Текст книги "Угасание"

Он не любил дреглота, но по-прежнему не доверял демону. Сделав Джеггреду знак отойти, маг жестом велел демону открыть люк. Тот как раз мог достать до него. Вытянувшись, уридезу сумел подцепить его защелку пальцами.

– Будьте наготове, – жестами показал Фарон остальным из-за спины демона. – Что-то должно произойти.

Он оказался прав. Едва демон рывком откинул крышку, из люка, пища и хихикая, волной хлынули крысы. И крысы не обычные, но отвратительные, полуразложившиеся пародии на живые существа – стая крохотных неумерших.

С быстротой, порожденной многолетней практикой, Фарон выстрелил из жезла. Вылетевшая из его конца молния пронеслась над палубой, мгновенно обратив добрую дюжину существ в горстку обугленного мяса и почерневших костей.

Квентл и Джеггред отреагировали не менее быстро. Жрица хлестала крыс короткими ударами плети, а Джеггред десятками расшвыривал их мощными взмахами боевых рук.

Фарон рассмеялся, испепелив с помощью жезла последнюю из стаи. И это лучшее, на что способен демон, – наколдовать несколько неумерших крыс?

Смех умер у него в горле. Он ожидал хитроумных выходок, достойных мастера игры в сава, и испытал нечто вроде разочарования, когда демон всего лишь наслал на них стаю нежити. И тут Фарон понял истинный план демона – простой настолько, что он ускользнул от внимания мага. Неумершие крысы нападали на Фарона, Квентл и Джеггреда лишь для того, чтобы отвлечь их внимание. Все, что требовалось демону, – чтобы уцелела одна-единственная крыса. Истинной целью этого существа, повинующегося телепатическим приказам своего дьявольского повелителя, была цепь.

Мягкая свинцовая цепочка.

Мгновение спустя острые крысиные зубы перегрызли цепь, и демон оказался на свободе. Крутнувшись на месте, он хлестнул хвостом один раз – и Джеггред полетел головой вперед по покатой палубе, пробил силовой купол и рухнул прямо в бушующее море, второй – и Квентл отправилась следом за ним.

Демон повернулся к Фарону, подрагивая усами.

– Маг, – проскрипел он, – ты мой.

Фарон не ответил, но свободная рука его, нырнув в карман, выхватила перчатку. Когда демон оскалил клыки и потом прыгнул ему на горло, Фарон безмолвно возблагодарил богов за то, что существо предпочло обычную лобовую атаку, а не магию – и этим подарило ему мгновение, необходимое, чтобы закончить заклинание.

Демоны на самом деле такие предсказуемые.

Иногда.

ГЛАВА 34

Когда показался выход из туннеля, Рилд совсем пал духом. Ведущий на поверхность наклонный ход был засыпан свежевыпавшим снегом по щиколотку, и огромные белые хлопья продолжали сыпаться в туннель столь густо, что в нескольких шагах от лаза уже ничего было не разглядеть. Как они с Халисстрой отыщут дорогу через все Студеное Поле за этой белой завесой? Не имея сколько-нибудь приметных ориентиров, они скорее всего станут блуждать по кругу, пока холод наконец не одолеет их.

Вдобавок к этой маленькой проблеме Рилд уже устал. Знак его Дома позволял ему левитировать, чтобы Халисстра могла тащить его за собой по воздуху на веревочке, будто детскую игрушку, но концентрация внимания, необходимая для приведения магии броши в действие, изматывала его. Позволив себе расслабиться, он мягко опустился на землю и уставился на сыплющийся в туннель снег.

Халисстра дрожала, и он понял, что ее одежда совершенно не подходит для защиты от жестокой зимней стужи.

– У тебя есть какая-нибудь магия, чтобы не замерзнуть? – спросил Рилд.

