Текст книги "Июнь 1941. Запрограммированное поражение"

Новый этап советского военного строительства начался с назначения на должность начальника Генштаба Г. К. Жукова, который официально вступил на высокий пост 1 февраля 1941 г. Уже 12 числа того же месяца Генштаб представил советскому руководству новую схему мобилизационного развертывания Красной Армии на 1941 г. Согласно ей численность личного состава РККА после мобилизации по сравнению с предыдущим планом увеличивалась совсем незначительно: с 8 678 135 до 8 682 827 человек, зато количество дивизий перевалило за 300. Основные варианты нового мобплана сравниваются с предшествующим в таблице 6.3.

Таблица 6.3

ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ ВАРИАНТОВ МОБПЛАНА МП-41 И ИХ ИЗМЕНЕНИЕ ПО СРАВНЕНИЮ С МП-40

Войска должны были иметь 61 223 орудий, 45 576 минометов, 36 879 танков, 10 679 бронеавтомобилей, 22 171 самолет во фронтовой и 10 284 в тыловой авиации, 90 847 тракторов, 595 021 тыс. автомобилей, 49 940 бензо– масло– и водозаправщиков, 6487 бензоприцепов и 65 955 мотоциклов. Штатная численность конского состава составляла 1 136 948 голов, из них: верховых лошадей – 288 732, артиллерийских – 274 921, обозных – 573 295 [467].

НКО и Генштаб обратились в Политбюро ЦК партии и в Правительство с запиской с изложением новой схемы мобилизационного развертывания Красной Армии. Одновременно (12 февраля 1941 г.) был представлен Проект постановления СНК СССР «О мобилизационном плане на 1941 год» [468]. Некоторые историки ошибочно считают, что мобилизационный план на 1941 г. был утвержден 12 февраля. По нашему мнению (и это следует из текста записки и Проекта), была утверждена лишь схема мобилизационного развертывания, в которой был установлен объем мобилизационного развертывания Красной Армии на 1941 г. в случае объявления общей мобилизации в самом общем виде. Другими словами, были определены лишь рамки (задачи) мобплана, в результате осуществления которого должна быть создана армия военного времени предложенного состава. До детально разработанного плана мобилизации вооруженных сил было еще очень далеко. Это отнюдь не лингвистические отличия в терминах. В конечном счете от тщательности и степени разработки мобплана зависели мобилизационная и боевая готовности Красной Армии к войне.

Работа в военных округах началась лишь с получением соответствующих директив Генштаба со схемами развертывания войск округа. В марте им было приказано представить точные места и районы дислокации соединений и частей и уточненные схемы их развертывания с расчетом готовности мобплана к 1 мая 1941 г. Войсковые части и учреждения, в свою очередь, приступили к работе с получением выписок из схем развертывания из штаба округа. Работа на местах в силу значительного ее объема и необходимости многочисленных согласований совершенно не успевала за частыми изменениями в предназначения и дислокации соединений и частей. Из войск и штабов шли доклады, что из-за отсутствия новых штатов, норм и табелей вооружения невозможно спланировать потребность в личном составе, вооружении и технике. Чтобы не терять время, директивой НКО войскам и органам местного военного управления (республиканским и областным военкоматам) было приказано все расчеты и заявки на поставку мобресурсов личного состава, вооружения и боевой техники готовить на основе расчетов мобплана МП-40 [469].

Затягивание с подготовкой руководящих документов по разработке мобилизационных планов в Генштабе и округах привело к тому, что на практическую организаторскую работу войскам оставалось слишком мало времени. В связи с этим срок окончания всех работ, как в центре, так и на местах, был перенесен с 1 мая на 1 июля 1941 года.

Командующий ПрибОВО в связи с разработкой мобпланов в частях отдал следующие указания:

«<…> по «МП-41» разработать до деталей планы укомплектования [частей] до штатов военного времени <…>. Авиацию, мехчасти и части ПВО содержать в постоянной боевой готовности <…>.

Докладывать:

– к 15.6 о ходе разработки мобпланов войсковых частей и военкоматов;

– к 5.7 – представить на имя НКО доклад о мобготовности» [470].

