Текст книги "Родной. Чужой. Любимый"

Глава 19

Домой я вернулась поздно.

В конце рабочего дня за мной зашли Антон с Джеком, и мы отправились гулять. Бродили по песчаным дюнам. Джек пытался ловить морских птиц, а мы с Антоном разговаривали обо всём и ни о чём одновременно.

Я была благодарна, что он не пытается поднимать тему свиданий и отношений. Хотя поначалу и напрягалась, боясь, что снова придётся объясняться. Во второй раз за день.

Но постепенно расслабилась и даже начала получать удовольствие. От ещё тёплого песка, прогретого за день солнцем, от свежего морского ветерка, от шуток Антона. Он оказался приятным собеседником и довольно интересным человеком.

С ним было легко, и я не чувствовала, что совершаю преступление, испытывая к нему симпатию.

Потом они проводили меня до дома. У ворот я остановилась, чтобы поблагодарить Антона за вечер. А он привлёк меня к себе и поцеловал.

Я стояла смирно, позволяя его губам и языку хозяйничать, только слегка придерживала Антона за плечи, чтобы оттолкнуть, если он станет слишком настойчив.

Но он не стал.

И за это тоже я была ему благодарна.

Сам поцелуй не вызвал во мне никаких эмоций. Он не был неприятен, но всё равно хотелось, чтобы скорей закончился, и я отправилась домой, в душ и спать. Наверное, это всё оттого, что я устала.

Всё-таки последние дни выдались чересчур нервными. И я ещё не отошла от вчерашнего потрясения. К тому же целый день работала с пациентами.

В общем, я, как могла, оправдывала отсутствие каких-либо эмоций от поцелуя.

– Увидимся завтра? – спросил Антон, отстранившись.

Я кивнула, улыбнувшись уголками губ, пожелала ему спокойной ночи и наконец-то отправилась домой.

Закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной.

Как же я устала!

Слишком много эмоций для одной маленькой меня. Поскорее бы Тёма понял, что я не шучу, и уехал обратно в Москву. По крайней мере, тогда мне не придётся больше ходить на свидания с Антоном.

Конечно, было приятно побродить по берегу моря. Но, если честно, я бы предпочла компанию одного Джека. Он не требовал от меня никаких решений и не стремился меня целовать, надеясь на взаимность. В общем, с таким парнем я бы с удовольствием встречалась.

Даже каждый день.

Снова подумалось, не завести ли собаку. С питомцем одиночество не ощущается так остро. У тебя есть друг, всегда готовый подать лапу и подставить лохматую морду со слюнявым языком.

И как всегда решила – попозже, когда в моей жизни всё хоть немного утрясётся.

В комнате горел ночник. Полоска жёлтого света пробивалась сквозь щель под дверью, заставляя меня напрячься. Внутри ёкнуло.

Неужели Тёма ждёт?

Дверь я открыла спустя несколько долгих секунд размышлений, когда решила, что бежать уже некуда, придётся принять бой. Снова объясняться, скрывая свою потерянность, ноющую боль в груди и отчаянное одиночество.

На моей кровати сидела бабушка.

Видимо, облегчение, отразившееся на моём лице, было столь очевидным, что она недовольно поджала губы. Ба, как и Саша, приняла нашу сторону. То есть нашу с Тёмой, считая, что все преграды между нами вымышленные и существуют только в головах, моей и окружающих. Таких, например, как Серафима Анатольевна.

– Привет, ба, – я сделала вид, что не понимаю, зачем она меня ждёт. И начала переодеваться, надеясь, что бабушка проявит тактичность и выйдет из комнаты.

Но Мария Григорьевна проявила упорство, оставаясь на месте. Видимо, надеялась, что я начну немедленно во всём признаваться. Зря. Последние события закалили меня, сделав почти нечувствительной к сверлящим спину взглядам.

– Ты где была так долго? – она первой нарушила затянувшееся молчание. – Я волновалась.

Шевельнулось чувство вины, я ведь намеренно выключила телефон, чтобы ни с кем не объясняться по поводу своего отсутствия.

– Прости, ба, телефон разрядился, не смогла позвонить, – ложь сорвалась с губ так естественно, что я замерла. Никогда не любила врать и не проявляла к этому склонности. А сегодня просто превзошла себя саму. Сначала отыграла спектакль перед Тёмой, затем наплела с три короба Антону. Теперь вот лгу ба, которая желает мне счастья и беспокоится, вижу это по глазам.

