Текст книги "Изумрудное пламя"

10

Он прочитал такое изумление на лице Джоанны, что чуть было не расхохотался и не выдал себя. Вероятно, это совсем не в духе сэра Ниварда, занятого только покаянием, но Ричард не мог оставить без помощи любимую женщину. Непредвиденное несчастье наверняка вызовет у Джоанны подозрения раньше, чем ему бы хотелось, но даже самому себе он не мог признаться в том, как страстно он мечтает посадить Джоанну на своего коня. Если он будет осторожен, маскарад можно будет еще немножко продлить. В любом случае вряд ли Джоанна осмелится в одиночку пуститься в обратный путь.

– А... вы уверены?

Джоанна постаралась скрыть удивление, а Ричард подумал, что она красива даже в грубом наряде и со спрятанными под плат роскошными волосами. В лучах солнца, пробивающихся к земле, ее глаза похожи на загадочные жадеиты из далекого Китая.

– Уверен ли я, что мой конь выдержит двоих? – переспросил он, стараясь говорить как можно грубее, словно он не понял ее вопроса. – Мадемуазель, этот конь носил на себе воина в полном вооружении, а уж о вас что говорить?

От его окрика у нее задрожали губы.

– О нет, милорд, я не это хотела сказать. Я... мне совсем не хочется мешать вам.

Ах, если бы она только знала, как он жаждет поцеловать ее в губы!

– Да, – прорычал он, – вы, несомненно, прервете мои молитвы, но этот рыцарский жест будет засчитан мне Господом, – он смотрел поверх ее головы, словно, если он посмотрит ей в глаза, это отвлечет его внимание, хотя на самом деле он боялся выдать себя, встретившись с ней взглядом.

– Я уже сказала, что могу попросить миссис Малкин вернуть мне коня.

Было заметно, что Джоанне немного надоели его позы. Тем лучше! Если она примет его за дурака, то не станет любопытствовать, пока он сам ей не откроется.

– Разве не жестоко заставлять бедную женщину идти пешком? Ей ведь не под силу... Нет, мы напрасно теряем время, – заявил он, обращая ее внимание на то, что все паломники остановились в ожидании, не понадобится ли еще какая помощь. – Давайте сюда, мадемуазель, – приказал он, протягивая ей руку и освобождая для нее стремя.

Он увидел, как она скривилась от боли, когда встала, но повреждена была правая нога, так что левой она легко встала в стремя и уселась позади него. Однако держалась она настороженно, обозлившись на его приказной тон. Вот это его Джоанна! Полудикая упрямая кобылка, которую ему вряд ли удастся приручить, да и не очень-то этого хочется. Ричард надеялся смягчить, а не сломать ее гордый нрав, который толкает ее на рискованные приключения!

Из-за пеших паломников конь старого рыцаря шел медленно, и Джоанна чинно восседала за его спиной, словно в дамском седле.

Чего бы только не отдал Ричард, чтобы пришпорить коня и заставить Джоанну прижаться к нему.

– Мистер Блекхерст сказал, что купит Мод Малкин лошадь, когда мы будем в городе, – прервала молчание Джоанна.

Ричард позволил «сэру Ниварду» еще раз фыркнуть.

– До этого еще далеко. После этого леса будет Эппингский лес, а он еще больше.

Джоанна вздохнула, и Ричард почувствовал, как она ссутулилась за его спиной.

– Может быть, к завтрашнему дню нога перестанет болеть.

– Вряд ли. Вам, мадемуазель, не терпится покинуть меня?

Ричарду стало обидно, хотя он сделал сам все возможное, чтобы вызвать ее неприязнь.

– О нет! Просто, как я вам уже сказала... я не хочу мешать вашим святым размышлениям! – сердито проговорила она.

Ричард позволил себе усмехнуться, пока она не видит его лица.

– Я уже, кажется, сообщил вам, что по доброй воле нарушаю свое одиночество, желая помочь вам. А теперь, если вы соблаговолите помолчать, я вернусь к своим размышлениям.

Джоанна тяжело вздохнула от его неучтивости, однако замолчала, предоставив ему размышлять о предметах отнюдь не религиозных.