Она кивнула:

– Эйлистри дарует мне заклинание, которое поможет противостоять холоду, но…

– Но – что? – настаивал Рилд. Халисстра вздохнула:

– Оно действует очень недолго. Мне пришлось бы повторять его несколько раз, чтобы сохранить тепло на всем пути через Студеное Поле. А это значило бы, что я не смогу возобновить заклинание, сохраняющее жизнь тебе.

– Тогда оставь меня.

Взгляд Халисстры сказал ему все яснее слов.

– Сколько я продержусь? – спросил Рилд вместо того, чтобы спорить.

– Заклинание, которое я на тебя наложила, будет действовать по меньшей мере до конца ночи – до самого восхода солнца, – ответила она. – А до того времени я буду экономить магию и рассчитывать на то, что солнце потом отогреет меня. Тогда магии хватит на то, чтобы замедлить действие яда еще раз. Дай мне знать – немедленно, – если боль усилится. Время действия заклинания – вещь неточная. Оно может окончиться внезапно, без предупреждения. Если яд снова хлынет в твое тело с полной силой, шок может убить тебя. Чем реже мне придется повторять заклинание, тем лучше.

Рилд кивнул.

Халисстра вздрогнула и добавила:

– Давай двигаться. На ходу мне будет теплее.

Рилд снова поднялся в воздух. Халисстра с трудом вскарабкалась по откосу и поплелась по равнине, по скрипящему под башмаками свежевыпавшему снегу, таща Рилда за собой, потом побежала медленной рысцой. После не более дюжины шагов Рилд уже потерял из виду нору червя позади. Впереди висела густая пелена падающего снега, не позволяющая разглядеть ничего вокруг. Над головой не было видно ни звезд, ни луны, лишь небо – сплошного тускло-серого цвета. Пышные хлопья опускались на коротко стриженные волосы Мастера Оружия, таяли и замерзали снова.

На какое-то время быстрая ходьба согрела Халисстру. Но к той поре, когда снег стал доходить ей до середины икры, ее уже снова била дрожь. Она держалась, пока не застучали зубы, потом, наконец, остановилась и прошептала торопливую молитву к Эйлистри, и пар от ее дыхания облачком клубился в студеном воздухе. После этого ей полегчало. Бивший ее озноб мало-помалу утих.

Как она и предсказывала, благотворное действие заклинания продолжалось недолго. Халисстра сумела продержаться некоторое время, перейдя с бега на шаг из-за глубокого снега, но потом снова начала дрожать. Когда она поднесла пальцы к губам, дуя на них, Рилд, к своему ужасу, увидел, что их кончики посерели. У наземных эльфов для этого было специальное слово: обморожение. Рилд начинал понимать, почему они так странно называют это. У него самого пальцы на руках и ногах – и кончик носа тоже – саднило, словно их глодали невидимые существа.

– Этого заклинания хватает ненадолго, – заметил он.

– Да, – согласилась Халисстра, снова начиная стучать зубами. – Ненадолго.

Рилд щурился под снегопадом, завесой отгородившим их от всего мира. Хотя небо немножко посветлело, снег скрывал следы древнего сражения, которыми была усеяна земля. Однако мгновением позже башмаки Халисстры с хрустом наступили на кусочек замерзшей кости и раздавили ее, напоминая ему, что они все еще на Студеном Поле.

– Нам не выбраться отсюда, – сказал Рилд. – Не выбраться без помощи.

Он умолк, задохнувшись от боли, скрутившей живот.

Глаза Халисстры расширились.

– Что случилось? – спросила она. – Заклинание не могло окончиться – еще слишком рано.

Рилд позволил себе опуститься на землю и некоторое время стоял, прижав ладони к животу и переводя дух. Когда боль отпустила, он ответил на ее вопрос:

– Это из-за левитации. Я слаб. Твое заклинание замедлило действие яда, но к тому времени отрава, судя по всему, уже успела натворить бед. – Воин кивнул на Лунный Клинок у нее за поясом. – Мне конец, а у тебя есть дело, которое ты должна завершить. Если хочешь вынести отсюда этот меч, ты должна беречь свою магию для себя. Оставь меня.

