Текст книги "Путь к сердцу"

Это вовсе не означало, что семья в нем не нуждается, – просто для него как-то не находилось подходящего места. Уехать и жить отдельно было куда проще. Все это сделало достаточно легким выполнение соответствующей части обещания, данного Сету.

Жизнь в армии и последующая служба позволили выполнить и некоторые другие части его обета. Он переезжал с места на место без хлопот и оглядки назад. Женщины поблизости от армейских постов либо были замужними, либо не вдохновляли ни на что, кроме легкого флирта. Что касается службы, это было чисто мужское общество и встречаться здесь приходилось только с женами и матерями коллег.

И вот он получил предписание эскортировать в суд Маделайн Мари Ратледж. Она заинтриговала его с самой первой минуты. Он обязан был доставить ее на место живой и невредимой, не более того, но несмотря ни на что, защита Мадди стала его личным делом. Под внешней женственностью у нее скрывалась стальная основа, а разум был не по возрасту зрелым. Он, конечно, не влюбился, но с глубочайшим уважением относился к ее внутренней силе и сердечной доброте.

До того, как в его жизнь вошла Мадди, существование Ривлина было простым и приятным; он легко принимал решения, обещание, данное Сету, не слишком тяготило его и не вызывало подспудных размышлений. Мадди вынудила его по-новому взглянуть на вещи и всерьез задуматься об одиночестве. Вот почему Сет вернулся в его сны.

Ривлин взглянул на небо. Холодная, тяжелая правда навалилась на него со всех сторон, заполнила тело и душу. Он дал обещание, потому что в глубине души понимал: исполнить его будет нетрудно. Десять долгих лет он воображал, что несет кару, а на самом деле лишь убегал от неприглядной реальности, которой боялся посмотреть в лицо. Обещание, данное Сету, было лишь половиной того, что он должен был сделать для друга – не уклоняться, не бежать от случившегося, а добиться правосудия.

Но кого следует судить? В его кошмарном сне Сет сказал ему, что он мог бы угадать, кто это. Ривлин недовольно хмыкнул. Сет всегда считал его умнее, чем это было на самом деле.

Громкий выстрел разнесся над водой, и Ривлин обернулся на крик женщины – он был полон ужаса. Мадди! Ривлин кинулся бежать – с неистово колотящимся сердцем, с помутившимся разумом, рисующим самые жуткие картины. Он не должен был оставлять ее одну. Если она мертва… Мысленным взором он видел ее тело, распростертое поперек кровати, со смертельной раной в груди.

Рыжая Борода с пистолетом в руке, пошатываясь, двигался Ривлину навстречу, но он отпихнул его в сторону и продолжал бежать. Одним прыжком он взлетел на крыльцо, в два прыжка проскочил лестницу. Дверь была закрыта, и он остановился глотнуть воздуха, прежде чем постучать в нее.

– Мадди, впусти, это я!

Замок немедленно щелкнул, и дверь распахнулась. Мадди возникла перед ним, целая и невредимая, глаза ее были широко открыты.

– Ты в порядке? – выкрикнула она и, схватив его за рубашку, втащила в комнату. – Я слышала выстрелы, крики и очень боялась, что…

Ривлин обнял ее и поцеловал в губы крепко, жадно. Мадди ответила ему с такой же страстью. Он подхватил ее на руки и отнес на постель, осыпая поцелуями ее шею. Пуговицы у нее на рубашке были расстегнуты с невероятной быстротой, обнажились груди, и Мадди, изогнувшись, со стоном подалась к Ривлину всем телом, принимая его пылкие ласки.

Она провела пальцами по его волосам, сдернула с него шляпу и отбросила в сторону, потом начала расстегивать пуговицы его рубашки. И тут Ривлин тихонько произнес: «Нет». Взяв ее руки в свои, он уложил их на подушку у Мадди над головой.

Она подняла на него глаза, в которых горели желание и досада.

– Пускай все будет по-моему, Мадди. Ты только слушайся.

– Но я хочу прикасаться к тебе.

Если бы он уступил, то был бы уже не в состоянии сдерживать себя, и дальше они оба расплачивались бы за его слабость.

– Сейчас не твой черед, – спокойно возразил он, глядя ей в глаза и развязывая завязки на ее панталонах свободной рукой. – Доверься мне, и ты не пожалеешь.

