Текст книги "Волшебник и узурпатор"

Глава 15

Горожанин оказался стариком, почти совсем лысым, но с живыми, блестящими глазами. Он быстро окинул девушку взглядом и решил, что ее можно принимать всерьез.

– Защищаться? Зачем? Вы собираетесь напасть на меня?

– Не только на вас, – нетерпеливо ответила Алеа. – А на весь ваш город! Но не я, а генерал Малахи со всей своей армией!

Старик улыбнулся, как будто успокоившись.

– Генерал Малахи? Только и всего?

– Всего? – ошарашенно повторила Алеа. – Сожжет ваши дома и разграбит лавки? Устроит резню и пытки? Всего?

Старик недоверчиво отмахнулся.

– Такому никогда не бывать. Алая Рота остановит его на подступах к городу.

– Скажите это жителям четырех деревень, которые он уже покорил. Скажите это обгорелым развалинам, в которые превратилась новая деревня! Скажите это молодым людям, которые были убиты или угнаны в рабство бандитами! Скажите это тем, кто не желает вам вреда, но придет к вам с мечами в руках, потому что в спину им упираются бандитские копья!

Горожанин удивленно уставился на незнакомку. Однако, немного поразмыслив, принялся возражать:

– Сдается мне, ты преувеличиваешь.

– Ничуть! Наоборот, я даже преуменьшаю опасность.

– Но это же невозможно! – воскликнул старик, уверенный в собственной правоте. – Ладно, будь это небольшая деревня, где всего горстка жителей... Но ведь это город! Генерал Малахи не осмелится!

– Ошибаетесь! Наоборот, ему как раз больше резона напасть на город, чем на деревню! Ведь народ здесь зажиточный, а склады полны всякого товара – чем не приманка для солдат! А еще у вас есть баржи, и он легко переправится через реку и начнет прибирать к рукам деревни на том берегу.

– Где его и остановит Алая Рота, – упирался старик. – Если ты, милая девушка, действительно считаешь, что нам угрожает опасность, – что ж, можешь залезть на самую высокую крышу и кричать об этом во весь голос. Однако сомневаюсь, чтобы тебе кто-то поверил. А пока – прощай!

Горожанин развернулся и зашагал своей дорогой. Алеа же действительно закричала – от отчаяния.

Тем не менее она направилась дальше вдоль улицы и обошла практически весь город – все улочки и закоулки, громко предупреждая всех, кто попадался ей навстречу, о грозящей опасности. Большинство людей озирались на нее с явным испугом, как на полоумную, и спешили прочь. Кто-то обрывал ее на полуслове, и Алеа ничего не оставалось, как обратиться к кому-то другому. Время от времени ей удавалось загнать встречного человека в угол, но тот, поняв, к чему она клонит, требовал, чтобы девушка отпустила его, в противном случае ее ждут неприятности. И вообще, сколько можно нести околесицу.

Алеа готова была расплакаться от бессилия.

День уже клонился к вечеру, когда Алеа, валясь с ног от усталости, опустилась на скамью рядом с какой-то гостиницей. К этому моменту злость уже оставила девушку, зато ей ужасно хотелось расплакаться. Глупцы! Слепые, недалекие умом, не видящие дальше собственного носа! Нет, они просто заслуживают того, чтобы генерал Малахи со своей самозваной армией втоптал их в грязь. Нет, это она уже хватила через край.

Такой участи не пожелаешь никому, даже врагу.

Алеа чувствовала, что ей срочно требуется излить кому-то душу. Кстати, сейчас у солдат наверняка обед.

– Гар, – мысленно позвала она, – мы можем с тобой поговорит?

Тот откликнулся с такой быстротой, как если бы уже давно ожидал ее зова.

– Конечно, хотя рассказывать еще особенно нечего. Обычное солдатское житье-бытье – скука смертная. Здесь у них имеется кое-какое представление о строевой подготовке – но сводится все к тому, что нас заставляют маршировать, приставив к спинам копья, а сами подгоняют окриками. Если же окрики не помогают, пускают в ход дубинки.

– То есть добиваются того, чтобы вы боялись их больше, нем своих потенциальных врагов, – сделала вывод Алеа.

– Верно, и для большинства этот метод годится, – ответил Гар. – Большинство новобранцев – парни из захваченных генералом деревень.

Алеа почувствовала, как внутри нее словно что-то оборвалось.

– Ты видел кого-нибудь из наших знакомых? Парней из новой деревни?

