Текст книги "Любовь по науке, или На практику в другой мир"

Глава 28

Видимо, свободный дракон решил, что петь – слишком унизительно для драконьего достоинства. А жаль – ведь, подозреваю, у Гарвера мог оказаться изумительный баритон, а то и бас.

Но зато он играл!

Играл на местном аналоге гитары так, что дух захватывало. Струны под его пальцами издавали невероятные звуки. Мелодия звучала раскатами грома, сверкающей молнией, бесконечно-свободным полетом в поднебесье. И в это драконье великолепие вплеталась нежная тонкая ниточка, явно отражающая ощущения Гарвера от меня.

Не только нежная, но и слегка озорная. В сущности, я не возражала против такой трактовки моего характера. Во мне действительно есть это все.

А под конец мелодия превратилась в совсем летящую, романтичную. Я ощутила, как разрезаю просторы поднебесья, сидя на шее огромного дракона. Как дракон закладывает крутые виражи, а я лишь смеюсь от восторга и ничего не боюсь. Мы спускаемся на поляну возле огромного водопада и предаемся жаркой любви в поющих струях.

«А вот кстати… У меня в отборе целых три дракона, а я еще ни разу не полетала, – вдруг подумалось мне. – Большое упущение!»

Гарвер или Дренер, вероятно, не могли предложить мне этого из-за правила, что я не могу покидать Академию, кроме как в сопровождении какого-то там крутого мага с научной степенью. Но Гарон-то подходит под все эти требования! И не предложил… Опять же – паразит! Ведь именно полет на драконе мог бы стать оптимальным способом завоевания иномировой девушки!

В общем, Гарвер приятно удивил меня. Играл – с достоинством. Стоял – с достоинством. Смотрел на меня… жарко, передавая взглядом все то, что звучало в мелодии.

От судей он, как и Мэйгар, получил шесть пятерок и одну четверку. На этот раз «засудил» Баурель, давно вошедший в состав Совета за интерес к эксперименту. Наверное, бессмертный магистр просто хотел уравнять шансы своего сородича с шансами Гарвера.

А я подумала, что против победы Гарвера тоже ничего не имею. Свободный дракон прекрасен во всем. И вообще… почему бы нет?

Следующим по списку был Дэрет.

Ну что я могу сказать… Как я и ожидала, с технической точки зрения его выступление оказалось самым слабым. Играл оборотень вполне неплохо, но на фоне выступивших прежде виртуозов выглядел бледно.

Но с точки зрения оригинальности он выступил неплохо! Да и яркие чувства, звучавшие в выбранной мелодии, тронули душу.

Он сообщил, что это старинная песня, которую тэрины поют своим Избранным. И вначале пел а капелла, изредка ударяя по барабанам. В песне говорилось о страсти тэрин, воспевался жаркий нрав избранницы оборотня. Шла речь о лесах и стремительных прыжках, когда тэрины настигают добычу. Так же тэрин настигал свою возлюбленную, но не чтобы ранить, а чтобы создать с ней самую крепкую пару и любить ее горячей любовью до скончания дней. Потом, когда песня почти закончилась, Дэрет взял что-то вроде саксофона («дуду», про которую говорил Дренер) и еще несколько минут наигрывал мелодию. Не очень хорошо, впрочем.

Но мне понравилось. Пока вообще не было выступления, которое не тронуло бы меня. А вот судьи проявили строгость. Заметили все технические недочеты, и средний балл у Дэрета получился четыре.

Недовольный оборотень бросил взгляд на меня – мол, ты-то можешь потом подтянуть мои баллы. А проходя мимо Дренера, ухмыльнулся:

– Еще посмотрим, кто здесь самый пропащий музыкант!

В общем, очередная подначка.

Но Дэрет ошибся. Дренер как принц драконов имел всестороннее аристократическое образование, в том числе и музыкальное. Его выступление получилось нестандартным, пожалуй, даже необычнее всех. И в чем-то очень близким мне.

Молодой дракон подошел к инструментам, открыто подмигнул мне, на мгновение обернулся к Гарверу и Гарону со змеиной улыбкой. И сказал:

– Эта музыка для тебя, истинная Маша. Мне все равно, как остальные судьи ее оценят. И поймут ли, – он кинул на жюри полный превосходства взгляд.

