Текст книги "Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник)"

Настроение мигом упало ниже нулевой отметки. Вернее, оно просто исчезло вовсе. Ни удивления, ни злобы, ни ярости. Я есть, а эмоций нет. Пустота. Прострация.

Я насторожилась. Пульс прослушивался. Жить все-таки хотелось, но для возврата ощущений нужно было совершить какое-нибудь простейшее физическое действие. Я вяло подумала, что можно что-нибудь пожевать. Положила на язык тонкий ломтик лимона и отчаянно сомкнула челюсти.

Острокислый вкус вывел меня из оцепенения. В голове прояснилось, и первым в уме возникло слово «неудачница». Пораженка, палочка без нуля. Щепочка в водовороте. Мои деньги лежат на чьем-то банковском счету, мой муж в чужих объятиях, мой сын подрос и не нуждается во мне, как прежде. В моей квартире образовалась энергетическая воронка, и страшная потусторонняя сила уносила всё в пропасть. Кое-что уже ухнуло в черную дыру: муж, деньги, добротная прежняя жизнь. Впереди – мрак неизвестности. Судьба вручила чёрный ящик, и как его тащить по жизни, я не представляла.

Лужков тем временем завершил своё громовое выступление и исчез с экрана. Что делать обманутым вкладчикам, мэр не пояснил. То ли пока сам не знал, то ли приберёг эти сведения для другого телеэфира. Не сразу же всё выкладывать. Пусть люди вначале это переварят.

Юрия Михайловича сменила миловидная грациозная дама с указкой в руке. Она намеревалась зачитать прогноз погоды на следующий день. Я не дала ей вымолвить ни слова, просто щёлкнув пультом. Чего можно ждать от погоды в ноябре, кроме всяких гадостей! Так стоило ли опять зря огорчаться….

Я нервно перемыла всё, что подвернулось под руку, и рассовала по кухонным шкафчикам. На столе остались только мои замечательные подарки – жасмин и чудо-кастрюля. Цветок волнующе благоухал, а фондюшница бестолково блестела зеркальными нержавеющими боками. Никто не собирался разводить огонь и плавить в её утробе сыр. Одна я уродливо отражалась в ней, как в кривом зеркале из комнаты смеха. Бесполезная вещь и сокрушённая женщина. И вокруг безмолвие.

Я достала бутылку коньяку и одним махом выпила рюмку. Крепкий напиток помог мне своим градусом. Внутри потеплело, и тело обмякло. Я выпила ещё рюмочку. Странно качнулись стены, медленно поплыл под ногами пол. Я присела, чтоб не упасть. Возможно, меня саму уже неудержимо тянуло в ту жуткую воронку, но я не ощущала страха. Предметы вокруг кренились и покачивались в полной тишине, а я смиренно ждала, что же свершится дальше.

Вдруг в этой безмятежности отчетливо послышался металлический скрежет ключа. Кто-то открывал входную дверь, а я не сдвинулась с места. Я не представляла, кто мог явиться в столь поздний час без приглашения, да со своим ключом. Может, это и не ключ вовсе, а воровская отмычка…

Через минуту на кухне появился блудный муж. В моей хмельной голове мелькнула мысль: «Вот и чёрный ящик в студию доставили!».

– Привет! – сказал он.

– Привет, – бесцветно повторила я.

Супруг возник совершенно неожиданно, словно вынырнул из чёрной дыры, и я совсем не знала, как теперь себя вести с нежданным пришельцем. Он казался мне виртуальным видением – то ли был, то ли чудился. Я же ощущала полную опустошенность и беспомощность. Мне хотелось съязвить, почему он один бродит, без переводчицы, но такая длинная фраза была мне в тот момент не под силу.

– А поесть что-нибудь найдется? – спросил муж, рассеянно улыбнувшись.

– Найдется, – заверила я, но не пошевелилась. У меня в прямом смысле дрожали колени, и я не решалась встать.

– Хорошо выглядишь, – заискивающе сказал муж. – И платье тебе к лицу.

