Текст книги "Угасание"

ГЛАВА 30

Когда Рилд заметил торчащий из снега предмет, он решил, что это очередной обломок древнего хлама, оставшегося на поле боя. Казалось, что этой изъеденной ржавчиной, покрытой черными пятнами броши сотни лет. Потом его внимание привлекла ее форма. Быстро нагнувшись, он поднял ее и вздрогнул, когда что-то обожгло ему пальцы. Держа брошь за краешек, Рилд принюхался и уловил едкий запах. Кислота?

Он перевернул брошь, и это лишь подкрепило его догадку. Древней выглядела лишь часть ее. Застежка на обратной стороне не пострадала, и полированный металл блестел ярко. Нет, это не остаток военного снаряжения.

Рилд вгляделся повнимательнее, пытаясь разобрать, что было на ней изображено. Когда он, наконец, убедился, что его предположение верно, его затрясло.

Это была брошь Халисстры – знак дочери Дома Меларн. Должно быть, что-то застало ее врасплох на этой продуваемой всеми ветрами равнине. Носила ли она брошь на своем пивафви? Если да, она, должно быть, тоже пострадала, когда ее коснулось то, что так состарило этот металл.

Тщательно обследуя землю, Рилд не находил никаких обычных признаков борьбы. Два отчетливых отпечатка ног и отметина от подшитой полы пивафви показывали, где Халисстра сидела некоторое время на корточках, а смазанные, находящие друг на друга следы говорили о том, что она стремительно развернулась, но больше на снегу не было ничего.

Может, на нее напали сверху? Рилду представился черный дракон, пикирующий на Халисстру, обжигая ее едким дыханием, и он содрогнулся. Но нет, это, похоже, не ответ. Снег рядом со следами Халисстры не тронут. Машущие крылья смели бы его, а мелкие брызги слюны дракона оставили бы на нем свои отметины.

Должно быть, это был призрак – может, такой же, как тот офицер, с которым столкнулся Рилд, – или какое-нибудь другое бестелесное существо, напугавшее Халисстру. Чем бы это ни было, похоже, единственное, что оно сделало, – испортило ее брошь. Халисстра пошла дальше, прямо на юг, обычным ровным шагом. Следы ее, как и прежде, были ничем не примечательны.

Хотя нет… не совсем. Справа от отпечатков ног Халисстры в снегу через неровные промежутки виднелись углубления, как будто что-то капало – но не кровь, с облегчением убедился Рилд, склонившийся рассмотреть их. Снег не покраснел, и капли были слишком маленькие. Нагнувшись еще ниже, воин принюхался и уловил все тот же едва уловимый резкий запах. Он осторожно дотронулся кончиком мозолистого пальца до одной лунки, подержал чуть-чуть и отдернул руку, почувствовав слабое жжение.

Кислота.

Вытирая палец, Мастер Оружия размышлял. Если Халисстра столкнулась со злым духом, это существо обнаруживает себя весьма странным образом. Рилду встретилось однажды привидение, повсюду оставлявшее за собой кровавые пятна, – призрак мужчины с перерезанным горлом. Может быть, тот, чей дух явился Халисстре, – если это был именно призрак – был убит с помощью кислоты?

Что бы ни оставило эти капающие отметины на снегу, Халисстра пошла за ним. Отпечатки ее ног в нескольких местах перекрывали лунки. Рилд угрюмо двинулся по следу.

Далеко идти не пришлось. Шагов через пятьсот Рилд увидел в заснеженной земле зияющую черную дыру около трех шагов в поперечнике и такого вида, словно ее пробили из-под земли. Вокруг нее был валик из земли и камней. Халисстра дошла до края дыры, потопталась там – и следы оборвались, словно она спустилась вниз. Цепочка капель тоже вела к краю провала.

