Текст книги "Исламское право и диалог культур в современном мире"

С учетом сказанного перспективы взаимодействия исламской и европейской правовых культур в современных мусульманских странах выглядят неоднозначно. Можно обоснованно предполагать, что представленные выше варианты такого соотношения сохранятся и в будущем. Одновременно вполне допустимо прогнозировать возникновение новых форм позитивного сотрудничества между данными культурами в рамках национальных правовых систем. Очевидно, что в пользу указанной перспективы свидетельствует и отказ от связанности определенной школой фикха, что характерно для современного исламского права.

В настоящее время национальные правовые системы практически всех мусульманских стран в целом приобретают черты, отражающие основные тенденции развития права в современном мире. Ведущей из этих тенденций является сближение названных систем вплоть до унификации ряда их существенных элементов на региональном уровне. Одновременно все более отчетливой становится и иная тенденция – учет в праве отдельных стран и целых регионов их собственных историко-культурных, религиозных и цивилизационных особенностей, по-разному взаимодействующих с общемировыми правовыми стандартами.

В этом смысле глобализация в праве означает не только накопление национальными правовыми системами сходных и даже одинаковых черт. Она сопровождается утверждением правового многообразия, активным включением различных правовых культур в мировое правовое развитие, вариативностью реализации общих стандартов, разнообразием форм претворения единых правовых принципов, в том числе в сфере организации и функционирования государственных институтов, с учетом национальных традиций. В большинстве современных мусульманских стран означенные тенденции тесно переплетаются.

Рост влияния шариата на правовое развитие многих указанных стран с 70-х годов прошлого века не ставит отмеченную закономерность под сомнение. Напротив, он лишь подтверждает тот факт, что право не простое техническое средство политики и не служебный инструмент идеологии, а определенная культура, имеющая самостоятельную ценность. Технократический или, наоборот, сугубо идеологизированный подход к праву все чаще отвергается в мусульманском мире в пользу поиска национальной правовой культуры, в которой органично сочетаются достижения исламской и европейской правовых цивилизаций в их единстве и взаимопроникновении.

Конечно, исламская и европейская правовые культуры не только позитивно взаимодействуют, но и конкурируют друг с другом. Это проявляется на уровне применения и толкования законодательства, построенного по определенной правовой модели, юристами с иной правовой культурой, а также на уровне правосознания. В частности, профессиональное правосознание в большинстве арабских стран отчетливо тяготеет к европейской правовой культуре, а массовое – продолжает в целом ориентироваться на традиционные исламские ценности. Конфликт может проявляться в неприятии немусульманами законодательства, основанного на шариате, на том основании, что оно ассоциируется с исламской религией, а не с правом в собственном смысле, с правовой культурой ислама (это особенно заметно, как уже подчеркивалось, на примере уголовного права). Нельзя игнорировать и еще один фактор: образ жизни мусульман во всех мусульманских странах в значительной мере определяется местными обычаями и традициями, которые часто вступают в прямой конфликт не только с действующим законодательством, но и с собственно исламскими нормами – как религиозными (шариатом), так и правовыми (исламским правом).

Иными словами, наряду с позитивным взаимодействием или параллельным применением в рамках одной правовой системы исламская и европейская правовые культуры порой сталкиваются друг с другом. Однако – и это важно иметь в виду – примеров разногласий между ними заметно меньше, нежели образцов сотрудничества. Это касается даже такой острой темы, как права человека, о чем речь впереди. Да и по вопросам уголовного права современное исламское правоведение ищет формулу, позволяющую совместить свою позицию с доминирующим в сегодняшнем мире подходом, обосновать возможность рецепции европейских образцов.

Нельзя не заметить, что проблема взаимоотношений исламской и европейской правовых культур с юридической точки зрения является проблемой соотношения традиционного исламского права, действовавшего на протяжении веков в форме доктрины, и позитивного законодательства, одним из вариантов которого выступают акты кодификации фикха. Но у этого вопроса есть и другая, общетеоретическая и социально-психологическая составляющая. Речь идет о сотрудничестве и противостоянии двух разных моделей понимания права и правосознания.

