Текст книги "Скорость убегания"

Она отвернулась.

– Это из-за разговора с Боселло? Что тебе не понравилось? Ты не подозревала, что демократия пребывает в столь плачевном состоянии?

– Это, конечно, грустно, – согласилась Самми. – Но сказать, что я опечалилась, не могу.

– Тогда в чем дело?

– Я потрясена, – призналась она.

Какое-то время Дар сидел молча, уставившись на профиль спутницы, потом улыбнулся.

– Наверное, ты не подозревала, что пресловутые капиталисты способны разговаривать как обычные люди, да?

– Ну уж, нет, – возразила она. – Больше всего меня поразило его лицо.

– Лицо? – удивился Дар.

Самми кивнула.

– Лоб, аристократичный нос, скулы и... глаза.

Дар перегнулся, заглядывая девушке в лицо.

– Ты находишь его привлекательным?

– Привлекательным?! Хорошее слово, но притягательным – еще лучше. Вероятно, даже... чарующим.

– Мне казалось, что твой удел – сторониться чувств.

Она обдала его презрительным взглядом.

– Учись ценить красоту, балда, чтобы хранить в своем сердце. Я, может быть, никогда его не увижу больше и мне не доведется с ним разговаривать, но я не забуду этой встречи и память о ней сделает остаток моей жизни насыщеннее и богаче.

* * *

Высаживаясь в космопорту Ньюарка, Дар подслушал часть беседы Самми с Лоной.

– ...женат?

– Ему это не нужно, – безапелляционно заявила Лона. – Почти не видела его с подружками.

– А как насчет мужественности?

– Ты говоришь о сексуальности, так? Он утверждает, что асексуален, если только дело не касается любви. Считает, что секс возможен лишь с той, кого полюбит без памяти.

– Как романтично, – мечтательно пробормотала Самми.

Дар решил, что вопросы вряд ли могли относиться к Уайти.

* * *

Они устремились к выходу, болтая и смеясь. Дар испытывал душевный подъем. Он на Терре! На исторической земле! Родине Цицерона и Цезаря, Карла Великого и Линкольна. Планете легенд и чудес.

Пока он шел по ворсистому красному ковру, его окружали бесчисленные табло, отмечавшие прибытие и отлет звездных кораблей, – все было именно так, как он воображал.

Внезапно ближайшее к нему табло прояснилось, звякнул гонг, эхом отозвавшись из всех уголков громадного здания космопорта. Гул голосов стих, люди повернулись к дисплеям.

– Вольные граждане, – раздался звонкий голос, – разрешите представить его честь Кази Пойолу – председателя партии лордес, лидера большинства Ассамблеи Федерата.

Лицо в обрамлении белоснежного венчика волос глядело на Дара в упор с бесчисленных экранов.

– Вольные граждане, – произнес Пойола глубоким басом, – на нас обрушилась ужасающая катастрофа! Невидимая и вездесущая опасность приближается с каждой секундой, проникает в самую гущу, и ее носителем вполне может оказаться человек рядом с вами, за вашей спиной и даже внутри вашего мозга. Знайте, никакого спасения против этого чудовищного заговора нет! Как нет никаких стен, которые способны помочь вам отгородиться от него, ибо зовется это исчадье ада – ТЕЛЕПАТ! Даже сейчас он, может быть, читает ваши мысли, пытается воздействовать на ваше сознание, копаясь грязными лапами в самом сокровенном. Но и это не все: монстр не одинок! Агенты правительства проследили его путь с далеких колоний до самой Терры, они наступали ему на пятки, но так и не смогли настичь, ибо каждый раз он избегал ловушки благодаря помощи своих клевретов на тысячах планет.

– Людьми освоено девяносто три планеты, – буркнул Уайти, – если следовать прошлогодней статистике.

– Кто же те, кто помогает чудовищу? – гремел Пойола. – Кто предоставляет помощь и убежище существу, способному прочесть ваши мысли? Только тот, кто сам телепат. Вот почему, вольные граждане, мы уверены в существовании заговора телепатов, охватившего весь освоенный человеком сектор Галактики – сферу влияния нашей цивилизации.

