Текст книги "Любовь по науке, или На практику в другой мир"

Глава 34

Поцелуй Дренера был другим. Острым, хищным, дракон властвовал и присваивал меня этим поцелуем. Но в нем было столько восхищения моей близостью, столько глубокой страсти, что это не пугало. Я обняла его и тоже немного ответила на поцелуй.

И снова поцелуй не желал прекращаться. Принц драконов крепко обнимал меня, жадно бродя руками по моей спине, талии. А в какой-то момент его губы скользнули мне на шею, и тут…

И тут я поняла – сейчас или никогда!

Нужно срочно отстраниться и остановить его. Потому что, признаюсь, мое сердце и тело откликались даже сильнее, чем на поцелуй Дэрета. А время уже выходило – помнится, тигра я приструнила раньше.

– Дренер, хватит!

– Ммм? Моя истинная….

– Да стой же ты! А то птиц своих вызову и они опять тебя поклюют!

Не знаю уж, что сработало – страшная угроза или мое отчаянное сопротивление. Скорее всего просто Дренер, как и все истинные, не мог всерьез применять силу вопреки моей воле.

Он нехотя отпустил меня и пылающим взглядом посмотрел сверху вниз:

– Почему это я должен перестать целовать свою истинную, если этот оборотень целовал?! Объясни!

– Потому что он целовал меня один раз и недолго! – ответила я и опять изложила свои соображения по поводу чистоты эксперимента: – Иными словами, если мы продолжим целоваться, то с оставшимися кандидатами я тоже буду целоваться дольше.

– Так не пойдет! – коротко бросил Дренер. – Они не получат больше, чем я. Присаживайся, хитрая моя истинная!

И снова отодвинул мне стул, мгновенно превращаясь во все того же светского льва. С самообладанием у него оказалось лучше, чем у тэрина. Не потребовалось обращаться, чтобы унять желание.

– Что же, признаюсь, мне все это не нравится, – сообщил он, наливая себе и мне новую порцию сока. – Однако не вижу смысла терять время, возмущаясь этой унизительной ситуацией. Давай лучше обсудим, где и как мы будем проводить наше бракосочетание. И где мы будем жить у тебя на Земле. Я намерен арендовать, а после приобрести особняк где-нибудь у воды. Тебя это устроит?

– Бракосочетание? – я удивленно подняла брови, игнорируя «особняк». – Ради вида на жительство, как ты и планировал? Не беспокойся, Гарон обещал позаботиться, чтобы мой избранник получил его вне зависимости от официального бракосочетания.

– Я знаю это. Просто полагаю правильным немедленно пожениться, как только твой выбор падет на меня. Как я уже говорил – ты будешь моей настоящей женой. Я не позволю себе унизить свою истинную внебрачной связью.

– Чего, правда, что ли? – удивилась я.

– Несомненно, – принц, конечно, немного красовался своим благородством, но говорил явно искренне.

«А ведь в этом что-то есть», – подумалось мне.

Все же принц – он всегда принц. Даже если он – дракон, молодой, наглый, горячий и слегка меркантильный. А еще – немного (или много) позер. Несмотря на это, в нем присутствует какое-то врожденное благородство. Он может разбивать сердца девушкам, как множество принцев до него и как это будет происходить всегда, пока девицы влюбляются в шарм властного наглого и высокопоставленного мужчины. Но готов сразу жениться, как только встретил свою истинную избранницу. Потому что для него не жениться означает унизить ее честь.

А ведь никто больше так открыто не говорил со мной об официальном браке. Тем более – не настаивал на нем.

Хотя нет. Гарон открыто назвал меня своей невестой.

– По правде, я не планировала сразу выходить замуж, – сказала я искренне. – Но, возможно, ты прав.

– Конечно, прав, – улыбнулся принц. – Давай я расскажу тебе, как это будет?

Остаток свидания мы с Дренером на редкость приятно поболтали. В основном говорил, конечно, он. Рисовал в деталях картины нашей совместной жизни. Весьма интересной, кстати. На Земле принц действительно планировал сделать политическую карьеру (уверена, драконьи способности обеспечат это!) и дать мне возможность стать высокопоставленной богатой женщиной. Мы будем путешествовать по всему миру, а в остальное время жить в своем особняке с белыми колоннами.

