Текст книги "Сила урагана"

Глава 13

Kypa/Kypa Четыре

«Аксай» на большой скорости вошел в атмосферу над южным полюсом. Почти как камикадзе, он устремился к центру одного из океанов Куры Четыре и прекратил снижение меньше чем на тысяче метров над водой. На полной скорости он подошел к ближайшей суше, обошел пару прибрежных деревень и промчался над джунглями. Когда он достиг пространства вокруг небольшого озера, покрытого коричневой грязью, «аксай» замедлил полет.

Аликхан взглянул на внезапно загоревшееся точное время. На панели управления висела голограмма горной местности, в центре которой мерцала красная точка. Он взмахнул лапой, и выдвинулся микрофон.

– Время прибытия – две и три десятых минуты. Готовьтесь.

В его наушниках прозвучал двойной щелчок.

Аликхан был один на борту «аксая», хотя тот был рассчитан на четверых.

Внизу, в джунглях, просматривались почти отвесные скалы, увенчанные крошечным плато. Аликхан удивился, как они сумели туда забраться, а потом нырнул к плато. «Аксай» вздрогнул и замер в десяти метрах над поверхностью, когда Аликхан отключил двигатели и перешел на антигравитацию. Он передвинул рычаг антиграва так, что крылья «аксая» качнулись, и корабль тяжело сел на землю.

Аликхан откинул купол и выскользнул наружу, захватив с собой бластер. Он нашел кусты, присел и стал ждать. Примерно через десять секунд из зарослей выбрались двое. Одежда их была изодрана в клочья. Сами они были грязные, исцарапанные. Оба держали оружие наготове и зорко оглядывали окрестность.

– Ты обещал прийти, – выговорил Бен Дилл, – ты пришел.

– Извини, что не смог прийти раньше, – ответил Аликхан. – Но вокруг было слишком много кораблей. Мы вернулись на Камбру. Когда спутник получил сигнал от одного спасательного маячка, мы вернулись обратно. «Велв», к которому прикреплен этот «аксай», будет выходить в реальное пространство каждые два часа, чтобы забрать нас.

– Я ужасно рад тебя видеть, – проговорил Данфин Фрауде. – Неделя была длинная и голодная… По крайней мере, мне кажется, что это была неделя.

– Давайте на борт, – распорядился Аликхан. – Не думаю, чтобы меня кто-то заметил, но кто их знает. Я хочу побыстрее убраться отсюда.

Он вернулся к основной капсуле, нажал кнопку, и на двух других капсулах открылись купола.

– Я надеюсь, что смогу выдержать свой собственный запах, пока мы добираемся до цивилизации, – сказал Фрауде. – Потом я неделю буду лежать в ванне и есть бифштексы. И никаких овощей и сырой рыбы. Шесть бифштексов будет в самый раз. А потом я посплю месяц-другой. – Он забрался в «аксай».

Бен Дилл глядел на Аликхана.

– Ты вернулся, – снова сказал он.

– Я обещал, – опять ответил Аликхан. – Один раз ты меня спас, теперь моя очередь.

Дилл попытался что-то сказать, потом покачал головой.

– Еще кто-нибудь ушел? Вы получали еще сигналы?

– Нет, – сказал Аликхан. – Мы до сих пор не знаем, что случилось. Но Корпус будет продолжать контролировать спутник.

Глава 14

Камбра/D-Камбра

Редактору новостей Тэду Волмеру не нравилось выражение лица его босса.

– Мы поднимем большой шум, – довольно рассуждал Лой Куоро. – И когда придет пора получать награды, мы им кое-что напомним.

– Престон что-то нашел?

– Это слабо сказано, – сказал Куоро. – Корпус не просто получит тухлым яйцом по носу. Мы закопаем их в самой большой тухлой яичнице в мире. Это настоящая сенсация, касающаяся потенциальной безопасности Камбры!

– Не хотите рассказать об этом мне, сэр? – отозвался Волмер. – Я только знаю, что Престону позвонил родственник какого-то солдата. Неплохо было бы и мне знать, в чем дело, чтобы я мог решить, как работать с этим сюжетом. Все-таки я начальник Престона.

– Не беспокойся, – ответил Куоро. – Когда мы все подготовим, тебе расскажут. А пока лучше держать это в тайне. И потом, я еще помню, как быть репортером, – улыбнулся Куоро и направился к своему офису.