Люди вокруг встревоженно загомонили. Дар почувствовал, как холодный пот заструился вдоль позвоночника. Он покосился на спутников. Бледные лица и сжатые губы. Кроме Уайти, который выглядел просто опечаленным.

Пойола пристально взирал с экрана. Он выжидал. Обратная связь с многомиллиардной аудиторией подсказала ему, когда следует вновь заговорить. Он рассчитывал на гневную реакцию человечества и та была именно такой, какую он ожидал. Когда возмущение достигло пика и голоса стали стихать, ни мгновением позже, Пойола продолжил:

– Наш полицейский корпус оказался не в состоянии остановить телепатов – миллионы хваленых профессионалов, которым налогоплательщики выкладывают из своего кармана триллионы кредитов каждый год! Вы думаете, они не способны?! Ничего подобного! Вам кажется, они ленивы и трусливы? Как бы не так! Это храбрые, отважные офицеры, все до единого! Почему же они не способны уничтожить заразу в зародыше? Да потому, что монстр ускользает из-под нашего носа в тот момент, когда полицейскому требуется заполнить ордер на арест в магистрате той или иной планеты. Полицейскому приходиться тратить драгоценное время, предъявляя местным властям доказательства его вины. Хотя кругом все знают, кто преступник-телепат! Вольные граждане, так называемые судьи не позволяют честным офицерам даже подслушать беседы монстра с шайкой его подручных.

Пойола насупил брови и вперил сверлящий взгляд в аудиторию.

– Полиции ставили палки в колеса, где только возможно, и пока судьи препирались, давать иль не давать ордер, телепат проник на нашу прекрасную Родину, – он медленно покачал головой. – Дело зашло слишком далеко. Юстиция, погрязшая в формализме, поставила под угрозу вашу жизнь и мою, и не только жизнь, но и функционирование всего нашего общества! Кто может теперь спокойно лелеять тайную надежду, мечтать о возлюбленной или каяться в грехах, зная, что в любой момент чуждый разум способен вторгнуться в ваш мозг и выведать самые сокровенные желания! Помните, вольные граждане, величайший заговор телепатов уже простер свои скользкие щупальца и высасывает наши мысли, наши чаяния, наши устремления, грозя сокровенным устоям демократии. Что ж, так и будет продолжаться? Нет! Настало время как следует дать по рукам, положить конец, вымести каленой метлой! Вы спросите, вольные граждане, как очистить закон от лазеек, которые позволяют злостному преступнику скрываться от его блюстителей? Вы спросите, победят ли телепаты? От чистого сердца отвечу: нет, нет и нет, – голос Пойолы взвился на визгливой ноте. – Мы отрубим скользкие щупальца, мы уничтожим гадин. Закон перестанет ставить палки в колеса защитникам справедливости, – его глаза впились в Дара, полыхая мрачным огнем. – Но заговор невозможно остановить, пока исполнительный секретарь Лун Колерво колеблется и сомневается! Власть должен взять в свои руки человек решительный, сильный, который не тратит время на скулеж «о священных правах» и «конституционности» действий, – Пойола глубоко вдохнул, явно пытаясь успокоиться, и очень тихо сказал:

– Исходя из вышесказанного, вольные граждане, сегодня я с трибуны громогласно потребую вотума доверия от Ассамблеи по поводу всеобщих выборов. Референдум обязан состояться! Дорогие сограждане, братья и сестры, не удивлюсь, если проснувшись однажды утром, мы обнаружим, что нас опутали тенета чужих мыслей! Пока не поздно, свяжитесь с вашим представителем в Ассамблее. Сейчас, сию же минуту!

Требуйте проведения выборов! Референдум должен состояться, граждане. Нам нужна твердая рука, которая наведет порядок, или же свет демократии погаснет навсегда.

Лицо на экране задрожало и исчезло. В космопорту разразился шквал аплодисментов. Уайти оглядел свою команду.

– Вот что, ребята, нам пора двигать к главному выходу. Попытайтесь сделать вид, что вы совершенно растеряны.