Вытаскивая Дровокол, Рилд нагнулся, разглядывая землю. Лаз уходил вниз достаточно полого. Шаркающие следы на снегу показывали, где спускалась Халисстра, но капли кончались у края хода. Что бы ни привело ее сюда, в лаз оно не спускалось.

Присев на краю провала, Мастер Оружия потыкал кончиком меча в наваленную вокруг землю. Она смерзлась накрепко. Этот ход был сооружен не сегодня.

Склонившись к дыре, Рилд прислушался, но если Халисстра и двигалась внизу, в этом черном провале, то услышать ее было невозможно из-за завываний ветра. Снова пошел снег. Хлопья легче пуха опускались ему на голову и таяли, стекая по шее струйками ледяной воды. Нагрудник доспеха холодил даже через надетую под него стеганую рубаху, и всякий раз, как Рилд сгибал руки, раздавался скрип шарниров. В туннеле, по крайней мере, можно укрыться от снега и ветра.

Перебравшись через отвал, Рилд осторожно полез в дыру. Первый десяток шагов дался ему с большим трудом, поскольку земля под ногами была покрыта льдом, но потом ход стал шире, а пол под ногами – чище. Когда глаза его привыкли к темноте, он увидел, что туннель раздваивается. Один ход сворачивал налево, другой уходил отвесно вниз.

Зная, что левитировать Халисстра могла лишь с помощью броши, Рилд выбрал левый ход. И через пару шагов с облегчением заметил шесть камушков, выложенных на земле треугольником, обращенным вершиной из туннеля. Халисстра действительно прошла здесь – и оставила знак, чтобы отыскать дорогу обратно.

Некоторое время Рилд быстро шел вперед. Туннель был более или менее горизонтальным, но не прямым. Он извивался, плавно поворачивал, часто петлял, снова выводя на то же место. Сделанные Халисстрой метки помогали Рилду экономить время.

Дальше ход на протяжении доброй тысячи шагов вел прямо, потом круто пошел вниз. Здесь Рилд притормозил. Он пытался понять, как мог образоваться такой замысловатый туннель. Однажды Мастер Оружия видел, как Фарон с помощью заклинания проделал ход в скале, но тот получился прямым, как полет копья, и овальным, и каменные стены его казались идеально отполированными. А ход, по которому он шел за Халисстрой, был круглым, и стенки его были обработаны хуже, в них время от времени встречались углубления с неровными краями, будто кто-то грыз стену, а на полу валялись обломки выпавших камней. Нагнувшись осмотреть их, Рилд увидел, что камни округлые, как речная галька, но все в ямках. Среди них попадались и кусочки металла – остатки доспехов и оружия с поля сражения наверху, – выглядевшие так, словно их пропустили через барабан для шлифовки камней, заполненный кислотой вместо воды. Края кусков металла были гладкими, но сам он – сильно изъеден и рассыпался, когда Рилд наступал на него.

Рилд снова остановился и крепче сжал Дровокол. Этот ход – не порождение магии: он проделан в скале живым существом.

Воин молил богов, чтобы ход оказался давним, не свежим, но разливающийся в воздухе запах кислоты говорил ему об обратном, а то, что запах становился тем сильнее, чем дальше он шел, тоже не сулило ничего хорошего. И если Рилд не ошибался насчет того, что за существо проделало этот туннель, то лучше бы Халисстре столкнуться с ним не в одиночку.

Рилд осторожно спускался по крутому склону. Сначала он двигался медленно, понимая, что малейший шорох камушка, выкатившегося у него из-под ног, может предупредить затаившееся внизу существо о его приближении, но на полпути до его слуха донеслись негромкие звуки – звуки женского пения. Он узнал голос Халисстры, и сердце его забилось чаще. Она творит заклинание бардов – но зачем? Просто готовится к тому, что должно случиться, или на нее уже напали? Рилд бросился вперед, уже не заботясь о том, что оскальзывается на становящемся все круче спуске.