Он видел, как стражники не спускали глаз с Джоанны во время лесного отдыха и потом, когда она шла пешком. Может быть, она им просто приглянулась? Ведь нравится же она ему. Нет. В их взглядах было что-то еще. Ричард не выжил бы в палестинских кампаниях и при дворе султана Бейбарса, если бы не безошибочное шестое чувство, которое предостерегало его не выдавать себя и смотреть в оба. Вот и сейчас стражники о чем-то шепчутся, и один все время посматривает в их сторону.

Ричард знал, что спит чутко. Это уже не раз спасало ему жизнь, и дай Бог, чтобы теперь сон тоже не подвел его, если стражники вздумают напасть ночью.

Ричард не обманывал Джоанну, когда говорил, что до человеческого жилья далеко. Пришлось паломникам разбить лагерь в небольшой дубовой рощице.

Пока женщины собирали хворост для костра, стражники, взяв луки и стрелы, отправились на охоту. Ричард тоже пошел, но сначала переговорил с виноторговцем, который оставался с женщинами.

– Будьте начеку, мистер Блэкхерст, – шепнул он ему. – Не нравится мне ночлег в здешних местах, но у нас, кажется, нет выбора. Будьте добры, не оставляйте мадемуазель одну.

Ричард мог поклясться, что виноторговец счел для себя большой честью просьбу «старого рыцаря».

– О, будьте уверены, милорд, – пообещал Блэкхерст, – в лесу разве можно считать себя в безопасности? Но у нас крепкие стражи... Мимо них и мышь не проскочит, – весело проговорил он.

Ричарду захотелось потрясти жизнерадостного торговца, чтобы к нему вернулся здравый смысл, но он только проговорил еще тише:

– Да, крепкие... Но откуда нам известно, может, они разбойники? Короче говоря, держите глаза открытыми. И никому не проговоритесь о моих подозрениях, тем более дамам. Не нужно, чтобы они испугались раньше времени. Вдруг мои страхи окажутся напрасными... Я буду только рад этому.

Виноторговец кивнул, и глаза у него расширились от ужаса.

– О, да, милорд. Вы правы, милорд. Никому ни слова. Чтобы не испугались.

Ричард направился в лес, но не стал догонять ушедших вперед, а сделал широкий круг, стараясь ступать как можно тише, в надежде услышать чей-нибудь разговор и раскрыть заговор стражников.

Из этого ничего не вышло. Однако он увидел у ручья косулю и обрадовался, что эта не та, которой любовалась Джоанна. Уложив ее одной стрелой, он позвал францисканцев, ставивших силки на кроликов, и они помогли отнести косулю в лагерь.

В предвкушении вкусного ужина, монахи споро разделали косулю и отдали ее женщинам зажарить на костре вместе с фазанами и тремя зайцами, которых принесли стражники.

Ричард отправился искать Джоанну. Она присматривала за сыном Мод, пока та на отдельном костре варила ему похлебку.

– Я чувствую себя совсем бесполезной, – пожаловалась она ему, скромно убирая под юбку ножки при его приближении.

– Вы нянчите сына миссис Малкин... значит, вы не бездельничаете, – и он выразительно поглядел на графиню, рассматривавшую себя в серебряном зеркальце. – Дайте мне посмотреть вашу лодыжку... Ну, ну! Пожалуйста, без дамских штучек! Мне уже приходилось лечить паломников. А, так я и думал, ничего страшного! – проворчал он, когда ножка появилась из-под юбки.

Лодыжка немного покраснела и распухла, но в общем была не хуже другой, и Ричард еле удержался, чтобы не погладить ее после того, как он прощупал болезненные места. Румянец на щеках Джоанны и хитрые огоньки в зеленых глазах сказали ему, что она не осталась равнодушной к его прикосновениям.

Еще больше он сконфузил ее, когда объявил.

– Надо опустить ногу в холодную воду, чтобы спала опухоль.

Он отнес Джоанну к ручью, бережно усадил на берегу, опустил ее ногу в воду, и его сердце переполнилось радостью, когда он услышал довольное постанывание Джоанны. Она рассмеялась, когда мелкие рыбешки подплыли к ее пальчикам, и он отвернулся, чтобы Джоанна не заметила, как он любуется ею единственным глазом.