– Репортером? – удивился помощник Волмера. – С каких это пор издатели…

– Брось, – устало отозвался Волмер. – Пока он нам платит, он может быть кем захочет, хоть пиратом.

* * *

– Эта спасательная операция может нам очень дорого обойтись. – Коуд Ангара перечитал распечатку. – По крайней мере, у нас есть подтверждение того, что в десанте Янсмы есть выжившие. Я полагаю, родственников известили?

– Да, сэр, – ответил Эрик Пенвит, исполняющий обязанности командира Второй секции Корпуса. – Я решил, что лучше я сам проинформирую их, чем пускать дело по формальным каналам или объявлять их пропавшими без вести. Так больше шансов сохранить дело в секрете. – Он поморщился.

– Есть проблема? – спросил Хедли.

– Да, сэр, но не та, которой мы ожидали. Из четверых, заявленных как военнопленные, только у двоих, твега Махим и дека Монтагны, указаны родственники. Но проблема не в этом. Я уведомил родственников пропавших – у нас были указаны только двое, у твега Иртинг и дека Хекмайера, – что статус их родных изменен на «пропавших без вести, предположительно погибших». Сестра твега Иртинг немедленно поинтересовалась, как быстро будет выплачена страховка Корпуса и нельзя ли изменить статус Иртинг на «убита в бою», чтобы выплатили побыстрее, поскольку она явно погибла, где бы она там ни была.

– Да-а… – тихо отозвался Хедли.

– Мы часто забываем, что многие вступают в армию, чтобы убраться подальше от родственников, – заметил Ангара.

– И дело даже не в этом, сэр, – продолжал Пенвит. – Она сказала, что если мы будем и дальше крутить-вертеть, она обратится в газеты.

– Еще не легче!

– Хуже того, – развивал Пенвит, – она, похоже, уже сделала это. Один из репортеров Куоро начал что-то копать. Он пробовал найти командира РР, ему сказали, что Иоситаро на задании. Он пытался увидать командира Второй секции, ему ответили, что с Янсмой нельзя связаться. Тогда он добрался до меня и стал допрашивать, не проводит ли Корпус тайных операций против Ларикса и Куры. По-моему, он действует вслепую, но ему может и повезти.

– Давайте рассмотрим наихудший вариант, – предложил Ангара. – «Матин» поместит статью, в которой скажет, что против Ларикса и Куры ведется тайная операция и по крайней мере один человек погиб. Неужели это нам сильно повредит?

– Ничего хорошего в этом нет, – ответил Хедли. – Мы не можем быть уверены, что покойный Эб Йонс был единственным агентом Редрута в системе, хоть я и полагаю, что других не было. А что будет, если «Матин» даст статью с иллюстрациями? Мы им помогать не будем, но у них наверняка есть портреты хотя бы Янсмы и Иоситаро. Если на Ларикс попадет портрет Иоситаро в форме, это совсем ему не поможет.

– Может, попросить издателя «Матин», этого Куоро, придержать статью до нашего одобрения, хоть он совсем не дружественно настроен к Корпусу?

– Не стоит этого делать, сэр, – сказал Пенвит. – Наверно, вы забыли, но у Гарвина – то есть, прошу прощения, у мила Янсмы – роман с Язифью Миллазин, бывшей женой Куоро.

– Да что же это такое, черт побери? – взревел Ангара. – Я армией командую или мыльной оперой?

На это ни Хедли, ни Пенвит отвечать не стали.

– Ох-хо-хо, – пробормотал Ангара, ероша седой ежик, который он называл стрижкой. – И хуже всего, если Куоро это разболтает, Совет начнет задавать вопросы. Пока у нас есть разрешение делать с Лариксом и Курой все что угодно, кроме открытых военных действий. Но есть колеблющиеся. Жалко, что бомба от Редрута не грохнулась здесь. Это заставило бы политиканов быть решительнее.

– Да, сэр, – согласился Хедли. – Так что нам лучше обсудить сообщение Ньянгу и решить, как вытащить наших ребят из редрутовских застенков.

