Текст книги "Любовь по науке, или На практику в другой мир"

Глава 17

Дарбюр с сомнением поглядел на меня.

– А второй вариант очень хорош… – задумчиво сказал он. – Но мы все тут немного изучали культуру Земли, поэтому сомневаемся, что он тебя устроит. Видишь ли, в нашем мире это даже принято. Проводить отбор. Обычно, конечно, речь идет об отборе невест для какого-нибудь видного правителя. Но известны прецеденты, когда проводился отбор женихов для наследных принцесс и прочих высокопоставленных дам. Я сам знаю, по крайней мере, три подобных случая.

«Негусто для истории целого мира», – подумала я.

– Отбор? – переспросила я вслух. – То есть вы предлагаете устроить для мальчиков такой конкурс с заданиями, и кто победит – тот и станет моим женихом? Вы это серьезно?

– Кр-ре-тины! – подтвердил мои сомнения Гриша. А Красотка, словно хотела поддержать его, утвердительно покачала головой.

Я слегка шикнула на них: вдруг кто-то из магистров сможет ощутить оскорбительный импульс, заложенный в словах Григория.

Мне внезапно стало смешно. Я представила, как строптивые дракон и оборотень сражаются на копьях в мою честь (как на рыцарских турнирах) или отгадывают загадки (тоже в мою честь). Мэйгар же поднял вверх подбородок и взывает к моим тонким чувствам – вероятно, игрой на флейте…

– Я же говорил, что этот вариант ей не понравится, – обернулся Дарбюр к Гарону. – Это не в традициях ее мира!

– Подожди, пожалуйста, магистр Дарбюр, – слегка поморщился Гарон. – Девушка еще не до конца понимает суть предлагаемого варианта. Мария, – он поглядел на меня своими блестящими черными глазами, и мне почему-то захотелось поцеловать его… ну хотя бы в щеку! Гладко выбритую, без всякого следа растительности, просто прелесть! – Лично я нахожу этот вариант самым приемлемым. Конечно, мы устроим небольшие испытания. Но ты сможешь участвовать в их… подготовке. И, конечно, главное слово останется за тобой. К тому же речь идет не о том, чтобы выбрать мужчину, который просто победит в конкурсах. Ведь он может тебе и не понравиться! Главное, чтобы ты выбрала того, кто тебе действительно понравится больше всех, кто больше других импонирует тебе – хотя, напомню, каждый из них импонирует какой-то грани твоей личности. Поэтому конкурсы будут направлены на то, чтобы ты лучше могла узнать каждого. К тому же ты можешь ходить с ними на свидания на свое усмотрение и в любой момент объявить победителя. Единственное условие: в договоре прописано, что ты должна претенденту три свидания. У тебя этих претендентов трое. Так что мы вынуждены просить тебя выделить каждому из них по три обязательных встречи. Остальное на твое усмотрение.

– Хм… – сказала я, завороженно глядя, как двигаются губы нашего декана. Как глубоко и красиво звучит его голос! Кстати, сказанное им меняло многое. На подобное уже можно согласиться. Вернее, подумать о том, чтобы согласиться. – А что потом? Допустим, выбрала я себе жениха, а остальные? И что мне делать с этим, хм… женихом?

– Мы думаем, в этом случае лучше всего будет, если ты заберешь его в свой мир. О бумажной волоките, связанной с миграцией на Землю, мы позаботимся, – заверил Дарбюр, обрадованный, что я неплохо реагирую на этот вариант. – Но если вы предпочтете остаться в Дамбиоре, то, по нашему предположению, другие мальчики тоже должны перестать страдать. Как только вы с твоим избранником… – он вдруг обернулся к Гарону: – Не подскажешь, как лучше сказать об этом попаданке с Земли, чтобы не шокировать?

– Как только у вас случится физическая близость, – спокойно помог ему Гарон.

– …вы обретете энергетическую целостность, – со вздохом облегчения продолжил за него Дарбюр. – Твои свойства как истинной пары этого избранника усилятся во много раз, станут основным акцентом твоей энергетики. А свойства истинной пары остальных мальчиков – угаснут. Они перестанут ощущать твой посыл и смогут со временем найти себе достойных партнерш.