Она покорилась, и его жаркие поцелуи, его прикосновения, дерзкие и нежные, пробуждая неведомые до сих пор восхитительные ощущения, наконец довели Мадди до экстаза, до сотрясающего все ее существо чудесного катарсиса, а потом она словно поплыла куда-то в блаженной расслабленности – в самозабвение и темноту. Из этого состояния удовлетворенного покоя ее вывел поцелуй Ривлина.

Мадди обвила его руками, прильнула к нему, дыша так же неровно, как и он. Ривлин слегка откинулся назад, чтобы видеть ее лицо. Господи, как же она была хороша сейчас, раскрасневшаяся, с глазами, полными мечтательного удивления, с улыбкой нежной и счастливой!

– Мне было хорошо, – прошептала она.

– Я же говорил, – улыбнулся Ривлин.

– Благодарю тебя.

– Не за что. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Всегда готов к услугам.

Мечтательность во взгляде Мадди вдруг сменилась легкой грустью.

– Не могу понять, каким образом ты получил от этого такое же удовлетворение, как и я.

– При сложившихся обстоятельствах пришлось довольствоваться тем, что было, – ответил Ривлин со странной усмешкой.

– Это несправедливо. Позволь мне ответить любезностью на любезность.

В воображении Ривлина возникли столь жгучие подробности их близости, что это заставило его сердце бешено колотиться. Ему даже пришлось стиснуть зубы, так как возбуждение достигло немыслимой силы.

– Я знаю, как это сделать, – заверила его Мадди со спокойной уверенностью. – Я никогда такого не делала, ты не думай, но когда сидишь в одной камере с Майрой, у тебя нет иного выбора, как только слушать.

У Ривлина был достаточный опыт, чтобы знать, что его пламя не погасишь тенью наслаждения. Мадди – новичок в делах любовных и не представляет, сколь многое для этого необходимо. Ему не стоит больше вести опасную игру: слишком велик соблазн разойтись со здравым смыслом.

– Давай-ка спать, Мадди, – сказал он, ласково привлекая ее к себе.

Мадди кивнула со вздохом и скоро погрузилась в глубокий сон. Ривлин обнимал ее, глядя в темноту, вдыхая лавандовый аромат ее волос и чувствуя на коже тепло ее дыхания. Звуки Делано пробивались сквозь окна, и Ривлин, закрыв глаза, мечтал о другом времени и месте и о возможности, которой скорее всего никогда не будет.

Глава 15

Мадди начала просыпаться, когда Ривлин потянулся за револьвером. Стук в дверь раздался в ту самую секунду, как он достал оружие из кобуры.

– Ривлин? – послышался голос Майры из коридора. – Мадди? Овсяная каша уже на столе, и теплее она не становится. Приведите себя в порядок и спускайтесь.

Ривлин покачал головой, сунул револьвер обратно в кобуру и улыбнулся Мадди:

– Доброе утро, милая.

– Доброе утро.

– Не стоит заставлять ее ждать – терпение не относится к числу главных добродетелей Майры.

Он пробежался цепочкой поцелуев по ее щеке, куснул мочку уха и, рассмеявшись, одним быстрым движением встал на ноги.

– Пошли есть.

Мадди нравился смех Ривлина, нравилось, как собираются морщинки у глаз, когда он улыбается. Тем более ей не хотелось портить ему настроение напоминанием о том, что за едой их ждет настоящий суд инквизиции, поэтому, надев свои мокасины, она молча спустилась вслед за ним по лестнице.

Как и предполагала Мадди, Майра ждала их в кухне. Отложив в сторону газету, она приветствовала их приход лучезарной улыбкой и собралась было заговорить, но Ривлин опередил ее:

– Пожалуйста, никаких наблюдений, комментариев или советов. Это наше с Мадди и ничье более.

– Боже, Боже! – Майра захлопала ресницами. – Какой ты нервный нынче утром, Рив.

Ривлин в ответ бросил предупреждающий взгляд на Майру и направился к плите, на которой дымилась кастрюля.

– Что пишут в прессе? – спросил он, меняя тему разговора и беря свою миску из стопки гревшихся на краешке плиты. – Есть что-нибудь стоящее?

Майра подмигнула Мадди и взяла в руки газету.

– Здесь большая статья о приезде на Запад сенатора Харкера. Все просто в восторге от того, что он помнит о нашем существовании. – Свернув газету так, чтобы видна была первая страница, она ткнула пальцем в центр листа. – Сказать по правде, я бы такому человеку ни на грош не поверила.