Последовать совету было совсем не трудно. Дар чувствовал себя так, словно у него из-под ног вышибли почву. Не из-за того, что один-единственный пассажир с крошечного звездолетика объявлен врагом человечества номер один, и не из-за того, что потенциальный переворот приобретал реальные очертания; его больше всего потрясла мысль, что конспираторы могут достичь своих целей вполне законным, легальным путем!

Их шансы были не так уж малы, если судить по тому, что удалось различить по обрывкам разговоров, долетавших до слуха молодого человека:

– ...а мне-то всегда представлялось, что на всю Галактику имеется всего парочка телепатов, – говорил заплывший жиром толстяк.

– И мне так казалось, – отозвался его спутник, несколько более худощавый. – Думаю, что это были, ты понимаешь, узаконенные телепаты.

– ...действительно способны узнать всю подноготную каждого человека? – любопытствовала старая карга. Судя по следам былой красоты, ей было что вспомнить, но уж делиться этим она наверняка ни с кем не собиралась.

– ...но телепаты прочитают все мои закрытые счета! Всю информацию о рынке ценных бумаг, – возмущался багроволицый тип. – Это же аморально! Как в таких условиях можно пробросить конкурента?

– Телепаты должны быть остановлены, – согласился его напарник. – И привлечены к ответу.

– ...возьмут верх! – верещала симпатичная молодка на весь зал. – Они же закроют наше казино!

– Телепаты действительно не захотят, чтобы люди ставили на кон свои деньги, – уныло согласилась ее напарница, пышная дама с азартным блеском в густонакрашенных очах.

– ...а как же гражданские права?! – трубил человек с сединой, обладатель уверенного лица и важной походки: федеральный судья, быть может. – Ведь как быть с правами? Стоит Пойоле стать испосеком, первое, что он сделает, отправит конституцию на доработку. Через год у нас проклюнется свой диктатор. Причем на самых законных основаниях.

– О каких пустяках вы толкуете, когда кругом творится такое! – крикнул прохожий, набрасываясь на судью. – Вы хоть представляете, как теперь будут определять цены в торговле, если телепаты засядут в министерстве экономики.

Друзья по несчастью наконец вырвались из толпы на свободный пятачок перед лифтами. Уайти ткнул кнопку вызова. Время застыло или, по крайней мере, принялось тянуться, как липучка. Наконец двери раздвинулись и из кабины повалила гомонящая толпа.

– ...угроза всему, во что мы верим, Питер!

– ...может, приносят младенцев в жертву на своих тайных встречах, как ты думаешь?

– ...надо голосовать за Пойолу!

– ...вот я и сказала мужу, раз ты не разделяешь общего мнения, стало быть, сам телепат!

– А он что?

– Мгновенно отпарировал: от телепатки слышу.

– ...Анжела, а разве это плохо знать, что ты меня любишь?

Двери захлопнулись за командой и лифт понесся на первый этаж.

– Я боюсь, дедуля, – тихо призналась Лона.

– Это потому, что ты слишком умная, – прогудел Уайти. – Что касается твоего родственника, то у него просто душа в пятки ушла.

Дар проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Люди так напуганы. Они готовы пожертвовать своими правами.

– Готовы? – переспросил Уайти. – Да они с радостью расстанутся с ними.

– Уайти, а как же быть с моим заданием?

– Оно все еще необходимо, – отрезал Уайти. – Если лордес проиграют выборы, то прибегнут к перевороту. Хотя вполне вероятно, что выжидать не станут.

Двери распахнулись.

– Идите спокойно, – прогудел Уайти, обращаясь ко всем. – Ведите себя как обычно, и все будет в порядке.

Людей здесь было поменьше, но они так же группировались, как и наверху. Уайти ледоколом пронизал зал, остальные баржами двигались в его фарватере. Получив багаж, команда вышла на транспортную стоянку.

К ним приблизился мужчина в синей униформе.

– Мистер Тамбурин?

У Дара екнуло сердце. Но он тут же сообразил, что это не охранник: ни значка, ни оружия.

Уайти смерил служащего оценивающим взглядом.

– Это я.

– Мистер Боселло шлет вам наилучшие пожелания, сэр. Не согласитесь ли вы воспользоваться его гостеприимством?

– Горацио всегда славился умением рассчитывать время, – вздохнул Уайти, забираясь в лимузин. – Давайте, друзья, забирайтесь.

