женщины также, как и отборные мужчины. Брак между отборными супругами должен (в среднем) дать и лучшее потомство. Хотя это часто и не оправдывается, однако пренебрегать этим неразумно. Наследственность имеет свою силу и основание.

Отсюда уже видно, что чем выше общество, тем желания его ограниченнее, ход страстям – уже. Хочешь, не хочешь, а члену верховного общества предоставлен выбор только из каких-нибудь 50 женщин, тогда как сельским членам предоставлен почти весь земной шар.

6) Если супруг возвышается избранием, то его половина следует за ним хотя бы и в верховное общество, но прав голоса там не получает. То же относится и к возвышению женщин. Избранный очерёдный правитель избавляется от других обязательных работ при своем управлении. Как член же высшего общества исполняет обязательные работы по назначению высшего президента.

7) Браки между старыми и больными людьми заключались без права иметь потомство. Были исключения только с разрешения общества.

Создавались законы каждого общества им же самим. Например, для губернских посёлков так. В каждом из них желающие подавали президенту проекты этих законов. Они читались всему посёлку и лучшие отправлялись в округ. В округе делали то же: лучший проект из всех 50 губерний отправлялся в верховное общество, которое, разобрав все проекты, утверждало более совершенный. Президент мог только выбирать, но не создавать проект. Само общество, например, губернское, не могло утвердить свой проект, так как тогда законы у губернских обществ будут разные. Вот почему утверждает верховный. Он же утверждает и законы своего верховного общества.

Прошлое. Как старый порядок был заменён новым

– Прежде было не то, продолжал учитель.

– Выборный принцип, конечно, применялся с незапамятных времен, но строй был капиталистический, и настоящий наступил менее, чем сто лет тому назад. Как же именно он получился, как старый порядок был заменён новым? Лет 50 тому назад невообразимые людские бедствия, вызванные капитализмом и дурным общественным строем некоторых государств, заставили призадуматься мыслителей.

Ими созданы были схемы нового социального устройства, которые было предложено ввести незаметно, без обременения и грубой ломки лиц и государств, без бедствий для народов. Для большинства всё оставалось по-прежнему, т. е. деньги, обычная торговля, права собственности не отменялись. Широко распространено было лишь выборное начало и автономия. Остальное было, как и сейчас, т. е. 5 разрядов обществ, выборы и т. д. Но обобществление имуществ, орудий, утвари естественно началось лишь с верховного общества. Отсюда оно скоро перешло в окружные посёлки, далее в губернские и, в конце концов, лет через 50, заразило и сельские. Так введена была незаметно, без страданий для людей теперешняя общественная система. Реформе предшествовали многочисленные социалистические опыты, в которых принимали участие тысячи людей. Эти опыты стоили многомиллионных расходов, но в избытке окупились.

Общее жилище в уездном посёлке. Дополнительные законы

В сёлах были для каждой семьи отдельные домики. Более тесная жизнь была бы выгоднее в моральном и материальном отношении, но она вызывала ссоры и недоразумения, вследствие недостаточного развития общественных инстинктов в массе народа. Были общественные столовые, мастерские, бани. Кое-где, в более культурных массах высших народностей, зарождались и общественные здания для совместной жизни. Большинство же жило врозь, но в одном небольшом селении. И даже это единство было для иных стеснительно. Многие, не ужившись в селе, требовали хуторской жизни и получали её немедленно.

В уездных обществах, вследствие отбора, индивидуализм не выдавался в такой степени. Всё общество мирно уживалось в одном доме.

Устраивался он различно, смотря по климатам, вкусам и имеющимся материалам. Более строились кирпичные или бетонные здания, с проведённою водою, центральным отоплением, обильною вентиляциею и большим количеством света. Если климат был суровый, то форма здания имела наименьшую поверхность и приближалась к кубу, невысокому цилиндру и т. п.

366 человек требовали не менее 8 тысяч кубич. метров пространства. Получался куб в 20 метров диаметром; на каждого приходилось более 20 куб. метров объёма. Для семьи в 5 человек получалась камера в 100 куб. метров, или комната 6 метров длины, столько же ширины и почти 3 метра высоты. Такой дом в 20 метров высоты имел 7–8 этажей. Поверхность с крышей давала 2000 квадратных метров световой площади. Если сделать только третью долю прозрачной, то и то на человека получается около 2 кв. метров окон.

