Текст книги "Путь к сердцу"

Глава 13

Мадди положила на кухонный стол ключ, потом повернулась и бросила взгляд на дверь. Может, ей вернуться к Ривлину? Нет, решила она, снимая с себя шаль и укладывая ее поверх коробок. Ривлин поступит так, как позволит ему его совесть, а она, ожидая, пока он размышляет, может порадовать себя, побыв с Грейс. Дети не ставят условий, а принимают людей такими, какие они есть.

– Здравствуй, радость моя!

Мадди быстро повернулась к дверям гостиной.

– Майра!

– Какое счастье видеть тебя! Я боялась, что этого уже никогда не случится… – Окинув ее взглядом с головы до ног, Майра воскликнула: – Я просто ушам своим не поверила, когда Элен сказала, что ты здесь. Ну, давай все по порядку, милая.

– У Ривлина было поручение доставить меня в Левенуэрт, чтобы я дала показания, – быстро заговорила Мадди, стараясь как можно скорее изложить свою историю, – но Мэрфи – ты, наверное помнишь его – последовал за нами и попытался нас убить. Потом, буквально на следующий день, нас настигли еще двое с тем же намерением. Видимо, кто-то заплатил им за то, чтобы они нас уничтожили и я не дала показания. Мы не знаем, почему им понадобилось покушаться еще и на жизнь Ривлина, поэтому затаились здесь и пытаемся найти ответы на все эти вопросы.

Майра кивнула, однако серьезный и сосредоточенный вид она смогла сохранить не более чем полсекунды. Потом ее неистощимый оптимизм, как обычно, взял верх.

– А эта прелестная история крошки Грейс! Кэти мне все рассказала! – воскликнула она, радостно улыбаясь. Как всегда, ее руки участвовали в разговоре не менее активно, чем рот, и Мадди на всякий случай чуть отступила. – Просто десятицентовый роман под названием «Красивая узница и покинутое дитя».

Майра ничуть не изменилась, решила про себя Мадди и, засмеявшись, покачала головой.

– Теперь ты расскажи мне о себе. Я считала, что тебе еще месяц до освобождения.

Майра немедленно приступила к рассказу:

– Меня освободили по приказу самого губернатора – его безмозглый секретарь наконец-то передал ему мое письмо, и губернатор сам проследил, чтобы справедливость была восстановлена как можно скорее. А секретарь с опилками вместо мозгов теперь перебирает бумажки в какой-то захолустной конторе.

– Ты и вправду знакома с губернатором?

– Радость моя, я знакома со всеми на свете, и большинство из них мне кое-чем обязано.

– Кстати, насчет знакомств, – напористо заговорила Мадди, – почему ты не сказала, что знакома с Ривлином Килпатриком?

– Скажи я тебе это тогда, ты вообразила бы самое худшее из возможного и поехала бы с ним в полной боевой готовности, взъерошив перышки. Бедный мужик явно не поладил бы с такой колючей особой.

– Не поладил бы в чем?

Майра округлила глаза:

– Не стащил бы с тебя твои кальсоны, в чем же еще?

– Ты действительно воображаешь, что такое могло случиться?

– Мадди, черт побери! – Майра уперла руки в бока. – Одному Богу известно, как я старалась привлечь к себе его внимание, – и чего добилась? Только того, что он подмигнул мне разок-другой. Я считаю, что если уж не получила удовольствие сама, то хоть послушаю, как ты мне об этом расскажешь.

– А почему ты вообразила, что он мне хотя бы подмигнул?

Майра засмеялась, ее голубые глаза засверкали.

– Прелесть моя, да ведь ты мечта любого мужчины! Маленькое соблазнительное существо – смесь огня и невинности. Если Ривлин Килпатрик не прельстился тобой, значит, с ним творится что-то неладное.

– Наверное, просто существуют некие правила, которыми он руководствуется, – возразила Мадди.

– Да ну? Мередит донесла мне, что вы помещаетесь вдвоем в бывшей комнате Эдит…

– Убери ухмылку со своей физиономии, Майра Флоренс. Между нами ничего не было.

Майра и в самом деле перестала ухмыляться.

– В таком случае, милая моя, ты недостаточно старалась – Ривлин Килпатрик может быть слугой закона, но он мужчина, а еще не было на свете мужчины, чьи помыслы не обратились бы к занятиям любовью только при одном виде постели.