Халисстра не спорила. Она просто смотрела на Рилда полными слез глазами. Крепко сжав губы, она взяла его руку и стиснула ее. Он ободряюще кивнул ей, и жрица начала было поворачиваться, чтобы идти дальше.

Потом она остановилась.

– Нет, – произнесла Халисстра, снова обернувшись к нему. – Так не пойдет. Дай мне подумать. Должно быть какое-нибудь заклинание, которое можно использовать, – что-нибудь, что позволит мне двигаться быстрее.

Рилд кивнул, тупо глядя на падающие хлопья. Они сыпались с неба вниз отвесно; ни малейшего ветерка не было. Почему же тогда в некоторых местах падающий снег словно закручивался в водоворотах, образуя причудливые фигуры и снова рассыпаясь?…

Вздрогнув, он понял, что именно видит.

– Халисстра, – знаками показал он, не осмеливаясь говорить вслух. – Призраки. Мы окружены ими.

– Мы с-с-скоро м-м-можем оказаться среди них, – выдавила Халисстра, стуча зубами. – Почти с-с-светает. П-придвинься ближе, ч-чтобы я могла с-с-сотворить…

– Тихо, – показал Рилд. – Они могут услышать.

Когда Халисстра заговорила, один из призраков сразу же посмотрел в их сторону. При этом он как будто чуть-чуть сгустился. Рилд разглядел, что это солдат, лицо которого так перепачкано копотью, что казалось почти таким же черным, как его собственное. Передняя часть его деревянного щита обгорела, практически превратившись в угли. Призрак оставался материальным достаточно долго, чтобы Рилд узнал эмблему на его спине – дерево войска лорда Велара, – а потом растаял клубящимся облачком среди снежных хлопьев.

Рилд видел множество призрачных фигур, движущихся в ту же сторону, что и они с Халисстрой. Он улавливал их лишь мельком – как и первый солдат, они, похоже, все время переходили из твердого состояния в газообразное и обратно, – но и этого было достаточно, чтобы понять, что это воины отступающей армии. Понурившись и тоскливо глядя в землю, солдаты апатично волокли за собой оружие. Время от времени среди них быстро мелькали призрачные животные из Верхнего Мира, которых бешено нахлестывали сидящие на их спинах всадники. Каждый раз при этом пешие солдаты опасливо оглядывались через плечо, словно высматривая, что там гонится за наездником, а кое-кто пускался бежать. Однако вскоре, пошатываясь, они снова переходили на заплетающийся шаг, некоторые падали и не могли больше подняться, и их призрачные очертания погружались в снег.

Армия призраков не обращала особого внимания на Рилда и Халисстру. Солдаты словно каким-то образом чувствовали, что бредущие дроу тоже изранены, что они также пытаются выбраться с этой холодной, безжизненной равнины. Один из солдат – знаменосец, все еще тащивший железное древко, увенчанное вымпелом с изображением дерева, – рухнул наземь прямо перед Рилдом, не замечая его. Хотя вымпел, падая на снег, мазнул Рилда по руке, древко не оставило никакого отпечатка на ровной белой поверхности. Подобно телу знаменосца, оно бесследно кануло в снег.

Рилд разглядел, что снег перед ним образует едва заметный холмик. Он из любопытства сунул руку в его студеные глубины и нащупал скелет, а рядом холодный металлический шест, изъеденный ржавчиной. Подобно тому призрачному офицеру, что встретился Рилду раньше, солдат проигрывал последние мгновения своей жизни, снова и снова падая на снег в том самом месте, где умер столетия назад.

«Уж не суждено ли и мне присоединиться к нему?» – подумал Рилд, чувствуя, что боль в животе усиливается.