– Ты прав, Джон. – Ангара и в третий раз перечитал сообщение. – Хорошо, что Ньянгу может регулярно связываться с нами. Да, Эрик, кто-то во Второй секции заметил, что принимающая частота, которую он наконец нашел, очень близка к одной из армейских частот Ларикса. Интересно, как у него это получается? Можешь не отвечать: я пытаюсь думать, пока разговариваю. Вернемся к этой дорогостоящей спасательной операции. Сначала нам надо сбросить бомбу и не попасться самим.

– Ну, это можно, сэр, – пообещал Хедли. – Мы пошлем два «аксая» и «велв», чтобы приглядеть за ними. Бомбы подвесим под «аксаи», чтобы они зависли над местом, сбросили груз и убрались оттуда.

– Ладно, первый шаг возможен, – согласился Ангара. – Я так и рассчитывал. Меня больше беспокоит второй. Иоситаро хочет устроить крупный налет на Агур, столицу Примы, в определенное время, которое он укажет. Но у нас еще одна команда за несколько километров оттуда. Еще два «велва» – лучше бы были наши новые истребители – и два быстрых транспортника. И все это, чтобы вытащить четырех человек… Извините, пять.

– Шесть, сэр, – поправил Пенвит. – Ньянгу прибавил к списку кого-то с Ларикса. Я не знаю, кто это. А лишний транспорт на всякий случай, если с первым что-то случится.

– Шесть человек, – размышлял Ангара. – А потерять мы можем семь кораблей и сколько там… человек триста команды только на этой стадии. В результате я лишаюсь ценного агента, нашего единственного источника информации в правительстве Редрута, а приобретаю – в самом лучшем варианте – двоих младших офицеров, известных, скажем мягко, своими самодеятельными выходками, трех нижних чинов и предателя с Ларикса. Дело стоит того?

– Ответить вам по уставу, сэр? – спросил Хедли.

– Да нет, не надо, – буркнул Ангара. – Я знаю, что надо делать. И все мы понимаем, что делать это надо быстро, пока этот чертов Куоро не поломал нам все планы. Иногда даже хочется, чтобы мы и вправду были такими бандитами, какими он нас считает, пока ему ничего не надо, которые могли устроить ему несчастный случай. А когда ему от нас что-то надо, мы – защитники свободы.

– Да, здорово было бы засунуть бомбу Куоро в штаны, – мечтательно протянул Хедли. – И у нас хватает бандитов, чтобы это провернуть. Если бы не эта чертова клятва, которую мы все приносили…

– И наша собственная честь, – добавил Ангара.

– Прошу прощения, сэр? – переспросил Хедли.

– Неважно, – отозвался Ангара.

– Сэр, – вступил Пенвит, – я встречаюсь с ним в обществе, помните?

– Думаешь, тебе стоит с ним поговорить?

– Да нет, сэр, – ответил Пенвит, – меня он любит не больше, чем Янсму. Но я хорошо знаю Язифь Миллазин. Может, она знает способ его заткнуть.

– Будь осторожен, – сказал Хедли. – Нельзя испортить дело.

– Будьте спокойны, сэр, – живо отозвался Пенвит. – Разве я вас когда-нибудь подводил?

Язифь встретила Эрика у ворот Хилкреста, семейного особняка на Холмах над Леггетом. Выглядела она неважно.

– Ты сказал, что об этом нельзя говорить через коммуникатор. Он…

– У Гарвина ничего не изменилось, – поспешно сказал Пенвит. – Насколько нам известно, он жив, но в плену у Редрута. Извини. Надо было сказать это, когда я тебе звонил.

– Заходи, пожалуйста. Выпить хочешь?

– Я бы рад, но долг службы и все такое. Язифь, Корпусу нужно одолжение.

– Все что угодно, ты же знаешь.

Эрик объяснил проблему с Куоро и «Матин». Язифь подошла к бару, машинально налила две рюмки бренди и протянула одну Пенвиту.

– Ох, извини, я…

– Неважно, – сказал Эрик, делая глоток. – Ты меня вынудила.

– Я сказала, что помогу всем, чем могу. Но я могу не все. Лой Куоро относится как раз сюда. Да, я была замужем за этой свиньей, но это не значит, что я его знаю и понимаю. Если бы я знала его, – с горечью продолжила она, – или хотя бы себя, я для начала никогда бы не вышла за такую скотину. А я взяла и… – Она остановилась и выпила бренди. – Если бы я позвонила Лою, то сделала бы все только хуже, а не лучше. Думаю, теперь он ненавидит меня больше, чем Гарвина. И если он сможет отыграться на нас обоих, то немедленно так и сделает.

