Текст книги "Ласурские призраки"

Вырвиглот резко остановился. Воздух пах слишком сладко, даже приторно. Перед глазами неожиданно предстала поляна в лесу, мимо которой ему однажды случалось проходить. Однажды, много-много лет назад. Инстинкт самосохранения молчал, и Дробуш решил сократить дорогу и повернул на поляну, покрытую восхитительной изумрудной травой. И…

Он озадаченно почесал в затылке. Что-то такое он увидел там, на поляне… Что-то, чему тогда не придал значения.

Неожиданно кто-то со всей дури ударил его по голове. Зарычав, Дробуш отпрыгнул в сторону и обернулся. Рука привычно искала на груди куколку-оберег.

В воздухе перед ним висел Кипиш, держа лопату для уборки снега. Божок замахнулся и снова огрел ею тролля по голове.

Чувствуя, как ярость заливает глаза кроваво-алым, Вырвиглот сорвал оберег и отшвырнул в сторону.

– Вот теперь ты почти дошел до кондиции, – довольно покивала вредная старуха.

– Что?.. Что ты несешь? – взревел тролль.

– Еще не вспомнил? – удивился Кипиш. Вырвиглот не успел оглянуться, как в руках божка оказался огромный молоток, которым он засадил Дробушу между ушными отверстиями. – Память, мой каменистый друг, такая ненадежная штука, которая иногда требует хорошенькой встряски!

Тролль в бешенстве затряс головой, и тут взгляд его упал на неровности почвы, и он вспомнил!

Разрыв в траве, похожий на оскаленный рот…

Медвежьи когти, вяло скребущие осыпающуюся землю и исчезающие в провале…

Тишина, сладость воздуха, изумрудная трава…

Одним прыжком Дробуш пересек расстояние, отделявшее его от зеленых «складок», возил пальцы в дерн, ухватил, рванул на себя. В следующее мгновение земля в прямом смысле слова ушла у него из-под ног: зеленый ковер рванул в сторону выхода из расщелины, утаскивая два уплотнения, от одного взгляда на которые тролль моментально перестал злиться на Кипиша, зато начал злиться на себя.

– Стоять! – рыкнул он, хватая «ковер» за край и что есть силы дергая. – Куда?!

«Ковер» отчаянно сопротивлялся, однако одной из лучших черт своего характера Вырвиглот считал упрямство. Он подтаскивал противника, скручивая в жгут, до тех пор, пока уплотнения не оказались прямо перед ним. Но едва он протянул руку, чтобы разорвать зеленую преграду, как та раскрылась сама, явив ряд острых неровных зубов. Горы потряс странный звук – нечто среднее между стоном и рыком.

Название всплыло само собой – газорги. Твари, жившие на Тикрее еще до Вечной ночи, как и тролли!

Как же долго Дробуш спал под мостом, что позабыл так много? Воспоминания о тех далеких днях высыпались на него, как на муху сахар из мешка. На короткое время он оглох и ослеп, видя лишь яркие картины прошлого. В нем боги прогуливались и вели беседы в мире, в котором существо, весившее менее нескольких тонн, могло выжить, лишь обладая смертельным ядом или не менее смертоносной магией.

На этот раз в руках у Кипиша был не молоток, а странный черный вытянутый предмет с одним коротким рогом. Вместо того чтобы огреть Вырвиглота этим предметом и привести в себя, божок приложил его к ушному отверстию тролля.

– Добрый день! – сказал приятный женский голос прямо из вытянутого предмета. – Это социологическая служба, я не займу больше минуты вашего времени. Скажите…

Что нужно было сказать, Дробуш так и не услышал. Он шарахнулся в сторону от приятного женского голоса, пришел в себя и увидел, что зеленый противник заворачивает его в аккуратный кокон, формируя третью выпуклость. Заревев, тролль вогнал руку в зубастую пасть по самый локоть, нащупал что-то склизкое, наверное, язык, и изо всех сил рванул. Несколько мгновений они стояли неподвижно – тролль и зеленое существо, поросшее мехом, так напоминающим траву, а затем газорг задергался. Вырвиглот застыл, широко расставив ноги и уперев их в камень. Сейчас даже дракон не смог бы сдвинуть с места этого сына Земли, ставшего с матерью одним целым. Зеленая тварь панически забилась в руках тролля и в испуге распустила «крылья», выпуская жертвы. Барс и тигрица, покрытые желтой слизью, вывалились на стесанные камни, ранее скрытые «лужайкой».