Друзья не заставили себя долго ждать и вскоре развалились на удобных подушках широких кресел.

– А это что, буфет? – Дар показал на панель между салоном и кабиной шофера.

– Спроси у водителя, – Уайти постучал пальцем по мембране селектора.

– Он там, за стенкой.

– Запросто, – Дар ткнул клавишу и наклонился к мембране:

– Извините, вы не подскажете, что это отсвечивает?

– Полностью укомплектованный бар, сэр, – отозвался шофер. – Пожалуйста, пользуйтесь на здоровье. Надеюсь, вы найдете свои любимые напитки.

– Сейчас посмотрим, какие сюрпризы приготовил для нашего барда друг Горацио, – Дар открыл дверцу, пробежал глазами перечень закодированных названий и выбрал для себя Алголь-оглушительный. – А вы чего изволите, дамы и господа?

– Сириус-мозгодробительный, – отозвалась Лона.

– Концентриситет Канопуса, – сказала Самми.

– Шато Ламорх сорок шестого, – объявил Уайти.

– Нет, Уайти, – прищурился Дар, – на этикетке проставлен сорок восьмой год.

– Что ж, в тот год тоже был неплохой урожай, – вздохнул Уайти. – Сойдет.

Дар набрал серию кодов и взглянул вопросительно на отца Марко.

– Спасибо, ничего не надо, – поднял ладонь священник. – Я пью только по утрам.

Дар пожал плечами, достал стакан и с чувством глубокого удовлетворения откинулся на спинку кресла.

– Мне кажется, я начинаю понимать прелести декаданса, – он замолчал, разглядывая кварталы города, проплывавшие под прозрачным днищем крылатого лимузина. – Боже, а это что такое?

Несколько улиц внизу заполняла разношерстная толпа. Кое-кто размахивал плакатами. Молодежь прицельно метала орудия пролетариата в полицейскую шеренгу, ощетинившуюся электродубинками меж прозрачных щитов.

– Ну-ка, ну-ка! – Уайти выглянул в окно. – Ха, совсем неплохо! Сейчас попробуем услышать, – он покрутил верньер и прислонил ухо к мембране.

Кабина наполнилась гулом, но отдельные реплики пробивались сквозь гвалт:

– Экстрасенсы этичны!

– Встанем грудью за эсперов!

– Терра для телепатов!

Уайти удовлетворенно хмыкнул:

– Один-ноль в нашу пользу. Приятно услышать голос разума.

– Камни отлетают от щитов, – удивился Дар. – Силовой экран, что ли?

– Угадай с трех раз, – заметила Лона насмешливо.

– Он угадал, – сказала Самми, – с первого захода. Ты прав, это силовой экран. Гарантия, что демонстранты никого не зашибут.

– Как ты думаешь, Дар, кто этот экран поставил? – не обращая внимания на соперницу, спросила молодого человека Лона.

– Наверное, чиновники.

Самми даже хлопнула в ладоши.

– Второе очко в твою пользу. Заметь, правительство не остается глухим к требованиям демонстрантов, – сказала Самми голосом, полным сарказма.

– Правительство одобряет беспорядки? – удивился Дар.

– Оно просто обожает санкционированные выступления протеста, это даже в законе отражено: каждые сто тысяч подписей дают один голос в Ассамблее.

Дар с нескрываемым изумлением посмотрел на нее.

– Что-то здесь не так. Ведь таким образом можно организовать, что угодно. Собери побольше подписей – миллион, два миллиона, три – и заставь Ассамблею проголосовать за какое-нибудь чепуховое решение. Запретить выращивать петунии в полосе отчуждения: против – ноль, за – все, воздержавшихся нет. Обязать капитанов звездолетов при подлете к Терре смазывать дюзы касторовым маслом: за – почти все, воздержавшихся нет, против – два депутата от флота.

– Ты забыл, – запальчиво воскликнула Самми, – что в Ассамблее представлены девяносто три населенных людьми мира, что в общей сложности дает свыше восьмидесяти миллиардов человек, а для того, чтобы вынести тему на обсуждение, надо получить сорок восемь голосов! Не скажу, что такого не случалось, несколько раз было.