Уфф, хорошо. Остался последний вопрос.

– А если не выберу никого? – спросила я хитро, искоса поглядев на пожилого магистра.

– Мы настоятельно просим тебя сделать это. Выбрать, – сказал Дарбюр. – Но все же не можем приказывать твоему сердцу. Поэтому если уж не выберешь – то не выберешь. Тогда по окончании практики ты уйдешь в свой мир, а мы будем надеяться, что мальчики еще недостаточно привязались к тебе и смогут забыть тебя за пару десятков лет.

Ох, подумала я. Что же, придется открывать отбор. И стремиться к тому, чтобы кого-то выбрать.

В сердце сразу горько кольнуло.

Вот был бы в этом отборе Гарон… И все ощущалось бы по-другому. Но увы! На Великих и Ужасных мои хваленые эманации не действуют. Нет в моей личности грани, которая импонировала бы именно ему.

Ладно, Машка, соберись. Нужно жить дальше. Провести это сомнительное мероприятие. И выбрать самого достойного. В конечном счете если альфа-самцы (вы понимаете, о ком я) будут себя плохо вести – выберу Мэйгара.

– Что же, я согласна, – сказала я твердо. – Но только… есть один момент. Я, видите ли, учиться сюда приехала. А при таком обилии общения с «кандидатами» сложно получить какие-то знания. Можно мне отпуск от них организовать хотя бы на неделю? А потом уже начинать отбор. Как раз будет время, чтобы продумать конкурсы и очередность свиданий.

Гарон кашлянул в кулак, видимо, от смеха. Похоже, его рассмешил мой деловой подход. Остальные члены «комиссии» поглядели на меня с одобрением.

– Даже не знаю, как это сделать… – протянул магистр Дарбюр, которому, судя по всему, не терпелось начать отбор женихов, раз уж эксперимент по многомужеству не получается. – Когда ты находишься в Академии, мальчики ощущают твои эманации, и им тяжело быть вдали от тебя… Вот если бы получилось убрать тебя из Академии без отрыва от учебы на недельку, тогда можно было бы и отложить…

– Прошу прощения, господа магистры, да будет мне позволено высказать свое предложение, – неожиданно встал магистр эльф Баурель, которому разрешили присутствовать на заседании, раз уж он проявил такой интерес к моей сложной ситуации. – Как вы знаете, сегодня вечером я передаю обязанности по седьмой группе магистру Альтору, а сам отправляюсь в Серебристую рощу проводить специальную практику по магической ботанике разной направленности для отличников. Я ведь не ошибаюсь, что у себя на родине любезная адептка Мария является отличницей? Я мог бы взять ее в свою группу.

– Ммм… – почесал подбородок Дарбюр.

А я подумала, что это прекрасный вариант. И хорошо в нем все, кроме того, что я на целую неделю буду отрезана от Гарона. И тут мне вспомнилось кое-что. Увы, вряд ли мне светит такая чудесная практика в какой-то Серебристой роще…

– Почтенные магистры, – сказала я. – Я очень хотела бы, чтобы этот вариант осуществился. Но, возможно, вы забыли, что в моем договоре прописано: я не могу покидать Академию без сопровождения магистра, кажется, пятой степени, имеющего еще какую-то научную степень. Мы можем пересмотреть договор?

Гарон и Дарбюр резко переглянулись.

Несколько мгновений царило молчание. Потом Гарон вдруг сверкнул глазами.

– Да, это требовало бы пересмотра договора. А он согласован с Землей. Поэтому пересматривать его мы могли бы недели три. Однако… Господа магистры, я тут подумал, что мне давно следует лично посетить Серебристую рощу как основную нашу базу для спецпрактик. За это время мы с адепткой Марией сможем проработать программу отбора.

«Ты же мой заинька! Ты же моя радость!» – подумала я. Сердце пустилось в пляс от внезапного золотистого счастья. Даже не верилось, что подобное возможно…

– Л-лю-бовь моя! – закричал Гриша, прохаживаясь по кафедре и царапая ее когтями.

Когда парням объявляли решение «суда», я снова скромненько сидела в лаборантской. Решили не дразнить их моих присутствием. Поэтому я понятия не имела, как все прошло. Знала лишь итог – все трое согласились на «честное состязание», как только им пригрозили моей немедленной депортацией на Землю.

