Текст книги "Верь только сердцу"

На какое-то мгновение Дженет подумала, что вообще откажется от Дэвида, если только Коул останется с ней и не поедет в Лондон. Дважды она раскрывала рот, но так и не решилась что-то сказать.

– Коул, – в конце концов выдавила она из себя, – ты должен знать, что Дэвид никогда не причинит вреда ни мне, ни моим детям. У него нет никаких причин для этого.

– Пожалуй, мне следует молиться, чтобы ты оказалась права, – буркнул Амхерст.

– О Коул! – в отчаянии воскликнула Дженет. – Я знаю, что Дэвид вел себя грубо, может, даже подчеркнуто надменно. Но он молод, и его гнетет тяжкое бремя. Если только это возможно, постарайся все уладить миром. Не забывай, что ты старше и мудрее. А главное, помни, что Дэвид не представляет для нас угрозы.

Коул печально посмотрел на Дженет.

– Возможно, так оно и есть. Но разве он способен защитить тебя? Или свою честь? Или честь кого-то другого?

– Коул, я твердо знаю: Дэвид не опасен для мальчиков. Так что твоя поездка не имеет смысла.

Их дальнейший разговор прервал шум экипажа, прогрохотавшего по мосту. Коул сделал несколько шагов вперед, наблюдая, как карета подъехала к дому и остановилась. Как только дверца экипажа распахнулась, из нее показалось круглое, морщинистое лицо Нанны. Дженет побежала к карете, чтобы помочь старушке спуститься на землю.

И только тут до Коула дошло, что на месте кучера сидит Чарлз Дональдсон. Уже через минуту из кареты выбрались Нанна и Эллен Камерон. Нанна, похоже, совсем не изменилась, а вот Дональдсон заметно похудел, его лицо было бледным. Мисс Камерон выглядела и того хуже. Безусловно, болезнь здорово их потрепала. Пока дамы здоровались и обнимались, Дональдсон отозвал Коула в сторонку.

– Очень хорошо, капитан, что вы прислали за нами человека, – сказал Дональдсон, понизив голос. – Я бы приехал быстрее, но вы же видите, мисс Камерон еще не совсем оправилась.

Коул с мрачным видом оглядел Эллен, затем Дональдсона.

– Да, это заметно, может, и не имело смысла везти ее сюда. Но скажите, что это была за болезнь? Доктор Грейвз назвал ее причину?

– Да, сэр, должно быть, все дело во взбитых сливках, что принесла служанка из дома напротив.

– Значит, никакой отравы? – пробормотал Коул. – Пожалуй, я переусердствовал.

Дональдсон покачал головой.

– Вы все сделали правильно, сэр. – Дональдсон оглядел дорожный костюм Коул а и оседланную лошадь. – Куда вы собрались, капитан?

– В Лондон. Но я очень рад вас видеть. Послушайте, Дональдсон, вы, случайно, не говорили лорду Делакорту о том, где мы находимся?

– Конечно, нет, сэр. Я никому не говорил, как вы и приказывали. А что?

– Мне нужно выяснить у него кое-что, – ответил Коул. – Если он здесь появится, скажите, что я приказал не принимать его. Ни в коем случае не пускайте его сюда.

Дональдсон смутился.

– Сэр, у вас есть причина плохо о нем думать? Я понимаю, ее светлость может возражать против его новой любовницы, но он сам, по-моему, не представляет никакой опасности.

Коул внимательно посмотрел на дворецкого, отметив про себя, что от старого солдата ничто не ускользает. Сейчас он ничего не мог сказать Дональдсону о Делакорте, потому что и сам толком ничего не знал.

И еще одно озадачило Коула. Значит, вполне возможно, что Дженет знает о любовнице Делакорта, но ее это совершенно не волнует. Что ж, ему надо было бы радоваться, но сейчас Коул был далек от такого настроения. От смеси правды и подозрений, да еще от нежелания Дженет говорить, у него буквально раскалывалась голова.

Коулу хотелось немедленно задать трепку своему сопернику, но между ними лежал долгий и утомительный путь. От отчаяния он с силой стегнул хлыстом по сапогу. Черт побери, он никак не доберется до Делакорта раньше утра, да еще, возможно, придется вытаскивать этого заносчивого негодяя из постели в такой ранний час. Единственным утешением служило только то, что в Элмвуд приехал Дональдсон, а значит, можно было не беспокоиться за безопасность Дженет и мальчиков.