– Может, тебе тогда лучше делать карьеру музыканта?! – лукаво поглядела на него я. – Ты очень здорово играл на ударной установке во время конкурса!

– Тоже вариант, – подмигнул мне Дренер.

Так, незаметно, и это свидание подошло к концу.

– Все, что нужно, чтобы наши мечты сбылись, – это чтобы ты сделала верный выбор, – напутствовал меня хитрый принц и галантно открыл передо мной дверь.

А в следующей комнате меня ждал Гарвер. Надежный, сильный и теплый.

Комната Гарвера тоже отличалась от остальных. Дракон наколдовал здесь интересную атмосферу, и она напоминала хрустальный, сияющий грот. Приглушенный свет лился от голубых звезд, что усеяли свод.

В общем, очень красивая иллюзия.

А в центре комнаты горел костер. Языки пламени плясали над полом, не касаясь его, витали в воздухе. Мне стало интересно, греет ли этот магический огонь. Хотела подойти, но уже заметила Гарвера.

Дракон сидел в кресле наискосок от костра и пристально смотрел на меня. Тепло, даже горячо, но при этом как-то бархатно.

Вот такой он и есть. Горячий и бархатно-мужественный, подумалось мне. И, конечно, это мне тоже импонировало. Даже больше всего остального, с чем я столкнулась сегодня – острый ум Дренера, юная страсть и непринужденность Дэрета.

По крайней мере, я знала, что Гарвера действительно можно выбрать и прожить с ним всю жизнь. И это будет хорошо. Откуда знала? Нет, не с его слов. Говорить влюбленный мужчина может все, что угодно. Чтобы понимать это, моего скудного жизненного опыта хватало.

Я просто чувствовала это сердцем.

И Гарон чувствовал. Поэтому и ревновал к Гарверу по-настоящему.

Где-то в душе тут же засосало тонкой болью. Болью невозможности иметь все и сразу. Болью невозможности выбрать и Гарвера, и… и кого-то еще.

Он заботился бы обо мне и всей глубиной своей необъятной драконьей души принимал мою благодарность за это. Катал бы меня в поднебесье. Жизнь с ним была бы одновременно очень интересной и очень комфортной. Потому что с Гарвером хорошо, тепло и надежно. А порой он показывал бы мощь своего драконьего разума и драконьей силы, и я никогда не теряла бы к мужу уважения – это тоже очень важно!

– Огонь настоящий, просто драконий. Может гореть на нашей энергии. Ведь откуда иначе берется огонь, что мы изрыгаем в сражении? – заметив, что я задумчиво гляжу в пламя, пояснил Гарвер. Как будто мысли прочитал. Правда, только ту их часть, что касалась огня. – Быстрый каскад реакций организма, но для них нужно питание. А питание – это наша драконья энергия.

– Но зачем ты себя истощаешь ради такой ерунды?! – возмутилась я его расточительству, кивнув на костер.

– Во-первых, наша встреча наедине – это не ерунда, – серьезно сказал дракон. – Возможно, это самое важное, что происходило со мной за последнее время. А во-вторых, никакого истощения. Представь себе, сколько энергии мы тратим в драконьей ипостаси, чтобы создать хотя бы один поток пламени? Раз в десять больше, чем я потрачу за час на этот небольшой огонек. А ведь в настоящем драконьем сражении мы можем изрыгать пламя до сотни раз! И не чувствовать никакого истощения.

– Ладно, успокоил! – улыбнулась я. – А тебе приходилось принимать участие в драконьих сражениях? – мне стало действительно интересно.

– Признаюсь, да, – ответил Гарвер, продолжая обволакивать меня горячим бархатным взглядом. – Когда я только-только стал свободным драконом, у драконов приключилось нечто вроде государственного переворота. При всей нашей любви к уединению от собратьев нам, свободным драконам, не все равно, что творится у остальных. Я и еще несколько свободных выступили на одной из сторон. Тогда-то мне и пришлось сражаться. Незабываемый опыт. И такое веселье! Вот когда можно выпустить свой жар на волю! – рассмеялся Гарвер.

А мне представилось, как Гарвер летит в поднебесье, изрыгает пламя и магию, сражаясь с парочкой других драконов. Опасное, хищное, драконье, мужское зрелище. Потрясающее и чем-то чарующее.

