Текст книги "Чужестранка"

Прежде чем она поняла, что он собирается сделать, Алексей обнял ее, положив руку на ее затылок. Она прижалась щекой к его груди.

Давным-давно ее никто не утешал. Она всегда думала и заботилась только о своей сестре. Ей хотелось, чтобы Эмма получила все самое лучшее.

Но разве справедливо, что Эмма получает абсолютно все самое лучшее?

Из глаз Пейдж полились слезы. В последний раз она плакала на похоронах матери, а затем запретила себе лить слезы, так как считала, что это проявление слабости.

Плача и чувствуя, как Алексей поглаживает ее по спине, Пейдж внезапно приняла решение. С этого момента она больше не будет пренебрегать своим счастьем ради других.

Отныне для Пейдж Барнс начинается новая жизнь.

Глава 3

Алексей мгновенно почувствовал перемену в настроении Пейдж. Минуту назад она рыдала, а теперь встала на цыпочки и тянется к нему, жаждя очередного поцелуя.

Алексей не смог устоять перед таким искушением и позволил Пейдж себя поцеловать. Он совершил роковую ошибку, решив утешить эту женщину. Он ничего не мог ей дать. Хотя было бы так просто взять то, что она ему предлагала. Так просто подхватить ее на руки, отнести в комнату и заняться с ней любовью…

Ее реакция на известие о том, что ее сестра и Рассел являются любовниками, оказалась не такой, какую Алексей ожидал. Он считал Пейдж расчетливой, хладнокровной женщиной, исполняющей поручение своего босса. Он не мог не думать о том, что она действительно обеспокоена или просто не знала, что ее сестра стала любовницей Чада Рассела.

Алексею не понравились те ощущения, которые пробудили в его душе ее слезы. Он почувствовал себя уязвимым.

Слезы Пейдж пробудили в нем воспоминания о бледной, грустной женщине, лежащей на больничной койке. Ее губы потрескались и пересохли, по ее щеке катится одинокая слеза. Женщина шепчет, что любит Алексея.

Он не смог избавить ее от лейкемии, потому что у него не было денег, несмотря на его княжеское происхождение. После смерти Катерины он поклялся ее памятью, что разбогатеет. И с тех пор Алексей превратился в безжалостного и хладнокровного человека. Он вернулся в Америку, где заявил права на землю, принадлежавшую его матери. Эта земля оказалась с месторождениями нефти и газа.

Тим Рассел когда-то оставил его семью ни с чем. Когда Алексей наскреб денег, чтобы вылететь в Даллас и умолять Тима дать ему немного денег, чтобы спасти его больную сестру, его встретили с холодным презрением. Алексей по-прежнему помнит, как стоял в офисе Рассела и умолял…

Как только Катерина умерла, Алексей решил организовать компанию «Воронов эксплорейшн». На тот момент у него не было ничего, кроме амбиций и диплома геолога МГУ. Он пылал желанием сделать свою компанию процветающей и уничтожить семью Рассел.

Прошло немало лет, прежде чем он добился успеха и получил возможность завладеть компанией «Рассел текнолоджис». Если бы он мог повернуть время вспять, то спас бы свою сестру от рака. Он отдал бы на ее лечение все деньги и отказался от мести.

Но пути назад не было.

Алексей осторожно взял Пейдж за плечи и отодвинул от себя. Она глотнула воздух, и на мгновение он подумал, что она снова расплачется. Вместо этого она обняла его за талию и посмотрела на него, в ее глазах читалась обида.

Он не мог ей не сочувствовать. Ее слезы были искренними.

– На самом деле ты этого не хочешь, – сказал он тихо. – Тебе обидно и грустно и хочется забыться. Я понимаю. Но завтра ты пожалеешь о своей слабости.

Она беспечно повела плечом.

– Ничего страшного, если вы не желаете заниматься со мной любовью, – промолвила она, уставившись в пол, словно от смущения.

– Пейдж, – сказал он, подождав, пока она снова на него посмотрит, – я думаю, тебе нужно немного поспать. Завтра все будет по-другому.

Сколько раз он говорил подобные слова Катерине? Они оба знали, что она не выживет, но надеялись на чудо.

– Я должна быть в отеле в восемь утра, – произнесла она уныло. – У Чада… У моего босса утром важное совещание.

Алексей не сдержался и заправил прядь волос за ее ухо.