Туннель впереди сделался шире и превратился в пещеру. Похоже, она образовалась после того, как существо, прорывшее туннель, несколько раз повернулось на месте, устраивая себе лежбище. Весь пол, насколько Рилд мог его видеть, был изъеден воронками, и сильно пахло кислотой.

Спустя мгновение он добрался до конца спуска и увидел, что догадка его была верна. В дальнем конце пещеры находился огромный пурпурный червь, даже более огромный, чем Рилд ожидал, – шагов, пожалуй, тридцать в длину. Он свернулся кольцами, словно змея, поднял голову и широко разинул пасть, с зубов размером с добрые кинжалы капала кислота. Халисстра стояла прямо перед ним, спиной к Рилду, с поющим мечом в руке, уставившись на чудовище. Чарующее заклинание, которое она пела, похоже, действовало. Монстр покачивался в такт мелодии, взгляд его крохотных глазок был застывшим и остекленелым. Рилда захлестнула волна восхищения. Халисстра – настоящее воплощение истинной женщины-дроу: сильная, бесстрашная, умеющая справиться с любой опасностью.

Боясь нарушить ее магию, Рилд замер у подножия спуска. Ему удалось проделать это совершенно бесшумно, но, шагнув в пещеру, он встал на изъеденный кислотой камушек, рассыпавшийся у него под ногой, и оступился. Нога его соскользнула в лужицу свежей кислоты, – к счастью, кожаный ботинок защитил его, но тихий всплеск дал понять Халисстре, что она больше не одна в пещере. Голова ее чуть повернулась – ровно настолько, чтобы увидеть, кто там, – и на лице ее отразилось изумление. Все это время она продолжала напевать, но мгновенная потеря зрительного контакта с пурпурным червем испортила заклинание. Мотая головой из стороны в сторону, брызжа кислотой, существо стряхнуло с себя последние остатки магии. Потом оно ринулось в атаку.

Метнувшись вперед, червь, широко разинув пасть, налетел на Халисстру. Та едва успела вскинуть меч и нанести удар снизу вверх, как ее голова и плечи исчезли в пасти чудовища.

Рилд прыгнул вперед, крича, чтобы привлечь внимание твари к себе. Он видел, как неровный обломанный кончик поющего меча показался из щеки червя, наискось проткнув кожу под глазом, но существо, казалось, даже не заметило раны. Хотя Рилд и мчался со всей скоростью, какую способны были развить его магические ботинки, червь был быстрее. Словно опускающийся занавес, его пасть продолжала обволакивать Халисстру, поглощая ее по грудь, по талию, по колени… Потом ужасные пурпурно-черные челюсти царапнули землю по обе стороны от башмаков Халисстры – и захлопнулись.

Рилд добежал до твари мгновением позже. Он размахнулся Дровоколом изо всех сил, намереваясь срубить чудовищу голову, но в этот миг услышал приглушенный вскрик Халисстры из глотки существа и увидел, как по его горлу медленно ползет вниз ком. Боясь, что заодно разрубит надвое и Халисстру, воин развернул уже опускающийся меч. Клинок ударил по одному из колец, глубоко разрубив пурпурную шкуру и обнажив розоватое мясо.

Червь забился, развернув кольца с такой стремительностью, что зацепил Рилда и отшвырнул его назад. Любой, кроме Мастера Мили-Магтира, от такого удара растянулся бы во весь рост, но Рилд был научен держаться на ногах. Одно из первых умений, которое отрабатывали новички, – как после удара откатиться и снова вскочить, используя для этого ноги, колени и локти.

Поскольку червь продолжал биться, Рилд ловко перекатился назад, потом снова прыгнул вперед, нанеся второй удар, в другое место на теле червя. Когда чудовище стремительно обернулось, пытаясь укусить его, Рилд сделал то, чего оно не ожидало. Он отскочил и взлетел.

