Текст книги "Сила урагана"

Глава 16

Ларикс/Ларикс Прима

– Слишком много оскорблений снесли Ларикс и Кура от камбрийских бандитов, – в бешенстве кричал в коммуникатор Протектор Редрут. – Это последнее оскорбление нестерпимо. Камбра неоднократно отвергала любые попытки мирно разрешить проблемы в наших взаимоотношениях и отвечала применением силы, ясно подтверждая, что не собирается уважать наши миры, и явно планируя захватить их. Эти варвары не просто атаковали нас, но и нашли предателей, которые за золото продали им свое право первородства. Наступил день, когда наши враги, как внешние, так и внутренние, будут истреблены! Помня о своем долге перед народами Ларикса и Куры, я с глубоким сожалением объявляю, что Камбра и системы Ларикса и Куры отныне находятся в состоянии войны. С этого момента на силу мы будем отвечать силой, пока наши солдаты не добьются окончательной победы, и мы не захватим Камбру!

Глава 17

Камбра/D-Камбра

Гарвина Янсму наградили орденом «За заслуги», третьей по важности наградой Корпуса. Он не хотел его принимать, поскольку десант был неудачным. Ньянгу велел ему не выпендриваться. Он сам, черт побери, собирался принять свою «Звезду отваги», вторую по значению награду, и носить ее на своем чертовом кепи, или к носу приклеить, и Янсме лучше бы не портить церемонию. Гарвин отступил и, обдумав дело, принял награду и скромно поблагодарил коуда Ангару.

Остальные выжившие солдаты получили «Серебряные кресты», а погибшие – посмертные «Бронзовые кресты». Солдат и сержантов также повысили в чине на один ранг. Моника Лир получила чин адж-према – самый высокий сержантский ранг в Корпусе, – хоть ее должность такого ранга и не требовала.

Григ Ангара, Джон Хедли и сотрудники штаба Ангары закончили спокойный обед в отдельном помещении ресторана Шелборн-отеля. Комнату проверили на предмет жучков, а против электронного вторжения снаружи присутствовали, стараясь казаться незаметными, три техника службы безопасности.

– Есть вопрос, касающийся работы, сэр, – сказал начальник Третьей, оперативной, секции штаба, мил Кен Фонг.

– Можно подумать, мы разговаривали о чем-то еще, – ответил Ангара. – Давай свой вопрос.

– Если начинать с начала: как мы собираемся воевать с Лариксом и Курой? Вы уже разработали стратегию?

Ангара сделал глоток чая, обдумывая свой ответ.

– В идеале хотелось бы использовать старую добрую стратегию Конфедерации: посылаешь флот, выстреливаешь парочку ракет, чтобы привлечь их внимание, говоришь им, что теперь они должны быть хорошими мальчиками, а если есть возражения, вторгаешься.

– Ага, только вот для этого нам не хватает флота, – вступил Хедли. – Листы металла, которые собирают сейчас на верфях, вряд ли много навоюют.

– Не говоря уже о том, – добавил начальник секции личного состава, – что для крупных операций в Корпусе не хватает людей. А если старое правило до сих пор верно, то, чтобы осуществить захват при сопротивлении, нужно превосходство десять к одному.

– Да, но наша мораль на высочайшем уровне, а наши сердца чисты, что дает нам огромное преимущество, – цинично добавил Эрик Пенвит, вызвав всплеск веселья.

– В этом есть доля правды, – поддержал Хедли. – Доклад Иоситаро показывает, что в армии Редрута есть недовольство среди призывников. Это не значит, что при некоторых обстоятельствах они не могут храбро погибнуть или что в армии нет храбрых элитных частей. Но все-таки.

– А почему здесь нет наших отважных героев?

– Это просто неофициальный обед, – пояснил Ангара. – Я не отзываю людей из отпуска, если нет чрезвычайных ситуаций.

– Похоже, прежде чем предпринимать вторжение, придется их пообстрогать, – заметил Хедли.

– Я не из тех, кто верит, что стратегические бомбардировки дают что-то, кроме больших дырок в земле, сэр, – поинтересовался Фонг, – но нельзя ли их потрепать и закончить на этом?