Мы дали минимум для размера жилищ. Вообще дома были больше – даже до 30 тысяч куб. метров, с диаметром до 30 метров. На человека приходилось до 70 куб. метров.

Наружные комнаты с обильным солнечным освещением предназначались на мастерские, читальни, салоны и т. д., внутренние – на спальни. Температура наружных была ниже, чем центральных, хотя вообще температуру можно было регулировать. Были отдельные спальные камеры для семейных – с самыми маленькими или грудными детьми. Общая спальня была для всех холостых мужчин, также отдельно – для девушек и вдов. Несколько отдельных спален было для детей разных возрастов. Были две спальни для преклонного возраста, для стариков и старух. Были бани, гардеробные, школы, столовые, кухни, прачечные, мастерские. Всё это довольно скромное и простое.

Температура спален была так высока, что можно было ограничиваться натянутым гамаком и самым легким покрывалом, как на островах Полинезии. Легкой одежды, вроде купальной, было достаточно и при бодрствовании, и в мастерских, и в салонах. Только выход наружу заставлял идти в гардеробную за теплой одеждой и то в холодное или дождливое время.

Когда было солнце, оно лило потоками свой свет в здание, и это было очень приятно, в особенности зимой и осенью.

В жарких поясах такой дом, с толстыми бетонными стенами был хорошею защитою от дневной жары и ночной прохлады. Но там были специальные температурные приспособления, в особенности для стран с очень жарким летом. Была защита от солнца, была особая вентиляция, причём воздух предварительно проходил через подвальные трубы, где он охлаждался до средней температуры местности и давал в самое пекло великолепную прохладу и чистый сменяющийся воздух. В одежде там нуждались ещё менее, и если бы не чувство стыдливости, то можно бы было совсем не знать одеяний. Самого легкого куска ткани было достаточно.

Такие дома, будучи закрыты стёклами или частой металлической сеткой, не были доступны насекомым и паразитам, легко обезвреживались от бактерий нагреванием или другим способом. Температура помещений все-таки регулировалась смотря по надобности, но исключительно солнцем и почвой с проведёнными в ней трубами или другой формы резервуарами.

Этого было достаточно вполне. Солнцем часто пользовались и для приготовления пищи, для бань, для металлургических работ и для многих других целей. Для этого употреблялись высеребренные экраны, зеркала плоские, цилиндрические, сферические и другой формы. Не пренебрегали и стёклами разной формы, свойств и цветов.

Жизнь в одном здании вызывала ряд дополнительных законов, без которых могли бы обойтись в сёлах. Так в иных комнатах нельзя было говорить, в иных есть; надо было соблюдать очередь и времена в мастерских, банях, ванных столовых, спальнях и т. д. При частных столкновениях в тесном пространстве было нужно более такта, чем на сельском просторе. Были правила, которые требовали некоторой кротости, терпения и великодушия.

Очень были распространены одноэтажные дома с обширной площадью и стеклянными потолками. Они были просты, просторны и дёшевы В особенности удобны в теплом климате.

В некоторых уездных посёлках дома были ещё удобнее, обширнее, долговечнее, особенно там, где климат не был суров и были металлургические фабрики. Там дома делались почти из одного металла и стекла. Даже для фундамента не надо было камня. И в таких домах, не смотря на холодное время, было очень тепло. Причины этого понятны: громада здания, преобладание стекла, малая потеря теплоты лучеиспусканием, благодаря блестящим никелированным поверхностям металлических частей, множество перегородок, затрудняющих выход теплоты, постепенность температур, которые убывали от центра к окружности и т. д.

Для губернских дворцов или общежитий такие дома были заурядным явлением: дом строился из никелированной стали и стекла, как в холодном, так и в жарком климате. Объём достигал 30.000 куб. метров; размер кубического здания доходил до 30 метров и более и имел до 10 этажей. На человека приходилось около 70. куб. метров, т. е. около 6 комнат, каждая в кубическую сажень.

Дом состоял из стального никелированного каркаса с прозрачными или матовыми стёклами. В хорошую погоду стекла заменялись решётками, прекрасно пропусающими свет и воздух, но не пропускающими докучных и вредных насекомых. Уже не могло быть заражения болотной лихорадкой. Через такие решётки, или сита было также хорошо видно, как через стекло. Поэтому не было мрачного вида всегда завешенных кисеёю окон.