– Да, я знаю.

Она нахмурилась:

– Я действительно хочу, чтобы вы сказали мне, откуда вам об этом известно.

Он постарался нежно улыбнуться:

– У него совещание со мной.

Она округлила глаза. В первый раз с момента их встречи Алексей понял – она не знает, кто он такой. Ему в голову пришла отличная идея. Он уничтожит «Рассел текнолоджис» благодаря этой женщине.

– Вы мистер Валишников?

Он покачал головой:

– Я другой участник совещания. Но моя фамилия тоже начинается на букву «В».

Она еще больше округлила глаза и прижала пальцы к губам. Когда Пейдж опустила руку, ее лицо было бледным.

– Боже мой, – сказала она. – Вы князь Воронов?

Сидя в автомобиле Алексея, в котором она возвращалась в отель, Пейдж смотрела в окно на падающие хлопья снега.

Алексей Воронов. Князь. Она целовала князя. Попытки соблазнить его не увенчались успехом. Не следует удивляться. Она не может заинтересовать такого человека.

Пейдж покраснела, вспоминая, как он целовал ее недалеко от Красной площади, как прижимался к ней.

Человек, который спас ее, был не просто князем. Чад ненавидел князя Воронова. По словам Чада, он решил отобрать у него «Рассел текнолоджис», и он это сделает, если ему удастся приобрести земли мистера Валишникова.

Если князь преуспеет в своих стремлениях, «Рассел текнолоджис» перестанет существовать. Это означает, что Пейдж лишится работы, и ей не удастся быстро найти новое место, чтобы заработать достаточно денег для оплаты обучения Эммы.

– Почему ты молчишь, Пейдж?

Она повернула голову и заставила себя встретиться взглядом с Алексеем. Увидит ли она жалость в его глазах? Больше всего на свете она хотела, чтобы он забыл, как она набросилась на него после того, как он рассказал ей о Чаде и Эмме.

– Я просто задумалась, – сказала она. – Там, где я родилась, снега в апреле не бывает.

От его улыбки ее сердце забилось чаще.

– Ах да, ты живешь в тропиках.

– Я бы не назвала это тропиками.

Он пожал плечами:

– По сравнению с Москвой.

Пейдж сглотнула. Он был слишком красив, она не могла оторвать от него взгляда.

– Я вас понимаю.

– Ты должна увидеть мой дом под Санкт-Петербургом, – продолжал он. – Это старинный дом, в нем жили несколько поколений моей семьи. Там чистый снег. Там есть волки, которые воют по ночам, а звезды светят так ярко, что невозможно поверить в такое чудо. Идеальное место для катания на тройке.

Однажды она видела фильм, в котором мужчина и женщина, завернувшись в меха, ехали по снегу на санях под звон колокольчиков.

– Звучит красиво, – ответила она.

– Возможно, я покажу тебе его когда-нибудь, – сказал он, и ее сердце забилось сильнее.

Неужели он с ней флиртует?

Невозможно. Этот человек привык общаться с кинозвездами и моделями. Зачем ему простая, жалкая секретарша?

– Не понимаю, как вы намерены это сделать, – честно промолвила она, – хотя идея хорошая. Мы уезжаем через несколько дней и не планируем посещать Санкт-Петербург.

Его глаза странно блеснули.

– Ты примешь назад своего любовника после того, что он сделал?

Его слова поразили ее, словно электрическим током.

– Чад Рассел мой босс, а не любовник.

– Так ли?

Она выпятила челюсть:

– Да, это так.

Он взял ее за руку и поднес к лицу. Пейдж так удивилась, что не могла пошевелиться, когда его губы коснулись тыльной стороны ее руки.

– Значит, ему ужасно не повезло. Зато повезло мне.

Когда он отпустил ее пальцы, она сжала руки и положила их на колени. Ее кожу покалывало от его прикосновения.

– Я не знаю, почему вы так говорите, – сказала она, кровь пульсировала у нее в ушах. – Вчера ночью у вас был шанс, но вы им не воспользовались.

Он неожиданно рассмеялся:

– Когда я возьму тебя, моя красавица, ты не будешь плакать по другому мужчине.

Ее лицо зарделось.

– Я не плакала по Чаду.

Судя по выражению его лица, он ей не поверил.

Она повернула голову, чтобы снова посмотреть на снег.

