Текст книги "Скорость убегания"

Глава 3

– Что бы ты ни делал, не позволяй ему проведать о том, что должно произойти, – посоветовал Чолли.

– Но ему же надо подготовиться, – запротестовал Дар, – к отражению атаки. Пли, как только блеснет в лучах корпус губернаторского звездолета! К черту документы в трех экземплярах, полный вперед, пусть лупит через край!

– Что бы ни случилось, – успокаивал молодого человека Чолли, – генерал должен с искренностью заявить, что ничего не знает.

– А-а, – протянул Дар, – я и забыл об этом.

– Не забывай, парень, – Чолли снова принялся за полировку стойки, – чистая совесть – это спокойная жизнь.

– Первое правило политика, – объяснил Дар девушке, – руководствуясь им, всегда можно утверждать, что тебя не так поняли и натворили вопреки твоим словам, руководствуясь инициативой, достойной порицания.

– В этот раз мы должны кое-что предпринять сами, – вставил Чолли. – Генерал не умеет убедительно лгать, он не способен на увертки типа «меня не так поняли».

– Верно, – кивнул Дар. – Как насчет набега на тылы противника?

– Сие противоправно, – ответил Чолли.

– Вы полагаете, что от Балабахера можно избавиться законным путем?! – воскликнула Самми.

– Нет, но следует сделать так, чтобы комар носа не подточил.

– Он имеет в виду, что потом мы сможем объяснить это случайностью, – заметил Дар.

– Забавно, – усмехнулась Самми. – «Извините, сэр, я вовсе не нарочно всыпала стрихнин в ваш мартини, просто роковая случайность». Или: «Боже, я уронила бомбу вам за шиворот, какая же я неуклюжая!»

– Эффектная политика, но непрактичная, – рассудительно заметил Чолли. – Очень трудно не привлечь внимания.

– Но ведь надо что-то делать! – воскликнула девушка. – Подумайте, что станет со всеми вами!

– Я не забываю об этом ни на секунду, – проговорил Чолли задумчиво. – Я всегда считал, что нашей планете необходима хорошая таможня.

* * *

– Помни, это должно быть настоящее шотландское виски, – не успокаивался сержант.

– Прямиком с самой Терры, – подтвердил Дар. – По два литра каждому: тебе и капралу.

– Отлично, – сержант вскинул лазерное ружье на плечо и щелкнул каблуками. – Мы будем нести службу весь завтрашний день, круглые сутки. Хотя зачем охранять развалины?! Вот уже десять лет в них нет ничего, кроме невостребованных запчастей и всякого мусора.

– Теперь все переменилось, – Дар привстал на цыпочки и приставил к притолоке новую вывеску. – Я доставил туда ковер, полдесятка стульев, две пепельницы, стол и перегородку.

– «Таможенный пост», – капрал прищурился, чтобы прочитать вывеску. – А это официально?

– Абсолютно, – заверил его Дар. – Поверь, уж я-то знаю, сам писал этот приказ.

– Шаклер приказал, да?

– Зачем же беспокоить губернатора по таким мелочам, – укоризненно сказал Дар.

Сержант издал приглушенное хрюканье и выпрямился, багровея лицом прямо на глазах. Дар озадаченно взглянул на служаку, а потом проследил за направлением его взгляда – к ним приближалась Самми, затянутая в рюмочку.

На ней была голубая форма с золотыми эполетами и залихватски сдвинутый набок берет.

Дар потерял дар речи: он не подозревал, что под балахоном была спрятана такая изумительная фигура.

– Чолли просмотрел книгу отпуска товаров и нашел вольмарца, заказавшего швейную машинку, – она передала Дару аккуратно перевязанный пакет, не обращая внимания на обоих мужчин, застывших истуканами. – Его жена согласилась сшить нам форму.

Дар вновь обрел способность издавать членораздельные звуки:

– И во что это нам стало?

– В четыре аккумулятора, шесть банок томатного супа и ванну типа «джакузи» для совместного купания супругов.

– Любой кредит, если он дан вовремя, выгоден, – глаза сержанта, казалось, прикипели к Самми.

– Пошевеливайтесь, ребята! – Самми направилась к двери. – Мне еще нужно подготовить документацию и запастись оргтехникой. Одним словом, я должна создать деловую обстановку.

