Текст книги "Повесть эльфийских лет"

– Я и не сравниваю, я уже все выбрала…

И, глядя в ее глаза, Айзан почувствовал, как вся его злоба куда-то уходит.

Хотя червячок непонимания все же остался…

– Дурацкие острова, – уже успокаиваясь, буркнул он. – Все что-то врут, что-то придумывают, что-то скрывают…

– Это дворец, – хмыкнула его жена. – И я примерно представляла, куда мы едем… Кто знает, может, сейчас нас кто-нибудь подслушивает?

…Крошечная потайная комната в левом крыле замка тонула во мраке. Единственным светлым пятном выделялся огромный, занимающий всю стену экран, разбитый на несколько десятков экранов поменьше. И в этих мониторах – именно мониторах, а не хрустальных шарах, которыми так любили пользоваться местные маги, – были видны коридоры и комнаты императорского замка.

Сидевший в мягком глубоком кресле на колесиках мужчина крутанулся на сиденье и фыркнул:

– А она умнее, чем кажется…

* * *

Утром ее величество была не в духе. Проснувшись, как обычно, в половине седьмого, она, вместо того чтобы сразу выйти в свой кабинет и до девяти часов заниматься делами, на целых полчаса задержалась в спальне. Когда же императрица наконец появилась на пороге, по толпе собравшихся придворных побежал шепоток: судя по красным глазам, женщина недавно плакала…

Слушая доклады министров, императрица медленно водила очами по стенам, задумавшись о чем-то своем, рассеянно кивала, совершенно не занимаясь работой… Первым не выдержал шут.

– Что случилось, моя королева? – тихо спросил он, присаживаясь на краешек стола.

Она подняла на него заплаканные глаза:

– Они умерли, Мэлех, они все умерли…

– Кто? – В карих глазах дурака плескалось искреннее недоумение.

Обер-полицмейстер, который как раз делал доклад о ситуации в Шиамши, оборвал свою речь на полуслове и, прижав к груди папку, вытянулся в струнку, прислушиваясь к ответам императрицы. Увы, безрезультатно. Голос был слишком тих.

– Фани, Ори, Лис, Чина… Они все умерли… – И, взмахнув рукой, приказала: – Все прочь. Мэлех, останься.

Шут, который даже не попытался встать со стола, только улыбнулся: он прекрасно понял, что приказ не относился к нему.

– Крысы живут недолго, моя королева, – мягко напомнил он ей, когда за последним из вышедших министров закрылась дверь.

– Но еще вчера они были здоровы!

– Мало ли что могло произойти за ночь? – беззаботно пожал плечами мужчина. Подумал пару мгновений и поменял тему разговора: – Может, мне развеселить тебя, моя королева?

– Как? – тоскливо протянула она, опираясь локтями на столешницу и кладя голову на руки.

– Ну… – задумчиво протянул он. – Могу поделиться последними дворцовыми сплетнями.

– И что же такого интересного говорят во дворце? – тихо фыркнула ее величество.

Фелзен задумчиво поджал губу и, стянув с головы дурацкий колпак, почесал макушку:

– Рассказывают, что я для тебя больше, чем шут, моя королева… И больше, чем друг…

Женщина удивленно вздрогнула, выпрямилась, поворачиваясь к нему, а потому не расслышала, как он тихо буркнул себе под нос:

– Жаль, что это неправда.

– Что ты говоришь? – не поняла она.

– Я говорю, – уже громче заговорил он, – рассказывают даже, что между нашими комнатами есть потайной ход!

– Так ты ведь живешь совсем в другом крыле! – заломила бровь темная эльфийка.

– Я говорю «потайной ход», а не «потайная дверь», моя королева.

* * *

Первые дни, проведенные в Шиамши, показались Хэлле и Айзану диковинным затянутым сном. Жизнь при дворе вообще была какой-то странной: часов в семь утра по коридорам пробегали молоденькие пажи, стучали в двери и будили всех и каждого. Зачем это надо было, ни Айзан, ни Хэлле так и не поняли. Нет, конечно, можно предположить, что дворцовый этикет требовал присутствия на каком-нибудь мероприятии, утреннем туалете императрицы, например, но приехавших туда не звали. Вот и приходилось очумело мотать головой, пытаясь понять, на кой черт тебя подняли.