– Майра…

– Детка, жизнь коротка – пользуйся ею, пока есть возможность. Тебе предстоят долгие дни одиночества, и сообразительная девушка должна использовать любой шанс, чтобы получить наслаждение. Так что же удерживает Ривлина Килпатрика?

– Порядочность.

Такой ответ вынудил Майру на некоторое время замолчать, после чего она кивнула, осуждающе цыкнула зубом и проворчала:

– Надо мне поговорить с нашим малышом и наставить его на истинный путь.

Мадди попыталась представить себе этот разговор, и сердце у нее так и запрыгало.

– Прошу тебя, оставь эту затею.

Майра обвела кухню глазами.

– Кстати, а где же этот твой красавчик?

– Он вовсе не красавчик, а конвоир, получивший приказ доставить меня в суд.

– Это мы обсудим позже. Так где же он?

Мадди понимала, что разубедить Майру вряд ли возможно.

– Там, на дорожке, – ответила она. – Курит. Сказал, что скоро придет.

– Пусть немного задержится, – решила Майра, маршируя к выходу. – А ты тут пока поешь чего-нибудь.

– Майра!

– Доверься мне, милая, я мигом разберусь в этом деле. Посмотрим, верно ли ты его понимаешь.

Дверь распахнулась в ту секунду, когда Ривлин зажигал вторую самокрутку, но по ступенькам к нему, против ожидания, спустилась вовсе не Мадди, а…

– Ривлин Килпатрик, я хочу поговорить с тобой.

– Привет, Майра, – протянул Ривлин. – Губернатор наконец узнал о том, что ты попала в передрягу?

– Он добрый, отзывчивый человек.

– Верю тебе на слово. Ты уже виделась с Мадди?

Майра остановилась перед ним, расставив локти и положив ладони на бедра.

– Да, и оставила ее на кухне. А теперь скажи, что неладно с моей девочкой?

– Неладно? – переспросил он. – Да вроде бы ничего такого.

– Тогда почему ты ее не соблазнил?

Боже милостивый! Ривлин глубоко вдохнул горьковатый дым.

– Большинство мамаш не желает, чтобы их дочерей укладывали в постель, по крайней мере до того, как у них на пальце заблестит обручальное колечко.

– Надо шире смотреть на вещи, – безапелляционно заявила Майра. – Так почему ты не уложил ее на спину?

– По-моему, тебя это не касается. Не меняя позы, Майра слегка наклонилась вперед и проговорила с поистине военной четкостью:

– Ты бы подумал дважды, Ривлин Килпатрик, прежде чем сбрасывать меня со счетов. Если надеешься на мою поддержку, давай выкладывай все напрямую, да побыстрее.

– У Мадди и так была нелегкая жизнь. – Ривлин снова глубоко затянулся и добавил: – Ей не нужны дополнительные сложности.

– А что такого случится, если вы какое-то время будете спать друг с другом?

Все. Ривлин бросил на землю окурок и затоптал его каблуком сапога.

– Она хороший человечек, Майра, и я не хочу быть еще одним в длинной череде людей, которым не было дела до того, что с ней произойдет в будущем.

Майра помедлила, потом подняла на него глаза и прищурилась.

– Так ты любишь ее?

У него вдруг пересохло во рту.

– Ничего подобного. – Ривлин сглотнул. – Я просто хочу остаться джентльменом, вот и все.

– А ты не боишься, что тебе придется трудновато?

– Майра была достаточно умна и опытна и без труда угадывала желание там, где оно существовало.

– Не могу не признать, что разок-другой у меня появлялось намерение плюнуть на здравый смысл. – Ривлин печально вздохи ул.

– Хочешь совет? Когда тебе в следующий раз выпадет случай побыть джентльменом, пренебреги им. Мадди особо не на что надеяться, и немножко любви ей не повредит.

– Я подумаю об этом.

Интересно, прижималась ли Майра ухом к двери, пока он и Мадди разговаривали у крыльца?

– Нечего тут думать. Если ты не примешь на себя честь быть ее первым… – Майра вдруг умолкла и затрясла головой. – Во имя милосердия Божьего, Ривлин, ее первым любовником должен быть тот, кого она сама выберет. Ты можешь оставить ей хорошие воспоминания на будущее.