– Надо перевязать, – хрипло объявил он и, оставив Джоанну на берегу, пошел в лагерь, где за серебряный пенни купил у Розы чистую рубашку и разорвал ее на полосы. Вернувшись к Джоанне, он насухо вытер ей ногу остатками рубашки и туго забинтовал ее.

– Так намного лучше, милорд. Спасибо.

Однако Ричарду этого было мало. Маленьким саксонским топориком, снятым с седла, он срубил молодое деревце и, связав две расходящиеся ветки кожаным ремнем, сделал костыль.

– Не вставайте. Только в самом крайнем случае. А если встанете, то опирайтесь на костыль, мадемуазель. И вообще держите ногу повыше.

Он взял седельные сумки, которые лежали возле нее, и подложил их под больную ногу.

– Да, милорд, – сказала она с подозрительной покорностью, и в ее изумрудных глазах заплясали лукавые огоньки. – Благодарю вас. Разрешите сообщить вам, что вы замечательный лекарь.

– Чепуха, – отмахнулся от Джоанны старый рыцарь. – Вы бы тоже этому научились, если бы побывали в стольких паломничествах, в скольких побывал я. В пути всякое может случиться, но любая задержка раздражает людей. Если вы будете себя вести правильно, вы не будете обузой для всех.

– О!

Джоанна восприняла его выпад спокойно, только все смотрела на него, словно старалась что-то вспомнить.

Ричард намеревался, как всегда, удалиться на безопасное расстояние, но не смог заставить себя отойти от Джоанны. Он с неудовольствием думал, что она притягивает его, как огонь мошку, но все равно сначала наполнил ее тарелку, а потом уселся поблизости. Хотя ему трудно было не смотреть на юную паломницу, тем не менее он успел разглядеть всех стражников, которые сидели рядом и, наслаждаясь жареным мясом, тихонько переговаривались между собой. Похоже, все четверо бывшие солдаты, может, наемники старого короля, вынужденные теперь зарабатывать себе на жизнь чем придется.

Утолив первый голод, Джоанна попыталась втянуть старого рыцаря в разговор и стала задавать ему вопросы о его путешествиях, на которые трудно было ответить только «да» или «нет». Ему тоже очень хотелось поговорить с ней, тем более что это дало бы ему право смотреть на нее, однако он заставил себя вновь войти в роль сэра Ниварда. А мысли его тем временем неслись наперегонки.

Если предчувствие его не обманывает и стражники действительно задумали недоброе, смогут ли они исполнить задуманное, если он будет рядом с Джоанной? И, несмотря на то что ему очень хотелось сказать «нет», он не стал сам себе лгать. Что им стоит отвлечь его каким-нибудь хитрым трюком, устроить засаду, спрыгнуть с дерева, стащить его с коня?

А без него Джоанна совершенно беззащитна. Если он и дальше будет ехать позади, как до сих пор, то впереди даже ничего не услышат, пока не станет слишком поздно.

Перейти в середину? Это тоже не многим лучше. Кольчуга не предохранит его от стрелы или удара копьем в спину. Господи, чего бы он сейчас ни отдал за свое снаряжение и еще одного коня!

Словно в ответ на его мольбы раздались скрежет и скрип, возвестившие о приближении к лагерю всадника, ведшего за собой вторую лошадь.

– Господь с вами, паломники! – приветствовал их крепкий человечек с гнедого коня. – Я лудильщик Осгуд. Разрешите мне, ради Господа, переночевать в вашем лагере? Не хочется оставаться в лесу одному, да из-за жены замешкался. Она весь товар не меньше трех раз пересмотрит, зато потом его быстро раскупают! – и он показал на полупустые мешки навьюченной лошади.

Еще один заговорщик? Ричард этому не удивился бы, тем более что главный стражник Нед, у которого было суровое лицо, вдруг поднялся с земли и подошел к лудильщику, продолжавшему сидеть на лошади, напоминая маленькую коричневую обезьянку. Оглянувшись на одного из своих приятелей, Нед подмигнул ему, но сделал это почти незаметно, так что никто ни о чем не догадался, кроме Ричарда.

– Ну конечно, добрый человек! Ты можешь проехаться с нами до Уолсингема, если хочешь! Чем больше народу, тем веселее.