Мобпланом 1941 года проведение мобилизации, в соответствии с Наставлением по мобработе, предусматривалось по двум вариантам:

а) первый вариант – мобилизация скрытым порядком отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР – под видом так называемых «Больших учебных сборов» (БУС). В этом случае призыв военнообязанных запаса, а также поставка приписанного к частям автотранспорта и конского состава производится персональными повестками, без объявления приказов НКО. Это позволяло отмобилизовать при необходимости отдельно каждую часть, независимо от планируемых сроков ее готовности.

б) второй вариант – общая мобилизация всех Вооруженных Сил Союза ССР или отдельных военных округов открытым порядком после объявления Указа Президиума Верховного Совета СССР. В этом случае призыв военнообязанных производится приказами народного комиссара обороны, расклеиваемых для общего сведения (в порядке ст. 72–73 Закона о всеобщей воинской обязанности) [471].

Отмобилизование Красной Армии предусматривалось произвести в течение месяца с очередностью в четыре эшелона. Первыми должны были достичь полной боевой готовности войска армий прикрытия, дислоцированные вдоль западной границы. Они составляли 25–30 % всех боевых частей и соединений Красной Армии и уже в мирное время имели личного состава 70–80 % от штатов военного времени. Развертывался первый эшелон в два этапа. Постоянный кадровый состав его танковых, моторизованных и кавалерийских дивизий был обязан выступить по тревоге уже через 2–4 часа после получения приказа. За это же самое время должны были подготовиться к походу и бою гарнизоны укрепрайонов первой линии, воздушно-десантные войска, свыше 75 % частей ВВС, 85 % войск ПВО и 34 артиллерийских полка

РГК. Танковые части первого эшелона получали два дополнительных часа на сборы, а зимой – даже четыре часа.

В состав первоочередных формирований входили все строевые подразделения с большей частью кадрового состава, необходимый личный состав и средства для хозяйственного, технического, санитарного и ветеринарного обслуживания, а также вся боевая техника (танки, орудия, пулеметы, зарядные ящики и пр.), которая могла быть поднята и обеспечена наличными в частях транспортными средствами. Пополнения (людские или транспортными средствами), которые успевали прибыть в часть к сроку готовности первого эшелона, тоже включались в его состав. Оставшиеся войска, входившие в первый эшелон, должны были закончить мобилизацию в течение первых трех суток. К ним относились военнообязанные запаса, транспорт и материальная часть, поступившая из народного хозяйства, оставшаяся часть кадрового состава (и материальных ресурсов), необходимая для проведения мобилизационных работ, приема пополнений и доставки их в виде маршевых команд для присоединения к первому эшелону, а также тыловые подразделения.

Ко второму эшелону относились танковые и моторизованные соединения, не вошедшие в состав первого эшелона, 109 стрелковых и горнострелковых дивизий, содержавшихся по усиленному штату, а также армейские части усиления и боевого обеспечения, включая тыловые формирования и учреждения. Им на отмобилизование отпускалось от четырех до семи суток. Третьим эшелоном через 8—15 дней после объявления мобилизации разворачивались тыловые и запасные части, а также ремонтные базы фронтового подчинения. Последним, четвертым эшелоном в период с 16 до 30 суток достигали боеготовности все остальные соединения и части, включая стационарные госпитали [472]. Таким образом, из 303 имеющихся в РККА дивизий 172 должны были быть полностью готовы на 2, 3 или 4-е сутки мобилизации, а еще 60 – на 4—5-е сутки [473]. Заметим, что все эти расчеты составлялись (и проверялись) для условий мирного времени, в боевой обстановке они оказались далеки от реальных.

График достижения боеготовности остальных соединений тоже был очень плотным. Например, вот как разворачивался стрелковый полк, входящий в стрелковую дивизию 6-тысячного состава (штат № 4/120):

Первые трое суток – прибытие в часть приписного состава;

4-е сутки – сколачивание подразделений;

5-е сутки – завершение формирования, боевая подготовка;

6-е сутки – завершение слаживания подразделений, подготовка к тактическим учениям;

7-8-е сутки – батальонные тактические учения;

9—10-е сутки – полковые тактические учения [474].