Вырвиглот довольно оскалился и разжал пальцы. Газорг, издавая хрипящие звуки, заметался по лощине, а затем и вовсе скрылся из виду, похожий на гигантский клубок спутанной шерсти.

Первым закашлялся Дикрай, за ним – Тариша. Оборотень огляделся и, увидев тролля во всей красе натурального облика, вначале отпрянул, а затем, узнав Дробуша, поменял ипостась, облегченно выдохнул и спросил:

– Что… Что это было?

Однако Вырвиглот уже потерял к нему интерес. Он поворачивался из стороны в сторону, разглядывая ранее скрытые газоргом развалины. Отчетливо просматривались контуры внешних стен почти разрушенного здания и внутренних перегородок. В одном из помещений обнаружилась большая каменная чаша, идеально круглая и гладкая.

– Фу, какая гадость! – обернувшаяся фарга совершенно по-кошачьи трясла руками, брезгливо оглядывая себя. Судя по всему, собственная нагота ее не смущала, в отличие от желтой слизи. – Рай, мне срочно нужен океан, чтобы смыть с себя это… эти…

– Слюни… – подсказал Дробуш.

– Океана нет, Тари, – растерянно произнес оборотень.

– Море? – Тариша, подняв брови смотрела на него. – Река? Озеро? Ручей? Лужа, наконец!

– Водопад, – снова подал голос тролль и двинулся к камню, на котором оставил амулет.

Куколку сдуло на землю. Дробуш бережно поднял ее, отряхнул, завязал узлом порванный ремешок и надел на шею. Спустя мгновение невзрачный мастеровой, неодобрительно качая головой, смотрел, как выбегают из лощины тигрица и барс, и уносятся в сторону, откуда раздавался шум водопада.

⁂

Под треск костра и аромат жарящихся на вертеле тетерок рассказ Вырвиглота слушали, затаив дыхание, все, даже «виновники торжества». Когда тролль замолчал, Дикрай виновато сказал:

– Вита, Яго и все, простите нас! Потеряли голову…

Фарга молчала и смотрела в сторону с выражением упрямым и независимым, но Вителье казалось, что она тоже чувствует себя виноватой, просто не хочет этого показывать.

– Теперь ясно, почему на полянах нет падали, – поморщилась Руфусилья. – Ну надо же, гадость какая! Подманивает жертву ароматом, усыпляет и жрет… Эх, жаль, не довелось сразиться с этой тварью. О таком бое рубака может только мечтать!

– Точно! – поддакнула Тори.

Яго достал карту и расстелил на коленях.

– Если каждая из Полян смерти – это газорг, то возможность встретиться с ними у тебя еще будет, уважаемая Руфусилья, – улыбнулся он, хотя глаза его не улыбались.

– А можно взглянуть на эти развалины? – осторожно поинтересовался Альперт. – Это не сильно усложнит наш маршрут?

– Я тоже хотела бы! – кивнула Вителья и посмотрела на Яго: – Что скажешь? Завтра с утра навестим это место?

Рю Воронн поманил рукой тролля:

– Дробуш, покажи на карте.

Тролль, не задумываясь, ткнул пальцем в пергамент. Ягорай достал из поясной сумки самопишущее перо, поставил на карте крест.

– Отсюда до первой Поляны смерти два дня пути, – заметил Грой.

Яго свернул карту.

– Решено, утром идем к развалинам, а оттуда дальше. А сейчас – ужинать!

Обрадованные путешественники занялись едой. Мясо оказалось сочным и в меру прожаренным, а запах дыма от костра и подгорелых крылышек только добавлял пикантности пиршеству под открытым небом.

После ужина Альперт поднялся с камня, на котором сидел.

– Я прогуляюсь недолго, если вы не возражаете?

– Аль? – Вита встревоженно смотрела на него.

– Не беспокойся, никаких полянок и даже намека на них, – хмыкнул маг. – Просто хочу пройтись.

«Я пригляжу за ним!» – одним губами сказал Вирош, когда Вита обеспокоенно взглянула на него.