– Не думаю, – ответил Ангара, – что Протектор Редрут стерпит трепку, а потом заткнется и займется своими делами. Он из тех морских чудищ, которые все время должны плыть или, в его случае, искать врагов. Иначе он утонет.

– Согласен, – сказал Хедли. – Давайте говорить прямо. Рано или поздно нам придется выяснить, что случилось с Конфедерацией. Разве только она внезапно явится к нам с подарками и цветами и начнет извиняться, что потеряла номер нашего коммуникатора. Это значит, что нам придется разобраться с врагами, которые их уничтожили. И мне совершенно не хочется, чтобы у меня за спиной при этом была открытая рана вроде Ларикса.

Маев пришлось наклониться поближе к Ньянгу и почти закричать, чтобы перекрыть музыку:

– Мне нравится! – Что?

– Все это! – Она жестом обвела переполненный плохо освещенный клуб. – Я могу напиться в стельку, и вокруг не будет проверяющих, которые станут выяснять, нет ли у меня изменнических мыслей. Вокруг нет сволочных типов, которые бы придумывали, как выстрелить мне в спину и назвать это дуэлью. И никто не стремится переспать с кем-то ради карьеры. – Она довольно вздохнула.

Ньянгу отхлебнул вина и потянулся, как довольный кот. Шум, люди, музыка, хорошее вино… Какого черта он вечно совался туда, где не было даже самого необходимого, да еще и люди там старались его убить?

Он как раз вынимал бутылку из ведерка, когда на их стол налетел здоровый пьяный мужик.

– Эй, красотка… хочешь потанцевать… ик!

Его еще раз крутануло, и он упал прямо на их стол. Стол не выдержал его веса и обвалился, разбив ведерко со льдом и стулья.

Маев все еще держала свой бокал в руках, и Ньянгу ловко вылил туда оставшееся в бутылке вино, уронил бутылку на грудь мирно храпевшему пьянице и прокричал, чтобы прислали уборщиков и еще бутылку.

– Видишь, – сказал он, – я знаю, куда тебя водить. Еще потанцевать хочешь?

– Я созвала этот мини-симпозиум, – сказала доктор Энн Хейзер, – не только затем, чтобы дать нашему уважаемому коллеге шанс похвастаться своими боевыми подвигами, но и чтобы поднять очень серьезный вопрос: как помочь Корпусу в ведении этой войны?

В комнате было две дюжины мужчин и женщин – все гражданские, кроме альта Хо Канг. Ее недавно произвели в офицеры за научные исследования во время войны с мусфиями и перевели во Вторую секцию в качестве аналитика. Она до сих пор не могла поверить в свое новое положение, соответствующую зарплату и в то, что она больше не водит «грирсон».

– Я уточню, что именно мы ищем, – вступил Фрауде. Он был все еще слишком худым после джунглей, но бледность и усталость в основном прошли. – Мы с Энн обсудили это до того, как все вы были так добры явиться сюда и послушать о моих приключениях.

Я начну с того, что многих из вас может удивить. Мало кто знает что-нибудь о гиперпространстве, о том, как оно устроено. Звездные двигатели существуют уже несколько тысячелетий, но никто, похоже, детально не исследовал, через что мы при этом движемся. Мы знаем или, скорее, делаем вывод, что оно «реально», поскольку укладывается в наши расчеты. Кроме того, мы же действительно куда-то попадаем. Обычно для путешествия из одного места в другое мы используем заранее определенные навигационные точки, скорее для удобства, чем по какой-то другой причине. У нас есть техника, которая проводит нас от точки к точке. Если мы прыгнем вслепую, то есть сделаем переход от известной к неизвестной точке, то эта техника сообщит нам, где в нормальном пространстве мы оказались. Все это как правило.