Всезнающий Гай потом рассказывал: по слухам, громче всех возмущался дракон, утверждая, что истинные пары у оборотней ненастоящие, что это свойство проявлено лишь у драконов. Потом горделиво задирал свой мужественный подбородок и заявлял, что не видит проблем одержать победу в состязании с эльфом и «пушным зверьком».

Согласно этим же слухам, «пушной зверек» рычал и обещал дракону бесславный конец в тигриных лапах – сразу, как только вышеуказанный полосатик получит мою руку и сердце.

Мэйгар же с презрительной усмешкой смотрел, как пререкаются его «младшие смертные братья» и заверял членов Совета, что несравненная адептка Мария обладает непревзойденным интеллектом и тонкостью чувств, поэтому, разумеется, выберет того, кто способен по достоинству оценить ее интеллект и понять чувства. Иными словами – утонченного бессмертного.

Такие дела. Но, несмотря ни на что, они согласились.

К вечеру я была почти счастлива. План действий на ближайшее время определился, от навязчивых поклонников я временно изолирована. А в душе бродили золотистые искорки, когда я вспоминала, что завтра отправлюсь в какое-то красивое место. И поедет со мной не только толпа студентов, но и Гарон.

Девичий разум тут же нарисовал картинку, как мы с ним будем придумывать состязания для парней (романтично сидя на лавочке под соснами, которые в этом мире не растут) и, разумеется, он влюбится в меня. Его чувства ко мне раскроются, как только он больше пообщается со мной.

А быть может, они уже ярко горят в нем, но сдержанный и умный декан никак их не проявляет. Но отправляется в Серебристую рощу, чтобы реализовать какой-то свой план по сближению со мной вопреки объявленному отбору.

…Мы с Гароном сидели на этой лавочке под золотистыми соснами и смеялись над очередным забавным заданием для мальчиков. Солнце спускалось все ниже, заливая рощу медовым вечерним светом. В воздухе разливался сладкий аромат летнего леса и почему-то свежескошенной травы, нагретой на солнце. Но вот мы замолчали, встретившись взглядами.

– Лучше тебя никого нет, адептка Маша из другого мира, – сказал Гарон, коснувшись моей щеки кончиками пальцев. – Ты нужна мне самому. И попугай у тебя отменный.

Ворох шаловливых мурашек пробежал по моему телу, и я качнулась в его сторону.

– Ты тоже лучше всех, магистр Гарон, – прошептала я. – И мне нужен ты, а не они.

– Что же мы тогда время теряем? – хрипловато-бархатным шепотом ответил мне Гарон и склонился ниже.

Я прикрыла глаза, ожидая, как его теплые губы накроют мои, и тут…

– Маша! Я что, должна за тебя вещи собирать?! Ты уже в третий раз зависаешь! – раздалось у меня над ухом.

Рядом стояла Марена и наигранно-сурово трясла передо мной какой-то кофточкой.

– Мало того, что ты едешь без нас, так еще и отрешенная, словно влюбилась в этого проклятущего принца драконов или молокососа с флейтой! – продолжала бушевать соседка.

– Извини, извини, – опомнилась я и с трудом сфокусировала взгляд на Марене с кофточкой. – Что это? Разве мы не все упаковали?

– Это, Маша, камзол для хождения по лесу, – сообщила Марена. – Чуть не забыли. Надевай его, примерить нужно. Он всякую мошкару отгоняет, там вплетены специальные магические нити. Не мокнет. И не тонет. Упадешь в воду – будет держать тебя, как…

– Спасательный жилет?

– Не знаю, как у вас эти штуки называют, – проворчала тэрина. – Так, опять велик. Арсина, подтяни ей магически, а?

Арсина, возившаяся с Гришей и Красоткой, подошла, поводила руками вдоль камзола, висевшего на мне балахоном, и он в меру плотно обтянул мою фигуру.

– Вот так уже лучше, – продолжила ворчать Марена.

В общем, провожали меня в своеобразной суете.