– А Гарон тоже сражался? – неожиданно для себя ляпнула я.

– Вот у него и спроси! – блеснул глазами Гарвер. – Я стал лучше относиться к вашему декану. Но не собираюсь портить наше с тобой свидание разговорами о нем. Иди сюда… – Гарвер протянул мне руку, и я как зачарованная взялась за нее.

В следующий миг он сделал ловкое и очень плавное движение, и я оказалась у него на коленях.

– Что ты делаешь! Так нельзя! – возмутилась я. Хотя на коленях у Гарвера было очень удобно. А его близость чаровала и успокаивала одновременно. – Свидания должны быть примерно одинаковыми!

– Не думай об этом. Расслабься. Отдохни. Я достаточно владею собой, чтобы ты могла не опасаться, – прошептал мне на ухо Гарвер. По телу побежали приятные теплые мурашки. – Прочувствуй это. Вот это наше. Мы можем делать все что угодно на свидании. И это будет отражать наши истинные чувства. И бейария среагирует как надо.

«А может, он и прав, – пронеслось у меня в голове. – Ведь то, что мы делаем, – следствие того, чего нам хочется, чего просит наша душа. Это сплетение наших чувств. И именно это считывает бейария».

Выходит, я зря так ограничивала парней?

Но, с другой стороны, я и не хотела с ними большего, чем позволила.

Господи, как все сложно-то! А тело среагировало само. Я ощутила, что непроизвольно расслабляюсь в руках Гарвера, полулежа у него на коленях. Что мне становится хорошо, спокойно, даже сладко.

– Вот так уже лучше, – красиво улыбнулся дракон и почему-то провел рукой вдоль моего тела, не касаясь, но я ощутила, словно какой-то поток пробежал по мне.

– Что ты делаешь? – удивилась я.

– Смываю их энергетику и запах, – прошептал мне на ухо Гарвер. – Слишком ощущается, что ты недавно, хм… общалась с этими детьми. А я хочу, чтобы сейчас нас было только двое.

– Да, кстати, Гарвер, – я приподнялась и заглянула ему в глаза. С ним можно быть откровенной. Не нужны провокации или что-нибудь еще. Он и страстный мужчина для меня, и словно отец, которому дочь может бесконечно доверять. – Ты можешь меня поцеловать. Но только один раз, как все.

– Не хочу слышать про всех! – блеснул глазами дракон. Но тут же снова стал бархатно-мужественным. – Хорошо. Один раз, если ты сама не попросишь больше.

Он мягко развернул мое лицо к себе, большая горячая ладонь задержалась на моей щеке. Несколько мгновений всматривался в мои глаза, а у меня сердце забилось чаще.

Сейчас меня поцелует настоящий мужчина. Не мальчик-ровесник, не юный оборотень, а настоящий зрелый мужчина, у которого за спиной сотни (знать бы сколько) лет! И, наверное…

Додумать я не успела. Все растворилось, когда горячие губы Гарвера коснулись моих.

Его поцелуй был обволакивающим. Обволакивающим безусловной любовью и страстью. И тем и другим. Глубоким пьянящим желанием и томной бархатистой нежностью. Нежностью сильного мужчины, касающегося хрупкого цветка.

Я хотела слегка ответить на поцелуй, как с парнями. Но не поняла вообще, ответила ли на него. Потому что разум отключился. Душа и тело, жаждущие этой мужественной нежности, жили своей жизнью, отдавались, погружались, растворялись… А разум сдал позиции и замер в уголке.

И я никак не смогла бы закончить этот поцелуй, потому что мои руки не желали упираться дракону в грудь. Они обвивали его шею, сами собой бродили по его плечам. Касались густых черных волос – с наслаждением, как касаются своего единственного мужчины.

Потому что я не могла оторваться первой.

Но медленно, постепенно поцелуй пошел на спад. Гарвер слегка отстранился, а потом положил мою голову себе на плечо и прижал рукой.

«Гарвер, поцелуй меня еще!» – пронеслось у меня везде. В душе, в теле. Даже в разуме, который, выплывая из тумана, пытался взять реванш.

Но, видимо, все же ему этот реванш удалось взять.

