Текст книги "Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?"

ГЛАВА ПЯТАЯ
1939 ГОД. МАЙ

1 мая в Москве на Красной площади состоялся традиционный для того времени военный парад, на котором выступил Нарком обороны СССР, Маршал Советского Союза Ворошилов. Он, в частности, сказал, что Красная Армия была и есть армия защиты мира, является грозной силой, но она никому не угрожала и не угрожает, а тот, кто осмелится напасть на СССР будет уничтожен. Вторая империалистическая война, организованная фашизмом, грозит разлиться по всему миру и внушает ужас всем людям. Действенным средством против дальнейшего распространения и углубления второй мировой бойни может быть только сила. Поэтому советский народ, Коммунистическая Партия и Правительство, предвидя все это задолго до последних событий, сделали все, чтобы создать и создали могучую Красную Армию и Военно-Морской Флот, обязанностью которых является зашита Советской земли, народа, его достояния и чести.

Советский народ спокоен за свою судьбу. Он знает, что его мирный труд надежно защищают Красная Армия и Военно-Морской флот. Он знает, что никакая мелкая военная авантюра мировых шантажистов ему не грозит, а к большой войне он полностью готов. Советский народ любит мир, и борется за мир во всем мире. Но он умеет и воевать. И не только умеет, но и любит воевать. (Выделено мной. – Л.П.) И если когда-либо зарвавшиеся агрессоры вынудят советский народ взяться за оружие, он будет биться с той же страстью и ученьем, с какими он бил своих врагов 17 лет тому назад, с какими строит теперь свою новую социалистическую жизнь, и не сложит оружия до полной и окончательной победы³¹⁹319
  «Известия», 4 мая 1939 г.


[Закрыть].

После того, как вся страна с песнями и плясками отметила День международной солидарности трудящихся, 3 мая отдохнувший Литвинов писал в Политбюро ЦК ВКП(б), что Лондон не спешит с ответом, ожидая, отклика на повторное предложение Бонне от 29 апреля. Очевидно, Уайтхолл действительно решил вновь повторить свое первое предложение Советскому правительству об односторонней декларации, но от этого откажется, если СССР отвергнет предложение Франции. Поэтому нужно поскорее рассеять иллюзии правительств Англии и Франции насчет приемлемости для СССР прежних предложений. Новая инициатива Бонне отличается от его предложения от 25 апреля тем, что к Польше и Румынии добавлена и Турция. Надо твердо заявить Бонне, что его предложение неприемлемо и настаивать на включении в число гарантируемых Латвии, Литвы, Финляндии и Эстонии.

Можно указать, что Польша и Румыния еще до соглашения с СССР уже в значительно предохранены от агрессии гарантиями Франции и Англии. Дальнейшее укрепление одного участка восточного фронта может направить агрессию на другие участки этого же фронта и что для сохранения мира, необходима равномерная защита восточного фронта. Сославшись на замечание, высказанное ранее Бонне, можно согласиться включить в число совместно гарантируемых стран Голландию, Бельгию и Швейцарию. Можно также упомянуть, что и предложение английского правительства об односторонней декларации для СССР также неприемлемо³²⁰320
  АВП РФ, ф. 06, oп. 1, п. 2, д. 11, л. 253а.


[Закрыть].

Литвинов предлагает предоставить гарантии странам, с которыми у Советского Союза не только не было общей границы, а с Голландией и Швейцарией не было даже и дипломатических отношений. Совсем недавно, в апреле эти три страны заявили о том, что не ощущают для себя угрозы со стороны Германии. Похоже, предложение Литвинова было обусловлено тем же, чем и предложения Гитлера Польше – расчетом на то, что Англия и Франция сочтут его неприемлемым. Спустя некоторое время Англия и Франция сами предложат включить в число гарантируемых стран Бельгию, Голландию, Люксембург и Швейцарию. Но Кремль уже негативно отнесется к этому, и одним из аргументов против предоставления гарантий Голландии и Швейцарии будет, как раз, отсутствие с ними дипломатических отношений.