Часам к девяти тот же паж приглашал наконец «наследницу престола с супругом» в уборную к правительнице Островной империи, и вот тогда для мошенника, не привыкшего к столь ранним подъемам, наступали настоящие муки. Знающие придворные перешептывались, что всех будят именно тогда, когда просыпается императрица. Мол, она выпивает кофе, переходит в свой кабинет и работает… Как бы то ни было, в девять утра правительнице делали прическу, она перешучивалась с придворными, слушала колкости, отпускаемые шутом, и изредка дарила милостивую улыбку молодой принцессе.

Примерно через час всех отпускали. Может, кто-то и имел право после этого заняться своими делами, но уже на второй день после приезда Хэлле сообщили – во время все того же утреннего туалета, – что пора озаботиться ее образованием. И теперь скучающей квартеронке приходилось до часу дня выслушивать долгие нудные лекции по истории и географии Островной империи. Образованием Айзана никто, видимо, заниматься не собирался, однако супруги дружно устроили скандал и сейчас могли со спокойной совестью рассказывать, что они одни до обеда заняты уроками. И если Хэлле эти самые лекции еще слушала, даже изредка задавала вопросы, то джокер просто раскладывал карты. Зато был рядом с женой.

Честно говоря, оставаться на островах ни Айзан, ни Хэлле не собирались. Они изначально ехали сюда лишь для того, чтобы повидать мир. Даже объявление, что так, мол, и так, приехавшая – будущая императрица, не заставило супругов поменять свое мнение. А если к этому добавить еще и однозначные намеки шута… Короче говоря, задерживаться надолго приехавшие не собирались. И на уроках присутствовали лишь для того, чтобы не злить полновластную хозяйку.

Одним из самых больших открытий для приезжих было то, что императрица обедала в узком кругу приближенных. Хэлле с Айзаном к таким явно не относились: им накрывали в их комнатах – каждому по отдельности. Такое кощунство супруги стерпеть не могли… Короче говоря, уже на следующий день они обедали вместе. Нет, никакого криминала не было, джокер просто дождался, пока накроют стол, а потом быстренько перетащил все в гостиную к Хэлле. Слуги молчаливо перенесли все обратно. Айзан дождался, пока перенесут последний прибор… В общем, после шести попыток лакеи сдались.

После обеда начинались новые уроки. Теперь принцессе и заодно ее супругу рассказывали, как уберечься от проклятий, как распознать яд в бокале вина, как спастись от коварного убийцы… Квартеронка хихикала и прятала глаза. А Айзан с нетерпением ждал, когда же начнется курс «Как правильно жульничать за ломберным столом».

В шесть вечера начинались приезды ко двору. И если пережить неофициальную их часть – сыграть в карты, пройтись в туре вальса – еще можно было, то от официальной хотелось выть на луну. А заканчивалась вся эта нескончаемая радость часов в двенадцать ночи. И пока императрица не отходила ко сну, не отпускали никого…

Уже на третий день джокер, непривычный к такому распорядку, проклял ту минуту, когда он согласился ехать на острова.

Для полного счастья надо добавить, что к концу первой недели по дворцу поползли слухи, будто императрицу опять пытались убить. Служанка, прибираясь в уборной, обнаружила приклеенную к нижней стороне столешницы туалетного столика странную вещицу – перемотанный кружевной тряпицей пучок птичьих перьев, иголок и сухих веточек. Девушка бросила находку в карман передника, вышла из комнаты… и упала в обморок. Придворный маг только к исходу второго дня смог привести ее в чувство. Что ждало повелительницу Островной империи, если бы странный подарок подольше пробыл в ее комнате, можно было лишь предполагать…

– Не понимаю, – мрачно буркнул Айзан. – Если верить тому, что сказал этот дурак, тебя вызвали сюда только для того, чтобы отвести удар от императрицы.

– И? – удивленно заломила бровь Хэлле.

У веселой парочки как раз выдалась свободная минутка между занятиями, вечерними приемами и посещением императрицы, а потому супруги решили потратить ее с пользой: разобраться наконец в существующей ситуации.