Вскоре пришли Борисса с Кайрой. Пухлая блондинка сообщила, что ее уже пригласили на свидание. И вообще, похоже, у нее появилась пара. Кайра в очередной раз спустила ее на землю, заметив, что это не доказано. Потом обе повздыхали на тему моего отъезда. Как здорово попасть в эту специализированную группу… И как здорово, что за меня будут состязаться, какая я популярная… И, конечно, самое восхитительное – что я целую неделю буду видеть прекрасного Великого и Ужасного.

На этих фразах я постаралась не покраснеть. К счастью, получилось. Но на подкорке вертелась мысль о том, как все обалдеют, если я вернуть парой Гарона. Наверняка это сочтут событием континентальной важности!

А вообще, конечно, жаль, что из знакомых в рощу едет только Гай. Узнав о моей поездке, он на правах отличника и моего куратора попросился в группу. И магистр Баурель ему не отказал.

– Все одно тут мне ловить нечего, – грустно вздохнул Гай. – Похоже, мои эманации ни на кого не действуют. Меня уже три девицы из эксперимента отправили в дальний лес за дровами. Эх… Вдруг моя пара будет на этой практике?! Ведь не зря судьба отправила тебя туда и я вынужден сопровождать тебя…

На следующее утро мы выезжали на магических автомобилях бертуари, о которых мне рассказал еще Коримэл. По внешнему виду они действительно походили на большие машины с огромными колесами и высокой посадкой. Внедорожники. Покрашены в разные цвета. Один такой бертуари вмещал до десяти человек, сиденья внутри располагались в два ряда – справа и слева, как в наших автобусах.

Я стояла со своим чемоданом возле Гая, а вокруг кучками переминались с ноги на ногу другие студенты-отличники, попавшие в группу. В общей сложности нас было человек двадцать, но ехать предполагалось на целых трех бертуари.

Время от времени Гай представлял меня кому-нибудь из ребят, они, конечно, интересовались мной. А еще больше… даже не Гришей, а Красоткой, которая то сидела на моем плече, то взлетала и делала круг. В отличие от Гриши она не привыкла столько времени проводить на человеческом плече.

Парней тут, кстати, было намного больше, чем девушек, и я слегка опасалась, как бы у меня не нарисовалась еще одна «истинная пара». А то кто знает, насколько я многогранная личность! Даже вздрагивала, когда Гай представлял мне очередного отличника.

Но бог миловал. Или пока миловал…

Вскоре пришел Баурель и велел нам с Гаем загружаться в красный бертуари, стоявший ближе всего к выезду на большую дорогу у выхода из Академии.

А Гарона все не было…. Неужели поедет отдельно?

А как же то, что он должен сопровождать меня? То есть находиться где-то поблизости.

Я с тоской поглядела на одну из тропинок, что вела на привратную площадь, откуда мы стартовали.

И тут, когда Гай потянул меня за руку, чтобы затащить в бертуари, ведь все остальные уже загрузились, на поляну быстро вышел Гарон.

Налегке, никакого чемодана или даже небольшого рюкзака у него не было. Брови сведены к переносице, чем-то явно озабочен.

– Поехали! – коротко бросил декан и направился к нашему «микроавтобусу». – Адептка Мошкина, чего ты застыла? Кустов никогда не видела? – усмехнулся он, заметив, как я старательно пялюсь на пышные кусты, чтобы не пялиться на него. – Поехали-поехали, в Серебристой роще тебе точно хватит и кустов, и деревьев. И болот с перветами.

Он бодро подтолкнул меня под локоть, и я буквально влетела внутрь бертуари, словно мне придали магического ускорения.

А в сердце опять растекалась золотистая радость.

Знать бы еще, чем так озабочен Великий и Ужасный, и мое счастье было бы полным!

Глава 18

Но когда речь идет о таинственном декане, счастье никогда не бывает долгим. Мои мечты, что сейчас он сядет рядом со мной и будет охранять всю дорогу, разбились моментально.

Гарон тут же шагнул вперед и сел возле Бауреля. Они сразу начали что-то очень тихо обсуждать. А меня Гай опять потянул за руку и усадил рядом с собой в середине «микроавтобуса». Слава богу, у окошка.