Стало стыдно.

Я переоделась в оставленную на стуле футболку, домашние шорты и присела рядом с ней на кровать, прижалась, положив голову на плечо. Она начала гладить мне волосы, вздыхая.

А потом сказала:

– Тёмка ждал тебя, ушёл минут двадцать назад.

– Чего он хотел? – голос прозвучал сипло, пришлось откашляться на середине фразы.

– Вещи твои принёс, – она кивнула, и я только сейчас заметила стоявшие в углу сумки.

Тёмка был у Серафимы, забрал мои вещи, чтобы мне самой не пришлось снова проходить через это унижение.

Слёзы выступили на глазах прежде, чем я это осознала. Сначала ещё пыталась их сдержать, а потом только размазывала по щекам, да хлюпала носом.

Ба молчала, терпеливо обнимая меня и гладя по волосам. А потом, когда я выплакалась, спросила:

– Может, всё же дашь ему шанс?

Я покачала головой, ещё раз хлюпая носом.

– Не могу, ба, ему же будет лучше. Нам обоим. Как представлю, холодеет всё внутри. Нам ведь жизни не дадут. Ты бы видела эту Серафиму, как она накинулась, что кричала. Столько ненависти…

– Ну и дура твоя Серафима, – ба прижала меня ещё крепче, потом отпустила и подвела итог: – Ничего, вы ещё молодые, переживёте это.

* * *

Следующие три дня были похожи на держащий в напряжении триллер. Только по-настоящему, в реальной жизни. Я вздрагивала от звуков мужского голоса и постоянно оглядывалась, ожидая увидеть Тёму или Антона. Оба устроили на меня осаду, словно стараясь перещеголять друг друга в настойчивости, с которой преследовали свою жертву, то есть меня.

Зачастую они пересекались, и тогда я боялась взрыва. По счастью, пока всё обходилось косыми взглядами и растущим напряжением, но кто знает, как долго оно могло бы тянуться.

Утром я, как обычно, шла на работу. Вчера у меня был выходной, который провела, прячась в своей комнате или у бабушки в огороде с выключенным телефоном. Напряжение достигло апогея, и я предчувствовала, что в любой момент может прозвучать взрыв.

Уже на подходе к клинике услышала мужские голоса. Разговаривали на повышенных тонах. Внутри ёкнула мелькнувшая догадка, и я прибавила шаг.

Увидев сцепившихся мужчин, побежала. Драка пока не началась, но соперники уже держали друг друга за одежду.

– Стойте! Прекратите! – я рванула к ним, обхватила Тёму за талию и потянула на себя. – Да прекратите же!

Сумела втиснуться между ними, расталкивая в стороны. Нехотя, но повиновались. Оба взволнованные, возмущённые, с покрасневшими лицами и раздувавшимися ноздрями.

Того гляди дым пойдёт.

И я красной тряпкой между ними.

– Ты что, не понимаешь? – переключился на меня Тёма, сохраняя всё тот же повышенный тон. – Он же кобель, он девок меняет как перчатки. Я у знакомых разузнал. Попользуется тобой и бросит. И что станешь тогда делать?

На это я могла бы возразить, что Тёма и сам грешит подобным, но сказать ничего не успела, встрял Антон.

– Так я с тем и пришёл, – он достал из кармана кольцо и протянул мне, держа его двумя пальцами: – Вот!

Мы с Тёмой вместе уставились на колечко. Тоненький золотой ободок с маленьким прозрачным камушком в виде капли.

– Это ничего не значит, – отрезал Тёма с хмурым видом. – Притащил какую-то подделку.

Антон двинулся к нему, и мне снова пришлось стать буфером.

– Прекратите!

– Обещать, ещё не значит – жениться! – они снова застыли петухами друг напротив друга, разделённые только моим телом с вытянутыми руками. Ладони чувствовали учащённый стук их сердец.

– А я и не обещаю, я пришёл делать предложение, – они оба были намного выше меня, и голоса пролетали над моей головой, словно я и не участвовала в обсуждении собственной судьбы. – У меня тётка в ЗАГСе работает, хоть сегодня распишет.