– Одного или двух, но вид у них такой подавленный, такой несчастный, что вряд ли они меня узнали, тем более что теперь я, как и они, облачен в форму. К тому же я играю новую роль – наивного простачка. Не бойся, разоблачение мне не грозит.

– Хотелось бы надеяться, – подумала Алеа и представила себе, как кто-то из их знакомых выдает Гара, чтобы добиться к себе расположения тирана-сержанта.

– А у тебя какие новости! – поинтересовался Гар.

– Ровным счетом никаких, – ответила Алеа со злостью. – Эти люди поверят в нависшую над ними угрозу только тогда, когда та постучится в ворота!

– Ты хочешь сказать, они не поверили твоему рассказу о генерале?

– Нет, в рассказ-то они поверили. Здесь нет никого, кто о нем бы не слышал. Но никто не верит, что у генерала хватит наглости напасть на город!

– Старая история. Мне не раз приходилось слышать, как города губила их собственная гордыня, – вздохнул Гар. – Самое обидное, что сейчас самый удобный момент взяться за оружие. Жаль, если они его упустят.

– А с какой стати нам за них волноваться? – сердито подумала в ответ Алеа. – Они убеждены, что Алая Рота встанет на их защиту – и, глядишь, от генерала и его армии останутся одни воспоминания. Говорю тебе, если они так спокойны, значит, эта рота – настоящая армия.

– Может, оно и так, – спокойно рассудил Гар, – но удивительное дело, как хорошо умеет эта армия прятаться. И если местные жители тебя не слушают, то, в случае чего, пусть пеняют на себя. Но с другой стороны, возможно у них имеются основания для спокойствия.

– Что ж, во всяком случае они умеют хранить молчание, – ответила Алеа. – Ни единая душа в глаза не видела этой Алой Роты или хотя бы одного ее солдата. Но, может, они настолько страшны, что люди предпочитают не иметь с ними дела? Даже не думать о них?

– Увы, мы лишены возможности узнать, какова эта Рота на самом деле, – вздохнул Гар. – Но можно попытаться кое-что выяснить из их истории. Я тут поспрашиваю солдат, глядишь, что-нибудь и узнаю.

– Даже не думай! – мысленно воскликнула Алеа, вложив в эти слова весь накопившийся в душе страх. – Твоя единственная защита – это играть роль дурачка. А дурачков не интересует история. Они не задают провокационных вопросов. У нас Мидгарде я видела пару-тройку слабоумных – они вообще не ведали, что такое история.

– Ну, коль ты так считаешь, – ответил Гар с сомнением в голосе. – Но надо же выяснить, насколько обоснованна их уверенность в том, что Алая Рота придет на помощь!

– Это и я могу! А ты сиди себе тише воды, ниже травы и смотри в оба. Если хоть кто-то здесь знает об Алой Роте больше, чем мы с тобой, я выясню это к завтрашнему утру.

– То есть ты считаешь, что никто о ней ничего толком не знает? – осторожно поинтересовался Гар.

– Более того, подозреваю, что ее просто не существует, – мрачно ответила Алеа. – Но постараюсь выяснить. А пока мне надо найти себе ночлег.

* * *

На следующее утро Алеа поставила себе целью найти хоть кого-то, кто бы мог ей рассказать об Алой Роте. Она отправилась к пристани, притворяясь, будто ищет товарища по странствиям и отвечая отказом всем желающим. При этом Алеа как бы ненароком заводила речь про Алую Роту и ждала, что же ей скажут на это в ответ, одновременно прислушиваясь к мыслям в голове собеседника. Увы, ни разу ей не удалось обнаружить там что-либо внятное, лишь смутную смесь восхищения и страха. Прохаживаясь по берегу реки, девушка увидела немало лодок и барж, больших и маленьких, наблюдала, как их владельцы торгуются с оптовиками, как грузчики таскают мешки с солью и специями, оловом и медью, другими товарами, необходимыми деревенским жителям, которые они сами не могут произвести.

Затем Алеа обошла городские окраины, полагая, что странники и торговцы, приходившие в город, наверняка слышали про Алую Роту. При первой же возможности Алеа заводила с людьми разговор, особенно там, где городские улицы соединялись с сельскими проселками. Навстречу попадались въезжающие в город телеги, груженные окороками, бочками с солью и пивом, мехами и овчинами, или же мешками с шерстью. Из города телеги выезжали груженные металлом, краской и прочими нужными в хозяйстве товарами – но никто из тех, с кем заговаривала Алеа, не был похож, ни внешне, ни в мыслях, на солдата Алой Роты.