Расположившиеся рядом студенты тут же начали предпринимать попытки потискать Гришу с Красоткой. Перевешивались через спинки кресел, тянули руки…

Гриша достаточно охотно шел на контакт и громогласно оповещал всех и каждого в салоне, что он мальчик-красавчик. Красотка на людей поглядывала настороженно, отступала подальше по моей руке (царапая меня при этом) и периодически издавала какой-нибудь непонятный «чи-ри-ки-рик».

Студенты в который раз интересовались, как мне удалось приручить нелюдимую птичку, а я машинально отвечала, что приручила ее не я, а Гриша, и вообще виноват во всем эксперимент.

Я испытывала разочарование. Ни на что особенно не рассчитывала, но так хотелось, чтобы Гарон был полегче в общении. И чтобы сидел у меня под боком. Например, тоже мог бы поинтересоваться моей новой птицей! Его же заинтересовал в свое время говорящий попугай!

«Ну и пусть, – подумала я. – Если ничего не поможет – научу Красотку говорить. И это будет первая говорящая птица из этого мира. Тогда меня точно признают великим ученым, дадут местную Нобелевскую премию, а Гарон станет кусать локти, что вовремя не распознал такой талант. И не оценил такое сочетание красоты и интеллекта!»

Главное, чтобы у Красотки строение голосового аппарата подходило для человеческой речи. Ведь и попугаи в этом плане неоднородны. Жако, например, могут говорить даже лучше Григория. Очень по-человечески. А вот неразлучнику сложно болтать по-нашему просто из-за анатомических особенностей (а не то чтобы у них мозгов нет). Правда, с обычным «Привет!» они справляются неплохо.

В этот момент мы наконец тронулись. Машина поехала совершенно бесшумно. И вдруг в открытое окно донесся знакомый девичий голос:

– Меня подождите! Я тоже хочу в Серебристую рощу! Магистр Гарон, возьмите меня, пожалуйста!

Наш водитель резко затормозил. А мы все срочно открыли окна пошире и высунулись в них.

– Красотка! – крикнул Гриша.

Этим утром он выучил имя своей возлюбленной. Но подозреваю, что знал и обычное значение этого слова, потому что говорил явно о крохотной девушке, которая с небольшим чемоданчиком бежала за нашим бертуари.

И в этот момент я заметила, что Гай, сидящий возле меня, начал краснеть.

Одновременно покраснели еще два парня поблизости.

Гарон кашлянул в кулак, открыл дверь и высунулся наружу. Красиво нахмурился.

– Милесса, в чем дело? – строго поглядел он на свою секретаршу.

– Ах, магистр Гарон, – затараторила феечка. – Я внезапно ощутила, что мне очень хочется поехать туда с этой группой студентов. Позвольте мне! Я буду выполнять все свои обязанности, все бумаги у меня с собой.

– Что-то раньше ты не рвалась туда… – задумчиво процедил Гарон.

– Да, но сегодня утром я осознала, что никогда не была там. А ведь студенты рассказывают легенды об этой базе! Позвольте мне! Пожалуйста! – она разве что не топнула ножкой, чтобы добиться своего.

«Ребенок! Красивый, умный ребенок!» – подумала я про нее. Но вообще все это, конечно, немного странно…

– Ладно, залезай! – вдруг рассмеялся Гарон.

И изящная феечка, не воспользовавшись галантной рукой декана, впорхнула в «микроавтобус» со своим чемоданчиком.

Парни рядом со мной (включая Гая) стали похожи на вареных раков. Опустили глаза. Лишь самый смелый из них осмелился посмотреть на фею и сказать:

– Ээээ… Эммм… Хр… Мммм… Садись со мной, что ли!

– Нет, садись сюда! – тут же проснулась конкуренция в другом. – Тэй, топай отсюда, тут Милесса будет сидеть! Здесь самый лучший вид из окна! Ты должен уступить!

Вышеупомянутый Тэй с возмущением поглядел на соседа:

– Совсем с круба рухнул?! Может, сам место девушке уступишь?!

– Мальчики, не ссорьтесь! – безмятежно улыбнулась Милесса.

Окинула нас всех взглядом, задержав его на мне, моих птицах и Гае. Вдруг опустила глаза и тихо сказала:

– Я сяду вот тут, – возле нас с Гаем было свободное место. – Поближе к… птичкам.

– М-ми-ллесса, я рад тебя видеть! – выдавил из себя красный как рак Гай и больше не отводил он нее глаз.