Так, европейское правопонимание, рассматривающее право преимущественно как результат деятельности государства, и исламская концепция, которая рассматривает шариат (и в конечном счете фикх) в качестве творения Аллаха, внешне не согласуются между собой. Если для европейского менталитета приоритетной ценностью выступает право, то для мусульман эту же роль играет шариат, который прежде всего является религиозно-этическим феноменом. Не следует, однако, забывать, что многие выводы фикха, внешне предстающие как интерпретация шариата, отвечают критериям права. По мнению ряда современных исламских юристов, особенность ислама заключается именно в придании многим своим нравственным требованиям обязательного юридического характера.

За внешними различиями в исламском и европейском подходах к праву нельзя не заметить и перекликающиеся черты. В частности, если учесть, что европейский либеральный подход требует от государственного законодательства обязательной ориентации на естественные и не зависящие от власти правá человека, а во многих арабских странах принципы шариата (на деле – общие принципы фикха, имеющие правовой характер) сегодня являются источником законодательства, то различия между этими двумя позициями не кажутся непреодолимыми. Об этом же говорит сопоставление взглядов западных и мусульманских юристов на исходное назначение права и его соотношение с государством. В данном вопросе западная концепция господства права и исламская теория верховенства шариата, предписания которого власть обязана претворять, очень близки по смыслу.

При этом надо иметь в виду, что в наши дни исламская правовая мысль не стоит на месте и сама предлагает способы преодоления указанных противоречий, отражая происходящие в мире изменения, что, кстати, отвечает исходным посылкам самого шариата. Напомним, что современное исламское правоведение считает вполне допустимым законодательство, которое не противоречит шариату, хотя и не во всем ему соответствует[117]117
   См.: Аль-Карадави Йусуф. Исламский шариат. Его незыблемость, способность претворяться в любое время и в любом месте. Бейрут; Дамаск, 1984. С. 24 (на араб. яз.); Муса Мухаммад Йусуф. История исламского шариата. Настоятельный призыв к его обновлению и возврату к его изначальным источникам. Каир, 1958. С. 17 (на араб. яз.).


[Закрыть].

Оценивая результаты и перспективы сосуществования современного исламского права и европейской правовой культуры, нельзя пройти мимо еще одного примечательного факта. Как в прошлом, так и в наши дни исламское право довольно успешно взаимодействует с двумя основными европейскими моделями – континентальным и общим (прецедентным) правом. Знаменательно, что эти правовые системы строятся по разным критериям и с трудом сочетаются друг с другом на уровне правовых институтов. Исламское же право вполне удачно находило точки соприкосновения в Средние века с ними обеими. В Британской Индии его сочетание с английским правом даже привело к формированию так называемого англо-мухаммеданского права[118]118
   См., например: Wilson R.K. An Introduction to the Study of Anglo-Muhammadan Law. L., 1895.


[Закрыть]. А в Северной Африке в эпоху французского колониального господства в результате контактов исламского права с французскими юридическими институтами сложилось «алжирское исламское право»[119]119
   См., например: Morand M. Introduction à l’étude du droit musulman algérien. Alger, 1921.


[Закрыть].

Бросается в глаза, что в эпоху Средневековья исламское право обогащало европейскую правовую культуру главным образом в сфере частного права. Как уже отмечалось, это хорошо видно на примере векселя, чека, перевода долга или морской аварии. Но на протяжении последних двух с половиной столетий взаимоотношения этих двух культур были отмечены лишь односторонним влиянием, которое выражалось в рецепции исламским правом европейских достижений.

Однако с наступлением нового тысячелетия практика современного исламского права вновь оказывается востребованной на Западе. Так, целый ряд институтов исламского предпринимательского права (исламские облигации, банковские продукты, формы основанного на взаимных гарантиях страхования) уже нашел признание в европейской правовой практике. Важно при этом подчеркнуть, что в предыдущие исторические эпохи исламское право разрабатывало правовые институты и конструкции, аналогичные европейским, на собственной основе и без серьезного постороннего влияния. Теперь же современное исламское право именно под влиянием тесного контакта с европейской правовой культурой формулирует решения, которые указанная культура берет себе на вооружение. При этом нормы шариата остаются незыблемыми, но и положения европейского права не игнорируются.