– Я думаю, ты, возможно, влюблена в Чада Рассела, – сказал он, – хотя он и не твой любовник. И я думаю, ты горько разочарована тем, что он выбрал сестру, а не тебя.

Изумленная и разъяренная, Пейдж резко повернулась к нему:

– Вы несете чушь!

– Я не слепой, Пейдж.

Она резко глотнула воздух. Неужели ее можно читать как открытую книгу?

– Оставьте меня в покое, князь Воронов, – сказала она холодно. – Я благодарна вам за помощь, но это не дает вам права совать нос в мою личную жизнь. Вы ничего обо мне не знаете, поэтому оставьте свои домыслы при себе.

Автомобиль остановился, но она никак не могла отвести взгляда от мужчины, который пристально на нее смотрел. Взгляд его серебристо-серых глаз был не холодным, как она ожидала, а страстным и обжигающим.

– Тогда я прошу прощения, – ответил он после того, как они, казалось, целую вечность смотрели друг на друга в молчании. – Я не хотел тебя обидеть.

Дверь распахнулась, и она поняла, что они около отеля. Камердинер ждал, когда она выйдет. В следующий раз она увидит князя на совещании.

Если Чад узнает, что она провела ночь в доме князя Алексея Воронова, он будет вне себя от ярости.

И она останется без работы.

– Спасибо вам за помощь, – сказала она снова, изо всех сил стараясь улыбнуться. – Я полагаю, нам пора попрощаться.

Алексей одарил ее улыбкой хищника:

– Ах, но это не прощание, не так ли? Мы увидимся снова, Пейдж Барнс. Мы будем очень часто видеться, я обещаю.

Пейдж выскочила из машины и бросилась в холл отеля, не оглянувшись.

– Боже мой, где ты была? Я так волновалась!

Открыв дверь номера, Пейдж замерла на месте, увидев Эмму в постели. На хорошеньком личике читалось волнение.

Сердце Пейдж сжалось.

– Мне очень жаль, Эмма. Я не могла уснуть, поэтому пошла прогуляться.

Эмма тряхнула копной белокурых волос и надула губы:

– Могла бы оставить записку.

– Зачем? – спросила Пейдж. – В любом случае ты не проснулась бы до восьми часов.

Эмма робко на нее посмотрела:

– Ну, сегодня я проснулась раньше. А тебя нет. Я собиралась позвонить Чаду, чтобы он помог мне найти тебя.

– Я уже здесь, можешь не беспокоиться.

– На тебе та же одежда, что и вчера, – заметила Эмма.

Пейдж почувствовала, что краснеет.

– Я надела ее, когда проснулась. Теперь я собираюсь принять душ и подготовиться к совещанию. – Она была почти у двери спальни, когда остановилась и обернулась: – Ты не вернулась в номер вчера вечером, Эмма. Где ты была?

Лицо Эммы расплылось в улыбке.

– Я была кое с кем. И думаю, я влюбилась.

Пейдж заставила себя сохранять спокойствие, хотя ее сердце билось часто-часто.

– Быстро ты влюбляешься, – сказала она. – Ты ведь едва знаешь этого человека.

– Ах, Пейдж, – ответила Эмма, ее лицо светилось счастьем. – Я не хотела говорить тебе прямо сейчас, потому что я знала – ты будешь волноваться, но это Чад.

Пейдж моргнула:

– Ты влюблена в Чада? Но ты его едва знаешь.

– Я встречаюсь с ним уже месяц.

Пейдж опустилась на ближайший стул. Уже месяц они встречаются за ее спиной. Теперь понятно, для кого она по поручению Чада посылала цветы и заказывала столики в ресторанах.

Пейдж начинала понимать, почему он приглашал ее на обед и расспрашивал о семье и Эмме.

– Я понятия об этом не имела, – сказала она тупо.

Эмма подошла, опустилась перед сестрой на колени и взяла ее за руки.

– Мне очень жаль, но Чад считал, что ты расстроишься, если узнаешь. Мы хотели сохранить наши отношения в тайне, пока не будем уверены в своих чувствах.

Руки Пейдж были ледяными в теплых пальцах Эммы.

– Неужели месяца достаточно, чтобы быть уверенной в своих чувствах?

Эмма улыбнулась:

– Иногда не нужно долго ждать.

