Текст книги "День судьбы"

Она готовилась сыграть «Балладу» Шопена, которую считала очень романтичной. Вивьен разучивала ее несколько недель. Только для него. Сегодня наконец зазвучит эта замечательная музыка и Стивен услышит ее признание в любви, заметит и оценит Вивьен, поймет, что они – родственные души.

Увы, долгие часы за роялем прошли впустую. Серебристый голос Мадлен Крестон призвал Стивена в гостиную, и он отправился туда, даже не взглянув в сторону девочки, сидящей за роялем.

Печальное воспоминание заставило Вивьен тяжело вздохнуть. Затем она пробежалась пальцами по белым и черным клавишам. Клавиши легко отзывались на самое легкое прикосновение, и инструмент был прекрасно настроен.

Вивьен очень хотелось поиграть, но по опыту она знала, что, стоит ей сесть за инструмент, как она забудет о времени и очнется только тогда, когда наступит вечер – время встречи с человеком, который явно пытается стать для нее кем-то более значительным, чем просто любовником.

Судя по всему, Стивен хочет быть ее полновластным господином.

Когда Вивьен пробовала спокойно и рассудительно обдумать такой вариант развития событий, то талантливая и преуспевающая женщина, какой она себя ощущала, начинала бунтовать. Сама мысль о том, что она станет чьей-то бессловесной рабой, казалась смехотворной. Нельзя же, в самом деле, держать женщину взаперти, вызывая ее, как джинна из бутылки, по мере надобности!

С другой стороны, Стивен завораживал Вивьен подобно пению сирены. Пусть с точки зрения общепринятой морали это неприлично, но Вивьен, с тех пор как она оказалась в «Замке Грёз», постоянно мучило желание уступить безжалостным требованиям этого мужчины, полностью отдаться той эротической власти, которую он имел над ней.

Одеваясь сегодня утром, Вивьен, вынужденная обойтись без нижнего белья, которое отобрал Стивен, почти убедила себя, что соприкосновение с чувственной стороной любви может пойти на пользу ее творчеству. Ее импровизации всегда отражали ее внутренний мир – мечты, чувства и фантазии. Возможно, эта новая для нее сторона чувственного мира даст ее искусству новые краски? Новую глубину, большую страстность?

– Кого ты хочешь провести? – спросила себя Вивьен, ударив по клавишам. Яростные, тяжелые аккорды эхом пронеслись по комнате, всполошив спокойную тишину дома. – К искусству это не относится. Это – просто похоть. Обыкновенная, пошлая похоть, и больше ничего. – Она горько усмехнулась. – Ты просто хочешь его, черт побери! И ты слишком самолюбива, поэтому не желаешь, чтобы он узнал об этом. Да и потом, я знаю тебя, ты готова воспользоваться любой возможностью переложить на кого-нибудь свои трудности.

Вивьен в своей области добилась такого же успеха, как Стивен в своей, поэтому ее ничуть не смущали ни его слава, ни блестящее положение.

Ее беспокоило другое.

Хорошо, она уступит, отдаст ему свое тело, но вдруг ему этого будет мало?! Вдруг Стивен не успокоится, пока не завладеет ее сердцем? Или – еще хуже! – ее душой?

Вздохнув, Вивьен закрыла рояль и вышла из библиотеки. Она решила, что прогулка по острову и свежий воздух пойдут ей на пользу.

– Пора проветрить мозги, – бодро сказала себе Вивьен.

На вешалке в прихожей висела куртка, красная, как у Санта-Клауса. Глядя на нее, Вивьен придумала, как ей встретить Стивена, когда он войдет вечером в спальню с новыми требованиями.

Ей понравилось!

Стивен надеялся, что так и будет. Он не без самодовольства наблюдал, как Вивьен погладила черную полированную крышку рояля, потом пробежала длинными, изящными пальчиками по клавишам, вслушиваясь в льющиеся певучие звуки.

Как, оказывается, просто доставить удовольствие.

«Стейнвей» хотя и был достаточно дорогой вещью, но его стоимость не шла ни в какое сравнение с ценой трех роскошных машин, которые стояли в гараже Стивена.