– Нет, так далеко мне не надо, спасибо тебе! Мне бы в Герфорд взять еще товару, а потом, думаю, в Сент-Альбанс...

По его ответу было неясно, то ли он один из разбойников, то ли стражники позарились на легкую добычу. Он ведь сам признался, что везет полный кошель денег. Ладно, сейчас увидим!

– Ты нам кстати, Осгуд, – сказал Ричард, не забывая хрипеть, как это положено сэру Ниварду. – Повезло нам, да и ты можешь поживиться, если захочешь. Я смотрю, на твоей лошади почти нет поклажи, а у нас как раз нужда в лошади для женщины с больным ребенком. Куплю я у тебя гнедую.

Осгуд простодушно улыбнулся в ответ, но, он не был бы торговцем, если бы сразу заключил сделку.

– Продать лошадку? Не могу. А на чем я повезу товар?

– Получишь серебряную марку.

Ричард поднялся с земли, чтобы показаться лудильщику во весь рост на случай, если потребуется еще как-то его убеждать.

Не потребовалось. За серебряную марку ему не один раз приходится тащиться на базар, а купить на нее можно и лошадь, и телегу в придачу, да еще немножко останется.

Осгуд сиял от счастья, словно нашел Святой Грааль.

– Эх, ладно, берите, милорд! Гранд мерси, как говорят норманны. Сейчас только перевешу мешки. Вот ваша лошадь, милорд!

Не обращая внимания на благодарные восклицания Мод Малкин и лепет виноторговца, предлагавшего ему половину суммы, Ричард не спускал глаз со стражей. Теперь, когда есть еще одна лошадь, леди Джоанна поскачет на своем коне, и он опять останется один. Им это явно пришлось не по вкусу.

Вытирая жир на подбородке полотняным носовым платком, леди Джоанна внимательно наблюдала за сделкой старого рыцаря и лудильщика.

Она подумала о том, что не поедет завтра на его коне, и расстроилась. «Как он, наверное, доволен! Ну, что ж, я вам покажу, сэр Нивард! Поеду впереди всех рядом с монахами, если вам так уж надоела моя болтовня! Больше вы от меня словечка не услышите!»

Но тут в ней заговорила совесть, напомнившая ей, как много он сделал для нее хорошего. Вез на своем коне, отнес к ручью, перевязал ногу, соорудил костыль... неблагодарная она, и так уж сколько раз досаждала ему.

Ей опять пришло в голову, что в старом рыцаре-паломнике есть что-то знакомое. Слишком он стар, чтобы напомнить о Годфри, а отец всегда был круглолицым, цветущим и совсем не похожим на сэра Ниварда. Все же что-то есть в его голосе и в его манерах, напоминающее ей... О ком?

Он старался не смотреть ей в глаза своим единственным глазом, но она улучила мгновение. Глаз у него темно-карий, как у Ричарда. Так вот кого он ей напоминает и загаром, и ястребиным профилем – Ричарда Кингслира. Она так увлеклась, что ей пришлось напомнить себе о том, что сэр Нивард совсем старый, и о том, что у него седые усы и морщинистая кожа. Бывает же так, что у двух человек, одного старого, а другого молодого, одинаковый рост и одинаковые глаза, и оба они обожжены южным солнцем. И они совершенно одинаково выговаривают «мадемуазель»?

Джоанна смотрела, как он отводит своего коня к остальным лошадям, которые тотчас зафыркали и зашипели на него. Как же он похож на Ричарда! Уж не потому ли ей хочется быть с ним рядом, хотя он ясно дал ей понять, что помогать ей для него тягостный долг? Нет, надо держаться подальше от всех, кто напоминает ей «Дьявола Акры»!

Дева Мария! Утихшая было боль в ноге вновь сводила ее с ума и путала мысли.

Джоанна была сыта, и ее потянуло в сон. Через мгновение она уже провалилась в темноту, но все же почувствовала, как ей под голову подложили подушку и накрыли беличьей накидкой. С трудом она разлепила веки посмотреть, кто же этот добрый ангел.

В свете костра она увидела сэра Ниварда! Она с удивлением обратила внимание на то, что он улегся неподалеку от нее.