«Не выйдет, Дренер, – подумала я. – Я уже знаю, что ты не высокомерный мажор, а вполне себе нормальный драконистый парень!»

А дальше происходило интересное. И я действительно оценила.

Дренер небрежно сыграл вступление на флейте, именно небрежно, просто чтобы показать, что владеет этим инструментом. А потом взял барабанные палочки, устроился за ударной установкой и начал творить волшебство.

Он играл на ударной установке так, что у всех захватило дух. Мне даже пришло в голову, что у молодых драконов, учащихся в Академии, есть своя группа. А Дренер в ней ударник.

Не знаю, как можно, используя лишь три комплекта палочек и ударную установку, передать столько всего! Музыка напоминала роковую композицию, такой интересный неагрессивный рок. В ней звучали и молодой задор, и радость полета (как у Гарвера), и желание защищать. Нежные нотки тоже иногда появлялись и как-то особенно западали в душу.

Когда Дренер закончил играть, какое-то время царило молчание. Видимо, судьи поразились степени оригинальности его выступления.

А когда они обрели дар речи и дар оценивания, Дренер, к моему удивлению, получил одни пятерки. Видимо, даже Баурель решил отдать должное нестандартному подходу и виртуозности исполнения.

А мне уже хотелось прикрыть лицо рукой и сказать: «Ой, все!» Хотела проучить их всех этим конкурсом. Вместо этого – они проучили меня. Все выступили здорово и удивительно цепляюще.

Последним, напомню, предстояло выступать Гарону.

Когда Дарбюр объявил его выход, он попросил пару минут на подготовку и принялся каким-то особенным образом переставлять инструменты. Не понимая, что происходит, сжав зубы, я внимательно наблюдала.

Потом он взял гитару и лениво (но очень хорошо) пробежался пальцами по струнам.

«Ага, второй взрослый дракон решил пойти по стопам первого», – с долей злорадства подумала я.

Хотя в глубине души мне уже совершенно не хотелось, чтобы он опозорился. Ведь втайне мое сердце по-прежнему выбирало Гарона.

Но нет. Он не пошел по стопам Гарвера. Отложил гитару и так же небрежно пару раз ударил по установке. Просвистел пару нот на флейте. В общем, музыкальное образование Гарона явно не уступало навыкам Дренера.

А потом взялся за смычок.

«Неужели сыграет на виолончели, как Мэйгар?» – удивилась я.

Но не тут-то было!

Он взмахнул смычком, как дирижерской палочкой, и… Сперва зазвучала флейта. Сама собой поднялась в воздух, из нее полилась мелодия, нежная и немного грустная. Еще взмах – и вступила виолончель, в мелодии возникли романтические, задумчивые ноты. Но в них – боль одиночества. Она читалась явно, словно написанная словами на бумаге.

Взмах – и духовые инструменты вступают в игру.

Мелодия становится ярче, сильнее. Теперь это уже полет – гордый, свободный, хоть и одинокий. И вдруг опять нежность – очень легкая, очень ласковая – совместное пение скрипки и флейты.

Инструменты играли сами, повинуясь легким взмахам «дирижерской палочки», словно возле них сидели невидимые музыканты.

Я замерла. На глаза просились слезы.

Гарон был прекрасен. Лицо – невозмутимое, сам – полон достоинства. Дирижер невидимого оркестра. А музыка… В ней звучало все то, что я хотела услышать от него словами.

Наша первая встреча у него в кабинете. Легкое удивление, потом – интерес, потом – интерес посильнее… Наши следующие встречи и постепенно рождающаяся нежность, ласка. Наверно, даже любовь. Это чувство пробивалось флейтой, скрипкой и виолончелью из-под ярких волн драконьего огненного духа, что выражали другие инструменты.

А в конце мелодия зазвучала совсем сильно. Казалось – дракон летит, и с каждым взмахом крыльев чувство полета, что звучало в нем, усиливается. Становится решительным, сминающим все на своем пути.