– Мм, вообще-то я так и думал, – сказал Эрик. – От тебя я хотел узнать, если выразиться деликатно, какой-нибудь способ оказать на него давление.

– Шантаж, ты хочешь сказать?

– Именно. Если ты можешь поделиться какими-то секретами или хотя бы намекнуть… А мы уж сами раскопаем…

Язифь задумалась, потом покачала головой:

– Ничего не приходит в голову. Он теперь холост, так что с кем он спит – его личное дело. Да рантье еще никогда никого не осуждали за прелюбодеяние. Разве что с их собственными женами. Да и то вряд ли. Насчет выпивки – все пьют. Наркотики – сомнительно.

– Да, мы настоящие декаденты, правда? – сказал Пенвит, допивая бренди. – Ну, мне пора, будь здорова и все такое. Если что-нибудь придумаешь – сообщи. Да, вот еще. Чем ты занимаешься в последнее время?

Язифь грустно улыбнулась:

– Да ничем. Как можно больше работаю, чтобы не думать. В основном сижу и переживаю по поводу Гарвина. Стараюсь рано ложиться спать. Наверняка плохо питаюсь.

– А что, если я напомню Каро тебе позвонить? Вы можете сходить выпить или потанцевать. И не думай, не такой я альтруист. С тобой в качестве дуэньи меньше шансов, что Каро уйдет с первым красавчиком, который позовет ее танцевать, пока я играю в солдатиков.

Язифь невольно улыбнулась. Рыжеволосая Каро Лонрод не пропускала ни одной развеселой вечеринки рантье, пока не столкнулась с Пенвитом. Сначала они были просто случайными партнерами по сексу. Потом, во время мусфийской операции, ей пришлось несколько раз быть его прикрытием. А кем они стали друг другу с тех пор – ни один из них обсуждать не любил. Ко всеобщему удивлению, она совсем перестала гулять.

– Да, было бы неплохо, – сказала Язифь. – Обещаю позвонить, если что-нибудь вспомню.

Она проследила за его отлетом, вернулась в дом, налила себе еще бренди и села на кушетке, глядя на Леггет.

Через час ее рюмка все еще была полна. Внезапно глаза Язифи распахнулись. Она подошла к коммуникатору и начала нажимать на кнопки. Потом она остановилась, задумалась и набрала другой номер.

– Кодирую, – сказала она, услышав голос на другом конце. Потом прочитала код со своего дисплея. – R-три-шесть-семь.

Голос стал неразборчивым, потом четкость вернулась, когда в другой коммуникатор ввели код.

– Закодировано по R-три-шесть-семь. В чем дело, Язифь?

На другом конце был Хон Фелпс, директор по персоналу компании «Миллазин» и бывший личный помощник ее покойного отца.

– Мне нужна команда GT-Девять-Семь-Три, – сказала Язифь.

Последовало долгое молчание. Код, который ей сообщили после смерти отца, был введен ее отцом много лет назад. Каждый старший служащий знал, что если член семьи Миллазин или их представитель использовал код GT973, то они должны были выполнить абсолютно любое задание без вопросов, комментариев и записей. Кроме того, Фелпс сообщил ей, что на службе у Миллазинов во вполне обычном качестве состояли несколько человек с необычным прошлым и способностями, которые выполнят какое угодно поручение.

Язифь сообщила код Гарвину во время мусфийской войны, но у него не было случая к нему прибегнуть. Но теперь…

– Ты уверена… извини, Язифь. Подожди. С тобой скоро свяжутся по твоему номеру. – Связь оборвалась.

Она подождала, обдумывая свою идею. На губах у нее появилась улыбка, и довольно неприятная. Потом ситуация показалась ей забавной, и она рассмеялась как раз в тот момент, когда коммуникатор загудел.

– Язифь Миллазин, – сказала она.

– Т-Один-Два-Один, – ответил совершенно нейтральный голос, скорее всего синтетический. Язифь ввела код, потом объяснила свой план.

Будильник снова мелодично зазвенел. Лой Куоро повернулся, потянулся к кнопке, но вместо пластика нащупал бумагу. Он открыл глаза и увидел, что к часам прислонен конверт.