Каждая из сторон такого взаимодействия принимает во внимание требования другой. Если новые исламские правовые подходы по вопросам предпринимательства чаще всего являются альтернативой императивным предписаниям шариата в условиях современного делового оборота, то европейское право, со своей стороны, нередко проявляет готовность внести коррективы в устоявшиеся стандарты с учетом особенностей шариата. Иными словами, в современном мире наблюдается не только заимствование исламским правом достижений европейской правовой культуры, но и встречное движение, когда исламские юридические принципы принимаются во внимание Западом.

Убедительным примером являются ипотечные кредиты, отвечающие шариатским критериям и получившие широкое распространение во многих западных странах. Достаточно назвать Великобританию, где наем жилого помещения с условием последующего выкупа может быть оформлен в соответствии с исламским правом, которое предусматривает в этом случае заключение двух контрактов. Хотя по общему правилу каждый из них должен облагаться гербовым сбором, в порядке исключения взимается только один указанный сбор. Можно упомянуть и исламские облигации, выпускаемые в Германии или США, а также кредиты, предоставляемые исламскими банками государственным структурам в некоторых странах Европы. Кроме того, европейские суды, как правило, принимают во внимание те положения контрактов исламских предпринимательских структур со своими партнерами, в которых говорится о том, что применяемые к таким договорам правовые нормы и судебные решения не должны противоречить шариату.

В целом, как отмечают авторитетные арабские ученые-компаративисты, между позитивным правом, основанным на европейских образцах, и исламскими правовыми принципами нет непреодолимых противоречий. Более того, есть все основания утверждать, что общие принципы и большинство конкретных норм исламского права сходны с фундаментальными идеями и частными положениями других правовых систем, прежде всего европейских.

Практика современного исламского права подтверждает, что правовые системы, для которых характерно сочетание исламской и европейской культур, могут успешно развиваться. Такой опыт важен для немусульманских стран, где существенную долю граждан составляют мусульмане. К ним относится и Россия. О перспективах исламской правовой культуры в нашей стране речь пойдет в заключительном разделе настоящего исследования.

Позитивное взаимодействие современного исламского права с европейскими и общемировыми подходами вселяет надежду на то, что диалог между Западом и мусульманским миром и по другим вопросам получит достойное продолжение. Правовым ценностям принадлежит заметное место в этом интеллектуальном обмене. Ведь значение и возможности исламской правовой культуры не ограничиваются прикладными юридическими вопросами. Она может и должна сыграть важную позитивную роль в поиске ответов на сложнейшие вопросы, стоящие сегодня перед человечеством.

В частности, выводы исламской правовой мысли в состоянии помочь налаживанию продуктивного диалога между исламским миром и Западом, сотрудничеству между ними в решении таких серьезных проблем, как глобализация, права человека, демократизация и политические реформы, борьба с экстремизмом и международным терроризмом.

Раздел 2
Исламская правовая мысль и актуальные проблемы современного мира

2.1. Современная исламская правовая мысль в поиске своей стратегии

С конца минувшего столетия ислам как важный фактор современной мировой политики активно обсуждают не только ученые-профессионалы, но и эксперты-политологи, публицисты и журналисты. В центре дискуссии, как правило, оказывается несколько тем. Прежде всего, остается актуальным анализ отношения ислама к международному терроризму и политическому экстремизму. Наряду с этим сюжетом, пристальное внимание исследователей на протяжении последних лет привлекают перспективы мусульманского мира в свете проектов его политического реформирования и роль ислама в этих процессах. Понятно, что на фоне таких преобразований одной из самых актуальных является проблема прав человека, а также отношение к ней современной исламской мысли. В конечном счете речь идет о судьбе мира ислама и основных направлениях его будущего развития в условиях набирающей обороты глобализации.

Все затронутые выше проблемы невозможно рассматривать без учета тенденций развития современной исламской мысли. Ведь идейный фактор имеет особое значение для мусульманского мира, где любые серьезные перемены и проекты общенационального масштаба оцениваются сквозь призму исходных начал ислама. Более того, без исламского обоснования они не могут быть успешными. Так что от осмысления отмеченных выше проблем с позиций ислама в существенной мере зависит поиск их позитивного решения.