Несмотря на обиду, Пейдж была рада видеть сестру счастливой. Она хотела для Эммы всего самого лучшего. Однако ее не могла не беспокоить блаженная улыбка Эммы. Пейдж сжала ее руки:

– Я работаю на Чада Рассела в течение двух лет, Эмма. Он встречается со многими женщинами.

– Я знаю. Но он любит меня. Он хочет на мне жениться.

– Вы уже назначили дату свадьбы? – спросила ошеломленная Пейдж.

Эмма покачала головой, поднимаясь:

– Когда вернемся в Даллас, мы это обсудим. Сейчас у него на уме только сделка.

Сердце Пейдж перевернулось в груди. Если князь Воронов, который помог ей недавно, завладеет «Рассел текнолоджис», он лишит Чада и Эмму счастливого совместного будущего.

Пейдж встала и крепко обняла сестру.

– Я рада, что ты так счастлива, и надеюсь, Чад понимает, как ему повезло с тобой. Потому что, если он тебя обидит, – продолжила она, слегка отталкивая от себя Эмму, чтобы посмотреть на нее, – я его кастрирую.

Эмма рассмеялась и обняла ее.

– Не беспокойся обо мне, – сказала она решительно. – Я сделаю это сама, если потребуется.

– Я не сомневаюсь. А теперь, – промолвила Пейдж, – мне нужно подготовиться к совещанию.

Сняв одежду, Пейдж встала под душ. Она никак не могла отделаться от ощущения обреченности. Она все еще не оправилась после новостей Эммы, и ее сердце по-прежнему тоскливо ныло.

Пейдж беспокоилась из-за князя Воронова. Она уже поняла, что он очень опасный человек.

И дело не только в его желании завладеть «Рассел текнолоджис». Несмотря ни на что, Пейдж жаждала снова с ним увидеться. Лучшее, что он может сделать, – игнорировать ее.

Но она знала – он снова и снова будет обращать на нее внимание. И осознание этого делало ее счастливой.

Глава 4

Напряженность в конференц-зале во время совещания была ожидаемой. Пейдж Барнс ужасно нервничала. Алексей смотрел на нее, в то время как Чад Рассел изъяснялся на почти безупречном русском языке. Так как Пейдж не понимала ни слова, она сидела и разглядывала свои колени, пока Чад не повернулся к ней и не приказал по-английски записать нужную информацию.

Алексей очень хотел, чтобы она посмотрела на него. Он не переставал думать о ней. Пейдж была необычной женщиной, красивой и невинной. Она напоминала ему Катерину, умершую в возрасте семнадцати лет.

Думая о сестре, он снова посмотрел на Чада Рассела. Прошло почти пятнадцать лет после смерти Катерины. Чада нельзя обвинять в жестокости его отца, но он, казалось, ненавидит семью Вороновых. И все же Алексей не мог поверить в то, что сын пойдет по стопам своего отца.

В конце концов, в жилах Чада Рассела тоже течет кровь Вороновых.

Алексей посмотрел на своего двоюродного брата, который изо всех сил пытался произвести хорошее впечатление на Валишникова, рассказывая ему о своих планах по поводу нефтяных скважин. Пусть Чад наполовину русский, но этого недостаточно, чтобы убедить старика, сидящего напротив него за столом. Хотя мать Чада – тетка Алексея по имени Елена – обучила его русскому языку, отец Чада добился того, что его сын стал стопроцентным американцем.

Петр Валишников стар, и он испытывает к американцам ненависть и недоверие.

А Чад выглядел как настоящий американец. На нем был темный костюм, ковбойские сапоги и белая ковбойская шляпа, которая сейчас лежала на столе рядом с ним.

Валишников поднял руку, давая понять, что требует тишины. Чад остановился на полуслове.

– Я рассмотрю ваши предложения, – сказал старик. – Оба ваших предложения. Теперь я прошу у вас прощения, но у меня назначена еще одна встреча.

Он поднялся из кресла и вышел из комнаты, и за ним последовала его команда менеджеров и бухгалтеров.

Алексей наблюдал за реакцией Чада с интересом. Тот метнул на Алексея свирепый взгляд и воинственно выпятил челюсть.

– Создается впечатление, что вы проведете больше времени, чем рассчитывали, на нашей прекрасной родине, – заговорил по-английски Алексей, поднимаясь со своего места. – Может, вам провести некоторое время в Санкт-Петербурге? Он особенно прекрасен в это время года.