– Разумеется, – буркнул Дар и, дождавшись, когда девушка перешла в соседнее помещение, принялся лихорадочно переодеваться. – Самми! – крикнул он в щель не полностью прикрытой двери. – Сколько времени у нас в запасе?

– Чолли говорит, что паром стартует с луны в час дня, – донесся приглушенный голос.

Из-за угла пакгауза показался Чолли, сопровождаемый шаманом племени Саре.

– Мир тебе, Дар Мандра! – шаман вытянул руку ладонью вперед.

– И вам того же, ваше святейшество, – Дар застегнул последний крючок новенького мундира. – Искренне рад вашему визиту... – он запнулся. – Почему и вас упаковали в форму?

– Теперь его святейшество у тебя в штате, – ухмыльнулся Чолли. – На всякий случай.

– Понииимаю, – протянул Дар и обратился к своему новоиспеченному подчиненному, – ваша, так сказать, хм... интуиция вполне может понадобиться, ваше святейшество.

– Зовите меня офицером Толденом, – поправил его шаман и неловко пожал ладонь начальника. Вольмарцы не были приучены к рукопожатию. – Сами понимаете, командир, что я не могу гарантировать стопроцентного чтения мыслей.

– Да, да, мне известно, что телепатический дар снисходит не тогда, когда того пожелаешь, а в час, когда того желают духи. Но как было бы чудесно, если бы ваш талант раскрылся сегодня полностью, ваше свя... офицер Топлен.

– Неплохо бы, – согласился шаман. – Шаклер должен остаться с нами, Дар Мандра! Меня глубоко печалит, что молодежь моего племени может погибнуть под лазерными лучами... Да и ваша молодежь тоже.

– Боже сохрани, – Дар внезапно ощутил собственный возраст.

– У меня предчувствие, командир, что вам необходимо так обустроиться на этом месте, чтобы мне не пришлось раскрывать рот.

– Я уверен, что необходимости в этом не возникнет, – возразил Дар. – А если и возникнет, не надо тушеваться – вы говорите совершенно без акцента.

– Вы добры ко мне, и все же... Хоть я смыл по такому случаю раскраску, но признаки моей принадлежности к расе Вольмара легко распознать, – шаман замолчал, потом посмотрел вверх. – Небо благоволит ко мне сегодня, Дар Мандра, враги приближаются.

Присутствующие задрали головы, но как ни старались, не увидели ни малейшего отблеска пламени из дюз.

– Вашего слова для меня достаточно, ваше святейшество, пора готовиться к спектаклю!

* * *

Дар наблюдал за посадкой из окна.

Паром грохотал, садясь в туче пыли и огня. Но вот он перестал содрогаться, и на землю спустился трап. Открылся люк. Прибывшие чины ступили на почву Вольмара и, наверное, без особого воодушевления познакомились с унылым пейзажем, включающим в себя не менее унылый пакгауз на переднем плане. Часовые переглянулись и, чеканя шаг, выступили вперед.

Сержант приблизился к делегации, держа винтовку наперевес, и перебросился парой слов с обладателем заостренного крысиного лица. В их разговор вмешался еще один вновь прибывший. Он не был высок, но производил впечатление великана, и довольно сухопар, и тем не менее выглядел массивным. Чем дольше он беседовал с сержантом, тем выше звучали в его голосе ноты. Однако сержант оставался неприступен и уравновешен: он спокойно пережидал шквал многословия этого интересного гражданина, буркал что-то под нос и снова ждал штормового затишья.

Наконец гражданин возмущенно потряс головой и направил стопы к пакгаузу. Свита последовала за ним. Шествие замыкал сержант.

– Приготовиться, – вполголоса скомандовал Дар, – клиенты приближаются.

Дверь с грохотом распахнулась, и сухопарый гражданин оказался в помещении:

– Кто ответственен за этот фарс?

– Я старший по званию среди присутствующих, сэр, – как можно более невозмутимо проговорил Дар. – Чем могу служить?

– Служить?! Ты послужишь в высшей степени примером лояльности, распустив этот бардак и препроводив нас немедленно в Правительственный Дом.

– Конечно, сэр, как только будут улажены таможенные формальности.