Стивену было очевидно, что деньги – не главное для Вивьен. Он видел, как засияли ее глаза, когда она заиграла какую-то мелодию. Стивен не раз слышал эту музыку, но не помнил ее названия.

Он чувствовал, что Вивьен сейчас живет в другом мире. Войди он сейчас через потайную дверь в стене библиотеки с грудой драгоценностей в руках, она только досадливо поморщится неожиданной помехе.

Как и в тот раз, когда он увидел ее фотографию, Стивен восхитился бархатом ее глаз, озаренных внутренним лучистым сиянием, нежным овалом лица, детски пухлыми губами…

Ему отчетливо вспомнилось сладкое ощущение неги, охватившее его, когда он прикоснулся к мягкой груди Вивьен. Стивен беспокойно заворочался в кресле – ему вдруг стали тесны джинсы. Он отчаянно хотел близости с Вивьен. Сильнее, чем когда-либо. И он знал, услышав ее сердитые слова о похоти, знал, что она, презирая себя за это, тоже тянется к нему.

Ну что же! Это упрощает проблему.

Но, глядя, как Вивьен любовно поглаживает гладкое дерево рояля, Стивен неожиданно понял: чисто физическую тягу к ней он мог бы удержать в узде. Но поистине непреодолимым было желание, – чтобы Вивьен улыбнулась ему так же нежно, как этому проклятому роялю.

Глава 7

Туман почти рассеялся. От него осталась только легкая дымка, стелющаяся под ногами Вивьен, шагающей по скалистому берегу. Над водой все еще низко нависало свинцово-хмурое небо, но среди облаков часто возникали просветы, словно приглашая неуверенные лучики солнца вырваться на волю.

Хотя предусмотрительность Стивена, позаботившегося о теплой одежде, казалась Вивьен несколько докучливой, она определенно была благодарна ему за уютную пуховую куртку с капюшоном и за меховые сапожки. От холодного воздуха, в котором, казалось, искрились кристаллики льда, буквально захватывало дух. Но Вивьен, благодаря заботе Стивена, было на удивление тепло и уютно.

Место, которое Стивен выбрал для своего дома, было поразительно живописным. К тому же морской пейзаж вызвал у Вивьен воспоминание об уютном домике на берегу теплого моря, который она когда-то снимала и хотела купить.

Вдали на серебристых крутых волнах покачивалось рыболовное судно с высокой мачтой. Внизу у подножья утесов трое мужчин в высоких резиновых сапогах шагали по кромке прибоя, собирая выброшенную на берег прибоем рыбу. Чайки путались в ногах у рыбаков, шумно требуя своей доли.

Другие, более гордые птицы кидались в холодную воду и появлялись с раковинами в клювах. Они бросали раковины на песок и долго ждали, пока створки раскроются.

К их разочарованию, первыми к раскрывшимся раковинам успевали все те же нахальные чайки. Они выхватывали добычу прямо из-под клюва терпеливых птиц. Эта маленькая драма была хорошо знакома Вивьен; она не один раз видела подобные сцены на родном южном побережье.

С первых шагов в доме Стивена Вивьен ощущала неуверенность и тревогу. Теперь же, задумчиво прогуливаясь по берегу, любуясь причудливой красотой изрезанных ветром утесов, переливами красок неба и моря, она наслаждалась свободой и раскованностью.

Вивьен уже повернула к дому, но странный, похожий на мяуканье звук остановил ее. Она вскинула голову и увидела на ветвях низкорослой, сосны, отважно вцепившейся корнями в камни, свернувшийся в клубок разноцветный комочек.

– Привет! – Изо рта Вивьен вырвался призрачный клубок пара. – Что ты тут делаешь?

В ответ животное выгнуло дугой спину и сердито зашипело.

Боясь спугнуть кота, Вивьен замерла, засунув руки в карманы. В свалявшемся мехе животного причудливо смещались черные, рыжие и серые пятна. На шее был белый воротничок, ушки тоже были белыми. Ярко-зеленые злые глаза не отрываясь следили за Вивьен. Взъерошенный хвост метался из стороны в сторону, предупреждая об опасности.