Меня просто затянуло в эти ноты. Разум говорил: «Не верь. Зачем верить музыке, если есть логика, твердящая тебе, что ты ему безразлична?!» Но сердце сладко взлетало и орало: «Но ты же для этого и устроила конкурс! Чтобы через музыку они могли выразить свои чувства!»

«Нет, – отвечал разум. – Если быть честной с самой собой – конкурс я устроила, чтобы поставить их всех на место. Чтобы всем, кроме милого Мэйгара, было сложно. А про выражение чувств – это просто хорошее красивое обоснование…»

Которое сработало!

С последними аккордами Гарон опустил «палочку» и пристально поглядел на меня. В его глазах читалась боль пополам со все той же лаской. Бесконечной, безбрежной. А на губах – легкая усмешка, немного горькая.

В общем, квинтэссенция Гарона.

Жюри молчало.

Я так и сидела со слезами на глазах. Мелодия умолкла, но продолжала звучать где-то у меня внутри.

«Может ведь, когда захочет! – кричало сердце. – Вот они, его чувства, он все же признался!»

Разум был более скептичен. По сути, выступление Гарона оказалось самым сильным. Конечно, он не пел. Никто из драконов не унизился до пения. Но у него прозвучали все инструменты. Да и как прозвучали! Как самый слаженный оркестр. Да и музыку он явно написал за полчаса подготовки. А то и вовсе импровизировал! «Круть несусветная!», как говорит моя подруга Танька.

Но магии тут явно использовалось многовато… для студента третьего курса.

– Почтенное жюри выставит мне оценки? – Гарон первым нарушил тишину, видя, что все молчат и не знают, что делать.

– Конечно, магистр Гарон… – неуверенно начал Дарбюр. Ему явно пришло в голову то же, что и мне. – Но не находишь ли ты, что в твоем выступлении слишком много магии для третьекурсника? Кажется, прямо перед конкурсом адептка Мария ввела правило…

– Не нахожу, – пожал плечами Гарон. – Адептка Мария обозначила правило так: «на уровне умений студентов третьего курса», не сказав при этом, какого именно факультета. Разумеется, студенты третьего курса факультета магического естествознания не умеют применять такую магию – это просто не их профиль. А вот студенты факультета общей магии на третьем курсе должны прекрасно владеть подобными навыками дистанционного управления предметами. Что касается музыкальных способностей – они могут найтись у любого, любой студент третьего и даже первого курса может быть неплохим музыкантом.

– Ммм… – почесал в затылке Дарбюр. – Адептка Мария, что скажешь? По логике, магистр Гарон прав.

А я меня взяла злость.

В этом весь Гарон! Отыскал лазейку. Нет чтобы честно выступить лучше всех и так же честно получить дисквалификацию за нарушение правил!

Так ведь нет! Он все продумал. И, уверена, насмешничал про себя надо мной, когда нашел эту мелкую ошибку – то, что я не указала специализацию студента третьего курса. Я-то, конечно, имела в виду третьекурсников нашего факультета!

– Да, по логике магистр Гарон прав, – сквозь зубы признала я. – Я допустила оплошность, не назвав специализацию студента, и теперь мы не можем утверждать, что магистр декан нарушил правила. Будем честны до конца. Прошу оценивать его выступление объективно и непредвзято. Хотя и очевидно, что магистр Гарон специально воспользовался неточностью, чтобы продемонстрировать свои способности. – Я величественно махнула рукой жюри.

То есть – дала отмашку.

Гарон лукаво сверкнул на меня глазами. Гарвер сердито сложил руки на груди. Лицо Дренера исказилось ядовитой гримасой. Что думали и делали остальные – не знаю, не видела.

Ну что же… Гарон ожидаемо получил одни пятерки.

Таким образом, совершенно неожиданно лидерами по баллам от жюри оказались Гарон и Дренер.

Теперь предстояло самое сложное для меня – выставление личных оценок. Я ведь сейчас могла повернуть ситуацию как угодно. Например, «засудить» Гарона за то, что нашел лазейку и где-то совсем чуть-чуть, но поступил нечестно.

