Текст книги "Любовь по науке, или На практику в другой мир"

– Не нужно выбирать оборотня, чтобы спасти его от тяжкой доли потери истинной пары, говорю, – кхекнул в ладонь Великий и Ужасный. – Выберешь его, если сама захочешь. Если в тебе проснется эта истинность. И если он не надоест тебе окончательно, – последнюю фразу Гарон произнес громко, видимо, в расчете на то, что тэрин следит за нами из-за кустов, приняв тигриную ипостась. – Да успокойся. Конечно, истинная пара может быть только одна. Ну… две за всю жизнь – максимум. Так бывало пару раз, что пара тэрина погибала и спустя несколько десятков лет он встречал другую тэрину, что оказывалась его истинной парой.

– А может, это реинкарнация? Та же душа воплотилась в другой тэрине, – ляпнула я.

Как бы я ни настраивала себя, что никакого отношения не имею к романтичным девицам, верящим в единственную половинку, но… Почему-то мне очень хотелось, чтобы эта пресловутая истинная пара существовала только одна. Если, конечно, они вообще есть. Это ведь не доказано. Может, у молодого тигра просто ангина такая – с золотистым налетом в гортани. Так шептала самая скептическая часть Маши Мошкиной.

На декана мои слова неожиданно произвели впечатление. Он вдруг стал серьезным. И даже как-то помрачнел. Погрузился в раздумья.

– Возможно, – произнес наконец он. – Но это не доказано. В любом случае не нужно думать, что тэрины и иже с ними не могут жить без своих истинных пар. Мы, конечно, исключили их из эксперимента, поскольку явление истинности для них свойственно. Но вообще-то тэрин с высокой вероятностью может истинную пару встретить, а может и не встретить. И что, ему жить одиночкой и хранить целибат? Думаешь, они все только и делают, что разыскивают себе идеального истинного партнера? Ничего подобного. Пары между тэринами или между людьми и тэринами складываются и без всякой истинности, просто на основании обычной симпатии. Правда, потом возникают проблемы, если кто-то из них таки встретил истинного. Или некоторые молодые люди… – Гарон лукаво сверкнул на меня глазами, и за очарование этого движения я простила ему почти обидный смех и другие обиды, – заводят случайные связи, а жениться отказываются, ссылаясь на то, что ждут встречи с истинной. Этот молодой да горячий, кстати, – декан опять повысил голос, – пусть сперва предложение тебе сделает. А потом уже будешь принимать окончательное решение. В общем, ничего особенно страшного с ним не случится, если ты ему откажешь. Ты уйдешь в свой мир, он перестанет ощущать твои эманации. И успокоится, со временем найдет себе подходящую, хоть и не истинную пару. Будет тосковать порой, конечно. Но кто из нас не тоскует о прошлом… – Он вдруг осекся, словно сболтнул лишнего.

«А у тебя интересное прошлое, выходит. Драматичное какое-нибудь, может, даже трагичное! И романтическое!» – подумалось мне. Вернее, той самой романтичной части меня.

Но остальные мои части облегченно вздохнули. Я не разобью сердце тигра прямо уж вдребезги и навсегда, если откажу ему. Просто будет жить как все нормальные люди. Не помрет, воя на луну.

Я хотела спросить, какой же все-таки у Гарона личный интерес в эксперименте, но декан вдруг остановился и показал мне на маячивший в пределах прямой видимости домик столовой.

– В общем, о себе думай, адептка Мошкина. Моя тебе рекомендация, – твердо сказал он. – Иди по этой дорожке. Можно без карты, уже не заблудишься. А то, – усмехнулся он, – твое появление в моем сопровождении вызовет слишком большой фурор. Да и женихи разбегутся.

– Нет у меня женихов… пока! – ляпнула я.

– Ну, один потенциальный есть, – снова усмехнулся декан. Слегка кивнул мне и… словно растаял в воздухе.

То есть просто исчез!

– Люб-бо-вь моя! – тоскливо протянул Гриша, растерянно глядя на пустоту возле нас.

– Да ладно тебе, Гришка. Ему не до нас… – пробубнила я и растерянно поплелась к столовой.

Все, что сказал Гарон, следовало осмыслить.

Или не осмыслять.

Какая разница? Ведь теперь точно ясно, что делать. Просто общаться с тигром и наблюдать, не перерастет ли моя легчайшая симпатия к горячему парню во что-то большее.