Халисстра прикоснулась к символу Эйлистри, висящему у нее на поясе.

– З-з-заклинание, – выдавила она, отчаянно дрожа, потом перешла на язык жестов: – Скоро мне надо будет повторить его.

Однако внимание Рилда было поглощено призрачным всадником, скачущим к ним верхом на наземном животном – лошади, Рилд вдруг вспомнил, как оно называется. Ноги лошади не оставляли следов на снегу, хотя Рилд слышал – едва-едва – перестук ударяющихся о землю копыт. Лошадь была все еще сильна, все еще способна бежать быстро – и она была материальна, по крайней мере, в данный момент. И это навело его на мысль.

Подхватив древко упавшего знаменосца, Рилд выдернул его из снега и выпрямился, насколько позволяла мучительная боль в животе.

– Именем лорда Велара, стой! – прокричал он. – У меня донесение, которое ваш командующий должен услышать!

На какой-то томительный миг Рилду показалось, что его хитрость не сработает. Древко знамени в его руках было древним и ржавым, вымпел давным-давно истлел. Но офицер, должно быть, видел его таким, каким оно было прежде. Призрак разом осадил своего скакуна. Полностью материализовавшись, офицер уставился на Рилда сверху вниз. Лошадь полностью разделяла страх своего призрачного седока, она раздувала ноздри и – наверное, чуя запах дракона, ко временам Рилда уже давным-давно издохшего, – нервно и тихо ржала.

Однако неумерший офицер перевел взгляд с Рилда на Халисстру, и глаза его сузились.

– Вы не солдаты, – сказал призрак. – Вы даже не люди.

– Мы дроу, – быстро ответил Рилд, мысленно моля богов, чтобы их раса в те далекие дни не находилась в состоянии войны с этими людьми. – Темные эльфы из Нижних Земель, пришедшие сражаться на стороне лорда Велара.

– Вы опоздали. Посмотри вокруг, Армия лорда Велара разбита. Драконы…

Призрак содрогнулся, не в силах продолжать.

– Да, я знаю. – Рилд поднял левую руку, показывая офицеру кольцо Мили-Магтира в форме дракона на своем пальце. – Я хорошо знаком с драконами и знаю, каким ужасным оружием они могут быть. Мне известно нечто, способное помочь лорду Велару победить их, если только я успею добраться до него вовремя. Дай мне свою лошадь, и это поражение еще может обернуться победой.

Халисстра стояла позади Рилда, дрожа, крепко прижимая руки к груди.

Офицер еще раз нервно оглянулся через плечо, потом соскочил с седла.

– Бери, – сказал призрак, вкладывая поводья в руку Рилда. Он выхватил меч и повернулся лицом туда, откуда только что прискакал. – Лучше умереть с честью, чем жить в бесчестии, – произнес он нараспев, словно цитируя что-то.

Призрачный офицер быстро зашагал прочь, исчезая среди мелькающих в густом снегопаде теней.

Лошадь, однако, осталась. Она переступила с ноги на ногу, и ее копыта пропахали борозду на снегу. Потянувшись погладить ее по шее и успокоить, Рилд обнаружил, что чувствует запах пота и пыли, исходящий от ее шерсти. От тела животного шло желанное тепло – тепло, которым могла воспользоваться отчаянно дрожащая Халисстра, чтобы выжить.

– Ты сможешь ехать на нем? – спросил он жрицу несколько запоздало.

Халисстра передернулась, что, видимо, означало кивок.

– Я ез-з-здила на ящерах. В-в-вряд ли н-на этой тв-в-вари буд-д-дет слож-ж-жнее. Ч-что это?

– Оно называется «лошадь». Однажды, несколько лет назад, я видел, как такую продавали на Базааре в Мензоберранзане. Слыхал, что она стоила уйму денег, но прожила всего несколько дней, – ответил Рилд, потом снова вспомнил, что нельзя терять время. – Садись в седло, а я…

Накатившая волна боли заставила его задохнуться.