– Откуда вы взялись?! На Вольмаре нет таможни! Меня полностью информировали о здешней жизни.

– Новшество, сэр, – правдиво ответил Дар. – Мы постоянно стремимся вносить в нашу жизнь улучшения.

Свита заполнила помещение. Капрал незаметно прикрыл входную дверь и они вместе с сержантом заняли посты в углах комнаты.

– Уважаемый Балабахер... – возле плеча гражданина возникла угодливая физиономия человека, похожего на крысу. – Возможно, местные жители не вполне поняли с кем имеют дело, – он метнул в Дара злобный взгляд такой интенсивности, что у того на мгновение екнула селезенка.

Краешком глаза Дар заметил, как его святейшество офицер Толден поморщился.

– Неплохо замечено, Канис, неплохо, – Балабахер прочистил горло и повернулся к Дару. – Послушай, приятель, ты хоть имеешь представление о том, кто я такой?

– Не совсем, сэр. Но хотелось бы узнать. Ваш паспорт, пожалуйста.

– Паспорт?! – взорвался Балабахер. – Молодой человек, да будет известно, перед вами новый губернатор Вольмара.

Дар выждал паузу и слегка округлил глаза. Потом подался вперед, нетерпеливо пощелкивая пальцами.

– Интересная мысль, сэр. И все-таки мне необходимы доказательства. Пожалуйста, паспорт!

– Да это же абсурд! На планете, полной преступников, я как жена Цезаря...* [11]11
  имеется в виду крылатое выражение «жена Цезаря выше подозрений»


[Закрыть]

– Ах, так вы с женой! – давясь от внутреннего смеха, грозно заявил Дар. – Тогда будьте добры предъявить два паспорта!

– Какие два?! – взвизгнул Балабахер.

– На вас и на вашу жену по имени Цезария.

Балабахер налился кровью, в горле у него забулькало, но человек-крыса придержал его за локоть и краска постепенно схлынула с лица нового губернатора.

– Хорошо, – проревел Балабахер. – Атависта, подайте наши документы.

Худосочная девица с невыразительным лицом раскрыла несессер и выложила на стол кипу голограмм. На девице был полупрозрачный накидончик, который позволял нескромному взгляду разглядеть кое-что из вторичных половых признаков. Правда, из-за чрезмерной худобы зрелище это нельзя было назвать чересчур волнительным.

Самми принялась заряжать голограммы в приемный порт компьютера. Дар обратил внимание, что последняя из них была вынута из конвертика с именем генерала Шаклера.

Его святейшество офицер Толден забрал у Самми голограммы и приблизился к Дару. Он бросил мимолетный взгляд на человека-грызуна и пробормотал так тихо, что Дар еле расслышал:

– В багаже у каждого хранится копия этих документов.

Дар не выдал себя ничем. Еще он отметил, что конверт с голограммой Шаклера куда-то запропастился.

Самми закончила проверку документов и что-то прошептала на ухо Толдену. Тот повернулся к начальнику и вполголоса сообщил:

– Офицер Байн извещает, что на документы наложен кодовый замок и посему прочитать их не представляется возможным.

«Замечательно, – подумал Дар, – это мне на руку!».

Он-то ломал голову, как поступить дальше, и Провидение таки пришло на выручку. Начальник импровизированной таможни обратился к главе прибывшей администрации:

– Боюсь, сэр, нам придется задержать ваши документы для дальнейшего выяснения.

– Что?!

Дар покосился на потолок, чтобы удостовериться, что крыша не поехала, и вновь устремил невинный взгляд на Балабахера.

– Мы вынуждены это сделать, сэр, – примирительным тоном сказал он. – Служба, сэр. Видите ли, на документах кодовый замок, ключ к которому, к сожалению, отсутствует в нашей компьютерной системе.

– Возмутительно! – закатил семибалльный ураган злости и возмущения Балабахер. – Из всего дурацкого идиотства, с которым мне доводилось встречаться, это самое дебильное! Молодой человек, я не потерплю подобного издевательства, зарубите себе на носу!

– К сожалению, у нас нет иного выхода, – сокрушенно развел руками Дар. – Кроме того, в данных обстоятельствах мы обязаны, сэр, подвергнуть досмотру ваш багаж.