– По-моему, ты очень голодный, – тихо сказала Вивьен. – И не просто голодный, а ужасно голодный. – Сквозь грязную пеструю шкурку животного просвечивали тощие ребра. – Когда ты ел в последний раз?

В ответ раздалось яростное шипение.

– Если бы я знала, что встречу тебя, прихватила бы из дома еды, – Вивьен вспомнила свой обильный завтрак. – Если хочешь, подожди, я сбегаю и…

Но кот соскочил с дерева, ловко приземлившись на все четыре лапы, и молниеносно исчез.

– Похоже, что не хочешь, – разочарованно пробормотала Вивьен, понимая, что пытаться ловить дикого кота – бессмысленно.

Она пошла к дому, но в ее сердце осталось беспокойство за это полуголодное создание.

Стивен стоял у широкого окна, из которого открывался вид на морской берег, и смотрел, как Вивьен бродит между скал.

День выдался холодным и хмурым, и Вивьен в яркой пурпурной куртке казалась экзотическим цветком, оживляющим унылость серого утра. Стивен еще раз отметил, насколько хрупкой и беззащитной выглядит ее одинокая фигурка на фоне бескрайнего морского простора.

Он видел, как она остановилась у высокого, причудливо изогнувшегося дерева, засунула руки в карманы и, видимо, с кем-то заговорила. Чуть позже Стивен разглядел на ветке дикого кота.

– Зря надеешься, – пробормотал он, когда, исчезнув на несколько минут, Вивьен вернулась к дереву с пакетиком в руках и положила еду у подножья сосны. – Это так же просто, как приручить тигра.

Хотя Стивен, конечно, знал, что Вивьен не может его услышать, ему было приятно, что она обернулась и посмотрела на окна дома.

На мгновение их взгляды встретились, и случилось почти невероятное – Вивьен улыбнулась!

Каждая клеточка его тела встрепенулась. Стивен не сумел совладать с собой и, разозлившись, чертыхнулся. Проклятое непослушное тело болезненно заныло.

Это еще раз напомнило Стивену о справедливости утверждения Роджера Крестона – эмоции мешают здравому смыслу.

В течение полугода после ухода из лаборатории университета Стивен настолько увлекался жалостью к себе, что начал заливать горе вином. Он уже сделал первые шаги по дороге, ведущей в алкогольный ад, но, к счастью, однажды случайно увидел себя в зеркале одного из кабаков. Увидел и ужаснулся: на него смотрел омерзительно обтрепанный пьяница, обросший, грязный, нечесаный, с тупым взглядом. Стивен, решительно отодвинул только что заказанную порцию виски и как ошпаренный выскочил на улицу.

Вернувшись домой, он побрился, подрезал непомерно отросшие за многие месяцы волосы и, тщательно вымывшись, начал ощущать себя полноценным человеком. Впервые за долгое время его посетило острое чувство голода. Зайдя в кухню, Стивен открыл холодильник и не нашел там ничего, кроме трех бутылок пива и кусочка засохшего сыра. С трудом разыскав телефон, Стивен заказал на дом пиццу и несколько бутылок кока-колы.

Молниеносно расправившись с показавшейся ему невероятно вкусной пиццей, он раскрыл потрепанный блокнот и начал подводить итог своего печального существования, стараясь быть объективным и не щадить себя.

Спокойно поразмыслив, Стивен пришел к выводу, что предательство учителя не было чем-то из ряда вон выходящим. Каждый знал, что безмятежный покой увитых плющом стен университета был чистой видимостью, красивым фасадом аквариума, в котором хозяйничала стая хищных акул.

Если человек не вырывался вперед, он погибал. Быстро и легко. А Роджер Крестон, будучи предводителем ненасытной акульей стаи, вовсе не собирался погибать. Вместо себя он отправил в пасть хищникам от науки юного Стивена.

Стивен понял, что его мудрый наставник прав – в жестоком мире науки эмоции ни к чему. Приходится выбирать: либо ты акула, безмятежно пожирающая беспомощных кроликов, либо ты – кролик, и тогда съедают тебя. Стивену не хотелось быть съеденным, поэтому он спрятал свои неумеренно чувствительные эмоции в самый далекий уголок души, где они и дремали тихо и спокойно до тех пор, пока он не сделал роковой ошибки, пригласив Вивьен Крестон в свой дом.