– И дважды отражалось на поправках к закону, – напомнил отец Марко.

– Две неудачные поправки за пять столетий? Нельзя назвать глас толпы успешным, отче.

– Потому что необходимо одобрение проекта большинством.

– Но шанс, – возразила Дару Самми, – пусть самый ничтожный, все же лучше, чем ничего. По крайней мере, у оппозиционеров тлеет надежда, что они способны хоть что-то изменить.

По пути к резиденции Боселло они пролетели еще над тремя демонстрациями, каждая из которых была чудовищно многочисленна. По сравнению с ними первая демонстрация выглядела каплей в море. И эти последние жаждали крови телепатов.

– Чего они так разоряются? – удивился Дар. – Мы же не телепаты.

– Чудак, – усмехнулась Самми, – попробуй докажи это Пойоле!

Когда лимузин подлетел к поместью Боселло, команда была порядком взвинчена, но кружась над посадочной площадкой, обнаружила, к немалому своему удивлению, что оказалась в эпицентре всамделишного рыцарского турнира.

Турнир явно начался не минуту назад и большинство паладинов было уже спешено. Бронированные кони переминались тут же, косясь на своих хозяев скептическим оком. Латники рубили воздух мечами и вокруг стоял паровозный лязг скрещиваемых клинков. На кромке поля высилась решетчатая ферма с громадным табло, на котором двигались фигуры, напоминающие шахматных ферзей. Если на ристалище удавалось кого-нибудь «ранить», это моментально отображалась на его фигуре и над ней появлялась россыпь штрафных очков. На поле и вокруг него передвигались, переминались, стояли, сидели, лежали сотни людей, одетых в костюмы четырнадцатого, тринадцатого, а может быть, и двенадцатого столетия. Они пили, жевали, смеялись, болтали, флиртовали и между всеми этими занятиями успевали бодрыми возгласами поддерживать своих любимцев во время поединка. Между дамами и кавалерами потерянно бродили разносчики мороженого; трубадуры и миннезингеры услаждали слух присутствующих озорными куплетами; странствующие в пределах игрового поля монахи громогласно осуждали бесовство турниров и призывали христиан покаяться перед Богом.

* * *

Лона обратилась к шоферу, который снял фирменную фуражку и открыл перед дамами дверь лимузина:

– Извините, вы нас туда привезли? Может быть, ненароком сбились и доставили в психушку?

– Бог с вами, сударыня! – всплеснул свободной рукой шофер-пилот. – Это дом мистера Боселло.

Так оно и было. Здание вздымалось на холме за игровым полем во всем готическом великолепии, правда, больше смахивая на архитектурный памятник самому себе, чем на жилье.

– Его дом – его крепость, – пробормотал Дар.

– Мистер Боселло устроил вечеринку, – объяснил шофер, – для друзей по клубу.

Дар обозрел толпу.

– Что-то не похоже на оргии плутократов.

– Немногие из них состоятельны, сэр, но все разделяют любовь мистера Боселло к добрым средневековым временам. Хозяин собрал их здесь, чтобы отметить прибытие на Терру э-э-э... он сам так сказал... величайшего весельчака нашей эпохи.

Улыбка озарила лицо Уайти.

– Вот это я понимаю – полный вперед! И если уж мне оказывают почести, давайте присоединимся к его затее.

Высокий тощий мужчина, разодетый в герцогские одежды, продрался сквозь толпу с румяной пейзанкой под руку.

– Алло, Тамбурин!

– Селло! Ах ты, старый мерзавец, – Уайти привстал на цыпочках и хлопнул друга по плечу. – Как тебе удалось собрать столько фанатиков былого за считанные часы?

– Просто намекнул их начальникам, боссам, компаньонам, и все они были рады оказать мне услугу. Надеюсь, ты не предполагал, что прибытие на Терру вызовет паломничество к твоим стопам?

– Честно говоря, у меня мелькнула наивная мыслишка проскользнуть в твой дом незамеченным, – признался Уайти.

Боселло поднял бровь.

– Кто ты на этот раз – ревнивый муж или мстительный шериф?