Балабахер теперь только забулькал. А человекокрыс довел выразительность своего взгляда до миллиона вольт.

– Понимаю, что причиняю вам неудобства, – извинился Дар, – но паром еще не заправился, и я уверен, что пилот согласится захватить вас с собой.

Балабахер стиснул челюсти – атмосфера в таможенном помещении накалилась до температуры кипения. Потом он выпустил воздух из легких.

– Пусть будет так. Начнем с меня. Канис, подайте мои саквояжи, пожалуйста.

Человек-крыса запыхтел, как разъяренный локомотив, но все же водрузил на стойку барьера два объемистых саквояжа. Дар открыл замки и передал саквояжи Самми и шаману. Он ничего предосудительного не заметил, но когда девушка захлопывала крышку одного из саквояжей, то заговорщицки подмигнула.

Осмотр продвигался быстро, но чемоданов, дорожных сумок и разного рода баулов было такое великое множество, что время затягивалось. Уже и адъютанты принялись судачить, но Балабахер стоял неподвижно, как статуя командора, а Канис вертелся вокруг шефа, продолжая гвоздить яростным взглядом как таможенников в частности, так и таможню в целом.

Наконец Самми защелкнула последнюю сумку. Дар отправил Балабахеру извинительную улыбку.

– Мы закончили, сэр.

– Благодарю вас, – ответил тот кисло. – Полагаю, теперь мы вольны отправиться по своим делам.

– Простите, сэр, – изумленно уставился на него Дар, – мне казалось, что я выразился достаточно ясно.

– Ясно? О чем вы? – в голосе губернатора послышались уже знакомые грозовые разряды.

– Ваши документы, – пояснил Дар. – Мы не можем официально впустить вас на Вольмар до тех пор, пока они не будут зарегистрированы Правительственным Домом, но не волнуйтесь, процедуру проделают в кратчайшие сроки: думаю, ребята управятся в двадцать четыре часа.

– Двадцать четыре часа?!

– В том случае, если у генерала Шаклера найдется кодовый ключ. И несколько дольше, если не найдется. Но я уверен, что недоразумение вскоре выяснится.

Разразилась пауза, за время которой Балабахер то краснел, то зеленел.

Кроме того, он пыхтел и надувался. Дар приготовился к неизбежному, и тут губернатор взорвался. Дар навострил уши, чтобы пополнить свой словарный запас. Он не понял значения половины извергаемых человекообразным вулканом слов, но у него создалось впечатление, что:

1. Его Высокопревосходительство пребывает в некотором расстройстве от такого поворота событий;

2. Любая задержка абсолютно неприемлема;

3. Наверняка существует заговор для предотвращения его вступления на пост;

4. Шкура Дара украсит интерьер губернаторского кабинета, пригвожденная к стене и декоративно украшенная следами плетки.

Когда Балабахер наконец выдохся. Дар посмотрел на Самми, которая тут же выхватила блокнот и начеркала несколько строчек.

– Ваш протест зафиксирован, – сказал Дар с вежливой улыбкой, – но боюсь, что дело этим ограничится. Правила есть правила, сэр, не мы их устанавливали, не нам их отменять или подвергать ревизии. Надеюсь, вы понимаете?

Балабахер вновь закачал воздух в свои губернаторские легкие, но сержант в это время закашлялся и перебросил винтовку с одного плеча на другое. Балабахер заметил присутствие этого действующего лица и осекся.

– Да, конечно. Может быть, вы распорядитесь подобрать подходящее место, где мог бы расположиться мой штаб, пока продолжается этот абсурдистский спектакль?

– Только не здесь, поблизости от космопорта, – заявил Дар. – Но в городе обязательно найдется местечко. Сержант покажет вам дорогу и побудет рядом на случай, если вам что-нибудь понадобится.

– Исключительно для нашего же блага, – съязвил губернатор и обратился к сопровождающим его лицам. – Как выяснилось, поделать ничего нельзя. Теперь я вижу, до какой степени эта несчастная колония нуждается в твердом руководстве. Но до тех пор, пока это возмутительное таможенное крючкотворство не закончено, боюсь, что придется испытать некоторые неудобства. Потерпите еще немного, друзья!

Капрал шагнул и распахнул перед ним дверь. Балабахер задержался на пороге и посмотрел на Дара.