Челюсти твари сомкнулись на том месте, где только что стоял Рилд, зубы вонзились в каменный пол. В следующий миг чудовище отпрянуло, поднимая голову и снова разевая пасть. Мгновенно отменив магию левитации, Рилд отвесно полетел вниз, легко приземлился на согнутые ноги и отскочил в сторону. Мимолетный взгляд в пасть и глотку червя – пустые – сказал ему, что страхи его сбылись.

Монстр проглотил Халисстру целиком.

И тогда Рилда обуяла ярость, сильнее и свирепее, чем ему довелось испытать в какой-либо из битв. Он услышал собственный, исполненный муки стон, глаза его обожгли слезы.

– Халисстра! – вскричал он.

Кинувшись вперед, он полоснул чудовище по горлу. Если бы только ему удалось убить червя достаточно быстро, возможно, еще хватило бы времени высвободить Халисстру, прежде чем желудочный сок твари убьет ее, – возможно, она была бы изуродована, но жива. И лишь это имело значение.

Вскрикивая при каждом ударе меча, Рилд прорубал в теле червя глубокие раны. У существа хватало ума – или по крайней мере инстинкта – отдергивать голову и шею назад, за пределы досягаемости клинка, но движения его все замедлялись с каждой новой раной в боку. Ободренный этим, Рилд все усиливал натиск, сознавая, что с каждым мгновением у Халисстры остается все меньше шансов. Червь опрометчиво опустил голову, подставив Рилду незащищенное горло. Воин прыгнул вперед, замахнулся – и долей мгновения позже понял, что это был хитрый обманный финт.

Едва Рилд устремился в атаку, червь взмахнул хвостом, из кончика которого высунулось жало, не замеченное прежде Мастером Оружия. Жало соскользнуло по нагруднику Рилда вниз и вонзилось ему в живот, будто нож, проткнув его до самых кишок. Почти ослепнув от внезапной боли, он отшатнулся, рывком освободившись от смертоносного шипа. Сделав два-три нетвердых шага, он сумел опереться на Дровокол, но вслед за болью от раны по телу его словно распространился жидкий огонь, мгновенно разлившись от живота до кончиков пальцев на руках и ногах. В этот ужасный миг Рилд понял, что отравлен. Внезапно ослабев настолько, что не в силах был больше держать меч, он выронил его.

Мастер Оружия смутно слышал, как металл лязгнул о камень, поскольку в ушах его грохотом отдавались тяжелые, частые удары сердца. Боль была такая, словно кто-то налил ему в живот кипятка. Он повалился на пол и едва сумел смягчить падение, выставив руку. Зажимая другой рукой живот, Рилд заставил себя медленно поднять голову, чтобы, когда червь станет глотать его, встретить смерть лицом к лицу.

Во всяком случае, подумалось ему сквозь грохот пульсирующей в его висках отравы, он заплатит собственной жизнью за то, что Халисстра из-за него потеряла свою. Он умрет рядом с ней – медленной, мучительной смертью, именно такой, какую заслужил. К своему изумлению, воин увидел, что червь не намерен нападать на него, – он снова отполз к дальней стене. Должно быть, Рилду удалось ранить тварь серьезнее, чем ему казалось. Потом, к своему ужасу, Мастер Оружия увидел, как на боку у червя появилась выпуклость – и исчезла. Такое могло быть, лишь если внутри твари двигалось что-то живое.

Халисстра! Она все еще жива!

Рилд обратил внимание на то, что кончик поющего меча по-прежнему торчит из щеки чудовища, и понял, что прорубить выход наружу жрице нечем.

Воин попытался подняться, неловко потянувшись за Дровоколом, но оказалось, что тело больше не повинуется ему. С каждым вздохом мучительная боль в животе лишь усиливалась, воздух вокруг него словно посерел. Рука, на которую он опирался, подломилась, и пол полетел ему навстречу. Припав к камню пылающей щекой, Рилд смутно ощутил его холод.

