Текст книги "Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера"

РАСУЛ-ЗАДЕ

В телеграмме имперского министра иностранных дел Риббентропа, направленной 5 декабря 1942 года германскому послу в Анкаре Папену, говорилось, что он дал указание незамедлительно перевести посольству пять миллионов рейхсмарок для поддержки друзей Германии в Турции. Рекомендовалось, не скупясь, расходовать означенную сумму и направлять информацию в Берлин о ее использовании. Таким образом, работа с радикальной эмиграцией, и не только, разумеется, кавказской, но и русской, украинской и другими, продолжала оставаться в поле зрения гитлеровского руководства.

В числе тех, кто задавал тональность деятельности кавказской эмиграции, был Мамед Эмин Расул-заде, его имя часто фигурировало в депешах иностранных посольств и материалах спецслужб: у одних в положительном, у других в отрицательном значении.

Он родом из Азербайджана, по профессии журналист, до революции был редактором газеты, выходившей в Баку. В годы Гражданской войны заявил о себе как политический деятель, став одним из основателей партии Мусават, пришедшей на волне общенационального подъема к власти в стране. После свержения мусаватистского правительства был вынужден скрываться, но вскоре был арестован.

Далее версии его биографии в разных досье расходятся. В оперативных документах ОГПУ—НКВД глухо говорится, что арестованный был доставлен в Москву, но при помощи земляков ему удалось бежать и выехать в Финляндию. После этого он проживал в Турции, Франции, Германии, Румынии, став одним из видных деятелей кавказской эмиграции.

Более занятная версия содержится в архивных материалах гестапо. В них со ссылкой на агентурный источник говорится, что Расул-заде был якобы другом юности Сталина и участвовал вместе с ним в революционном движении в Закавказье. Когда его арестовали, то друзья каким-то образом сумели известить Сталина о грозящей Расулу-заде опасности, что сыграло свою роль, и он оказался за границей.

Так это или не так, сказать трудно – в делах документальных свидетельств нет. Но это не столь уж и важно. Главное, что Расул-заде стал одним из активнейших противников советской власти и в этом смысле заметной фигурой эмиграции, выступал в печати, его политическое и идеологическое кредо было известно, а оперативные документы только высвечивали или акцентировали детали его портрета.

Своему представителю в Анкаре Расул-заде написал еще в 30-х годах, что национальным вопросом в России стали серьезно интересоваться в крупнейших державах: Германии, Италии, Англии, Франции. Растет число тех, кто верит в возможность расчленения Советского Союза на составляющие его национальные образования, а если даже не очень верит в реальность этого, то изъявляет желание обсуждать проблему. У немцев имеются даже специальные службы, которые занимаются этим вопросом.

В поле зрения этих самых германских служб Расул-заде находился еще с того времени, когда у власти в Азербайджане было мусаватистское правительство. После того, как он эмигрировал, а затем занялся созданием организационных структур кавказской эмиграции, его тоже не упускали из виду. Тесные отношения с германской разведкой установились после прихода нацистов к власти.

В архивном деле имеется любопытный документ – отчет источника о его встречах по заданию советской разведки с Расул-заде. Приводим фрагмент из него:

«В 1934 году в управлении полиции я познакомился с Расул-заде, который приехал из Берлина. Подлинной цели его приезда я не знал, однако для меня было очевидно, что Расул-заде находится в какой-то близкой связи с начальником полиции и выполняет его поручения .

Будучи в Варшаве я зашел к своему старому знакомому, зная, что он имеет связи среди мусаватистов, и стал расспрашивать его, кто здесь есть из эмигрантов. Он предложил пойти к Гайдарову, где я встретился с одним из лидеров мусаватистской эмиграции Султановым.