Куоро сел, и светловолосая женщина, уснувшая на его руке как на подушке, спросонок что-то пробурчала.

«Как это сюда попало? Я ничего вечером не пил. Это что, сюрприз от Бет?»

Он разорвал конверт. Внутри была карточка с печатным текстом, выглядевшим, однако, как рукописный.

«Желаем вам самого наилучшего дня отныне и, надеемся, вовеки».

Подписи не было.

Внезапно карточка загорелась. Куоро взвизгнул от удивления и уронил ее на ковер, где она превратилась в пепел.

Бет села в постели:

– В чем дело, милый?

– Ничего. Спи дальше.

Раньше он не замечал, какой у нее временами раздражающе гнусавый голос.

Куоро схватил коммуникатор, но решил, что прежде чем отрывать головы своей службе безопасности, надо хотя бы умыться. Он в раздражении направился в ванную, потянулся к крану и увидел вокруг него почерневший пепел.

«Еще одна записка. А могла быть бомба. И тот, кто сюда вломился, вместо бумажных конвертов мог взять с собой нож или пистолет».

Он открыл аптечку и внутри одной из бутылочек с лекарством от головной боли увидел пепел.

«Лекарство могли заменить ядом, и я бы ничего не заметил».

У Куоро затряслись руки. Он схватился за умывальник и нажимал, пока дрожь не прошла. Он взял халат с вешалки, надел и услышал потрескивание. Сунув руку в карман, он опять нашел пепел.

«А могла быть ядовитая змея».

Почти ничего не видя перед собой от бешенства, он схватил коммуникатор и нажал кнопку «Тревога». Завыли сирены. Ему ответил голос:

– Группа отражения в пути, сэр. Вы можете говорить? Что случилось?

– Кто-то… кто-то вломился, – выговорил Куоро.

Дверь распахнулась. Ворвались двое в полном вооружении, с бластерами наготове и залегли по обе стороны от двери. Пригибаясь, вошел один из сотрудников его службы безопасности с нацеленным оружием.

– В чем дело, сэр?

– Здесь был нарушитель, черт возьми! И он прошел мимо вас!

– Пригнитесь и уйдите с дороги!

– Да он уже ушел, идиот!

Командир охраны поднялся на ноги, протиснулся мимо Куоро и не увидел ничего, кроме удивленной женщины в постели.

– Что случилось, сэр? Откуда вы знаете, что здесь был нарушитель?

Куоро ахнул, потом споткнулся на слове. Он был слишком взбешен, чтобы объяснять что-то.

«Этот чертов Корпус! Наверняка это они. Ни у кого из других моих врагов нет таких возможностей. Мерзавцы прошли мимо лучшей охраны, какую я только мог найти. Они могут сделать это опять, и я никак не могу защититься от убийства. И не могу обвинить их на основании чертова пепла и странной истории, которой не поверит даже Бет. Черт побери, черт их побери!»

Престон ответил на вызов по коммуникатору:

– «Матин». Это Престон.

– Говорит Лой Куоро.

– Да, сэр?

– Мы закрываем сюжет по Лариксу и Куре.

– Что-о?

Единственным ответом ему был щелчок. Куоро прервал связь.

Глава 15

– Я недоволен, – резко сказал Селидон, – и Протектор тоже.

– Не мной, надеюсь? – отозвался Ньянгу, и ему почти не пришлось притворяться, чтобы изобразить дрожь в голосе.

– Нет, Йонс. Сейчас вы один из немногих людей, на которых Протектор и я можем положиться. Вы когда-нибудь слышали о «серых мстителях»?

– О ком?

– И глава государственной безопасности тоже не слышал, и командующий гвардией Протектора, – недоумевал Селидон. – Оказывается, некоторые гвардейцы – сколько и кто именно, пока неясно – считают, что для бандитов, которых мы захватили на Куре Четыре, недостаточно суда Протектора.

– Ерунда, – ответил Ньянгу. – Через день доктор Мьюсс начнет процедуры. Заключенные уже достаточно здоровы, чтобы не умереть от побочных эффектов наркотиков, которым он пользуется. После этого суд будет скорым, справедливым и смертоносным.

– Я это знаю, и Протектор это знает. Но эти идиоты, похоже, решили взять дело в свои руки, – в бешенстве продолжал Селидон.