– Почему это? – спросила Мадди, в свою очередь направляясь к плите за миской. – Ты и его знаешь?

– Ни разу в жизни не встречала, да и не хотела бы – на некоторые вопросы он придерживается совсем иных взглядов, чем я. – Майра многозначительно кашлянула.

Мадди заметила, как напрягся Ривлин. Он повернулся к Майре, держа над своей миской ложку, полную каши.

– Откуда ты это знаешь, Майра?

– Ну, я этого не знаю, зато чувствую прекрасно – в нашем бизнесе недолго продержишься, не развивая способность разбираться в клиентах. В известном смысле моя жизнь и жизнь девочек зависят от умения правильно определять людей. Уж ты поверь мне, у старины Джона Харкера вид человека, который занимается любовью с мужчинами.

Мадди с удивлением наблюдала за тем, как Ривлин сердито плюхнул кашу в миску и подошел к столу: он был все еще в напряжении и даже как-то смутился. Она припомнила, что он говорил ей о командовании Харкера в армии: в его рассказах об этом человеке не было оснований для подобной реакции.

– Разве ты не чувствуешь этого, Мадди? – продолжала Майра. – Погляди, какие у него круги вокруг глаз.

Мадди внимательно посмотрела на изображение сенатора Джона Харкера.

– Я только вижу, что он человек холодный и расчетливый, – заметила она.

– Да, и к тому же нечистоплотный. – Майра вновь перевела глаза на портрет Харкера, а потом продолжила свои комментарии. – Я бы не пустила его на порог своего заведения. Нет, сэр, с вами хлопот не оберешься. Пари держу, в Вашингтоне вам самое место. У вас хватит ловкости стать президентом.

Она бросила сложенную газету на середину стола, и тут в дверь позвонили.

– Кто-то пришел, – объявила Майра, направляясь к двери. – Я сейчас вернусь.

Ривлин смотрел на газетную фотографию Харкера и припоминал обрывки прошлого, которые в то время ничего для него не значили: высказывания окружающих об этом человеке – они тогда казались ему чересчур жестокими; выражение лица, появлявшееся у Харкера, когда он обходил лагерь; случайное предложение зайти к нему в палатку и выпить с ним. Ривлин вспомнил множество подробностей той ночи, когда он обнаружил Сета свернувшимся в кустах, и другой, когда Сет получил пулю и умер. Теперь все это обрело точный смысл и превратилось в уверенность, причиняя невыносимую душевную боль; но в то время, по милости Божьей и юношескому неведению… Как бы он поступил, если бы понял тогда?

Мадди сидела неподвижно, все ее внимание сосредоточилось на Ривлине – лицо его стало мертвенно-бледным, а дыхание еле заметным. Казалось, ему явился призрак. Сет. Внезапно Мадди поняла, что произошло с Сетом, кто осуществил над ним насилие и почему Сет испытывал такой глубокий стыд, что захотел умереть. Ривлин обратился к прошлому, он одержим сознанием вины за смерть друга, которого не смог спасти.

– Ривлин… – тихонько произнесла она, положив руку ему на плечо.

– Оставь меня, Мадди. – Он повернулся лицом к окну, за которым сиял залитый солнцем мир, и добавил: – Пожалуйста. Я не могу говорить о своем прошлом так, как можешь говорить о нем ты.

– Тогда вообще не будем говорить о нем, – прошептала она, чувствуя, что сердце у нее разрывается от жалости и боли.

Встав и подойдя к Ривлину, Мадди с нежностью взяла его лицо в свои ладони, потом наклонилась к нему и страстно поцеловала в губы. Он обнял ее за талию и усадил к себе на колени, принимая ласку, которой она отвлекла его, со всем пылом желания, не удовлетворенного прошедшей ночью…

– Рив…

Они оба замерли при звуке голоса Майры, но не разомкнули объятий; Ривлин прижался лбом ко лбу Мадди, и оба старались выровнять дыхание, а Майра тем временем говорила, стоя в дверях:

– Черт возьми, простите за вмешательство, но пришел Майк Мигер, и вид у него довольно мрачный. Он хочет видеть тебя и Мадди. Я проводила его в гостиную. Вы тут остыньте малость, но не заставляйте бедного Майка ждать дольше, чем это необходимо.

Когда дверь захлопнулась с громким щелчком, Ривлин отпустил Мадди.