ГЛАВА 31

Фарон вглядывался в направлении, указанном Вейласом, и наконец увидел то, о чем предупреждал проводник. Вдалеке гладь Озера Теней вспенивал шторм. Вода кружилась в гигантском водовороте, словно ее засасывала огромная воронка. Над водоворотом поднимался смерч высотой, должно быть, в сотню шагов. Вершина его чиркала, раскачиваясь, по потолку пещеры, с каждым взмахом вспугивая целые стаи летучих мышей.

Шторм был еще довольно далеко, но быстро приближался. Фарон засек его скорость, когда тот пересекал один из столбов солнечного света, и прикинул, что смерч движется со скоростью ездового ящера на полном скаку. Уже доносился низкий рев кружащейся воды. В том, что это магический шторм, Фарон не сомневался. Был ли он здесь всегда – или что-то вызвало его к жизни? Может быть, то, что они прошли через портал?

Остальные тоже заметили его. Квентл уставилась на ураган, стиснув зубы, змеи в ее плетке тихонько зашевелились. Джеггред поводил башкой, нюхая влажный воздух. Данифай взглянула на ураган и краешком глаза покосилась на Квентл, Вейласа и Джеггреда поочередно. Фарон заметил, на что был направлен ее взгляд: на амулеты, имевшиеся у каждого из них и позволяющие либо левитировать к отверстиям в потолке пещеры, либо – у Вейласа – шагнуть между измерениями, чтобы уйти от шторма.

Встретившись с ней взглядом, Фарон успокаивающе поднял руку и показал:

– Подожди.

Потом он повернулся к Вейласу и спросил:

– Бродяга, рассказавший тебе о портале, упоминал что-нибудь насчет этого?

Вейлас покачал головой:

– Он здесь не задерживался. Едва оказавшись в пещере, он левитировал и улетел из нее прочь.

Говоря это, проводник бросил взгляд наверх, на ближайшую, обозначенную солнечным светом дыру в потолке, словно прикидывая расстояние до нее. Потом он вздохнул, будто смиряясь, и мрачно взглянул на приближающуюся бурю.

Квентл тем временем занялась жезлом, принесенным Данифай из сокровищницы, экспериментируя с разными командами. Джеггред, скорчившись рядом с ней, дергал ее за рукав и бормотал что-то – и удостоился шлепка ладонью за то, что мешает госпоже. Дреглот распростерся у ее ног и захныкал, вымаливая прощение. Квентл проигнорировала племянника и продолжила попытки отыскать слово, которому подчинялся бы жезл.

Фарон закатил глаза. В данный момент более насущной проблемой был шторм, а не поиски корабля хаоса, но бормотание Квентл действовало ему на нервы.

– Наверное, это слово на языке дергаров, – сказал он ей. – Попробуй «сокровище», или «искать», или что-нибудь в этом духе. И переверни жезл другой стороной: чтобы он работал, его надо держать за раздвоенный конец.

Змеи Квентл раздраженно зашипели, но она, сделав так, как сказал маг, перевернула жезл и перешла на гортанную речь дергаров. Шторм же все приближался. Рев его настолько усилился, что им приходилось говорить громче, ветер трепал волосы Фарона.

Данифай нервно поерзала.

– Если мы останемся здесь, когда налетит буря, нас разобьет о скалы, – произнесла она.

– Или смоет, – пробормотал Вейлас, глянув вниз, на волны, которые уже начали накатывать на подножие утеса.

– Вы забыли про мое заклинание телепортации, – сказал им маг. – Одна короткая фраза, и мы снова в Верхнем Мире. Вопрос только в том, куда нам направиться?

Вейлас прищурился на облако кружащегося тумана, уже начавшего заволакивать карниз.

– Очень скоро, – заметил проводник, – в любом другом месте, похоже, будет лучше, чем здесь.

Рядом с ним Квентл довольно охнула, поскольку жезл в ее руках ожил. Кончик его задрожал и начал подергиваться туда и сюда, словно голова ящера, почуявшего кровь, и воздух наполнился громким воем. Квентл повела жезлом по широкой горизонтальной дуге, и вой усилился, потом стих – и усилился снова, когда жрица навела жезл на водяной смерч.