Во время войны, если наши корабли замечают врага в нормальном пространстве на достаточно близком расстоянии, мы можем последовать за вражеским кораблем в гиперпространство, выстрелить ракетой и либо уничтожить корабль, либо проследить его прыжки. Если мы действуем с достаточной скоростью, то можем даже выстрелить особой ракетой из обычного в гиперпространство, и враг будет уничтожен. Во всяком случае, так считается, поскольку такие случаи представлялись достаточно часто, чтобы сделать вывод, и враг ни разу не возвращался. Кстати, интересно заметить, что очень редко корабль получал удар в гиперпространстве и потом возвращался в нормальное пространство с повреждениями. Означает ли это, что гиперпространство, как и вода, является проводником ударной волны? Или обычные сплавы, используемые для постройки кораблей, в гиперпространстве настолько ослаблены, что корабль чрезвычайно уязвим для удара?

Это достаточно базовые вопросы, и я не смог найти на них ответ. Более того, нигде в литературе мне не удалось найти свидетельств о значительных исследованиях в этих двух областях. Конкретных данных очень не хватает. Мы знаем, что гиперпространство конечно, но…

– Извините, доктор, – перебила Хо Канг – Простите мое невежество, но откуда мы это знаем?

– Как минимум по двум показателям, – сказал Фрауде. – Во-первых, мы постоянно перемещаемся из одного места в другое, используя то же самое количество энергии и те же самые навигационные установки. Во-вторых, этот переход занимает одинаковое время как по нашему восприятию, так и по записям. Но, по-моему, это то же самое, что слепец, который научился передвигаться по своему дому по памяти, зная, что здесь стул, здесь стол и так далее. Если передвинуть мебель, то он запутается и расшибется. Наверное, Конфедерация никогда это как следует не исследовала потому, что ее войны обычно охватывали громадные территории и целым флотам приходилось перемещаться туда-сюда перед началом битвы, так же как военно-морские руководители прошлого в океанах обращали внимание только на опасные рифы, которые надо было нанести на карту

Одна из слушательниц встала:

– Хоть практическая физика и не моя область, я согласна, что мы чертовски мало знаем об удобном измерении, которое называют гиперпространством. Но я не вижу, как это связано с вашим вступительным заявлением по поводу войны с Лариксом и Курой. Кроме того факта, что хорошая война помогает подтолкнуть основные исследования

Она села, и послышался смех.

– Я и сам не уверен, – признался Фрауде. – Я только знаю, что если два человека собираются подраться и ни один из них ничего не знает о поле предстоящей битвы, то тот, кто возьмет карту или, даже лучше, посетит предполагаемое место боя, получит огромное преимущество. Я надеюсь, что небольшая иллюстрация лучше покажет то, что я так неловко пытаюсь объяснить

Фрауде подошел к старомодной школьной доске и взял маркер. Он написал крупную К с одной стороны доски и Л примерно в полуметре от нее.

– Вот Кура, а это Ларикс. Кура – это закрома империи Протектора Редрута. Ларикс – это промышленный комплекс. Уничтожь Куру, и Ларикс будет голодать. Уничтожь Ларикс, и куранцам придется собирать урожай вручную.

Фрауде обвел кругом одну букву, потом провел от нее трубу к другой букве, которую тоже обвел кругом. Рисунок напоминал штангу. Он пометил трубу крестиком.

– Так что вот здесь может быть уязвимое место. Если нанести удар в гиперпространстве между двумя системами или в навигационных точках, где корабль выходит из гиперпространства и переориентирует навигационный аппарат, прежде чем прыгать дальше, то результаты будут впечатляющими Правда, каким способом это сделать, я не имею ни малейшего понятия.

– По-моему, – сказал Бен Дилл, тщательно выговаривая каждое слово, – теперь пора поколотить этих курей и ларей. – Он взял кувшин с пивом и отхлебнул прямо из горлышка.

– Да, но где именно? – поинтересовался Аликхан. Он был не более трезв, чем его друг, после целого контейнера протухшего мяса со специями, служившего мусфиям наркотиком.

В углу удобной старомодной сержантской столовой собралось человек двадцать солдат. Почти все они были из PP. Из офицеров здесь были только Аликхан и Дилл, которых позвали на тихие поминки по троим солдатам, погибшим на Куре. Из других десантников здесь была только медик Джил Махим. Она утверждала, что нет лучше отпуска, чем лежа в постели слушать, как кричат команды и гудят сигналы, а потом повернуться и спать дальше, потому что к тебе это не относится. Дилл уже обвинил ее в странных идеях и был за это облит пивом.