Скажешь так – и все будет решено. Ты точно, с полной гарантией выберешь Гарвера. Не дашь шанса никому другому. А потом… можешь пожалеть, как бы хорошо с ним ни было, Гарон несбывшейся горькой тенью будет стоять у тебя за спиной. Как это было у Таратты. И я не могу, не имею права повторить ее ошибку! Я должна хотя бы дать ему… им шанс!

Тем более что осталось всего несколько часов до того мгновения, когда я оглашу свое решение.

– Один раз – для чистоты эксперимента! Все! Я так решила! – почти простонала я, поглядев Гарверу в глаза.

И, мягко высвободившись, встала.

Гарвер неохотно отпустил меня, и я почувствовала себя осиротевшей. В его объятиях было тепло и надежно, а сейчас меня охватил неожиданный холод, я ощутила себя маленькой и беззащитной вне кольца его рук.

– Давай обсудим, чем ты будешь заниматься в моем мире, если я выберу тебя, – срывающимся голосом предложила я.

– Меня восхищает твоя сила воли. Мы ведь действительно истинные, – очень искренне, хриплым голосом произнес Гарвер. – И ты сильней меня. Мне самому намного сложнее хотя бы миг держать дистанцию. Впрочем, я уже привык к этой пытке.

Он встал, подвинул кресло себе и мне. Так, чтобы мы сидели возле волшебного костра, как у камина.

– Присаживайся. Да, разумеется, у меня есть планы. Было бы неразумно не продумать это. Ты задала правильный вопрос, – легкая усмешка. – Думаю, я не буду работать на ваше или какое-либо другое государство или какую-либо организацию. Слишком ценю свою личную свободу. Золото и драгоценные камни ценятся во всех мирах, а их у меня достаточно. Думаю, я возьму с собой какую-то часть. Это обеспечит нас на всю жизнь. Что касается дела… – Гарвер улыбнулся, предвосхищая мой вопрос: «Но тебе ведь нужно будет чем-то заниматься! Вряд ли ты захочешь быть просто богатым бездельником! Вон, даже Дренер решил, что ему нужно дело жизни – политическая карьера!» – Думаю, я займусь тем, чего давно просит моя душа. Творчеством. Скорее всего попробую создавать духи и другие ароматические смеси. Мне всегда это нравилось.

У меня просто отвисла челюсть.

– Потрясающе! – прошептала я. – Мне нравится этот план! Думаю, ты сможешь основать свою марку духов!

– И назвать ее «Мария», – с улыбкой ответил дракон.

Время прошло незаметно. Чуть позже мы выпили сока (есть-то уже не хотелось!), сидели у костра и разговаривали. Обо всем. Гарвер рассказывал мне о своей жизни свободного дракона. Я – о своей учебе, родителях и друзьях. Было очень хорошо и комфортно.

А когда заглянул Дарбюр, чтобы оторвать нас друг от друга, мне казалось странным, что нужно расставаться. Словно для нас с Гарвером естественно быть вместе, а не по отдельности.

Я поглядела на дракона как-то неуверенно. Будто просила благословения на следующее свидание.

– А вот мою энергетику пусть Гарон смывает с тебя сам. Я ему облегчать задачу не буду. Пусть помучается, – коварно усмехнулся Гарвер вместо прямого ответа.

И я вышла в коридор, понимая, что сейчас увижу Гарона. А он увидит меня – пропитавшуюся Гарвером, как губка.

Глава 35

Я ощутила волнение. Вызывать острый приступ ревности у Гарона совершенно не хотелось, потому что это может испортить наше с ним общение. Возможно – последний час, что мы с ним проведем наедине.

Да и вообще теперь я чувствовала себя так, словно целых три часа изменяла мужу с разными мужчинами. А теперь мне с этим самым мужем предстоит встретиться. Более того – этот муж не дурак, не слепой и не глухой. И даже не капитан дальнего плавания.

В голове заметались мысли, не попросить ли Дарбюра «почистить» меня, как это сделал Гарвер. Ведь сама я таким приемом еще не владела, это вам не срочное выращивание листьев на сухом дереве (то, что у меня получалось лучше всего!).

Но ученый во мне победил. Вернее, победило чувство справедливости.