Последний рассказал, что некоторые эмигрировавшие за границу офицеры-азербайджанцы служат в польской армии, часть работает в Генштабе. Закавказская эмиграция имеет людей на территории СССР, с которыми поддерживает связь, все это делается под руководством поляков. Политическая обстановка, по его словам, напряженная, поляки усиленно готовятся к войне, а поэтому и эмигрантские круги в ожидании того, чтобы выступить вместе с поляками против Советов.

Султанова интересовало положение в Советском Союзе, причем в чисто разведывательном плане: вооружение Красной Армии, авиация, оборонные заводы, в целом военная промышленность, настроения населения и т. п.

Пробыв в Варшаве два дня, выехал в Берлин, созвонившись предварительно с Расул-заде. На вокзале меня встретил сам Расул-заде, и мы поехали к нему на квартиру. Я обратил внимание, что он располагает большими деньгами, ему все время подается автомобиль, а также что он пользуется большим влиянием в германских кругах.

На другой день Расул-заде предложил мне принять участие в пикнике за городом на одном из озер. Утром следующего дня за нами прибыли авто. По приезде на место нас ожидала шикарная яхта, где нас встретили немцы в штатском, но по моим наблюдениям это были офицеры Генштаба.

Поездка была роскошно обставлена, была масса дорогих вин, закусок, шоколада, фруктов, и нам был оказан исключительно теплый прием. После того, как мы провели целый день на яхте, в ресторане на берегу был устроен изысканный обед, после чего на тех же машинах мы возвратились в Берлин.

Немец, назвавшийся Вольфом, особенно меня обхаживал и стремился получить от меня информацию о положении в Советском Союзе, причем делал это весьма деликатно .

Расул-заде повел со мной более откровенную беседу. Предварительно прощупав мои настроения, он рассказал, что в течение полутора лет учился в разведшколе немецкого Генштаба, где лекции читал бывший начальник разведуправления полковник Николаи, и что, окончив ее, он получил соответствующее свидетельство.

Спустя еще несколько дней Расул-заде предложил мне поехать к одному влиятельному человеку из немецких правительственных кругов, по его словам, заместителю министра здравоохранения, где будут и другие лица, указав, в частности, на уже упоминавшегося доктора Вольфа. Я дал согласие.

Нас встретили заместитель министра (так он представился), на самом деле, очевидно, офицер разведотдела Генштаба и доктор Вольф. После угощения, когда изрядно выпили, оба немца начали со мной беседу.

Зная, что в Берлин я приехал из Москвы, они интересовались положением в Советском Союзе. В первую очередь это были вопросы о состоянии Красной Армии и ее вооружений, авиации, флоте и войсках на Дальнем Востоке, а также на западной границе, о работе оборонной промышленности, настроениях людей, обеспеченности продуктами питания, проявлениях недовольства населения и т. д.

Доктора Вольфа интересовала не столько сама информация, сколько как я ориентируюсь в советской действительности, как в ней разбираюсь и какие у меня возможности вникнуть глубже в существо дела.

Цель этого визита, как впоследствии мне недвусмысленно заявил Расул-заде, заключалась в том, что доктор Вольф и заместитель министра хотели получить обо мне свое представление, имея уже информацию от Расул-заде.

После визита к замминистра у Расул-заде была со мной еще более откровенная беседа. Он сообщил, что немецкая разведка имеет свое отделение в Иране, которое разворачивает большую работу по сбору разведывательной информации о Закавказье. По словам Расул-заде, это предприятие дает положительные результаты, но разведотдел штаба ставит перед собой цель организации более сильного разведцентра на территории Ирана, откуда можно было бы наладить разведку на территории СССР, имея в виду возможность возникновения войны.

Приглашение меня на яхту и встреча с замминистра преследовали цель изучить возможность создания там с моим участием прикрытия для германских разведчиков.

Расул-заде проживает в Берлине, Прагерштрассе, 30».