– И непонятно, каким образом это должно происходить.

– В смысле? – Квартеронка отхлебнула кофе из кружки.

– В прямом. Если мы должны отвлечь на себя внимание ассасинов, то почему о нас никому не сообщают? Если бы на меня кто-то охотился и у меня был кто-то, кого можно подставить вместо себя, я бы объявил об этом всем и каждому. А тут… Мы как идиоты сидим во дворце и даже ни разу в город не выходили. Все, кому нас представили, – это кучка дворян! Я бы понял, если бы было какое-то торжественное оглашение, выезды… Так ничего ж этого нет!

– Тебе не хватает славы? – хмыкнула его жена.

– Да на кой черт она мне нужна! – отмахнулся джокер. – Мне и звание «супруга наследницы престола» не особо важно. Меня интересует, почему царит такое молчание.

– А если тем, кто охотится, уже все объявили?

– …Умная девочка, – чуть слышно хмыкнул наблюдатель в маленькой темной комнате, придвигаясь поближе к экрану и касаясь кончиками пальцев выдвинувшейся из стола клавиатуры. Крошечный паучок, подчиняясь командам, поспешно зашевелил лапками, перебираясь со стены на подоконник, поближе к разговаривающим…

– Что ты имеешь в виду? – не понял мошенник.

Девушка задумчиво принялась наматывать на палец прядь вьющихся волос:

– Если рассказали только придворным, не сообщая горожанам… Значит, убийца среди тех, кому рассказали!

Айзан скривился:

– Осталась сущая мелочь – выяснить, кому нужна смерть императрицы.

На этот раз молчание затянулось.

– Тому, кто может взойти на престол после ее смерти? – неуверенно предположила Хэлле.

– Поздравляю, – фыркнул ее муж. – В случае смерти императрицы ты – самая вероятная убийца.

Кофе закончился, и в кружке осталась лишь гуща. Принцесса вздохнула и задумчиво отставила чашку:

– Шутки в сторону. Что будем делать?

– Можно сбежать обратно на материк, как мы изначально и собирались…

Скептическая гримаса.

– Ты думаешь, нас сейчас отпустят? Мы сунули голову в золотой капкан. И я уверена – попытайся мы сбежать, свяжут по рукам и ногам и вернут в Лихар…

– Тогда что ты предлагаешь?

Разговор проходил в покоях, отведенных Хэлларен. В комнате стало душно, и джокер, встав из-за стола, распахнул окно. Ворвавшийся в гостиную ветер качнул тяжелые шторы, те задели вазу, стоявшую на подоконнике. Та покачнулась и упала набок, придавив маленького паучка, пробегавшего мимо.

– …Ч-черт! – рявкнул следивший, со злостью стукнув кулаком по столешнице.

Роботизированная камера наблюдения, замаскированная под крошечное насекомое, только что приказала долго жить. Причем на самом интересном месте.

Найти жучок, который прятался бы неподалеку от потерянного, удалось лишь через несколько минут. И когда он наконец добежал до точки назначения, диалог, заинтересовавший шпиона, уже закончился. Принцесса, послав воздушный поцелуй супругу, выскользнула из комнаты, а принц принялся что-то тщательно высматривать в комнате. Заметил паука… Через несколько минут наблюдатель, поминая недотеп с материка тихим, незлобивым словом, принялся оформлять уже два заказа на новые паукокамеры в штаб.

Впрочем, еще через некоторое время у него появился новый повод для ругани. Стоило наблюдателю отправить запрос на новую технику, как над клавиатурой заплясал небольшой зеленый огонек, сообщающий, что пришло письмо.

– Что там у них? – буркнул мужчина, двумя пальцами, как муху, ловя искорку.

Стоило раздавить ее, как перед его лицом развернулся небольшой экранчик, по которому побежали значки. Соглядатай пробежал взглядом послание.

– Да что они там, с ума все посходили?! Каким образом я должен собирать кровь для анализа?! Медпункт здесь организовать?!

Строчка на мгновение остановилась… Затем последние слова стерлись сами собой, и на их месте появились новые.

– Спасибо огромное, – саркастично протянул наблюдатель. – Вот что бы я делал без вашего разрешения? Ну вот честно, нельзя, что ли, для проверки генотипа и фенотипа обойтись соскобом с эпидермиса?