Попус проскользнул через заросли и ушел.

– Давайте, я сегодня подежурю первой? – неожиданно предложила фарга. – Что-то мне спать совсем не хочется!

– Вот и мне… – уныло кивнул Дикрай.

– И вам можно верить? – уточнил Яго. – Головы больше не потеряете?

– Арристо клянусь! – Денеш прижал ладонь к груди. – Мне снилось что-то настолько мерзкое, что я глаза даже закрывать не хочу, чтобы снова это не увидеть. Но оно еще в моей голове! Шевелится, как кракен на дне океана.

– А ну-ка! – Вита поднялась и подошла к нему. В ней проснулся исследователь. – Позволь, я тебя осмотрю? Может быть, эта тварь, газорг, как-то повлияла на вас с Тари?

Оборотень с готовностью кивнул, и она протянула раскрытые ладони к его голове.

– Все понятно, – сказала волшебница несколько минут спустя, отходя от Денеша. – Газорги выделяют дурманящий газ, которым вы с Таришей надышались. Газ вызывает галлюцинации и не сразу выводится из организма. Отсюда твое, Рай, ощущение, что стоит закрыть глаза, и кошмары вернутся. К счастью, других последствий этот газ не вызывает. Так что вам просто нужно немного потерпеть – уже завтра станет легче.

– И почему я сама не додумалась до диагностики? – фыркнула фарга и неожиданно улыбнулась Вите. – А ты молодец! И спасибо, что успокоила!

Вителья искренне улыбнулась в ответ и невольно посмотрела в ту сторону, куда ушел Альперт. Отчего-то его отсутствие тревожило ее.

Кружки с морсом пошли по второму кругу. Костер догорал – на ночь путешественники не оставляли огонь зажженным.

Грой «ушел в кустики». Но Вителья видела, что он проследил за ее взглядом, а значит, гепард бесшумно отправился за магом.

Когда Вирош вернулся, остальные уже закутались в дорожные плащи и легли спать.

– Думаю, тебе стоит на это взглянуть, Вителья, – тихо сказал он, тронув волшебницу за плечо.

Она переглянулась с Ягораем.

– Иди, – кивнул тот.

Вирош вывел Виту из кустарника и махнул рукой в темноту.

– Недалеко отсюда, у бьющего из камней родника Аль с кем-то говорит при помощи волшебного зеркала. Точнее… – оборотень замолчал, вид у него был растерянный. – В общем, сама увидишь.

Второго намека Вителье не требовалось. Она сплела и запустила Взор, придав ему всю возможную защиту от обнаружения другим магом. Ей бы не хотелось, чтобы Попус знал, что за ним следят. По крайней мере, до тех пор, пока она не разберется с его странным поведением.

Взор пересек темноту и подкрался к Альперту. Юноша расположился на самом большом камне из трех, из-под которых бил родник. Сидел, скрестив ноги и поставив между ними небольшое зеркало, чье зеленоватое свечение Взор сразу же определил, как магическое.

Прикрыв веки, Вита наблюдала за магом. Его губы равномерно шевелились, словно он читал стихотворение или твердил молитву.

Волшебница заставила Взор переместиться за Альперта, и показать ей амальгаму…

Увиденное поразило ее настолько, что она едва не вскрикнула, но тут же взяла себя в руки и повернулась к Грою.

– Можешь подкрасться к нему и послушать, что он говорит? Это важно!

– Да я слышу и отсюда! – фыркнул Вирош. – Он поет колыбельную «Спят усталые коняшки».

– Одно и то же? – удивилась Вита. – И все слова идут в обычном порядке?

– Снова и снова, не меняя ни слова, – пожал плечами оборотень. – А кому он ее поет?

Вита снова закрыла глаза. Из зеркала на нее смотрел демон, скаля острейшие клыки. Старая казаться безразличной, она ответила:

– К сожалению, не вижу…

Развернулась и пошла назад. Ей нужно было время, чтобы все обдумать.

⁂

В расщелине ничего не изменилось – дно было изборождено рытвинами, напоминавшими о борьбе газорга и тролля, ветер выдувал пыль из развалин, круглая чаша – единственный целый предмет, блестела гладкими боками.