В то время как буря приближалась, наполняя воздух водяной пылью и все более громким ревом, верховная жрица ликующе воскликнула:

– Там! Корабль хаоса внутри этого водоворота!

Фарон прищурился, глядя на шторм.

– Да, – отозвался он. – Теперь я тоже вижу.

И там действительно что-то было – неясная темная тень в самом сердце бури. Похоже, на этот раз верховная жрица была права. Белтазу сказал, что корабль пропал во время «ужасной бури», и они наблюдали как раз такую – шторм, не утихающий веками.

Возможно, корабль демонов и был цел, когда спасшийся демон уплывал от него, но после столетий борьбы с ветрами и волнами казалось маловероятным, чтобы он по-прежнему оставался неповрежденным. Шторм еще не обрушился на дроу со всей силой, но ветер уже рвал пивафви Фарона и осыпал мага водяной пылью. На периферии урагана ощущение было такое, будто тебя непрерывно поливают водой из ведра. Фарон поплотнее закутался в пивафви, убедившись, что заплечный мешок, в котором хранились книги заклинаний, тоже прикрыт плащом.

– Мы должны заглянуть в этот водоворот! – прокричала Квентл, не обращая внимания на секущие лицо капли.

– И как ты предлагаешь это сделать? – поинтересовался Фарон. – Уцепиться когтями за скалу и повиснуть, на манер Джеггреда, а потом нырнуть прямо в центр бури?

К его изумлению, Квентл решительно кивнула.

– Да, – ответила она. – Вейлас может это сделать.

У проводника округлились глаза.

– Отмени свое полиморфное заклинание! – снова прокричала Квентл. – Вейлас сможет сплавать в водоворот и посмотреть.

Брови Вейласа поползли еще выше.

– Плыть? – запротестовал он, глядя на яростно кружащуюся воду. – Туда?!

Он сложил руки на груди, игнорируя сердито извивающихся змей в вытащенной Квентл из-за пояса плети. Его взгляд, который разведчик Бреган Д'эрт впервые не опустил перед жрицей, был достаточно красноречив. Он скорее умрет под ее ударами, чем возьмется за такое самоубийственное дело.

Данифай тем временем схватила Фарона за руку.

– Мы теряем время, – прошептала она – Брось этих болванов. Сотвори свое заклинание телепортации.

Фарон выдернул руку, заслужив гневный взгляд бывшей пленницы, и полез в карман пивафви. Достав последнюю щепотку семян, он крепко зажал их между большим и указательным пальцами и направился к краю узкого уступа, в место, которое, на его взгляд, находилось достаточно далеко от портала.

– Мне пришла в голову идея получше, – заявил Фарон.

Развеяв семена, он выкрикнул слова заклинания и указал пальцем на скалу. В каменной стене возник туннель, под углом уходящий в ту сторону, куда ветер унес семена. Шагнув внутрь, маг жестом пригласил своих спутников присоединиться к нему.

Их не пришлось долго уговаривать. Шторм был уже совсем рядом, порывистый ветер дергал дроу за волосы и полы пивафви, обдавал потоками воды. Оступаясь на скользком карнизе, все поспешили внутрь. Квентл и Джеггред подтолкнули шедшую впереди них Данифай, и та поскользнулась на размокшем от воды гуано летучих мышей. Фарон потянулся поддержать ее, но Вейлас оказался проворнее. Схватив Данифай за руку, он втащил ее в туннель.