Я была не готова обмениваться любезностями с коварным изменником. Раньше мне казалось, что мы успешно слились воедино, и будем доживать век этакими счастливыми сиамскими близнецами. Общее кровообращение, и два сердца бьются в унисон. А он вероломно извернулся и утёк в сторону. Просочился сквозь брачные узы. И вместе с ним исчезло ощущение благополучности. Я разуверилась во всём.

– Хорошо проводишь время, – то ли спросил, то ли предположил он. – И как вечеринка, удалась?

– Да, ничего, – пожала я плечами.

Звучали пустые, незначительные слова, и ощущение зыбкости не покидало. Мы балансировали на грани. На рубеже между прошлым и будущим.

Я не знала, зачем он пришел. Возможно, что-то прихватить, унести из нашего общего дома в свою другую жизнь. Я не знала, кто он для меня – человек из моего прошлого или из моего будущего.

Я ожидала дальнейших реплик, а мой пришелец немного нервничал. Взгляд его блуждал по сторонам и вдруг задержался на чудо-кастрюле.

– Что это? – спросил он.

– Фондюшница, – пояснила я. – Фондю готовить. Римма подарила.

– Да-да, что-то слыхал, – сказал он. – И что здесь куда закладывать?

– Тут огонь разводят, тут сыр плавят, – пожала я плечами. – Целая церемония.

– А что разжигать? Спирт? – деловито спросил он.

– Не знаю.

– Я думаю, нужен сухой спирт, – уверенно заявил он, подсаживаясь к столу. – У меня где-то завалялся кусок.

– Возможно, – пролепетала я. – Тут книга прилагается.

Он быстро полистал инструкцию и спросил:

– Запустим прибор?

– Как хочешь, – вымолвила я. Мне было всё равно.

Муж вымыл руки и с проворностью фокусника организовал процесс. Вернее, с ловкостью искусного кулинара. Манипулируя продуктами и кухонными приборами, он что-то пытался пояснить. Что-то такое важное для нас обоих, как он утверждал. Но я не могла вникнуть в суть, я плохо соображала. Алкоголь облегчил моё состояние, но отупил мозг. Важные слова плыли мимо моего сознания.

Когда муж протянул мне изящную вилочку с горячей, аппетитной сосиской, облитой расплавленным сыром, в кухне нарисовалась заспанная Римма.

– Привет! – счастливо сказала она моему мужу, словно это был её собственный супруг. – Как я рада тебя видеть!

– И я рад. Садись, мы тут фондю затеяли, – радушно пригласил он.

– Так мне тогда умыться надо! – воскликнула обрадованная Римма. – Раз праздник продолжается.

– Нет, не надо! – сказал муж. – Всё испортишь. Пусть будет спонтанность, сиюминутность. Садись.

Римма села.

– Ну, ребята, ну, черти! Ну, полуночники! Как я рада видеть вас вместе! – восхищалась она.

– Мы теперь всегда будем вместе, – осторожно сказал мой муж и посмотрел на меня.

Я хотела, было, возразить, но у меня во рту была горячая сосиска. Я жевала её и ощущала, как жизнь по капельке втекает обратно. И сосиска была вкусной, и муж родным, и подруга рядом замечательная. Я не знала, что случится дальше. Мне было просто безотчётно хорошо. Такой уж вышел день рождения. Я умерла и вновь возродилась в ту полночь.

Красные перчатки

Два занятых человека, всегда имеющие под рукой чёткое расписание мероприятий, а вернее – две деловые женщины, стремительно перемещались по мегаполису, ломая свои траектории движения, чтобы пересечься в одной точке в условленное время. Если две женщины что-то наметили, то это обязательно произойдет – вопреки всем противоречивым обстоятельствам.

Встреча была назначена в торговом комплексе возле метро «Отрадное» – так им было удобнее. Исполинское сооружение громоздко раскинулось на большой площади, словно алчный минотавр, зорко стерегущий добычу. Прямо перед ним из-под земли непрерывно извергался людской поток. Все немного толкались, и немного мешали друг другу, потому что спешили по разнообразным делам, но на поверхности, уже на свежем воздухе, оказывались одинаково обильно облиты назойливым рекламным светом многочисленных вывесок и обескуражены вычурным блеском бутафорского декора. Тут поток дробился, и многие вскоре попадали в самое чрево торговой громадины.