Для участников и жюри Дарбюр объявил перерыв. А я пересела за столик к Гаю и застыла над листком бумаги. Причем если члены жюри отправились попить водички и сока, то конкурсанты остались посреди площадки и поглядывали на меня.

Мол, давай быстрее!

Это страшно нервировало. Ведь на самом деле я не могу действовать против совести! Я должна следовать своим чувствам, чтобы отбор прошел правильно. А чувства сейчас, как и прежде, были сложные. Мне очень понравились все выступления. Но некоторые все же больше. Я уж не говорю про рвущие душу ощущения от выступления Гарона. С ним я вообще не знала что делать!

Наверно, именно мысли про Гарона и заставили меня в итоге поступить наиболее прямолинейно.

Итак, что у нас было от жюри:

Мэйгар – 34 балла.

Гарвер – 34 балла.

Дэрет – 27 баллов.

Дренер – 35 баллов.

Гарон – 35 баллов.

И я… просто приписала всем по десять баллов от себя. Только Дэрету добавила еще пять дополнительных, чтобы ему было не так обидно.

Могла бы добавить целых семь и сравнять его с Гарвером и Мэйгаром. Но все же он пел известную песню тэринов. А остальные, судя по всему, хотя бы частично написали музыку сами (что поражает!). Это было аргументом, что оборотень должен проиграть, даже если закрыть глаза на технические недочеты.

К тому же не сказала бы, что песня Дэрета зацепила меня больше других

Больше всех тронули душу Гарон и Гарвер.

Поэтому я еще немного подумала, бросая взгляды на ослепительно-мужественных драконов, и приписала Гарверу один дополнительный балл, сравняв его с Гароном и Дренером.

Совесть начала скрести кошачьей лапой. «Ну не будь такой принципиальной, тебя ведь очаровал оркестр Гарона, поставь ему еще один балл, – говорила она. – Разве это будет нечестно? И разве ты не хочешь пойти на свидание с ним первым?»

«Не хочу, – прошипела я самой себе. – Хочу вообще отдохнуть от его выходок!»

Я сжала зубы и отложила ручку. То, что Гарон воспользовался лазейкой, – заслуживает штрафа в один балл! Мне это НЕ понравилось. Я честно следую своим симпатиям-антипатиям.

– Магистр Дарбюр, я готова огласить результаты! – громко объявила я. Нужно ковать железо, пока не передумала!

Дарбюр и другие члены жюри вернулись на свои места, я – на свое. Участники замерли в центре, ожидая «приговора». Гарон и Гарвер – оба в своей любимой позе, сложив руки на груди.

– Зачитываю общее число баллов, – сказала я. Не очень хотелось выделять, кто сколько получил именно от меня. – Адепт Мэйгар – сорок четыре балла, адепт Дэрет – сорок два балла, Гарвер, Гарон и Дренер – по сорок пять баллов!

Все замерли в тишине. Видимо, не ожидали, что будет сразу три лидера.

– Хм… Но кого же мы объявим победителем первого конкурса? – растерялся Дарбюр. – Ммм… Не можешь же ты пойти на свидание, положенное победителю, сразу с тремя!

«А почему бы и нет, хи-хи! Я уже привыкла с ними толпой встречаться!» – подумала я.

А вслух произнесла:

– Победителей – три. Так и объявляем. Я считаю их полностью равными, если учитывать все особенности каждого выступления. Что касается свидания – предлагаю ради справедливости следовать хронологии. На первое свидание я пойду с тем из них, кого дольше знаю, с кем познакомилась раньше. А первым со мной познакомился адепт Дренер!

Дренер с победной улыбкой на лице сделал шаг вперед.

И тут раздался голос Гарона:

– Прошу прощения. Вероятно, адептка Мария, ты немного подзабыла. Действительно, из истинных пар с тобой первым познакомился Дренер. Но в целом первым из всех участников конкурса с тобой познакомился я. Если помнишь, адепт Гай (он подтвердит) привел тебя ко мне сразу после твоего прибытия в наш мир!

«Проклятье! – простонала я мысленно. – Опять облажалась!»

А Гарон вновь меня подловил.

– Ты ей даже не истинный, магистр декан! – возмутился Дренер. – При чем тут вообще ты?