Вся дивизия достигала необходимого уровня боеспособности за 20–30 дней. За это время в дополнение к 5864 бойцам и командирам кадрового состава она получала шесть тысяч резервистов. За их счет формировались недостающие стрелковые роты, доукомплектовывались расчеты орудий и минометов, развертывались тылы и обозы. Кроме того, в дивизию поставляли до 400 автомобилей и около двух тысяч лошадей. Даже после всех пополнений личный состав такой дивизии все же недотягивал до полного штата примерно на две с половиной тысячи человек, но для военного времени и этого считалось вполне достаточным.

Согласно требованиям Наставления по мобработе, войсковые части в лагерный период, как правило, для отмобилизования должны были по заранее разработанному плану возвращаться на зимние квартиры, где находились запасы вооружения и материальных средств «НЗ». В связи с этим командующий ПрибОВО отдал следующее распоряжение:

«К 1.6.41 г. иметь краткие и реальные соображения по отмобилизованию частей и соединений на случай объявления мобилизации в лагерный период.

Доложить к 5.6.41 г.» [475].

Дополнительно он приказал представить перечень частей, подлежащих отмобилизованию по скрытой и открытой мобилизации в лагерях.

Основным изъяном оперативно-стратегического и мобилизационного планирования на 1941 г. являлось заложенное в его основу предположение, что противнику при подготовке нападения на СССР потребуется до 15 суток для полного стратегического развертывания войск. В действительности вермахт к моменту вторжения в основном был полностью развернут.

Все необходимые документы по войсковым перевозкам войск на период мобилизации Генштаб передал в Наркомат путей сообщения 21 февраля 1941 г. [476]. Специалисты Генштаба и НПС совместно подготовили графики переброски войск и материальных ресурсов из мест дислокации в районы, назначенные им согласно оперативному плану. Для этого было запланировано с началом мобилизации выделить и своевременно подать к местам погрузки достаточное количество железнодорожных составов. Паровозы для них должны были поступить на Западную железную дорогу с третьего дня мобилизации одновременно с нарастанием объема войсковых перевозок. Для обеспечения погрузки и выгрузки войск, боевой и транспортной техники, боеприпасов и других материальных средств были изготовлены и заложены в запас необходимое количество разборных войсковых платформ [477].

Однако в связи с реорганизацией, перевооружением и изменением схем развертывания менялись штаты частей и соединений и пункты (районы) их дислокации. А значит, менялись места и сроки подачи мобресурсов при отмобилизовании войск и переводе их на штаты военного времени. Все расчеты и согласования по поставке мобресурсов, отработанные к февралю – марту 1941 г., большей частью оказались бесполезными, так как они уже не соответствовали утвержденным срокам приведения частей и соединений в боевую готовность. К тому же в составе округов появились вновь сформированные части и, наоборот, некоторые части были расформированы.

В западных приграничных округах на вновь присоединенных территориях ощущался дефицит мобресурсов военнообязанных, особенно по специалистам родов войск. Поэтому пришлось планировать приписку их из внутренних областей страны. В связи с несовпадением размещения ресурсов военнообязанных с потребностью в них возникла необходимость производить межокружные перевозки в количестве: на восток – до 500 ООО человек и на запад – 300 000–400 000 человек [478]. А это приводило к увеличению нагрузки на железнодорожный транспорт и значительному увеличению сроков подачи людских ресурсов. В целях разрешения этого противоречия в ЗапОВО последовало указание:

«<…> Военнообязанных коренных жителей территории Западной Белоруссии разрешается, при тщательном отборе, обращать на укомплектование боевых частей, если для них по срокам готовности невозможен завоз других ресурсов и на укомплектование тыловых частей и учреждений, в том числе и войсковых тылов» [479].

При этом военнообязанных местных национальностей разрешалось после тщательной проверки приписывать к боевым и тыловым частям рассредоточение, не создавая национальных подразделений. Аналогичные указания были отданы и другим округам.