Если Майра ставила себе целью ошеломить его, она вполне в этом преуспела.

– Выходит, соблазнить Мадди – значит совершить поступок милосердия? – неуверенно проговорил Ривлин. – Я в самом деле подумаю об этом…

– Это уж твоя задача, Килпатрик, но ты слишком много думаешь. Почаще обращайся к своим чувствам.

Неожиданно Ривлин пожалел, что затоптал недокуренную папиросу.

– Чувства – это обоюдоострый меч…

– Вот и будь с ними поосторожнее. Расскажи-ка мне о попытках убить тебя и Мадди.

Наконец-то она задала понятный ему вопрос. Ривлин с облегчением вздохнул и подробно сообщил ей обо всем, что произошло, о тех темных тенях, которые сгустились над ними.

– Вот и толкуй обо всяких обоюдоострых мечах, – невесело произнесла Майра. – Бедная Мадди ощущает вкус свободы и обретает возможность стать женщиной, но это связано с опасностью для ее жизни.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы она не погибла.

– Как ты думаешь, кто стоит за этим?

– Деньги, Майра, очень большие деньги. Уордсворт, Лонг и Киркман стоят дорого. Я не думаю, что такие люди, как Фоли, обладают средствами или связями, при которых можно провернуть такое крупное дело.

– И как вы намерены поступить? Спрятаться здесь надолго? Добро пожаловать. Ривлин покачал головой.

– Я полагаю, они предпримут еще одну попытку убить нас, причем в ближайшее время, поэтому намерен дождаться следующего, кто явится за Мадди. Если повезет, я получу от него нужные сведения.

Майра немного подумала, вздохнула и согласно кивнула.

– Как ты считаешь, сколько времени им понадобится для того, чтобы послать кого-то?

– Отсчет уже начался. Будь я на их месте, я направил бы человека по следу Мэрфи и двух других. Не получив извес-гни насчет того, что дичь затравлена, я бы послал кого-нибудь в Уичито закончить дело.

– На поезде сюда можно добраться быстро. Ты говорил с Майком Мигером?

– Да. Он ведет наблюдение. Сегодня днем я переговорил и с Чарли Робертсом.

– Значит, мы должны держать Мадди в гнезде и ждать, когда развернутся события. Как я понимаю, ты нынче прогулялся с ней по городу, и теперь тот, кто за ней следит, знает, что она здесь.

– Так и есть. А теперь мне надо поговорить с Мадди. – Ривлин поднялся по ступенькам. – И давай больше не будем возвращаться к тому, что мы здесь с тобой обсуждали. Мадди – просто моя заключенная.

– Само собой. Твоя заключенная. И это все.

Держа в одной руке картонки, Ривлин другой повернул дверную ручку, и тотчас из кухни наружу вырвался беспорядочный шум. Грейс плакала невероятно громко, а сквозь ее плач пробивался визгливый голос Мередит:

– Эта дрянь беспокоит наших клиентов!

Ривлин застыл на месте, не уверенный, стоит ли ему входить в дом во время перепалки. Благоразумие подсказывало, что, пожалуй, не стоит.

– Дети время от времени плачут, Мередит, – послышался спокойный голос Мадди. – Грейс вовсе не хочет помешать вашему бизнесу или доставить беспокойство вам лично.

– Так заставьте ее замолчать или унесите на улицу.

– На улице ребенку будет холодно.

– Что ж, если вы это сделаете, – самым ехидным тоном заметила Мередит, – вы упустите возможность показать Ривлину Килпатрику, какая вы хорошая нянька и какой чудной, заботливой мамочкой вы станете для его детишек.

Ривлин зарычал и рванулся вперед, но Майра ухватила его за пояс и притянула к себе, хрипло шепча:

– Пусть Мадди сама ведет бой. Не вмешивайся.

Он хотел запротестовать, но тут Грейс неожиданно умолкла и холодный голос Мадди донесся до них отчетливо и ясно:

– Не могу понять, какая нужда мне показывать Ривлину нечто подобное.

– Как видно, с деловой сметкой у вас совсем плохо. Умная женщина не должна предлагать свои услуги бесплатно.