Появившись в его уединенном замке, она подобно солнечному лучику наполнила дом светом и жизнью, растопила ледяной холод его души, с которым Стивен за долгие годы успел смириться.

Ничего, мрачно подумал Стивен, отвернувшись от окна, это пока поправимо.

На четвертый вечер пребывания в «Замке Грёз» у Вивьен лопнуло терпение. Это даже не смешно, решила она, уныло жуя в одиночестве свой ужин.

Стивен не замедлил рассказать ей о своих намерениях. В первую же ночь пребывания Вивьен в его доме он целовал ее с такой страстью, что пробудил в ней бурю чувств. Ничего подобного Вивьен ни разу не испытывала.

И эти чувства продолжали бушевать в ней. Вивьен казалось, что ее поджаривают на медленном огне. Даже сейчас, когда Вивьен в одиночестве хрустела ломтиком поджаренного хлеба, мысль о Стивене заставила ее соски болезненно встопорщиться под мягким теплым свитером.

Вивьен всегда считала, что кашемир не раздражает кожу. Но в последние дни, укладываясь спать, она заметила, что прикосновение тонкой шерсти к обнаженной груди вызывает неожиданный прилив сексуального возбуждения.

Подобная история происходила и с джинсами. Привычные плотные джинсы, обтягивающие ее стройные ноги, стали раздражать Вивьен; при каждом движении она ощущала где-то глубоко внутри томительную, ноющую боль желания. Ей пришлось надеть свободную длинную юбку, но и в ней Вивьен чувствовала себя непривычно беззащитной.

Именно этого, как подозревала Вивьен, и добивался Стивен.

В самом деле, она узница его «Замка Грёз», в ее уме мелькают обольстительные видения, ее тело изнывает от сладкой боли желания, а что делает в это время Стивен? Он заперся в своей проклятой лаборатории, как в берлоге, и оставил ее наедине с мечтами и тоской о нем, что совершенно не приносило успокоения.

Даже если забыть о сексе, Вивьен не с кем просто поболтать, она постоянно находилась в одиночестве. Миссис Брегг, возможно, замечательный человек, но она неразговорчива, из нее лишнего слова не вытянешь. К тому же Вивьен прекрасно понимала, что изысканные ночные грёзы, рожденные единственной ночью, проведенной рядом со Стивеном, будут непонятны простой и незамысловатой, как вся ее жизнь, Юджин Брегг.

Вивьен полагала, что Стивен решил примерить к себе роль сурового викинга-похитителя, который всего добивался насилием и принуждением, поражая окружающих своей холодной жестокостью.

В ее всегда богатом воображении возникали сексуальные сцены – все, что делал с ней Стивен в первую ночь, – неприкрытая откровенность которых поначалу смущала Вивьен, но потом заставляла желать большего. От этих видений Вивьен мучительно краснела, а ее тело наполнялось болью неудовлетворенного желания.

– Эти прятки – часть его хитрой тактики, – сказала себе Вивьен и отправила в рот кусок хлеба с маслом.

Хрустящий хлеб был плотным, и масло, тая, нежным шелком растеклось по языку.

– Он хочет таким образом смирить мою гордость, – продолжала она монолог, – ничего у него не выйдет. – Вивьен злобно посмотрела на аппетитный кусок жареной баранины и впилась в него зубами, давая выход своей ярости. – Я не буду больше играть в его дурацкие игры.

Все дело в том, решила она, что Стивен наметил план и с самого начала добивался его неукоснительного исполнения. Теперь пришло мое время, я должна что-то предпринять.

Вивьен для храбрости глотнула красного вина, встала из-за стола и, захватив бокал, отправилась прямо в логово дракона.

Оторваться от наблюдения за движениями Вивьен, четко передаваемыми скрытыми телевизионными камерами, было трудно, но Стивен заставил себя заняться работой.