Почему я должна чиститься для Гарона, если Дренер и Гарвер получили меня, пропитанную чужой энергетикой? Будет кривить нос – пусть сам и чистит. Гарвер прав.

Я старательно убедила себя в этом, но в сердце притаилось волнение. Какое-то странное интуитивное чувство.

А может, просто привычное волнение влюбленности, что я обычно испытывала при встрече с Гароном. В последнее время оно стало меньше. Но еще жило в моей душе – далеко, глубоко. На подкорке.

Когда Дарбюр закрыл за мной дверь в комнату Гарона, в первый момент я остолбенела.

Тут никого не было.

Почти темно, лишь свечи везде. Горят красиво и уютно. Обычный столик и кресла. И тишина, пустота.

Что же, выходит, он решил сойти с дистанции?

А говорил, что любой из них готов завтра же отправиться со мной на Землю! Может, имел в виду кого угодно, но не себя?

И ведь это можно понять. Парням и Гарверу практически нечего терять в этом мире. Более того – парни на Земле могут получить бесценный опыт, все возможности для развития. Вон, Дренер целый план придумал. Гарвер теряет лишь привычный образ жизни, свою пещеру и возможность обращаться когда угодно (на Земле же нельзя будет просто так каждый день превращаться в дракона), а кое-что – наоборот, приобретает. Например, возможность заниматься творчеством. И меня.

А вот Гарону есть что терять. Он – декан факультета. И даже подумывал вернуться на ректорскую должность. К тому же я подозреваю, что нынешний ректор из людей во многом слушается бывшего, то есть Гарон подрабатывает «серым кардиналом». У него есть статус в государстве и в сообществе драконов. Под его охраной находится какая-то территория. Он повязан с этим миром! И неудивительно, что он решил выбрать его! Свой мир. И свою устоявшуюся интересную жизнь.

Но это так больно! Так невыносимо больно…

Я замерла, сглатывая слезы.

А губы сами собой прошептали:

– Но как же это некрасиво – просто не прийти на свидание! Неужели он думает, что я не поняла бы его, скажи он мне прямо?

Я закусила губу, чтобы не зареветь в голос.

Подозревала в «предательстве» Дренера. А предателем оказался тот, кому я доверяла. В чью защиту верила. Тот, кто, в конце концов, спас мне жизнь!

«Вот именно, – подумала я. – Спас – и решил, что этого достаточно. Пусть кто-то другой идет со мной на Землю, тот, кому нечего терять».

Слезы полились рекой.

И в этот момент послышалась музыка – та самая мелодия, которую Гарон играл на конкурсе. Дракон в темном костюме, расшитом серебром, шагнул из темноты.

Черная одежда, смуглая кожа, черные волосы… вот я и не заметила его сразу, за несколько секунд успев проиграть внутри целую трагедию. Вот дурочка!

– Кажется, ты опять плачешь, будучи со мной, – сказал Гарон, протягивая мне руку. – А я всего лишь настраивал инструменты, чтобы не подвели в самый важный момент, – он улыбнулся и указал рукой в угол.

Там стояло несколько музыкальных инструментов, из которых лилась «наша» мелодия. Гарон в отличие от остальных обеспечил живую музыку.

При свечах это было действительно романтично.

Я хлюпнула носом и искренне сказала то, что думаю:

– Я такая дурочка.

– Ну что ты, это я дурак, – ласково улыбнулся Гарон и протянул мне ладонь, приглашая на танец. – Одевшись в черное, мне не следовало прятаться в тени. Мне вообще не следует больше этого делать. Потанцуем? Я хотел начать наше свидание с того, на чем окончилось предыдущее. С того, что нам испортили некоторые события…

Я с глупой улыбкой, смешавшейся со слезами, кивнула, и Гарон мягко заключил меня в объятия. И, конечно, я тут же машинально уткнулась ему в грудь лицом, словно отдавая ему все свои слезы, боль и сомнения. Опираясь на него, как хочется опираться на любимого мужчину.

Гарон положил большую теплую руку мне на затылок, прижал к себе и очень медленно повел.

Снова в его объятиях ощущались счастье и покой. А границы, разделявшие нас и резавшие мне сердце, растворились.