– Наши взаимоотношения ни в коей мере вас не касаются. – Тон Мадди сделался не просто холодным, а ледяным. – Ривлин всего лишь сопровождает меня к месту назначения, не более того. Я не предлагаю ему своих услуг ни даром, ни за деньги.

– А я слышала совсем другое.

Ривлин снова сделал рывок, но Майра не выпускала его ремень.

– Я же сказала – не мешай!

– Ривлин – настоящий джентльмен. – Каждое слово Мадди откалывалось от глыбы льда. – Как бы вы ни истолковывали наши отношения, я убеждена, что ваши выводы основаны не на том, что говорил по этому поводу он сам, а на вашем желании верить собственным домыслам.

Последовало напряженное молчание, после чего Мередит презрительно заявила:

– На вас мое платье.

На это с негодованием ответила Кэти:

– Нынче утром вы сами сказали, что Мадди может надеть что-нибудь из старья. В старых вещах я и нашла платье для Мадди.

– Что такое? – возмутилась Мередит. – Я и не думала выбрасывать это платье!

– А я отлично помню, – тут же заспорила Кэти, – как вы положили это платье в общую кучу, Мередит Гран. Вы заявили, что не станете его больше носить, потому что оно сильно выцвело и очень поношено.

Грейс снова запищала, но Кэти и Мередит продолжали пререкаться, стараясь ее перекричать.

– Вы ошибаетесь! – вопила Мередит. – Я всегда любила это платье!

– Вы просто жадная и мелочная тварь! Вам оно не нужно – вы не хотите, чтобы его носила Мадди, вот и все!

– Это мой любимый наряд, и я желаю сию минуту получить его обратно.

– Я верну вам вашу вещь, Мередит, – неожиданно произнесла Мадди кротким голосом. Ее слова прозвучали словно колыбельная во время грозы. – Я взяла его не по своей воле.

– После того как ваше дитятко обрыгает весь перед? Нет уж, я хочу получить мое платье немедленно, пока оно не испорчено окончательно.

Голос Мадди снова сделался холодным и твердым как сталь, когда она сказала:

– Подойдите ко мне, Кэти. Подержите, пожалуйста, Грейс.

Майра рванула Ривлина за ремень так, что он чуть не слетел с верхней ступеньки.

– Пора! – выкрикнула она, широко распахивая дверь.

Ривлин вновь обрел равновесие как раз вовремя, чтобы последовать за ней. Уже через полсекунды он пожалел, что сделал это. Мередит сощурила глаза, как разъяренная кошка, готовая в любую минуту броситься на свою жертву, а Кэти покраснела, словно раскаленная печь.

Что касается Мадди… Ривлин ни разу не видел ее в таком гневе. Она смотрела на Мередит, выпятив нижнюю губу и вздернув подбородок; руки ее были сжаты в кулаки.

– Майра, – процедила она сквозь зубы, – будь добра, расстегни мне пуговицы – я хочу вернуть Мередит ее платье.

Майра тут же приступила к выполнению задачи.

– Конечно, и даже с большим удовольствием!

Ривлин с изумлением смотрел на происходящее.

– Мадди, почему бы тебе не подняться наверх и там…

– Нет! – отрезала она, не спуская глаз с Мередит. – Мисс Гран хочет получить платье сию минуту, и она получит его именно сию минуту. Я не хочу, чтобы эта дама опасалась за его сохранность.

– Но может быть, Мередит не всегда должна получать то, что ей хочется? – сказал Ривлин, наблюдая за тем, как пальцы Майры быстро движутся вниз по платью.

– На этот раз получит непременно.

– Дорогая…

– Все. Дело сделано. – Майра ловким движением спустила платье с плеч Мадди.

– Спасибо, подруга.

Стянув рукава, Мадди сбросила платье к своим ногам намного быстрее, чем Ривлин мог вообразить: он в жизни не видел, чтобы женщина освобождалась от одежды с такой скоростью. Потом она перешагнула через платье, наклонилась, подняла его обеими руками и бросила Мередит со словами:

– Вот, возьмите. Теперь вы счастливы?

Мередит брезгливо взяла наряд за плечи и встряхнула.

– Платье измято.

– Так выгладите его.

– Не помню, чтобы это я его измяла.

Мадди резко вскинула голову, грудь ее вздымалась.

– Пошла ты ко всем чертям!