Спальни окружались матовыми стёклами, или неплоской формы (рифлёными), которые пропускали отлично свет, но не давали возможности через них видеть, Наружные стены состояли из прозрачных зеркальных стёкол, хорошей теплопроводности, не лопающиеся от мороза и пропускающие ультрафиолетовые лучи.

Наибольшее дневное освещение было в наружных комнатах. В них и прохладнее. Наименьшее – в центральных. В них и теплее. К наружным стенам примыкали мастерские, читальни, школы, больницы, салоны – всё, что нуждалось в наибольшем освещении. Во внутренних – спальни, бани, ванные, клозеты – всё что не требовало особенной силы света.

Было и электрическое освещение, но старались так жить, чтобы по возможности ограничиваться дневным светом. Однако 12-часовой день на экваторе был через чур мал для бодрствования, особенно для натур очень деятельных. Также суровый и умеренный пояса давали зимой короткий день и скудное освещение. Поэтому не было там дома, где бы не предлагалось во всякое время искусственное освещение.

Во все общежития была проведена вода, была канализация грязной воды, которая стекала в поле и сады. Была и канализация чистого и испорченного воздуха, т. е. особая вентиляция в каждой комнате, никогда не прекращающая своего действия.

В холодном климате, или зимой в умеренном поясе топливо служило для получения работы, которая давала электричество. Последнее же давало свет, работу, тепло, химические действия и т. д. Продуктами горения пользовались для отопления. Где были водопады, сильные ветры и течения, там работа этих сил превращалась в электричество, а оно уже давало всё вышесказанное. Чем был холоднее климат и выше общество, тем общежитие имело больше этажей, и тем более высота его была ближе к длине или ширине. Но вообще она не превышала половины размера основания.

Как установились общежития. Старые города пустеют

Первое общежитие было построено давно, для верховного общества. Отсюда пример заразил окружные селения, за ними последовали губернские, и теперь дело дошло до уездных. Вероятно, и сельчане со временем будут жить в общежитиях.

Сначала верховное общежитие было мало и несовершенно, теперь оно чудо технического совершенства. Инициатива чаще начинается сверху во всех делах, так как там скопляется отборный цвет человечества.

Старые города, несмотря на всё их великолепие, всё более и более пустели и теперь совсем оставлены. Но они существуют, как исторические памятники прошлого. Жизнь в них невыгодна и дика. Они уже сослужили свою службу и теперь в чистой отставке. Ужас старых домов только теперь мы можем понять: клопы, паразиты, угар, пыль, темнота, холод, жар, сырость, легкость заражения, скука, неудобство в смысле общения и гражданских нужд и т. д.

Есть города, но другого сорта. Это фабричные посёлки, иногда в несколько сотен тысяч человек, если того требует производство. Такие посёлки-города бывают всяких величин. Там жители пришлые, отбывающие фабричную повинность – год, два и возвращаются после этого в свои сельские посёлки, окружённые садами, полями и огородами.

На фабриках тоже строятся общежития в виде здания – квадратного, продолговатого, или в виде ряда длинных домов, разделённых улицами наподобие города, смотря по величине населения, которое обусловливается фабричным делом.

Но всё это приспособлено для заводских целей: для удобства, безопасности, производительности работы, для комфортабельной и здоровой жизни.

От места жительства до места работы расстояние наименьшее, да и то на значительных фабриках облегчается особыми путями сообщения.

Большинство рабочих холостые, но есть и семейные. Есть женские фабричные посёлки, есть мужские, есть смешанные и семейные.

Жители не занимаются уже земледелием, а исключительно данным им делом, составляя часть громадного механизма. Но они не работают более 6-ти часов. Остальное время – отдых или свободный труд. В иных фабриках число рабочих часов ещё меньше и даже доходит до 3. Кроме того, они не менее раза в месяц пользуются продолжительными отпусками и тогда уезжают в свои сёла к родным и близким.

Мы уже говорили, что число рабочих часов уменьшается или увеличивается до тех пор, пока не получится достаточно работников для того или другого трудного дела.