Сегодня в мусульманском мире наблюдаются противоречивые тенденции – от шагов по пути демократизации до новых всплесков радикальных настроений. Как на это реагирует исламская мысль? Тема ее отношения к терроризму и экстремизму будет затронута ниже. Забегая вперед, отметим лишь неоднозначную связь между исламом и указанными явлениями. К сожалению, приходится констатировать, что голос идеологов радикализма под исламскими знаменами в течение достаточно долгого времени звучал намного громче, нежели аргументы проповедников умеренного ислама. Наверное, поэтому сторонники обвинения ислама в распространении терроризма по всему свету были заметно активнее своих оппонентов. Что же касается тех, кто отстаивает исламскую альтернативу взглядам радикалов, то еще недавно они находились в тени, занимали оборонительные позиции. По крайней мере, на глобальном уровне.

До последнего времени взвешенная исламская мысль не проявляла нужной активности и при обсуждении проблем демократии, политических реформ и возможностей включения мусульманского мира в процесс глобализации. Иными словами, достаточно убедительной для современного человека и основательной по исламским меркам позиции по этим вопросам она не формулировала. Складывалось впечатление, что на идейном уровне ислам просто не в состоянии отвечать на вызовы современности. Поэтому не приходится удивляться тому, что в отсутствие ясной стратегии современного ислама большинство исследователей придерживается сдержанной – если не пессимистической – оценки перспектив исламской цивилизации.

Наоборот, все громче звучат голоса тех, кто хотел бы отлучить ее от остального мира. За пределами мусульманских стран многие убеждены в том, что непременным условием утверждения в них демократии является отказ от традиционных исламских ценностей. Такое противопоставление – естественно, по совершенно иным причинам – характерно и для взглядов исламских экстремистов, которые во всем происходящем сегодня видят угрозу исламу. В качестве средства отражения этой угрозы они, например, предлагают осуществить глобальный «исламский проект», своего рода исламизацию современного человечества[120]120
   См., например: Джемаль Г.Д. Исламский проект: борьба за историю // Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ в. М., 2005.


[Закрыть].

В связи с этим возникает принципиальный вопрос: имеется ли у ислама достаточный потенциал на идейном уровне, чтобы избежать конфронтации и предложить своим последователям действенную и основанную на исламских подходах формулу, позволяющую сочетать приверженность исламским ценностям с активным освоением достижений современной цивилизации?

При ответе на поставленный вопрос надо учитывать, что в современной исламской мысли есть немало течений, среди которых еще недавно выделялось несколько ведущих. Одно из них, традиционное, обосновывает консервацию нынешнего состояния мусульманского общества. Другое направление, фундаменталистское, отстаивает необходимость радикального преобразования всех общественных и властных структур в соответствии с буквально понимаемым и радикально толкуемым шариатом. Наконец, модернистский подход использует внешне исламскую интерпретацию для оправдания либеральных реформ по западному образцу.

На этом фоне до последнего времени явно терялось еще одно – возможно, самое востребованное – течение в исламском осмыслении нынешнего мира. Речь идет об обращении к внутреннему потенциалу самого ислама, подходе к современным реалиям с позиций не узко трактуемых конкретных, второстепенных по значимости предписаний традиционного шариата, а его краеугольных основ, ценностей и общих принципов.

Такой подход перекликается с позицией мусульманских реформаторов, которые продуцировали свои идеи в конце ХIХ – начале ХХ в. Но эти мыслители в целом ограничивались призывом к возобновлению иджтихада и не обращались к иным началам шариата для обоснования собственно исламского взгляда на меняющийся мир. Правда, с середины прошлого века эта линия прослеживалась в разработках отдельных мусульманских правоведов, которые предпочитали делать акцент на неизменных устоях шариата в противовес его частным решениям, не отличающимся постоянством[121]121
   См., например: Аз-Зарка Мустафа Ахмад. Исламский фикх в новом обличье. Ч. 1. Общее введение в фикх. Дамаск, 1967–1968. С. 48–53, 196–236 (на араб. яз.).