Программные установки фюрера по уничтожению коммунизма, а значит, Советского Союза не скрывались, речь шла только о сроках. После захвата советской территории, во всяком случае ее европейской части, неизбежно встанет вопрос об организации на ней жизнедеятельности под контролем германских властей. Пока не известно, как будет организована администрация в столь обширных землях, как, скажем, Украина или Кавказ. Возможно, это будет прямое управление из Берлина, вероятно, какая-то форма протектората, а может быть, в уже имеющих кое-какой опыт самостоятельного существования Азербайджане, Грузии и Армении будут созданы, опять-таки под германским надзором, национальные правительства. Тогда многие из нынешних лидеров кавказской эмиграции могут быть ко двору.

Чтобы жестко контролировать пестрый в этническом и религиозном отношении Кавказ, необходимо, несмотря на все сложности, иметь для этого какой-то эффективный рычаг. В соответствии с установками НСДАП руководствоваться следует моделью создания Конфедерации независимых кавказских государств, которая, по-видимому, будет иметь свой координационный орган или даже коалиционное правительство. В этом направлении и ведется работа с эмиграцией.

Но это задача будущего, пока же Россия еще не покорена, а русские говорят, что шкуру неубитого медведя делить не следует. Но разведка должна работать на перспективу, а значит, своими средствами содействовать решению основной задачи. Таковой представляется консолидация кавказской эмиграции, лучше зафиксированная в обязывающих документах и оргструктурах, что облегчит в последующем принятие согласованных решений по вопросу кавказской Конфедерации. И здесь авторитет и опыт Расула-заде могут пригодиться. Работал с ним в Турции уже известный нам сотрудник германской разведки Гуккес.

После начала второй мировой войны Расул-заде перебрался в Румынию: в стране—союзнице Германии с политической точки зрения ему и германской разведке, очевидно, было удобнее. Турция оставалась нейтральной, и его чрезмерная активность, несомненно, вызвала бы протесты Москвы, а это пока в планы гитлеровцев не вписывалось, да к тому же они вынуждены были считаться с мнением турецких властей.

От немцев, судя по поступившей информации, он получил заверения о неизменности их линии на создание после войны в Закавказье национальных государств под протекторатом Германии, где ему будет отведена подобающая роль. Расул-заде много работал в плане объединения различных течений кавказской эмиграции на основе общей политической и организационной платформы, как на том настаивали немецкие друзья. В третьем рейхе считали, что наиболее приемлемой формой организации Кавказа в будущем станет Конфедерация кавказских национальных государств.

В Румынию Расул-заде приехал по паспорту, выданному турецким посольством в Вене. В Бухаресте в соответствии с установленным порядком ему дали разрешение на пребывание в румынской столице; когда отведенный срок истек, турецкое посольство ходатайствовало о его продлении. Но по прошествии времени – у полиции свои инструкции – вновь возник вопрос о высылке иностранца, находящегося в стране с неизвестной миссией. Однако из управления полиции в полицейский участок по месту жительства Расул-заде пришло указание оставить кавказца в покое по причине того, что он является известным борцом с большевиками.

После вступления в Румынию немецких войск уже германское посольство в Бухаресте уведомило румынскую полицию, что Расул-заде находится на немецкой службе, и попросило оформить ему надлежащие документы для многократных поездок в Германию. В Берлин за время войны Расул-заде выезжал несколько раз.

Побывал он там и накануне нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. По возвращении он направил через турецкого посла в Румынии информацию в Анкару, в которой говорилось, что в Берлине ему было сделано предложение быть советником германского правительства по кавказским делам. Как ему сказали, время для практического решения кавказской проблемы еще не пришло, вопрос будет решаться после занятия всего Кавказа.

В мае 1942 года Расул-заде был приглашен немцами на съезд кавказской эмиграции, а после него по заданию командования вермахта подключился к формированию национального легиона из числа военнопленных-азербайджанцев. Судя по упоминанию в архивных документах, он имел какое-то отношение к заброске немецкой разведкой диверсантов в тыл Красной Армии.