Выбрав момент, Майра выскользнула из-за спины Мадди и направилась к двери в гостиную, по пути безмятежно бросив Мередит:

– Я должна поговорить с вами. Немедленно.

Мередит, с ненавистью поглядев на Мадди, повернулась и удалилась с платьем в руках.

– Мне надо перепеленать Грейс и уложить ее: ребенку давно пора спать, – сказала Кэти все еще дрожащим голосом. – Надеюсь, Мадди, с вами все хорошо?

– Все прекрасно, спасибо.

Кэти кивнула и, не прибавив ни слова, покинула кухню, унося ребенка.

Мадди дышала быстро и неровно. Щеки у нее горели.

Она находилась почти рядом с Ривлином – он легко мог бы до нее дотронуться, но внутреннее чувство подсказывало ему, что делать этого не следует.

– Ты так рассвирепела – у тебя даже шпильки в волосах еле держатся, – наконец заговорил он.

– Мне все равно, – машинально ответила Мадди.

Она вынула торчащую шпильку и бросила ее на стол рядом с коробками и шалью. Вторая шпилька последовала за первой. Длинные темные локоны упали ей на плечи, и Ривлину стало трудно дышать.

– Тебе все равно, что ты стоишь посреди кухни полуодетая?

– Да, все равно, – ответила Мадди голосом, в котором еще кипела ярость.

– А стоило бы об этом побеспокоиться.

– Я стою посреди кухни борделя, Ривлин. Сомневаюсь, что это вызовет хоть малейшее удивление у того, кто войдет сюда.

– Это показывает, насколько мало ты разбираешься в подобных вещах. Войди сюда кто-то, я убью его прежде, чем он переступит порог.

Мадди отвернулась, вынула из волос еще одну шпильку и бросила на стол.

– Предупреждаю: если ты вынешь из волос еще одну шпильку, я не стану только смотреть на это.

Мадди смело встретила его взгляд, вынула шпильку, подержала ее перед глазами Ривлина и бросила на стол.

– Ты еще пожалеешь о своем поступке.

– Не пожалею.

Ривлин протянул руку и коснулся пальцами ее груди над кружевной оторочкой корсета.

– Я хотел это сделать в купальне, – тихо произнес он, – и в офисе у Майка Мигера тоже.

Мадди опустила веки и подалась к нему. Ривлин наклонился и прижался губами к ее полуоткрытым губам.

– А еще я хотел этого возле вокзала. – Он привлек ее к себе и снова поцеловал. На этот раз поцелуй был долгим, нежным и как бы предостерегающим: если Мадди хочет отдаться ему, она должна знать, как сильно он жаждет обладать ею.

Неведомые прежде ощущения потрясли Мадди. Смелость и требовательность объятий Ривлина, страстность его поцелуев, жаркая сила его тела, прильнувшего к ней… И за всем этим – желание, могучее и неотвратимое. Перебирая пальцами шелковистые завитки волос у него на затылке, Мадди всхлипнула.

В голове промелькнула мысль о ее невинности, и он попытался сосредоточиться на ней и на том, чего хотел от Мадди и что должен был дать ей. Она таяла в его объятиях, такая теплая, страстная и отзывчивая, всем своим существом умоляя о большем с такой открытостью, которая лишала его возможности нормально дышать…

Ривлин жадно целовал ее губы, а пальцы его тем временем распутывали шнурки корсета. Он вдруг ощутил, что рубашка выбилась у него из-под ремня; на мгновение это испугало его, потом отрезвило. Здравый смысл взял верх – он отстранил от себя Мадди и выдохнул:

– Не здесь. Наверху.

Она кивнула, потом повернула голову и посмотрела на стол.

– Коробки потом, – заявил он, подхватывая Мадди на руки.

Она засмеялась, обхватила его одной рукой за шею, а другую подняла вверх, показывая Ривлину ключ.

– Ты же не хочешь выломать дверь?

– А что, и выломал бы, – ответил он, направляясь к лестнице.

Глава 14

Мадди уткнулась носом в ямку на шее Ривлина, жадно вдыхая запах солнца и ветра. Она наслаждалась вкусом его кожи и тем, что руки Ривлина так крепко обнимают ее. Где-то на лестнице она потеряла шлепанец и ясно слышала, как он стукнул о ступеньку; потом уже нарочно сбросила второй.