Глава 14
В которой леди Делакорт рассказывает все

Коул прибыл на Керзон-стрит на следующее утро, все еще пылая праведным гневом. Однако к его гневу уже успел примешаться страх, который усиливался с каждой оставленной позади милей. Весь долгий путь от Кембриджшира Коул думал только о своей ссоре с Дженет. И молил Бога о том, чтобы он не лишил его надежды на будущее за несдержанность и, несомненно, безрассудное поведение. На каждом постоялом дворе Коул размышлял, а не повернуть ли назад?

Но он продолжал путь. Его неистово влекла в Лондон какая-то неведомая сила. Он знал только одно: ему необходимо увидеть Делакорта и услышать от него правду. Только тогда можно будет верно оценить намерения виконта в отношении Дженет. Возможно, как она и говорила, Делакорт не собирался причинять ей зло. Коулу оставалось лишь надеяться, что это правда. Очень не хотелось, чтобы Дженет обидел мужчина, которого она искренне считала своим другом.

Однако сейчас все выглядело так, что ни у кого, кроме лорда Делакорта, не было серьезной причины желать смерти маркиза Мерсера. И эта причина, как теперь понимал Коул, была более низменной, нежели желание защитить или оказать дружескую поддержку Дженет. Если его догадка верна, то угроза со стороны Мерсера вывела виконта из себя, а может, заставила совершить и нечто более серьезное.

Не забывал Коул и о своем разговоре с Джеком Лодервудом. Казалось, что со времени этого разговора прошли годы, а на самом деле он состоялся всего через несколько дней после того, как Лодервуд поведал ему о ссоре отца Делакорта с Килдермором и Мерсером. Дуэль между друзьями была из ряда вон выходящим явлением, и Коул начал подозревать, что она не имела ничего общего с взрывными характерами светских забияк.

В дверях Амхерста встретил все тот же надменный швейцар, что и неделю назад. Коул спокойно изложил свое желание повидаться с лордом Делакортом и положил на поднос визитную карточку. Без лишних слов швейцар проводил Коула в небольшой салон и предложил подождать. Вернувшись, он отвел его в небольшую гостиную в задней части дома. Швейцар распахнул дверь. Коул прошел внутрь и обнаружил в гостиной не лорда Делакорта, а его мать и сестру.

Сегодня пожилая леди сидела в инвалидной коляске у высокого окна. Ее светлость была хрупкого телосложения и, судя по безжизненному виду рук и ног, уже давно пользовалась инвалидной коляской. Но Коул подавил в себе дурное предчувствие и вежливо поклонился. Леди Делакорт поднесла к глазам золотой лорнет и внимательно оглядела его. Затем она повернулась к дочери, сидевшей рядом.

– Шарлотта, дорогая, оставь нас, пожалуйста.

Немного удивленная, мисс Брантуэйт отложила рукоделие, поднялась и покинула комнату. А леди Делакорт вновь оценивающе посмотрела на Коула.

– Мне сказали, – начала она довольно прохладно, – что вы хотите видеть моего сына. Могу я узнать зачем?

Сцепив ладони за спиной, Коул вежливо кивнул.

– Сожалею, миледи, но у меня дело личного характера. Могу я подождать лорда Делакорта и поговорить с ним, если сейчас его нет дома?

Ее светлость вскинула брови.

– Конечно, можете. – Взяв стоявшую рядом с коляской трость с золотым набалдашником, она указала ею на кресло. – Но пока, сэр, извольте сесть сюда.

Коул, получивший старомодное английское воспитание, не посмел ослушаться. Он послушно, как школьник, опустился в кресло, а ее светлость поставила на место трость и снова посмотрела на гостя.

– Вас прислала сюда леди Мерсер? – с вызовом спросила она.

– Нет, мадам, я приехал по своей воле. Леди Делакорт удовлетворенно кивнула.

– Я так и думала. Она не сделала бы этого... но осмелюсь предположить, что причиной вашего визита все же является она. Косвенно, разумеется.

Коул выпрямился в кресле.

– Могу заверить, мадам, что леди Мерсер не имеет никакого отношения к моему посещению.