– Господи, ты просто бедствие для мужчины с благими намерениями.

– Вот и хорошо, – ответила она, коснувшись его губ легким поцелуем.

Его руки пробрались ей под рубашку и коснулись отвердевших сосков.

– Ты сводишь меня с ума.

– Впрочем, как подумаешь, – послышался голос Майры, вновь возникшей в дверном проеме, – Майк вполне может и пострадать за то, что явился не вовремя. Раз уж вы так хорошо поладили, я постараюсь его развлечь.

Мадди подалась вперед, пытаясь сдержать поднимавшуюся в ней ярость.

– Я убью ее, и ты меня не остановишь!

Ривлин беззвучно рассмеялся, легонько шлепнул Мадди пониже спины и сказал:

– Давай лучше пойдем и узнаем, какая колючка попала нынче утром Майку под одеяло.

– Кажется, дела неважные, – заметила Мадди, слезая с его колен. Ноги у нее дрожали, и она вынуждена была опереться о стол. – Если вид у него мрачный…

Ривлин медленно встал.

– Милая ты моя, его мрачный вид скорее всего не имеет отношения к тому, что он собирается нам сообщить. Майк – добрый католик, необходимость переступить порог дома Майры внушила ему страх перед Богом, матушкой Мигер и наказанием, которое он за это понесет.

Ривлин поправил портупею и взял Мадди за руку. Так, держась за руки, они и вошли в гостиную. Майра, сидевшая в кресле напротив Майка, вздохнула с явным облегчением.

После того как они поздоровались, Ривлин проводил Мадди к креслу и усадил в него, а сам остановился за креслом. Положив ладони на плечи Мадди, он сказал:

– Полагаю, у тебя проблемы, Майк?

Майк тяжело вздохнул.

– Рыбак вытащил мертвое тело из реки Арканзас нынче утром. Это оказалась Мередит Гран.

Мадди похолодела. Майра прижала ладонь ко рту.

– Как это ужасно…

– Да, мэм, другого слова тут не подберешь, – кивнув, согласился Майк. – Док Фабрик считает, что ее удушили. – Он перевел взгляд на Мадди. – Мой долг – освидетельствовать тела погибших, и когда я осмотрел тело Мередит, то обратил внимание, что на ней надето точно такое платье, в каком вы были вчера у меня в офисе, мисс Ратледж.

Мадди вздрогнула.

– Это было платье Мередит. Я вернула его, когда мы вчера вечером пришли из Уичито.

– Мне кажется, – заговорил Майк, глядя Мадди в глаза, – что в темноте вас и мисс Гран вполне можно перепутать. Вы обе высокие и стройные, у обеих темные волосы. Если кто-то видел вас в этом платье днем, а вечером увидел в нем мисс Гран…

– Значит, хотели убить Мадди, а вовсе не Мередит, – закончил за него Ривлин.

– Именно так. Вы могли бы мне объяснить, почему тот, кто ее убил, отрубил ей ногу?

Мадди судорожно сглотнула.

– У меня шрам на левой лодыжке, – тяжело дыша, пояснила она. – Если кому-то нужно доказательство, что убита именно я, он мог бы потребовать…

Горло ее сдавил спазм, и она умолкла.

– При каких обстоятельствах вы получили этот шрам?

Холодная деловитость в голосе Майка помогла Мадди справиться с волнением.

– Там два шрама, один над другим, – оба от кандалов.

– Кто мог о них знать?

– Дамы из сиротского приюта в Айове, в котором я воспитывалась, большинство населения Талекуа и, возможно, кое-кто из солдат в Форт-Ларнеде – те, кто был понаблюдательнее.

Майк повернулся к Майре:

– Вы не можете сказать, мисс Флоренс, был ли подобный шрам у мисс Гран?

– Нет, ничего такого я не замечала.

– Когда вы разговаривали с ней в последний раз?

– Мы обсуждали некоторые дела, связанные с домом, сразу после семи часов. Потом она оставила мою комнату, намереваясь поискать работу в другом заведении. Больше я ее не видела.

– Не знаете ли вы человека, у которого был бы повод убить мисс Гран?