[Закрыть]. Однако эта теоретическая конструкция до недавних пор никак не влияла на политическую и правовую практику.

Сейчас ситуация заметно меняется. Отмеченное течение в исламской мысли начинает восприниматься как наиболее перспективное для обоснования стратегии современного ислама и мусульманского мира в целом. Главное, что оно кладется в основу официальной политики ряда стран на исламском направлении, становится ключевым в разработке ими своего рода национальной исламской идеи, включая ее концептуальные основы, ориентиры и механизм проведения в жизнь.

Особенно энергично в данной области работают государственные структуры Кувейта. Министерство вакфов и исламских дел этой страны разработало целую концепцию «Усредненность – образ жизни»[122]122
   См.: <http://www2.islam.gov.kw/ads/stratg/16-21.pdf> (дата обращения: 29.03. 2020).


[Закрыть], основу которой составляет вышеописанное понимание шариата. Свой шаг указанное ведомство объясняет тем, что никогда ранее не было столь актуальным исламское обоснование и определение общих подходов мусульманского мира к решению стоящих перед ним и современным исламом задач. Важнейшим из этих подходов является принцип усредненности (центризма), вытекающий из приводимых в Коране слов Аллаха: «Мы создали вас умеренной общиной, дабы стали вы свидетелями против людей [неуверовавших]. Свидетелем же против вас будет Посланник» (2: 143). Известно также высказывание Пророка Мухаммада: «Во всех делах наилучшим является то, что посередине»[123]123
   <https://www.islamweb.net/ar/fatwa/61534/ >.


[Закрыть].

Согласно такому подходу усредненность понимается как взвешенность, умеренность, равноудаленность от любых крайностей – например, отказ как от приземленного прагматизма, так и от идеализма, оторванного от реальности, неприятие и слепого отстаивания того, что давно устарело, и стремления к постоянным переменам.

В этой трактовке усредненность становится главной чертой шариата. Не случайно разработчики данной концепции обращаются к таким неизменным столпам последнего, как необременение человека сверх его возможностей, постепенность, поиск компромиссов, приоритет избежания вреда перед получением выгоды, исключение риска. Эти начала позволяют воспринимать шариат не как застывшую форму и свод давно известных и непоколебимых частных предписаний, сковывающих человека, а как ориентирующийся на определенные ценности путь решения проблем, который в различных социальных, культурных и политических условиях применяется по-разному в рамках общих целей и принципов.

Бросается в глаза, что рассматриваемая концепция представляет собой компромиссный вариант в сравнении с обозначенными выше направлениями исламской мысли – традиционализмом, фундаментализмом и модернизмом. Она использует положительные стороны каждого из этих идейных течений и в то же время избегает их крайностей. Иными словами, сама идея усредненности является примером среднего пути, дополняя традиционный исламский тезис о верующем разуме актуальным современным положением о сознательной вере.

В концепции усредненности как исламского образа жизни учитывается, что не все согласны с ее базовыми идеями. Поэтому особое внимание в ней уделено поддержке исследований актуальных современных проблем на основе исламского принципа умеренности, поощрению творческой исламской мысли. Именно это, как следует из концепции, поможет преодолеть религиозный фанатизм и стремление выдать какой-либо один взгляд по вопросам ислама за единственно правильное изложение воли Всевышнего. Такие претензии здесь оцениваются очень жестко, исходя из следующих положений Корана:

– «[Запретил Он] возводить на Аллаха то, чего не знаете вы» (7: 330);

– «Не изрекайте ложь устами своими, утверждая, что, мол, дозволено это, а то запретно, и не возводите напраслину на Всевышнего. Воистину, не будут благоденствовать те, кто измышляет ложь на Аллаха» (16: 116).

Приводится и известное изречение Пророка Мухаммада: «Аллах не удерживает у себя знание, вырывая его из людских сердец, но сохраняет его в руках ученых; если не останется ни одного ученого, то люди возьмут себе начальниками невежд, которые в ответ на обращенные к ним вопросы будут выносить решения без опоры на знания, заблуждаясь и вводя в заблуждение других»[124]124
   Аль-Бухари. С. 30. № 100.