Поскольку Расул-заде продолжал жить в Румынии, то приходилось подтверждать разрешение на выезд за границу и вновь подключать немцев. Германское посольство в Бухаресте обратилось с письмом непосредственно в Генеральную сигуранцу, сопроводив его уведомлением, что со своей стороны выдало упомянутому лицу разрешение на въезд и пребывание в Германии.

Там Расул-заде задержался более намеченного времени, и проблемы возникли уже у его жены. Обращаться вторично в румынские инстанции на уровне посольства сочли неудобным, а соблюдать излишнюю конспирацию ненужным, и письмо на имя полковника Диаконеску, генерального директора полиции безопасности (так в тексте), подписал заместитель германского военного атташе Браун. В нем сообщалось, что госпожа Лейла, проживающая по Аурел Влайку, дом 166, кв. 13, является супругой турецкого гражданина Расул-заде, состоящего на германской службе и находящегося по служебным делам в Берлине. Румынская полиция, по утверждению вышеназванной Лейлы, чинит ей трудности, считая ее, по-видимому, подозрительной иностранкой. Был бы очень признателен, писал немецкий офицер, если бы господин полковник повлиял на то, чтобы полицейское наблюдение за упомянутой дамой было прекращено: убеждения ее хорошо известны и безупречны.

После такой аттестации все вопросы пребывания четы Расул-заде в Румынии были сняты .

МУСАВАТ

Созданная Расул-заде партия Мусават последовательно, в меру предоставлявшихся возможностей, стремилась содействовать достижению своей конечной цели – приходу к власти в Азербайджане и отделению Кавказа от России. Предпосылкой успеха считалась консолидация действий кавказской эмиграции, особенно с ее горской частью. Обязательным элементом виделось иностранное вооруженное вмешательство. Ближе к началу второй мировой войны свои надежды мусаватисты связывали с Германией. Поэтому в архивных документах внешней разведки отложилось значительное количество документов о деятельности Мусават в этот период и ее взаимоотношениях с иноразведками.

Партия основана в 1912 году, во время Гражданской войны сформировала правительство Азербайджана, после установления в республике советской власти руководящие деятели Мусават Расул-заде, Садыков, Векилов эмигрировали. Чтобы понять политическое кредо партии, лучше всего сослаться на ее собственную трактовку событий, изложенную в печатном органе Мусават «Ени Кавказ».

В сентябре 1918 года, когда турецкая армия под командованием Мурсала Паши предоставила возможность азербайджанскому правительству перебраться из Гянджи в Баку, Мусават соединила свою судьбу с турецкими друзьями. От них она получила не только столицу, но и умиротворение страны, а также действующие нефтепромыслы. Начавшиеся было волнения рабочих были немедленно подавлены турецкими войсками.

Рядом была Грузия, оккупированная немцами, казалось, что центрально-европейские державы, победив Антанту, отдадут Кавказ своему союзнику Турции. В партии стала пользоваться влиянием туркофильская группа во главе с Хасмамедовым. Крушение Германии охладило эти симпатии, но они оставались. Турки хотя и ушли, но все же сохранили за собой реноме спасителей.

Во главе партии неизменно стоял ее основатель Расул-заде – туркофил, националист, русофоб. Хасмамедов был назначен его представителем в Турции. В момент, когда власть в Азербайджане перешла к большевикам, Турция не могла поддержать нас, так как сама вела войну с Англией. Однако видный турецкий политик Исмет Паша и Кара Бекир Кязым Паша, командующий турецкой Кавказской армией, заверили, что Мусават пользуется поддержкой новой Турции с ее идеей объединения мусульманского мира.

Встала задача консолидации эмиграции вокруг этих целей и налаживания тесного сотрудничества с турецкими властями. По совету руководства Турецкой народной партии, с которой у Расул-заде установились особенно теплые отношения, партия начала издавать за границей два журнала: «Ени Кавказ» в Стамбуле и «Куртулуш » в Берлине.