Вечером она обошла городские кварталы, останавливаясь посмотреть, как местные жители выходят из домов, чтобы поболтать друг с другом. Пока молодежь играла, старшие садились кружком и принимались горячо обсуждать наболевшие проблемы – например, стоит ли девушке принимать ухаживания парня, считать ли драчуном того, кто поколотил своего соседа, чья очередь вывозить мусор. В одном месте, например, возник спор о том, имела ли право женщина подоить соседскую корову, забредшую к ней во двор. Решено было, что стоит обменять излишек молока на строительные материалы и, чтобы быть от греха подальше, возвести забор ненадежнее.

Алеа при первой возможности переводила разговор на Алую Роту, но, как и прежде, могла различить в мыслях своих собеседников лишь смутное восхищение и страх или же, наоборот, удовлетворение от того, что Рота существует и при необходимости придет на помощь.

Наконец опустилась ночь, и Алеа обменяла кусочек меди на койку в комнате для незамужних женщин на постоялом дворе.

Там она поболтала с постоялицами, умудрилась вновь несколько раз вставить слово-другое об Алой Роте, услышав в ответ то же самое, что и прежде, после чего, пожелав собеседницам спокойной ночи, удалилась «помедитировать». Другие женщины в удивлении посмотрели на нее, после чего кивнули – мол, твое дело – и оставили ее в покое.

Кстати, ей тоже было чему удивиться – тому благоговейному трепету, с каким посмотрели на нее женщины. Алеа расположилась поудобнее, постаралась выбросить из головы все заботы и тревоги дня и настроилась на мысленное общение с Гаром.

– Гар, – позвала она его.

– Слушаю, – откликнулся он.

В голосе его чувствовалась усталость. Алеа тотчас переполошилась.

– Что случилось?

– Ничего, – ответил Гар, – хотя могло случиться.

После чего он поделился с подругой всем, что случилось с ним за день, а потом выслушал ее.

* * *

Колонна рекрутов пришла в лагерь на рассвете. «Новобранцы» старались идти в ногу, что, впрочем, получалось у них отвратительно. То один, то другой выбивался из строя, а сучья, которые они несли вместо копий, рекруты прижимали к груди под разным углом. Правда, все как один изо всех сил старались изобразить из себя бравых солдат.

Командир крикнул «Стой!», и колонна, пару раз топнув на месте, остановилась.

А вместе с ними и сердце Гара – пусть даже всего на мгновение. Он узнал суровое лицо командира. Это был Крел, один из немногих, кому повезло остаться в живых после того, как бандиты сожгли и разграбили молодежную деревню. Гар вспомнил, как он впервые увидел Крела – тогда, в обществе своих товарищей, тот светился здоровьем и радостью. Как юноша улыбался, как был весел и общителен. И вот теперь вместо того, прежнего Крела, перед ним стоял осунувшийся человек со стальным взглядом и жестоким голосом.

Навстречу рекрутам с ухмылкой во всю физиономию вышел лейтенант.

– Отлично, отлично – особенно для таких неучей, как вы. Значит, братцы, вы решили стать солдатами генерала Малахи?

– Так точно! – хором ответили новобранцы, поворачиваясь к нему.

– В колонну-у, стройсь! – рявкнул лейтенант.

Новобранцы по команде выстроились в затылок друг другу.

– Расправить плечи! Втянуть животы! Копья держать прямо! Если, конечно, помните, где у них верхний конец.

С этими словами лейтенант прошелся вдоль колонны.

– Вы, грязные, вонючие голодранцы! Первым делом надо обстричь ваши немытые патлы. Вы не знаете, что такое дисциплина – вас надо пинками под задницу ставить в строй, Лейтенант на минуту остановился перед командиром и осклабился.

– Ну как, не передумали?

– Никак нет! – выкрикнул Крел, и все хором поддакнули.

Лейтенант удовлетворенно кивнул и вновь прошелся вдоль строя.

– Ну, ладно, на сегодня хватит. Сержант Честер, разведите их по казармам.

– Слушаюсь, сэр! – тотчас откликнулся сержант и, вытянувшись в струнку, отдал честь, да так ловко, чего Гар, если признаться честно, никак не ожидал.

– Вот ваши подопечные, – пояснил лейтенант. – Проследите за тем, чтобы их хорошенько отмыли, постригли и выдали им форму. Грязные их обноски сожгите. А затем пусть принимаются за дело.