Элла приехала первой и заняла позицию по центру, возле эскалатора на второй этаж. Подруга задерживалась, но Элла настроилась ждать сколько получится – очень хотелось увидеться именно в канун Нового Года. Это была такая подруга, которая с большой буквы – Подруга. Если не нервничать понапрасну и использовать свободное время перед свиданием для размышлений и наблюдения, то эти минуты вообще могли обернуться выгодным бонусом. Элла так и поступала – она с интересом рассматривала обитателей мегаполиса, чуть опьяненных дурманом предновогодней суеты. Всех объединяло и будоражило одно большое ожидание тех праздничных чудес, которые все сами себе и придумывали.

Элла гадала, какой нынче предстанет её экстравагантная Подруга: удивит новой прической, модными сапожками, изумит авторской бижутерией из редких камней или сразит бесценным блеском живых бриллиантов в глазах? Как всё произойдёт? Ожидание превращалось в занимательную игру и нисколько не тяготило.

Подруга впорхнула с улицы легкокрылой птицей удачи – вся в чём-то сине-голубом, с головы до ног. Короткая дубленка тонкой кожи, сумочка, бусы, перчатки – всё в тон! Изысканная, красивая, свежая, ароматная, улыбчивая, родная. Они расцеловались прямо под большой сверкающей ёлкой, и беседа плавно потекла сама собой. Быстро нашли кафе, удобный столик, сделали нехитрый заказ. Их незамедлительно обслужили – всё как по маслу, без проволочек. Пили глоточками горячий кофе, неторопливо смаковали нежный десерт, и разговор журчал, как чистый родник. Усталость таяла, души светлели, заветные створки раскрывались.

Каждая из них являлась светилом в персональной Вселенной, где на разных орбитах и скоростях вращались мужья, дети, коллеги, партнеры, поставщики, нужные чиновники. На кругах своих – престарелые родители, родственники, приятели, поклонники, доверенные врачи, косметологи. Обеим приходилось поддерживать жизнедеятельность этих Вселенных, и они сами удивлялись, как же им это удавалось до сих пор. Бережно обсудили личные обстоятельства, лелея каждый факт, словно хрупкий коллекционный ёлочный шар. Осторожно сверили весомость удач и промахов. Пришли к оптимистичному выводу, что в целом они обе счастливы. Мужья – дай Бог каждой бабе. Не без задоринки, но в семье чего не бывает! Дети… Дети могли бы, конечно, больше радовать, но уже хорошо, что хотя бы здоровы и красивы. Родители беспокоят, но не очень докучают старческими капризами, всё в меру. Завистники-недоброжелатели не дремлют, но обе уже умели управляться и с ними.

Время летело незаметно. Ручные часики подтверждали, что прошло не менее 240-ка минут, и надо было расставаться. Уже и домочадцы позванивали с неоригинальным вопросом «Ты где?», и за окнами стемнело. Они вместе вышли на улицу, подивились аномальному теплу декабрьского вечера и простояли ещё минут десять-пятнадцать, осыпая друг другу прощальными обещаниями, заверениями, пожеланиями и поцелуями. От метро «Отрадное» они устремились в диаметрально противоположные точки мегаполиса. Уже миновали самые пиковые, напряженные часы трафика, и город ровно дышал. Мегаполис сиял многочисленными огнями и медленно погружался в фиалковый бархат зимней ночи.

Элла возвращалась домой в приподнятом настроении. После этой желанной встречи усилилось ощущение праздника, и ей остро захотелось что-то изменить в себе самой, впустить в жизнь новые краски и эмоции. Ломать личные обстоятельства и ударяться в авантюрные приключения ей не хватало смелости, а сделать незапланированные покупки – это вполне по-женски и в рамках благоразумия. Она перебирала в голове варианты, и её осенила догадка: надо начать с новой сумки! Не сумку подбирать к нарядам, а вначале приобрести именно сумку, а потом уже к ней одежду! Как говорится, почувствуй разницу! И вещи должны быть не просто добротными или модными – они должны быть внезапно яркими. Сколько можно придерживаться двух основных цветов – зимой носим сумки чёрные, а летом – белые! Больше жизни, больше дерзости!