– Не понимаю, почему ты готов уйти со мной… – искренне прошептала я, не вполне уверенная, что он услышит. – Тебе ведь в отличие от них действительно есть что терять. Академию, например. А мы даже не истинная пара…

Гарон крепче прижал к груди мою бедовую голову.

– Потому что я люблю тебя, – серьезно ответил он. – А любовь важнее всякой ерунды. Если уж она важнее истинности, то и Академия не может с ней конкурировать.

Я не видела, но ощутила, что он криво улыбнулся. Ох уж эта его улыбка!

Потом мягко, медленно поднял мое лицо рукой и…

Нет, не поцеловал. В смысле – не поцеловал сразу. Сначала подхватил меня на руки, и его мужественное лицо оказалось в опасной чарующей близости от моего. Мир поплыл, остались лишь его глаза, в которых я тонула, как в бездонном небе. Его твердые черты, в которые, казалось, собралась вся Вселенная. В точку. В единое целое.

И только тогда нас закрутило. Губы Гарона накрыли мои, и мы с ним тоже обратились этой точкой. В которой сходится все.

Я думала, что уже не может быть лучше, чем с Гарвером. Но я ошибалась… Гарвера я могла хотя бы сравнить с другими, понять, каков его поцелуй. Сейчас же определений и сравнений не осталось вообще.

Казалось, перестань Гарон целовать меня, и мир рухнет, исчезнет. Потому что именно в таком порыве рождаются звезды и миры. В единстве двух существ – очень разных и в то же время в чем-то очень похожих.

Как мы с Гароном.

Лишь одно я могла сказать точно. В этом поцелуе была любовь. Нежная и исступленная. Ласковая и страстная. Сильная и тихая. Противоречивая, но единая в своих противоречиях.

Выплывала я долго. Очнулась, лишь когда услышала:

– Ну, вот и все, теперь его нет, – и рука Гарона (он так и держал меня!) каким-то немыслимым образом изогнулась, ласково легла мне на щеку.

– Кого, где… О чем ты?! – растерянно прошептала я.

Не знаю уж, кого там нет. Вот сейчас точно все на месте! Сейчас, когда я в его руках, знаю, что он любит меня, и больше нечего бояться. Когда все стало просто и понятно.

– Да кого? Гарвера, конечно, – усмехнулся Гарон. – Он сделал все, чтобы хорошо наследить в твоей энергетике. Но сейчас здесь больше ничего не осталось.

– Так, подожди, ты все же «почистил» меня? – мир вновь стал резче, лицо Гарона выплыло из сладкого тумана.

– Само почистилось. Даже удивительно, учитывая все входные данные, – он ласково зарылся губами в мои волосы. Потом спустился ниже, явно собираясь целовать меня дальше.

– Погоди! – я собрала в кулак остатки воли, подпитываемой любопытством. – Теперь у нас собеседование. Да-да, я собеседую всех кандидатов. И поцелуй позволен только один.

«Проклятье! Почему только один?!»

– Кем это позволен? – улыбнулся Гарон. – Условия эксперимента позволяют делать что угодно. Даже если ты решила, что так нельзя. И к лучшему – это дало тебе повод держать дистанцию с ними. Я же знаю, как все обстоит на самом деле, и собираюсь целовать тебя, пока тебе не надоест. И я не истинный, чтобы спрашивать разрешения! – хрипловато закончил он, щекоча дыханием мое ухо, от чего восхитительные мурашки заставили тело изгибаться и изнывать прямо у него на руках.

«Ах, да, он же не истинный. Бейария вообще не должна на него среагировать. Никак. Он-то может целовать меня сколько угодно!» – пронеслась в голове спасительная мысль. Потому что я и сама не могла устоять.

Додумать я не успела. Солнечная молния сверкнула в сердце, и вот уже Гарон целует меня снова. Упоенно, страстно. И я отвечаю так же. Вернее, мои душа и тело отвечают, окончательно отправив разум в отставку.

Порой он отрывался от моих губ, чтобы покрыть поцелуями шею, и сквозь скручивающие меня наслаждение и желание я слышала то, чего уже не чаяла услышать. Словно где-то внутри у Гарона прорвало плотину, и поток его чувств заструился свободно и просто:

– Машенька… Девочка моя любимая… Самая нежная… Ты сводишь с ума… Я… я не могу без тебя… Проклятье! Счастье мое…

– О господи! – простонала я в какой-то момент. – Я ведь тоже люблю тебя! И мне все равно…

Мы оба с Гароном знали, что именно мне все равно.