Значки опять замигали. А потом на их месте появилось новое сообщение.

– Ладно, не командуйте, сам определюсь, как тут дальше жить…

* * *

Через пару дней квартеронка, зайдя в свою комнату после занятий, обнаружила на столе алую розу.

– Айзан, как мило! – улыбнулась она, откладывая в сторону стопку книг, позаимствованных из библиотеки, и беря в руки нежданный подарок.

– В смысле? – выглянул из-за ее плеча супруг.

– Это ведь от тебя?

– Э… Нет…

Хэлле замерла, удивленно крутя в руках цветок, а затем решительно переломила стебель пополам, ойкнула и сунула палец в рот, а саму розу выбросила в окно. Оглянулась на мужа:

– Ты же подаришь мне новую?

– Хоть букет, – хмыкнул он, присаживаясь в мягкое кресло, обитое зеленой тканью. – Что случилось?

– Укололась, – отмахнулась она.

Муж понятливо кивнул:

– Что-нибудь любопытное нашла?

Она присела на подлокотник рядом с Айзаном и, взъерошив его коротко стриженные волосы, вкрадчиво поинтересовалась:

– А вдруг нас действительно кто-то слушает?

– Вряд ли он узнает что-то новое, – улыбнулся мошенник. – Это для нас каждый день на островах – чудо… Так что ты можешь рассказать?

– Ты первый!

Джокер задумался:

– Ну… Новые сплетни во дворце рождаются ежедневно. Вчера рассказывали, что служанка сама принесла в уборную императрицы тот странный подарочек. Позавчера шептались, что во всех этих покушениях замешан кто-то из придворных…

– Ну, это мы и так знаем…

– …а сегодня появилась новая байка. Мол, никто об этом не говорит, но, похоже, перед самым нашим приездом во дворце произошло похищение века.

– И что украли?

– Какую-то корону вроде бы. Я толком не понял, но, кажется, она выточена из цельного камня.

– Алмаза? – хихикнула Хэлле.

– Да. – Мошенник поднял на нее удивленный взор. – А откуда ты знаешь?

– А по поверхности идут алые и лазоревые цветы… – мечтательно протянула девушка.

– Ты ее видела?! – еще больше удивился Айзан.

– Нет, – отмахнулась девушка. – От родителей слышала. Они познакомились, как раз когда что-то такое привозили в Гьерт.

– Понятно… А у тебя что?

Квартеронка встала со своего насеста, неспешно прошлась по комнате:

– Ну… У меня две новости.

– Начинай с хорошей, – посоветовал джокер.

Девушка скептически покосилась на него:

– Вообще-то я хотела сказать, что обе плохие.

* * *

Шут застукал Алдриша Тариса именно в тот момент, когда министр готовился к сегодняшнему торжественному ужину. Придворный, уже одетый в богато украшенный камнями костюм, мерил шагами небольшую залу, изредка подглядывая в зажатую в кулаке бумажку и чуть слышно повторяя про себя стихи, записанные в ней, – императрица объявила, что сегодня будет вечер поэзии.

– Алдриш, не мучайся, – чуть насмешливо посоветовал блондин, останавливаясь в дверях залы. – Ты все равно не запомнишь больше строчки.

На лице темного эльфа заиграли желваки, но он нашел в себе силы ответить на укол тем же:

– Гляжу, ты все-таки запомнил мое лицо?

– Так ты этот костюм уже надевал! – парировал Мэлех. – Полгода назад, во время праздника. Вспомни, тебя еще тогда в фонтан вниз головой макали!

Этого Тарис уже стерпеть не мог.

– Не забывайся, Фелзен, – прошипел он, судорожно нащупывая на поясе рукоять отсутствующего меча: во избежание дуэлей оружие требовалось оставлять при входе во дворец.

– А то что? – фыркнул придворный дурак. – Опять наймешь два десятка костоломов?

– С чего ты взял, что это был я? Перейти дорогу ты мог кому угодно.

– Конечно! – язвительно протянул шут. – И то, что избитый не может быть дворянином, потому как «основа дворянского достоинства разрушается», – это ты тоже только что узнал.