– Вероятно, многие об этом подумывали, но не могу себе представить, чтобы кто-то из них сделал подобное. Мередит была не слишком приятной личностью…

– Кажется, на долю именно таких личностей выпала на редкость скверная ночка. – Майк обернулся к Ривлину: – Рыжая Борода был убит выстрелом в грудь как раз по эту сторону моста. Буян Джо думает, что он мог сделать это, однако не уверен – слишком много выпил и помнит об этой ночи только какие-то обрывки. Я опрашивал людей, искал свидетелей. Кое-кто видел мужчину, по описанию похожего на тебя. Что ты на это скажешь?

– Я решил не появляться ни у Рыжего, ни у Джо прошлым вечером. Буйный норов и виски – скверная смесь, и потому я просто спустился к реке покурить, а когда услышал выстрелы, то поспешил сюда – проверить, не случилось ли чего с Мадди. По дороге я чуть не натолкнулся на Рыжего – он со своим пистолетом направлялся к мосту. Джо я нигде не видел.

Майк некоторое время обдумывал услышанное, потом сказал:

– Рыжая Борода погиб на том месте, где ты курил несколько минут назад. Ты слышал выстрел, которым его прикончили?

– Нет. Ночь была чересчур шумной, надо признаться.

Майра тряхнула головой, и ее светлые кудри разлетелись в стороны.

– Эта шайка, которая гнала гурт вчера вечером, прибыла в Делано часов в десять. Вы их наверняка слышали на своем берегу реки. На нашем берегу они нас просто оглушили.

– Да, мэм, мы их слышали, – ответил Майк, не глядя на Майру. Мадди заметила, что голубые глаза его серьезны и печальны.

– Позволь мне облегчить тебе жизнь, Майк, – заговорил Ривлин. – Будет проще, если мы с Мадди покинем город как можно скорее.

Однако ни малейшего проблеска облегчения не появилось на лице у Майка Мигера.

– Плохие новости, Рив. Перед тем как отправиться сюда, я получил телеграмму, копии которой направлены всем мировым судьям от Канзас-Сити до Санта-Фе. В телеграмме содержится предписание арестовать тебя и мисс Ратледж – ее как беглого узника, тебя как соучастника и подстрекателя.

Ривлин крепче сжал плечи Мадди, буквально притиснув ее к креслу.

– Кто послал предписание? – спокойно спросил он.

– Уоллес из Сент-Луиса.

– Вот уж этого я никак не ожидал.

Майк поднялся со словами:

– Я намерен сослаться на то, что ушел из офиса до того, как была получена телеграмма, и отсутствовал большую часть дня. Но когда я туда вернусь к вечеру, мне ничего другого не останется, как, прочитав телеграмму, отправиться на поиски. Разумеется, я не хочу обнаружить ни тебя, ни ее. – Майк с глубоким вздохом покачал головой. – Мне нет дела до того, куда вы направитесь, но я думаю, сейчас самое время совершить этот стратегический отход.

Ривлин, не глядя на Мадди, протянул ей руку; она поднялась и встала рядом с ним.

– В платной конюшне остаются две мои лошади. Ты о них позаботишься, пока я не приеду их забрать?

– Это не проблема. – Майк перевернул свою шляпу, достал из тульи пачку денег и протянул Ривлину: – Это поможет тебе и мисс Ратледж найти безопасное убежище. Здесь немного, но я не мог взять больше, иначе в банке это вызвало бы ненужное любопытство.

Помедлив, Ривлин взял деньги и коротко кивнул.

– Спасибо. Верну при следующей встрече.

Майк водрузил шляпу на голову и, попрощавшись, зашагал к двери, однако на пороге вдруг обернулся.

– Телеграфируй, когда кончится вся эта неразбериха, – попросил он Ривлина.

– Спасибо за то, что поверили нам. – Голос Мадди слегка дрожал.

– Прикрывайте Рива со спины, – ответил Майк, уже не оглядываясь. – Друзья не растут на деревьях.

Не успела дверь за ним захлопнуться, как Ривлин обратился к Майре:

– У тебя найдется большой дорожный саквояж?

– Конечно, – ответила та, вставая с кресла. – Чем еще я могу помочь?

– Сходи на вокзал и скажи Чарли, что вагон, который прицепляют к поезду, идущему в северном направлении, мне понадобится сразу, как только состав прибудет на станцию. – Люблю твой стиль, Ривлин Килпатрик, – заметила Майра и подмигнула. – Я велела Элен отнести вещи Мадди наверх, так что поспешите со сборами. А саквояж я вам притащу в одну минуту.