– Ну как же, – отозвалась твег Лав Хуран, командир подразделения «Окт» второго взвода РР, – там, где они находятся, конечно.

– И кто только ее продвигал по службе? – выкрикнул кто-то. – Тоже мне специалистка по открытию очевидного.

– Это выяснится в ходе событий, – уверил Аликхан. – У меня есть вопрос получше: что вы собираетесь делать с этими людьми, когда выиграете войну?

– Чувствуете, за что я люблю этого парня? – воскликнул Дилл. – Он всегда полон оптимизма.

– Я так думаю, – разъяснил твег Рад Дреф, командир «грирсона» РР, – подвесим этого Редрута и его компашку военных преступников за яйца, а остальные пусть занимаются своими делами и оставят нас в покое.

– А может, надо захватить их с собой, – предложила одна из присутствующих. – Привезем их на Камбру, пусть делают за нас грязную работу. Особенно симпатичных, – добавила она. – Им яйца трогать не надо.

– Я потому спросил, – продолжал Аликхан, – что кое-что слышал об этих ребятах. Если только вы все не преувеличиваете, у них там плоховато со свободой воли и независимым характером.

– По данным разведки, выходит так, – согласился старший твег Але Северин, аналитик Второй секции. – Мы говорили со многими рантье, которые до исчезновения Конфедерации ездили туда за покупками и за неприятностями, которые не могли себе позволить на Камбре. Все они говорят, что лариксане боятся любого, кто хоть немного тянет на важную шишку. И если они не могут убраться от шишек подальше, то разобьются в лепешку, чтобы им услужить.

– Рантье я не поверю, даже если они скажут, что солнце восходит на востоке, – заявила Махим. – Разве у этих лариксан не было такого взгляда украдкой, который говорил, что сейчас, мол, вы победили, но когда-нибудь вы повернетесь спиной, а у меня будет нож наготове, и вам не поздоровится?

– Верь не верь, Джил, – я знаю, о чем ты говоришь, – но мы специально об этом спрашивали, – сказал Северин. – Никто ничего такого не замечал.

– Хм-мм, – скептически протянула Махим. – Трудно поверить, что угнетенный класс не хочет отплатить угнетателям.

– Еще мы проверили старые газеты с Ларикса и Куры, – продолжал Северин. – Мы хотели составить портрет среднего лариксанина. Мы знали, конечно, что там все будет представлено сладко и мило. Но все равно поискали заметки о каком-нибудь слуге, который прикончил всех детей, за которыми присматривал, или шуф… шофф… Да, перебрал я, извините… Пилоте, который бы ухнул машину вместе с хозяевами в землю. И ничего.

– Ну вот, как раз об этом я и хотел спросить, – воспрянул Аликхан. – Если Протектор выбил из этих ребят весь характер, а до него было еще два поколения тиранов, то что будет после войны?

– Да просто взорвать к чертовой бабушке их корабли, а потом оставить их в покое, – конструктивно заметил Дилл, опорожнив содержимое кувшина в свой стакан и с грохотом швыряя кувшин через голову.

– Не выйдет, – заверил Аликхан. – Сначала они посуетятся, а потом опять найдут себе диктатора, и все начнется сначала.

– То есть нам придется сначала надавать им по шапкам, – анализировала Хуран, – а потом приземлиться и целое поколение нянчить их? Черт, мне это абсолютно не нравится.

– Кто знает, что будет, – философски заметила Махим. – Больше всего мне жалко бедолаг за этим столом, которым придется приземляться, или тех, кто не переживет наведения порядка.

– За это нам и платят так мало, – заключил Дреф.

– Все заткнитесь, – воскликнул Дилл, поднимаясь на ноги. Он где-то нашел еще один полный кувшин, залез на стол и запел старую песню:

Заметив катафалк, ползущий мрачно мимо,

Ты думал ли, что смерть твоя неотвратима?

Потом он сменил ритм:

Черви заползают,

Черви выползают.

У тебя на морде

Черви джаз играют.