– Ты еще пожалеешь, парень, о том, что меня встретил. Можешь не сомневаться!

– Зато ты никогда не увидишь ни нас, ни своих документов, – бросил Дар, когда за последним из свиты захлопнулась дверь.

Самми вывалила голограммы на барьер.

– Знаешь, а ты неплохо поработала, – Дар смахнул с головы свой берет. – Вот уж не ожидал, что Бюро обучает ловкости рук.

– Разница в терминологии, – сказала Самми. – Карманники лишают граждан кошелька. Бюро – правдивой информации. Кроме того, я не обошлась бы без помощи его святейшества. Он точно знал, где что лежит.

– Уфф, спасибо, ваше святейшество, – Дар стал стаскивать с себя обмундирование. – Вижу, без вас нам и впрямь пришлось бы худо.

– Небо было благосклонно ко мне, – скромно заметил шаман. – Желаю тебе удачи, Дар Мандра! Проделанный трюк причинит Балабахеру лишь временные трудности.

– Да, вы правы. Мы лишь выиграли капельку времени, – Дар натянул свой комбинезон и повернулся к Самми. – Переодевайся, девочка, пора сматываться!

Глава 4

Звякнули стаканы. Дар вскинул голову.

– Готов поспорить, что где-то громыхнуло.

– Ага, – Чолли наклонил голову к плечу. – Мне тоже почудилось. Не странно ли?

– Никто случайно не продавал вольмарцам гаубиц?

– Только запчасти.

– Тогда, должно быть, гром, – Дар допил остатки пива и поставил кружку на стол. – Как вы думаете, когда заметят пропажу документов?

– Как только доберутся до гостиницы. Надеюсь, что твой сержант догадается гостей сначала немного поводить за нос.

– Насколько я его знаю, он потащит их через выгон для скота, – Дар улыбнулся. – Между нами, Балабахеру там самое место. Самми, скажи, как такой осел умудрился оседлать губернаторское кресло?

– Его нельзя было уволить в отставку, слишком солидная выслуга, – пояснила она. – Так что пришлось дать пинка под зад на повышение, где он не мог причинить никакого вреда своему начальству.

– Никакого вреда? Кем же он был до этого?

– Начальником отдела кадров, – Самми пожала плечами. – Прости, Дар, но так обстояли дела. По слухам, он послужил причиной трех восстаний, показав некий секретный документ тому, кому не следовало.

– Что и требовалось доказать, – с удовлетворением крякнул Дар.

Дверь скрипнула и в баре на одного ухмыляющегося парня в десантном обмундировании стало больше.

– Ты сегодня что-то рановато, Корв, – Чолли потянулся за бутылкой и стаканом.

– У нас постояльцы, – Корв приземлился на стул возле стойки и принял полный стакан. – Босс предоставил народу выходной, чтобы им было спокойнее.

– Штатские? – с нескрываемым интересом спросил Дар. – Откуда они взялись?

– Похоже, с Терры, – Корв отпил глоток. – Их предводитель утверждает, что он новый губернатор Кальмара.

– Новый губернатор? – Дар сделал вид, что это для него новость. – Какого черта, у нас же есть Шаклер.

– Да уж, судя по залетной этой пташке, нам лучше держаться за своего генерала покрепче.

– Будет тебе, Корв, не нам судить, – проговорил Чолли. – Ты же просто придерживаешь дверь в гостинице.

– Ну и что? Я же сейчас не на работе, – Корв повернулся к Дару:

– Его зовут Балабахер, и он, сдается мне, думает задницей.

– Именно такого типа нам не хватало, чтобы упрочить отношения с вольмарцами, – сухо заметил Дар. – Он действительно новый губернатор?

– Без понятия. Не может найти своих документов. – Корв злорадно ухмыльнулся:

– Не успел Балабахер приземлиться, как издал такой рев, словно корабль, у которого вышли из строя дюзы. Готов поклясться, что вся гостиница ходуном пошла, как от землетрясения.

Дар покосился на Чолли.

– Вот от чего гром.