Ньянгу изобразил должное потрясение.

– Цель «серых мстителей», судя по первоначальным рапортам, – продолжал Селидон, – захватить заключенных после начала суда и немедленно казнить их перед камерами. Этим они хотят доказать свою верность Протектору. Если они так считают, они – глупцы. Осуществление такого плана может привести к обратному результату. Если, скажем, в надвигающейся войне с Камброй возникнут сложности, то население может принять этих самых мстителей за выразителей истинного духа наших миров. Если предположить, что у них есть план, они могут задумать переворот, разумеется, во имя Протектора, чтобы избавиться от ничтожных и малодушных личностей, которые всей душой не поддерживают Протектора. Без сомнения, кое-кто, например Протектор Редрут и я, погибнет в ходе восстания, и пока не закончится чрезвычайное положение, правительство попадет под иго этих мстителей. Интересный способ устроить революцию. Изнутри, а не снаружи, во имя большей безопасности народа и его величайшего героя.

– Если вы услышали об их планах, – попытался успокоить его Ньянгу, – значит, не так уж они умны.

– Пока это только сплетни и слухи, – сбавил Селидон. – Но мои агенты взялись за работу в самом дворце. Поскольку бандиты творили свои бесчинства на Куре Четыре, мы допрашиваем всех служащих дворца и гвардейцев, которые оттуда родом.

– Почему вы доверяете мне эту информацию?

– Поскольку вы взяли дело с этими бандитами на себя, возможно, вам стоит проверить свою охрану еще более тщательно.

Ньянгу подошел к окну, взглянул на серое однообразие Ларикса Примы и изобразил задумчивость.

– Вообще-то, – сказал он, поворачиваясь, – я скорее постарался бы обойти этих конспираторов на повороте, чем затыкать протекающую плотину здесь и там.

Иоситаро поймал себя на том, что стал перемешивать поговорки и сравнения не хуже самого Протектора.

– И что вы предлагаете?

– Сейчас заключенных держат в дворцовой тюрьме.

– Это самый надежно охраняемый комплекс на планете.

– Но не в случае, если заговорщики внутри дворца, что следует из слухов.

– Верно. Так вы хотите переместить их? Куда?

– Лечебница доктора Мьюсса хорошо охраняется и весьма надежна, – сообщил Ньянгу, – поскольку ему передают для допроса и лечения многих врагов Протектора.

– И она недалеко от Дворца юстиции, – подхватил Селидон. – Но переход между лечебницей и дворцом открыт для нападения.

– Вовсе не обязательно. Мы переводим заключенных в лечебницу, – объяснил Ньянгу, – и говорим гвардии, что они отвечают за их безопасность между судом и лечебницей. Позволим им подготовить позиции и так далее. А потом, когда заключенных достаточно подготовят к суду, для безопасности на маршруте мы привлечем обычные войска и вернем гвардейцев в казармы. «Серые мстители», если они существуют, наверняка будут готовиться к действиям против гвардейцев, и их планы будут нарушены.

– Хм, – задумался Селидон, – неплохо. Совсем неплохо. Полагаю, Протектора заинтересует ваш план.

– Я надеюсь, сэр.

– Похоже, мы не зря забрали вас с Камбры, Йонс.

– Спасибо, сэр. – Ньянгу неловко отдал честь и вышел.

«Отлично. Просто замечательно. Похоже, сплетник, которого нашла Маев, каждому идиоту, готовому слушать, наболтал об этих патриотичных неведомых заговорщиках».

Как Ньянгу и надеялся.

«Теперь мы вытащили заключенных наружу, подальше от этой чертовой неприступной тюрьмы».

– Командующий Селидон говорит, что у вас есть интересные мысли по вопросам, которые не следовало бы обсуждать, – начал Редрут.

– Я надеялся, что они вас заинтересуют, сэр, – ответил Ньянгу.

– Они меня заинтересовали, и ваши предложения будут приняты. Кроме того, мой нынешний глава безопасности выказал свою непригодность тем, что ничего не знал об этом деле. На его пост я предлагаю вас.

– Ну… спасибо, сэр, – выговорил, наконец, Ньянгу. – Но могу я попросить вас об одном одолжении?

Редрут нахмурился.