– Ну-ну, слышали мы сказки…

Я поняла, что эта перепалка будет бесконечной, и сделала то, о чём, наверное, буду жалеть… Выхватила кольцо и надела себе на палец:

– Я согласна.

Оба уставились на меня в немом изумлении, словно только что вообще заметили моё присутствие. Может, зря я погорячилась? Надо было ускользнуть, пока они увлечены друг другом.

– Ты что творишь?

– Я очень рад.

Голоса слились в один, и сразу за ними, обернувшись эхом, раздался третий:

– Что тут происходит?

– Я замуж выхожу, – с кривой улыбкой быстро обрисовала ситуацию вновь прибывшему Василию и продемонстрировала кольцо на безымянном пальце. Жест получился немного неприличным, и я распрямила ладонь.

Кольцо было маловато, да и камень не той формы, что мне нравились, но разве это имеет значение?

– Поздравляю, – протянул Василий и, приподняв брови, оглядел обоих мужчин, словно определяя, кто из них только что позвал меня замуж.

Чтобы у него не осталось сомнений, я взяла Антона под руку и прижалась к его боку. Тёма чиркнул по мне взглядом и пошёл прочь.

– Ну ладно, я работать, – Василий начал подниматься по ступеням, и только сейчас я поняла, что так и не добралась до двери, не открыла клинику. А на дорожке уже начала собираться очередь из пациентов и их хозяев, которые стеснялись подходить, но всё же старались держаться поблизости, чтобы не пропустить пикантные подробности разыгравшейся перед ними драмы.

– Я сейчас подойду! – крикнула начальнику и потянула Антона в сторону, под тень цветущих акаций. – Ты зачем это всё устроил?

Попыталась снять кольцо, но оно слишком плотно село на пальце. Нужна была какая-то смазка, чтобы его стянуть. Но я всё равно вывинчивала его, не обращая внимания на боль.

– Эй, подожди, – Антон накрыл мои пальцы, слегка сжал, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза. – Я серьёзно, – произнёс он самым что ни на есть серьёзным тоном. – Выходи за меня.

Я смотрела на него ошалелым взглядом. Почему-то тогда, в пылу эмоций, когда мною двигало лишь желание остановить драку, я даже и не подумала, что всё происходит всерьёз. Как будто оказалась на съёмочной площадке, где мне по какой-то нелепой случайности отведена главная роль.

И вот теперь…

Он предлагает выйти за него замуж? По-настоящему?

Но…

Как же Тёма?

И вообще, разве так всё это должно происходить? А как же чувства? Душевный трепет? Нетерпение?

– И твой брат от нас отстанет, – продолжил Антон, – у него же больше не будет причин мне не доверять. Раз намерения у меня самые серьёзные.

А вот этот аргумент я не могла не рассмотреть. Мне не хотелось мучить Тёму и страдать самой. У нас с ним ничего не получится, как бы он ни желал убедить меня в обратном.

Слишком много препон стояли на нашем пути…

– Ты уверен? – я пристально смотрела ему в глаза, пытаясь разглядеть там хоть малейший червячок сомнения. – Мы только познакомились, ещё не знаем друг друга по-настоящему.

– Узнаем, – отмахнулся он и, улыбнувшись, подтянул к себе, прошептал на ухо: – Я готов узнавать тебя каждый день заново, – а потом коснулся губами моих губ.

И я позволила, соглашаясь. Несколько секунд ещё колебалась, а затем ответила на поцелуй.

Антон был готов на мне жениться. По-настоящему. И никто не мог запретить мне принять его предложение. Мы никогда не были родственниками, никто бы не стал подозревать нас в кровосмесительстве, оскорблять и унижать, распространять грязные слухи…

А любовь… она придёт со временем.

Я в этом уверена.

* * *

На следующий день мы подали заявление в ЗАГС.

Василий даже отпустил меня на час перед обедом. Смотрел правда скептически, поджав губы, но ничего не говорил. Как будто понимал, что бесполезно уговаривать.

Уговоры на самом деле были бы бесполезны. Для себя я всё решила.

Антон мне нравился, с ним было просто. И поговорка «Стерпится – слюбится» была здесь к месту. Ну и пусть нет любви. Будет позже. Или что-то похожее на неё.