– Соберись, тряпка! – прошептала ему я. – Ты ведь мог раньше с ней нормально разговаривать! Ну краснел, ну бледнел, но не заикался! Возьми себя в руки!

– А сейчас как-то совсем кроет, – прошептал мне куратор в ответ. – Значит, вот она – судьба! Я поехал с тобой, чтобы опять встретить ее! От судьбы не убежишь. Век мне страдать по ней…

Я вздохнула. Видимо, чтобы разрядить обстановку, щебетать с феечкой всю дорогу придется мне. Но я (разумеется, из дружеских чувств) приложу все усилия, чтобы включить Гая в непринужденную беседу. Хотя вообще-то предпочла бы прислушиваться, о чем болтают Гарон с Баурелем.

Кстати, сколько нам ехать?

Мы ехали уже три с половиной часа по пересеченной местности. Леса сменялись полями. Иногда можно было видеть черепичные крыши сел и маленьких городков. Драконы в небе не летали, так что пейзаж был иномировой, яркий, но не то чтобы очень уж фантастический.

Один раз Баурель даже раздал нам бутерброды и маленькие стаканчики с соком (неизвестно откуда взявшиеся).

И тут, когда мы въехали в очередной лес, Гарон вдруг рявкнул:

– Остановитесь! Ммм… пожалуйста.

И выглянул в боковое окошко. Его ноздри раздувались, словно он принюхивался.

– Ты тоже ощущаешь, любезный магистр декан? – достаточно громко произнес Баурель. – Эманации смерти. Где-то рядом.

– Тихо, магистр! – шикнул на него Гарон.

Оглянулся на нас и повел рукой, видимо, устанавливая полог тишины, как это делал Дренер.

– О, как интересно! Запах смерти! – обрадовался Тэй.

– Да не ори ты! – прошипела Милесса. – Когда это запах смерти был к добру?

– Вот именно! Все может оказаться хуже, чем просто приключение! – поддержал ее Гай. За время путешествия он освоился и увлеченно болтал с секретаршей. А у меня появилась возможность посидеть, глядя в окошко.

При словах «запах смерти» как-то нехорошо засосало под ложечкой. Помнится, на Земле я видела фильм с таким названием. И звучит это словосочетание не столько романтично, сколько зловеще.

Вскоре озабоченные Гарон и Баурель сняли полог тишины.

– Всем оставаться в бертуари, – строго сказал декан. – Я посмотрю, в чем дело. Это не территория Академии, но мы обязаны зафиксировать происшествие. Магистр Баурель останется с вами. И прошу без лишних вопросов, господа адепты. Возможно, это просто труп какого-нибудь дикого животного.

– Как же, как же… – скептически прошептала нам с Гаем Милесса. – Я, между прочим, тоже природный маг и все это чувствую. Там человек. Мертвый. Или люди. Бр-р…

Я была за то, чтобы остаться в бертуари и не нарываться на встречу с какими-либо трупами. Ни человеческими, ни трупами животных. А вот окружающие парни и две девушки, что были в нашей команде, разочарованно вздохнули.

– Ну ноги-то дайте размять! – взмолился тот парень – его звали Оли, – что пытался согнать Тэя с насиженного места ради Милессы. – Уже три часа едем! Магистр декан, ну мы никуда не пойдем от бертуари. Максимум – за кустики.

И, словно желая помочь ему, заорал Гриша:

– Какать! Какать хочу!

– Чири-ки-рик! – поддержала его Красотка.

Вообще-то это было самое важное высказывание из лексикона Григория. И означало оно, что дело плохо. Либо сейчас его желание будет удовлетворено над раковиной, либо… плакал мой чистый ковер!

– Магистр декан, простите! – крикнула я Гарону, выходящему из микроавтобуса. – Если не дать моим птичкам сходить в туалет, то, боюсь, они что-нибудь испачкают! Например, меня.

Несколько мгновений Гарон недоуменно глядел на меня. Потом рассмеялся. Даже морщина на лбу расправилась на несколько секунд.