Фарон попытался взглядом извиниться, но Данифай проигнорировала его. Вздохнув, он взмахом руки предложил остальным отойти в дальний конец туннеля, потом вытащил стеклянный конус. Указывая им на зияющий вход в туннель, маг поспешно произнес второе заклинание. С вершины стеклянного конуса ударила струя леденящего холода, обратив залетающие в туннель брызги в град. Стена воды со всего маху ударилась об уступ снаружи – и мгновенно превратилась в прочный лед, закрыв вход в туннель. Фарон продлил действие заклинания еще на минуту-другую, пока лед не сделался достаточно толстым, потом опустил руку.

Повернувшись к Квентл, он поклонился, потом повел рукой в сторону стеклянной стены.

– Не угодно ли пожаловать на смотровую площадку, госпожа? – осведомился он. – Я уверен, что корабль хаоса пройдет прямо под нами.

Квентл некоторое время глядела на Мастера Магика, словно пытаясь понять, издевается он или нет. Ее змеи сначала огрызались друг на друга, потом успокоились. Квентл прошла мимо Фарона и уставилась сквозь лед, пытаясь разглядеть что-нибудь за потоками обрушивающейся по другую сторону воды. Воздух внутри туннеля был холодным, и изо рта у нее шел пар. Она дрожала в мокрых одеждах. Несмотря на это, верховная жрица вглядывалась с обостренным вниманием – потом вдруг напряглась.

Увидев это, все остальные подались вперед. Даже Джеггред прискакал и скорчился на полу, выглядывая между ног своей хозяйки.

– Эта фигура, – выдохнула Квентл. – Что это?

Фарон склонился вперед, чтобы получше разглядеть. Стена льда, сквозь которую он смотрел, была толщиной в половину его руки, а за нею бушевал достигающий нескольких шагов в поперечнике смерч из бешено вращающихся брызг. Фарон едва сумел разглядеть извивающуюся тень в самом сердце бури. Она была сложена, как дроу, с головой, руками и ногами, но в два раза выше самой высокой из женщин и с похожим на хлыст хвостом. Похоже, существо было обнаженным, со светло-серой кожей. Фарон подумал было, что оно борется с ветром, загребая воздух широкими взмахами лап, но потом понял, что оно вращается на одном месте. Само существо не двигалось – не шевелило ни единым мускулом. Похоже, неподвижность эту давала ему магия, заклинание, наложенное, должно быть, столетия назад.

Данифай рядом с ним судорожно вздохнула.

– Уридезу, – прошептала бывшая пленница.

Фарон кивнул.

– И корабль! – воскликнул Вейлас, вставая на цыпочки, чтобы заглянуть за край карниза, и указывая вниз.

Фарон взглянул туда, где смерч сходился с водоворотом. Корабль действительно был там, его корпус стремительно мелькал внутри водяной воронки, мачты накренились к центру бури. Трудно было рассмотреть детали через ледяную стену и горизонтально летящую снаружи водяную пыль, но Фарон сумел увидеть достаточно, чтобы подтвердить, что это на самом деле должен быть корабль хаоса.

Корпус его был костяного цвета, как и три мачты, на которых болтались изодранные в клочья паруса.

Квентл рассмеялась, нарушая напряженную тишину.

– Я сделала это! – произнесла она. – Корабль хаоса мой! – Она резко обернулась к Фарону: – Готовь связывающее заклинание.

– Демон, похоже, уже «связан», – заметил Фарон, кивая на сцену по другую сторону ледяной стены. – Хотя и не самым обычным способом. Могу предположить, что он угодил под заклинание остановки времени, достаточно могущественное, которое мне придется разрушить, чтобы наложить собственные узы. И еще существует такая небольшая проблема, как шторм.

Квентл смахнула с лица мокрые волосы, потом сердито взглянула на корабль хаоса, по-прежнему описывающий круги в водовороте.

– Мы не станем телепортироваться отсюда, – сказала она магу, опасно поблескивая глазами. – Не теперь, когда мы почти у цели.