Утром следующего дня Элла быстро исполнила неотложные рабочие задачи и улизнула из офиса гулять по магазинам. Сумка нашлась тоже быстро – словно кто-то специально приготовил и выставил её для Эллы на самом видном месте. Вещица была модерновая! Хорошая кожа, отделка красными кантами, ремешками, золотистыми изящными пряжками, и посередине – модный принт в загадочных темно-синих тонах, который так и тянуло рассмотреть внимательно. Такую модель не описать словами – сумку нужно видеть! Элла теребила кожу, открывала карманы, изучала сюжет принта. Ей всё нравилось, лучше нельзя было вообразить.

Упаковывая покупку, продавщица любезно заметила, что Элла приобретает дорогую модель из новейшей зимней коллекции, и потому к ней полагается подарок – перчатки на выбор. Такая у них в салоне новогодняя акция. Элла заворожено кивнула в знак одобрения, и другая девушка с видом волшебницы выложила на прилавок несколько пар цветных перчаток.

Перчатки лежали перед Эллой веером, как большие лепестки огромного сказочного цветика-семицветика. Как загадки судьбы. Как воплощения ярких грез. Как приветы из сказки. Нежно-синие, греховно-зеленые, жарко-оранжевые, волнующе-красные. Именно красные Элла и выбрала для себя.

Перчатки обтекали руки и радовали взор. Уже дома Элла неторопливо примеряла их с разными комплектами одежды, обуви, кокетничала перед большим зеркалом с собственным отражением. Потом она придирчиво осмотрела своё лицо и пришла к выводу, что нужно оформить брови и сменить помаду.

Одно действие повлекло за собой цепочку других событий. Элле захотелось найти новые причины для особых выходов из дому, и она обзвонила театральные агентства, заказала билеты на два спектакля и концерт. Ей всё легко удавалось. День пролетел на одном дыхании.

Другим утром Элла взглянула на перчатки по пути в ванную комнату, и тут же поддалась искушению изменить предрешенный порядок наступающего дня. Неожиданно для всех она отправилась на утреннюю прогулку. Когда Элла шла по улице в своей обновке, то ощущала, что походка меняется сама собой. Спина распрямлялась, подбородок приподнимался, шаги укорачивались и замедлялись. Спешить и суетиться в красных перчатках было просто невозможно!

Прогулка доставляла удовольствие. Раньше прохожие торопливо обтекали Эллу, глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться невзначай. Теперь многие бросали заинтересованные взгляды – вначале на перчатки, а потом уже обязательно поднимали глаза на их обладательницу. Каждый как бы молча здоровался с Эллой и вспоминал, что умеет приветливо улыбаться, и это ему совсем не трудно тотчас исполнить.

Красные перчатки творили чудеса. До новогодней ночи оставалось 5 дней, а волшебство и ощущение праздника уже витало в воздухе и летело вслед за Эллой. Впереди предстояли вкусные застолья, длинные вечера, звон бокалов, грохот петард за окнами, поздравительная речь Президента, извечная «Ирония судьбы» с трогательными песнями. А потом опять потянется целый год, и не простой, а високосный, и, как взрослая благоразумная женщина, Элла осознавала, что дни будут выпадать всякие. Всплывут и непредвиденные трудности, случатся удручающие поломки, нежданные насморки, нелегкие беседы с сыном. Какой-нибудь коварный циклон нагонит грузные облака, будет куражиться над городом, осложняя и без того непростую жизнь. А у неё появятся новые морщинки и седые волоски – этого уж точно не избежать! Но пока, в эти предновогодние дни, она запретила себе огорчаться. Элла во всём упрямо отыскивала хорошие, обнадеживающие приметы, словно кто-то обещал ей за эти находки щедро заплатить. Ей нравилось собственное настроение, с которым она вступала в очередной год. Она уже ощутила, что нужно быть чуточку смелее себя самой, и тогда хотя бы что-то самое важное из задуманного, да и получится. А конца света, сколько бы его ни пророчили, точно не случится. Кто же будет тогда носить все эти новые дизайнерские коллекции, для кого шьются дерзкие цветные перчатки? К чему такие яркие идеи? И почему так прекрасны снежинки, падающие с небес и танцующие над нашими головами? Снежинок такое великое множество, что все их не рассмотреть за одну человеческую жизнь, а чтобы понять их строгую математическую гармонию и кружевную тайну прелести не хватит и вечности.