– Перечень моих преступлений куда шире...

– Конечно-конечно! – Горацио развернул симпатяшку и отослал ее шлепком по круглой попке. – Ступай, дитя, порезвись на лужайке. У меня предчувствие, что сейчас пойдет разговор, не предназначенный для твоих нежных ушек. Ну будет, будет, Джози, не куксись, я же не слепой, сам видел, как ты перемигивалась с тем мускулистым жонглером. Попробуй только отрицать...

Девица смешалась с народом, зардевшись как майская роза. Боселло повернулся к барду.

– Вот мы и свиделись. Может быть, хочешь с друзьями взглянуть на мои сады?

– Обожаю болтать на пленэре! Где-нибудь посреди лужайки, подальше от всевидящих камер и всеслышащих микрофонов...

– Увы, теперь нельзя быть ни в чем уверенным, – Горацио взял Уайти под руку и повел прочь. – Техника подслушивания достигла таких высот в наши дни. И все же мои садовники выкорчевывают видеовьюнки и обрывают аудилисточки каждый день. Так что надежда есть, надежда есть... Кстати, что ты думаешь о последнем творении этого фекальщика Греваля? Тебе не кажется, что он пошел на поводу у садомазохимиков... – и приятели углубились в беседу, упоенно перемывая косточки другим художникам в лучших традициях критиков-дилетантов, не замечая никого вокруг. Остальные с трудом поспевали за ними, лавируя среди зрителей. И к тому времени, когда группа поддержки барда оказалась на лужайке. Дар совсем выдохся.

А Самми сияла, как луна в полнолуние.

Дар поглядел на девушку и недоуменно нахмурился. Что это с ней? Он украдкой огляделся по сторонам, но конкурентов поблизости не обнаружил.

Тогда он проследил за ее лучистым взглядом. Тот не отрывался от Боселло.

Дара кольнул внезапный приступ ревности, чему он несказанно удивился.

– Вот! – Горацио остановился в середине заросшего ровной зеленой травкой поля с вытоптанными проплешинами в центре. – Самое уединенное местечко. Можем поговорить наедине, по крайней мере, до следующего раунда этих железнобоких молодцов. Итак, давай сюда свой перечень: кто в нем идет первым?

– Солнечный патруль, – весело отозвался Уайти, – подзуживаемый крысой по имени Канис Дестинус.

– Канис? – нахмурился Горацио. – Он-то как пересек тебе дорогу?

– Я вызвался помочь другу, – Уайти кивнул в сторону Дара. – Канис гоняется за ним. У парня миссия, связанная с исполнительным секретарем. Всего-то нужно устроить им разговор на несколько минут.

– Насколько я знаю, у секретаря выпадет свободная минутка в следующий четверг, – Горацио пожевал губу. – Но устроить встречу будет архисложно.

– Особенно, если Канис приложит все силы, чтобы помешать этому, – согласился Уайти. – Мне кажется, именно он науськивал на нас полицейских везде, где мы оказывались. Где-то там, позади, остались целых три ордера на мой арест.

– Ну, это мне знакомо, – Горацио нахмурился. – И все же здесь что-то не так. Какое обвинение он выдвинул против вас?

– Я не вполне уверен, – сказал Уайти, – но кажется, что он сумел убедить шишек из лордес в том, что мы – телепаты, и что на всем протяжении пути до Терры нам помогают сообщники.

Горацио оторопело уставился на Уайти.

– Значит, это ты – межзвездный главарь шайки телепатов?

– Ну, в общем, – пробормотал Уайти, – можно сказать, что...

Горацио побагровел. Дар замер, сердце его отчаянно забилось. Если бард хоть на йоту ошибся в своем друге, то команда без пересадки перекочует в тюрьму. Он, казалось, уже ощущал как сжимаются вокруг смирительные поля... Но Горацио не подвел, он взорвался, как фугас замедленного действия.

– Позор! – воскликнул он, сжав кулаки. – О Боже, уникального поэта преследуют и гонят по Федерату, словно закоренелого преступника, из-за чьих-то измышлений? Ну, нет! Признаюсь тебе, я стоял в стороне. Меня веселило, как политиканы разыгрывают свою козырную карту. Я долго терпел коррупцию в стане лордес, но эту ложь про заговор телепатов не потерплю!