– Вагон? – спросила Мадди, когда они с Ривлином поднимались по лестнице.

– Ты думала, я повезу особо важную заключенную вместе с еще полестней пассажиров? В отдельном вагоне два выхода, а между ними длинный проход – это позволяет держать под контролем любого, кто там появится, и дает возможность свободно передвигаться в случае необходимости.

– Но это так дорого! – запротестовала Мадди, едва они вошли в свою комнату.

– Ты стоишь в десять раз дороже.

– Вот уж не думала, что тебе так не терпится покончить с коррупцией, – сказала она, опускаясь на стул и стаскивая с себя мокасины.

– Коррупция так же стара, как грязь, и так же неистребима. Но дело не в этом…

Его прервал стук в дверь. Мадди встала и пошла открывать. На пороге появилась Кэти:

– Майра велела отнести вам саквояж, а сама ушла на вокзал. Я принесла Грейс, чтобы вы с ней попрощались.

– Здравствуй, радость моя, – проворковала Мадди, беря малышку на руки. – Какая же ты у нас хорошенькая! Ну-ка, держи палец и покажи, какая ты сильная.

– От доктора Фабрика нет известий о семье для девочки? – спросил Ривлин, забирая у Кэти саквояж.

– Пока нет. Это дело потребует времени, но вы можете не волноваться: Майра сказала, что малышка может оставаться здесь, пока все не уладится.

– Ты напишешь нам, как она тут? – спросила Мадди.

– Я не умею писать, но Майра говорила, что вы ее учили грамоте, так что как-нибудь справимся. А куда посылать письмо?

– Думаю, в Левенуэрт. Если письмо придет, когда меня уже переведут оттуда, его мне перешлют. Спасибо тебе за все.

– Берегите себя, – сказала Кэти и вышла. Мадди закрыла за ней дверь и обернулась; ее глаза были полны печали.

– Док Фабрик найдет для нее дом. Так будет лучше. Она посмотрела на Ривлина уже без всякой улыбки:

– Я знаю, что девочка не моя, мне не суждено еще хоть раз увидеть ее, подержать на руках, но… Если и есть урок, который я извлекла из жизни, – это умение держать свое сердце в узде.

Она босиком направилась в угол комнаты, где Элен сложила ее коробки и картонки.

Ривлин в сердцах заталкивал в саквояж содержимое седельных сумок. Если Мадци воображает, будто он поверил ей, значит, она считает себя более умелой лгуньей, чем есть на самом деле.

– Но почему они вынесли постановление об аресте – ведь я не собираюсь бежать и в суд мы не опаздываем?

Ривлин с некоторым замешательством взглянул на нее.

– Действительно, Уоллес знает меня, знает, как я работаю… Кто-то вынудил его поступить так.

– Тот, кто хочет убить меня.

– Это предположение кажется мне наиболее вероятным.

– Или тот, кто хочет убить тебя. Интересно, это один и тот же человек или их двое? А если двое – действуют они вместе или порознь?

Вопросы, вопросы. И ни одного проклятого ответа. Ривлин выругался, затянул ремни на саквояже и отнес его к двери. Он стоял и смотрел на него со злостью, когда Мадди подошла к нему с просьбой затянуть шнурки на корсете.

– Впрочем, – продолжала она, – мне кажется, что вопрос о том, кто это, не самый главный. Если телеграмму разослали везде от Канзас-Сити до Санта-Фе, это значит одно из двух: либо они не знают, где мы, и хотят найти нас, либо знают и пытаются согнать с места.

Ривлин сухо рассмеялся.

– Дорогая моя, любой страж закона, который со мной знаком, почешет в затылке и решит, что Уоллес спятил. Майк Мигер – далеко не единственный, кто никогда не усомнится во мне. Не беспокойся об этом, я скоро во всем разберусь. – Но я бы не хотела, чтобы ты из-за меня пострадал.

Пострадал? Отдан приказ об их аресте. Мередит Гран мертва. Мертв и Рыжая Борода. Майку Мигеру предстоит найти убийц, а ему сейчас важнее всего узнать, кто и почему платит за то, чтобы убили его и Мадди.

Когда он передаст Мадди в руки прокуроров, они возьмут на себя ответственность за ее защиту и у него появится реальная возможность покинуть Левенуэрт с гордо поднятой головой; но он никогда больше не проедет этой дорогой, не вспомнив о Мадди и о том, как он ее потерял.