– А что, и здесь было слышно? – ухмыльнулся Корв. – Не удивлюсь. Мне самому страшно стало. Значит, этот самый фрукт врывается в вестибюль с криком: «Воры! Нас обокрали!» Я не сомневался, что босс взъярится, ан нет, сдержался и вежливо так замечает: «В гостинице, кроме вас, сэр, никого, я сам располагаюсь за столом администратора, служанка заряжает батареи, а мой служащий вон, у двери, всегда готов услужить». Тогда Балабахер начинает разоряться, что за идиотизм обслуживать гостиницу таким маленьким штатом, не на кого вину свалить, и тут его главный адъютант, ну, тот, который с лицом, как у полевой крысы...

– Канис, – пробормотал Дар.

– Кто... Не понял?

– Мой дружок кашлянул, – заверила рассказчика Самми и пнула Дара по ноге. – Продолжайте, сэр, продолжайте.

– В общем, этот крысенок говорит, дескать, виноваты люди с таможни, ваша честь. А его честь как врежет себе по лбу ладонью: «Ну, конечно, как же я сразу не догадался: бюрократическое пиратство», и двигает к двери, разоряясь на всю улицу: «Но как они могли обнаружить документы, все до единого?» А эта крысья морда замечает: «Прочитали наши мысли, сэр», и вся кодла принимается стенать, что нечестно пользоваться услугами телепатов, и как порядочный бюрократ боится, что смогут прочитать его мысли относительно начальства, и что за подлые эти люди – телепаты! А касательно нового губернатора, то он говорит: «Надо немедленно повидаться с генералом и заставить его допросить этих проклятых таможенников». В этом месте я распахиваю перед ними дверь и они вываливают наружу. После этого меня так разобрало, что я чуть не лопнул от смеха.

– Неудивительно, – выдавил из себя Дар. – Таможня на тюремной планете?!

– Телепаты, хо, хо, хо, – забулькал Корв. – Вот чушь-то, а? И еще считают себя образованными.

– Знание фактов не излечивает от глупости, – принялся размышлять вслух Чолли. – Генерала Шаклера трудно назвать глупцом. Хотел бы я знать, чем закончится встреча между ними.

Дверь снова скрипнула, и в бар ввалился очередной рядовой.

– Похоже, мы это сейчас выясним, – Дар повернулся к новоприбывшему. – Как дела, Коска?

– Это зависит от того, с какого конца посмотреть, – Коска взгромоздился на стул. – Так как меня это совершенно не касалось, я находился на улице.

– Итак, что же происходило в эпицентре событий?

– По-моему, жаловались, – Коска принял кружку с пивом и жадно отхлебнул. – А может быть, угрожали.

– Спорим, я догадаюсь, кто жаловался, – развеселился Корв. – А вот кто кому грозил?

– В качестве жалобщика выступала эта шишка с Терры, Бубахер...

– Балабахер, – в один голос поправили рядового Коску Дар с Корвом.

– Эй, кто здесь рассказывает, вы или я. Ладно, пусть будет Балабахер. Его честь, главный прохвост с Терры, как я понимаю. Влетает в приемную без всякого приглашения да как завопит: «Где губернатор?!» Шасть к генералу в кабинет, мы с Квентином не успели и рта открыть. Кстати, потом мы даже друг друга не слышали – так орала балабахерская банда о всяких шпионах, грабителях, телепатах, которые подрывают устои общества.

– А как вел себя генерал?

– Как обычно. Проводил собеседование со своим хлыстом. А возможно, принимал пациента.

– Скорее всего, пациента, – со знанием дела объявил Корв. – Пока есть больные, он не успевает дорваться до любимой плетки, чтобы поистязать как следует свою грешную плоть. У него в кабинете был Рагор.

– Рагор? Тот, который чуть не прикончил вольмарца в понедельник?

– Он самый. Вы знаете, как ведет себя Шаклер с пациентами, он даже не поинтересуется, носят ли они с собой холодное оружие. Я всякого насмотрелся, и скажу, что Рагор – явный параноик.

– К моменту визита Балабахера, доктор, должно быть, глубоко забрался в детство Рагора, – предположил Чолли.

– Как знать, – пожал плечами рядовой Коска. – Я только увидел, что Рагор издал дикий вопль: «Губернатор, меня настигли!» и выхватил нож.

– Неплохой рефлекс, – отметил Дар.