– Неужели? – Леди Делакорт прищурилась. – Интересно, молодой человек, что вы оба задумали?

Дженет очень изменилась в последнее время, и та нежность, с которой она встретила вас здесь на прошлой неделе, говорит сама за себя. Может, вы будете добры объяснить свои намерения относительно Дженет? Наверное, вы знаете, что она мне очень дорога, и я вас спрашиваю не из праздного любопытства.

С каждой минутой все больше чувствуя себя провинившимся школьником, Коул сцепил ладони на коленях. Он очень надеялся, что леди Делакорт не догадается об их с Дженет планах.

– Мои намерения в отношении леди Мерсер вполне благородны, – спокойным тоном ответил Коул. – Поскольку вы подруги, могу конфиденциально сообщить, что я предложил леди Мерсер по окончании траура выйти за меня замуж.

– О? – Брови миледи взлетели вверх. – И она?.. Коул почувствовал, что краснеет.

– Поначалу мне показалось, что она склонна принять мое предложение. Но сейчас я в этом не уверен. Тем не менее мы все уладим.

Леди Делакорт кивнула.

– Вы поссорились из-за Дэвида, не так ли? Я допускаю, что между вами, молодыми и сильными людьми, в подобных обстоятельствах могла возникнуть вражда. Но разве Дженет не сказала вам, что Дэвид ее брат?

Прозвучало то, что Коул и ожидал услышать. Подтвердились мучительные подозрения, терзавшие его всю дорогу до Лондона. И все же это признание ошеломило Коула.

– Нет, мадам, она только смутно намекнула. И я решил все выяснить сам, поэтому и хотел поговорить с вашим сыном.

Леди Делакорт с печальным видом покачала головой.

– Думаю, капитан Амхерст, я могу устранить необходимость в такой встрече. Вы действительно намерены жениться на Дженет?

– Безусловно, мадам, если только она согласится.

– Что ж, я всегда знала, что со временем это произойдет, – промолвила леди Делакорт.

– Что произойдет, мадам? – спросил Коул, слегка смутившись.

Пожилая женщина не ответила, она предпочла сменить тему.

– Капитан Амхерст, вы ведь принимали сан священнослужителя, не так ли? Дженет рассказывала об этом на прошлой неделе. Поэтому прошу считать мой рассказ своего рода исповедью. Надеюсь, вы с уважением отнесетесь к моей просьбе?

Слова леди Делакорт заставили Коула почувствовать себя неловко.

– Мадам, вы вовсе не обязаны мне что-то рассказывать. Я пришел сюда, чтобы увидеться с лордом Делакортом, и не отказываюсь от своего намерения.

– Не сомневаюсь, что и мой вспыльчивый сын захочет увидеться с вами. Однако это моя история, и я расскажу ее вам.

Коул не знал, что сказать.

– Ну, если вы настаиваете... – пробормотал он.

– Много лет назад, капитан Амхерст, – спокойно начала леди Делакорт, – я пробивала себе дорогу в этом жестоком мире, работая гувернанткой. И мне было суждено воплотить в жизнь сказочную мечту каждой гувернантки – выйти замуж за своего хозяина. В моем случае хозяином был покойный лорд Делакорт, но он женился на мне не по любви, а чтобы загладить вину.

– Вину? – переспросил Коул, которому на самом деле был неприятен этот разговор.

– Понимаете, я несколько лет была гувернанткой его единственного ребенка, дорогой Шарлотты. Мы жили спокойно в семейном поместье в Дербишире, и его светлость часто навещал нас, привозил на охоту своих друзей. Все шло хорошо до того осеннего вечера, когда я совершила ужасную ошибку, спустившись в кухню за кружкой молока.

– Молока? – пробормотал Коул, чувствуя себя все более неловко.

Леди Делакорт закрыла глаза.

– Да, Это действительно было молоко, – прошептала она, но в ее голосе чувствовалась твердость, которой Коул не ожидал от такой хрупкой женщины. – Я спустилась вниз по лестнице для слуг... и наткнулась внизу на пьяного гостя, который меня изнасиловал. Как вы уже догадались, это был отец Дженет, Килдермор.

Коул не мог больше слушать исповедь пожилой женщины. Он вскочил с кресла, подошел к ней и взял ее руки в свои. При этом леди Делакорт широко раскрыла глаза.