– Ладно, адептка Мошкина и все остальные, можете выйти из бертуари. Не уходить дальше вон тех кустов. Магистр Баурель, отвечаете за этих оболтусов головой – если, конечно, они не свяжут вас по рукам и ногам. Тут уж я буду вынужден карать только их, – легкая усмешка.

«И все же у тебя есть сердце, – подумала я. – Ты не дашь погибнуть людям и птицам без туалета!»

И мы начали вылезать из бертуари.

Я велела Грише (и Красотке через него) не улетать далеко. А то от этой истории с «запахом смерти» как-то не по себе. Мы сгрудились возле микроавтобуса, Баурель стоял на страже поблизости.

Краем глаза мы видели, как на солидном расстоянии от нас остановились два других бертуари, и из них тоже высыпали адепты и сопровождающие преподавателей. Видимо, решили, что у нас «копчиковая стоянка»[2]2
  «Копчиковая стоянка» – земное выражение из туристического сленга, обозначающая остановку транспортного средства (машины, байдарки, катамарана и т. д.) с единственной целью – размяться и, может быть, отойти за кустики.


[Закрыть] и собрались присоединиться.

Гарон постоял, водя в воздухе носом, и уверенно направился к какой-то тропинке.

– И ведь никто не расскажет нам правды. Если там катастрофа… то есть что-то интересное, то мы никогда не узнаем, – вздохнул Тэй. – Никто ведь не думает, что мы уже третий курс и можем помогать!

– А ведь верно… – поддержала его Милесса и вдруг заговорщицки прошептала нам: – Подождите, ребята, я думаю, это можно исправить!.. Магистр Гарон! Магистр Гарон! Подождите меня! Я с вами! Я никогда не видела трупов! Мне интересно! – и бегом бросилась за Великим и Ужасным.

Тот уже скрылся за кустами, поэтому мы не видели, схватил ли он ее за шкирку. Видимо, нет, потому что никакая фея обратно к нам не вылетела.

Кстати, а почему бы ему и не взять ее с собой, если Милесса считается полноценным взрослым магом? Это с точки зрения половой и ментальной зрелости она маленькая, а с точки зрения магии – очень даже взрослая и обученная.

Отсутствовали они минут пятнадцать. Все это время Баурель как цербер наблюдал за нами. За кустики отпускал парами. А одной девушке, которая не желала идти туда в паре с подругой, пригрозил, что отведет ее сам. Угроза подействовала, она выбрала общество подружки.

А когда вернулись Гарон с Милессой, декан выглядел мрачнее тучи. На Милессе просто лица не было. Бледная, маленькие пальчики трясутся. Похоже, на всю жизнь насмотрелась на трупы. А Гарон не прогнал ее в воспитательных целях. Он такой.

При виде нее я толкнула Гая:

– Сделай то, что нужно! То, что хочется!

– Но… – начал Гай.

– Делай, пока кто-то другой не отважился! – рявкнула я ему в ухо (то есть заорала шепотом, привстав на корточки, потому как ухо у Гая очень высоко).

Гай тоже побледнел, сделал решительный шаг и своей здоровенной ручищей обнял Милессу за плечи.

– Ну все, все, я рядом, маленькая… – краем уха услышала я.

И мысленно похвалила друга. Половозрелая феечка или нет, а мужская поддержка ей точно сейчас не помешает. И Гай заработает себе плюсиков в карму.

– Грузимся! – мрачно скомандовал Гарон.

Одновременно напуганные и заинтригованные, мы полезли в бертуари. Гай буквально занес Милессу в него. В полной тишине мы тронулись. Даже Гриша молчал.

И вдруг тишину прорезал голос Великого и Ужасного. Похоже, декан решил все же поставить нас в известность, что там такое случилось.

– Господа адепты, ситуация оказалась сложнее, чем я думал. Найдено три женских трупа. Причина смерти неясна. Я уже сообщил властям, и дальше не наше дело. – Интересно, как это он сообщил властям, подумала я, но сейчас было не время гадать об этом. – К Академии этот инцидент, по-видимому, не имеет отношения. Однако с этого момента я объявляю режим повышенной осторожности. Территорию базы в Серебристой роще запрещено покидать без сопровождения преподавателя. Особенно это касается тебя, адептка Мошкина, – он вывернул шею и блеснул на меня глазами. – Тебе за территорию – только со мной. Все поняли? За неисполнение – отчисление с факультета.