2 мая 1939 года советник бюро МИД Германии Петер Клейст рассказал неназванному германскому журналисту, несколько дней назад состоялась встреча Гитлера с Риббентропом. Гитлер сказал, что сегодня Германия переживает этап своего абсолютного закрепления на Востоке, которое должно быть достигнуто при помощи жестких средств и без оглядки на идеологические оговорки. За беспощадным очищением Востока неизбежно последует западный этап, который приведет к победам над Францией и Англией, достигнутым политическим или военным путем. Лишь после этого станет возможным великий и решающий разгром России.

Сейчас Германия пока еще находится на этапе военного закрепления на Востоке. Первой будет Польша. Полная оккупация Чехословакии и создание на протектората Богемия и Моравия, образование прогерманской Словакии, присоединение Мемеля были не в последнюю очередь направлены против Польши и заранее рассматривались как антипольские акции. Гитлер сказал, что в феврале этого года он осознал: прежним путем переговоров Польшу не удастся привлечь на свою сторону. После этого осознания он решил, что Польшу необходимо покорить силой. Делая последнее предложение Польше, Гитлер и Риббентроп были уверены в том, что по соображениям внутренней и внешней политики Варшава отклонит германские требования. Именно по этой причине в германское предложение был включен пункт о немыслимой самой по себе гарантии неприкосновенности польских границ в течение 25 лет. Расчет оказался правильным: в результате отказа Варшавы Германия смогла фактически избавиться от мешавшего ей германо-польского пакта. (Как видим, германская внешняя политика мало чем отличалась от той политики, которую Кремль проводил в отношении Польши. Сначала выдвигалось заведомо неприемлемое предложение, которое, разумеется, с негодованием отклоняется, а потом, что Германия, что Советский Союз с не меньшим негодованием заявляют либо об одностороннем разрыве того или иного договора, либо о том, что страна, в адрес которой поступило предложение, потворствует агрессору. – Л.П.).

Если развитие событий, продолжал Гитлер, пойдет в соответствии с его планами и если Польша, что вряд ли можно предположить, добровольно не капитулирует в ближайшие недели, то в июле – максимум, в августе она подвергнется агрессии. Польский генеральный штаб, по мнению Гитлера, предполагает, учитывая затруднения у Германии с продовольствием, что военные действия начнутся осенью после уборки урожая. Зная об этих предположениях и действуя внезапно, Гитлер рассчитывал быстро смять Польшу. Вермахт должен сломить стратегическое сопротивление поляков за две недели. Нападение на Польшу должно вестись одновременно с германской восточной границы, из Словакии и из Восточной Пруссии, и, по мнению германского генштаба, должно привести к полному успеху. Польские очаги сопротивления, которые, без сомнения, останутся и которые будут еще возникать, должны подавляться в ожесточенной, но уже не имеющей международного значения локальной войне.

Далее Гитлер сказал, что завершение подготовки Германии к войне против Польши приурочено к июлю – августу, а к подготовке военных мер приступили совсем недавно. Они проводятся основательно и в полном объеме при строжайшем соблюдении маскировки. (Странно, что, упоминая о строжайшей маскировке, и, по-видимому, подразумевая строжайшую секретность, Гитлер, тем не менее, не позаботился о том, чтобы чиновники МИДа не выбалтывали безвестному и безымянному журналисту военную тайну. Есть весьма обоснованные подозрения в том, что очень скоро содержание этой беседы стало известно в Москве. Впрочем, возможно, Гитлер намеренно допустил утечку, чтобы таким образом предупредить Сталина, что в 1939 году Советский Союз может нападения не опасаться. – Л.П.). Политико-пропагандистская подготовка войны против Польши сейчас еще только начинается, подбирается материал для пропагандистской атаки. Под девизом «Польша – второе мозаичное государство» (первым была Чехословакия. – Л.П.) следует заклеймить роковую политику террора, которую Польша много лет проводит в национальном вопросе. Под девизом «Польша – государство реакции и упадка» будут показаны нищета польских крестьян, культурная отсталость страны, феодальный способ ведения хозяйства, который ведет к упадку и голодному прозябанию всего польского народа. Под девизом «Паразиты у власти» будет показано разложение правящей верхушки, продажность польских руководителей, их классовая оторванность от широких народных масс. Разрабатываются также другие, подобные этим пропагандистские темы. Цель этой кампании – оказать воздействие на мировую общественность и польское население. Надо расколот польскую нацию и инсценировать обусловленный классовым содержанием мятеж против политического руководства страны. (Похоже, Молотов при подготовке ноты, которую пытались вручить польскому послу ночью 17 сентября 1939 года, детально изучил это выступление Гитлера, потому что аргументы, которые Кремль выдвинул в обоснования вторжения в Польшу, по сути, совпадают с аргументами Гитлера. С другой стороны, допускаю, что у руководителей государств со схожими режимами, и доводы в схожих ситуациях совпадают. – Л.П.). Подготовка пропагандистского наступления против Польши займет около двух месяцев.