А на Гарона мои эманации не действуют.

В столовой я обнаружила Марену с Арсиной. Девчонки тут же набросились на меня с расспросами, как что прошло. И я на время выкинула из головы и Гарона, и тигра.

А потом к нам вдруг подошел Гай. С высоты своего огромного роста склонился к моему уху и заговорщицки прошептал:

– Я тут кое-что придумал. Хочешь, секрет расскажу?

И за рукав оттащил меня в сторону, подальше от любых тэрин с их острым слухом.

– Хочу, конечно, – прошептала ему я.

Правда, душой я уже предчувствовала неладное. Да и Гриша странно глянул на Гая:

– Сам ду-р-рак? Чего хочешь?

– Что он сказал? – поинтересовался Гай.

– Сомневается в твоих интеллектуальных способностях и интересуется твоими желаниями, – уже привычно перевела я, весь день этим занималась.

– Устами птички, возможно, глаголет истина… – задумчиво и тихо сказал Гай. – В общем, у меня сейчас было дежурство по магическому очищению купален. Это отличникам доверяют как часть практики. Ну, я подумал, почему бы нет… Там еще не спустили воду в бассейне с пыльцой. И искупался, – очень тихо закончил Гай. – Тоже хочу найти свою половинку.

– Ну ты даешь! – во весь голос изумилась я.

А в голове пронеслось: «Знаю я, чего ты на самом деле хочешь! Вернее, кого!»

– А что… – вздохнул Гай. – Ты ведь понимаешь, что там… ну с ней… у меня нет шансов. А так, вдруг я влюблюсь и забуду… ну ту… ну ее… Маш, а вдруг это ты моя пара? Давай на свидание сходим, а?

– Ду-р-ра-ки! – констатировал Гриша, пока я поднимала упавшую челюсть.

Глава 14

И тут мне стало смешно.

– Гай, ты чего? – спросила я, пытаясь не сильно обидеть его насмешливым тоном. – Сам подумай. Я точно знаю, что тебе… что ты влюблен в другую девушку! Ты сам это сейчас признал. Но ты меня зовешь на свидание! Ну какая девушка согласится? Это ведь себя не уважать. Это раз.

– Так там у меня ненастоящие чувства! – перебил меня Гай. – Наваждение!

– Откуда тебе знать, настоящие или не настоящие, – вздохнула я, ощущая себя мудрой бабушкой, призванной вразумить внука. – Я уже ничего не понимаю, как что с чувствами и отношениями. В общем, на свидание не пойду. Это два.

– А чего так? – опять перебил меня Гай. – Ты в эксперименте, я в эксперименте. Может, у нас скоро сработает это… ну, эманации эти. Я был бы рад, если бы моей парой оказалась ты. Ты нормальная. Честная, умная. Красивая.

Однако по тону Гая ощущалось, что он просто констатирует мои сильные качества. А очарования влюбленности тут нет и в помине.

– Спасибо, конечно, – улыбнулась я. И тут же взорвалась: – Только это я в эксперименте! А ты – нет! Ты тайно пробрался и искупался в пыльце! Вообще-то я должна пойти и донести, что ты это сделал. Эксперимент – дело серьезное.

Гай расстроенно опустил глаза.

– Не получилось, эх… – пробубнил он. – Слушай, ну я ведь потому с тобой и поделился, что ты из другого мира. И потому что из всех моих друзей только ты участвуешь в эксперименте официально. Остальные-то наши и верно, могут донести. Знают, что с магией шутки плохи. Не доноси, Маш, а? Ты же нормальная.

– Тогда сам сознайся! – продолжала бороться за правду я. – Пойди вон к Гайдоре, она добрая. А то вдруг у тебя какие-то побочки будут, а никто не знает, что ты тоже купался в пыльце, и не смогут найти причину твоего недуга?!

Гай еще ниже опустил глаза.

– Хорошо, хорошо… Ты права. Только не сейчас. Завтра сознаюсь, – лживо согласился он. Явно не собираясь этого делать, просто хотел успокоить меня.

Ох… Разбираться с проступком Гая у меня просто не было сил. Донесу на него – стану предателем. Павликом Морозовым. Заложу друга ради интересов «партии». Не донесу – может, ничего страшного и не случится. Найдется пара еще и Гаю. Или не найдется. Вряд ли произойдет какая-нибудь катастрофа, это я больше его пугала.