Писательские очерки о взаимоотношениях с издателями
Л.Теплякова

Откровения дилетантки

Всё в этом мире неслучайно. Всё почему-то и зачем. Но иногда этот высший смысл так затейливо упакован, что не понимаешь даже своих собственных побуждений.

Зачем люди пишут? Я назову лишь несколько причин, а каждый пусть сам ранжирует их в порядке важности именно для себя.

– Хотят прославиться.

– Хотят заработать таким способом.

– Хотят кому-то что-то доказать.

– Хотят самоутвердиться.

– Хотят реализоваться.

– Хотят публичности.

Этот список можно продолжать до бесконечности. Но я поняла одну существенную причину – каждый пишущий жаждет поделиться с миром чем-то своим сокровенным! Есть, есть такие люди, которые испытывают почти плотское желание при виде белого листа – будь то просто бумага или виртуальный лист в формате Word. Все фантазии, весь накопленный жизненный опыт, все горести, радости, любови, заблуждения вскипают в буйной головушке и рвутся наружу. Оставшись один на один с этим первым листом, отрешившись от всего остального, эти люди начинают строчить свое послание миру. Их-то и называют авторами.

«О, я без иронии. Я же четвертая, с краю». Это строчка из стихотворения Татьяны Бек. Я тоже одна из них, из этих… Из писателей.

Итак, мы сочиняем свои послания миру, обливаемся потом и слезами, рвём душу, пытаясь добавить свою толику в огромную копилку вселенского разума. Проходят месяцы. Труд готов. И его куда-то надо пристроить. Вот тут-то начинаются трудности покруче. Настоящее хождение по мукам.

Между всем читающим человечеством и беззащитным писателем крепкой стеной стоят издатели, рецензенты, редакторы. Они строго оберегают человечество от новых авторских опусов. У них и так всё хорошо, всё как-то давно сформировалось и вполне их устраивает. Они вечно заняты и угрюмы. Частенько при первой встрече с ними хочется забыть навсегда про свои робкие попытки марать бумагу.

Но истинный писатель не остановится. Он будет искать пути и лазейки в мир большой литературы.

Вначале адреса издательств я отыскивала по-дилетантски: просто выписывала из выходных данных понравившихся книг. Потом обратилась к поисковым системам Интернета. Удалось найти несколько нужных сайтов. Вот тут начались мои первые открытия. Заветная дверка немного приотворилась!

Маленькое отступление. Я несказанно рада, что мне предложили написать этот рассказ. Так я смогу поблагодарить всех тех, кто вольно или невольно помог мне! Добрые, чуткие люди иногда встречаются! Чудеса на свете ещё имеют место быть! Только в них нужно очень верить! Безрассудно, безотчетно, сумасбродно. По-детски.

Итак, итак, итак! На сайте издательства «Эксмо» есть форум. Одна милая девушка под ником Венеция, которой уже удалось несколько раз издаться, описала там всю внутреннюю кухню. Сколько нужно знаков в рукописи, как их считать, как звонить издателям, забыв про приличия и скромность, и так далее. Спасибо ей.

С «Эксмо» я и начала.

Этому была ещё одна причина. Я прочла книгу широко популярной Дарьи Донцовой «Записки безумной оптимистки». Это, по сути, её автобиография. На мой взгляд, данная вещь – самое лучшее произведение Донцовой. Каждое слово пронизано светлой любовью к людям и верой в чудо. Я советую почитать эту исповедь, особенно когда настроение ни к черту.

Так вот, там она весьма подробно описывает свой первый поход в «Эксмо». Не буду пересказывать, лучше прочесть в её оригинальном изложении.

Так ли всё было, нет ли, но Донцовой, а вернее – Груне Васильевой, повезло крупно и сразу. Результаты нам всем хорошо известны.