– Слушаюсь, сэр, – повторил сержант и повернулся к новобранцам. – Равняйсь! Да не так, втянуть животы! Опустить рогатины – они годятся разве что на дрова. Руки по швам.

Расправить плечи. Расправить, я сказал. Ну ладно, сойдет, а теперь – шагом марш!

Колонна зашагала к палаткам. И тогда Гар понял, что тоже шагает в одной с ними колонне, и поспешил отвернуться. Но поздно – Крел узнал его. Глаза парня тотчас расширились от удивления, и Гар поймал его внутренние мысли: А не был ли дурачок шпионом бандитов?

Но в следующее мгновение Крел разглядел, что вид у Гара не слишком-то веселый.

Нет, – подумал он, – беднягу наверняка притащили сюда силой и превратили в раба.

Крел зашагал дальше, и Гар смог вздохнуть с облегчением.

Однако он решил, что не стоит полагаться на первую реакцию парня – кто знает, вдруг тот изменит свое мнение. Гар смотрел в оба, и когда Крел направился к отхожему месту, последовал за ним.

После того как его помыли, выбрили и переодели в чистое, Крел заметно преобразился, но вид у него по-прежнему был хмурый. Заметив Гара, он весь напрягся, словно приготовясь к драке.

– Тише, тише, – мягко произнес Гар, надеясь, что их никто не сможет подслушать сквозь брезент палатки. – Я всего лишь деревенский недоумок, который пришел справить нужду. Надеюсь, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, как пользоваться уборной.

– Недоумок! – прошипел Крел. – И они тебе поверили?

– Я постарался не вызвать у них подозрений, – ответил Гар.

– Значит, в нашу деревню наведался твой отец, – сказал Крел и взгляд его наполнился слезами. – Господи, где теперь родная деревня, новые, построенные вместе с товарищами дома? Все в прошлом, в прошлом...

– Нет, это был я, – признался Гар. – Я навлек на себя гнев генерала, и он отправил на поиски своих подручных. Я притворился стариком, и они проехали мимо.

– А почему тогда ты притворился идиотом?

– Потому что они заподозрили, что старик – это я. Но, увы, я просчитался, моя новая уловка не сработала – живому щиту мозги ни к чему. Наоборот, бандиты только рады, что у них есть я – здоровенный детина, которого можно гнать перед собой на крестьянские вилы. При условии, конечно, что деревенские увальни окажут сопротивление. Я решил, что не стоит разочаровывать генерала. – Гар на минуту примолк, как бы давая собеседнику переварить сказанное, затем добавил:

– Надеюсь, и тебе не хотелось бы, чтобы они узнали, из какой ты деревни.

– Угадал, – хмуро ответил Крел. – Ты предлагаешь мне сделку?

– Нет, всего лишь указываю на взаимную выгоду, – возразил Гар. – Просто ни мне, ни тебе не выгодно, чтобы нас узнали.

– То есть ты не скажешь бандитам, откуда я, а я – кто ты такой на самом деле, – задумчиво произнес Крел. – Но прежде, чем я соглашусь, хотелось бы знать, что ты здесь делаешь.

– Меня поймали, – просто ответил Гар. – Вот я и пытаюсь выяснить, как бы мне уцелеть, когда бандиты пойдут захватывать город и погонят нас перед собой, а меня впереди всех – прямиком на рогатины горожан. Или что там у них будет. Пока что я в выигрыше – никто из них не догадывается, на какие хитрости я способен. А что здесь делаешь ты?

– Что и другие, – с горечью произнес Крел. – Хочу быть в числе победителей.

Гар на мгновение уставился на юношу, размышляя, на что, собственно, рассчитывает Крел. Или же он лишь потому заинтересован в победе, что судьба занесла его в стан генерала?

Гар кивнул:

– По рукам?

– По рукам? – нехотя ответил Крел.

* * *

– Не поверю, чтобы он предал память своих друзей! – ужаснулась Алеа.

– И я не верю, но разве могу упрекнуть его за сделанный выбор после всего, через что он прошел, – отвечал Гар. – А как у тебя дела? Узнала что-нибудь стоящее?

– Ничего, за исключением того, что все без исключения пребывают в уверенности, что Алая Рота их защитит, и ни о чем не беспокоятся. – Ей хотелось выть от отчаяния. – Я, конечно, попыталась вложить им в головы нужные мысли, немного попугать. Но они, все как один, отмахивались от меня, словно от назойливой мухи.