– Форт? – предположила Руфусилья, оглядываясь.

Гномелла стояла расслабленно, но было видно, что она в любой момент может схватить боевые топоры, закрепленные крест-накрест на спине, и вступить в бой.

– Сторожевая башня? – подала голос Тори.

Младшая Аквилотская ходила кругами, поддевая ботинком с окованным сталью мыском одинокие камешки.

– Одинокое здание на отшибе, в стороне от дорог, что это может быть, если не форпост? – удивился Дикрай.

– Кто знает, что здесь было сотни лет назад? – ответил Грой. Оборотень осматривал место, и как будто что-то прикидывал. – Если миф о Лаартене не лжет, здесь вполне могла быть дорога с гор в низины. Вита, ты ничего не чувствуешь?

Волшебница стояла рядом с чашей, прикрыв глаза – пыталась уловить присутствие чужой жестокой воли – именно так она ощущала богов, упокоившихся в могильниках. Но с магической точки зрения это место было мертво. Если оно когда-то и обладало Силой, сейчас Сила ушла.

– Нет, Грой, – она покосилась на каменную чашу, на которой играли световые блики. – Здесь ничего нет, кроме непонятных развалин, которые ранее были скрыты газоргом.

– Тогда идем дальше? – Тори наподдала какой-то камушек так, что он улетел на склон. – Чего время зря терять?

– Идем, – согласился Яго.

– Жаль, что могильника здесь нет, – кивнула Вита, подойдя к нему. – Представляете, как было бы здорово сразу на него наткнуться? Тогда, возможно, Ее Могущество позволила бы нам пару дней отдыха, и мы смогли бы навестить друзей и родных. Аль, тебя кто-нибудь ждет с задания?

Погруженный в свои мысли маг, услышав обращенный к себе вопрос, едва не споткнулся и растерянно ответил:

– Меня? Никто.

– И родственников у тебя нет? – уточнила Тори, не догадываясь, что облегчает Вителье задачу.

– Нет, – буркнул маг и ускорил шаг, торопясь к выходу из лощины.

– Отправляемся, – приказал Яго, сделав вид, что ничего не заметил. – Кто сегодня охотится?

– Моя очередь! – воскликнул Вирош и спустя несколько мгновений зверь, словно сотканный из солнечных лучей и пятен тьмы, метнулся вверх по склону и скрылся из виду.

– Только никаких лужаек!.. – проворчал ему вслед Дробуш.

⁂

В кабинете было душно, в распахнутые настежь окна не задувал ветерок – Вишенрогская весна неожиданно обернулась жарким летом. Архимагистр Никорин задумчиво катала по столу чудовищных размеров перстень, который только что отдал ей принц Аркей со словами:

– Это нелюбимое кольцо моей жены, которое Его Величество подарил, когда узнал о скором появлении наследника династии. Он настаивает, чтобы Бруни его носила, ведь оно принадлежало еще моей прабабке. Она и носит, поскольку не хочет обижать отца, но мне кажется, что ей требуется более существенная причина, чтобы смириться с такой… непривычной вещью.

Волшебница взвесила перстень на ладони:

– Прекрасный рубин, Ваше Высочество! И при чем тут я?

– Его можно зачаровать? – Аркей выжидающе смотрел на нее.

– Зачаровать можно даже помойное ведро, – хмыкнула она. – Какие именно чары вас интересуют?

Принц поднял левую руку. На его безымянном пальце красовался не менее великолепный перстень.

– Вы каждый раз меня удивляете нестандартными управленческими решениями, Ваше Высочество, – покачала головой архимагистр. – Позвольте мне освежить память? Несколько точек приложения изначально и одна добавленная, двусторонние переходы без ограничения срока действия. Я правильно помню?

Аркей молча развел руками.

– С радостью сделаю то же для вашей супруги, Ваше Высочество, вот только придется слегка изменить форму обода, чтобы разместить в нем питающий артефакт. Вы не возражаете?

– Это будет сильно заметно со стороны? – поинтересовался принц.

– Его Величество ничего не заметит, – понимающе улыбнулась Ники. – Точки приложения сделать такими же, как в вашем перстне?

Аркей кивнул.

– И дворцовые казармы? – удивилась архимагистр.