Тётя Антона оказалась дородной дамой с ярким макияжем, объёмной копной вьющихся волос и громким густым голосом. Казалось, в ней всего было избытком. Вспомнились слова Саши, что некоторых природа награждает больше, чем остальных. Похоже, это как раз относилось к Светлане Львовне.

– Здравствуй, Антошенька, – она поднялась из-за рабочего стола, чуть не опрокинув его массивным бюстом. Окинула меня оценивающим взглядом и снова переключилась на племянника. – Ну наконец-то ты решил остепениться.

– Здравствуй, тёть Свет, – мой жених позволил поцеловать себя и потёр след от красной помады на щеке. – Вот, нашёл Алинку, – он приобнял меня за талию, – и решил сразу к тебе.

– А чего такая спешка? – теперь уже Светлана Львовна прошлась подозрительным взглядом по моей фигуре, особое внимание уделив талии. – Невеста в положении?

При этом вопросе она вопросительно заглянула мне в глаза, приподняв иссиня-чёрные брови. Я закашлялась от неожиданности и замотала головой. Какое положение? Об этой стороне супружеской жизни я пока старалась не думать.

– Любовь с первого взгляда, – многозначительно пояснил Антон, целуя меня в шею, мол, пусть думает, что хочет.

– Ну если вы спешите, – Светлана Львовна выделила интонационно последнее слово, похоже, она осталась при своём мнении, – я могу поискать окошко на ближайшие дни…

Женщина вернулась за свой стол и начала что-то изучать на экране компьютера. Нам предложили стулья перед столом. И я уставилась на торчавшие из монитора провода, думая о том, что я делаю.

Ведь ещё не поздно передумать? Ну и пусть, я согласилась. А вот сейчас скажу, что не люблю Антона и не вижу себя его женой. Разве для этого не нужны какие-то чувства? Что если я не так и не смогу его полюбить?

Украдкой повернула голову и наткнулась на тёплый взгляд. Антон взял мою руку и сжал пальцы.

– Невесты всегда волнуются, – наклонившись, тихонько шепнул мне на ухо, – так тёть Света говорит.

И улыбнулся. Мне стало неловко от собственных мыслей. Вот же они, чувства. У Антона они явно есть. Он так трогательно заботится о моих переживаниях. И вообще, предложил выйти за него замуж. В отличие от некоторых, которые только пустословили…

И неважно, что я не люблю Антона. Даже если ко мне чувства не придут, его любви хватит, чтобы сделать брак счастливым. А я со своей стороны постараюсь, чтобы так и было…

Ближайшее окошко нашлось в пятницу. Это через четыре дня, считая сегодняшний.

По коже прошёл озноб, и я поёжилась, потирая плечи.

– Сплит-система сильно дует, да? – заботливо поинтересовалась Светлана Львовна. Её отношение ко мне переменилось, как только я заполнила заявление. Как будто она уже заочно приняла меня в семью.

Родители Антона умерли, с двумя старшими браться он почти не общался, так что тётка в каком-то смысле и была его семьёй.

– Ну, жду вас сегодня на ужин, познакомимся поближе, как говорится, – тётя Света выбралась из-за стола и сжала меня в медвежьих объятиях. Повернулась к Антону: – Надо откормить её немного. А то в чём только душа держится?

Она усмехнулась, открывая крупные зубы, и я поняла, что это шутка, улыбнулась в ответ.

– Ты какую свадьбу хочешь – чтоб с размахом или скромно? – поинтересовался Антон, когда мы покинули здание ЗАГСа.

Я пожала плечами, но тут же поняла, что знаю ответ.

– Скромную. Чтоб только близкие. И никого лишнего… – первым в голову пришёл Тёма, но его придётся пригласить. К близким он относится в той же степени, что и к лишним.

А мне придётся смотреть, как он переживает, может, даже напивается с горя…

– Вот и хорошо, а то на размах у нас времени не хватит. Да и с деньгами сейчас не особо…

– Не страшно, – успокоила Антона, – я не хочу шумихи.

– Тогда распишемся и посидим в ресторане. По-семейному, – подвёл он итог, беря меня за подбородок и приподнимая, чтобы увидеть глаза: – А сразу после – первая брачная ночь.