Наконец он перешел на речитатив:

– Гимн в честь следующего из нас, кто отдаст концы: Гимн… гимн… черт с ним…

Ни бармены, ни другие посетители и не думали вмешиваться. РР поминали своих погибших по-своему и не потерпели бы помех.

Когда началось пение, Джил Махим положила голову на стол и тихо захрапела. Один из сержантов заботливо передвинул ее голову из лужи пива.

Моника Лир взобралась на последние несколько метров морской скалы перед самым рассветом. Больше чем в тысяче метров под ней волны мрачно бились о камни вокруг скалы и раскачивали арендованную ею лодочку. В полночь Лир вбила крюк и повесила на него гамак. Она была немного зла сама на себя из-за того, что ей понадобится третий день для окончания подъема.

Вершина скалы была шириной примерно в тридцать метров, и в скопившейся на ней грязи смогли вырасти несколько кривоватых карликовых деревьев. Лир скинула рюкзак и скалолазный пояс, потянулась и позволила себе выпить два глотка воды в качестве награды за первый подъем.

Она по-турецки сидела на камнях под встававшим солнцем, медленно опустошая свое сознание. Кругом нее виднелась одна вода. Ни лодок, ни людей, ни самолетов, ни громкоговорителей, ни офицеров, ни сержантов, ни солдат. Идеальный отпуск.

Лир знала, что о том, где она проводит отпуска, ходили ужасные слухи. Что только не сочиняли, начиная с управления садомазохистским борделем и кончая жизнью миллионерши-затворницы на удаленном острове, где никто не знал ее настоящего имени. Она не пыталась ничего отрицать.

Все это было неважно. Все, кроме тишины, кроме покоя на вершине горы, желательно такой, на которую никто никогда не взбирался. А лучше вовсе неизвестной или считавшейся недоступной для подъема.

Она поест, проспит до полудня, потом спустится по веревке в лодку и поплывет ко второй морской скале, на которую, похоже, никто еще не взбирался.

Моника Лир прекрасно проводила отпуск.

Глава 18

– Я-то думал, что ты осознал – без моего присмотра тебе никуда, – заявил Ньянгу Иоситаро, разворачиваясь вместе с креслом лицом к Гарвину. – Но до тебя не дошло. И поэтому ты очутился в мрачных застенках и запросто мог бы там и сгнить. После всего этого пора бы и догадаться, что тебе положено быть идеальным командиром, сидеть красиво в белой парадной форме и помахивать саблей, а мне – говорить, когда и куда нападать. А теперь давай поговорим обо всей этой фигне с летной школой, – продолжал Иоситаро. – Ты собираешься оставить этого чертова Пенвита командовать мной и РР на целых полгода, а сам отправишься валять дурака на те же полгода?

– А в чем проблема с Эриком? – спросил Гарвин.

– Да ни в чем, в общем-то, – признал Ньянгу. – Просто богачи меня нервируют. Хватит о нем. Давай о тех шести месяцах, которые ты собираешься учиться на летуна.

– Вообще-то, даже меньше чем шесть месяцев, – сказал Гарвин. – Там будет масса гипноза, как в базовом лагере.

– Я думал, гипноз только на то и годится, чтобы ты что-то делал автоматически, как направо-налево-кругом и так далее.

– Они думают, что если несколько раз повторить, то они с нами добьются большего.

– С кем это «с нами»?

– Шеф приказал подналечь на подготовку пилотов. Все, кто когда-нибудь хотел летать, получат такой шанс. Никакой ерунды и зубрежки, только интенсивная практика, – сказал Гарвин. – Гипноз дает тебе мгновенный способ, скажем, выйти из пике. По крайней мере, так об этом говорится в учебниках. Точно так же, как он учит тебя готовить личное оружие к смотру. – Он смущенно улыбнулся. – Я так разливаюсь, что можно подумать, что я знаю, о чем говорю. Через недельку или около того мы выясним, так ли это.

Ньянгу с минуту глазел на Гарвина.

– Как-как? Мы?

– Ага. Я и тебя записал.

– Да, ты зря времени не тратишь.