Как я могу найти отдохновение в своем любимом занятии?! Как могу мечтать о благотворном правлении массами, когда все кругом пропитано черной злобой, когда преследуют самых лучших, талантливых членов общества?! Терра превратилась в вонючий свинарник! Это мир, не достойный веселья! Жизнь здесь непригодна для дальнейшего существования, она способная заразить ядом все, к чему прикасается.

Уайти мужественно выстоял против словесного урагана.

– Тише, тише, Горацио, успокойся. Надежда еще есть. Даже при повальной коррупции можно найти честных людей.

– Да, но сколько тебе потребуется времени их отыскать? Не годы – столетия. Я не собираюсь молчать века.

Дар запаниковал. Неужели этот чокнутый триллионер собирается устроить революцию в одиночку?

Уайти похлопал друга по плечу:

– Ну, что ж, если ты действительно так настроен, то беги... Беги отсюда! Можешь отправиться исследовать неизведанные глубины космоса, найти там пригодную для жизни планету и создать свой собственный мир.

Дар затаил дыхание. Уайти по сути поставил Боселло перед выбором: сражайся или заткнись.

Горацио уставился на поэта, как громом пораженный.

– Да, – выдохнул он, – ну, конечно! – он бросился к дому, крича во все горло:

– Где эти пламенные сердца, где вы, мои товарищи по средневековью!

– Было бы неплохо присоединиться к нему, – сказал Уайти. – Когда Горацио охватывает такое настроение, он нуждается в сдерживающем влиянии, – и бард припустил вслед за Боселло. Остальные последовали за ним.

– Что с ней? – спросил Уайти шепотом у Дара.

– С Самми? – Дар покосился на девушку. – Заколдована. Иногда деньги оказывают такое воздействие.

Уайти покачал головой.

– Неправда твоя, малыш, иначе она положила бы глаз на меня. Ты уверен, что твоя подружка не подвержена импульсивным поступкам?

– В какой-то степени вы правы, хотя раньше я этого за ней не замечал, – он вдруг увидел хьюмистку в новом свете. – Самми прекрасно собой владела до того, как очутилась дома.

– А вот Горацио необходим контроль, – сказал Уайти. – Это многое объясняет.

Дар был рад, что Уайти разобрался в поведении Самми, поскольку сам терялся в догадках. С другой стороны, ему не так часто приходилось общаться с женщинами.

Тем временем Горацио птицей взлетел по мраморной лестнице и исчез за резными створками дверей. Когда команда добралась до его кабинета, то нашла мистера Боселло за вычурным столиком Людовика XIV, служившим подставкой для экрана, с которого говорил крупный мужчина с развевающейся бородой.

– Звездолет? – переспросил он. – Конечно, ты можешь купить звездолет. Флот с радостью избавится от лишнего дредноута, но зачем тебе корабль?

– Убраться подальше от свинарника, – отрезал триллионер. – Скажи, Маркони, почему командование флота готово сбагрить дредноуты?

– Кому нужен списанный дредноут без пушек?

– Нам нужен, чтобы доставить экипаж из колонистов к новым мирам, где мы сможем очиститься от низменного материализма и подняться над суетой сует технологического ада, в котором приходится прозябать здесь.

– Горацио, – Маркони взглянул на Боселло с опаской. – Ты хочешь основать общество из завсегдатаев твоего клуба?

– Вот именно, приятель.

– Я этого боялся, – вздохнул Маркони. – Разве позволительно смешивать фантазию клубных ристалищ и обрядов с реальностью окружающего мира, Горацио? Так же можно свихнуться.

– Я ничего не смешиваю. Просто хочу, чтобы сказка, красивая сказка стала былью. Вдумайся, Маркони, только в одно обстоятельство – твое баронство станет реальным. Твои вассалы и крепостные окажутся в полном твоем подчинении.

Маркони прикрыл глаза.

– Прекрасная мечта, Горацио, но это лишь мечта.