11

Когда Джоанна проснулась на другое утро, то подумала, что подвернутая лодыжка и странное поведение старого рыцаря привиделись ей во сне. Сэра Ниварда нигде не было видно. Она села и оглядела паломников, из которых одни еще спали, а другие только начинали просыпаться и потягиваться, и наконец нашла его около лошадей. Он седлал своего коня, а рядом с боевым великаном стоял уже оседланный Робин.

Джоанна хотела было встать, чтобы поблагодарить старика за заботу, но из-за больной ноги пришлось сначала взять костыль, который лежал рядом, по-видимому, с доброй руки сэра Ниварда. Ей как в тумане вспомнился высокий мужчина в свете костра, который уложил ее поудобнее, когда она неожиданно для себя заснула.

Из-за больной ноги ей было трудно встать, умыться, поесть, и она чувствовала себя виноватой перед всеми, хотя никто не обращал на нее внимания. Лондон был всего в одном дне пути, и паломники еще не успели надоесть друг другу. Во время завтрака Джоанне со всех сторон предлагали помощь, а Эдвин Блекхерст галантно поднес ей тарелку с хлебом и деревянную чашу с разбавленным вином. Сэр Нивард держался в отдалении, хотя учтиво кивнул ей, когда они встретились глазами.

Все были готовы отправиться в путь, прежде чем солнце высоко встало над головой. Джоанна хотела ехать рядом с Мод Малкин, чтобы помочь ей в случае чего, но едва она натянула поводья, как возле нее оказался старый рыцарь.

– Леди Джоанна, сделайте мне честь, будьте рядом со мной, – попросил он. По его лицу ничего нельзя было прочитать, но голос ему изменил.

Опять он удивил Джоанну. То он отделывается от нее и даже покупает для этого лошадь, то просит составить ему компанию.

– Я бы с радостью, сэр Нивард, но Мод, наверное...

– Осгуд сказал мне, что будет все время рядом. Их лошади все-таки привыкли друг к другу, и он обещал мне, что поможет ей в случае чего.

Он как будто читал ее мысли.

– Ну, я...

– Прошу вас, леди Джоанна. Вы... – он отвернулся, словно ему было стыдно признаться в своих чувствах. – Вы меня осчастливите.

Взглянув на Мод и увидев, что лудильщик в самом деле намерен ехать с ней рядом, Джоанна согласилась, потому что ничего другого ей не оставалось. Она ничего не понимала в противоречивом поведении старика, ведь только вчера он заявил, что хочет быть один, и пресекал всякие попытки разговорить его.

Может, ему стало одиноко, как ей вчера, когда она увидела, что почти все разделились на пары? Нет, непохоже... Он не очень общителен...

А вдруг он в нее влюбился? Эта мысль рассмешила Джоанну. Не настолько она была тщеславной, чтобы предположить такое. А, впрочем, разве редко бывает, что, похоронив одну или несколько жен, старик берет в жены юную девушку, особенно если у него еще нет наследника. Наверно, надо ему намекнуть, что она обручена и сразу же после возвращения выйдет замуж. Зачем унижать такого почтенного рыцаря?

Ричард внутренне улыбнулся, когда она с удивлением согласилась. Он читал ее мысли и видел, как ее позабавило, что старый козел сэр Нивард, оказывается, тоже может влюбиться. Однако, если он прав, она хорошо скрывает свое недовольство. Решила, видно, пощадить его чувства.

Ричард с облегчением вздохнул. Ему не хотелось, чтобы Джоанна оказалась далеко, когда что-то начнется. Он много передумал ночью и пришел к выводу, что безопаснее всего Джоанне постоянно быть рядом с ним, чтобы он мог немедленно что-то предпринять, если ей будет грозить беда.

У Ричарда болела голова после бессонной ночи. Он боялся, что разбойники похитят Джоанну, когда лагерь будет спать, и следил за ними, пока они громко храпели возле костра, словно невинные младенцы. Потом он задремал, но почти тотчас его разбудил шорох. Это Эдвин Блэкхерст ушел на рассвете в кустики облегчиться.

Ричард чувствовал на себе пристальный взгляд Джоанны, пока все собирались. Ответив ей быстрым взглядом, он заметил у нее на лице недоумение. Неужели борода отвязалась? Да нет, на месте. И повязка на глазу. Честное слово, в драке ему было бы гораздо легче без этой чертовой тряпки!