Далее Гитлер стал мечтать о том, что было бы идеально, если бы конфликт с Польшей не был открыто вызван со стороны Германии. Сейчас в Берлине изучается вопрос об использовании в этом деле украинцев. С Волошиным и Реваем³²¹321
  На тот момент это – уже бывшие руководители Карпатской Украины. Августин Волошин возглавлял автономное правительство с октября 1938 г. по март 1939 г.; Юлиан Ревай был министром автономного правительства октября 1938 г. по 17 марта 1939 г. После вступления в марте 1939 г. венгерских войск на территорию Словакии бежали в Румынию, а затем в Вену


[Закрыть] достигнута договоренность о том, чтобы в рамках Венгерского государства предоставить широкую автономию Карпатской Украине. Тем самым было бы вновь завоевано доверие украинских масс в Восточной Галиции. Специальной обработке украинских руководителей можно не подвергать, поскольку, уверен Гитлер, последние события ни в коем случае не поколебали их преданность Германии. Осуществив такую подготовку, Берлин смог бы в нужный момент дать Польской Украине сигнал к восстанию. Из Словакии и Карпатской Украины были бы сразу направлены большие партии оружия и боеприпасов а также отряды обученных боевиков. Между Берлином и Львовом установлен столь тесный прямой контакт, что нет сомнений в массовом восстании украинцев. Очаг восстания в украинских районах Польши предоставил бы Германии повод для широкого военного вмешательства. Впрочем, успешность всего этого проекта, по мнению Гитлера, будет зависеть от позиции Кремля.

По мнению фюрера, есть предпосылки для локализации конфликта с Польшей. Англия и Франция по-прежнему не готовы к тому, чтобы биться за Польшу. Если Германии удастся в кратчайшие сроки сломить сопротивление Польши, то Англия устроит демонстрацию своего флота, Франция побряцает оружием за линией Мажино, этим вся помощь Польше и закончится. Если же, вопреки предположениям, большая война в Европе в связи с антипольской акцией станет фактом, это вновь подтвердит, что германский удар по Польше служит для западных демократий лишь поводом их войны против Германии, что превентивная война против Германии – дело давно решенное. (Потрясающая логика: западные демократии виноваты в любом случае. Если Польша и Англия не помогут Польше, чью безопасность они гарантировали на самом высоком уровне, то они трусы. Если же они, вопреки гитлеровским ожиданиям, все же приходят Польше на выручку – они провокаторы, грязные агрессоры, заранее замыслившие удушение мирной Германии. – Л.П.). В этом случае, сказал Гитлер, он готов на крупное столкновение. Но при любых условиях Германия не позволит Франции и Англии спровоцировать конфликт в невыгодное для нее время, а, напротив, выбор момента начала действия оставит за собой. (Сталин тоже рассчитывал «выбор момента оставить за собой» – все диктаторы, замышляя агрессию против соседей, думают одинаково. – Л.П.). Сейчас Германия не согласилась бы на большую войну в Европе по причине, во-первых, недостаточной военной и экономической подготовленности, и, во-вторых, не совсем благоприятной международной обстановки. Однако Гитлер надеется, что через 3–4 месяца Германия будет полностью готова. Решающее значение будет, несомненно, иметь авиация. По расчетам специалистов люфтваффе, все английские морские порты могут быть разрушены за шесть часов. Опустошающее действие германской авиации было испробовано пока лишь один раз: во время гражданской войны в Испании под Герникой. Успех был потрясающий: в результате массированного налета авиации город сравняли с землей. В связи с этим разгром Франции и Англии представляется Гитлеру делом не слишком трудным. Америка вообще не готова ни к какой войне, а когда будет готова, уже ничего не сможет сделать. (Нашему теляте – да волка съесть. Германская авиация не смогла уничтожить английские порты не то что за шесть часов, но и за несколько месяцев, как раз потому, что не смогла из-за малочисленности обеспечить массированное применение самолетов одновременно по нескольким объектам. Да и Англия – не маленькая Герника в полунищей Испании: во время битвы за Британию немцы понесли огромный ущерб от действий Королевских ВВС и сил ПВО. – Л.П.).