…Мы еще долго целовались. А потом все же перешли к «собеседованию». Гарон сел в кресло со мной на руках и невероятным усилием воли заставил себя отрешиться от моей близости. Серьезно спросил, что я хочу знать.

– Ну, для начала… – хитро улыбнулась я. Теперь я могла быть с ним совершенно такой, какая я есть. Это получалось легко и естественно. А потому проснулись мои природные игривость и лукавство. – Ты видел, что я пришла к тебе вся в Гарвере… Неужели совсем не ревновал?

– Да я чуть не сошел с ума! – воскликнул Гарон. – Хотел сломать стену и прикончить его на месте. Но… видишь ли, я уже подготовил себя к этой пытке. Я знаю, что ты можешь выбрать его. И я приму это, если ты будешь уверена, что для тебя так лучше.

Хм… А ведь это тоже любовь. Все они хотят меня для себя. Но только Гарон готов через боль и ревность отпустить меня к другому, если это для меня большее благо, чем быть с ним.

Как же я раньше не видела и не ощущала этого?!

Даже когда он прямым текстом сказал мне тогда в ресторане, что страшно ревнует, что хочет победить в отборе, но ему важнее, чтобы я выбрала правильно. Так, как лучше для меня. И холоден да сух он был лишь поэтому.

Он ведь тогда все объяснил мне. Почему я не поняла?

Почему я тогда не осознала в полной мере, что это любовь?! Может, потому что в такую любовь – широкую, сильную и жертвенную – сложно поверить? И особенно сложно поверить, что подобную любовь может испытывать к тебе сказочный дракон, невероятный мужчина, словно из книжки в жанре фэнтези.

А может, просто стоило раньше поцеловаться? Это все расставило бы по местам.

– Почему я раньше этого не понимала… – прошептала я, опустив голову Гарону на плечо. Словно он по умолчанию знал все рассуждения, что пронеслись у меня в голове.

– Потому что я не давал понять, – серьезно ответил Гарон. – Чтобы чаша твоих весов не качнулась преждевременно. Это сейчас больше нет времени ходить кругами.

– Сложно было? – с сочувствием спросила я.

– Очень, – коротко усмехнулся Гарон. – Не думал, что влюблюсь как дракончик, едва вставший на крыло. И что придется так филигранно…

– …водить меня за нос? – я шутливо укусила его за ухо.

– А-х! Не делай так! Это просто лишает последних остатков самообладания… – хрипло простонал дракон. – Не так уж и водил! Еще вопросы? Только перестань это делать… Я не железный, даже если тебе так кажется!

– Сколько тебе лет?

– Двести пятьдесят два, – не моргнув глазом сообщил Гарон. – Я молодой дракон, если ты об этом.

Ну да, если учесть, сколько они живут, это даже не зрелость. Но все равно цифра прозвучала внушительно для земной девушки.

– Тогда у меня вопрос. А как мы поступим с тем, что я состарюсь и умру на несколько тысяч лет раньше, чем ты?

Гарон вздрогнул и серьезно поглядел на меня.

– Думаешь, я не думал об этом? К этой пытке я приготовился. Нет, не к пытке, что ты будешь стареть, – это ерунда. Если тебя, как всех женщин, волнует грядущая старость, то все решается магически. Но даже магия не может дать людям драконью жизнь! Проклятье! Ты стала магом, и магия внутри тебя даст нам лет триста. А потом… Я не нашел другого выхода, любимая. Кроме одного. Я проживу пытку, а затем… найду твое новое воплощение. И буду надеяться, что ты не родишься мальчиком, – видимо, чтобы не расстраивать меня, лукаво улыбнулся он.

– А что, так можно? – удивилась я.

– Не знаю. Но я намерен найти. Потому что другого выхода не вижу. Его просто нет.

Гарон замолчал, и я тоже.

Господи, да что со мной такое…

Я совершенно не понимала прежде, насколько решительно он настроен. Это же нужно придумать – найти новое воплощение. Реинкарнацию, то есть. И не сомневаться, что сделает это. Более того – не сомневается, что через триста лет ему захочется мое воплощение искать.