Спасибо ей, кстати, за книгу, полную оптимизма.

Забегая вперед, скажу, что со мной всё случилось совсем иначе. Милая оптимистка и жизнелюбка Донцова живописует, что в «Эксмо» читают всё, что приходит к ним самотёком, отыскивая жемчужины. Мои произведения пролежали там полгода. За это время сменились ведущие редакторы и рецензенты. Мои папки, а их было три, долго гуляли от одного к другому. Не поручусь, что их вообще читали. Сиё мне достоверно неведомо. В общем, однажды мне сообщили скучным голосом по телефону, что мои произведения не подошли. Почему? Потому, что потому и кончается на «У». Ответа не дождетесь.

У мыслящего человека возникает сразу несколько вопросов. Бездарно? Или темы не современны? Или? Или? Или?!

Я отнесла туда сборник рассказов, объединенных одной сквозной темой, две повести и любовный роман. Ничего не понадобилось в могучем «Эксмо».

Погоревав немного, я решилась пойти в другие издательства. Направилась в «АСТ», «Олма-Пресс», «Росмен», «Рипол-Классик», «Центрполиграф», «Столица» и ещё несколько других. Отправила одну свою повесть на конкурс, объявленный издательством «Пальмира» и каналом НТВ. Отослала рассказы в женский журнал «Космополитен». В респектабельном «Огоньке» был объявлен конкурс рассказа. Туда отправила. Я даже сейчас всех конкурсов не упомню, на которые я выдвигала свои работы. Началась изматывающая круговерть перезвонов и томительных многомесячных ожиданий.

Чтоб не пасть духом, я почитывала советы психологов и собирала отовсюду сведения об известных писателях, получавших поначалу отказы. Оказывается, Стивен Кинг семь лет бедствовал и писал «в стол». Отказы издательств он вешал на большой гвоздь, вбитый в стену. Когда их набралось слишком много, он решил сжечь все свои рукописи. Спасла их его жена. Напечатался Кинг впервые благодаря помощи своего друга, устроившегося в какое-то небольшое издательство. Проще говоря, по блату. А потом пошло, поехало. Издательство разбогатело вместе с автором.

А Джеку Лондону тоже отказывали. И Хемингуэю. А мой любимый Чехов поначалу писал на заказ подписи к открыткам. Не чурался даже такой работы.

Меня поддерживал муж. И сейчас поддерживает. Верит в меня. Спасибо ему. Терпеть жену, которая в прекрасную летнюю погоду может целый воскресный день провести за ноутбуком, давая краткие распоряжения по хозяйству, не очень-то приятно, на мой взгляд.

Для того чтобы прочувствовать вместе со мной всю остроту моих страстей, приведу несколько кратких отзывов, полученных из разных издательств. Ниже следуют цитаты:

«Ваши произведения могут быть интересны только узкому кругу ваших родственников!»

«Ваши рассказы хороши, но не подходят нам по формату».

«Вы грешите описательностью. Неинтересно».

«Ваш язык не нов».

«Романчик неплохой, но у нас уже сверстан план на этот год».

«Ничего так, живенько пишите. Перезвоните через полгодика. Мы запустим серию открыток. Возможно, нам понадобится текстовик».

Самая потрясающая рецензия была из «Рипол-Классик». На целую страницу формата А4 мелким шрифтом. Очень хочется уделить ей особое внимание. Ниже я приведу только некоторые фразы из этой роскошной статьи:

«Грамотно. Сентиментально. Светлая грусть и здоровый оптимизм намного превышают предельно допустимую концентрацию».

«Очень много милых житейских мелочей. Резюме автора – девочки, мы все такие красивые, такие хорошие, будем же счастливы! Много добродетели, мало порока».

«Любовный роман «Тайное и явное в жизни женщины» – ретроспективное изложение биографии героини. Житейские дела, светлые чувства, немного эротики. Коротко можно сказать, что у героини случился здоровый «левак», и её чувства обогатились новой эмоциональной гаммой».

Не слабо, да?! Автор рецензии абсолютно правильно поняла мой посыл, очень тщательно прочла сама мои сочинения, но решила, что широкому кругу читателей светлые чувства без надобности. Лучше пусть потребляют порок и кровь, безнадёгу и извращения.