– Нет времени, – деловито ответил Гарвин. – Нам надо выиграть войну. Первый рейд на Куру завтра утром. И потом, разве не ты пару минут назад распространялся, что мне нельзя никуда соваться, если ты не держишь меня за ручку?

Ньянгу задумался:

– Ах ты, черт. Я сам уболтал себя в безвыходное положение, как говорят умные люди. Придется, значит, научиться влетать во все на свете. Может, заработаю пару лишних кредитов в месяц, если научусь носиться по небесам. – Он нахмурился и посерьезнел. – Вообще-то, Гарвин, друг мой, из этого следует интересная мысль.

– Из чего? Из того, что ты будешь влетать во все на свете?

– Нет. Слушай, мы ведь разобьем Ларикс и Куру, верно?

– Да-а, не зря я в восхищении следую за тобой. В отличие от нас, простых людей, ты достигаешь потрясающих выводов без всяких доказательств.

– Это верно, – согласился Ньянгу. – На первом этапе мы будем болтаться в открытом пространстве, верно? Там для РР места мало, так? А на втором этапе будет высадка и захват. Мы как всегда пойдем впереди, и нас поубивают.

– Звучит как инструкция «Как быть идиотом», – сказал Гарвин.

– Вот-вот. А потом мы разобьем Редрута, и что дальше? Потом мы полетим выяснять, что случилось с Конфедерацией, верно? Наверняка там будут плохие ребята и опять, по крайней мере, первые стадии будут проходить в космосе.

– Кажется, начинаю понимать.

– Именно, – согласился Ньянгу. – В РР, похоже, много медалей не заработаешь. А значит, меньше денег и добычи.

– Думаешь, пора двигаться дальше?

– Ну, нет, – отозвался Ньянгу. – Что же мы, пойдем в один из полков и займемся чисткой ботинок, прогулками по корабельным коридорам и воплями: «Есть, сэр!»? Это уж ни в какие ворота не лезет. Я считаю, нам надо подумать о том, как перевести РР в будущее.

– Я слушаю.

– Ну, все расписать по пунктам я еще не готов, – признался Ньянгу. – Но я дам тебе подсказку. Если мы пойдем разбираться с Конфедерацией, нам понадобится армия побольше, верно?

– Ты не думаешь, что десять тысяч человек Корпуса своими чистыми мыслями и чистыми сердцами не победят всех и вся? – сказал Гарвин. – Извини. Я не собирался валять дурака. Ты прав.

– Конечно, я прав. А вырастет Корпус – вырастет и РР.

– Это как? Корпус вырастет до размеров дивизиона, а РР станет полком? Тогда ты будешь коудом, а я кем? Суперкоудом?

– Тут об армиях речь, бвана, – прошептал Ньянгу, – о больших армиях. Подумай обо всех ребятах с Ларикса и Куры, которых мы призовем, когда война закончится. Подумай о чине звездного маршала, который, как ты вечно заливаешь, носил твой папочка. А кстати, есть вообще такой чин?

– А я почем знаю, – сказал Гарвин. – Может, папочка все наврал мамочке. Я же простой парень из цирка. – Из окна офиса РР ему был виден пробегавший взвод новобранцев. – Большие армии, говоришь? Наверное, пора строить серьезные планы. И потихоньку инвестировать в корабельные верфи.

Шесть куранских кораблей, нагруженные свежими или переработанными пищевыми продуктами для Ларикса, взлетели с разных аэродромов и встретились за пределами атмосферы.

Как раз когда они собрались войти в гиперпространство, из-за одной из лун Куры вылетели «Парнелл», новенький «Нектан», третий корабль келли-класса и два «велва». Когда они уже выстрелили ракетами, патрульный корабль понял, что это враги, и напал на них.

Внезапно в космосе возникли четыре горящих газовых шара. Пятая камбрийская ракета взорвалась слишком рано, и торговый корабль, к которому она летела, успел позвать на помощь прежде, чем ракета второго запуска взорвала его. Шестой корабль повернул к Куре и был уже в ионосфере, когда его достала ракета с одного из «велвов». Ночное небо Куры превратилось в фейерверк.