– Я всего лишь напомнил адептке Марии о верной хронологии событий, – Гарон обернулся к нему со змеиной улыбкой.

Я устало вздохнула. А ведь могла просто устроить жеребьевку. Или сказать, что первое свидание с тем из истинных, с кем я раньше познакомилась. Теперь же, что называется, «первое слово дороже второго».

– Кхм… непростая ситуация, – почесал бороду Дарбюр. – Что скажешь, адептка Мария?

– Вынуждена согласиться с магистром Гароном. Если мы признаем его полноценным участником отбора, то да, с ним я познакомилась раньше, чем со всеми остальными.

– А есть причины не признавать меня полноценным участником? – усмехнулся Гарон.

– Возможно! – вспылила я. Просто не удержалась.

А что? Остальные открыто называют меня своей истинной парой. А у Гарона музыка говорит одно, а слова – другое. Где тут «полноценность»?

– Ммм… Какие причины? – удивился Дарбюр, и все члены жюри тоже с интересом поглядели на меня. – Магистр Гарон участвует как «контрольный претендент», но мы не можем назвать его неполноценным участником.

– Хорошо, – устало выдохнула я. – Все так. Пусть первое свидание будет с магистром Гароном. Даже удобно, – я едко улыбнулась Гарону. – Сначала пойти на свидание с «контрольным образцом», а потом сравнивать с ним свидания с истинными парами.

Кажется, мои слова задели Гарона. Он крепче сложил руки на груди и, хотя на его губах блуждала победная усмешка, поизучал взглядом носок своего ботинка.

– Я ни в коем случае не настаиваю, – наконец произнес он. – Всего лишь указываю на соблюдение правил, выставленных тобой, Мария.

– Вот и будем их соблюдать! – раздраженно подытожила я.

На том и порешили. И все было бы почти нормально – я практически смирилась, что свидание будет именно с Гароном (то есть – в неизвестной степени волнующим испытанием для моих уставших нервов!) – если бы в этот момент Гриша не заорал свое коронное:

– Л-лю-бовь моя!

– В таком случае… – произнес Дарбюр, глянув на попугая. Он явно не знал, что говорит птичка, но догадывался. – Поскольку завтра эксперимент с бейарией, то есть все получат что-то вроде небольшого свидания с Марией, первое свидание для победителя состоится сегодня. Магистр Гарон, можете пригласить адептку Марию прямо сейчас. Или подготовиться. Как пожелаете?

– Я немного подготовлюсь, – деловито кивнул Гарон. – А вот назначить свидание позволю себе сразу.

Он быстро подошел ко мне, встал на ступеньку постамента и, взяв мою руку в свою, на глазах у всех поцеловал ее. Я невольно дернулась, как от электрического тока, – прикосновения Гарона по-прежнему проникали до самой глубины.

– Маша, приглашаю тебя на свидание. Через полтора часа я буду ждать тебя возле выхода из твоего корпуса.

– Эээ… – со свойственной мне в последнее время интеллектуальностью ответила я. Он смотрел на меня снизу вверх. Ласково и лукаво одновременно. И это совершенно выбивало из колеи. Особенно из-за того, что происходило на глазах у всех. – Платье надеть вечернее? – нашлась я, хотя голос звучал растерянно.

– Как пожелаешь, главное, чтобы тебе было удобно, – Гарон еще на несколько мгновений задержал мою руку в своей. Потом галантно помог спуститься с постамента.

Со стороны зрителей раздались аплодисменты.

Со стороны Гриши и Красотки – неизменная «любовь моя» и «интересненько».

Со стороны Дренера – громкий шепот Дэрету:

– А не пора ли нам устроить темную нашему декану?!

– Я вам устрою! – беззлобно рявкнул Гарон, обернувшись к нему.

Иными словами, в этом забеге победил тот, кто смог воспользоваться правилами, что я выставила. И что уж греха таить – самый умный.

А я совершенно не понимала, что с этим делать!