Услышав решительные шаги в коридоре, он со вздохом оторвался от дела и в который раз подумал, что женщина, даже если она выглядит хрупкой и воздушной, как взбитые сливки, может иметь внутри стальную пружину вместо сердца. Ему стало ясно, что Вивьен не хочет больше подчиняться его правилам игры.

Она ворвалась в комнату, даже не потрудившись постучать.

– Мне надоело участвовать в пьесе «Красавица и Чудовище»! – с порога заявила Вивьен.

Стивен отодвинул бумаги с расчетами, положил ручку на стол и, посмотрев на Вивьен, спокойно осведомился:

– Что вы имеете в виду?

– Каждое утро миссис Брегг подает мне завтрак, и он ждет меня, когда бы я ни появилась. Ланч ровно в полдень уже стоит на столе. Вечером, в шесть часов, готов ужин, и я съедаю его в полном одиночестве. Эта заботливость навевает мысли о невидимых слугах из сказки о Красавице.

– Полагаю, аналогия достаточно убедительная, – согласился Стивен, подумав, что Вивьен очень подходит для главной роли. – Вы действительно необыкновенно эффектны.

Ярко-оранжевая разлетающаяся юбка спускалась почти до пола, скрывая обувь, и Вивьен, одетая в такого же тона свитер, казалась языком пламени, осветившим полумрак рабочего кабинета. Стивен провел рукой по подбородку и раздраженно заметил, что забыл побриться.

– Но вот что хотелось бы знать… Вы в самом деле считаете меня Чудовищем?

Стивен по собственному опыту знал, что женщины, склонные льстить мужчинам, как правило, уверяют, что совершенно не замечают его физических недостатков. Но он не сомневался, что Вивьен принадлежит к другому типу.

– Не знаю… – задумчиво протянула Вивьен.

Она устроилась на кожаном кресле возле стола, небрежно отодвинула бумаги и поставила на край мраморной крышки письменного стола бокал с вином.

– Вид у вас, конечно, не вполне цивилизованный, – окинув Стивена пристальным взглядом, заключила Вивьен, – но назвать вас Чудовищем?.. – Она снова внимательно посмотрела на Стивена, как бы оценивая, но в ее глазах не было осуждения. – По-моему, вам не важно, что я об этом думаю.

– Напрасно вы так считаете, – возразил Стивен.

Вивьен не ответила и стала разглядывать комнату.

Стивен знал, что его кабинет производил странное впечатление. Он выглядел почти архаичным – обшитые темными деревянными панелями стены, огромные шкафы, набитые старинными книгами в кожаных переплетах, и антикварные безделушки, имеющие отношение к морскому промыслу.

В роду Стивена ни рыбаков, ни моряков не было, но ему почему-то хотелось оформить свой кабинет вещами, связанными с морем. Последние три года он тратил все свободное время на звонки в антикварные магазины, в которых разыскивал подходящие экспонаты. Стивену удалось приобрести три старинных остроги, медный судовой фонарь, несколько уменьшенных копий парусных судов и старинные гравюры с забавными изображениями всевозможных морских тварей и ракушек.

– Я немного разочарована, – подытожила наконец Вивьен.

Стивен выжидательно посмотрел на нее, надеясь услышать подробное разъяснение.

– То, что я вижу в этой комнате, – Вивьен осторожно погладила маленькую медную фигурку кита, служившую пресс-папье, – меньше всего похоже на святилище ученого, до безумия увлеченного своим делом. Ни колб с кипящей серой, ни мисок с едой для кроликов, ни белых мышей в клетках. Стены не затянуты паутиной, как должно быть в старинных замках, где работали алхимики. – Вивьен взяла одну из маленьких оловянных мисочек. – Вот здесь должны были лежать истолченные пауки…

– Если вы так представляете себе лабораторию современного ученого, я готов принести сюда несколько крыс, чтобы они возились по углам и верещали.

Вивьен вздрогнула.

– Лучше обойтись без крыс!

– Я готов пойти навстречу вашим желаниям, – галантно заверил Стивен.

Черт побери, подумал он, почему бы и не сделать то, что она хочет? В конце концов, через месяц она исчезнет из моего дома и все встанет на свое место.