– Миледи, прошу вас, не продолжайте. Я ведь пришел сюда совсем не для этого.

– О, капитан Амхерст, мне кажется, что пришло время раскрыть тайну.

Держа ее за руку, Коул опустился на колени возле инвалидной коляски.

– Леди Делакорт, мне бы очень не хотелось, чтобы вы из-за меня расстраивались.

– Но мне кажется, сегодня эта история больше расстраивает вас, молодых, чем меня. В моей жизни все же были и радостные минуты. Чтобы защитить мою честь, покойный лорд Делакорт сделал все, что мог. Когда стало ясно, что я жду ребенка, он женился на мне.

– Это... это очень благородно с его стороны, – признал Коул, чувствуя, как у него сжимается горло.

– Да, мало кто из мужчин его положения отважился бы на это, – добавила леди Делакорт. – Вот и получается, капитан Амхерст, что мой сын является наследником состояния и титулов, которые не считает своими по праву. А Дженет убеждена в обратном: что все по праву принадлежит ему. Возможно, вам известно, что шотландский титул графа Килдермора может передаваться женщине, но только в том случае, если владелец титула умирает, не оставив наследников мужского пола. Законных, разумеется. – Леди Делакорт вопросительно посмотрела на Коула. – Вам это понятно?

– Да, понятно. – Внезапно комната показалась Коулу слишком душной и тесной. Что-то непонятное беспокоило его, но, черт побери, что же это? Он потер пальцами висок, пытаясь ответить на вопрос леди Делакорт. – По правде говоря, мадам, я солдат и богослов. И очень мало знаю о таких вещах, как право наследования и титулы. Однако припоминаю, что перед свадьбой ходили разговоры о том, что по знатности леди Дженет почти ровня лорду Мерсеру.

– И их титулы выше, чем титул виконта, который носит мой сын, – пояснила леди Делакорт и неожиданно схватила Коула за руку. – Но, надеюсь, вы понимаете, сэр, что мой сын никого не лишал титула. У моего мужа не было наследника, а в отличие от Килдерморов титул Делакортов не передается по женской линии. И если бы мой муж умер, не имея сына, моя падчерица Шарлотта осталась бы просто нищей, а титул невостребованным.

_Но это... ужасная несправедливость.

Пожилая женщина кивнула:

– Да, это так. Поэтому мужу пришлось пойти на определенные компромиссы, чтобы обеспечить будущее дочери. Но это строго между нами, сэр. Шарлотта ничего об этом не знает. А Дэвид, к сожалению, нажил себе врагов, многие из которых очень обрадовались бы, если бы у него отняли его имя и титул. И если бы не этот проклятый Килдермор, Дэвид никогда бы не узнал правды о своем происхождении.

Ошеломленный, Коул снова рухнул в кресло.

– Вы хотите сказать, миледи, что граф Килдермор признался в своем ужасном грехе?

Крепко сжав губы, леди Делакорт кивнула.

– Звучит шокирующе, не так ли, капитан Амхерст? Но не сомневаюсь, что вам, как солдату, приходилось видеть, что делает страх смерти с отягощенным виной сознанием. Килдермор решил признаться во всем Дэвиду и своей дочери в слабой надежде загладить вину.

– Но для чего, мадам? – спросил Коул, уже теряясь во всех загадках этой истории.

– Хотя у Килдермора хватило жестокости выдать свою единственную дочь замуж за человека почти своих лет, одиночество и отчаяние Дженет пробудили в нем перед смертью угрызения совести.

– Так и должно было быть, – с горькой усмешкой согласился Коул. – Но, честно говоря, мадам, я не вижу, что хорошего может принести кому-то такое признание, если только это не признание Богу.

Леди Делакорт вздохнула.

– Осмелюсь предположить, что это был первый и единственный раз, когда Килдермор задумался о судьбе дочери. Но моему сыну последствия этого признания принесли одни страдания.

Коул судорожно вздохнул и открыл было рот, но леди Делакорт протестующе вскинула руку, останавливая его.

– Не перебивайте меня, капитан. Как бы невероятно это ни звучало, но я очень люблю Дженет, и Дэвид ее любит. Он был еще очень молод и впечатлителен, когда получил письмо от отца, и это письмо невероятно огорчило его. Мы-то с мужем надеялись, что он никогда не узнает правду.