– Да, – согласился Коска, – из него еще получится бравый солдат. Что было дальше, трудно сказать, все смешалось в Правительственном Доме. В конце концов генерал успокоил Рагора и даже извинился перед ним за то, что их прервали на самом интересном месте. «Вы знаете, Рагор, – говорит Шаклер, – правительство есть правительство. Любой невежа с улицы считает, что ему дозволено врываться к губернатору в любое время дня и ночи». «Да, понимаю, – это Рагор отвечает. – Я, пожалуй, и сам так повел бы себя, случись со мной такое». «Надеюсь, ты больше не станешь убивать на поле брани, – умоляет его Шаклер. – Отыграйся лучше на мне, но не на несчастных вольмарцах. Договорились, рядовой Рагор?» – «Слово чести, сэр. В следующий раз, как только мне захочется кого-нибудь убить, я явлюсь прямо к вам, командир». – «Отлично, – говорит генерал, – в любом случае, я жду вас завтра в это же время. Вы свободны». Рагор щелкает каблуками и строевым шагом выходит.

– А ведь еще неделю назад он и грудь выпятить не мог по стойке смирно, – заметил Дар. – Метод Шаклера просто изумляет.

– Не успел Рагор закрыть за собой дверь, как Балабахер проорал что-то насчет львиной пасти. «Так действительно может показаться, – говорит ему спокойно Шаклер, – особенно, если вам не привили хороших манер. Мне до сих пор казалось, что у штатских сохранился восхитительный анахронизм стучаться в дверь перед тем как войти». На что Балабахер заявляет: «Да как вы смеете так принимать нового губернатора». Я вам скажу, Шаклер так и замер.

– Немудрено, такая новость шокирует даже психиатра, – сказал Чолли.

– Да нет, генерал давно не обращает внимания на проявления мании величия. «Как я понял, вы прибыли сегодняшним звездолетом?» – интересуется он. Балабахер кивает: «И я, и моя свита». Вы знаете генерала и понимаете, что это заявление никак не устраняет его сомнений в психическом здоровье заявителя. «Вы с Терры?» – «Да, – отвечает Балабахер. – Бюро направило нас навести порядок на этой планете, я должен избавить ее от коррупции и греха». Шаклер присаживается к столу и начинает писать в блокнот:

«Полагаю, у вас с собой документы, чтобы удостоверить вашу личность». «У меня они были, – гневно заявляет Балабахер, – но ваши наглые таможенники конфисковали все, включая копии».

Корв хихикнул.

– Да, – продолжал Коска, – Шаклера эти слова тоже позабавили, но он и вида не подал. Балабахер как заорет: «Вы должны разыскать негодяев!», на что Шаклер отвечает: «Это довольно затруднительно. Меня поражает, как вы сумели найти здесь таможню. Насколько мне известно, Вольмару таможни не положено по статусу». Но доведенный до отчаяния Балабахер не сдается: «Да будет вам, сэр. Уж вы-то должны знать, какие службы находятся в вашем ведении!». – «Знаю, – говорит Шаклер. – Кстати, а где вы обнаружили таможню?» – «В космопорту. Убогое строение пять на пять». – «Пакгауз, кивает Шаклер. – Кто же там был?» – «Двое мужчин и женщина. Все в форме таможенников. Уж их-то вы должны знать». – «Боюсь, что не знаю, хотя женщину найти будет несложно, их всего семьдесят в нашей колонии». И тут, ребята, в голосе Балабахера начинают прорезаться первые нотки сомнения: «Вы считаете, что таможня там находится неофициально?» – «Почему же неофициально, – отвечает Шаклер, – уверен, что таможенники назначили себя на пост сами». Балабахер стихает и его лицо приобретает удивительный оттенок...

– Вишневый? – предположил Корв.

– Оранжевый? – предложила свой вариант Самми.

– Неужели фиолетовый? – засомневался Дар.