У меня тогда просто руки чесались от желания написать рассказ под названием «Рецензия на рецензию» или «Наш ответ рецензенту». Я со смехом тогда подумала, что почти всякий любовный роман о каком-нибудь зигзаге судьбы, в результате которого обогащается эмоциональный багаж героев. К примеру, «Анна Каренина» про тот же «левак» в браке и новые ощущения героини. Если, конечно, встать на точку зрения моей рецензентши. И как может быть излишек оптимизма, если он здоровый?

Но! Я осталась благодарна язвительной даме. Я выудила для себя из этой едкой рецензии несколько профессиональных слов, все же указывающих на мои способности! Я ухватилась за них, как за соломину. Тем и пробавлялась.

Спасибо, неласковая женщина из «Рипол-Классик»! Подстегнутая вами, я стала ещё активнее бороться за место под солнцем! Мои произведения приобрели драйв, жёсткость, темп, ритм.

Всё, больше продолжать цитировать плохие рецензии не буду. Не мазохистка же я, в конце концов. Пора переходить к приятным вещам.

Конечно, все эти приведенные выше слова не прибавляли мне энтузиазма. Самооценка часто падала до нуля. Не раз подумывала бросить всё раз и навсегда. Ведь, в общем-то, я вполне комфортно существую. К чему мне эти унижения?

Но ведь отступить-то легче всего! И вообще, как жить, если в огорченной голове постоянно и непроизвольно складываются какие-то сюжеты? Бедная моя головушка распалялась так, что порой казалось, если не выплесну мысли на бумагу, то просто сойду с ума. Дело дошло до того, что я вечно хожу с блокнотом. Записываю всякие подмеченные мной мелочи жизни – в метро, в самолете, на курортном пляже. У меня, кстати, есть вполне объемный сборник рассказов, написанных таким путем. Я дала ему два названия – «Московская проза» и «Город – единство непохожих». Сама пишу, сама читаю. Рассказы никто и нигде не берет. Утверждают, что неликвидный товар.

Дальше дело было так. Я решила проанализировать ситуацию самым тщательным образом. Для этого стала читать ещё больше и с карандашом в руке. Накупила книг маститых авторов, в основном зарубежных, о том, как вообще писать романы. Теория сюжета, пошаговые планы, блок-схемы, завязки, кульминации и всё такое. Почитывала психологов. Прорабатывала статьи критиков.

Одним словом, я скрупулезно изучала технологию литературного процесса для создания ликвидного продукта. Постепенно у меня сложилось какое-то мнение, каким должно быть мое новое произведение.

Я написала психологический детектив «Блондинка приходит в сумерках». Придумала, как создать в дальнейшем серию, но так, чтобы каждый роман читался как отдельный. Сотворила сквозные персонажи, наделив их особенными чертами. По сути, роман у меня является драмой с чертами детектива и попытками проанализировать нашу новейшую историю. И опять запустила его по кругам ада. Вместе с ним пускала некоторые свои старые произведения. Так, на всякий случай.

И прекрасный случай явился.

Однажды мне в электронный ящик свалилось письмо, в котором ведущий редактор одного издательства извещала, что моя повесть «Большая белая птица» вполне им подойдет, если я соглашусь на некоторые дополнения. Я согласилась влёт. Я вообще дисциплинированная и некапризная.

Это было чудом! Дело в том, что эта повесть была моей первой вещью. Её отвергли примерно в десятке издательств. Пессимистам советую еще раз прочесть этот абзац.

Судьба, провидение, высший разум сжалились надо мной и свели с изумительной женщиной по имени Анна. Не знаю, захочет ли она, чтоб я указывала её фамилию. Имя, думаю, можно. Спасибо ей за доверие, за благожелательность, проявленную к начинающему сочинителю.