– Ладно, – вздохнула я. – Но я каждый день буду тебе капать на мозг, чтобы ты сознался. И если чего случится, доложу прямо декану.

– Уфф! – обрадовался мой бешеный куратор (с которым мы, похоже, поменялись местами). – Спасибо! Ну я дурак, конечно, что тебе рассказал…

– Гриша умный! Гришенька мальчик-красавчик! – вмешался Гриша. Звучало это как «ты дурак, а я, Гриша, умный!».

– Не-е! – протянула я. – Ты дурак не потому, что мне рассказал, а потому, что полез в пыльцу. Надо было просто заранее подать заявку на эксперимент. Ты же человек, тебе можно.

– Так я подавал, – сознался Гай. – Меня не взяли. Не знаю уж почему. Магистр Гайдора только сказала… ерунду какую-то. Что я слишком хороший адепт. И что лучше, чтобы я учился и занимался организационной деятельностью, а не за девчонками бегал.

– Вполне себе весомая причина! – рассмеялась я.

Хотя сейчас Гай был мало похож на «слишком хорошего адепта». Обычный шебутной хулиган. Вот уж точно, в любом отличнике прячется сорви-голова!

– Не хочешь – и ладно. Я не особо и надеялся, – Гай принялся оглядываться. – Пойду тогда к Кайре подкачу.

И кинул выразительный взгляд на миниатюрную брюнетку, стоящую с другими девушками.

Кстати, подумалось мне. Гигант-Гай и маленькая Кайра очень даже здорово смотрелись бы вместе. Почему бы и не да?

Я уже почти дала ему благословение, но внезапно кое-что вспомнила.

– Подожди! – схватила я его за рукав. – Ты ведь не знаешь, что там по инструкции. Первое. До завтрашнего дня нежелательно общаться с противоположным полом. Так что мы косячим, когда с тобой беседуем. А второе, это уже из моего опыта. Эманации эти сразу появляются. Так что, если бы я или, допустим, Кайра (мы ведь обе в эксперименте) испытали к тебе что-то или ты к нам, то уже могло бы заработать. Ты как, к Кайре ничего сейчас такого необыкновенного не ощущаешь?

Гай немного помолчал. Потом отрицательно покачал головой:

– Да нет. Мне она всегда нравилась. Ну так, немного. Мелкая такая, смешная. И сейчас так же! Ничего нового.

– Вот! – я назидательно подняла палец. – А если бы она была твоей половинкой, то ты уже ощутил бы что-то! А ко мне ты и не мог почувствовать ничего особенного. У меня уже появился… ну, типа истинной пары.

– Да ты что?! – растопырил глаза Гай. – Рассказывай!

Пришлось в общих чертах рассказать Гаю про оборотня. Правда, про встречу с деканом я умолчала. Как-то не хотелось никого ставить в известность, что спасал меня сам Гарон. И тем более что провожал.

Мол, мы как-то сами договорились, без деталей.

– Если тэрин будет надоедать – скажи! – тут же вспомнил о своих кураторских обязанностях Гай. – Мы с приятелями ему устроим, чтобы неповадно было! Ох, ну и счастливая ты, Маша. Скоро влюбишься в него. Взаимно. Красота-то какая!

Я вздохнула. Пока особой взаимности к тигру я не ощущала.

Гай тоже вздохнул и добавил:

– Знаешь, а я тоже ни к кому ничего особенного еще не чувствую. Вот как люб… в общем, что было раньше, то и сейчас есть.

– Погоди. Не думаю, что твоя «единственная» – малолетняя фея, которая по умолчанию не интересуется никакими мужчинами. Тут же хоть какая-то степень взаимности предполагается, – я опять использовала свою сверхспособность называть вещи своими именами.

А Гай опять вздохнул и густо покраснел.

Когда совсем стемнело и на небе появилось две луны – одна серебристая, как наша, другая красноватая, – Арсина учила меня общаться с Гришей «мыслечувствием».

В гости к нам пришли Кайра с Бориссой, которым хотелось продолжить знакомство со мной (и мальчиком-красавчиком Гришенькой тоже, может, даже в первую очередь). Они и Марена сидели на одной из кроватей, попивали из стаканчиков вкусный сок, выданный мадам Гарундой, и наблюдали за моими потугами.

На самом деле ничего особенно магического в том, чему учила Арсина, не было.