Халисстра обеспокоено смотрела на него.

Рилд, досадуя, что не сумел сдержаться, заставил себя не думать о боли. Он с трудом улыбнулся Халисстре и передал ей поводья.

– Ты поедешь, – сказал он, – а я уцеплюсь за тебя и полечу следом. Тогда животное сможет бежать быстрее. Если повезет, мы доберемся до леса и свяжемся со жрицами еще до того, как перестанет действовать заклинание, что ты на меня наложила.

– Не «если повезет», – поправила Халисстра, – а если на то б-б-будет благос-с-словение б-б-богини.

Она быстро поцеловала его – губы ее были холодными, как у мертвеца, – и, продолжая дрожать, вскарабкалась в седло.

ГЛАВА 35

За миг до того, как демон дотянулся до Фарона, заклинание сработало, и между ними воздвиглась огромная сверкающая рука. Ладонь сгребла демона, опрокинула его на палубу и потащила прочь от Фарона по белым костяным доскам. Визжа от ярости, демон извивался, пытаясь вырваться, но магическая рука была слишком мощной.

Пока уридезу дергался, не в силах освободиться, Фарон осторожно подошел и подобрал обрывки разорванной цепочки. Держа их вместе, он произнес заклинание, радуясь, что обстоятельства вынудили его связать демона именно таким образом. Нарушенную пентаграмму пришлось бы целиком чертить заново, а цепочку всегда можно просто подремонтировать – конечно, при условии, что у вас есть магия, чтобы сначала остановить демона.

В тот миг, когда цепь срослась, Фарон отступил назад и убрал магическую руку. Демон взвился на ноги, глаза его от злости превратились в узкие щелки. Пока он тщетно дергался на цепи, Фарон обернулся посмотреть, как идут дела у Квентл и Джеггреда. Мгновением позже он увидел их – благодаря левитации им удалось избежать водоворота, и теперь они висели в самом центре бури. Добраться до корабля они не могли и быстро отставали. Квентл кричала ему что-то, но Фарон не слышал ее за грохотом волн и воем ветра. Однако смысл ее воплей был вполне понятен по ее жестам. Она хотела, чтобы Фарон с помощью своей магии вернул их на корабль.

Фарон устроил сцену с прикладыванием ладони к уху и театрально пожал плечами. Потом он отвернулся, посмеиваясь. Маг воззрился на демона, вновь сделавшегося угрюмо покорным.

– Итак, демон, – произнес он, – ты говорил, что рот в судовом трюме?

– Иди сам посмотри, – огрызнулся демон.

Фарон сделал шаг в сторону открытого люка, следя уголком глаза за демоном. Когда уридезу выжидающе напрягся, Фарон остановился.

– Думаю, не стоит, – сказал маг.

Он достал из кармана склянку с притиранием и нанес немножко мази на веки. Открыв глаза, он увидел, что осторожничал не зря. В палубе действительно имелся люк, но вел он не к трапу в темные трюмы. Края люка на самом деле были влажными складками плоти, напоминающими губы. То, что внутри его выглядело как ступеньки трапа, на самом деле оказалось рядами острых зубов. Внизу, в трюме, валялись кости и черепа. Вокруг них мерцал красный огонь, сияя в пустых глазницах, будто раскаленные угли.

Рот дышал, и выдыхаемый им воздух отвратительно пах горелым мясом и жженой костью, но все перекрывала вонь тухлятины – это было даже хуже, чем дыхание Джеггреда. Поморщившись, Фарон зажал нос и осторожно отошел. Он порадовался, что ему хватило здравого смысла заставить демона открыть этот люк. Маг был уверен, что если бы сделал это сам, рот тут же всосал бы его и сожрал дочиста.

Жаль, конечно, что он не подбил на это Квентл. Результат был бы не только приятным, но и полезным с практической точки зрения. Чтобы демон смог вывести корабль из этого шторма, рот следовало накормить.