– Нет, конечно, – сладко улыбнулся министр. – Но ведь никто не виноват, что у тебя все так удачно совпало, а, Фелзен? Поссориться со мной, гулять по городу и столкнуться с подвыпившей матросней, быть избитым до полусмерти, лишиться из-за этого дворянства?

Мэлех на миг закусил губу… А затем расхохотался в полный голос – Тарис даже вздрогнул от неожиданности.

– Действительно, при чем здесь ты? Прости дурака, Алдриш! – Он дружелюбно хлопнул удивленного эльфа по плечу. – Поверил пересудам слуг, а они чего только не наговорят! И что ты в этом виноват, и что тебя сегодня видели выходящим из комнаты приехавшей принцессы, и даже что твоим папашей был не лорд Тарис, а его конюх… – И прежде чем обомлевший от такой наглости министр смог вымолвить хоть слово, паяц, счастливо улыбаясь, протянул ему ладонь: – Забудем все обиды?

– З-забудем, – механически согласился его собеседник. И даже руку пожал.

– Вот и чудненько! – ухмыльнулся Фелзен. – За это надо выпить! Только знаешь… Меня тут один вопрос мучает… Ответь, а? Один вопрос, и все.

– Какой? – кисло вопросил министр, у которого за трескотней шута совершенно вылетело из головы, что он хотел возмутиться, услышав про принцессу.

Долговязый блондин склонился к самому уху эльфа и шепотом поинтересовался:

– Может, насчет конюха – это правда?

* * *

Торжественный ужин, к которому готовился лорд Тарис, так и не состоялся. На этот раз там должны были присутствовать все члены императорской семьи, а ее высочество Хэлларен с супругом задержались в своих комнатах. Неизвестно, почему они заставили себя ждать, но факт остается фактом – ужин был перенесен на полчаса. И вот в тот момент, когда императрица следовала от комнаты охраны, в столовой раздался взрыв…

Пол поднялся, как при землетрясении, магические шары-светильники в галерее замигали и погасли, наступила темнота…

Торжественный ужин оказался сорванным. Никто не пострадал.

Как выяснилось на следующее утро, это было очередное покушение на представителей правящей фамилии: в винном погребе, который как раз сейчас ремонтировался и который был расположен прямо под императорской столовой, неизвестный заговорщик спрятал огромное количество мешков с дымным порохом. Сей диковинный порошок появился на островах всего с год назад, но, похоже, заговорщики наконец нашли ему применение…

Во время утреннего совещания императрица была в гневе:

– Это невероятно! На меня совершается одно покушение за другим! Из императорской казны похищена алмазная диадема! И ничего! Никакой реакции! Куда смотрит охранное отделение?! Чем занимается третье делопроизводство?!

Обер-полицмейстер вытянулся в струнку перед гневной повелительницей и, кажется, даже дышал через раз.

– Ваше величество, – внезапно сладко мурлыкнул шагнувший вперед лорд Тарис, – я понимаю, эта формула была отменена еще вашим отцом, но если вы позволите…

В кабинете повисла тишина. Каждый (ну, может, кроме дурака-шута) понял, что хочет сказать второй министр, и каждый молил, чтобы он ошибался…

– Говори, – медленно кивнула женщина, вставая из-за стола.

– Слово и дело, ваше величество. Слово и дело.

Старинная формула могла значить только одно – донос о преступлении против императрицы… А учитывая, что сейчас речь шла о последних покушениях…

– Говори, – вновь кивнула эльфийка.

– Ваш шут, ваше величество. Его не было вчера на месте взрыва.

Столь неприкрытый намек понял бы даже дурак.

Недожеванное яблоко выпало из руки Фелзена, сидевшего на краю письменного стола императрицы. Смуглое лицо залила смертельная белизна.

– Я… Я ни при чем, моя королева! – Паяц рванулся к императрице, рухнул перед ней на колени. – Клянусь, я ни при чем!

– Где ты был вчера во время взрыва? – Голос повелительницы не выражал ничего. Казалось, сейчас в ее облике проступили все ее годы.

Глаза шута забегали.

– Я… Я… – Мэлех нервно облизнулся. – Я не могу сказать.