– Я знаю, что я хочу, – заявила Вивьен, отодвинув бокал с вином. – Ваша баранина совсем остынет. Вы могли бы принести ее с кухни, и мы поужинали бы вместе, как положено нормальным людям, живущим под одной крышей.

– Вы считаете наше положение нормальным?

– Пожалуй, нет… – Вивьен задумалась. – Прежде всего, мне не нравится чувствовать себя наложницей, в одиночестве ожидающей своего сексуального повелителя… Однажды я уже была в подобном положении. Я шла одна по парижской улице, возвращалась в отель после посещения выставки импрессионистов. Перед глазами стояли солнечные краски картин Гогена, я даже ощущала запах цветов, похожий на запах цветущего вереска.

– Могу представить… – пробормотал Стивен, вспомнив запах домашнего меда, стоящего в кладовой миссис Брегг.

– Неожиданно рядом остановилось такси, меня впихнули в него и повезли куда-то. Человек, сидящий рядом со мной, был на вид вполне приятным мужчиной, но чернокожим. Я не расистка, однако… ну, вы понимаете… Не скрою, я немного успокоилась, когда он сообщил, что везет меня в дом австрийского банкира, который оденет меня, как королеву, и будет услаждать мой слух тирольскими песнями. – Вивьен прикрыла глаза, погрузившись в воспоминания. – От этого банкира пахло сосисками и дешевым пивом, что мне вовсе не понравилось. Поэтому вам понятно, как я была счастлива, когда он познакомил меня со своим другом, арабским шейхом, который усадил меня в свой личный самолет, и мы полетели в его сказочно прекрасную страну.

Глаза Вивьен мечтательно затуманились, губы дрогнули в легкой улыбке, она поднесла бокал ко рту и выпила глоток вина.

– У самолета нас ждали двое слуг, державшие под уздцы двух великолепных арабских скакунов. Был уже вечер, но яркий свет полной луны, плывущей в небе, как призрачный корабль, окрашивал все вокруг в таинственный серебристо-голубоватый цвет. Мы долго ехали по пустыне, и нас охранял только сияющий круг луны и звезды, направляющие пики лучей прямо на нас.

Стивен догадывался, что Вивьен придумывает на ходу историю о своих сексуальных приключениях, чтобы подразнить его в отместку за невнимание. Но постепенно ее глаза возбужденно заблестели, щеки разгорелись, и по этим признакам Стивен понял, что Вивьен начинает возбуждаться от собственных фантазий. И это еще больше ее украшало. Никогда Вивьен не казалась ему столь соблазнительной и желанной.

Стивен взял из ее рук бокал с вином, медленно повернул его к себе той стороной, где остался розовый отпечаток губ Вивьен, и отпил глоток терпкого вина.

– Ради Бога, продолжайте. Удивительно интересная история.

Вивьен, как показалось Стивену, понравилось, что он пил вино с той же стороны, где и она. Ее румянец стал густым, на губах заиграла довольная улыбка. Стивен испугался, что она прервет свой рассказ, но, уступая его просьбе, Вивьен продолжила историю.

– Почти сразу после того, как мы прибыли на место, передо мной появились двое неправдоподобно красивых полуобнаженных юношей. Они раздели меня и на руках отнесли в бассейн с теплой ароматной водой, усеянной лепестками орхидей.

Стивен не уставал удивляться редкостному артистизму Вивьен. Ее хрипловатый голос был полон страсти и греховного желания.

– После этого юноши легли на плюшевые оттоманки и стали ждать, – предположил Стивен.

Вивьен дернула плечиком.

– Конечно. Ведь они должны были охранять меня до прихода Балтазара. Принца Балтазара, так его звали, – уточнила она и, откинувшись на кушетку, томно прикрыла глаза и вздохнула. – Он был удивительно гордый и величественный человек.

Ее слова возбуждали Стивена, и он знал, что именно этого эффекта Вивьен и добивалась.

Стивен провел четыре томительных дня, избегая встреч с Вивьен, надеясь подчинить бурлящую в нем страсть холодному разуму. Сейчас он решил, что ждал достаточно долго и может позволить себе уступить взрыву чувств, которые вызвала в нем ее эротическая сказка.