В связи с предстоящим нанесением удара по Польше, продолжал Гитлер, сейчас в Берлине снова начали интенсивно заниматься юго-востоком Европы. Германия будет давить на Бухарест, чтобы максимально сблизиться с Румынией. Для этого нужно быстро ликвидировать самостоятельную Словакию. Венгрия, расширившаяся за счет присоединения Словакии, должна стать германским протекторатом. В результате этих мероприятий вермахт получат возможность выдвинутся к самой румынской границе. После этого у Румынии не останется иного выхода кроме капитуляции.

В Прибалтике Германия стремится к достижению тех же целей, но иным путем, без грубой силы, давления и угроз. Например, экономические переговоры с Литвой Германия ведет, соблюдая предельные лояльность и любезность. Таким способом предполагается достичь нейтралитета стран Прибалтики, то есть решительного выхода их из-под влияния СССР. В случае войны нейтралитет Прибалтики для Германии так же важен, как и нейтралитет Бельгии или Голландии. Позднее, если это устроит Германию, нейтралитет будет нарушен, и тогда, в силу заключенных ранее пактов о ненападении, механизм соглашения между странами Прибалтики и СССР, позволяющий СССР автоматически вмешаться, действовать не будет.

Осуществление силовой акции против Польши начнется в июле или августе этого года. Если поляки попытаются спровоцировать превентивную войну ранее этого срока, то положение будет выглядеть иначе. Будет ли ответом на польскую провокацию массированный удар вермахта, зависит от решения его, Гитлера, и от оценки им международной обстановки. Во всяком случае, Польша не должна продиктовать Германии законы действия и втянуть ее в войну в тот момент, когда международная обстановка этому не благоприятствует и Германия пока еще не закончила подготовку к войне³²²322
  Документы и материалы… Т. 2, С. 76–79.


[Закрыть].

Гитлер, похоже, запутался, либо сам не понимал, чего хочет: то ли воевать летом, когда по его же словам, в мае подготовка к войне едва началась, то ли, как сказано в плане «Вайс», начать войну в самом конце августа, то ли попытаться решить проблему мирным путем, то ли сражаться за всю Польшу, то ли ограничиться Данцигом. Но одно обстоятельство сомнений не вызывает: среди объектов агрессии, названных фюрером, Россия занимала последнее – после Польши, Англии и Франции – место.

3 мая на заседании палаты общин Чемберлену задали вопрос «Имея в виду недавнее заявление Гитлера о том, что Англия якобы проводит политику окружения Германии, а также учитывая предложение Рузвельта о взаимных гарантиях, не намерено ли правительство Англии предоставить Германии таранти на основе взаимности, аналогичные гарантиям, предоставленным Польше?» В ответ Чемберлен заявил: «Предложение Рузвельта, а также, насколько я понимаю, предложение Гитлера заключается не столько в предоставлении гарантий на основе взаимности, как это было сделаю в отношении Польши, сколько в обмене заверениями о ненападении. Английское правительство, несомненно, готово обсудить с правительством Германии предложение относительно взаимных гарантий».