– Перед нами путь через весь коридор, ты еще можешь передумать, – сказал Ривлин, направляясь к их комнате.

– Я не передумаю, – ответила она с расстановкой и поцеловала его. – А ты?

– Нет, хотя стоило бы.

Он поставил Мадди на пол перед дверью, и она послушно вставила ключ в замок. От прикосновения его губ к незащищенной шее сладостное возбуждение волной окатило ее. Замок щелкнул, и в ту же секунду Ривлин обнял ее за талию и внес в комнату; лишь после этого воспользовавшись моментом, она ускользнула из его объятий.

Оказавшись вне пределов его досягаемости, Мадди стояла и смотрела, как Ривлин кладет ключ на столик у кровати. Потом он снял шляпу, бросил ее на стол и взъерошил волосы. Он выглядел сейчас по-мальчишески невинным и вместе с тем по-мужски опасным, и у нее вдруг ослабели колени.

Сняв с себя ремень, Ривлин шагнул вперед и, коснувшись легким поцелуем уха Мадди, шепнул:

– Передохни, милая.

Передохнуть? Как это? Она наблюдала за тем, как он кладет ремень на прикроватный столик, как усаживается на постель и небрежно сбрасывает с себя сапоги.

Посмеет ли она дразнить его так же, как он дразнит ее? А вот и посмеет, с отчаянно колотящимся сердцем решила Мадди и, распустив тесемку панталон, позволила им упасть на пол к ее ногам.

Это легкое, почти незаметное движение немедленно привлекло внимание Ривлина. Он сидел на краю кровати, грудь его бурно вздымалась. Переступив через панталоны, Мадди в одной рубашке, прикрывавшей только верхнюю часть бедер, сделала несколько шагов и остановилась прямо перед ним. Ривлин глядел на нее, улыбался, и в темных глазах его горел яркий, вызывающий огонь.

Мадди протянула руку и расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки.

– Хочу посмотреть на то, что под ней, – прошептала она. – Если ты не против, разумеется.

– Нисколько, – ответил он, вставая и вытягивая руки по швам.

Наконец пуговицы были расстегнуты, и Мадди закончила то, что начала на кухне, окончательно вытащив его рубаху из брюк. Пусть расценивает это как хочет. Ей все равно. Самое главное – дотрагиваться до него, до его кожи, до его твердых, выпуклых мускулов, чувствовать тепло и силу его тела.

Погрузив пальцы в кучерявые волосы на его груди, она провела рукой по тонкой темной линии, спускающейся вниз по мускулистому животу к поясу брюк…

Ни одну женщину в мире Ривлин не хотел так, как Мадди Ратледж, но, едва ее руки коснулись его груди, он испытал странную сумятицу чувств: радость мешалась в нем со страхом. Он крепко сжал запястья Мадди и держал их до тех пор, пока не вычленил из путаницы обуревавших его мыслей ту, которая внушала ему тревогу.

Сквозь стены их комнаты проникали беспорядочные звуки Делано: бренчание пианино, металлические ноты духового оркестра, топот копыт, смех и крики женщин, громкие мужские голоса. Они разрушали тишину, охватившую его и Мадди и ставшую частью каждого из них.

Ривлин едва не застонал от душевной боли.

– Нет, Мадди, – прошептал он. – Это неправильно.

На секунду она замерла, потом попыталась высвободить руки.

– Прошу, выслушай меня, – умолял Ривлин, не отпуская ее. – Клянусь Господом, я хочу тебя до боли. – Он увидел страдание в ее глазах, и это резануло его по сердцу. – Мы здесь в публичном доме, а ты заслуживаешь лучшего.

– «Заслуживать» и «получать» – понятия, не связанные между собой, Ривлин, – с трудом ответила Мадди, и в глазах у нее блеснули слезы. – Порой самое правильное – довольствоваться тем, что у тебя есть.

– Если бы я сделал это прямо сейчас, то завтра утром не смог бы взглянуть в глаза своему отражению в зеркале. Мадди сморгнула слезы и отстранилась от него.

– Потому что ты конвоир, а я заключенная – так гласят правила.

Ривлин отпустил ее.

– Мне действительно придется передать тебя в руки законников и уехать, – печально сказал он, глядя, как Мадди поднимает с пола свои панталоны. – Заниматься с тобой любовью сейчас значило бы использовать тебя.