– Поняли… – нестройным хором ответили мы.

– Может, и имеет, – тихо пролепетала Милесса. – Они все точно такие же…

– Такие же, как кто? – изумленно переспросил Гай.

– Ну, как те девушки, которых убивали рядом с Академией. Я картинку в газете видела. И эти очень похожи. Они как живые. Но при этом – совершенно мертвые. И все они…

Она вдруг осеклась и бросила испуганный взгляд в спину Гарона.

– Нет уж, Милесса, сказала «А» – говори и «Б», – потребовала я, видя, что она явно вполне пришла в себя после созерцания трупов.

Милесса опустила взгляд, раздумывая. Но тут вмешался беспардонный Оли.

– Что, все три тоже попаданки?! – удивленно переспросил он.

К счастью, не очень громко. Гарон вроде бы не услышал.

А я застыла с раскрытым ртом.

– Инте-р-р-есно! – вмешался Гриша.

Я проигнорировала его. «Что, все три тоже попаданки?!» – эхом звучало у меня в ушах. В данном контексте это не столь интересно, сколь страшно!

То есть получается, все эти девушки, которых убивали за пределами Академии, но недалеко от нее, были из других миров? Кто-то прицельно убивает попаданок. Причем каким-то странным образом, неизвестным даже ученым из Академии.

Нехорошие мурашки снова пробежали по спине. Вот ведь! Знала, что какая-то подстава будет! И – пожалуйста!

Подстав даже две. Первая – избыточное количество женихов.

Вторая – угроза смерти. Ведь теперь понятно, почему Гарон взялся сам обеспечивать мою безопасность. Ясно и почему поехал в Серебристую рощу.

«Самоуверенный, однако, мужик, – подумалось мне. – Ведь не уследит – убьют меня и… наверное, будут какие-нибудь проблемы с земной администрацией…»

Но прежде нужно разобраться.

Ребята вокруг отводили глаза, на Оли активно цыкали и называли идиотом. Гриша, которому нравилось слово «идиот» на любом языке, повторял местный вариант.

– Нет, а что?! – возмущался Оли. – Я же не знал, что она не в курсе!

– По-моему, все слышали распоряжение не пугать вновь прибывающих попаданок всякими слухами! – набрасывался на него Тэй.

– Ребята, спокойно! – взяла себя в руки я. – Просто прошу с этого места подробнее. Мне, знаете ли, нужно сориентироваться в ситуации.

– Ну чего уж теперь… – пробубнил Гай. – В общем, тут и рассказывать нечего. В последний год стали убивать попаданок. Именно женщин, больше – молодых. Неважно, адептки Академии они или еще кто-то. Если убивают адептку, то всегда – вне стен Академии. Видимо, потому что она хорошо защищена. Убивают странно, неизвестным образом, причем тела находятся в каком-то своеобразном омертвении. Как Милесса сказала – они словно живые, гниения нет, но и жизни в них нет тоже. Следы магические или еще какие-либо – отсутствуют. Так что следователи даже самого высокого уровня не могут провести экспертизу. Ну и все, собственно говоря. Чего тут еще рассказывать. По правде говоря, мы за тебя волновались, пока не выяснилось, что тебя охраняет сам Гарон.

– А он что, Господь Бог, что ли?! – вспыхнула я. – Его охрана – полная гарантия безопасности?

Может, и зря. Потому что я уже не раз убедилась, что следит за мной Гарон хорошо и появляется всегда в нужный момент. Правда, опасности до сих пор были игрушечные.

– Нет, не Господь Бог, конечно. Он просто… – И Гай осекся, бросив настороженный взгляд в спину Гарона.

А Милесса слегка ткнула его крошечным кулачком.

К счастью для моего куратора, Гарон был полностью увлечен беседой с Баурелем под пологом тишины. Может, и звукоизоляцию снаружи поставили, чтоб их не отвлекали от важного обсуждения.

– Просто что? Великий и Ужасный? – ехидно переспросила я.

Что-то после новостей о загадочных убийствах меня распирало агрессией к этому миру и его сюрпризам. Очарование декана тоже отступило, на него я сердилась, может, даже больше, чем на всех остальных и все остальное.