Это – Мусават сама о себе. Имевшиеся в распоряжении ИНО внутрипартийные материалы раскрывали и закулисные стороны многих действий руководства Мусават.

До 1934 года Мусават была единой и управлялась загранбюро, но затем последовал раскол на Варшавскую и Стамбульскую группы. Этому предшествовала длительная борьба по вопросу местопребывания загранбюро. Расул-заде настаивал на Польше, что соответствовало желанию финансировавшего тогда Мусават польского Генштаба. Векилов вместе с Рустамбековым и Хасмамедовым предлагали Турцию, мотивируя это соображениями близости к опорным пунктам антисоветской работы в Закавказье и Средней Азии.

В 1936 году в Варшаве состоялось совещание того крыла, которое ориентировалось на Расул-заде и претендовало на руководящую роль в партии. Утвердили новый состав загранбюро в составе Расул-заде, Мамедова, Азер Текина, Джафар Оглы, Мюнши, Исрафилова, Зейналова. Оставили места для Векилова и Якуба на тот случай, если с ними удастся договориться. В обращении к гражданам Азербайджана говорилось, что мир стоит у порога новой войны и для успеха национального дела необходимы единство политических сил самих азербайджанцев, взаимодействие с кавказскими соседями и тесное сотрудничество с Германией.

С середины тридцатых годов видные деятели Мусават, не порывая с поляками, стали активно сотрудничать с немцами, усматривая в будущей победоносной войне Германии с Советским Союзом свой шанс прийти к власти на родине. После начала Великой Отечественной войны активность этих контактов возросла, а в руководящих кругах эмиграции мечтали том, чтобы ее желанный покровитель Турция выступила на стороне Германии.

Султанов представил германскому послу в Турции фон Папену доклад с предложением услуг эмигрантов. «Мы уверены, – писал он, – что падение Москвы и приближение вермахта к кавказским границам является решающим фактором нашей независимости, а Кавказ по праву победителей должен находиться в сфере германского влияния».

О получении этого доклада фон Папен счел нужным шифровкой за №А/3018/41 доложить министру иностранных дел Риббентропу, пояснив при этом шефу, что упоминаемая в документе азербайджанца организация «Прометей» – не что иное, как подотдел польского Генштаба, а финансируется она из средств фонда Пилсудского. Именно на эти средства, переведенные поляками в Швейцарию, и поныне, после падения Польши, существуют Расул-заде и другие эмигранты.

Это неплохое дополнение к тому, что уже было известно из более ранних материалов, имевшихся в распоряжении нашей разведки.

Во время войны в Турции действовали сразу три резидентуры немцев, которыми руководили военный атташе генерал Роде, военно-морской атташе адмирал Марвиц и де Хаас из СД, работавший под прикрытием германского консульства в Стамбуле, который особенно активно занимался линией эмиграции .

Наиболее влиятельные деятели эмиграции были приглашены в Берлин. Представлявший на совещании с ними МИД Германии Шуленбург предложил подумать о слиянии всех сложившихся к тому времени течений в единый азербайджанский комитет. Он имел в виду: мусаватистов, группировавшихся вокруг Расул-заде, отколовшихся старых членов партии – сторонников Векилова, небольшую по численности группу Мехтиоглу, именующую себя Азербайджанской народной партией организацию Султанова.

Работу комитета наладить так и не удалось – каждый гнул свою линию и апеллировал к немцам. К этому времени основная работа с эмиграцией была поручена восточному министерству. Его азербайджанскую секцию возглавлял Амирджанов (его дочь была замужем за немецким разведчиком, специалистом по Кавказу Гуром и работала диктором в азербайджанской редакции берлинского радио), который не ладил с Расул-заде. Последний неоднократно жаловался правой руке министра фон Менде, который, так же, как его коллеги из МИД Шуленбург и Дитман, отлично понимал, что время политических обещаний прошло, реализовать их не представляется возможным и эмигрантам следует заняться конкретным делом.