И тут он понял, на что она смотрит. Когда он только появился, повязка у него была на левом глазу, ибо он предпочел держать открытым правый глаз. А сегодня утром, не выспавшись, он машинально надел ее на правый глаз...

Неужели она заметила? Еще раз незаметно взглянув на нее, он понял, что она пока ничего не заподозрила, только задумалась. Надо отвлечь ее разговором...

– Вы хорошо спали, мадемуазель?

– Очень хорошо, сэр Нивард. Почти как дома.

– А как ваша нога сегодня?

Она печально улыбнулась.

– Я совсем было забыла о ней, а потом, когда наступила на нее, стало больно. Мод мне ее завязала утром, и теперь я опять почти ничего не чувствую.

– Пасмурно.

– Да. Вы думаете, пойдет дождь?

Хорошо бы она не смотрела на него, когда они разговаривают, а то Ричарду казалось, что она может узнать его, несмотря на седую бороду, усы и морщинистую сероватую кожу...

– Дождь будет, наверное, к вечеру, – ответил ей Ричард, сделав вид, что внимательно изучает клочки неба над дубами и буками. Кажется, они уже все обговорили – сон, ногу, погоду. Какую бы еще найти безопасную тему?

– Вы первый раз совершаете паломничество, леди Джоанна?

– О да.

С ума можно сойти. Неужели ей неинтересны его прежние паломничества, о которых его то и дело пытались вчера расспрашивать? Напрасно он старался придумать вопрос, на который потребовался бы долгий ответ.

– Вы обручены, мадемуазель?

Кажется, то, что надо. Теперь она наверняка подумает, что Нивард уже вообразил ее своей женой. На старости-то лет!

– Да, милорд. С рыцарем из Хемпшира, кастеляном моего брата, графа Хокингема.

Говоря это, Джоанна смотрела на свои ручки в перчатках, державшие поводья.

Кажется, она рада, что он спросил об этом. Ричард был раздосадован, потому что ему вдруг захотелось, чтобы она выказала больше сочувствия старому рыцарю.

– И скоро венчание?

– Как только я вернусь, из Уолсингема, сэр Нивард.

– Понятно. Он красивый, ваш нареченный? Parfit qentil, рыцарь, как поется в песнях? – спросил он, сам не понимая, зачем мучает себя.

– Очень красивый, милорд. У него светлые волосы и синие глаза, как у статуи архангела Михаила в нашей церкви в Хокингеме, – выпалила она одним духом.

Сэра Ниварда она, наверное, поразила бы в самое сердце портретом своего жениха, но Ричард с радостью услышал в ее голосе безразличные ноты.

– Вы его любите, мадемуазель? – продолжал расспрашивать Ричард, поражаясь тому, как у него хватило сил задать вопрос, когда своим ответом она могла убить его. Он видел, как она покраснела, и у нее на щеках расцвели прелестные пунцовые розы.

– Милорд, прямо не знаю, что вам сказать! – нерешительно проговорила Джоанна, чего-то испугавшись.

– Тоже мне кисейная барышня! Не надо прикидываться смущенной, когда вы не смущены! – грубиян сэр Нивард вновь сел на своего конька. – Так любите вы его или нет?

– Я... мне... он мне нравится, – прошептала Джоанна, беспомощно поднимая на него изумрудные глаза. – Он хороший… и нежный...

Ричард вспомнил, как сэр Годфри избивал конюха в Виндзоре, и почти прорычал:

– Нравится? Так-так, леди! И своим «нравится» вы хотите согревать мужчину зимними ночами?

Джоанна выпрямилась в седле, и зеленый огонь вспыхнул в ее глазах.

– Я обручилась с рыцарем, потому что мне приказал брат. Разве не это велит мне долг? Я буду ему хорошей женой, что, впрочем, не трудно с таким человеком... А вам что за дело до этого, сэр?

«Ай-я-яй! Не сказала, что любит». Ричард был очень доволен, хотя она и сердилась на него... то есть на любопытного сэра Ниварда, усмехнувшегося в усы.

– Прошу прощения, леди Джоанна. Вы правильно сказали, что меня это не касается. Ради Бога, простите старика.