Патрульный корабль рванул в гиперпространство, но «велв» успел прицелиться и выстрелить. Усовершенствованный «годдард» ушел в гиперпространство вслед за кораблем, которого больше никто никогда не видел.

Камбрийские корабли снова прыгнули и скрылись из виду. Война началась.

– Это, – начал Бен Дилл в микрофон, – будет самая странная летная школа, которую любой из нас когда-либо посещал. Оглядитесь.

Шестьдесят учащихся, сержантов и офицеров, среди которых были Гарвин и Ньянгу, осмотрелись. Потом они стали рассматривать своих инструкторов на сцене – офицеров и солдат, среди которых были два инопланетянина.

– Обычно на этом полагается попрощаться с соседом справа или двумя слева, смотря сколько там народу школа собирается завалить и выгнать, – продолжал Дилл. —

Это фигня. Мы – Корпус – хотим, чтобы каждый из вас закончил обучение и получил хорошенькие крылышки. Так что помогайте соседу, если сможете. Для первого в классе будет награда, но это и все. Так что вам не стоит воевать из-за отметок. Все остальные получат либо зачет, либо незачет. У нас война, и ерундой заниматься некогда. Это значит, что инструкторы не будут переживать, почистил ты ботинки или нет, и есть ли вообще на тебе ботинки. Кто у нас совсем свеженький, тому это дадут под гипнозом, как и всем остальным давали в свое время.

Мы хотим, чтобы вы научились. Вы все говорили, что вас интересуют полеты, и у вас у всех есть мозги. Я видел результаты ваших тестов, вы на это способны. Может быть, вы выясните, что на самом деле не хотели летать, не любите космос, что у вас туговато с математикой или пространственной геометрией и вообще вы в здравом уме и не хотите отрываться от надежной грязи под ногами. Отлично. Вы попробовали, и можете возвращаться в свое подразделение и не переживать. Никто не будет на вас орать, посылать на пробежки вверх-вниз по холмам, заставлять отжиматься или заниматься всякой другой ерундой.

Командует этой школой командир Корпуса Ангара. Все остальные, неважно в каком ранге, его подчиненные. Это значит, что учить вас буду я, и Аликхан будет вас учить, и вот тот маленький паршивец по фамилии Горски тоже будет вас учить. Мы хотим вам помочь, а не навредить. Иногда вас будет учить один инструктор, иногда другой. Об этом не беспокойтесь. Я уже сказал, что у нас война, так что кто-то может сегодня быть вашим инструктором, а завтра бить лариксан. Мы стараемся не тратить зря времени.

И вот еще. Не бойтесь задавать вопросы и даже делать глупости. Если вы выкинете что-то уж совсем тупое и вам это не повредит, а меня почти прикончит, тогда вас выгонят. Иначе у вас будет еще один шанс угробить инструктора.

Все это обучение будет жестким, быстрым и без дураков. Сделайте так, чтобы Корпус и я могли вами гордиться. А теперь давайте за работу.

– Извини, что оторвал тебя от мотания в воздухе, Ньянгу, – сказал Хедли, – но ты у нас теперь главный спец по логике Редрута и этого его заместителя, Селидона. Ты знаешь результат первого рейда, который был вполне успешным. Как, по-твоему, Ларикс и Кура среагируют на это?

– Точно не могу сказать, сэр, – ответил Ньянгу. – Но прежде всего, думаю, он решит усилить патрули вокруг Куры. Селидон может решить, что мы прыгаем туда-сюда, чтобы запутать их. Так что он может усилить патрули вокруг Ларикса, решив, что наша следующая цель будет там.

– Хмм. Вообще-то мы туда и планировали следующий рейд.

– Тогда я предложил бы ударить их как можно сильнее. Селидон, скорее всего, будет ждать, что мы станем наращивать мощь постепенно и этот рейд будет легким… и не подготовит достаточно мощную контратаку. Может быть. Сэр.

– Неплохая идея, – признал Хедли. – Если нам все равно придется их захватывать, то почему бы не постараться прямо сейчас как можно больше разбить их военный флот? Слава Богу, что мусфии довольны жизнью и заняли половину С-Камбры разработками металла для «велвов» и «аксаев», а потом продают этот металл нам. Может быть, мы сумеем построить больше кораблей, чем Редрут сумеет сбить.