Сообщив, что английское правительство в настоящее время обсуждает заявление германского правительства о расторжении англо-германского морского соглашения, Чемберлен указал: «По мнению английского правительства, гарантии, предоставленные Англией Польше, ни в какой степени не могут рассматриваться как несовместимые с положениями, предусмотренными в англо-германском морском соглашении».

На вопрос, предполагается ли принять предложение Гитлера о переговорах по заключению другого англо-германского морского соглашения, Чемберлен ответил: «Я не уверен, что предложение Гитлера предусматривает переговоры о заключения нового морского соглашения. Однако английское правительство обсуждает, какой должен быть дан ответ германскому правительству».

Затем Чемберлена спросили: «Желает ли Уайтхолл со всей ясностью заявить, что мы предоставляем гарантии против агрессии и что в этих гарантиях могут принять участие любые правительства, которые готовы искренне осудить агрессию?». В ответ Чемберлен заявил: «Несомненно, что эти гарантия направлены против агрессии и только против нее. Что же касается расширения этих гарантий, то я не сомневаюсь, что правительство было бы радо обсудить любые предложения по этому вопросу»³²³323
  «Правда», 4 мая 1939 г.


[Закрыть].

3 мая Сидс по поручению Галифакса заверил Литвинова, что Лондон изучает предложение Советского правительства от 17 апреля, и ответ задерживается из-за высокой занятости английских министров вопросами введения всеобщей воинской повинности. Сидсу было поручено также разъяснить следующее недоразумение, возникшее между дипломатическими службами двух стран. 11 апреля Майский сообщил в Москву, что Галифакс спросил его, в каких формах Советский Союз мог бы оказывать помощь Румынии в случае агрессии против нее. Полпред ответил вопросом на вопрос: какую помощь Англия и Франция могут оказать Румынии, добавив при этом, что Советский Союз со своей стороны готов такую помощь оказать. Галифакс тогда не обратил внимания на то, что это является по сути дела ответом на его вопрос, так как он уже направил Сидсу свое предложение по односторонней декларации Кремля. Галифакс, однако, не смог вспомнить, чтобы он вообще задавал полпреду вопрос о советской помощи Румынии, и не смог найти следов этого вопроса в своих записях.

Чтобы разрешить возникшее недоразумение, Литвинов зачитал Сидсу соответствующее место из телеграммы Майского, где говорится, что Галифакс не только спрашивал о помощи со стороны Советского Союза, но повторил уже ранее поставленный Майскому вопрос. К тому же, передавая ответ Кремля, полпред совершенно четко сказал, что это является ответом на вопрос Галифакса. Почему ему в таком случае не было заявлено, что никакого вопроса не было? Сидс не нашел что ответить.

Об англо-турецких переговорах Сидс сказал, что относительно оказания взаимной помощи против Италии соглашение достигнуто. В остальном турецкий ответ обусловлен переговорами с СССР³²⁴324
  АВП РФ, ф. 011, оп. 4, п. 24, д. 4, л. 237–238.


[Закрыть].

В тот же день Литвинов, похоже, неожиданно для него самого, был освобожден от занимаемой должности наркома иностранных дел СССР, хотя Указа об этом советские газеты не публиковали – было лишь короткое сообщение под рубрикой «Хроника», напечатанное очень мелким шрифтом, которого на последних страницах газет можно было и не заметить. В сообщении говорилось, что Президиум Верховного Совета СССР освободил тов. Литвинова М.М. согласно его просьбы от обязанностей Народного Комиссара Иностранных Дел СССР. А в Указе от 3 мая 1939 года говорилось: «Назначить Председателя Совета Народных Комиссаров СССР тов. Молотова Вячеслава Михайловича по совместительству народным комиссаром иностранных дел СССР»³²⁵325
  «Известия», 4 мая 1939 г.


[Закрыть]. Но советские люди все поняли.