– Ничего подобного, – настаивал его собеседник. – Пошевели чуток мозгами. Каждый из состоятельных членов клуба может оставить половину своего состояния наследникам, а остальное вложить в экспедицию. Сообща мы сможем ее снарядить без особых усилий. Ну, во сколько это обойдется? Не больше сотни миллиардов. А в клубе с полдюжины баронов, которые стоят больше.

Маркони задумался.

– Возможно, возможно... Вроде пикника за границей... К тому же, всегда можно вернуться...

– Думай, думай, – понукал его Боселло. – Если это делать, то делать немедленно. Не тебе объяснять политическую ситуацию.

Можно было слышать, как хлопнули веки Маркони.

– О чем ты? Имеешь в виду референдум, после которого Ассамблея изберет исполнительного секретаря на одобренный послушным большинством пост диктатора?

– Да будет тебе, – пророкотал Горацио. – Не собираются же они действовать в наглую.

– Все уже давно подготовлено, нужен только повод. Какая-нибудь надуманная угроза, и тогда все наши свободы будут весело заткнуты – сам знаешь куда – ради мнимой безопасности, и мы с ними в придачу.

– Так-так... Уж кому, как не нам, знать, как отреагируют обыватели. Что ни говори, деньги для них не главное, только намекни, что существует некто, способный отнять у них иллюзию благополучного существования, как они тут же ударятся в панику.

– Ты прав, ох, как прав. А что ты думаешь о межзвездном заговоре телепатов?

– Чепуха на оливковом масле! – отрезал триллионер. – Сплошная фальшивка, Маркони. Речь ведется об одном одаренном человеке, вокруг которого сплели паутину лжи.

– И кто же этот человек?

– Вы встречались – величайший бард Терры, Тод Тамбурин. Агенты правительства следуют за ним по пятам от самых колоний, вначале тайком, а теперь в открытую, лживо объявив и его самого, и его друзей телепатами.

– Преследуют Тода Тамбурина? – вскрикнул Маркони с неподдельным негодованием. – Знаешь, приятель, это превосходит всякие границы понимания.

– Это уж точно, – кивнул Боселло.

– Но если они преследуют поэта ради каких-то низменных целей, то способны начать охоту и на нас.

– Согласен, мы – лакомый кусочек для завистников. Тем более, что у нас есть, что отнять. Лично я не собираюсь дожидаться конца, – проинформировал экран Горацио. – По крайней мере, рисковать шкурой не намерен. Я куплю звездолет и приму на борт всех своих гостей. Что скажешь, Маркони? Ты со мной?

– Вне всякого сомнения. Да здравствует баронство Рудигора на деле, а не на словах! Покупай звездолет, Боселло, и не вздумай стартовать без меня.

Изображение размылось. Триллионер повернулся к гостям.

– Итак, начало положено. Уверяю вас, все пойдет как по маслу. Сегодня же звездолет будет куплен и снаряжен, а через пару суток пассажиры займут свои места.

Уайти развел руками.

– Послушай, Горацио, я же просто так ляпнул. Первое, что пришло в голову. Никак не ожидал от тебя такого размаха.

– Вы не сможете за два дня набрать достаточного количества людей, – возразил Дар. – Возможно, дюжина миллиардеров успеет собраться, но для обыкновенных людей потребуется больше времени, чтобы решить свои проблемы.

– Ты так считаешь? – Боселло схватил со стола восковую дощечку и с силой бросил на террасу, завопив:

– Замрите!

Бушевавшее веселье прекратилось в одно мгновение.

– Они лояльны по отношению ко мне, – сказал богатейший из смертных Дару и затем обратился к толпе, ждущей перед замком:

– Я и барон из Рудигора решили купить звездолет, чтобы отправиться к звездам, открыть мир, не известный никому, и основать там самое реальное королевство. Я хочу жить, как должны жить люди – с верой, с потом и сталью. Нам нужны вилланы и кузнецы, джентльмены и рыцари! Старт через два дня. Кто хочет присоединиться, поставьте здесь свою фамилию, – с этими словами Боселло поднял дощечку с пола террасы и запустил ее в толпу.

Моментально вместо толпы образовалась очередь, готовая от нетерпения рыть землю. Акробаты и жонглеры тут же принялись тешить очередников своими талантами.