Разговоры о высоких материях, о независимости, которые продолжал вести Расул-заде, немцев не устраивали, нужны были деятели, готовые заниматься многообразными вопросами формирования и подготовки национальных легионов. Нацистами был назначен начальник по этой части, бывший командир Красной Армии Дудангинский, принявший имя Фатали-бека. Расул-заде было предложено сотрудничать с Фатали-беком, он сетовал Менде на несправедливость, но ему сказали, что ненужных разговоров затевать в тяжелое для рейха время не следует.

С помощью руководящих деятелей эмиграции решались и другие задачи. Чтобы сохранить бакинские и грозненские нефтепромыслы в рабочем состоянии к моменту их захвата германскими войсками, Верховное командование вермахта в сентябре 1942 года приступило к организации спецподразделений из военнопленных, работавших прежде в нефтедобывающей промышленности. Их центральный лагерь размещался в Мариуполе. Эти люди должны были в кратчайшие сроки обеспечить восстановление нефтедобычи для нужд германской армии.

Тогда же Абвер организовал агентурную группу «Зет», членов которой предполагалось забрасывать в бакинский и грозненский районы нефтедобычи с задачей не допустить вывода из строя скважин и нефтеоборудования отступающими советскими войсками. Задействовать свою агентуру в полном объеме немцы не смогли по причине того, что захватить Кавказ им не удалось, а кое-кто из тех, кого успели забросить, были арестованы органами госбезопасности.

В конце 1942 года Расул-заде вместе с другими деятелями кавказской эмиграции был вновь приглашен в Берлин: с ними захотели поговорить о кавказских делах.

Как политику Расул-заде весьма импонировал формат созываемого совещания. Вначале было обещано, что участников примет Риббентроп, чтобы тем самым подчеркнуть их статус представителей независимых кавказских государств, которых, правда, пока не существовало. Но в день открытия совещания оказалось, что рейхсминистр находится вне Берлина, в спецпоезде «Вестфалия» где-то в районе Веймара, и принимает важного гостя. Предлог, очевидно, но что же делать…

В МИД все же приняли на уровне высокопоставленного чиновника ведомства Шуленбурга.

О конкретных вопросах, которыми было рекомендовано вплотную заняться эмиграции: комплектованием нацформирований и воспитательной работой с людьми, – говорил докладчик из министерства Розенберга. Он подчеркнул, что вся политическая работа должна быть сконцентрирована сейчас именно на этом. Один из розенберговцев во время небольшого перерыва, когда фрейлейн в белом передничке предложила по бокалу мозельского, даже обратился к Расул-заде «господин министр». Провожал же его на вокзале, как, впрочем, и встречал по прибытии в Берлин офицер Абвера, откуда ясно, по какому ведомству он числился.

Осенью 1943 года Фатали-бек, окончательно утвердившийся на первой роли, выдвинул идею свести сформированные к тому времени азербайджанские легионы в одно крупное соединение для участия в повторных операциях германских войск на Кавказе. Верили ли он сам и немцы в такую возможность, сказать трудно, возможно, что и нет, но внешне к его предложению отнеслись благосклонно. Правда, готовые части незамедлительно отправили на Балканы, а также в Италию и Францию для проведения операций против партизан.

Что касается активистов-эмигрантов, то они, по мнению немцев, все должны участвовать в пропагандистском обеспечении мероприятий германских властей и поддержании должного морально-психологического климата в национальных формированиях.

Но что-то у Расул-заде не ладилось с этим поручением. Прошло немного времени, и немцы отстранили его от должности председателя ими же созданного Азербайджанского национального комитета за неэффективную работу. Тогда-то Расул-заде и выехал вначале в Румынию, где его держали под присмотром, а затем в Турцию.

Умер Расул-заде в Анкаре в 1955 году .