Коул почувствовал, что и сам злится на Килдермора.

– А на что Килдермор надеялся, проявляя подобную бессердечность?

– В письме он сообщал, что очень сожалеет о своем поступке и хочет, чтобы после его смерти Дэвид и Дженет заботились друг о друге. – Пожилая женщина замолчала, казалось, она погрузилась в свои мысли.

Коула не покидало смутное чувство тревоги. Он узнал все, но оставалась еще одна загадка. Вполне вероятно, что Делакорт убил Мерсера ради сохранения своей тайны. Но тогда Дженет права, у виконта нет никаких оснований причинить зло Стюарту и Роберту, своим племянникам.

– А еще я думаю, – продолжила леди Делакорт, – Килдермор хотел, чтобы Дэвид защищал свою сестру, если после его смерти Мерсер будет плохо с ней обращаться. Только мне непонятно, почему Килдермор посчитал Дэвида более мужественным, чем Дженет? Я не знаю другой женщины, которая могла бы так твердо постоять за себя... Впрочем, об этом лучше подумать вам, сэр, если вы решили на ней жениться.

Коул уставился глазами в пол, изучая рисунок на ковре.

– Вы совершенно правы, мадам. Но я ее люблю и надеюсь, что смогу справиться с ее... неукротимостью.

Ее светлость изящно выгнула брови.

– О, это смелое заявление, сэр. Вас ожидает нелегкая жизнь. Но смею предположить, скучной она уж точно не будет.

В эту минуту дверь распахнулась и в комнату вошел лорд Делакорт, элегантный и, судя по виду, вне себя от ярости. Под мышкой он держал шляпу, в руке сжимал черный кожаный хлыст. Очевидно, он собрался на верховую прогулку.

Небрежным кивком Делакорт поздоровался с матерью и повернулся к Коулу.

– Черт побери, Амхерст, что означает подобное нахальство? – с вызовом заявил он, размахивая хлыстом перед лицом Коула. – И если вы расстроили мою мать, сэр, то знайте: моему терпению пришел конец!

Коул с усмешкой посмотрел в лицо Делакорту, потом на его хлыст и спокойно поднялся с кресла.

– Перестаньте размахивать хлыстом, мальчишка, а то один из нас может остаться без глаза.

– Убирайтесь к черту, Амхерст! – взорвался Делакорт. – Я не ваш слуга или прихожанин. И уж точно не ваш солдат.

– Дэвид, прошу тебя! – оборвала сына леди Делакорт и попыталась самостоятельно подняться с коляски.

Коул тут же подскочил к ней, чтобы помочь, оставив Делакорта посреди комнаты в дурацком положении.

– О! – воскликнула ее светлость, опускаясь в кресло. – Благодарю вас, капитан Амхерст. А теперь вы оба, будьте добры, сядьте и успокойтесь. Я думаю, мы все сможем уладить. – Она повелительно указала обоим тростью на кресла.

Ее сын состроил недовольную мину, но после секундного колебания отложил хлыст и опустился в кресло, скрестив руки на груди. Леди Делакорт чуть заметно улыбнулась.

– Ты пришел слишком поздно, Дэвид, я уже все рассказала капитану Амхерсту. Он собирается жениться на твоей сестре, так что он наш будущий родственник.

Делакорт приподнялся, будто намереваясь возразить, но суровый взгляд матери приковал его к месту.

– Жениться? – Голос виконта звучал подозрительно тихо. – И вы хотите сказать, что Дженет приняла это безумное предложение?

Коул открыл рот, но леди Делакорт его опередила.

– Приняла? – удивилась она. – Да я не сомневаюсь, что это была ее идея. А теперь давайте поговорим о более важных вещах. – Ее светлость повернулась к Коулу. – Насколько я понимаю, сэр, вы не стали бы так поспешно уезжать из Лондона и возвращаться сюда, не будь на это веской причины.

– Я уехал из Лондона потому, что испугался за безопасность леди Мерсер и ее детей.

– Еще бы вам не испугаться, – съязвил Делакорт. – После вашего появления на Брук-стрит положение детей стало еще более рискованным. И неудивительно, если вспомнить, по чьему наущению вы отправились в дом Мерсеров.