– То есть одновременно и верили в Алую Роту, и боялись ее, – задумчиво произнес Гар. – А как тебе город в целом?

– Нет и намека на правительство, если это тебя волнует, – устало ответила Алеа. – Кстати, здесь идет бойкая торговля. То и дело к берегу пристают баржи, приходят подводы с товарами, одни грузят, другие разгружают, если это тебе, конечно, интересно.

– В принципе да, – медленно отозвался Гар.

Алеа напряглась, пытаясь уловить, что стоит за столь кратким ответом – ага, образ города как центра паутины, где каждая нить вибрирует жизнью.

– Понимаю, – ответила она, – город управляет деревнями и без правительства.

– Только как центр торговли, – уточнил Гар. – Но деревень много, а город один. И если купцы перестанут иметь с ним дело, то это тотчас отразится и на деревнях, причем не лучшим образом. Они зачахнут, а случись недород, то вообще останутся без пропитания. И тогда жди повальный голод и мор.

– Нет, купцы этого не допустят! – с жаром воскликнула Алеа.

– Разумеется, – согласился Гар после короткого молчания, – но рынок целиком и полностью в их руках, а значит, и судьба деревень.

– Ну а ты, ты-то нашел наконец правительство? – с ехидцей спросила Алеа.

– Нет, – выдавил из себя Гар. – Но, кажется, я начинаю понимать, как они без него обходятся. Разумеется, – поспешил добавить он, – система работает, лишь пока у города не слишком разрастутся аппетиты.

– А это уже забота жриц, – задумчиво произнесла Алеа, – жриц и мудрецов.

– Верно. – Ей было слышно, что Гар все еще размышляет на эту тему. – Кажется, храмы – единственное место, где Алой Роте нечего делать.

Но Алеа уловила еще одну мысль, которую Гар почему-то попытался скрыть от нее. Что экономический диктатор – все равно диктатор, а значит, у Алой Роты все-таки имеется свой интерес.

* * *

На следующий день Алеа отправилась переговорить с людьми, которые, по всей видимости, не давали купцам стать диктаторами. Поднимаясь по ступеням храма богини, она не переставала думать о том, что жрица скорее всего не придаст экономике слишком большого значения.

Алеа вошла в прохладное помещение под куполом и остановилась перед скульптурным изображением богини-матери.

Никаких сидений здесь не было, и поэтому девушке пришлось простоять полчаса, рассматривая скульптуру и сравнивая ее с Фрейей. Наконец вошла жрица и, окинув посетительницу пристальным взглядом, по всей видимости, решила, что та молится. Остановившись на почтительном расстоянии, она подождала, пока Алеа, слегка нахмурив брови, не повернулась к ней.

– Ты пришла только для молитвы, – мягко поинтересовалась жрица, – или хочешь поговорить со мной?

– Я хочу стать жрицей, – ответила Алеа. – Или по меньшей мере понять, обладаю ли я даром благочестия.

Жрица задумчиво посмотрела на девушку и улыбнулась.

– Благочестие – это еще не все, но, возможно, ты и вправду обладаешь этим даром. Пойдем поговорим с Верховной Жрицей.

Позднее, вечером, Алеа села и приступила к медитации.

– Теперь я стала послушницей, – сообщила она Гару.

Она была готова услышать от него в ответ что угодно, но только не взрыв возмущения и упреков. Алеа в полной растерянности выслушала гневную тираду. Когда же мысленный поток его красноречия немного иссяк, до нее дошло, что Гар попросту испугался, что она навеки останется на этой злосчастной планете и ему придется странствовать в одиночку. Растроганная, она улыбнулась:

– Не волнуйся, товарищ. Все не так уж серьезно – я просто надеюсь выведать что-нибудь, что им известно об Алой Роте.

– А, ну, тогда другое дело. – Гар заметно успокоился. – Насколько я понимаю, пока еще никаких сведений?

– Нет, но я выяснила, что у них есть библиотека. Думаю, они позволят неграмотной крестьянке полистать книги, чтобы посмотреть на картинки.

На этот раз Гар мысленно улыбнулся ей в ответ.

– Если они недостаточно бдительны и пустят тебя в библиотеку, то поделом. Сообщи мне, если какой-то сюжет покажется тебе интересным.

На следующий день Алеа подошла к жрице, которая ввела ее в храм.

– Госпожа, вы сказали, что от меня требуется нечто большее, чем благочестие? – с беспокойством спросила она.

Жрица с серьезным видом кивнула.

– Много большее.