– Замените на Народную больницу, – нашелся принц.

Ники поднялась.

– Я забираю перстень.

– И когда он будет готов?

– Как можно скорее, – волшебница провела рукой над столешницей.

Между ее тонкими пальцами прорвалось сияние, а затем из ладони выпал и со стуком покатился к Его Высочеству перстень – точная копия того, который Ники забирала с собой.

Принц осторожно, будто боялся обжечься, взял его и пробормотал:

– Иногда вы меня пугаете, Ваше Могущество!

– Иногда я сама себя пугаю, – пожала плечами та. – Этот морок исчезнет через пару дней. Надеюсь, за этот срок я успею наложить чары на оригинал. А пока никто не заметит разницы, если не будет знать, в чем дело.

Архимагистр поклонилась и вышла, памятуя о том, что Аркей, как и его отец, не жалует магию и не любит, когда волшебница исчезает. И только из коридора, под пристальными взглядами адъютанта и гвардейцев, охраняющих двери в кабинет Его Высочества, она шагнула в Золотую башню. Непочтительно бросила перстень бабки Редьярда на стол, прошла к окну. Под яркими лучами солнца гавань сияла, как начищенный таз для варки варенья. Многочисленные корабли в порту казались букашками, чьей судьбой было утопнуть в сладком сиропе.

Ники не обернулась, хотя знала, что за ее спиной с портальной плитки пола сошел Бруттобрут, неся в одной руке кружку с морсом, а в другой – пачку документов, требующих ее немедленного рассмотрения.

– Как себя чувствует мэтр Квасин? – поинтересовалась волшебница.

– Под присмотром мэтра Жужина ему стало лучше, – ответил гном. – Серафиным он вполне доволен, передавал благодарность за сметливого ученика.

– Отлично! – Ники обернулась. – А есть какие-нибудь известия от…

Секретарь отрицательно качнул головой.

– Поставь морс и оставь бумаги, я поработаю, – более раздраженно, чем хотела бы, сказала Ники.

Гном поклонился, поставил на стол кружку, рядом положил документы и удалился. Ники показалось или он ухмыльнулся в бороду? Кому другому она бы отправила вслед такой ма-а-аленький файерболл! Но не ему.

Вернувшись за стол, архимагистр хлебнула морса и с тоской посмотрела сначала на бумаги, а затем на перстень. Последний победил. Взяв перстень, Ники покрутила его перед глазами. Сюда нужен мощный артефакт. Мощный, но маленький. В перстне Его Высочества была скрыта «слеза Индари». Жемчуг с таким названием гаракенцы добывали в глубинах океана при помощи дрессированных осьминогов, но только пять из найденных жемчужин обладали собственной Силой и являлись настоящими артефактами Вечной ночи. Две из них хранились в сокровищнице Его Величества Йорли, одна пропала во тьме времен, хотя Ники подозревала, что она осела где-то в Крее в закромах архимагистра Сатаниса. Четвертую волшебница использовала для создания портального перстня для Его Высочества Аркея, а пятая…

Для кого другого Ники пожалела бы пятую жемчужину, но не для будущей Ласурской королевы! Архимагистр глотнула еще морса и сунула руку в пустоту за собственным креслом. Рука провалилась во что-то прохладное и влажное. Ощущение было мгновенным и неприятным. Затем пальцы Никорин сомкнулись, и она вытащила на свет…

Морс Ники едва не расплескала, потому что обнаружила в своей ладони дохлую рыбу. Она развеяла ее легким движением и понюхала пальцы – запах, слава Индари, тоже развеялся. А затем решительно сунула руку обратно. В последующие пять минут она достала из пустоты: игрушечный якорь, куриное яйцо, подкову, увесистый том очередных похождений великого рыцаря Озиллы Крокцинума (доработанная редакция для взрослых)… Том Ники с интересом пролистала – книга была новой, и она ее еще не видела. Следующим предметом, вытащенным из небытия, оказалась блестящая черная штука с закругленными концами, которая заговорила приятным женским голосом.

– Добрый день! – сказала штука. – Это социологическая служба, я не займу больше минуты вашего времени. Скажите…

– Не скажу! – мстительно прищурилась Ники, развеяла предмет и сделала резкое движение, будто собиралась нырнуть в лужу.