Фарон задумался. А так ли это? Насколько ему известно, корабль хаоса после одной-единственной кормежки мог плавать годами. Возможно, даже веками. Но сможет ли он переплыть с одного уровня на другой, если его не накормить? Это надо было как-то выяснить. Тут понадобится хитрость.

Мастер Магика скрестил руки на груди и глянул демону в глаза.

– Мы уже потеряли достаточно времени, – сказал он твари. – Заставь корабль плыть. Мы направляемся на Уровень Тени.

Демон повторил жест Фарона, тоже сложив руки на груди.

– Глупый смертный, – с презрительной усмешкой бросил он. – Ты ничего не понимаешь. Мы не можем плыть в такую даль. Прежде чем корабль сможет войти в Тень, его надо накормить. Позволь мне создать врата и вызвать какого-нибудь никчемного гривастого, и я заброшу его в топку.

Фарон ответил монстру такой же улыбкой. Сам не желая, демон сообщил ему то, что он хотел узнать. Маг не собирался позволять ему творить какие бы то ни было заклинания – через эти врата на палубу ступит не гривастый, а еще один уридезу.

– Топка уже загружена, – сказал Фарон демону. – Сначала вырвемся из этого шторма, а там посмотрим насчет кормежки корабля. И помни: чем быстрее ты сделаешь то, что я тебе велю, и доставишь нас в Абисс, тем раньше будешь свободен.

Какое-то время демон и маг смотрели друг на друга. Потом усы уридезу задергались, и он отвел взгляд. Демон приподнял ногу, демонстрируя цепь, приковавшую его к палубе.

– Кто-то должен стоять у руля, – сказал он.

– Я займусь этим, – ответил Мастер Магика. – Просто заставь корабль двигаться. – И, заметив коварное выражение в глазах демона, добавил: – И без фокусов. Я хочу плыть спокойно – по крайней мере, спокойно настолько, насколько это возможно в такую бурю. – Он помедлил, поскольку разбившаяся о борт волна обдала его тучей брызг, насквозь промочив и без того уже влажный пивафви. Потом указал на свои босые ноги, благодаря заклинанию накрепко прилипавшие к кренящейся палубе. – Как видишь, меня не так-то просто смыть за борт.

Фарон отвернулся и, борясь со встречным ветром и медленно переставляя липнущие ноги, зашагал на корму. Румпель, как и весь корабль, был, как выяснилось, из кости. Не из измельченной в порошок и спрессованной кости, подобно доскам, из которых была собрана палуба, но из цельного куска – судя по виду, огромной лучевой кости, почти десяти шагов длиной. Она была довольно гибкая и легкая, и Фарон, повернув ее в замке, решил, что она, должно быть, полая. Наверное, из драконьего крыла. Взявшись за рукоять, маг бросил взгляд за корму и увидел, что рулем служит огромная серповидная лопасть.

– Поплыли! – крикнул он демону.

Уридезу зарычал и вскинул когтистые руки над головой. Когда он махнул руками в направлении носа, рваные кожаные паруса перестали полоскаться на ветру и надулись, расправляясь на линях. Корабль завертелся в водовороте еще быстрее. Демон продолжал размахивать руками, скребя когтями воздух, и с каждым его движением управляющие парусами лини то натягивались, то опускались.

Фарон на пробу сдвинул румпель влево. Корабль повернул в другую сторону, накренившись так, что магу пришлось резко откинуться назад. Он уцепился за рукоять, поскольку нос корабля начал задираться, пока не уставился прямо в потолок пещеры. Под хлопанье парусов и скрип обшивки корабль начал карабкаться по внутренней стене воронки водоворота. Вскоре нос его был уже на уровне поверхности озера и угодил прямо в водяной смерч.