– Нет, – вздохнул Фарон. – Полагаю, нет. Но, честно говоря, я не слишком уверен, что делать дальше. Шторм явно магический. Если его породило заклинание, то магия была мощной – и долговременной. Даже я не могу повелевать таким количеством воды, а это означает, что любое заклинание, какое бы я ни сотворил, будет недостаточно могущественным, чтобы успокоить эту бурю.

Вейлас почесал затылок, потом задумчиво спросил:

– А мы не смогли бы уплыть от шторма на корабле?

– Возможно, – ответил Фарон, размышляя вслух. – Или, точнее, уридезу смог бы. Но даже если предположить, что мне удастся рассеять магию, остановившую демона во времени, нужно еще суметь подчинить его моей воле.

– Это легко, – бросила Квентл. – Просто выдерни демона оттуда одним из своих заклинаний.

Фарон вздохнул. В магии, о которой говорила Квентл, не было нужды. Связывающее заклинание и само по себе притянуло бы демона к палубе. Проблема была в самом корабле. Фарон представлял его себе выброшенным на берег или, может, мирно покоящимся на дне озера, – никак не полузатопленным и терзаемым ветром и волнами. Начертить пентаграмму на его палубе просто невозможно.

Была еще другая возможность – использовать магическую диаграмму, но тут возникали иные проблемы. Он должен изобразить демона в миниатюре – не важно, на пергаменте или в виде фигурки. Последнее не составляло труда – в карманах у Фарона имелись и воск, и опал, – но едва он поместит статуэтку на палубу, ее смоет за борт первой же волной. И где, во имя умолкшей Паучьей Королевы, взять подходящую цепь?

Тут маг вспомнил про амулет, защитивший Вейласа от духов. Его цепочка – потускневшая и ставшая похожей на свинец, несомненно наиболее подходящий из всех материалов, – все еще висела у проводника на шее.

Фарон указал на амулет:

– Думаю, я прав, Вейлас, предполагая, что твой амулет больше не действует?

Вейлас бросил на Фарона подозрительный хмурый взгляд, но кивнул.

– Можно мне взять цепь, на которой он подвешен? – спросил Фарон, протягивая руку.

Вейлас подчинился – постаравшись по-прежнему держать амулет спрятанным под туникой, пока он отстегивал его с цепочки. Фарон мог предположить почему. Судя по его форме – в виде солнца, – тот был создан наземными эльфами. И не просто наземными эльфами, а теми, что поклонялись Лабеласу Энорефу, Богу Долголетия. Если Квентл заметит подобную вещицу у наемника, ее ярость будет безгранична. Она скорее отдала бы ценного спутника на растерзание духам, чем признала бы, что амулет, созданный «жарящимися на солнце», способен на что-либо иное, кроме как вызывать отвращение.

Пока Вейлас передавал цепочку Фарону, Данифай склонилась еще ближе к ледяной стене, и ее дыхание заклубилось паром в студеном воздухе.

– Осторожнее, – предостерег Фарон. – Не коснись льда язычком.

Младшая жрица смерила его высокомерным взглядом, потом повела подбородком в сторону шторма.

– Если собираешься попробовать пленить демона, то лучше начинай, – сказала она магу. – Водоворот удаляется.

Кивнув, Фарон присел на корточки и начал приготовления. Из карманов пивафви он извлек комок пчелиного воска, купленный какое-то время назад по случаю в Мензоберранзане у торговца из Верхнего Мира; потом черный, испещренный красными прожилками опал размером с ноготь мизинца. Маг разогрел воск в ладонях и принялся лепить руки, ноги, хвост и морду демона уридезу. Фигурка получалась примитивная, но этого было достаточно. Проделав в ее груди отверстие ногтем, Фарон затолкал внутрь опал и залепил его воском. Он обмотал цепочку Вейласа вокруг ног фигурки, для верности соединив два звена между собой.

– Ну вот, – сказал Мастер Магика, довольно кивая на цепочку, слегка врезавшуюся в лодыжку восковой статуэтки. – Эта штука удержит его достаточно долго, чтобы мы успели добраться в Абисс.