Как он и ожидал, Пейдж резко подняла голову и широко раскрыла глаза. Очки сползли на кончик ее носа, и она пальцем подтолкнула их на место.

Ему захотелось поцеловать кончик ее вздернутого носа. Мысль об этом поразила Алексея. Он не мог позволить себе такую романтическую чушь. Перед ним женщина, обладающая нужной ему информацией. Только это должно было его в ней привлекать.

– Я не собираюсь в Санкт-Петербург, князь Воронов. – Чад усмехнулся. – Я останусь здесь, пока не заключу сделку.

– Вы не выиграете.

Чад источал ненависть.

– Не будьте слишком самоуверенны. – Он повернулся, чтобы посмотреть на женщину, сидящую позади него. – Соберите все необходимые документы и ждите меня в фойе. Мне нужно позвонить.

– Наконец-то мы остались одни, – сказал Алексей, как только Чад покинул конференц-зал.

Пейдж подошла к столу, изо всех сил стараясь выглядеть хладнокровной.

– Вы не должны говорить со мной, – промолвила она, начав складывать документы в аккуратные стопки.

Он заметил, что ее пальцы дрожат.

– Почему бы и нет? Мне нравится говорить с вами.

Она подняла на него глаза, затем снова их опустила. Ее щеки слегка порозовели. Ему нравилось ее рассматривать. Длинные темные волосы Пейдж были собраны в хвост, на ней был консервативный черный брючный костюм и белая блузка с высоким воротником. Костюм удачно подчеркивал ее фигуру.

– Я работаю на Чада Рассела, – сказала она, – и хотела бы сохранить свою работу, если вы не возражаете. Поэтому, пожалуйста, не говорите со мной.

– Что плохого в том, что я с вами разговариваю? – спросил он, обходя стол и вставая рядом с ней. Алексей вдохнул исходящий от нее аромат персиков.

Она остановилась и повернулась к нему. Он заметил, что она с трудом сглотнула.

– Потому что мне не нравится лгать своему боссу. Я не желаю, чтобы он расспрашивал меня о вас: почему я с вами говорила, что я о вас думаю. Ведь тогда мне придется врать, а я в этом не сильна.

Алексей положил руку на документы. Он понимал, что производит на Пейдж особенное впечатление, и намеревался этим воспользоваться. Если придется закрутить с ней роман для того, чтобы выудить нужную ему информацию, он так и поступит. Он погладил ее по руке:

– Поужинайте со мной сегодня вечером.

От удивления у нее отвисла челюсть.

– Вы с ума сошли? Разве вы не слышали, что я сказала? Я не могу с вами ужинать!

– Чад не узнает, – произнес Алексей, потянув ее за руку к себе.

Когда она попыталась вырваться, он крепче сжал ее руку.

– Отпустите меня, – тихо сказала она, потупив взгляд.

И хотя он не хотел ее отпускать, а желал поцеловать, он сделал как она просила. Она тут же отошла в сторону и обхватила себя руками.

Алексея окутало разочарование.

– Я восхищаюсь вашей преданностью боссу, Пейдж, но разве он имеет право управлять вашей личной жизнью? Разве ему позволено указывать вам, с кем встречаться, а с кем нет?

Она помрачнела:

– Конечно нет. Но ситуация намного сложнее. Вы враг.

Алексей не сдержал резкий смех. Он действительно был врагом, но не хотел, чтобы она так думала.

– Вы враг, – настаивала она, нахмурившись. – Для Чада. А я на него работаю. – Она сделала глубокий вдох, потом протяжно выдохнула. – Кроме того, он попросил мою сестру выйти за него за Алексей перестал смеяться. Пейдж шмыгнула носом и снова занялась документами. Сегодня он наблюдал за ней и Чадом и мог точно сказать – между ними нет никакой связи, никакой искры. И все же она погрустнела.

– Извини, Пейдж. Она пожала плечами:

– За что? Все хорошо. Моя сестра очень счастлива.

– А ты?

Она опустила плечи. Потом она быстро выпрямилась и повернулась к нему:

– Да, я счастлива. Эмма красивая и удивительная, и она заслуживает такого человека, как Чад.

– А чего ты заслуживаешь?

Ее нижняя губа задрожала.