– Понятно. – В ее речи проклюнулись нотки горечи. – Я не ожидала этого от тебя.

Женщина шагнула к двери, рывком распахнула ее и приказала замершим в коридоре гвардейцам:

– Арестовать Фелзена, – кивнув головой в сторону онемевшего от ужаса шута. Дурацкий колпак свалился на пол, но Мэлех даже не пытался его поднять, следя перепуганными глазами за приближающимися солдатами. Императрица помолчала и добавила: – Господин обер-полицмейстер, поручаю его допрос вам. Пока – без пристрастия.

Его уже выводили под руки из кабинета, когда шут задергался и завопил в полный голос:

– Я не виноват! Моя королева, я ни в чем не виноват!

И его крики долго еще разносились по коридорам замка…

* * *

Хэлле спешила в библиотеку. Конечно, новости, которые она рассказала Айзану, плохими не были. Скажем так, это была та информация, которую можно знать, но без которой можно и обойтись. Вот, например: в минувшие шестьдесят лет в Островной империи не было первого министра. Только второй. Последний первый министр погиб при невыясненных обстоятельствах, и после этого правительница решила, что хватит должности только второго. По крайней мере, такова была официальная версия, сохранившаяся в летописях. Библиотекарь, горный эльф, вскользь обронил, что вполне возможно, что первый министр все-таки есть, просто никому не известно, кто он.

Вторая «плохая новость» заключалась в том, что выяснять, кто может покушаться на императрицу путем отбора всех возможных претендентов на престол, – занятие бесперспективное: никаких боковых линий, кроме хорошо известного девушке рода Герад, не существовало. Нет, конечно, рассказывали, что умерший лет семьдесят назад принц-консорт, муж правящей императрицы, был слаб до женщин и количество его фавориток исчислялось не десятками, а сотнями; может, несколько бастардов после него и осталось, но кто ж их на трон пустит, незаконнорожденных-то?

В любом случае Хэлле не теряла надежды докопаться до истины. Ей очень не нравились все эти нескончаемые покушения, и не хотелось в один прекрасный миг проснуться с ножом между ребер. По двору, правда, с утра побежали слухи, будто убийца уже найден и задержан, как бы даже не в приемной у императрицы, но девушка очень сомневалась в способностях императорской охранки. Десять лет не могли никого найти, а тут внезапно… Бред это все!

Поднявшись по лестнице, девушка замерла, удивленно оглядываясь по сторонам: кажется, она перепутала поворот и забрела совсем не туда. По крайней мере, этот проход она не помнила.

Впрочем, неудивительно. Лихар был поистине огромен. Императорский замок на островах был намного больше, чем его тезка в Алронде, а потому было бы странно, если бы удалось изучить все проходы за несколько дней.

Особенно теперь, когда часть переходов была изуродована недавним взрывом.

Не придумав ничего лучше, кроме как вернуться обратно, ну или хотя бы попытаться, Хэлле развернулась… И лицом к лицу столкнулась со вторым министром Алдришем Тарисом.

– Ваше высочество? Как вы здесь оказались? – удивленно протянул мужчина.

Единственное, что смогла ляпнуть девушка:

– Да вот, прогуливаюсь…

– Понимаю, – вздохнул темный эльф. – И надо же такому случиться, что вы совершенно случайно оказались неподалеку от моих покоев… Такая странная случайность…

– Ага-ага, – закивала Хэлларен, отступая на шаг. – Бывает же такое! – Ей совершенно не нравилось, куда повернул разговор, но пока она надеялась, что все обойдется.

– Но мы ведь не упустим такую возможность? – Он шагнул к ней, протянул руку…

Хэлле очень не любила платья с вертюгалем, но проклятый этикет требовал, чтобы приехавшая на острова принцесса одевалась подобающе. Приходилось терпеть и надоевший вертюгаль, и корсет на китовом усе… А главное, умудряться при этом защищать свою честь!

Девушка попросту ткнула ладонью в болевую точку на сгибе локтя и, когда потрясенный эльф шарахнулся в сторону, шагнула вперед и от души наступила подкованным каблуком туфельки на ногу эльфу. Тот, не ожидавший такой подлянки от вроде бы приличной дамы, взвыл раненым волком. Хэлле, как хорошая девочка, отступила на шаг, убрав каблук с его ноги и не забыв при этом рукой придать господину Тарису нужное направление в сторону ближайшей стенки… о которую тот и ударился дурной головой.