Совсем по-другому решался вопрос в отношении бывших национальных армий Прибалтийских государств, присоединенных к СССР. На основе решения ЦК ВКП(б) и СНК СССР приказом наркома обороны № 0191 от 17 августа 1940 г. армии Эстонской, Латвийской и Литовской ССР были преобразованы в стрелковые территориальные корпуса. Предполагалось в течение одного года очистить их от неблагонадежных элементов и после переподготовки комсостава превратить в экстерриториальные, формируемые на общих основаниях. Из соединений бывшей эстонской армии был сформирован 22-й ск, вошедший в состав 27 армии[81]81
  К началу войны в 22-й ск входили: 180-я и 182-я сд, 614-й кап, 103-й озадн, 202-й осапб, 415-й обе, 22-я окаэ.


[Закрыть]. Соответственно, были также сформированы 24-й Латвийский и 29-й Литовский корпуса, каждый в составе двух стрелковых дивизий численностью 6 тыс. человек[82]82
  24-й Латвийский ск (27-я армия): 181-я и 183-я сд, 613-й кап, 111-й озадн, 511-й осапб, 305-й обе. 29-й Литовский ск (11-я армия): 179-я и 184-я сд, 615-й кап, 306 осапб, 473-й обе. В составе Латвийского и Литовского корпусов сверх указанных выше частей имелось по одному кавполку численностью 1175 человек каждый.


[Закрыть]. В каждом корпусе (вместе с корпусными частями) насчитывалось по 15 142 человека.

Командующий войсками ПрибОВО в связи с разработкой мобпланов в частях округа отдал следующие указания:

<… > 7. Части 22, 24 и 29 ск мобпланов не разрабатывают. Ведение мобилизационной переписки с этими частями КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещаю» [480].

Комплектование частей РККА комначсоставом по штатам военного времени планировалось осуществлять путем перемещения кадра внутри части, как правило, на ступень выше (и выделения его в другие части), сводя некомплект к низшим должностям, которые замещались командирами, призванными из запаса. Приписка личного состава для частей, не существующих в мирное время, согласно инструкции, осуществлялась к тем частям, на которые возложено их формирование. Например, 56-й корпусной артполк ЗапОВО, содержавшийся в мирное время по штату 8/42-А, должен был развернуться по штату военного времени (08/40) на третий день мобилизации (М-3). Одновременно на его базе к М-6 развертывался 29-й артполк (по штату военного времени 08/41) с артпарком, а к М-10 – 39-й запасный артполк, начсостав для которого выделялся уже распоряжением округа [481].

В целом для реализации мобплана МП-41 требовалось призвать из запаса до 5 млн. человек, в том числе около 600 тыс. командиров и 885 тыс. человек младшего начальства. В связи с реорганизацией и перевооружением войск приписники в качественном отношении не в полной мере отвечали возросшим потребностям вооруженных сил. В первую очередь это касалось большинства командиров запаса, которые нуждались в переподготовке. В сентябре 1940 г. задачу обучения военнообязанных запаса переложили с Осоавиахима непосредственно на Красную Армию. Но за короткое время, отпущенное до начала войны, успеть удалось немного. Редким исключением стали проведенные в 1941 г. сборы 25 тыс. младших командиров.

После объявления мобилизации военнообязанным было предписано, минуя военкоматы, явиться прямо в свои части. При этом на всякий случай туда направлялось на 15 % больше людей, чем требовалось по штату. Такая мера себя не оправдала: некоторые части оказались недоукомплектованными, в то время как другие получили избыток личного состава. Кроме того, это затрудняло контроль за явкой призывников со стороны военкоматов и не давало им возможности своевременно принять меры к розыску уклонившихся от призыва[83]83
  Многие приписники не прибыли в свои части не по злому умыслу, они их просто не нашли в связи с началом боевых действий.


[Закрыть]. А таких было немало. Только в ЗапВО и КОВО так и не явились в свои части свыше 200 тыс. мобилизованных. По этой же причине на Западный фронт прибыли 3902 офицера запаса, или лишь 44 % от их необходимого числа [482].