Я всё же отвела взгляд в сторону, не в силах выдерживать этого ожидания, и уже потом кивнула. Легко поцеловала в щёку и тут же отстранилась.

– Спасибо, что проводил, – кивнула проходившей мимо женщине с чихуашкой на руках и снова повернулась к Антону, не зная, что ещё добавить: – Я пошла…

Интонация получилась вопросительной, неуверенной, и Антон истолковал это по-своему. Он наклонился и мягко коснулся моих губ. Я послушно приоткрыла рот, ожидая поцелуя, но по-прежнему ничего не испытывая.

А затем разозлилась на саму себя.

Это мой жених, который скоро станет мужем. И если уж я решила приложить усилия, чтобы быть счастливой с ним, стоит начинать прямо сейчас.

Я обхватила Антона за шею, пригнула ближе к себе и сама впилась в его рот, изо всех стремясь высечь из себя искру. Подалась ему навстречу, чувствуя рельефное мужское тело, твёрдость мышц, но всё это словно со стороны, как будто исследовала манекен.

К счастью, Антон не подозревал о моих размышлениях. Он весь отдался поцелую. Его широкие ладони скользили по моему телу, становясь всё более требовательными.

– Алин! Ты работать собираешься? – донёсся до меня голос начальника, и я едва сдержала вздох облегчения. Несмотря на стремление стать счастливой как можно скорее, я была благодарна Василию за отсрочку.

– Извини, мне пора идти, – я отстранилась от Антона, постаравшись изобразить виноватую улыбку, и быстро поднялась по ступенькам, погружаясь в приятную прохладу клиники.

Глава 20

– Саш, я выхожу замуж, – после обеда всё-таки решила сообщить родным. Начала с мачехи, сочтя её более разумной и менее взрывоопасной.

– Отличная новость! – обрадовалась она. – Значит, Тёмка тебя всё-таки уговорил? Папа тоже уже почти смирился. Год-другой, и привыкнет.

Голос просто лучился радостью, и мне было очень неловко прерывать Сашу. Но пришлось, всё равно ведь узнает:

– Я выхожу замуж не за Тёму.

– Как? Подожди… – мачеха растерялась. – Как не за Тёму? А за кого?

– Ну… – я задумалась, подбирая слова, – есть один парень с веймаранером. Мы с ним встречаемся…

– С веймаранером?

Я натянуто рассмеялась, хотя было не слишком смешно.

– С парнем, конечно. Но у него есть собака. Кстати, тоже отличный парень.

– Подожди, я совсем запуталась в этих парнях и собаках… – Саша заволновалась и стала серьёзной. – Ты же встречалась с Тёмой. Вы хотели пожениться и уехать в Москву…

– Нет, Саш, – теперь уже и я посерьёзнела, – это Тёма уезжает. А я остаюсь в Анапе.

Мачеха замолчала, и я легко представила её лицо. Слишком хорошо успела изучить за эти годы. Вот она хмурит лоб, прикусывает нижнюю губу и растерянно смотрит перед собой.

– Ты хочешь, чтобы я сказала папе? – наконец Саша догадалась о причине моего звонка.

И оказалась совершенно права. Папа иногда слишком эмоционально реагировал. И в детстве мы с Тёмкой частенько делегировали к отцу Сашу, чтобы она изложила нашу просьбу или психологически подготовила.

– Да, пожалуйста, боюсь, он психанёт, – я старалась поддерживать легкомысленный тон, но внутри всё сжималось, ожидая ещё одно испытание на прочность.

– Ещё как психанёт, – согласилась мачеха, – он только-только начал привыкать к мысли о вас с Тёмкой. А тут вдруг такая рокировка… Алин, ты уверена?

– Да, Саш, мы подали заявление в загс.

– Вот как. Когда планируете свадьбу?

– В пятницу. В эту, – посчитала нужным уточнить, чтобы у Саши больше не оставалось сомнений в серьёзности моих намерений.

– Как в эту? Алин, я совсем ничего не понимаю. Ты что, беременна?

– Конечно, нет, – я даже не обиделась. Понимаю, у всех при спешной подаче заявлений возникает мысль об интересном состоянии невесты. Но это точно не наш случай. Да и с чего бы? – Просто мы любим друг друга.

Пришлось немного покривить душой.