Ричард сгорбился, словно в отчаянии, до конца желая играть роль сэра Ниварда.

Джоанна, не повернув головы, что-то пробормотала в ответ, и несколько минут они ехали в полном молчании. Потом, будто оно тяготило ее, Джоанна принялась расспрашивать сэра Ниварда о его путешествиях.

Не боясь соврать, Ричард принялся рассказывать о Кентербери, Кампостелле и Иерусалиме, вспоминая рассказы своей матери, которая посетила святые могилы Беккета, и Святого Иакова, и байки крестоносцев, видевших Святой город. Тем временем он не переставал размышлять о том, насколько напрасными были его страхи.

После обеда они вошли в буковое раздолье Эппингского леса. Все было, как обычно. Два стража ехали впереди, два позади сэра Ниварда и Джоанны. Паломники шли и ехали более или менее, как вчера. Лондонские торговки рыбой весело распевали гимн, посвященный Деве Марии. Маленький сын Мод Малкин сидел впереди нее на лошади и глядел веселее, чем обычно. Графиня Саттон все также беспрерывно что-то рассказывала внимавшему ей виноторговцу. Все, что этой женщине было нужно – внимательное ухо и Блэкхерст, поэтому он без особых усилий исполнял нужную роль.

В лесу было удивительно тихо, а вчера все время пели птицы и кричали дикие звери. Или они чувствуют приближение дождя, или...

Когда же они начнут действовать? Нервы Ричарда были натянуты до предела, хотя внешне он не выходил из образа старого рыцаря. Ну вот, только этого не хватало. Услыхав, что он рассказывает о чужих странах, к ним приблизились Джон и Мэри Бейкеры и оба монаха. Они шли совсем рядом, и, если ему понадобится быстро развернуться, наверняка помешают. Как бы повежливее отвадить их? Люди они простые и послушать о вещах, которые никогда не увидят, для них в радость.

Остается только замолчать. Но как сделать это посреди рассказа о Святом Гробе Господнем, если его слушатели жадно ловят каждое его слово? Только ради Джоанны! Женщина, ехавшая бок о бок с ним, мыслями была далеко, хотя не сводила с него глаз, пока он разглагольствовал о заморских чудесах.

– Кажется, я заболтался. У меня пересохло в горле, – закончил свой рассказ сэр Нивард и с благодарностью принял от Джона Бейкера бурдюк с вином.

Пешие паломники вернулись на свои места.

Целый день Джоанна мучилась и не находила себе места, а тут вдруг поняла, что ей не давало покоя. Вчера, когда она стояла на земле и он наклонился к ней, сидя на коне, то был справа от нее и повязка была у него на левом глазу. Сегодня он тоже едет справа, но этот глаз не завязан. Сегодня у него повязка на другом глазу.

Значит, он хитрит. Зачем? Собрав всю свою храбрость, Джоанна спросила:

– Сэр Нивард, прошу прощения, где вы потеряли глаз?

Казалось, вопрос застал его врасплох.

– Ну... где... в сражении с сарацином, который... который хотел меня ограбить.

Пошел дождь. Деревья защищали паломников, однако старый рыцарь неосторожно посмотрел наверх, и большая капля упала ему прямо на кончик носа. Потом она побежала по щеке, оставляя за собой странный след. Джоанна всмотрелась пристальнее, и усы с бородой по казались ей вдруг ненастоящими.

Он не тот, за кого себя выдает. Кто он? Зачем ему нужно паломничество? Или он прячется среди них, чтобы следить за кем-нибудь?

– Вас что-то удивляет, мадемуазель? спросил он, когда они свернули на лесную тропинку, но его недовольный тон уже не пугал ее, потому что она пришла в ужас от своего открытия.

– Ри...

– Тихо! – приказал он, показывая на что-то впереди.

А впереди стояли на дожде брат Томас и брат Уиллибранд, и вид был у них совершенно растерянный. Стражи видно не было.

– Где стража? – спросила Джоанна и оглянулась.

Позади тоже никого не было. В лесу стояла необычная тишина.

Испуганные паломники сбились в кучу.