Корабль закачался и резко клюнул носом. Несколько ужасных мгновений Фарон изо всех сил цеплялся за румпель, поскольку на него обрушилась целая стена воды, но потом корабль вырвался из смерча и, наконец-то выровнявшись, закачался на озерной глади. Тряхнув головой, чтобы откинуть с лица насквозь мокрый капюшон пивафви, Фарон ухмыльнулся демону, по-прежнему надежно прикованному цепью в центре палубы.

– Спокойное плавание, – рассмеялся маг, когда корабль заскользил по покрытому зыбью озеру прочь от шторма.

Фарон отбросил с лица мокрые волосы, глянул вверх, на уступ, куда привел их портал, – он оказался уже в некотором отдалении отсюда – и повернул корабль к нему. Сначала он подберет Данифай и Вейласа, а Квентл и Джеггреда вытащит потом.

И тогда начнется потеха: они станут решать, что – или кого – скормить кораблю.

* * *

Халисстра изо всех сил вцепилась в поводья лошади, галопом скачущей по равнине. За густым снегопадом она почти ничего не видела и молила богов, чтобы животное не поскользнулось или не угодило ногой в яму. Достаточно было лишь взглянуть на это существо, чтобы понять, насколько хрупкими были быстроногие скакуны Верхнего Мира по сравнению с ездовыми ящерами дроу. Несомненно, достаточно лошади чуть оступиться, как она сломает ногу и всадник кубарем полетит на землю.

Случись такое, хоть Рилд не пострадает благодаря заклинанию левитации. Он уцепился за полу ее пивафви и летел позади, словно развевающийся на скаку плащ.

Небо над ними посветлело. Солнце уже взошло и теперь поднималось все выше – слабое сияние за низко нависшими серыми тучами. Стало достаточно светло, чтобы она могла видеть чуть дальше – по крайней мере, в те редкие мгновения, когда снегопад немного ослабевал. И это ее не радовало. Поднимающееся солнце означало время, когда окончится действие заклинания, наложенного Халисстрой на Рилда. В любой момент яд мог обрушиться на него в полную силу, подобно волне, накрывающей и без того уже тонущего человека.

Халисстра напряглась. Та темная полоска на горизонте – не лес ли это? Если да, то они добрались наконец до края Студеного Поля.

Развернувшись в седле, она ободряюще улыбнулась Рилду, но ее улыбка тут же угасла, едва она увидела его угрюмое лицо. На нем застыла сосредоточенная гримаса, и лишь глубокие морщины в уголках глаз и губ выдавали те усилия, которых ему, должно быть, стоило превозмогать боль. И все-таки он сумел выдавить в ответ невеселую улыбку.

– Я не… – начал было он и содрогнулся.

На миг его тело обмякло, но потом он с видимым усилием восстановил контроль над ним и продолжал лететь. Встревоженная, Халисстра неумело натянула поводья полуокоченевшими руками, безуспешно пытаясь заставить лошадь бежать медленнее. Рилд громко застонал, потом выдохнул:

– Халисстра… я…

Он выпустил ее плащ и упал на землю. В это самое мгновение лошадь превратилась в туманное облачко, снова став нематериальной, и Халисстра поняла, что летит по воздуху. Она врезалась в деревья, и заснеженные ветки хлестнули ее по лицу. Жрица тяжело ударилась о землю и некоторое время лежала, оглушенная, способная лишь хватать ртом воздух. Потом до нее дошло, что дело сделано, – они добрались до леса.

С трудом поднявшись, Халисстра, пошатываясь, вышла из-за деревьев. Не чувствуя больше ступней – они были словно куски льда, приделанные к ее ногам, – она все же как-то ухитрялась идти. Жрица с облегчением увидела сидящего Рилда, видимо, падение не причинило ему особого вреда. Халисстра опустилась возле него на колени и положила его руку себе на плечи.

– Ты можешь идти? – спросила она.

Рилд покачал головой.