– Вот смотри, – улыбнулась она. – Не нужно ничего делать. Просто подумай, как ты любишь его, ощути с ним единство. Оно у вас и так есть. Просто прочувствуй это в полной мере. И попробуй понять, что его волнует, чего он хочет.

Я, как хорошая ученица, с любовью посмотрела на Григория, который сидел на подоконнике и грыз огромный орех, выданный ему на ужин Гарундой, да лукаво косил на меня глазом. На пол падали крошки, и в другой момент я испытала бы раздражение. Но сейчас решила, что прощу Грише все его недостатки.

Ничего из ряда вон выходящего я не ощутила. Просто будто стала «немного попугаем», которому вкусно. И вообще живется хорошо и интересно.

– Ничего особенного, ему вкусно есть орех. И интересно жить, – уверенно сообщила я. – Он сейчас всем доволен.

– Да? – улыбнулась Арсина. – А ты спроси его – как бы дай внутренний запрос показать тебе, чего он хочет на самом деле. А то я кое-что другое чувствую.

К этому моменту Гриша закончил с орехом и принялся грызть занавеску. Этого я уже не могла стерпеть!

– Гриша, фу, порвешь! – забыв наставления Арсины, прикрикнула я.

– Сама дура! Гришенька мальчик! Птичка! – заупрямился Гриша.

И проделал в занавеске маленькую дырку. Решил повредничать, видимо. А может, работал на публику, вот он, мол, какой независимый и непослушный.

– Не кричи на него! – тут же подскочила Борисса, главный сторонник ласкового отношения к Григорию.

– Стойте! – рассмеялась вечно добрая Арсина. – Ладно, сейчас ты не сможешь понять его желания. Просто скажи ему, чего ты от него хочешь. Скажи одним порывом. Не только мыслью, но и чувством. И, как бы это сказать… объясни, почему ты этого хочешь.

– Да я хочу, чтобы он перестал портить занавеску! Потому что мне не нравится, когда портят вещи. Тем более казенные! – в сердцах выпалила я.

Если бы не этот курс обучения, я бы уже отняла у Гриши занавеску и у нас приключилась бы небольшая потасовка с использованием крепких земных выражений. А потом мы бы бурно и нежно мирились. Гришка подставлял бы мне головку под поглаживания. А я увещевала бы свою птичку быть хорошим и послушным.

– Вот это и скажи ему. Одним порывом. Покажи, как тебе плохо оттого, что он треплет занавеску.

Ладно. Я сжала кулаки. Разжала. Выдохнула, чтобы выпустить пар.

И… наверное, порыв у меня получился. Я прямо-таки бросила в Гришку свое желание и свои ощущения от его действий. Говорить вслух не запрещалось, поэтому я степенно произнесла:

– Глубокоуважаемый Григорий, не будете ли вы так любезны перестать грызть занавеску, поскольку это причиняет твоей хозяйке-чистоплюйке видимый дискомфорт.

Ну а почему бы не проявить самоиронию?

Гриша удивленно поглядел на меня. А затем… отпустил многострадальную занавеску. Взмахнул крыльями и перелетел мне на колени.

Подставил голову.

И вот тут я ощутила…

– Не может быть! – прошептала я.

– Чего не может? – удивилась Арсина.

– Он просит прощения! И как бы… говорит, передает мне, что любит меня! – воскликнула я.

– Вот оно! – радостно рассмеялась Арсина. – Я знала, что ты сразу научишься!

А девчонки грянули дружными аплодисментами.

На этом тренировка не закончилась. Арсина все же требовала, чтобы я вызнала у Гриши, чего он хочет «на самом деле». То есть чего ему в его счастливой жизни не хватает для полнейшего счастья.

И я узнала.

– Он хочет летать. В смысле, летать на прогулки, самостоятельно, – вздохнула я, ласково почесывая шейку своему зеленому другу. – И общаться с другими птицами. Например, сейчас он просится на улицу, полетать в парке и познакомиться с птичками, которые там поют. Эх, Гришенька, миленький мой…

Я собралась увещевать Гришу, что это опасно и вообще. Но вмешалась Арсина.

– А почему нет? – удивилась она. – Ты же теперь понимаешь – он никуда не улетит. Хищных птиц у нас тут не водится, опасности никакой.

Я задумалась. Вообще-то она права, да и Гриша лукаво поглядел на меня и заявил, что он умный. А внутренним импульсом передал мне, что собирается вести себя хорошо и не связываться с дурной птичьей компанией.