В фабричных городах, городках и посёлках особое управление, подобное управлению на всем земном шаре. Если посёлок маленький, то заведует один из 4-х очередных выборных. Если он большой, управление подобно управлению в уезде. Тут главное лицо один из очередных уездных президентов и т. д. Разница та, что здесь всё сосредоточено на небольшом пространстве ради выгод фабричного дела, – да президенты, кроме административных способностей, должны обладать ещё техническими знаниями сообразно назначению завода. Или иметь специальных помощников без власти. Материалы, орудия, пища и всё необходимое для жизни, отбывающим фабричную повинность, доставляются из уездных, губернских или окружных складов, смотря по размерам фабричного города и техническим потребностям.

Очередной выборный, директор фабрики, может быть разных разрядов: сельский, уездный, губернский и т. д. Сельский состоит членом уездного посёлка и подчинён своему президенту. Он выбирается селом и может быть забракован только селом же. Уездный состоит членом губернского посёлка и подчинён губернскому президенту. Губернский фабричный директор подчинён окружному и т. д.

Споры в школе о законах. Разделение людей на две половины: мужскую и женскую

Мальчик наш уже был юношей. Многое видел, многое понимал и о многом размышлял.

Была в школе общая беседа между учителем и учениками о законах. Юноша слушал.

– Мы уже освоились с главными законами общечеловеческого устройства, сказал учитель, – но понимаете ли вы всю целесообразность их? Или, может быть, укажете на их недостатки, даже нелепость! Предлагаю всякому желающему критиковать законы и предлагать более совершенные, по вашему мнению.

– Прежде всего, заметил один, – я не понимаю, зачем это разделение людей на две половины: мужскую и женскую. Разве мужчина и женщина не равны?

– А мне это понятно, заявил другой! – В среднем, женщина пока составляет особое существо, со специальными интересами и наклонностями. Физическая сила у них меньше. У них больше внимания к дому, очагу, мужу, детям, одежде, столу. Больше внутренних домашних интересов. Больше мягкости, сострадания к слабым… и инстинкты, и ум, и тело имеют свои женские специальные свойства. Тело содержит более жиру, менее мускулов, объем мозга несколько меньше, чем у мужчин, меньше наклонности к самодеятельности, науке, земледелию, грубому физическому труду. Больше склонности к рукоделию, к изящному.

При выборах лучших женщин, мужчины были бы пристрастны, переоценивая их благодаря наружности и внешним качествам женщин, т. е. поддаваясь их способности привлекать мужчин.

У женщины свой идеал совершенства, и она будет, при выборах, постепенно приближаться к нему. Женский идеал у мужчины – наслаждение. Это неистинный идеал. У женщины женский идеал чище, выше, потому что они более будут ценить общечеловеческие качества и меньше чисто женственные. Половая привлекательность женщин будет ни при чём.

Также и женщины, избирая мужчину, будут стремиться к ложному идеалу наслаждения. Они также пристрастны к другому полу и не могут его совершенствовать в общечеловеческом смысле. Представление мужчин о совершенном мужчине чище, чем небезгрешное представление женщин о противоположном поле.

Потом еще, при смешанных выборах, в уездные общества может попасть гораздо больше мужчин, чем женщин, или наоборот. Тогда там часть женщин или часть мужчин должна оставаться безбрачной. Это не годится. При дальнейших выборах, численное неравенство полов может ещё возрасти. Может даже случиться, что верховное общество будет иметь одних мужчин, что уже совсем плохо.

– Это численное неравенство, положим, можно устранить, заметил учитель, – стоит только выбирать одинаковое число мужчин и женщин. Но мы не устраним остального, т. е. пристрастия полов друг к другу, которое даст в результате очень привлекательное в половом смысле существо, но не общечеловеческий идеал. Мы не стремимся к тому, чтобы половая привлекательность совсем не играла роли, но только чтобы несколько ограничивалась и проверялась разумом.

– А, может быть, воскликнул ученик, – пристрастие в пользу красоты при общих, т. е. смешанных выборах, будет способствовать счастью браков, плодородию и улучшению наружности?!

– Это так, сказал учитель, – но мы стремимся достигнуть человеческого идеала независимо от пола, мы желаем красоты общечеловеческой, а не половой привлекательности, которая может быть обманчива. Мы знаем давно, что она не совпадает ни с плодородием, ни с силою тела и ума, ни с нравственными качествами. по крайней мере далеко не всегда совпадает.

– Верно! понятно! этого достаточно для уяснения истины! закон разумен! Воскликнули с разных сторон.