Приглядевшись к нему внимательнее, Халисстра была напугана сероватым оттенком его кожи. Она поспешно выпустила его руку.

– Тогда подожди, – сказала она ему. – Я помолюсь.

– Молись… быстрее, – выдохнул воин, потом глаза его закрылись, и он снова повалился в снег.

Халисстра задохнулась от страха. Неужели он умер?

Нет, грудь Рилда все еще вздымалась и опадала. Склонившись над ним, она положила руку ему на грудь, сложив замерзшие пальцы полумесяцем.

«Эйлистри, – безмолвно взмолилась она, не в состоянии произносить слова вслух, так дрожали ее губы. – Молю тебя. Помоги мне. Пошли мне магию, которая нужна, чтобы вывести яд из его тела. Я не могу вознести тебе хвалу в песни, потому что настало утро и взошло солнце, но я молю тебя: позволь мне сделать это сейчас. Даруй эту милость своей слуге и благослови меня, чтобы я могла спасти жизнь этого мужчины, который служит… – Она запнулась, всхлипнула и поправилась: – Этого мужчины, которого я люблю».

Потом Халисстра начала без слов напевать мелодию утренней молитвы. Петь как следует она не могла: ее опять отчаянно бил озноб и губы не слушались.

Она остановилась. Действительно ли в лесу хрустнула ветка?

Не важно.

«Продолжай петь», – сказала она себе.

Стуча зубами, жрица снова начала напевать, но ей было трудно сосредоточиться. Жгучее покалывание в пальцах исчезло, осталось лишь приятное оцепенение. Единственное, чего ей хотелось, – лечь в снег рядом с Рилдом и уснуть…

Кто-то зовет ее по имени? Нет, ей, наверное, померещилось.

«Продолжай петь, – повторила она. – Продолжай молиться. От этого зависит жизнь Рилда».

Но что именно она пела? Зубы ее, наконец, перестали стучать, но едва озноб исчез, оказалось, что Халисстра не может вспомнить мелодию. Она сидела и глядела на Рилда. Жив ли он еще?

Не важно. Уже не важно.

Не завершив молитву, Халисстра вздохнула и опустилась на землю. Как ни странно, снег оказался не холодным, а теплым, словно уютное одеяло. Она легла в него, глядя, как слетают хлопья с бескрайнего серого неба. Занятно, она никогда не думала, что умрет под открытым небом…

Там. Это темное пятно. Это потолок пещеры… разве нет? Почему он тогда движется? Почему он склоняется к ней и берет ее за руку?

Словно в грезах, перед ней всплыло лицо Улуйары. Обрывки фраз долетали до ее ушей, словно падающие снежинки.

– Мы… смотрели в кристалл… увидели тебя.

Халисстра почувствовала, как чьи-то руки поднимают ее, и на миг подумала, что это Улуйара переворачивает ее тело, чтобы отцепить от ранца Лунный Клинок и поющий меч. Потом она услышала молитвенный напев – это был голос Фелиани, должно быть, она тоже здесь – и ощутила теплое прикосновение. Халисстра поняла, что с нее сняли ранец, чтобы Фелиани могла обнять ее, согреть ее своим телом… и своей магией. В первый миг она была потрясена – потом поняла, что все еще мыслит как дроу из Подземья. Зная, что спасена, она расплакалась от облегчения, потом поняла, насколько она эгоистична.

– Рилд… – прошептала она.

– Не волнуйся, – сказала Фелиани, голос которой звучал все отчетливее по мере того, как магия вливалась в Халисстру, согревая ее и все дальше отводя леденящую руку смерти. – Он жив. Улуйара теперь удаляет яд из его тела.

Вздохнув, Халисстра позволила себе расслабиться, упиваясь теплотой магии Фелиани. Она сделала это – и Рилд теперь в безопасности. И она тоже. Она даже смогла вернуть Лунный Клинок.

И теперь все, что ей осталось, – убить им богиню.