[Закрыть].

В связи с этим в концепции подчеркивается особая ответственность государства за использование высших исламских ценностей для укрепления национального единства, недопущения сепаратизма, радикализма и раскола внутри мусульманской общины. Специальный акцент сделан на том, что власть должна решительно пресекать любые попытки приверженцев определенной трактовки исламского учения обвинить своих оппонентов в неверии и силой навязать им свои взгляды. В качестве единственного способа преодоления расхождений предлагаются диалог и обращение к убедительной аргументации, кроме того, подчеркивается ключевая роль государства в координации и сближении позиций различных центров исламского знания и мусульманских мыслителей по актуальным вопросам общенационального значения.

Аналогичные цели преследует и разработанная Министерством вакфов и исламских дел концепция умеренности при вынесении фетв – оценок проблем, стоящих перед современным мусульманским обществом, на основе шариата. Такие решения должны формулироваться в свете принципов необременения человека, избавления его от чрезмерных тягот, поиска наиболее удобных для него выходов, исключения по мере возможности конфликтов, приоритета общих целей шариата перед его частными нормами, ориентации на его ведущие константы, на гибкость и способность шариата учитывать особенности сегодняшнего мира.

Одновременно концепция усредненности как образа жизни подтверждает традиционную для исламской мысли свободу иджтихада и плюрализм мнений в общих рамках исламских ценностей. Она воспроизводит и знаменитый принцип исламской юриспруденции (фикха), допускающий изменение конкретных мусульманско-правовых установлений вслед за изменениями времени, условий и обстоятельств. Причем данный принцип увязывается с необходимостью бережного отношения к обычаям и традициям мусульман, если они не противоречат строгим и однозначным предписаниям шариата.

Со ссылкой на принцип религиозного плюрализма указанная концепция призывает мусульман к активному диалогу с представителями других вер и культур. Называя изолированность и замкнутость одной из главных причин исламского фанатизма, стратегия умеренности провозглашает открытость ислама к остальному миру. Одновременно обращается внимание на то, что проповедь исламских ценностей – особенно за пределами мусульманского сообщества – требует новых подходов, отражающих современные реалии.

Следует отметить, что значительное внимание в этой программе уделяется проповеднической и просветительской деятельности мечетей, которые должны отказаться от стереотипов, освободиться от взглядов эпохи, оставшейся в прошлом. Мечети ориентируются на осмысление современности сквозь призму таких исходных начал исламского права, как соизмерение пользы и вреда при принятии любого решения, приоритет предотвращения ущерба перед получением выгоды, желание реализовать цели шариата и его основные принципы, внимание к смыслу конкретных решений, а не к их формальному соответствию когда-то установленным доктринальным критериям. Именно эти цели пронизывают разработанную в Кувейте Хартию мечетей, которая провозглашает отказ от слепого следования одному определенному толку фикха-доктрины и признает плюрализм взглядов в общих исламских рамках.

Важная особенность рассматриваемой концепции заключается в ее практической направленности. В частности, в Кувейте уже реализуются специальные просветительские программы для молодежи, а в университете – даже на естественно-научных факультетах – регулярно проводятся семинары и дискуссии по различным аспектам усредненности как основы исламского мировоззрения. Уже не первый год работает специальный центр по этой проблематике, основная цель которого – вести полемику с приверженцами радикальных исламских взглядов, распространять объективные знания об исламе и его политико-правовой культуре за пределами мусульманского мира[125]125
   См.: Фалях А., Башир А. Аль-Васатыя: коранический принцип эффективной социокультурной интеграции // Ислам в современном мире. 2008. № 1 (11).


[Закрыть].

Ориентация на практику отличает и принятую министерством стратегию своей деятельности на исламском направлении в ближайшие годы, в центре которой – та же идея усредненности. Документ возлагает на это ведомство основную ответственность за координацию всей проповеднической исламской активности на основе умеренности, специально оговаривая, что уважение конституции и государственного строя относятся к краеугольным основам шариата. Особое внимание министерство уделяет работе СМИ по продвижению в обществе ценностей усредненности как исламского образа жизни.