– Но ведь и я использую тебя…

Мадди присела на краешек стула и принялась натягивать панталоны.

Ривлин уставился на нее, пытаясь вникнуть в смысл ее слов. Использовать его? Для чего? К тому же она лишена этого качества – использовать людей. Разве что…

– Мадди, – обратился он к ней, когда она встала со стула и завязала тесемку на талии, – так ты думаешь… – Ему не хватало слов, и он, как всегда в подобных случаях, запустил пятерню в волосы, силясь найти способ точнее выразить то, что хотел. Мадди смотрела на него, вопросительно подняв брови, и Ривлин понял, что не вправе утаивать горькую правду. – Они отберут у тебя ребенка. Ты должна будешь отдать его, как отдала бы Грейс.

«И это было бы в сто раз больнее, – добавила Мадди. – Потому что это был бы твой собственный ребенок». Ее гнев и обида отступили перед лицом очевидных душевных страданий Ривлина. Он необыкновенно хороший человек и очень старается поступить так, как считает правильным!

– Я вовсе об этом не думала, – заверила она. – Правила для заключенных мне известны. Но ведь есть способы избежать беременности, Майра рассказала мне о них. Я знаю достаточно, чтобы по возможности не причинять себе сердечных мук. Когда я говорила о том, что тоже использую тебя, то имела в виду собственное наслаждение. На губах у Ривлина вспыхнула улыбка, но глаза оставались печальными. Он снова запустил пальцы в волосы.

– Господи, Мадди, ты не представляешь, как отчаянно я хочу найти выход из этого нелегкого положения.

– Только неумные люди ищут простые выходы, – заметила Мадди, заканчивая распускать шнурки на спине. – То, что ты этого не можешь, говорит в твою пользу. Ты сегодня снова собираешься спать сидя или поступишь разумно и займешь свою половину постели?

Ривлин тяжело вздохнул:

– Лучше уж буду спать на полу.

– Ну что ж, это разумный компромисс, – согласилась Мадди, сбрасывая с себя корсет и кладя его на стул. – Все в порядке. Я поняла тебя. Но видишь ли, это так неожиданно – встретить совестливого мужчину. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о существовании подобного совершенства.

Ривлин невесело усмехнулся и достал одеяло из ящика в ногах кровати.

– Понимаешь, дорогая, – заговорил он, устраивая себе ложе на полу, – даже святой поддался бы соблазну, глядя, как ты стоишь тут полуодетая. Ради Бога, имей сострадание ко мне и либо залезай под одеяло, либо погаси свет.

Сделав и то и другое, Мадди бросила Ривлину его шляпу, подушку и пожелала ему доброй ночи.

Во сне Ривлина мучил старый кошмар.

«Ты знаешь, что он сделал со мной». «Да, Сет, я знаю». «Ты знаешь, и кто сделал». «Ты не сказал мне этого». «Но ты мог догадаться, Рив, и был бы прав. Почему ты не последовал за ним? Почему позволил ему удрать?»

Внезапно пробудившись, Ривлин приподнялся на локте, жадно хватая ртом воздух. Тело его сотрясала неудержимая дрожь. Кошмар еще не прошел, и он поспешил встать на ноги, готовый бежать изо всех сил как можно дальше отсюда. Но где же он, черт побери?

Мадди тоже проснулась и всматривалась в темноту, пытаясь понять, что ее разбудило. Ее конвоир стоял возле кровати, глядя куда-то в темную пустоту. Он выглядел сейчас точно так же, как в ту ночь, когда рассказал ей историю смерти Сета Хоскинса.

– Ривлин?

Он повернулся к ней; музыка, доносившаяся с улицы, словно бы зазвучала глуше и отдаленнее, когда Мадди увидела, какая боль исказила черты его лица.

– Что я могу сделать для тебя? – негромко спросила она. – Может, просто поговорим об этом?

Он вздохнул – раз, другой – и улыбнулся ей улыбкой, полной глубокой печали, потом сел на край постели и потянулся за своими сапогами.

– Куда ты собрался?

Ривлин подошел к двери, надел шляпу и только тогда ответил:

– Схожу в бар к Буяну Джо, попробую хорошенько встряхнуться.