– Дэвид, прошу тебя, следи за своими манерами, – обратилась к сыну леди Делакорт, но виконт вскочил и принялся расхаживать по комнате.

Стараясь сохранить спокойствие, Коул с трудом сдерживал себя.

– Я не собираюсь ссориться с вами, Делакорт. Ставка слишком высока. Но скажите, вы действительно верите, что за всеми попытками причинить зло наследникам Мерсера стоит мой дядя Джеймс? У вас есть доказательства? Если это так, я почти с удовольствием выслушал бы вас.

Наблюдая за сыном, продолжавшим расхаживать по комнате, леди Делакорт подалась в кресле вперед.

– Не знаю, – признался наконец виконт и резко остановился. – Дженет точно считает, что за всем стоит Джеймс. А я, честно говоря, не могу представить, что он способен на такое.

– Я тоже, – согласился Коул. – Да он и глуп для этого.

Делакорт усмехнулся:

– Тогда наиболее вероятно, что во всем виноват Эдмунд. Несколько недель я следил за ним днем и ночью, но тщетно. У него низменные наклонности, он водится с дурной компанией, это правда. Но при всем при этом у него не хватит храбрости самому совершить преступление, и нет денег, чтобы нанять убийцу.

Коул испытал некоторое облегчение, осознав, что Дэвид рассуждает, в сущности, так же, как и он. Но они оба упускали что-то очень важное.

– Кому это выгодно? – прошептал Коул, вспоминая свой разговор с полковником Лодервудом.

– Очень хороший вопрос, капитан Амхерст, – поддержала его леди Делакорт.

– Что вы хотите сказать, мадам?

– Давайте, капитан, – подбодрила Коула ее светлость. – Как богослов, вы наверняка изучали не только латынь, но и логику. Кому это выгодно?

Виконт вопросительно посмотрел на мать.

– А вы, матушка? Что вы об этом думаете?

– Ох, мужчины, не разбираетесь вы в людских характерах. Если исключить Джеймса и Эдмунда, кому была выгодна смерть Мерсера? – Леди Делакорт несколько раз перевела взгляд с сына на Коула и обратно. – Стюарту? Очевидно, но это просто смешно. Он еще мальчик. Дженет? Тоже смешно, потому что, несмотря на слухи, мы все знаем, что Дженет не собиралась замуж за Дэвида.

Пожилая женщина глубоко вздохнула и продолжала:

– Так, может, это Дэвид? – Она улыбнулась. – Возможно, я необъективна, но если представить, что Дэвид желал смерти Мерсера, то он вызвал бы его на дуэль и проткнул бы ему сердце шпагой. Дэвид не стал бы прибегать к яду, когда имеются более благородные средства устранить соперника.

Лорд Делакорт смутился.

– Но кто тогда остается, матушка? Вы хотите сказать, что есть кто-то другой, о ком мы и не подумали?

– Наверняка есть кто-то, о ком вы не подумали, – ответила се светлость. – Хотелось бы знать, кто это?

Внезапно Коул подался вперед.

– А что, если смерть Мерсера была несчастным случаем?

Делакорт небрежно махнул рукой.

– Глупости! Вспомните, что за этим последовало.

– Мы считаем, что все события связаны между собой. А что, если это не так? – высказала предположение леди Делакорт. – А если мы поспешили с выводами? Давайте начнем сначала и будем двигаться осторожно. Что, если вино, убившее Мерсера, было оставлено в его спальне по ошибке?

– Матушка, в этом нет никакого смысла, – возразил Делакорт. – Мерсер сам принес его туда. Мы все это знаем.

– А вот я ничего такого не знаю. Известно только одно: Мерсер пил вино, которое, возможно, было отравлено. Но я могу предположить, что вино ему принес слуга.

Теперь уже Коул вскочил со своего кресла и принялся вместе с Делакортом расхаживать по комнате.

– Это было вино Дженет, – тихо произнес он. – Поэтому судья и заподозрил ее в преступлении. Графин всегда стоял в ее гостиной. Дженет пила вино каждый вечер, но в тот день не пила. После ужина она отправилась прямо в спальню, потому что слуги задержали ее.

– Проклятие! – воскликнул Делакорт, не сдержавшись. – Так, может, жертвой была Дженет? Могла ведь мадам Ланье покушаться на ее жизнь в надежде выйти замуж за Мерсера? Или служанка Дженет, мне всегда не нравился ее взгляд. Но этот выстрел в Шотландии...