Я уже готова была отпустить его, но что-то внутри мне мешало. Какая-то заноза.

– А-а! – вспомнила я наконец. – Нет, Гриша, полетаешь завтра. Утром тебе разрешу. И дело не в темноте. Луны тут так светят, что темнота чисто условная. Дело в том, что он тоже искупался в пыльце! А Гарон ведь распорядился, чтобы все, кто в эксперименте, до утра не общались с противоположным полом. Так что, Гришка, уверена, самочек там на улице сколько угодно. Не стоит дразнить их раньше времени. Кстати, что делать-то вообще, если я его потом отпущу, а к нему какая-нибудь птичка пристанет, ощутив его эманации?

– Ну-у-у, – протянула Арсина и тут же весело рассмеялась в своем духе. – Вот привяжется птичка, тогда и будем думать, что делать. А в плане потомства они скорее всего несовместимы. Так что вряд ли Гриша станет папой! Но ты права. Просто обещай, что завтра пустишь его полетать!

– Хорошо, – я в очередной раз погладила Гришку. – Во время занятий от него все равно никакого толку.

– Гриша умный! – возмутился Гриша. – Гриша кушать!

– А вот кушать – пожалуйста, – улыбнулась я. – У тебя еще один орех лежит, скажи спасибо Гарунде.

Вскоре Кайра с Бориссой ушли, перешептываясь на тему того, что уже завтра, возможно, кто-нибудь позовет Бориссу на свидание. И ей так этого хочется! А мы с соседками легли спать.

Но я не просто легла. Я ведь на новом месте, так? Более того – в другом, магическом мире! Поэтому решила немного похулиганить. То есть – погадать. Тоже ведь магия по сути!

«На новом месте приснись жених невесте!» – проговорила я шепотом перед сном. По-русски, конечно. Даже если Марена услышит, то не поймет, о чем это я.

Заодно посмотрим, приснится ли мне первый намеченный женишок – тэрин Дэрет с его эффектными мускулами.

Сны у меня и верно были яркие. Правда, никакого Дэрета я в них не увидела.

Зато увидела сперва пресловутого меркантильного принца Дренера, который явился ко мне на занятие по английскому языку (на Земле, конечно), взял за руку и повел куда-то жениться, чтобы у него вид на жительство не отняли. Я вырывалась, но безуспешно. «Ты моя невеста, тили-тили-тесто!» – отвечал Дренер и крепче сжимал мою руку.

Но когда мы уже стояли возле ЗАГСа и Дренер шарил в карманах в поисках паспорта, на помощь мне явился Великий и Ужасный. Гарон махнул рукой на Дренера, и тот просто испарился.

А у декана выросли за спиной черные блестящие крылья, как у вампира или демона, и он предложил мне прогуляться в небе.

Я согласилась, он крепко обнял меня, и моя щека прижалась к крепкой груди. Я вдохнула его восхитительный мужественный запах, ощутила жар его мощного горячего тела. Ах! Мы взмыли в небо, и это было прекраснее всего, что со мной случалось прежде!

Мы поднимались все выше, внизу простирались леса и поля, домики с черепичными крышами. Вроде бы на горизонте проявилась синяя полоска моря… И тут поднялся ветер, нас кинуло в сторону, а в следующий миг на нас налетел огромный черный дракон!

– Она – моя! – заявил дракон. Не знаю, каким способом, наверное, мысленно, потому что снаружи из его пасти вырвался страшный рев.

– Фиг тебе! – деловито ответил Гарон. И добавил несколько крепких русских выражений, которых совершенно не мог знать в реальности.

Но мата дракон не испугался и бросился прямо на нас. «Он же сожжет нас!» – пронеслось у меня в голове, и… я проснулась.

Резко села на кровати, взгляд уперся в утренние лучи, пробивавшиеся через занавеску. Контраст между прекрасным полетом в объятиях Гарона и ужасом перед нападением дракона был такой сильный, что меня потряхивало.

«Вот тебе и жених! – подумала я. – Ужастик тебе на новом месте, а не жених».

Ведь все, что я видела, больше походило на обычный сон. «Незнакомое сочетание знакомых образов», как говорят ученые.