Ее голова скрылась в пустоте, словно свалилась с плеч – волшебница заглянула в небытие… И встретилась глазами со свирепым воином, который держал в одной из многочисленных рук деревянного коня, намереваясь подсунуть архимагистру.

– Ты надо мной издеваешься? – прошипела Никорин.

– Ой! – воскликнула черноволосая красотка и выронила игрушку. – Я думала, это Вителья!

И исчезла.

– Да чтоб тебя, Кипиш! – пробормотала архимагистр, вырываясь из небытия и вытаскивая из личной, спрятанной там сокровищницы пятую жемчужину.

Неожиданное происшествие отчего-то не испортило ей настроение, а наоборот. Теперь Ники знала, чем займется вечером. Перед ее глазами тянулись параллельно земле пласты голубого тумана, оседая на траву, на которой, свернувшись клубком, лежал, отдыхая от долгой дороги, здоровенный лис. Когда она неожиданно появится рядом, лис приоткроет оранжевые глаза, а затем хриплый со сна мужской голос спросит:

– Что-то случилось?

И тогда она, Ники, улыбнется и ответит:

– Я просто соскучилась.

⁂

Путешественники так и не нашли ни одной из полян смерти – их просто не было на координатах, указанных в старинной карте. Время неумолимо уходило, и следовало решить, что делать дальше.

– И что будем делать? – озвучила Тори общий вопрос вечером у костра.

– Надо расширить зону поисков, – пожал плечами Яго. – Карта старая, все могло измениться. Если поляна – это газорг, он мог переползти куда-нибудь еще.

– Еще бы, столько лет лежать на одном месте даже я не смог бы! – засмеялся Дикрай.

– С чего мы вообще взяли, что Лаартен будет спрятан под одной из этих полян? – пожал плечами Вирош. – Может быть, ну ее, эту карту? Найдем какое-нибудь поселение, послушаем местные предания и на их основании поищем могильник?

– Мы блуждаем без результата слишком долго… – вздохнула Вителья.

– Почему тебя это беспокоит? – удивилась фарга. – Ты же говорила, что Ее Могущество не называла никаких сроков.

– Не называла, – кивнула волшебница, – но она ничего не делает просто так. Нас собрали и отправили на задание, что само по себе указывает на его важность. Мы забрались уже достаточно глубоко в предгорья. Грой прав – если здесь есть поселения, они слишком малы, чтобы быть указанными на картах. Поэтому завтра я попрошу вас отправиться в дальнюю разведку.

– Только оборотней? – возмутилась Тори. – Эй, я бы тоже прогулялась! Все лучше, чем сидеть и ждать вестей.

– Признайся, уважаемая рубака, ты просто хочешь поскорее встретить газорга? – засмеялся Вирош и посмотрел на Виту. – У меня есть предложение. Мы отправимся втроем и прихватим по одному седоку – уважаемых рубак, Яго или Дробуша, и таким образом сэкономим время на поисках.

Рю Воронн и Вырвиглот переглянулись.

– Надолго ты от Виты никуда, да? – понимающе улыбнулся Ягорай. – Тогда я отправляюсь с Раем, Руфусилья – с Гроем, а Торусилья – с Таришей. Каждый из оборотней получит свиток связи, если вы найдете что-то стоящее, сообщите Вите, и она переместится к вам, а потом вызовет остальных. Ни у кого нет возражений?

Вита согласно кивнула. Возможно, возражения были у Альперта, но он промолчал.

– Тогда ложитесь спать, – приказал Ягорай, поднимаясь. – Завтра тех, кто отправляется на разведку, подниму затемно.

Ночь прошла спокойно. Вита, привычно прижимаясь щекой к груди Яго, прислушивалась к себе. В душе волшебницы не было протеста от того, что завтра он собирался покинуть ее. Наоборот, принятое решение казалось ей единственно верным. И потом, с ней оставались Дробуш и Аль. Верный тролль и… маг, говорящий с демонами.

⁂

Перед тем как отбыть, Яго еще раз проинструктировал команду.

– Берегите свитки, – в частности, сказал он. – Если связи с вами не будет, нам придется просить Ласурского архимагистра подключиться к поискам.