– Алин, но ведь ты любишь Тёмку…

Вот опять она давит на больную мозоль. Что было, то прошло. У нас с Тёмой ничего не может быть. Я должна научиться, снова относиться к нему, как к брату. Забыть всё, что случилось, и жить дальше.

– Нет, Саш, – произнесла, как могла, твёрдо, – уже нет.

– Ладно, оставим эти размышления, – мачеха встрепенулась, как будто отбросила тягостные мысли, – поговорим о свадьбе…

– Не о чем разговаривать, и ничего не надо, – отмахнулась я, – распишемся и посидим в ресторане близким кругом. Всё. Мы с Антоном уже решили.

– Слушай, а приводи-ка своего Антона к нам вечером знакомиться… Я папу настрою на мирный лад.

– Не получится, мы сегодня идём к его тётке.

– А ты и тётку приводи, и родителей. Устроим сразу знакомство семьями. Чем больше свидетелей, тем меньше вероятность, что папа покалечит твоего Антона, – Саша пыталась смеяться, но нам обеим было не слишком смешно.

– Ладно, я с ним поговорю…

* * *

Артём не хотел подслушивать.

Просто он очень удобно разлёгся в теньке с ноутбуком, когда вдруг услышал мамин голос. Она разговаривала по телефону. Он почти сразу понял, что с Алиной. Говорили о свадьбе и её женихе.

Внутри кольнуло болью.

Тёма совсем не понимал этих женщин. Им же было хорошо вместе. Просто отлично. В этом Артём был абсолютно уверен. Ну подумаешь, тётка сумасшедшая увидела их и подняла шум. Он ведь всё уладил. Сходил к ней, объяснил, вещи сам забрал, решив, что Алинке будет неприятно снова там появляться.

Их ситуация не такая уж и редкая. Тёма даже погуглил варианты. Оказывается, многие меняли документы, чтобы потом расписаться. Это не было что-то из ряда вон…

А Алинка вот заупрямилась.

Может, и правда её манил запретный плод? Может, чувства проснулись только у него, а для Алины это ничего не значило?

Мама прошла мимо, и Артём услышал: «Слушай, а приводи-ка своего Антона к нам вечером знакомиться…».

Ещё чего не хватало! Этот м…к в их доме? Со своими родственниками?

Артём этого не допустит. Если бы только Алина выслушала, но она пропускала мимо ушей все его аргументы, упрямо качая головой.

Неужели это всё?

Ну уж нет, он ещё поборется за свою девочку. Есть у него одна мысль… Может, это и не слишком интеллигентно. И совсем не по-джентльменски Мама уж точно не похвалит. Но, как говорится, на войне и в любви все средства хороши. А тут у них настоящая любовная война.

Он потом извинится и как-нибудь искупит.

Дождавшись, пока мама скроется за углом дома, Артём выбрался из гамака, складывая ноутбук. Письмо от администрации федерального канала с приглашением на собеседование было забыто. Должность специального корреспондента, то, к чему он стремился несколько месяцев, вылетело из головы.

Тёма весь подобрался. Как лев на охоте. Сейчас главным было другое. А работа от него никуда не убежит.

Он достал телефон и проговорил своим фирменным голосом с сексуальной хрипотцой:

– Привет, Флоранс. Что ты делаешь сегодня вечером?

* * *

Вечером меня встретила недовольная бабушка, собиравшаяся на смену.

– Ерунду ты придумала, – сообщила она, быстро клюнула меня в щёку и, прежде чем убежать, добавила: – В холодильнике курица со спаржей. Разогрей и поешь. Вряд ли на этих смотринах тебе кусок в горло полезет.

Бабушка оказалась провидицей. Я нервничала и злилась так сильно, что даже не запомнила, какие блюда Саша выставила на стол.

Хорошо, ба позаботилась о том, чтобы я не осталась голодной.

Впрочем, нервничать всё равно начала заранее, когда открыла шкаф и попыталась выбрать наряд на вечер. Это должно было быть что-то скромное, не вызывающее и при этом красивое, чтобы я не выглядела жалко.

В общем, задача стояла непростая. Усложняло её ещё и то, что одежды у меня с собой было не слишком много. Большая часть осталась в родительском доме. Я ведь рассчитывала забрать всё позднее.