– Я предпочла бы, чтобы вы этого не делали, – сказала она очень тихо.

– Чего? Я задал вопрос по-дружески.

– Вы мне не друг.

– Пока нет. Но я мог бы им стать.

Она покачала головой:

– Не говорите того, чего быть не может, князь Воронов.

– Зови меня по имени. И я могу сказать, чего ты заслуживаешь, – продолжил он. – Радости. Ты имеешь право делать что-то для себя, а не всегда для других. Ты заслужила счастье, Пейдж, и ты заслужила того, чтобы перестать беспокоится обо всем и всех. Пусть кто-нибудь побеспокоиться о тебе. Ты заслуживаешь того, чтобы тебе каждый день дарили цветы, приглашали на ужин при свечах. Заслуживаешь мужчину, который тебя хочет. Всего того, что есть у твоей сестры, и многого другого.

Ее глаза заблестели. Она открыла рот, но потом сомкнула губы, и Алексей понял, что попал в точку. Ему стало не по себе.

– Почему вы решили, что я чем-то обделена? Мы знакомы всего несколько часов.

– Тебя можно читать как открытую книгу, Пейдж Барнс. У тебя все написано на лице.

В ее темных глазах читалась обида.

– Я… Я… – Она сомкнула губы, отвернулась от Алексея, открыла портфель и небрежно засунула в него документы.

Алексей выругался про себя. Он зашел слишком далеко и напугал ее.

– Я должна идти, – сказала она, не глядя на него. – Меня ждет Чад.

Прежде чем он успел ее остановить, она выскочила из комнаты. Во второй раз за сегодня Пейдж Барнс сбежала от Алексея.

Пейдж бросила шариковую ручку на стол и отодвинулась от письменного стола. Она не могла работать, в ее голове снова и снова кружились слова Алексея Воронова о том, что она заслужила счастье и любовь.

Пейдж была сильной. Она заботилась о себе и сестре с тех пор, как умерла их мать. Она пожертвовала всем и стала независимой и достаточно успешной. Так почему же она превращается в размазню рядом с мужчиной, которого едва знает? Почему он заставляет ее чувствовать себя такой уязвимой?

Она взглянула на часы. Почти четыре часа дня. У нее заурчало в животе, и она поняла, что почти ничего не ела.

Чад и Эмма куда-то отправились вместе. По пути на совещание Чад обо всем рассказал Пейдж и извинился перед ней. Он боялся, что она не одобрит его романа с Эммой.

Надев пиджак, Пейдж отправилась к лифту. Пятнадцать минут спустя она сидела в углу кабинки ресторана своего отеля и изучала меню на английском, которое ей принес официант.

– Не заказывай борщ, – послышался низкий мужской голос.

Она резко повернула голову и встретилась взглядом с серебристо-серыми глазами. Ее сердце забилось чаще.

Алексей уселся напротив нее:

– Каждый, кто приезжает в Россию, заказывает борщ, но у нас множество других вкусных национальных блюд.

– Что вы здесь делаете? – спросила Пейдж. – Уходите, пока я не оказалась в беде!

– Не волнуйся, Пейдж. Никто не узнает, что ты со мной разговаривала.

– Вы не можете сказать это наверняка, – настаивала она. – А вдруг Чад проголодается и решит зайти сюда?

Он пожал плечами.

Она пришла в ярость от того, как небрежно он отмахнулся от ее страхов. Он богат, и ему незачем беспокоиться о потере работы.

– Ты должна была согласиться поужинать со мной. Тогда мы бы оказались не здесь, а в другом месте.

Пейдж стиснула зубы:

– Уходите.

Он откинулся на подушки и усмехнулся:

– Только если ты идешь со мной. Ее сердце забилось чаще.

– Я никуда с вами не пойду, Алексей.

– Тогда я останусь с тобой, – сказал он, протягивая руку к меню.

Она крепко держала меню в руках, не желая его отпускать.

– Это хороший отель, – промолвил он. – Не хочешь попробовать настоящую русскую еду? Увидеть город за пределами отеля и аэропорта?

– Я уже была на Красной площади, – сказала она чопорно. – Вы пришли сюда только для того, чтобы заставить меня поужинать с вами?

– Нет, у меня здесь была назначена встреча. Но я видел, как ты входила в ресторан, и не мог упустить возможности увидеть тебя снова.

– Перестаньте говорить мне подобные вещи.