Дренер хотел на мне жениться из-за визы на Землю, поэтому и приснился. Про Гарона я постоянно думаю – вот подсознание и подкинуло мечту, прекрасную и недостижимую. А третий мужик, в смысле – черный дракон, – это чтобы мне служба медом не казалась.

И все же сон ощущался очень достоверным.

Между тем я услышала странные звуки. И мой взгляд, блуждавший по окну, вдруг остановился на Грише, который сидел на подоконнике и с интересом глядел за стекло. Молча, чтобы не будить нас.

А в окно кто-то тихонько стучал. Я поднялась, потому что с кровати мне было не видно. Подошла. И обомлела.

С другой стороны сидела яркая красно-желто-зеленая птичка с маленьким хохолком, как у какаду. Чуть меньше Гриши. И с тоской в глазах постукивала по стеклу оранжевым клювом.

Ох… А форточку-то мы не закрыли с вечера, подумала я. И что теперь? Гришины эманации привели к нам эту красавицу?

– Л-любовь моя?! – вопросительно поглядел на меня Гриша, видимо, хотел узнать мое мнение.

– Не знаю, мой хороший, – покачала головой я.

И бросилась будить Арсину, не видя другого выхода.

– Что там? Деревья уже покрылись белыми цветами маурильа? – сонно пробормотала Арсина, когда я потрясла ее за плечо.

– Да нет, у нас тут гостья! По твоей части.

– Гостья? – Арсина изумленно раскрыла глаза.

В отличие от моего ее взгляд сразу сфокусировался на птице за окном. И тут же лицо соседки выразило полнейшее изумление.

Она вскочила с кровати и босиком бросилась к окну.

– Это же мартерия цветная! – воскликнула Арсина. – Какое чудо!

– Интер-ре-сно! – бросил ей Гриша и снова уставился на свою поклонницу за стеклом.

– Хм… Почему чудо? – удивилась я.

– Так они водятся в единственном месте на континенте. В рощах возле горы Дармэй, где живут только самые свободные драконы. И эти птицы не поддаются приручению и не идут на контакт с людьми. А если поймать насильно, то они гибнут прямо в зоопарке. Даже с дриадами они не желают иметь дела! Представь себе, эта птица прилетела сюда с другого конца континента! Ты же моя маленькая, ты же моя хорошая… – заворковала Арсина и потянулась открыть окно.

Гриша вежливо освободил ей место для маневра.

– Погоди! – я перехватила ее руку. – Так что делать-то? Выходит, ее привлекли Гришины эманации, и теперь они должны стать парой?

– Судя по всему, да! – радостно рассмеялась Арсина. – А что делать? Извини, Маша, но, похоже, теперь у тебя две птички. Открывай окно, хватит мучить животное.

В общем, конечно, окно мы открыли. Я сама сделала это. Птица тут же шагнула на подоконник и потянулась головкой к Грише, робко переминаясь на ярко-красных когтистых лапках.

Гриша аккуратно потрогал ее клювом. Потом погладил и поковырял ее цветные перья. А потом я ощутила волну счастья, исходящую от него.

На нас с Арсиной мартерия не обращала никакого внимания. Не боялась, но и общаться не желала. Была полностью сосредоточена на Грише.

– Он просится на романтическую прогулку, – вздохнула я, любуясь яркой цветной парой птиц, гуляющих по подоконнику. – Ну, Гришка, ну самец! Уже охмурил красотку! Арсина, ты посмотри, как она старается ему понравиться!

– Гриша мальчик-красавчик! – закономерно подтвердил Гриша. А дикая самочка с интересом и обожанием поглядела на него, мол, что это ты такое делаешь? На каком языке говоришь?

– Отпусти! – взмолилась Арсина. – Скажи, чтобы вернулись в середине дня. Заодно решим, как быть с ней. Наверняка администрация Академии захочет посмотреть на такую редкость. Если благодаря Грише тебе удастся приручить мартерию, ты прославишься!

– Скорее это пыльца прославится, – пробормотала я.

Ведь все из-за пыльцы! Из-за нее все!

Вздохнув, я дала Грише позволение прямо сейчас отправиться на прогулку. Гриша прочирикал: «Благ-года-р-рочки! Любовь моя!», непонятно кого имея в виду – меня, такую добрую хозяйку, или свою новообретенную подружку.

Птицы вылетели в окно и вскоре скрылись в ветвях деревьев, а мы с Арсиной решили еще поспать. До официального подъема оставалось еще полтора часа.