Квартеронка, подхватив подол юбки, медленно подошла к лежащему на полу мужчине, судорожно хватающему ртом воздух, и, от души пнув его носком туфли по ребрам, сладко пропела:

– И запомни, мерзавец, еще раз предложишь что-нибудь подобное приличной замужней даме, я тебя, урода, на шнурки для подвязывания штор порежу. Понял, скотина? – И девица величаво удалилась.

Дар речи вернулся к Алдришу минут через двадцать.

– Какая женщина! – страстно выдохнул он, медленно вставая с пола.

То, что его мог увидеть какой-нибудь слуга, господина Тариса волновало сейчас меньше всего.

* * *

День уже близился к вечеру, а Мэлех Фелзен себе места не находил. Придворный шут загнанным зверем метался по небольшой отведенной ему камере. Как особо опасного государственного преступника его посадили в одиночку, расположенную в подземельях императорского замка – той его части, что была не затронута вчерашним взрывом, и сейчас блондин мерил шагами эту крохотную комнатушку.

Его действительно допрашивал лично обер-полицмейстер, но, из-за того что допрос полагалось вести, по приказу императрицы, пока что без пристрастия, а стало быть, и без пыток, от дурака ничего не добились. На все вопросы он мотал головой и завывал:

– Не виноватый я, не делал ничего!

Помучив паяца бессмысленными расспросами еще с полчаса, его отвели в камеру, где Мэлех и находился сейчас.

– Ну что, Фелзен? Освоился? – прокаркал за спиной знакомый голос.

Блондин обернулся. Одна из стен камеры сдвинулась в сторону, и на пороге потайного хода стоял, морщась, как от боли, Алдриш Тарис.

– Более чем, Алдриш! Вот, мебель подбираю. Не поможешь? – заломил бровь шут.

– Тебе эшафот скоро придется подбирать, а не мебель, Фелзен!

Дурак мгновенно сник:

– Пришел поглумиться напоследок?

– Какая догадливость! Ты скоро будешь болтаться на виселице, Фелзен, готовься.

– Но за что? Я же действительно ничего не делал! – Он нервно провел ладонью по волосам. – Алдриш, я же… Я не заговорщик! Я не пытался убить императрицу! Да я бы никогда даже не подумал об этом!

– Я знаю.

Спокойный голос второго министра подействовал на паяца, как холодный душ. Дурак, до этого буквально заламывавший руки, замер, потрясенно глядя на него:

– Но как же?.. Ты ведь сам сказал: «Слово и дело»…

– И что с того? – фыркнул Тарис, потирая ребра. – Вся проблема в том, Фелзен, что твое существование приносит сплошные неприятности. Но ничего, через неделю тебе вынесут приговор и повесят на базарной площади.

– Да, но ведь даже моя смерть ничего не решит! – отчаянно выкрикнул шут. – Покушения на императрицу все равно будут продолжаться!

Теперь на губах второго министра появилась улыбка.

– Кто тебе сказал такую чушь?

– Что ты имеешь в виду? – В глазах Мэлеха появился откровенный страх.

– Лишь то, что сказал, Фелзен. С твоей смертью покушения прекратятся. Но не потому, что поймали заговорщика, а потому, что императрица погибнет.

– Что за чушь ты несешь?!

– Ничего такого, что было бы неправдой, Фелзен. Как-то так получилось, что ты раз за разом умудряешься спасти императрицу. Правильно говорят, дуракам везет! Но ничего. Через неделю подохнешь ты, а потом и ее величество отправится к Великому духу!

Блондин опустил голову и тихо прошептал:

– То есть за покушениями стоишь ты… Но зачем тебе это? Ты ведь второй министр, Тарис! У тебя есть все!

– Все, кроме того, что принадлежит мне по праву!

– Я… Я не понимаю тебя…

На лице Алдриша заиграли желваки.