– Никто не угадал, – засмеялся Коска. – Скорее, лиловый, ближе к свекольному. Потом Балабахер взрывается: «Меня обманули!» – «Да, соглашается с ним Шаклер, – кто-то воспользовался вашей доверчивостью. Во всяком случае, происшествие ставит нас обоих в неловкое положение. Бюро действительно могло вас послать заменить меня». Балабахер говорит: «Но это на самом деле так». – «Но документов, подтверждающих ваше заявление, нет», – указывает Шаклер. – «У меня есть свидетели! – разоряется Балабахер. Моя свита охотно подтвердит факт беззастенчивого грабежа!». – «Не сомневаюсь, – мягко увещевает его Шаклер. – Но простите, ваше сиятельство, я вынужден заметить, что их свидетельство не может считаться полностью беспристрастным». Балабахер молчит и Шаклер продолжает: «Надеюсь, вы понимаете, что не могу же я уступить свой пост неизвестно кому и неизвестно зачем». – «Но это невыносимо, – восклицает Балабахер, – я действительно губернатор». – «Может быть, может быть», – говорит Шаклер. «Сэр, – говорит Балабахер так, будто его режут на дольки, – неужели вы намекаете, что я жулик?» – «Что вы, – отвечает Шаклер, – я и в мыслях подобного не держал. Но если вам нравится считать себя жуликом, пожалуйста. Что же прикажете думать мне?» В этом месте генерал захлопывает дверь и нам приходится довольствоваться тем, что слышно через стены.

– И что же дальше? – осведомляется Корв.

– Крик, шум, слов не разобрать, но постепенно все затихает, и тогда кому-то из нас приходит мысль проверить исправность селектора. Нам удалось прослушать небольшой отрывок беседы. Говорил Балабахер: «...началось, когда мне было четыре года. Тогда моя мать увлекалась любительским головидением и, конечно, всегда была занята. Детский сад, куда я ходил, был на хорошем счету, спору нет, но большинство детей были гораздо старше меня, и теперь, оглядываясь назад, я замечаю, что их поведение было ненормальным». Шаклер пробормотал что-то утешительно-успокоительное, но в это время адъютант с крысиной физиономией стал вякать по поводу телепатии и тому подобной чуши. Мы единодушно решили, что селектор исправен, и выключили.

– Справедливо, – согласился Дар. – Подслушивать не хорошо. Давно ты оттуда ушел?

– Полчаса назад. Сейчас они, должно быть, обсуждают неврозы школьной поры.

– Типично для Шаклера: не можешь одолеть болезнь в лоб, попытайся понять ее причину при помощи психоанализа, – заметил невозмутимый Чолли. – Чем занимается свита?

– Гоняют всех за кофе и гадают на кофейной гуще, как здешние экстрасенсы смогли узнать об их прибытии и успешно организовать фальшивый таможенный пост.

– В этом что-то есть, – вставил Дар.

– Ни черта, – возразил Коска. – Этот крысоголовый договорился до того, что выявил заговор экстрасенсов против новоназначенного губернатора, иначе, дескать, невозможно было предугадать его прилет сюда. Связь со скоростью мысли, которая, по его мнению, быстрее скорости света.

– Чушь, – фыркнул Корв.

– Ага. Впрочем, даже этот крысеныш не отважился утверждать, что можно перехватить мысль, посланную с самой Терры, поэтому остановился на том, что здесь замешана целая куча экстрасенсов. Он не то чтобы обвинил генерала в открытую, но, похоже, заподозрил в нем главаря заговорщиков...

– И тогда ты решил, Коска, что не мешает прогуляться, так? – заметил Чолли.

– Прогулка пошла мне на пользу, – подтвердил Коска. – А то я чуть было не свихнулся. Сейчас хотя бы понимаю, насколько все это смехотворно. Да-а. Однако пора возвращаться.

– Надеюсь, твои приятели помнят, где расположен бар?

Коска кивнул и под звон колокольчиков вышел. Чолли поманил Корва:

– Дружок, присмотри-ка за баром. Мне с Даром и Самми надо обсудить план торговли с аборигенами.

Корв побрел за стойку, прихватив по пути пустую бутылку. Дар и Самми переглянулись и последовали за Чолли в его кабинет.

– Что случилось? – шепнула она Дару по дороге.

– Понятия не имею. Но речь явно пойдет не о торговле – у меня набежала неделя отгулов.

Они переступили порог, и Самми раскрыла рот от изумления. Стены от пола до потолка были уставлены книгами. И не только роликами, кристаллами, голодискетами, но и настоящими бумажными книгами: томами в переплете и без, огромными фолиантами и карманными изданиями.