Можно было бы остаться, в чём есть, в просторной блузке и лёгких брюках, в которых я ходила на работу, а уже дома переодеться во что-то более подходящее. Но этот вариант пришлось откинуть, Антон обещал заехать за мной и отвезти на ужин.

Нужно быть готовой к его приезду.

В итоге я выбрала тёмно-зелёный сарафан до колен. У него простой крой и воротничок-стоечка. Ноги у меня длинные, стройные, ещё и покрытые лёгким загаром. Руки тоже хороши. Маникюр не успел облупиться. Тонкий, подаренный папой, золотой браслетик подчёркивает изящность и хрупкость запястья.

Я расчесала волосы, оставив их свободно лежать по плечам, и осмотрела себя в зеркало.

Лёгкий макияж заставлял глаза блестеть, лишнюю бледность скрывали румяна, а вкус клубничного блеска на губах не позволял кусать их до крови, постоянно напоминая, что нужно держать лицо.

В общем, я осталась собой довольна.

Вот только нервничать всё равно не прекратила.

В семь сорок пять за воротами раздался сигнал автомобиля. Я выглянула в окно. Антон приехал, как и договаривались.

Я схватила сумочку, закрыла дверь и подошла к машине. Для меня оставили свободным заднее сиденье. Ну как свободное…

– Привет, отлично выглядишь, – Антон обернулся ко мне, когда я сумела втиснуться внутрь.

– Здравствуйте. Спасибо.

Тут было очень тесно, поскольку кресло габаритная Светлана Львовна отодвинул почти до упора. Я попыталась перебраться на другую сторону сиденья, за спину к Антону, но его тётка, слегка повернув голову ко мне, раздражённо бросила:

– Не елозь, всю спину уже коленками исколола.

Я перестала елозить, попытавшись отодвинуться к самой спинке сиденья и втянув в себя колени. Успокаивало то, что ехать нам пятьсот метров. И если честно, я бы предпочла пройти их пешком.

У дома нас встречали Саша и папа. По его виду можно было сказать, что новость он ещё не успел переварить и желал бы поговорить со мной наедине. В присутствии хворостины или ремня.

А в лице Саши горела решимость не допустить нашего тет-а-тета. И я была солидарна с ней. Вряд ли папа скажет мне что-нибудь хорошее.

– Добрый вечер, – я заставила себя улыбнуться и подошла к родителям. Жених шёл рядом со мной, а вот его тётка застряла на выходе из невысокого седана и теперь неслабо там трепыхалась, как попавший в паутину гигантский мотылёк.

Антон, спохватившись, поспешил к тётушке на помощь. И, чуть подумав, папа последовал за ним.

– Держись, – Саша сжала мне руку.

– Постараюсь, – вздохнула я, наблюдая сцену спасения тюленя. По крайней мере, в свете уличных фонарей пайетки, в большом количестве нашитые на вечернее платье Светланы Львовны, блестели как мокрая тюленья шкура. А многочисленные воланы и рюши шелестели, словно морские волны.

Но мы с Сашей даже не улыбнулись, твёрдо сохраняя участливое выражение лица.

Наконец со спасением было покончено, и тётка, отдуваясь, оказалась извлечённой из автомобиля.

– Папа, Саша, – начала я процедуру, – познакомьтесь, это мой жених Антон и его тётя Светлана Львовна. А это мои папа и мама. Ярослав и Александра.

При слове «мама» Саша встрепенулась и посмотрела на меня, но я сделала вид, что этого не замечаю. Знаю, она давно надеялась это услышать. Но пока просто не хотелось вдаваться в детали наших не-родственных связей.

А так было проще и понятнее.

Наконец все оказались представлены друг другу, и Саша пригласила нас проследовать в гостиную, где ожидал аперитив перед ужином.

Папа открыл бутылку игристого шардоне. Всё-таки праздничные события в нашей семье отмечали шампанским. А свадьба – это событие праздничное, как ни крути.

Антон отказался, сославшись, что за рулём. А тётка, не вставая с дивана, куда плюхнулась, как только вошла в гостиную, протянула руку за бокалом. Я тоже взяла себе. Когда руки заняты чем-то, не так нервничаешь.