– Вот этого не надо! – предупреждающе подняла руку Тори. – Меня от этой Никорин жуть берет. То ли дело наш старик, почтенный Драгодруг, Синих гор мастер!

– Никуда мы не денемся, уважаемый Яго, – кивнула Руфусилья. – Понятие о дисциплине имеем!

На том и расстались. Все еще ощущая жаркий прощальный поцелуй Ягорая на своих губах, Вита вернулась к разожженному с утра костру. Самое сложное – ждать. Наверное, придется ждать день или два. Чем же заняться? Ее взгляд упал на стажера. Аль, стоя у костра и заложив руки за спину, смотрел на горизонт, полускрытый горными склонами. Несмотря на то, что маг был определен в «Призраки» в качестве боевого, судя по всему, именно боевого опыта у него и не было. И это следовало исправить, пока не поздно.

– Аль, как насчет тренировки? – окликнула его Вита.

Маг удивленно обернулся.

– Тренировки?

– Ты справился в замке рю Сорса во время боя со слугами, но я знаю, что для тебя это было испытанием, – улыбнулась волшебница. – Хочешь, я научу тебя, как правильно реагировать на такие ситуации? Реагировать, как боевой маг?

Попус смущенно кивнул.

– Почту за честь поучиться у такой опытной волшебницы, как ты!

– Ну уж и опытной, – тоже смутилась Вителья. – Просто жизнь подкидывала мне ситуации, из которых приходилось выбираться, используя только собственную смекалку. Вот и научилась понемногу, а потом уже попала в Ласурию, где меня крепко взял в оборот магистр Кучин.

– Ты бежала из Крея? Почему? – с любопытством спросил Альперт и еще больше смутился. – Ой, прошу меня простить, Вита, это не мое дело.

– Ничего страшного, – качнула головой она. – Если бы я осталась, пришлось бы выйти замуж за ненавистного мне человека и навсегда потерять возможность чего-либо добиться в жизни.

– Я слышал, что женщины в Крее – бесправные рабыни, – кивнул Попус.

Вителья поморщилась.

– Это не совсем так, Аль. Многие, живущие по законам моей родины, живут в любви и согласии. Все зависит от людей, а они разные. Мне просто не повезло попасться на глаза не тому человеку.

– И не было возможности отказаться от брака? Совсем? – удивился маг.

– Некоторым людям нельзя отказать, – вздохнула Вита, – наверняка, такие есть и в Ласурии.

– Возможно, ты права, – задумчиво проговорил Альперт. – В любом случае, спасибо за откровенность!

Волшебница чуть было не ляпнула что-то вроде: «Откровенность за откровенность, Аль!», намереваясь спросить его о демоне, но спохватилась. Для него, только начавшего раскрываться, как личность, время доверия еще не наступило. Если он враг – оно и не наступит, и тогда придется самой что-то решать. А если нет… Лучше, чтобы он рассказал сам.

– Давай, отойдем от лагеря подальше, а то мы все здесь разнесем? – предложила Вита. – Для начала я хочу проверить, какие боевые заклинания ты знаешь и как ими пользуешься.

Совместная тренировка захватила обоих и продлилась до обеда. Они даже поспорили несколько раз и один раз чуть не поругались, разбирая неверное плетение Аля, который утверждал, что сделал все правильно. Оказалось, Попус, как и Вита, обожает историю Тикрея в целом и историю магии, в частности. Волшебники так увлеклись, что только строгий окрик Дробуша, добровольно принявшего на себя обязанности повара, привел их в себя.

– Я хочу вечером еще позаниматься, если не возражаешь, – сказал Альперт с глазами, горящими от азарта, – за одно занятие с тобой я узнал столько нового!

– Хорошо, – кивнула Вителья, – только теперь будет наоборот – ты подтянешь меня в демонологии. А завтра, если наши еще не вернутся, снова вернемся к твоему обучению, идет?

– Идет! – легко согласился стажер.

После обеда они продолжили занятия, и день пролетел незаметно.

– Почему именно демонология стала твоим увлечением, Аль? – спросила волшебница, когда они возвращались к костру, откуда Дробуш зычно звал их на ужин. – Ведь демоны были повержены и изгнаны из Тикрея сразу после гибели Аркаеша?