– Нельзя ли отложить мое назначение до того, как мы разберемся с этими десантниками? Похоже, у меня эта ситуация под контролем, и мы с доктором Мьюссом хорошо сработались. На то, чтобы ознакомить нового чиновника с тем, как вы хотите трактовать это дело, уйдет время.

Редрут задумался, потом кивнул:

– Правильно мыслите, Йонс. Я всегда говорю, что надо сначала закончить одно дело, а потом браться за другое. Под вашим контролем бандиты скоро станут уроком для общества, как я и обещал.

– Ты чуть сам себя не перехитрил, – фыркнула Маев, закончив проверять комнату на жучки и убирая прибор в ящик комода.

Они с Ньянгу навострились постоянно проверять наличие жучков, менять методы очистки и никогда не разговаривать открыто в помещении, где есть любые электронные приборы. Жучки в спальне слышали записи только невинных разговоров, секса или храпа.

– Это точно, – согласился Ньянгу, плюхнувшись на кровать. – Вот к чему ведет излишняя эффективность. Такие планы валят меня с ног. Я хочу быстро принять душ, еще быстрее поесть и отрубиться.

– Пока нет, – сказала Маев. – У тебя еще одна проблема.

– Не сегодня. И лучше бы проблема заключалась не в тебе. Я так устал, что даже пальцем не пошевелить.

– Не во мне, о величайший любовник Вселенной, – сказала Маев. – В твоих компаньонках.

– Да?

– Сегодня ко мне подошла Брита, довольно обиженная, и хотела узнать, в чем состоят мои особые постельные таланты.

Ньянгу застонал и перекатился на живот. По какой-то причине, которую он сам отказывался анализировать, вскоре после того, как Маев присоединилась к нему, он почувствовал… Нет, не вину – с чего бы ему чувствовать себя виноватым? – неохоту посещать своих компаньонок.

– Знаешь, – заметила Маев, – не стоило бы тебе отказываться от своих привычек, уклонист ты этакий. Это один из первых признаков, на который обращает внимание хороший контрразведчик.

– Боже, дай мне сил, – пробормотал Ньянгу, пряча голову в одеяло.

– Может, и даст. Ты, конечно, пойдешь исправлять дело, о образец мужественности, и всю ночь будешь гулять с постели на постель. Я слышала, о тебе уже ходят легенды. Может, оставишь коммуникатор включенным, чтоб я могла посмотреть?

Ньянгу сел:

– Ты, правда, этого хочешь?

– Я тебя шокировала, мой милый развратник? – спросил она. – Да нет, не хочу.

Ньянгу удивился, почему он почувствовал облегчение и почему он вообще так затянул с этой чепухой.

– Скажи им… Скажи, что на Куре я подцепил венерическую болезнь, и что с тобой я тоже не сплю. Но поскольку ты уже знаешь про болезнь, то спишь в моей комнате, чтобы не пошли слухи.

Маев подошла к постели и посмотрела на него:

– То есть ты не собираешься воспользоваться моим предложением и натрахаться в свое удовольствие?

Ньянгу покачал головой.

– Почему?

– Не хочу об этом говорить.

– Да ты самый романтичный из всех неромантиков, – сказала Маев, опускаясь рядом. – Поцелуй меня, негодник.

– Ладно, – согласился он, – но только поцелую. Я уже сказал, и это была чистая правда, – я совершенно без сил.

– Это мы посмотрим.

Краснолицый мужчина в черном комбинезоне наклонился ближе к Гарвину. Он изобразил дружелюбную улыбку, продемонстрировав при этом желтеющие зубы и дурной запах изо рта.

– Ну так слушай, сынок. Твои родители хотят, чтобы ты рассказал правду обо всех этих машинах.

У Гарвина свело живот, он с трудом удерживал слезы. Он посмотрел на родителей на другом конце скамьи, ожидая, что они поощрительно улыбнутся ему, чтобы он молчал. Янсма никогда ничего копам не рассказывают, а, тем более, чертовым следователям. Но вместо этого отец кивнул и сказал басом: «Расскажи дяде полицейскому то, что он хочет знать».

Гарвин сжал губы и сказал, сам не очень понимая смысл своих слов:

– Мил Гарвин Янсма, личный номер J-Шесть-Девять-Три-Семь-Нолъ-Четыре-А-Семъ-Два-Пять.

Полицейский влепил ему пощечину, но боль разошлась по всему телу. Гарвин дернулся.