А я не могла заставить себя не прислушиваться к тишине второго этажа. Желая и боясь, чтобы оттуда спустился Тёмка, обнял меня совсем как раньше и прошептал на ухо:

– Какую-то ты ерунду придумала, давай свалим отсюда, пока не начали кричать «горько!»…

Саша поймала один из моих взглядов, брошенных на лестницу, но истолковала его по-своему.

– Гриша сегодня утром уехал в лагерь. Будет изучать астрономию и наблюдать за небесными светилами, – она улыбнулась с тайной гордостью за сына, который рос не таким, как все.

– Думаю, ему там будет интересно, – ответила я и пояснила для Антона с тёткой: – Гриша – мой младший брат, ему одиннадцать.

Светлана Львовна важно кивнула, рассматривая гостиную, со вкусом подобранную Сашей мебель, светлые стены и пол. Интересно, что она думает обо мне и моей семье? По лицу тётки было невозможно что-то понять.

– Ещё у Алины есть старший брат, Артём, – вставил вдруг мой жених. – И он очень ревнив и недоверчив. Мне пришлось сделать Алине предложение, чтобы он перестал меня преследовать.

Антон засмеялся. А я вздрогнула при этих словах. Поймав встревоженные взгляды папы и Саши. Затем они переглянулись между собой, и я вдруг поняла, что всё будет ещё хуже, чем представлялось.

– А вот и он! – воскликнул Антон, подтверждая мои опасения.

Я медленно повернулась к дверям и встретилась взглядом с Тёмой и… Флоранс. Только сейчас она не шла следом, она держала Тёмку под руку и льнула к его плечу.

– Добг’ый вечег’, – произнесла она с отвратительным французским акцентом.

По коже мерзкими крысиными коготками пробежало ощущение дежавю.

* * *

Едва встретившись взглядом с Алиной, Тёма понял, что ошибся. Не стоило звать на ужин Флоранс. Алинка не передумает, увидев его с другой, напротив, только укрепится в своём решении.

Так и случилось.

За весь вечер Алина больше не удостоила его взглядом, зато была очень нежна со своим женихом. Постоянно касалась этого Антона, словно невзначай проводила пальцами ему по предплечью, склонялась гораздо ниже, чем было необходимо, чтобы что-то сказать.

В общем, заставляла Артёма ревновать.

Всё пошло совсем не так, как он задумывал, и этот провал был целиком его виной. Он сглупил, сделал только хуже, потому что теперь у него вовсе не осталось шансов. Тёма – настоящий идиот. Он никогда не получит женщину, которую любит. Его удел – наблюдать, как она выходит замуж за другого.

Артём и сам не заметил, как начал набираться. Папа предложил грузной тётке свой коллекционный коньяк, и Тёма подставил бокал.

Ситуация повторялась. Вот только сейчас ему ничего не приходило в голову, чтобы её исправить. Алинка больше не верит ему…

Ещё и Флоранс начала выражать недовольство. В этот раз он пригласил её на ужин, а значит, должен был развлекать. И эта маленькая назойливая француженка постоянно ему об этом напоминала.

Когда вечер подходил к концу, и гости начали собираться по домам, Алина отправилась в свою комнату, чтобы забрать кое-что из вещей.

Артём надеялся, что мама с папой уговорят её вернуться домой. Ну какой смысл жить у бабушки? Ведь уже понятно, что самостоятельная жизнь сводной сестрёнки не удалась. Но родители даже не подняли эту тему, и Тёма понял, что должен сам хватать быка за рога. Пока этот бык, то есть корова, окончательно не ускользнула из его жизни.

Тьфу, какая ещё корова?

Кажется, он всё-таки переборщил с коньяком…

Отмахнувшись от втиравшей ему что-то Флоранс, Тёма проследил за Алиной, поднимавшейся по лестнице, выждал, когда она скроется наверху, и отправился следом.

И совсем не заметил, что Антон тоже проводил взглядом Алину, а затем переключился на него.

Тёма сосредоточился на своей задаче. Он подбирал слова. Нужно всё объяснить Алинке так, чтобы она поняла, Флоранс – это глупость, это только, чтобы позлить её, Алину, женщину, которую он любит всей душой. Он просчитался, был неправ и как ничто иное желает исправить свою ошибку. Всё, что ему нужно, ещё один шанс. Пусть Алинка только позволит доказать свои чувства…