Забавная деталь, позволяющая судить о том, по каким нюансам иностранцы и разведки других государств могли судить о жизни в Советском Союзе в то счастливое время. По случаю первомайских праздников 2-го мая не выходила «Правда», а «Известия» – 2-го и 3-го мая. В полуофициальном репортаже о военном параде и демонстрации трудящихся на Красной площади более оперативная «Правда» в номере от 3 мая напечатала, что среди почетных гостей, стоящих рядом со Сталиным на трибуне Мавзолея, Литвинов был, хотя под фотографией его фамилия отсутствовала. А в «Известиях», которые вышли 4-го мая, то есть уже после опубликования в «Правде» Указа о назначении Молотова, присутствие Литвинова на параде и демонстрации никак не отражено.

В этот же день Сталин направил телеграмму главам советских дипломатических миссий за рубежом. Партийный вождь и фактический глава Советского Союза писал «Ввиду серьезного конфликта между председателем СНК т. Молотовым и наркоминделом т. Литвиновым, возникшего на почве нелояльного отношения т. Литвинова к Совнаркому Союза ССР, т. Литвинов обратился в ЦК с просьбой освободить его от обязанностей наркоминдела. ЦК ВКП(б) удовлетворил просьбу т. Литвинова и освободил его от обязанностей наркома»³²⁶326
  АВП РФ, ф. 059, oп. 1, п. 313, д. 2154, л. 45.


[Закрыть]. То есть, нелояльно к Молотову относится Литвинов, и он же просит уволить его с должности. Все как всегда.

Увольнение Литвинова было весьма важным событием, оказавшим большое влияние на дальнейшее развитие событий в Европе и в мире. На дипломатической работе Литвинов находился едва ли не с первых дней Советской власти – сначала был дипломатическим представителем РСФСР в Лондоне, затем в качестве спецпредставителя Ленина вел переговоры в Швеции с целью установления контактов с представителями Антанты, потом работал полпредом в Ревеле (Таллинн). С 10 мая 1921 года – заместитель наркома иностранных дел СССР, затем, почти девять лет – нарком. С 1934 по 1938 годы Литвинов представлял Советский Союз в Лиге Наций.

Литвинов был политический тяжеловес, пользовавшийся большим авторитетом в мире, и его отставка произвела большой переполох. Поползли слухи, что Литвинов арестован, что его, то ли сослали, то ли расстреляли без суда и особой огласки, чему в немалой степени способствовало опубликование его имени в одной газете и неопубликование в другой всего через день. Однако чуть больше чем через два года, 31 июля 1941 года на встрече Сталина со специальным представителем президента США Гарри Гопкинсом Литвинов исполнял роль переводчика, чему Гопкинс был немало удивлен. Сталин не случайно показал Литвинова американцам: он тогда сильно нуждался в американской помощи, Красной Армии туго приходилось на фронте, враг захватил основные промышленные районы, эвакуированные предприятия еще не наладили выпуск военной продукции и материалов для ее производства, остро не хватало продовольствия и медикаментов. Поэтому Сталин готов был показать американцам хоть черта в ступе, лишь бы договориться о поставках.

О том, насколько крупной политической величиной был Литвинов, говорит то обстоятельство, что, когда началась Великая отечественная война его вернули в Наркомат иностранных дел и 8 июля 1941 года пригласили выступить по радио. Сообщение об этом выступлении и его краткое изложение не только попало в сводки ТАСС и на страницы советских газет³²⁷327
  «Правда» 9 июня 1941 г., «Известия», 9 июля 1941 г.


[Закрыть], но и все зарубежные информационные агентства сообщили, что Америка, Англия, Канада, Австралия слушают Литвинова. В начале ноября 1941 года Литвинова вызвали из Куйбышева, где он был в эвакуации, назначили заместителем наркома иностранных дел, и в самые трудные для советско-американских отношений годы, отправили послом в США³²⁸328
  Шейнис З.С. Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек. М., Политиздат, 1989, С. 372–373, 380–388.


[Закрыть].

И вот такого матерого дипломата, с весьма странной формулировкой «по собственному желанию» заменили, причем – по совместительству, не освободив от должности главы правительства, Молотовым, который не имел ни опыта дипломатической работы, ни необходимых связей, среди соратников прозывался «каменной задницей», и был знаменит только своей феноменальной работоспособностью и собачьей преданностью Хозяину.