– Почему нет? Ты красивая женщина, и я хотел тебя видеть.

Никто никогда не называл ее красивой. Она была недурна собой, но отнюдь не красавицей. Пейдж почти не пользовалась косметикой, а Эмма безуспешно пыталась приучить сестру носить модную одежду.

– Вижу, ты мне не веришь, – продолжал Алексей. – Ты меня с ума сводишь, Пейдж.

Она вздернула подбородок, продолжая сжимать меню обеими руками:

– Я не доверяю вам, князь Воронов. У вас скрытые мотивы.

Его лицо снова осветилось умопомрачительной улыбкой.

– Неужели ты уже так хорошо меня знаешь? – промурлыкал он. – У меня действительно есть скрытый мотив. – Он наклонился вперед и взял ее за руку. – Я хочу, чтобы ты пошла со мной сейчас же. Обещаю, Чад ни о чем не узнает. Он говорит по-русски, но не знает этого города так, как я. Он не поедет далеко от центра города.

– А вы хотите увезти меня из центра города? – Она высвободила руку, ее сердце продолжало учащенно биться. – Я не знаю, чувствовать себя оскорбленной или испытывать облегчение.

Его чувственные губы изогнулись в улыбке, представляя ее взору безупречно белые зубы:

– Я отвел бы тебя в лучший ресторан в городе, если бы ты мне позволила. Но раз ты не хочешь в ресторан, я отвезу тебя в гораздо более приятное место. Пойдем со мной, Пейдж.

Ей нравилось с ним разговаривать. Рядом с ним она ощущала восторженный трепет.

Может, в самом деле с ним поужинать? Чад и Эмма, вероятно, заперлись в апартаментах и занимаются любовью.

– Я не могу, – сказала она с едва заметным отчаянием в голосе.

– Слышу слова Чада Рассела, – ответил он презрительно. – Я хочу услышать, чего хочет Пейдж Барнс.

Пейдж закрыла глаза. Она хотела увидеть город и поужинать с красивым мужчиной, который делал ей комплименты.

– Как все сложно. Я не должна с вами идти.

– Что такого сложного в совместном ужине?

Но почему бы ей не развлечься сегодня вечером?

Эмма с Чадом, и они счастливы друг с другом. Они и не заметят, если Пейдж исчезнет из отеля на несколько часов.

– Да, – выдохнула она, прежде чем смогла изменить свое решение. – Я с вами поужинаю.

– Спасибо, – сказал Алексей, поднялся и взял ее за руку.

Он бросил на столик несколько банкнотов, хотя она ничего не заказала, и потянул ее к выходу.

– Подождите, мне нужно взять пальто, – промолвила она, идя за ним следом.

– Я куплю тебе пальто, – ответил он.

– Я не позволю вам этого сделать.

– Еще как позволишь.

Он потащил ее в один из магазинов в холле отеля, выбрал длинное белое пальто из тончайшего кашемира и заставил его надеть, пока продавщица восторженно ахала и охала.

– Алексей!

– Тихо, Пейдж.

Затем он выбрал для нее меховую шапку, белоснежный шарф и точно такие же перчатки. Расплатившись за покупки, он повел Пейдж к черному лимузину.

– Я хочу за все заплатить, – сказала она, когда автомобиль тронулся с места.

– Я не возьму твоих денег. Считай, что это подарок.

– Я настаиваю, Алексей! – Она скрестила руки на груди и уставилась на него.

– Очень хорошо, – непринужденно сказал он. – Мы составим график выплат. Сто американских долларов в месяц на ближайшие шестьдесят месяцев…

Пейдж моргнула:

– Шесть тысяч долларов? Ты потратил шесть тысяч долларов?

Он протянул руку и пальцем приподнял ее подбородок. Она сомкнула губы, поняв, что от удивления открыла рот.

– Да, но ведь тебе было нужно пальто.

Она попыталась снять пальто, но он ее остановил.

– Не глупи, Пейдж. Мне приятно сделать тебе подарок.

Она отвернулась, ее глаза наполнились слезами. Она не помнила, когда в последний раз получала подарки. Мать частенько баловала дочерей различными безделушками, но, когда она заболела, все деньги пошли на ее лечение.

– Я верну тебе одежду, когда мы вернемся в отель.

Алексей выругался.