Разработка МП-41 осложнялась еще и тем, что его важнейшая часть – мобилизационный план развертывания военной промышленности, весной 1941 г. пролежавший больше месяца в столе Председателя Комитета Обороны К.Е. Ворошилова, так и не был отработан к началу войны [483]. Достаточно сказать, что Постановление ЦК партии и Правительства «О плане накопления госрезервов и мобзапасов на 1941 год» было принято только в июне. И наша промышленность, лишь накануне войны частично переведенная на расширенное производство боевой техники, вооружения, боеприпасов, не успевала обеспечивать вновь формируемые и развертываемые соединения необходимыми видами вооружения, в том числе средствами противовоздушной и противотанковой обороны, связи, а также автотракторной техникой. Поэтому значительная часть соединений к началу войны оставалась неукомплектованной личным составом, вооружением и боевой техникой даже по штатам мирного времени, не говоря уже о военном. В результате уже в мирное время появилось большое количество ограниченно боеготовых или даже небоеготовых частей и соединений. Объявленная после начала войны мобилизация, не обеспеченная людскими и материальными ресурсами и проведенная в условиях, весьма далеких от мирного времени, только умножила их количество.

К 22 июня 1941 г. укомплектованность Красной Армии личным составом составляла 61 % от штата военного времени, а в западных приграничных военных округах – и того меньше, лишь 55 %. Имевшиеся в войсках и на складах запасы боевой техники и вооружения позволяли обеспечить армию после мобилизации артиллерийскими орудиями – на 75–96 %, танками – на 61 %, боевыми самолетами – на 67 %, автоматами и крупнокалиберными пулеметами – на 30 % от штатной потребности. Да и этот уровень мог быть достигнут только при условии полного выполнения намеченных планов поставок мобресурсов. Не лучше обстояли дела и с транспортом. Даже с учетом выполнения в полном объеме плана поставок техники из народного хозяйства в армии не хватало 32 % автомобилей и 55 % тракторов [484].

Наиболее напряженное положение с обеспечением артиллерийских частей мехтранспортом и средствами мехтяги сложилось в западных приграничных округах. Из-за неразвитости коллективных хозяйств и отсутствия МТС на вновь присоединенных территориях автотракторная техника могла поставляться в основном только из областей европейской части СССР. В целях обеспечения этих округов пришлось спланировать перевозку до 100 ООО единиц мехтранспорта. Но сроки возможной их поставки из районов приписки зачастую значительно превышали установленные сроки мобготовности частей. Например, срок мобготовности части определен М-3, а поступление техники и мехтранспорта – не ранее М-5. Во многих случаях мехтягу приходилось заменять конной. Но не все так просто было и с лошадьми. Вот что говорилось о них в мобплане МП-41:

«Потребность в конском составе на укомплектование частей до штатов военного времени составляет – 671 770лошадей.

Для покрытия этой потребности из народного хозяйства должно быть изъято до 20 % от числа годных лошадей» [485].

Решение этих вопросов упиралось в низкую пропускную способность железных дорог западного направления. Например, в КОВО на ст. Жмеринка с востока ежесуточно могло подходить 100–120 пар поездов, а выходить на запад вполовину меньше. То же самое и на ст. Коростень, соответственно – 96 и 48 пар поездов. Аналогичное положение сложилось и в других западных военных округах. Приграничные железнодорожные районы были мало приспособлены к массовой выгрузке войск, что ограничивало возможности по подаче снабженческих грузов в мирное время и осуществлению войсковых оперативных перевозок в военное. Так, пропускная способность Литовской железной дороги, подходящей к границе, составляла всего 84 поезда в сутки. Для сравнения: железные дороги Германии, ведущие к границе Литвы, были способны пропустить 220 поездов в сутки.

После мобилизационного развертывания численность Красной Армии должна была составить 8,9 млн. человек личного состава, 32 628 самолетов (из них 22 171 боевых), свыше 106 тыс. орудий и минометов, около 37 тыс. танков, 10 679 бронеавтомобилей, около 91 тыс. тракторов, 595 тыс. автомобилей. Работу по обеспечению поставок мобресурсов в таком громадном объеме пришлось выполнять в сжатые сроки и в исключительно сложных условиях. К сожалению, кардинально решить острую проблему их нехватки к началу войны так и не удалось. Все это делало мобилизационные планы нереальными. В результате продолжающихся изменений в схемах развертывания и различного рода несогласованностей между Генштабом, наркоматами и мобработниками на местах разработка МП-41 к июню 1941 г. полностью так и не была завершена. И Красная Армия вступила в войну с не до конца доработанным и неутвержденным мобилизационным планом.