– Ты же знаешь, что не все, – качнул головой Альперт, и на его лицо набежала тень. – Некоторые выжили и иногда появляются в нашем мире, принося беды. Ребенком мне довелось стать свидетелем этому… Моя Сила проявилась именно тогда, подстегнутая ужасом, который я испытал. Когда я стал взрослее, то понял, что сделаю все возможное, чтобы демонам не осталось места в нашем мире.

– Но почему ты не стал боевым магом? – удивилась Вита.

– Мой опекун посчитал, что это слишком опасно. Поэтому в университете я специализировался на магическом праве. Но он не мог запретить мне заниматься самостоятельно и помогать одержимым – так я оказался в больнице Святой Евгесии.

– Опекун?

– Брат мамы. Родители погибли…

Аль замолчал и ускорил шаг. Глядя ему в спину Вителья подумала, что между ними больше общего, чем ей казалось. Она занималась целительством, но стремилась стать боевым магом наперекор всему – и стала. Он подвизался в магическом праве, но упорно занимался тем, что его интересовало – демонологией. Вот только интересовался или… увяз? Вопрос об увиденном в магическом зеркале буквально жег гортань.

На ужин Дробуш приготовил кашу, отсыпал магам сухарей и разлил по кружкам морс из сушеных ягод с добавлением меда. Здесь, в предгорьях, было тихо – не слышалось пение ночных птиц, волчий вой или шум поселений. Только ветер шумел, шуршали осыпи на каменных склонах и мигали сонные Драгобужские звезды.

– Я прогуляюсь, – поднялся после ужина Аль, – буду поблизости, нет нужды беспокоиться. Уважаемый Дробуш, спасибо за ужин!

Тролль кивнул. Он не любил каши, поэтому не съел свою порцию, надеясь, что Вита попросит добавки. И теперь сидел, прислонившись спиной к камню, аккуратно отхлебывал морс из походной кружки и довольно щурил глаза, словно кот в тепле и уюте у камина.

– Что ты думаешь о нем, Дробушек? – не повышая голоса спросила волшебница, когда маг ушел. – Он – хороший человек?

– Почему Вита спрашивает? – удивился Вырвиглот.

Вителья на мгновение задумалась, а затем рассказала ему об увиденном в зеркале. Расскажи она об этом Яго, он бы ни за что не позволил ей остаться в компании Попуса!

– Демоны? – Дробуш чуть приподнял верхнюю губу, будто оскалился. – Помню таких… Но зачем демону колыбельная?

– Вот и я думаю! – воскликнула Вита. – Вначале я решила, что это какое-то заклинание, но нет, обычная песенка, которую поют деткам, чтобы лучше засыпали.

– Зачем нужно убаюкивать демона? – в голосе тролля звучало недоумение.

Волшебница хотела было ответить, что понятия не имеет, как вдруг ее внимание привлек какой-то шорох. Дробуш тоже насторожился. Со стороны гор, по каменистой, кое-где поросшей скудной травой земле, к ним катился, подскакивая на рытвинах, небольшой предмет.

Тихонько заворчав, Вырвиглот поднялся, перешагнул костер и пошел навстречу. Предмет продолжал катиться, а достигнув Дробуша, сделал обманное движение, обходной маневр и… прыгнул под ноги волшебнице. Она отшатнулась назад и налетела на подошедшего Альперта. Вдвоем они с изумлением уставились на… клубок шерстяных ниток.

Метнувшийся к ним тролль с негодующим сопением протянул к клубку руки, но тот ловко отпрыгнул в сторону. И снова замер.

– Ты это видишь? – спросила Вита, протирая глаза. – Я не сплю?

– Может быть, это какая-то тварь из древности вроде газорга? – спросил Альперт. – Дробуш, ты знаешь о таких?

Вырвиглот замотал головой.

Клубок подкатился к костру и быстро откатился обратно. Затем еще раз, и еще.

– Он словно зовет за собой… – пробормотал маг.

– Мне это не нравится! – констатировал Вырвиглот.

Вителья шагнула к клубку и присела на корточки, приглядываясь. Нет, он не был мороком, более того, в нем вообще не было никакой магии. Обычный клубок темных шерстяных ниток! Словно желая познакомиться с ней поближе, клубок переместился ближе и запрыгал на одном месте.