– Позвольте узнать, что именно?

– Сила духа и готовность пожертвовать комфортом и роскошью.

– Уверяю вас, я готова! А что касается силы духа – испытайте меня!

– Так мы и сделаем, – пробормотала жрица. – Так и сделаем. Хватит ли у тебя терпения дождаться, пока мы не сообщим тебе, что ты прошла испытание?

Алеа смущенно склонила голову.

– Мне всегда недоставало терпения.

– Вот это мы и проверим, – пообещала жрица. – Мы, служители богини, можем быть безгранично преданны ей, но выражаем эту преданность в заботе о людях. Наделена ли ты сочувствием и стремлением исцелять и заботиться?

– Да... думаю, что да, – неуверенно ответила Алеа. – Но я слышала, от старших женщин, что об этом нельзя с уверенностью сказать до тех пор, пока не будет о ком заботиться.

Жрица понимающе улыбнулась, довольная скромностью девушки – или ее рассудительностью.

– Верно. Будь уверена, у тебя появится немало возможностей проверить эти качества.

– Мы... мы должны защищать людей, как Алая Рота?

Жрица нахмурилась – неожиданный вопрос привел ее в замешательство.

– Дочь моя, у Алой Роты нет ничего общего с храмами. А если даже и есть, мы об этом ничего не знаем!

Чтобы скрыть разочарование, Алеа сделал вид, что облегченно вздохнула.

– Почему ты так считаешь? – настойчиво спросила жрица.

– Потому что я думала... я слышала... Ну, жрецы и жрицы постоянно напоминают, что мы должны относиться друг к другу с уважением и добротой и не становиться тиранами – ни в каком смысле.

– Да, это так. – Жрица немного успокоилась. – Но это не значит, что мы выполняем ту же работу, что и Алая Рота. Мы лишь облегчаем ей работу.

Поговорив со жрицей, Алеа решила, что от служительницы богини можно узнать немало интересного, за исключением того, что нужно ей в данный момент. Тем не менее она с радостью приняла предложение своей наставницы помочь той управиться с делами, а именно обойти городские кварталы и проверить, все ли там в порядке.

Судя по всему, эта жрица отвечала за беднейшую часть города. Она вышла из храма с корзиной, полной съестного и лекарств. По дороге жрица останавливалась поболтать то с тем, то с другим прохожим, а когда ее звали навестить больного, с готовностью отправлялась помочь. Большей частью это были ее старые пациенты, и жрице хотелось убедиться, что они идут на поправку, а если нет, то дать им еще лекарств. Но были и вновь заболевшие, и жрица терпеливо объясняла своей спутнице, как надо ставить диагноз и какие лекарства давать. Алеа слушала внимательно, боясь упустить хоть слово. И хотя многое из того, чему учила жрица, было девушке давно известно, узнала она для себя и кое-что новое, чему была очень рада.

По дороге назад в храм Алеа нахмурила брови, задумавшись о своем.

– Что тревожит тебя, дитя мое? – поинтересовалась жрица, заметив ее настроение.

– Я поняла, что мне надо еще многому учиться, о почтеннейшая. Могу я почитать книги из библиотеки? Глядишь, и учение мое пойдет быстрее.

И вновь лицо жрицы озарилось радостной улыбкой.

– Разумеется, моя милая, если, конечно, ты умеешь читать. Можешь приходить в библиотеку по вечерам и хотя бы листать книги.

Алеа уловила, о чем жрица предпочла умолчать: если послушница действительно мечтает посвятить свою жизнь служению богине и жаждет узнать об этом как можно больше, то, листая красочные страницы, испещренные непонятными значками, она еще больше проникнется религиозным рвением.

Вечером того же дня, после ужина, Алеа спустилась в библиотеку и прошлась меж стеллажами, внимательно рассматривая корешки – чтобы выяснить, что за книги здесь хранятся. Остановившись в разделе истории, она сняла с полки огромный том, озаглавленный «Мировая история», и, в надежде, что под словом «мировая» подразумевалась история этой планеты, отнесла его на стол. Полистав страницы, Алеа обнаружила, что они пергаментные, а текст до последней буквы написан от руки. Ей даже стало немного не по себе от того, скольких трудов стоило переписчикам книг заполнить полки этой библиотеки.

Алеа открыла книгу и тотчас позабыла о безымянных писцах, выводивших строчку за строчкой при неровном пламени свечи. Сейчас она узнает, что заставило предков местных жителей переселиться сюда и чего им это стоило.