Ладно, посмотрим, что за свидание он устроит. Судя по всему, сейчас Гарон настроен решительно. Вот и пускай это доказывает! Если ему есть что доказать…

Глава 29

Следующие полтора часа Марена с Арсиной убеждали меня, что пойти на свидание с деканом – это прекрасно! Намного лучше, чем со взбалмошным принцем драконов. Что такого еще никогда не было, и вообще все это очень похоже на сказку.

– Да наплевать, что он тебе не истинная пара! – говорила Марена. – Ведь он… – она даже сложила руки у груди в несвойственном ей молитвенном жесте. – Самый лучший, самый красивый и умный мужчина!

– Гарвер тоже ничего… – пробормотала я.

– Гарвер твой – свободный дракон! И этим все сказано! Он не в состоянии выполнять правила, а без правил семейная жизнь превращается в ад, – назидательно парировала Марена.

– Но Гарон тоже их не больно-то соблюдает! – не сдавалась я. – Вы сами видели, как он воспользовался всеми лазейками!

– Ну так и радуйся! – встряла Арсина. – Он ничего не нарушил, но нашел способ победить. А раз так старается, раз проявляет такую изворотливость, значит…

– …действительно хочет тебя, – решительно закончила за нее Марена.

При словах, что Гарон меня хочет, я почувствовала, как начала краснеть. Но не позволила себе такой роскоши, как-то удалось сдержаться.

Вот, кстати, «хочет» – вполне вероятно. Я девушка привлекательная, а Гарон – знойный дракон. Впрочем, это далеко от настоящей любви. Как и холодные логические эксперименты. Ну, может, чуть-чуть поближе.

В общем, девчонки переглядывались, видя мою реакцию на свидание с деканом. В итоге замолчали, перестали спорить и просто помогли мне выбрать платье.

Голубое, с темно-синими узорами. Не совсем вечернее, но более нарядное, чем наши обыденные форменные. Треугольный вырез красиво подчеркивал мои хрупкие ключицы и тонкую шею. Рукава – три четверти, расширяющиеся книзу.

Волосы я оставила распущенными, но мы с Арсиной придали им интересную волнистость с помощью магии.

В общем, глядя в зеркало, я сама не могла на себя налюбоваться. Все же длинные изысканные платья и хотя бы подобие прически очень красят девушку. В конце подготовки я с победной улыбкой извлекла из земной сумки тушь для ресниц. И накрасилась.

Теперь никто не устоит! Ни один дракон на свете, будь он хоть ректором, хоть деканом!

– Погоди, я тебе ее закреплю! – засуетилась Арсина. – Вдруг нужно будет красиво плакать!

Я позволила Арсине поколдовать над моими ресницами. После ее действий тушь распределилась равномернее и выглядела более натурально. «Нужно попросить ее научить меня таким приемам», – подумала я.

И тут Марена ойкнула у окна:

– Смотри-ка, приехал на бертуари!

Сердце громко ударило, и я тоже кинулась к окну.

Прямо возле входа в наш корпус стоял небольшой белый местный автомобиль. Его дверца открылась, и вышел Гарон. Одетый с иголочки, весь в черном. Облегающая рубашка с серебряным вензелями, что-то вроде короткого жилета, шейный платок. Любоваться на декана сверху было одно удовольствие.

В руках – букет розовых цветов с подставкой из магической земли. Она ничего не весит, но позволяет посадить цветы в саду, когда они надоедают. Тут принято дарить цветы именно так, местные не видят никакого смысла в подарке, что завянет безвозвратно через несколько дней.

– Выходи как королева. И скажи так непринужденно: «Ах, магистр декан, ты уже здесь…» – напутствовала меня Марена. Она поглядела на часы. – Давай, иди! Уже пять минут прошло лишних, так что небольшое опоздание тебе будет засчитано!

В голове пронеслась коварная мысль, что следовало бы опоздать куда сильнее. Пусть Великий и Ужасный переживает, что я вообще не приду. Заодно проверим, насколько хватит его терпения. Долго ли будет ждать.

Хотя, зная Гарона, можно ожидать и того, что он поднимется да ворвется прямо в нашу комнату. А обоснует это тревогой за мою безопасность. Он такой.

Внезапно к приоткрытому окну подлетел Григорий, выглянул и громогласно проорал Гарону:

– Пр-ри-в-вет, л-любовь моя!