– Да, и поломка колеса кареты, – пробормотал Коул. – Но для этого убийцу мог нанять любой.

После войны многие бывшие солдаты за небольшую плату способны совершить убийство.

В эту минуту трость леди Делакорт, стоявшая возле коляски, с грохотом упала на пол. Коул обернулся, и его взгляд упал на бледную, худую руку пожилой женщины, судорожно сжимавшую подлокотник кресла. Делакорт поспешил к матери.

– Матушка, что с вами? – Он бросил быстрый взгляд на Коула. – Амхерст, подайте бренди, быстрее...

Коул подскочил к буфету, плеснул в бокал приличную порцию бренди и, пока Делакорт энергично растирал руки матери, поднес бокал к губам миледи, заставляя ее выпить. Леди Делакорт сделала глоток, закашлялась и отстранила бокал.

– Власть, – прошептала она. – Всегда идет борьба за власть, не так ли? Или за деньги и положение в обществе, что в сущности одно и то же. Но мы не думали об этом, поэтому и не догадались.

Коул склонился к миледи.

– Мадам, прошу вас, о каком положении вы говорите? О какой власти?

Взгляд леди Мерсер затуманился.

– Титул графа Килдермора. Дженет могла принадлежать Мерсеру, но ее титул – никогда. Титул мог принадлежать только наследнику из рода Камеронов. Но вспомните, о чем я говорила раньше: женщина может наследовать титул, но только если нет законных сыновей, живых, разумеется.

Эти слова старой леди, казалось, повисли в воздухе.

– Делакорт, будьте добры, одолжите мне вашего самого быстрого коня, – попросил Коул. – Похоже, я кое-кого недооценил и совершил ужасную ошибку. – Виконт устремил на Коула решительный взгляд.

– Но без меня вы не поедете, – заявил он, подошел к столу и энергично потряс колокольчиком.

Дженет сидела в беседке над вышивкой, наслаждаясь послеобеденным солнцем, когда в беседку вбежали ее сыновья. Ее это не удивило. Эллен и Нанна отдыхали, Коул отсутствовал, а Мозби уехал по хозяйственным делам. Так что она осталась единственной, с кем скучавшие молодые джентльмены могли пообщаться.

– Мама, – начал Роберт, глубоко засунув руки в карманы куртки, – ты не видела кошку мистера Мозби? Мы ее искали повсюду, но так и не нашли.

– И это нас немного тревожит, – признался Стюарт. – Нанна говорила, что у нее скоро будут котята. Как ты думаешь, с ней все в порядке?

Дженет отложила рукоделие и улыбнулась.

– Уверена, с ней все хорошо. Кошки обычно прячутся, когда они приносят котят, это вполне естественно. Но мы их скоро отыщем.

Стюарт опустился на скамейку рядом с матерью, а Роберт тщательно вытер о траву мысок ботинка.

– Мне нечем заняться, – захныкал он. – Когда вернется кузен Коул? Может, сегодня? Кажется, что он уехал навсегда.

– Да, и мне кажется, что он уехал навсегда, – призналась Дженет, обняла Роберта и усадила к себе на колени. Ей очень приятно было видеть Эллен и Нанну, да и Чарлза тоже. Но она уже скучала без Коула и очень сожалела о разговоре, который стал причиной его стремительного отъезда. И сейчас, без его успокаивающего присутствия, Дженет снова испытывала страх. Хотя для этого не было никаких причин. В Элмвуде они могли чувствовать себя в полной безопасности.

Стюарт откинулся на спинку деревянной скамейки.

– Я так хочу, чтобы он вернулся, – сказал он со вздохом. – И вообще, я бы хотел, чтобы мы остались здесь навсегда. Мама, как ты думаешь, это возможно? – Стюарт бросил на мать подозрительный взгляд, – Робин говорит, что кузен Коул будет нашим новым отцом. Это правда? Тогда мы точно останемся здесь?

Дженет на секунду зажмурилась. Господи! Она ожидала этого. Хотя в Элмвуде мало слуг, они наверняка сплетничают. А может, мальчики даже видели, как они с Коулом целовались вчера под вязами. Что же ей сказать детям? Да и собирается ли Коул стать им отцом? От этой мысли у Дженет даже перехватило дыхание. Конечно, она надеялась, что так и будет. И молилась, чтобы ее отношения с Дэвидом – или даже слова, которые может сказать Дэвид Коулу, – не разрушили ее счастья.