И утопить воспоминания в вине.

– Ты не забудешь про осторожность?

– Этому я научился ценой тяжелого опыта.

– Я буду здесь, когда ты вернешься, – заверила его Мадди. Ривлин секунду помедлил, потом вынул ключ из замочной скважины и положил на стол со словами:

– Запри за мной дверь и никуда не уходи. Если покинешь комнату, легко можешь стать мишенью.

– Обязательно запру, – пообещала Мадди. – И буду ждать твоего возвращения.

Ривлин долго смотрел на нее; потом подошел к стулу, на котором лежали седельные сумки, порылся в одной из них и достал маленький револьвер с перламутровой рукояткой.

– Он заряжен. Стреляй в любого, кто попробует войти.

– Ты всех своих заключенных снабжаешь заряженным оружием? – спросила Мадди, беря у него револьвер.

Ривлин улыбнулся так ласково, что у Мадди заныло сердце.

– Только тебя. Ты первая.

Мадди подождала, пока дверь за ним закроется, и поспешила запереть ее. Она сделала это, внутренне разрываясь между необходимостью сдержать данное Ривлину слово, оправдать его доверие и желанием последовать за ним. Но что еще она может сказать ему? Все уже сказано между ними. И разве она в состоянии облегчить муки его совести и его боль? Сердечные муки лечит только время, и Мадди это понимала. Человек должен сам пережить боль и в себе найти успокоение.

Мадди повернула ключ, помолилась о том, чтобы Ривлину удалось обрести это успокоение не слишком поздно, и только после этого легла в постель.

К тому времени, как Ривлин заметил в кухне Майру, было слишком поздно поворачивать назад – он бы выглядел попросту трусом.

– Добрый вечер. – Она приветливо улыбнулась.

– Привет, Майра. – Ривлин коротко поклонился.

– Куда это вы собрались, мистер? И где моя Мадди?

Ривлин остановился, решив все же пройти через это испытание.

– Она наверху. Я оставил ей револьвер для защиты. Если ты услышишь выстрел, немедленно пошли за мной к Джо.

– А зачем тебе идти туда? У меня наверху в гостиной есть любая выпивка – и водой не разбавлена, и я с тебя ничего не возьму за нее. К тому же нынче вечером Джо и Ред непременно схватятся, а тебе ни к чему лезть в их драку.

– Надеюсь, я как-нибудь управлюсь с этим.

Майра рассмеялась:

– Рив, радость моя, тебя словно пыльным мешком огрели. Сразу видно, что вы с Мадди не пришли к согласию. Ты выглядел куда веселее, когда вы только пришли сюда.

– Доброй ночи, Майра. – Ривлин повернулся и взялся за ручку двери.

– Держись подальше от Джо и Рыжей Бороды!

Выйдя на крыльцо, Ривлин остановился и посмотрел вокруг. От соседних салунов Буяна Джо и Рыжей Бороды доносились бешеные выкрики, затем послышался звон разбитого стекла, как будто кого-то вышвырнули в окно. Затрещало дерево: это ломались столы и стулья. Майра оказалась права: сейчас Ривлину явно не хватало жизненной энергии, чтобы сбить кое с кого спесь. Если подумать, то единственная возможность избавиться от появления Сета в еще одном кошмарном сне – это вернуться к Мадди и устроиться рядом с ней. Именно этого он хотел – точно и определенно. В этом вся суть дела.

Ривлин похлопал себя по карману, чтобы удостовериться, что кисет на месте, и, спустившись по ступенькам, направился к реке.

Он подумал о том обещании, которое дал Сету, и понял его по-новому, совершенно иначеьчем прежде. В то время оно казалось жертвой, равноценной его греху, но правда заключалась в ином: он не предпринял в последующие годы никаких усилий, чтобы сдержать его. Когда он вернулся с войны, то обнаружил, что в семье за время его отсутствия произошли большие перемены: отец и Джон стали идеальной парой для управления фабрикой военного снаряжения и, по существу, не нуждались в его помощи, а Эмили и Анна, выйдя замуж, целиком погрузились в воспитание детей. Родители настаивали, чтобы он жил дома, но Ривлин очень скоро понял, что они привыкли быть вдвоем, и даже приобрел обыкновение откашливаться погромче, прежде чем войти к ним в комнату.