Мне оставалось лишь отшатнуться и прикрыть рот рукой от смеха. Одновременно опять пришлось бороться с жарким румянцем.

– О, погляди, рукой машет! – шепнула мне Арсина.

Я незаметно (или думая, что незаметно) посмотрела в окно. Гарон внизу улыбался и махал мне свободной от цветов рукой. Или не мне, а Грише.

В общем, пути для красивого большого опоздания оказались отрезаны. Я выдохнула и, словно в бой, отправилась на первое официальное свидание.

Впрочем, несмотря на всю неоднозначность ситуации с Гароном, в глубине души я ликовала. Он начал доказывать. По-настоящему.

А еще очень интересно, зачем нам бертуари? Что он задумал? Катать меня по отдаленным уголкам Академии?

– Добрый вечер, дорогая Маша, – приветствовал меня декан. И протянул букет – пах он невероятно, смесью розы и полевых цветов. Я инстинктивно закопалась туда носом, даже не поздоровавшись. – Если немного потрясти – будет музыка, – улыбнулся Гарон.

Я тихонько встряхнула цветы – и полилась мелодия. Та самая, которую Гарон играл на конкурсе.

Вот паразит! От рвущей душу музыки на глаза тут же навернулись слезы умиления.

– Спасибо, очень красиво, – только и нашлась я. – Я пока на заднее сидение положу, хорошо?

– Зачем, оставь здесь, – лукаво улыбнулся Гарон. – Уверен, твои подруги, которые сейчас наблюдают за нами из окна, как и все женское общежитие, даже без специальной просьбы спустятся и отнесут цветы в вашу комнату. А мы… Маша, ты не возражаешь, если мы с тобой поужинаем в городе?

– В городе? – изумилась я. – То есть за пределами Академии? Но ведь мне нельзя ее покидать.

– Со мной – можно, – напомнил Гарон с улыбкой, открывая передо мной дверцу бертуари. – Если ты забыла, нужна магия высочайшего уровня и научная степень. У меня это все в наличии. Показать документы?

Я рассмеялась:

– Не нужно, поверю тебе на слово, магистр декан! К тому же, прочитав тот пункт договора, я подумала, что вряд ли ты найдешь время развлекать меня путешествиями за пределы Академии. Так что сейчас самое время… исправиться.

– Я тоже так считаю, – подмигнул мне дракон.

В общем, обстановка из смущающей очень быстро стала интересной и искристой. Не хуже, чем когда-то в Серебристой роще.

Я могла оставаться гордой и придерживаться плана, что с Гароном покончено, но факт есть факт: нам с ним хорошо вместе. Ну, кроме случаев, когда мы пытаемся выяснять отношения.

В общем, раз свидание неизбежно, я решила получать от него удовольствие.

За рулем бертуари Гарон выглядел великолепно. Точеный профиль, руки, уверенно лежащие на руле. Мне всегда очень нравилось смотреть, как мой папа ведет машину. Четко, спокойно. Сама-то я получила права совсем недавно и водила, прямо скажем, очень неважно.

С Гароном возникало похожее ощущение. Хотя, казалось бы, какая ерунда, когда человек хорошо водит транспортное средство… Ничего особенного! Но он смотрелся таким мужественным при этом. Словно управлял не автомобилем, а целой Академией.

Ах да, опыт управления целой Академией у него тоже есть.

Паразит. Эффектный, хитрый, умный паразит. И моему глупому сердцу это нравится. «Сама дура!» – сказал бы Гриша.

Правда, один момент меня немного тревожил. Нет, не убийства попаданок за стенами Академии. В сопровождении Гарона я ощущала себя в полной безопасности. А то, что прямо сейчас мы опять начнем выяснять отношения. Заканчивать начатый тогда сложный разговор.