– Я не понимаю, – сказал брат Уиллибранд, когда Джоанна и старый рыцарь подъехали поближе. – Они только что были здесь, потом повернули и... исчезли!

– Как пить дать, их унес зеленый хозяин, – заявила Бесс, с содроганием вспоминая сказочных лесных жителей.

Роза закричала от страха, и Марджери Эпплфилд шикнула на них обеих.

– Может, они решили осмотреть дорогу, – попытался успокоить всех брат Томас, бездумно теребя рясу.

– Те, кто сзади, тоже? – поинтересовался Эдвин Блэкхерст. – Нет, что-то они затеяли недоброе.

– Мне это не нравится, – прорычал «старый рыцарь», и не успел он вытащить свой меч, как они оказались в окружении плохо одетых людей с дубинками, кинжалами и луками. Один из них взял под уздцы коня старого рыцаря.

– Стойте тихо, а то все умрете, – услыхали паломники, и Джоанна, подняв голову, увидела сидевшего на дереве и целившегося из арбалета в сэра Ниварда главного стража Неда. – Нам нужна леди Джоанна, а остальные могут топать себе дальше в Уолсингем и благодарить Бога за спасение. Ха!

Кто-то вырвал у Джоанны поводья из рук. Еще один разбойник направился к ней, чтобы стащить ее с коня.

Закричала Джоанна, и тотчас заржал конь, которому разбойник скрутил губу. Тут-то все и началось.

Сэр Нивард завопил:

– Демон! В атаку!

Державший его бродяга забыл, что это боевой конь, приученный бить любого, кто угрожает жизни его хозяина. Поэтому для него было полной неожиданностью, когда Демон ударил его копытом в живот, встал на дыбы и помчался по воле хозяина к буку.

Нед выстрелил, но промахнулся и стал совершенно беззащитен. Он попытался было вскарабкаться повыше, но не успел. Нечеловеческий крик огласил лес, когда меч чуть не отсек ему ноги по колени.

Рыцарь не остановился поглядеть, как кровь хлещет из поврежденной артерии, а лицо Неда покрывается мертвенной бледностью. Он спешил на помощь Джоанне, которую разбойникам удалось стащить с коня, и, хотя она дралась как львица, ей бы несдобровать, если бы меч сэра Ниварда не поразил в спину одного похитителя, а другого, уже отпустившего Джоанну и визжавшего от страха в напрасной попытке спрятаться в подлеске, не затоптал Демон.

Старый рыцарь на мгновение замешкался поглядеть, все ли в порядке с Джоанной, как стрела просвистела в воздухе и угодила ему в плечо. Лучник заметался из стороны в сторону, когда сэр Нивард повернул коня и помчался к нему;

В руках у Джоанны был кинжал, и она угрожающе махала им, стоило кому-нибудь из разбойников поглядеть в ее сторону, хотя они уже не нападали, а защищались. Паломники под предводительством «старого рыцаря» оказали куда более мужественный отпор, чем они ожидали.

Стрелы свистели в воздухе. Джон Бейкер ножом, которым он резал мясо, уложил на землю уже второго грабителя. Монахи обратили свои посохи в дубинки и стали на защиту Марджери и Клариссы, которые то кричали от страха, то принимались молиться. Лудильщик Осгуд тоже не оробел, быстренько развязал мешки и снабдил Бесс, Розу и обеих монахинь плошками и мисками, которыми они били направо и налево зазевавшихся негодяев. Мод Малкин увела свою лошадь в кусты и там стерегла сына. Эдвин Блэкхерст повалил на землю бродягу и высоко занес над ним дубинку.

Нед не сразу упал с дерева, но уж потом, когда растерявшиеся разбойники бросились врассыпную и мгновенно скрылись в подлеске, так что устраивать погоню было бессмысленно.

Паломники, тяжело дыша, переглядывались и подсчитывали потери. Из них все были живы, а вот шестеро разбойников лежали убитые, и еще один еле дышал.

– Вы не ранены, мадемуазель?

Джоанна посмотрела на рыцаря. Теперь, когда все обошлось, ей надо было решать, как себя вести. Кровь у нее в жилах еще бурлила от только что пережитой опасности, от гнева на него и от радости, что он оказался рядом.

– Нет, – сказала она, стараясь не глядеть на его окровавленный меч.