Замена Литвинова на Молотова вызвала большую обеспокоенность и рассматривалась в мире как сигнал о смене внешнеполитического курса Кремля. Такое отношение было обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, Литвинов слыл либералом и сторонником, пусть и умеренным, сближения с демократическими странами Европы и США, а фактической причиной, просочившейся за пределы ЦК ВКП(б) и дипломатических миссий, была нелояльность Молотову, который, в противоположность Литвинову, либералом не был даже по слухам.

Понятно, что Литвинов кем угодно слыть мог только с высочайшего соизволения. В мире бушевал экономический кризис, богатые промышленно развитые страны задыхались от переизбытка продукции, а Советский Союз невероятно высокими темпами осуществлял индустриализацию, строил заводы, фабрики, электростанции, нуждался в промышленном оборудовании, которое сам пока делать не умел, и был, поэтому, бездонным рынком сбыта. Сталину было выгодно заигрывать со странами Европы и США, вот потому им «лояльного либерала» и подсунули. Приход на место Литвинова консерватора и ястреба Молотова ничего хорошего миру не сулил.

Вторым обстоятельством было то, что Максим Максимович Литвинов, урожденный Меер-Генох Моисеевич Валлах, по национальности был еврей. В Европе только в Германии с ее звериным антисемитизмом дотошно выясняли, какой национальности человек представляет государство, с которым предстоит вести переговоры, разве что в штаны свой нос не засовывали. (Назначение Сурица в 1934 году полпредом в Берлин там расценили как издевательство, и контактов с ним избегали, потому Сталин в 1937 году и убрал его от греха подальше в Париж). Считалось, что Гитлер никогда не сядет за стол переговоров с евреем. Поэтому отстранение еврея Литвинова и назначение дважды русского Скрябина-Молотова могло означать, что интерес Кремля к сотрудничеству с демократическими странами иссяк и готовится кардинальная смена внешнеполитических приоритетов, среди которых поиск путей сближения с Германией. Во всем мире замену Литвинова на Молотова поняли правильно и также сочли ее недобрым знаком.

Иностранная печать активно и подробно комментировала перестановки в Совете Народных Комиссаров, однако советская пресса почему-то обошла эти комментарии вниманием, ничего не сообщив своим читателям.

3 мая Бонне через посла в Лондоне Шарля Корбена передал Галифаксу меморандум с ответами на возражения правительства Англии. Бонне вновь настаивал на том, чтобы англичане приняли его проект. Бонне приводил положительные отзывы французского генштаба и заверял англичан, что его проект благоприятно встречен в Кремле. Галифакс хотя окончательного ответа и не дал, но было понятно, что он клонит к отказу. Мотивировка отказа состояла в том, что, что тройственное соглашение с участием Советского Союза даже в том урезанном виде, в каком его предлагает Бонне, способно вызвать и усилить осложнения в Европе. Галифакс по-прежнему отстаивал свое предложение ограничиться лишь «параллельными» акциями путем подписания односторонних деклараций. По данным Корбена, сам Галифакс колеблется, и склонен был бы пойти на соглашение с Россией, но этому активно противостоит Чемберлен, которого столь же активно поддерживают Саймон и министр внутренних дел Сэмюэль Хор³²⁹329
  АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 3.02, д. 2090, л. 5–6.


[Закрыть].

4 мая Иден, все еще не потерявший большого влияния в политических и правительственных кругах Англии, выступил с речью в Лимингтоне (графство Варвик»). Касаясь внешней политики английского правительства, Иден заявил, что обстоятельства заставляют Уайтхолл вернуться к политике коллективной безопасности, ибо другого выбора для обеспечения мира нет. Эта политика должна проводиться со всей решительностью и уверенностью. Для каждого ясно, что речь Гитлера, произнесенная им на прошлой неделе в рейхстаге, не внесла никаких изменений в международную обстановку. (Более чем странное заявление: мало того, что Гитлер разорвал два очень важных международных договора, он, по сути дела, дал понять всему миру, что это не последние договоры, которые он денонсирует, что его подпись под документом ничего не стоит, и что нужно готовиться к худшему. – Л.П.).