– Это было восхитительно, – задумчиво продолжала Вивьен, проводя рукой по распущенным волосам.

Молочно-белый топаз, обрамленный серебряным узором кольца, просвечивал сквозь тонкую паутину волос подобно сиянию луны, которое она только что описывала. Голос Вивьен звучал тихо, мягко и настолько завораживающе, что Стивен с трудом подавил то ли вздох, то ли стон.

– После купания слуги начали растирать драгоценным благовонным маслом каждую клеточку моего обнаженного тела, пока оно не заблестело, как золото под лучами солнца. Принц с восхищением взирал на это нежное сияние, его взгляд стал темным и неистовым. Небрежным движением руки он отослал слуг…

– И вы остались наедине, как самые первые люди – одни в целом мире, а может быть, и во Вселенной, – не утерпев, вмешался Стивен.

Невидящий взгляд Вивьен был устремлен в беспредельный мрак за окном. Стивен подумал, что в этот момент она и в самом деле видит своего придуманного арабского принца.

– И что же было дальше? – спросил он. Его голос слегка дрожал от сдерживаемого из последних сил желания.

Вивьен перевела взгляд на Стивена, но не сразу покинула сказочную страну своих фантазий. Она выглядела утомленной и, покачав головой, сказала:

– Я забыла.

– Это хорошо. Я никогда не считал себя ревнивцем, но с вами все совсем по-другому. Слушая пикантные подробности вашей истории, я неожиданно почувствовал, что готов убить этого арабского красавца, принца-развратника.

– Я его выдумала, – тихо призналась Вивьен, будто не догадывалась о том, что Стивен прекрасно понимает: ее рассказ – чистейшая фантазия.

– Не сомневаюсь. Тем более меня удивил такой сильный взрыв ярости. – Он отпил еще глоток вина. – Кстати, из вас получилась бы отличная сказительница. Можно легко представить вас в роли Шахразады, рассказывающей бесконечные истории.

– Да, но у Шахразады была наготове тысяча историй. И у меня времени куда как меньше.

– Вы правы.

Непонятно почему, эта мысль привела Стивена в уныние, хотя он уже почти решил поскорее избавиться от Вивьен, чтобы не погибнуть в вихре собственных необузданных желаний.

Чтобы поднять настроение, нужно выпить что-нибудь крепкое, подумал Стивен. Он встал, подошел к старинному резному шкафу, где хранились напитки, достал выдержанный коньяк и плеснул немного в пузатый бокал.

В комнате повисло странное напряжение. Пожалуй, атмосферу нельзя было назвать романтичной. Впрочем, дружеской тоже.

Нет, романтикой тут и не пахнет, глотая обжигающую жидкость, подумал Стивен. Здесь царит секс. Он с трудом подавлял желание накинуться на Вивьен как дикарь, рыча от нетерпения.

– Я, должно быть, оторвала вас от важных дел, – заметила она, взглянув на груду листков, испещренных торопливыми записями.

Было очевидно, что Вивьен пытается изменить настроение беседы. Хотя, конечно, это было трудно, если не невозможно.

– Можно считать, что так, – уклончиво ответил Стивен.

У него и в мыслях не было посвящать свою гостью в подробности важного правительственного заказа, которым он сейчас занимался. И не только потому, что его изыскания были засекречены.

Стивен твердо знал, что работа над его проектом лично для него отнюдь не безопасна. Совсем недавно генерал из Пентагона предупреждал его, что, судя по некоторым данным, разведка некоего недружественно настроенного государства знает о направлении работы Стивена и возможны попытки вывести его из игры. К сожалению, Стивен имел подобный печальный опыт, результатом которого явились многочисленные шрамы и изуродованная левая рука. Но, трезво глядя в будущее, Стивен считал, что это не слишком высокая плата за возможность избавить мир от войн.

– Мне кажется, вы похожи на моего отца. О, я не имела в виду кражу чужих идей, – тут же поправилась Вивьен, заметив, что Стивен помрачнел, когда услышал столь нелестное сравнение. – Я хотела сказать, что вы так же ничего не замечаете вокруг, когда с головой погружаетесь в работу. Ну, например, забываете о еде, о времени… Скорее всего даже теряете счет дням.