– Очень хорошо, – сказал он с каменным лицом. – Делай что хочешь, Пейдж Барнс.

И теперь она почувствовала себя неблагодарной. Она задела его чувства, и это ее взволновало. Пейдж дотронулась до его рукава:

– Спасибо за пальто, Алексей. Так мило с твоей стороны.

Он повернулся и посмотрел на нее, нахмурившись:

– Я тебя не понимаю, Пейдж.

Она вздохнула.

– Я не уверена, что сама себя понимаю, – промолвила она, неуверенно улыбаясь. – Но сожалею, что была груба.

Он махнул рукой:

– И я прошу прощения, если заставил тебя чувствовать неудобство. Я не нарочно.

Пейдж опустила глаза и сцепила пальцы на коленях.

– Должна признаться, мне не по себе оттого, что я еду с тобой, – сказала она. – Я не хочу создавать проблем.

– Не будет никаких проблем.

– Если бы я была твоим сотрудником и ты увидел бы меня с Чадом, ты рассердился бы?

– Честно? Да. Но, – промолвил он прежде, чем она смогла вставить слово, – я бы тебя не уволил. Гораздо лучше держать тебя при себе.

Она нахмурилась:

– Почему?

Он наклонился к ней, словно желая открыть ей тайну:

– Потому что ты, вероятно, знаешь информацию, которая ценна для моих врагов.

У нее засосало под ложечкой.

– Ошибаешься, – сказала она тихо. – Я ничего не знаю. И даже если бы знала, не сказала бы тебе. Если ты связался со мной только из-за этого, ты напрасно тратишь время.

Алексей улыбнулся, и у нее потеплело на душе.

– Ты похожа на тигренка, Пейдж. Вот почему ты мне нравишься. Ты предана Чаду, хотя он сильно тебя обидел.

Она снова сцепила пальцы на коленях:

– Я не обиделась, а просто удивилась. И я заботилась о своей сестре.

– Твоя сестра достаточно взрослая и может сама о себе позаботиться, тебе не кажется?

Пейдж нахмурилась. Он ее не понимал, а она не могла ничего ему объяснить.

– Это не довод. Я чувствую, что ответственна за нее, я люблю ее. И никому не позволю причинить ей боль.

– Конечно, любишь, – сказал он. – Но не несешь за нее ответственность.

– Ты ничего о нас не знаешь, – возразила она. – Тебе легко говорить. Но ты не побывал на моем месте и не поймешь, что я чувствую.

Он взял ее за руку и стал поглаживать ее ладонь:

– Я не говорю тебе, что ты должна чувствовать. Но в двадцать один год человек способен принимать самостоятельные решения. Ты не несешь ответственности за ее поступки.

Она глубоко вздохнула:

– Знаю. Но не могу перестать беспокоиться о ней только потому, что она стала взрослой. Я вырастила Эмму. В некотором смысле она мне как ребенок.

Пейдж подумала о том, что никогда никому об этом не говорила. Ее шокировало то, что она разоткровенничалась с человеком, которого едва знала.

– Ах, Пейдж, теперь все становится понятно.

– Что тебе понятно? – От его поглаживаний она совсем размякла.

– Почему ты чувствуешь себя настолько ответственной, почему пожертвовала бы ради нее собственным счастьем.

– Я этого не говорила. Для того чтобы Эмма была счастливой, мне не нужно становиться несчастной.

Он посмотрел на нее понимающим взором:

– Ты, вероятно, была очень молода, когда тебе пришлось заменить ей мать.

– Мне едва исполнилось восемнадцать, – сказала она.

– Тебе было трудно, да?

Пейдж вздохнула. Зачем она ему об этом рассказывает?

– Конечно. Я была еще очень юной и не всегда знала, что делать. У меня не все получалось правильно.

– Но сделала для нее достаточно. Она выросла и стала независимой. Ты должна позволить ей отправиться в одиночное плавание.

– Я ценю твои слова, но ты понятия не имеешь…

– У меня была сестра, – сказал он внезапно, его взгляд затуманился. – На три года младше меня. Но я не смог спасти ей жизнь. Мне остается только сожалеть, что она не прожила достаточно долго, чтобы начать сводить меня с ума своими выходками. – Он сжал ее руку. – Пусть твоя сестра поступает по-своему. Ты не должна отказываться от собственной личной жизни только для того, что всегда быть рядом с ней.