Дженет погладила Роберта по голове.

– Что ж, мы говорили об этом, – призналась она. – Разумеется, это будет означать, что мы с кузеном Коулом поженимся. И будем все вместе жить здесь, в Элмвуде. Но ваш отец... прошло еще слишком мало времени с тех пор, как он ушел от нас. Так что не надо спешить, иначе это будет оскорблением его памяти. – Дженет вгляделась в серьезные лица сыновей. – Вы меня понимаете?

Мальчики закивали, а Дженет заметила Эллен, которая выходила из дома, направляясь в сад.

– Смотрите! – воскликнула Дженет, радуясь и окончанию разговора и тому, что Эллен поправляется. – Я вижу кое-кого, кто хочет поиграть с вами.

Подобрав юбки, Эллен быстро приближалась к беседке.

– Ну что, мальчики, нашли кошку? – спросила она, тяжело дыша. – Может, организуем поиски?

По приказу Коула грум Делакорта привел из конюшни пару резвых арабских жеребцов, идеально подходивших для предстоящего путешествия. С помощью леди Делакорт сборы к отъезду заняли всего несколько минут. Коул отправил посыльного к судье Лайонзу с сообщением о своих намерениях, а Делакорт тем временем уложил в седельную сумку хлеб, сыр и пистолеты.

– Я все-таки не могу понять, – начал Делакорт, когда они выехали из Лондона, – зачем вы уехали в город, оставив Дженет и детей в Кембриджшире?

– Я приехал сюда, чтобы встретиться с вами. Мне нужно было узнать о ваших отношениях с Дженет, а она отказалась рассказать правду. И мне ничего не оставалось, как отправиться к вам самому.

Делакорт, прищурившись, посмотрел на Коула.

– А ведь вы думали, что это я убил Мерсера, не так ли? Что ж, если бы человека можно было осуждать за намерения, то вы недалеки от истины... У меня было желание его убить, но в честном поединке. Однако судьба меня опередила.

– Вы как-то равнодушно говорите о жизни и смерти, – заметил Коул, не отводя взгляда от дороги. – Скажите, вы когда-нибудь видели, как люди умирают?

Делакорт презрительно фыркнул.

– О, вы хотите преподать мне первый дружеский урок? Нет, мне никогда не приходилось убивать человека. Пока. Вы наверняка гораздо опытнее.

– Да, – Коул мрачно кивнул, – опыт у меня большой. И я не пожелаю вам такого.

– Послушайте, Амхерст, давайте кое-что выясним раз и навсегда. Если вы считаете себя достаточно сильным мужчиной, чтобы справиться с моей сестрой, то приглашайте священника хоть завтра и женитесь на ней.

Но не надо, черт побери, изображать из себя моего покровителя. Мы поняли друг друга, сэр? Мой отец – каким бы он ни был – мертв, и другого мне не требуется.

Коул внимательно посмотрел на молодого человека и с трудом сдержал усмешку. А этот виконт та еще штучка. Его, Коула, жизнь с Дженет – а теперь она уж точно ему не откажет – будет нелегкой. Понятно, что с Делакортом еще придется повозиться, что станет тяжелым испытанием для его христианского милосердия. Но разве у него есть выбор? Если он любит Дженет, придется примириться с ее братом.

– Договорились, – буркнул Коул и пришпорил жеребца.

Остаток путешествия пролетел быстро, хотя так не показалось двум всадникам, стремительно мчавшимся на север. Останавливались они только для того, чтобы пополнить запас воды и дать отдых лошадям. Большую часть пути Коул и Делакорт не разговаривали и лишь изредка обменивались взглядами. Не испытывай Коул страха, он, без сомнения, посчитал бы их поведение глупым и смешным. Странно, но Коул был рад, что Делакорт его сопровождает. Уже сгущались сумерки, когда Коул заметил впереди кирпичные столбы ворот Элмвуда. Он молча указал на них, и всадники свернули на дорогу, обсаженную вязами. В тени густой листвы было темно и прохладно, и Коула охватило недоброе предчувствие.