– Да, и вот что еще, Ньянгу, – прибавил Хедли. – Я прочел твой рапорт о крейсерах наарон-класса, которые Редрут предположительно хочет построить. Мы их пока не видели ни в деле, ни на земле, хотя разведка у нас пока ограничивается пролетом зонда-шпиона мимо Ларикс Примы и Секунды. Ты сказал, что Селидон был против постройки этих крейсеров. Есть ли шанс на то, что он переубедил Редрута и хотя бы по этому поводу нам не придется беспокоиться?

– Нет, сэр, – твердо заявил Ньянгу. – Если Редрут передумает сам, тогда «нааронов» не будет. Но, судя по тому, что я видел, когда Редрут что-то решил, переубедить его невозможно.

– Как и большинство диктаторов, – прибавил Ангара.

Ньянгу видел, как Пенвит поднял глаза к небу, явно думая «и командующих». Он скрыл ухмылку.

– Могу я сделать предложение, сэр? – сказал он.

– Давай, – ответил Ангара.

– На вашем месте я бы не тратил время, ожидая эти крейсеры, а сделал бы первый ход и напал бы на них на верфях, сэр.

– Для такого мощного налета у нас нет кораблей, – сказал Ангара. – Вернее так: точечные атаки на верфи приведут к значительным жертвам. Кроме того, придется найти все верфи – ты дал только три-четыре точки.

– Именно поэтому я бы использовал ядерное оружие, сэр, – сказал Ньянгу. – Редрут первый за него взялся. Если их чертовы верфи будут светиться в темноте, то на реконструкцию понадобится время.

– Нет, – решительно отозвался Ангара. – Политика Конфедерации – использовать ядерное оружие только для чисто военных целей и только при отсутствии другого выхода.

Тон его голоса не допускал дальнейшего обсуждения. Ньянгу поймал взгляд Пенвита, и тот кивнул.

– Да, сэр, – ответил, наконец, Иоситаро.

– Значит, это все, – заключил Ангара. – Джон, у тебя есть еще что-нибудь?

– Нет.

Ньянгу встал, отдал честь и вышел, Пенвит за ним.

– Ну, видишь, зверский радиоактивный злодей, как мыслим мы, блюстители истины и справедливости? – съязвил Пенвит.

– Ага. Я чертовски рад, что у нас такая высокоморальная война. Думаю, с тренировками на сегодня можно покончить – остался только час. Пошли, блюститель, купишь мне выпить.

Следующий рейд длился дольше и жертв было куда больше. Для обеих сторон.

Два камбрийских «келли» – коуд Ангара на мостике первого из них – появились из гиперпространства и уничтожили ближайший патрульный корабль. Кораблю позволили послать сообщение, и «келли» не ушли даже когда он был уничтожен, что должно было бы навести на мысль о ловушке.

На призыв ответили шесть новых лариксанских истребителей. Только они увидели на приборах два «келли», как появились остальные камбрийцы – еще два «келли» и десять «велвов» с приданными им «аксаями».

Лариксанцы вызвали подкрепление и напали, хотя противник превосходил их по мощи. Никто никогда еще не говорил, что лариксанцам не хватает мужества.

С Ларикс Примы взлетела еще одна группа истребителей с патрульными кораблями в качестве поддержки. Сам Селидон был на борту командного корабля.

Камбрийцы опять остались в лариксанском пространстве, и началась битва, в которую вступали появляющиеся корабли. Корабли вращались, ныряли в гиперпространство и вылетали наружу, получали удары и погибали.

Это была скорее свалка, чем битва, и никто, начиная с командиров флотов, не представлял, что происходит за пределами их мостиков и экранов ближнего обзора.

Коуд Ангара предвидел суматоху, поэтому у камбрийских кораблей был синхронизирован отсчет времени. В указанное время все они постарались оторваться и прыгнули в заранее установленный сектор «мертвого» пространства. Лариксанский истребитель и две патрульные лодки, сумевшие проследить камбрийцев, вылетели из гиперпространства прямо в тучу ракет и были уничтожены.