Вот в чем дело! – догадался Стивен. Она удивляется, почему я не надоедаю ей своим обществом. Он мрачно усмехнулся. Интересно, что бы она сказала, если бы знала, что со мной происходит?

– Пожалуй, иногда я бываю похожим на типичного рассеянного ученого, – согласился Стивен, делая глоток коньяка.

– Да, хочу поблагодарить вас за рояль. Инструмент просто отличный.

– Это я должен благодарить вас. Я наслаждаюсь бесплатными концертами.

Вивьен удивленно вскинула на него глаза.

– Вы слышите, как я играю? Прошу меня простить. Ваш дом такой огромный, я была уверена, что музыка не будет отвлекать вас от работы. – Она нервно провела рукой по волосам. Стивен уже знал этот характерный беспокойный жест. – Я помню, как злился отец, когда я играла на рояле. Я ни за что не стала бы так много играть, если бы знала, что вы меня слышите.

– Не беспокойтесь, – отмахнулся Стивен от ее торопливых извинений, – мне доставляет огромное удовольствие слушать вас.

Он проклинал себя за глупую ошибку. Если Вивьен догадается, что дом буквально набит микрофонами и скрытыми телевизионными камерами, бури не миновать…

Вивьен слабо улыбнулась, но взгляд ее был полон тревоги.

– Рояль действительно прекрасно звучит. Он к тому же удивительно красивый.

– Рад слышать.

– Это самое лучшее, что вы могли сделать для меня.

– Поверьте, Вивьен, я думал прежде всего о себе. Рояль был мне нужен. Если вы спокойны и счастливы весь день, то и ночь будет для нас счастливой и радостной. Миссис Брегг говорила, что вы умеете ловко приманивать.

– Приманивать? – удивилась Вивьен. – А, это она имела в виду кота. – Вивьен смущенно улыбнулась. – Бедное животное показалось мне ужасно голодным. Я подумала, что он согласится принять от меня в дар кусочек мяса. – Улыбка исчезла с ее лица, едва Вивьен подумала, что Стивен может быть недоволен ее поступком. – Надеюсь, вы не ругаете меня…

– Конечно нет, – торопливо прервал ее Стивен.

За кого, черт побери, она меня принимает?! Неужели она думает, что мне жалко куска мяса или курицы для голодного животного?!

– Я просто хотел уберечь вас от напрасной надежды приручить этого кота, – объяснил он. – Этот кот – помесь с местными енотами. Их расцветка нравится местным любителям кошек, но животные с трудом приручаются. Вряд ли вам удастся заманить кота в теплый дом, даже если вы станете постоянно прикармливать его жареными цыплятами миссис Брегг.

– Настоящий дикий кот? – не поверила Вивьен. – Помесь с енотами?

Стивен пожал плечами.

– Так утверждает легенда. Но скорее всего дело в расцветке. Коты появились на острове вместе с европейскими моряками и торговцами, которые держали их на своих кораблях для ловли крыс. Коты, попав на остров, стали домашними, крестьяне держали их для подобных же целей. Но, как все коты, они любят свободу и разгуливают по окрестностям. Некоторые из них совсем одичали. Такой кот вам и попался.

– Он боялся меня, – согласилась Вивьен, – но теперь, мне кажется, мы начинаем друг друга понимать. Во всяком случае, сегодня он взял кусок сосиски прямо из рук.

– Не советую ему доверять. В следующий раз он может вцепиться вам в пальцы. Никогда нельзя знать наверняка, что приведет в ярость дикое животное.

– О нет. Не может быть! – вырвалось у Вивьен. Стивен видел, что эти слова вырвались непроизвольно, только по велению доброго сердца. – Он доверяет мне и не будет обижать.

Стивен засмеялся, что случалось с ним крайне редко. Хриплый, как скрип ржавого железа, смех удивил даже его самого.

– Вы можете прожить здесь хоть тысячу дней, но не добьетесь его доверия, – уверенно заявил он. – Это дикий кот, Вивьен.