– Ну же, сынок, – сказал полицейский, – я от тебя большего ожидал. Как назывался корабль, на котором ты приземлился? Какой твой позывной? Какие были ваши цели на Куре Четыре?

– Мил Гарвин Янсма, личный номер…

Теперь он был не в полицейском участке, а посреди огня. Вокруг рвались ткани, кричали горевшие животные. Перед ним в огне танцевали его родители, чернея и умирая. Над ним навис череп матери:

– Как назывался ваш корабль? Сколько десантников высадилось? Какой твой позывной? Какие были ваши цели на Куре Четыре?

– Мил Гарвин Янсма, личный номер…

Они поймали его в закоулке, и никого из цирковых рядом не было. Камни и кирпичи колотили его мальчишеское тело, громила с доской разбил ему пальцы, и его затопила волна боли. Окружающие кричали:

– Как назывался ваш корабль? Сколько человек высадилось? Какой твой позывной? Какие были…

– Меня зовут Гарвин Янус Шесть, – сказал Гарвин. – У корабля, который высадил меня на Куре Четыре, названия не было, но…

Гарвин внезапно проснулся, охваченный тошнотой. Он еле успел слезть с каталки и добраться до раковины, как его начало рвать.

Никто из троих присутствующих – ни Ньянгу Иоситаро, ни доктор Петтеу Мьюсс, ни здоровяк-охранник, именовавшийся медбратом, – и не шелохнулся, чтобы помочь ему. Гарвин повернул кран, подставил под него голову и успел еще прополоскать рот, прежде чем медбрат снова швырнул его об стену камеры.

– Видите, Гарвин, – проворковал Мьюсс, – рано или поздно вы нам все расскажете, и именно в той форме, в какой нам надо. Это всего лишь вторая процедура, и мы уже знаем ваш позывной. Скоро вы нам расскажете и о ваших людях, и о задании, и о том, как вы добрались до Куры Четыре.

Гарвин попробовал было заговорить, но его снова вырвало.

– Эти лекарства очень сильные, – с сочувствием сказал Мьюсс. – И у них ярко выраженные побочные эффекты – как краткосрочные, которые вы сейчас испытываете, так и долгосрочные. Могу вам сказать, что с продолжением лечения они усиливаются. Вы можете облегчить свою участь сотрудничеством. И помните, что остальные члены вашего отряда теперь выздоровели, так что они тоже будут подвергаться лечению. Вы могли бы их от этого избавить.

– А пошел ты, – сумел выговорить Гарвин.

Медбрат нахмурился и двинулся к нему. Гарвин присел под его протянутой рукой и заехал коленом ему в пах. Медбрат вскрикнул. Испуганный Мьюсс нажал сигнал тревоги в кармане. Но Ньянгу был быстрее. Он оттолкнул охранника, как бы нечаянно задев его локтем так, что у того треснули ребра. Потом он ударил Гарвина по уху так, что тот покачнулся. Потом последовал резкий удар под дых, и Гарвин осел. Ньянгу собрался уже ударить его по шее, когда Мьюсс закричал:

– Нет-нет, нельзя наносить ему повреждения! Стойте, лейтер Йонс!

Ньянгу подчинился, и Гарвин упал на колени. Через минуту он поднялся, стараясь оставаться на том месте, где его бил Ньянгу, несмотря на сильный приступ тошноты.

Дверь камеры распахнулась, и ворвались охранники в больничной белой форме.

– Все под контролем, мальчики, – сказал Ньянгу. – В следующий раз мы приставим к этому человеку двоих охранников. Или даже одного, но более толкового, чем этот идиот. Заберите его, кстати, и скажите его начальнику, что я не хочу его больше видеть.

– Да, сэр. Извините, сэр. – Стонущего охранника утащили.

– Видите, к чему приводит насилие, Янсма? – выговорил Ньянгу. – А теперь сядьте обратно на каталку, и я расскажу вам, какое предложение сделал Протектор.

На секунду лицо Мьюсса выказало удивление, потом оно приняло нейтральное выражение.

– Доктор, вы не вышли бы на несколько минут?

– Конечно. Конечно. Но я должен знать, что вы обсуждаете с пациентом.

– Как только я получу от него ответ, – сказал Ньянгу, – немедленно вам сообщу.