Или что Гарон захочет наконец расставить все точки над i. Он ведь решил «доказать», так? На свидании у него все шансы. И я даже не знаю, как устоять, если он, допустим, решит в конце (или не в конце) поцеловать меня. По его собственным словам, это свернет отбор тут же…

А теперь уже я не собиралась сворачивать отбор ради него. Одно дело получать удовольствие от свидания и наслаждаться его обществом. А совсем другое – сдаться ему с потрохами. Я ведь все еще не совсем уверена в его чувствах. Может, теперь у него другая страсть. Не страсть доказать свое в эксперименте. А страсть завоевать меня. Хищник ведь. Дракон.

В общем, на всякий случай первое время я молчала.

А Великий и Ужасный, видимо, решил побыть паинькой. Никаких разборок не устраивал, а вел себя как очень галантный мужчина, развлекающий даму.

Мы ехали по темной дороге, лишь свет особых голубых фар бертуари вырывал порой из темноты очередной куст или дерево на обочине. Впрочем, я и так знала, что Академия находится в центре лесного массива, а к городу ведет несколько дорог, тянущихся через лес.

Так вот, Гарон взялся рассказывать мне, где проходит дорога. Пару раз останавливался и освещал магией особые породы деревьев. Травил байки о том, как Академию строили по приказу короля Буадера пять столетий назад. Этот самодержец, будучи человеком, решил превратить свое государство в межрасовое. А чтобы положить этому начало, построил Академию, в которую пригласили преподавать и учиться представителей всех рас.

Городок, в который мы въехали, назывался Даурам. Его огни радостно сверкали под горой, с которой мы спустились, как только выехали из леса. Других машин на дороге не попадалось, и достаточно быстро мы добрались до центра. Я с интересом разглядывала цветастые вывески таверн и магазинов.

В вечернее время по улицам гуляло много народа. И городок, равно как и вся страна, действительно был межрасовым. Кроме коренных обитателей – людей – здесь встречались и эльфы, обосновавшиеся на постоянное место жительства или оставшиеся по работе, и горожане повыше и поздоровее – то есть тэрины. Неожиданно я заметила группу бранящихся между собой небольших существ – худеньких и с острыми ушами.

– Гоблины, – объяснил мне Гарон. – Лучшие торговцы всех стран. Эти конкретно – я их немного знаю – содержат лавки на Большой торговой улице. Что-то не поделили… А вон тот, с бородой, погляди: гном, как наша мадам Гарунда, – рассмеялся он. – О! Не поделили-то они с гномом, а не друг с другом! Обычное дело в общем-то. Гномам в плане продажи ценностей тоже палец в рот не клади!

Дальше стояла совсем другая группа. Ребята в форме Академии. Только парни-тэрины и люди.

– А тут, – Гарон указал на вывеску «Три коня и большая чарка», – кабак, очень популярный у студентов Академии. Выбираются сюда при первой возможности, а потом наши целители лечат головную боль у тех, кто не в силах сам справиться с ней. Например, стихийники это плохо умеют. Впрочем, иногда их оставляют терпеть похмелье. В воспитательных целях. В общем, туда мы не поедем, – заключил дракон и свернул на большую улицу, ярко освещенную летающими разноцветными огнями.

Гарон остановился возле красивого ресторана с летней террасой, помог мне выйти, и я подумала, что правильно надела «среднее» платье. В слишком красивом я бы чувствовала себя скованно. А в форменном платье адепток – просто по-дурацки!

– Выглядишь великолепно! – словно уловив мои мысли, шепнул Гарон и предложил мне локоть.

Второй раз в жизни я взяла его под руку, и мы вошли. Освещение в ресторане было приглушенным, но я сразу разглядела изысканное убранство и обилие людей и эльфов в приличных костюмах. Женщины были одеты примерно как я – не для бала, но и не для обычного ужина.

Администратор (или как тут это называется) бросился к нам, чтобы проводить к забронированному Гароном столику, как вдруг откуда-то из-за шторы послышался женский голос:

– Ах, Гарон! Не ожидала тебя здесь увидеть!

Улыбка сползла с лица декана. Он нахмурился и даже поморщился, словно ему на нос села муха.

– Проклятье! – сквозь зубы процедил он. – Давай-ка пойдем в соседний ресторан… Что-то сегодня тут многолюдно!

Но блондинка в ослепительно-белом платье уже шла к нам и улыбалась, демонстрируя безупречные крупные зубы.