Интересно, а что сказал бы Гарвер? Зря я его не спросила. Дренер про сроки жизни, вероятно, не думает. А вот свободный дракон не мог не задаваться таким вопросом.

«Да какая разница, – подумалось мне. – Все одно – ничего круче сказанного Гароном он бы не ответил».

И тут словно что-то щелкнуло во мне. Заноза, подспудно коловшая сердце, вдруг дала о себе знать.

– А может, я умру, а ты наконец встретишь свою истинную пару… – вдруг ляпнула я. – Или даже встретишь ее при моей жизни. Что тогда? Ты ведь дракон, для вас это свойственно.

– Любительница сложных вопросов, – улыбнулся Гарон, вглядываясь в мое лицо. – Ты же знаешь, как я отношусь к истинности. Мне наплевать на нее…

– Не-е-т! Тебе именно что не наплевать! Она для тебя – кость в горле. Ты изначально все и затеял, чтобы доказать, что любовь важнее истинности. Но, вспомни, ты все же признаешь ее силу. Ты даже готов отдать меня истинному, если я так решу! Поскольку знаешь, что истинность – гарантия счастливых отношений. Что люди с гарантией друг другу подходят. И я думаю, ты просто не знаешь силу истинности, поэтому так самоуверен! А не знаешь, потому что еще ее не встретил!

– А я не вижу разницы! – Гарон тоже распалился. – Ты сводишь с ума их – и сводишь меня! Каждый из них хочет идти с тобой на Землю – и я хочу! В чем разница? Чем мы с тобой хуже, нежели ты с любым из них?! А если уж я встречу истинную, то, поверь… – он начал успокаиваться. – Вот смотри, у тебя их целых четыре. Причем один из них, – Гарон на секунду помрачнел, но тут же взял себя в руки, – прямо весь такой истинный-истинный. Воплощение комфорта для тебя. Но тебе все равно со мной лучше. И ты склоняешься – я знаю – выбрать нас с тобой, а не союз с кем-то из них! Неужели ты думаешь, что если когда-либо появится какая-нибудь моя истинная, то я буду вести себя по-другому? Что я не смогу разобраться и выбрать истинную любовь, а не истинный комфорт? Поверь, я смогу.

Я вгляделась в его лицо. Глаза Гарона полыхали, он явно хотел, чтобы я доверилась до конца, отмела все эти сомнения.

– Ладно, – вздохнула я.

– Что ладно? – настороженно переспросил дракон.

– Ладно, поверю, что все так, как ты говоришь. Ты прав. Видишь, я могу быть покладистой.

– Я, кстати, тоже. Неожиданно, да? Проклятье, Маша, милая! У нас заканчивается время.

Не знаю, как Гарон это узнал, на часы он не смотрел. Я вздрогнула. Мне что, сейчас придется расстаться с ним?! Невероятно.

Он приблизился, чтобы не терять времени даром и поцеловать меня снова, но я пискнула:

– Погоди, последний вопрос на собеседовании! Я должна знать, я у всех это спрашиваю! Чем ты займешься на Земле?

Гарон рассмеялся и слегка отпрянул.

– Резонный вопрос! Думаю, ты понимаешь, что зарабатывать на жизнь мне не придется. Смогу перевести средства из своего мира на Землю. Чем заняться, вопрос тоже не стоит. Думаю, освою естествознание вашего мира, вашу науку, ради которой мы отправили эльфа к вам на стажировку. Может, даже поучусь на твоем факультете. А потом попробую объединить знания наших миров о живой природе. Ваши знания о том, как она устроена внутри. И наши знания о магии. Это будет очень полезно и для Земли, и для нашего мира. Если захочешь – мы можем вместе этим заняться.

«А ведь это мне ближе всего», – подумала я.

Гарон – единственный из всех настоящий ученый. Такой, каким и я хочу стать. Единственный, кто хочет заниматься чем-то вместе со мной. Делать общее дело. Единственный, кто думает не только своем благе, своих возможностях и карьере (ну и обо мне). А думает в первую очередь о благе для двух миров. Об общественном благе, как бы пафосно и банально это ни звучало!