– Не понимаешь? Так я тебе объясню, Фелзен! Я объясню тебе, что моя матушка, чтоб ее Великий дух к себе не принял, действительно была не столь уж верна лорду Тарису! Только ее любовником был не конюх, как ты намекал, а принц-консорт! Тот самый, которого семьдесят лет назад нашли мертвым в его постели! Понимаешь, Фелзен? Тот самый! А значит, я имею полное право на этот чертов престол! Я принц крови! А все, что мне предлагают, – это улыбаться императрице и бояться, что ей что-то не понравится! А я принц! По праву!

– Какой же ты идиот, Тарис… – чуть слышно простонал шут. – Сейчас тебе уже даже смерть императрицы не поможет… Уже назначена наследница…

– И что с того? – насмешливо фыркнул темный эльф. – Она женщина. А когда умрет ее муж – от яда, стрелы или магии, – кому-то нужно будет ее успокоить.

– Какой же ты идиот, Тарис, – вновь вздохнул Мэлех. – Какой же ты идиот… – Шут помолчал несколько мгновений, а затем вскинул голову. В глазах его вспыхнул радостный огонек: – А знаешь, ты зря сюда пришел! Я расскажу! Я всем расскажу, что виноват только ты!

– Да кто тебе поверит, дураку?! – насмешливо выплюнул министр.

– Ну почему, – задумчиво протянул мелодичный женский голос. – Я поверю…

Министр вздрогнул всем телом, оглянулся…

Вторая потайная дверь открылась неподалеку от первой. Но если заговорщик пришел по тоннелю в полном одиночестве, то за спиной императрицы стоял добрый десяток гвардейцев. И повелительница была совсем не в настроении.

– Спасибо, Мэлех, – милостиво кивнула она шуту. – Ты хорошо справился со своей ролью.

– Для тебя все что угодно, моя королева, – расплылся тот в счастливой улыбке. – Только знаешь, обер-полицмейстера надо было предупредить: он всерьез угрожал мне дыбой и гоблинским сапогом! – наябедничал дурак.

– Забудь, – отмахнулась она. – Если бы он знал, что происходит на самом деле, то провалил бы весь спектакль. – Женщина перевела взор на второго министра.

Тот, до сего момента вжимающийся в стену, рванулся к императрице, пал перед ней на колени и, схватив тонкую ручку, осыпал ее поцелуями:

– Ваше величество, вы же понимаете, это была просто шутка! Я никогда и ни за что…

Императрица выдернула руку из цепкой хватки, брезгливо вытерла тыльную сторону ладони о пышную юбку и обронила:

– Взять его.

* * *

Ночь давно вступила в свои права, а наблюдатель, пришедший в темную комнатку еще полчаса назад, все никак не мог справиться с обуревавшими его чувствами.

– Будьте вы все прокляты! – тихо выдохнул он, схватился за голову и простонал, четко отделяя одно слово от другого: – Будьте. Вы. Все. Прокляты.

Тишина была ему ответом. Если кто и услышал его слова, то оставил их без внимания.

Мужчина склонился к самому столу:

– Нужна именно она? Неужели нельзя заменить кем-то другим?

На уже знакомой прозрачной пластине появились новые символы – Центр традиционно пользовался текстовками, считая, что их сложнее перехватить, чем звуковые сообщения или картинку.

– И что с того? Трудно найти ту же генетическую линию? Давайте я еще раз проведу анализы. Может, найдется замена… Стоп! Есть же эта… принцесса. Там та же кровь, те же гены. Один ведь род! Может, она подойдет?!.. Будьте вы прокляты со своей чистотой крови…

Значки мигали не прекращая. Одна фраза сменялась другой, и, судя по всему, слушать мнение своего агента Центр не хотел.

Закончив разговор, наблюдатель в очередной раз выругался и зло скомандовал:

– Свет.

Вспыхнувшие под самым потолком светильники внезапно озарили всю комнату. Это было небольшое, выложенное камнем помещение. У дальней стены красовалась груда каких-то тряпок – шпион все никак не мог себя заставить разобраться, что же это за ворох тряпья. Возле той же стены виднелся столик, заставленный какими-то колбами и пробирками. Судя по всему, ими не пользовались очень давно: хрупкое стекло покрывал толстенный слой пыли, а реагенты давно высохли.