Каждому бы начинающему автору такого чуткого редактора, так наша российская литература расцвела бы пышно и благодатно. С Анной мы вступили в ежедневную переписку. (Отдельное «спасибо» создателям электронной почты!) Я делаю доработку, Анна за день-два читает и указывает, что еще усилить, смягчить, сдобрить, задать темпу, разбить диалогами и т. д. Надо сказать, что таким образом нужно работать очень быстро и без всяких капризов. Мы написали с Анной два романа. Наш второй роман вообще пронзительно-трогательный, мой любимый, мой удивительный. Я и не заметила, как написала его. Вот только процесс печатания тоже изнурительно долог. Жду, не дождусь, когда выйдут книги. Опять эти издательские планы, структурирование серий и т. д. Судьба теперь испытывает меня на терпеливость.

После этого сотрудничества с Анной как-то всё вокруг переменилось. Мне стали приходить добрые отзывы и похвалы, даже предложения. Пока, правда, всё так трепетно, тонко, хрупко, что я боюсь сглазить. Тьфу, тьфу, тьфу. Потому и не называю издательства. Простите.

Нет, всё же приправлю ещё ложечкой дегтя свою историю. Я ведь со своим детективом психологическим потащилась-таки в «Эксмо». И вот что там вышло.

Меня, как старика в сказке о золотой рыбке, не пустили в палаты царские. На пороге затормозили. Куда, мол, со своей рукописью?! Охранник предложил мне позвонить по внутреннему телефону в отдел детективов редактору. Я так и сделала.

Теперь вообразите. Я в шубе, шапке, с папкой под мышкой, сгораю от стыда и жара парового отопления. Напротив два охранника. Смотрят уничижительно. Редактор повелевает мне по телефону, чтобы я в двух словах рассказала, о чем мой детектив! Я сделала это, как могла. Она меня прервала на полуслове и заявила – неинтересно. Что делать, я поплелась домой.

Вообще, саму бы её одеть в шубу, нагрузить тяжелой папкой и заставить бегло рассказать в телефонную трубку что-нибудь под пристальным взглядом двух вышибал. Ну, хоть, сказку о колобке. Сомневаюсь, что она сумела бы сделать это лучше меня.

И еще один любопытный факт из моей жизни! Мой детектив взялся продвинуть один человек. Я доверилась ему, а он забрал рукопись и молчит который месяц. У меня создалось впечатление, что мой труд попросту пытаются украсть! Я на всякий случай храню все обрывки черновиков, дискеты и т. д. Вдруг судиться доведется. Этого человека мне присоветовали в одном издательстве, отрекомендовали, как литературного агента. Посмотрим, что же будет дальше. Может, жизнь подбросила мне ещё один детективный сюжет? Как знать, как знать…

Ну, что, давайте резюмировать. Мне, конечно, ещё работать и работать на писательской ниве. Я только совсем немного ощутила, как это приятно, когда тебя не гонят со двора. Моё мнение – только моё. Я его не навязываю, боже упаси. Я вообще толерантна, если действия других не представляют опасности. Моя история может оказаться совсем не похожей на другие. Но кое-какой опыт у меня уже есть! И я могу им немного поделиться. Я-то сама тоже впитывала чужой опыт по крохотным капелькам.

1. Не унывайте!

2. Не спешите верить дурным рецензиям.

3. Не торопитесь доверять малознакомым людям.

4. Собирайте как можно больше информации об издательстве, прежде чем понесете туда свой труд. У каждого издательства есть свои серии. И надо как-то в них вписываться.

5. Обязательно оставляйте себе копии и черновики своих произведений.

6. Осторожнее с конкурсами. К сожалению, попадаются мошенники. Собирайте вначале информацию!

7. Вас обязательно должен кто-нибудь поддерживать из самых близких людей.

8. Работать надо много и споро. В перерывах хорошо гулять и заниматься спортом. Или чем-нибудь ещё – для тонуса.

9. Концентрируйте свою биологическую энергию.

10. Верьте в себя.

Если честно, я не очень знаю, что же советовать. Я просто надеюсь, что мой рассказ многих подтолкнет к размышлениям и действиям. И ещё я думаю, что писательство – это очень индивидуальный вид деятельности. У каждого возникнут свои перипетии. Я даже думаю, что, вряд ли, кто-то всё досконально расскажет. Это можно сделать, став известным, по прошествию времени. Каждый проходит свой тернистый путь.