Текст книги "Адское ущелье. Канадские охотники (сборник)"

– Пожалуйста!

– Вы и впрямь хороший игрок и настоящий британец. Господа, я прощаюсь с вами. Сегодня у нас пятнадцатое мая, а я вернусь пятнадцатого августа.

– Подождите, по крайней мере, пока мы составим договор, и каждый из нас возьмет копию себе.

– Мы условились под честное слово. Разве этого недостаточно? Это надежнее любой подписи. Прощайте, господа!

Вернувшись к себе, сэр Джордж нашел срочную телеграмму, грубо – как и бывает при кратком изложении – извещающую о бегстве банкира, которому он доверил все свое состояние – сто тысяч фунтов или два с половиной миллиона франков.

Сэр Джордж дважды перечитал депешу, нахмурил брови, поджал губы, затем с изумительным хладнокровием скрутил бумагу, раскурил от нее сигару и прошептал с наслаждением, как истый сибарит, вдыхая ароматный дым:

– У меня десять тысяч ливров на пари и в ящике еще тысяча ливров… Конечно не густо… но, кажется, достаточно, чтобы убить бигорна и полакомиться роскошной форелью. Надо обязательно выиграть и восстановить во время экспедиции состояние. Если же нет… Ну, прииски в Карибу еще не истощились. Брат мой – правитель-наместник в тех краях, в крайнем случае поможет.

Глава 2

И солидные и мелкие лондонские газеты – все дружно комментировали отплытие сэра Джорджа Лесли, свершившееся точно в назначенный срок. Одни газеты опубликовали фотографию и биографический очерк путешественника. Другие рассказали и о его партнерах, никому не известных вчера, обреченных на забвение завтра, но сегодня завладевших вниманием британских читателей. Все это было громкой рекламой для Клуба охотников; каждый из его членов купался в лучах славы спортсмена-аристократа, который в течение двадцати четырех часов стал самым знаменитым человеком в Соединенном Королевстве.

Первые пари влекли за собой все новые и новые, их заносили в книгу ad hoc[108]108
  Специально для этого предназначенную (лат.).


[Закрыть], к которой предстояло обратиться девяносто дней спустя. Впрочем, скоро страсти улеглись, и Джордж Лесли, Джеймс Фергюссон, Эдвард Проктор, Эндрю Вулф и даже сам бигорн – случайный повод этих бурных событий – были временно, но полностью забыты.

Планы сэра Джорджа, абсолютно равнодушного к тому, что о нем говорилось, воплощались в жизнь с поразительной точностью, обычно не очень свойственной британской службе водных и сухопутных путей.

С изумительным хладнокровием он скрутил бумагу и раскурил от нее сигару

Отплыв со своим необременительным багажом шестнадцатого мая 1886 года в полночь из Ливерпуля, сэр Лесли высадился в Галифаксе, столице Новой Шотландии, являющейся сейчас провинцией Канады.

От Галифакса до расположенного между сто двадцать третьим и сто двадцать восьмым градусами к западу от Гринвича и между сорок восьмым и пятьдесят первым градусами северной широты острова Ванкувер, словно приклеенного наискось к континенту (от материка его отделяет только узкий пролив Джорджия), насчитывается не менее пяти тысяч девятисот восьми километров.

Удобно устроившись в спальном вагоне, сэр Лесли без напряжения и особой усталости преодолел это немалое расстояние и за шесть суток пересек территорию доминиона. Канадская Тихоокеанская железнодорожная линия, последняя из трансконтинентальных линий, построенных на Американском континенте, являла собой подлинное техническое чудо. И что уж совсем удивительно для нас, французов, годами ожидающих, пока проложат железнодорожную ветку местного значения длиною двадцать пять миль, строительство этой колоссальной по протяженности дороги длилось всего пять лет. В июле 1885 года из Монреаля к берегу Тихого океана отправился первый поезд – на пять лет раньше, чем предполагалось проектом. Результат этот поистине поразительный, если помнить, что пути прокладывались в необитаемом краю, в трудных климатических условиях.

Впрочем, все это не очень трогало сэра Джорджа, которому его принадлежность к английской расе не позволяла восхищаться феноменами, не упомянутыми в справочниках Карла Бедекера и Брэшоу; он спал, пока поезд пересекал северо-западную равнину, ел словно людоед и успел отправить из Реджайны телеграмму, сообщавшую партнеру Эндрю Вулфу: «Хожу черным слоном. Ответ – в Литтон»[109]109
  Реджайна, Литтон – города в юго-западной части Канады.


[Закрыть].

Путешественник курил в тамбуре сигару за сигарой, потом спал, ел, вновь курил – и так до самых Скалистых гор.

Он даже взглядом не удостоил знаменитый Кикинг-Хорс, перевал Мчащейся, или Лягающейся Лошади, где железная дорога поднимается на самый высокий хребет знаменитых гор. Этот отрезок пути расположен на высоте тысячи шестисот четырнадцати метров, что значительно выше, чем туннели, проложенные в Альпах. Но подъем кажется плавным благодаря тому, что на каждом метре он повышается всего на 39–45 миллиметров – и так на дистанции шести километров.

Находясь в лучших условиях, чем их европейские собратья, английские и американские инженеры смогли обойти наиболее опасные для железной дороги места поверху, не прибегая к туннелям и прочим строительным хитростям, которые так усложняли и удлиняли сооружение этого чуда цивилизации в Альпах.

Ни совершенство техники, изобретенной человеком, ни открывающаяся взору восхитительная панорама не могли растопить одушевленный кусок льда, расположившийся в спальном вагоне под именем сэра Джорджа Лесли.

Правда, он долго, приложив к глазам лорнет, с дотошностью флегматичного англичанина рассматривал встречающиеся расщелины и бурчал себе под нос:

– Вот где, наверное, прячутся бигорны!

А потом добавлял, словно речь шла о том же самом:

– Вулфу придется сделать ход королевской пешкой.

В Йеле, увидев золотоискателей-китайцев, копошащихся в топкой грязи, невозмутимый аристократ почувствовал, как по телу пробежали мурашки.

– Золото… В этом краю земля потеет золотом… Надо будет вернуться сюда потом!..

Конечной точкой трансконтинентальной канадской линии сейчас является не Нью-Вестминстер, а Ванкувер. Но в эпоху, когда сэр Джордж пересекал доминион, Ванкувера с пятнадцатью тысячами жителей еще не было. Там, где сегодня раскинулся этот кокетливый и богатый город с домами, расположенными в шахматном порядке, как во многих американских городах, стояла стена непроходимого леса. Побежденный Нью-Вестминстер скоро станет просто пригородом Ванкувера, бум вокруг которого растет с каждым днем.

В одиннадцать часов утра девятнадцатого мая сэр Джордж покинул спальный вагон, велел перенести свой багаж на пароходик, обеспечивающий связь между конечным пунктом железной дороги и столицей края, и без промедления поднялся на борт.

Хотя Виктория находится на острове, добраться до нее очень легко благодаря постоянно курсирующим паровым суденышкам.

Виктория – изящный преуспевающий город, опоясанный деревьями роскошного парка, сверкающий огнями, имеющий в достатке питьевую воду из находящегося в двенадцати километрах озера и насчитывающий не менее двадцати тысяч жителей. Четверть из них – китайцы.

Поскольку Виктория – столица Британской Колумбии, в ней разместилась администрация провинции, состоящая из правителя-наместника, министров и законодательной ассамблеи[110]110
  В отличие от Манитобы и Онтарио Британская Колумбия не имеет Верхней палаты или Верховного Совета. Она направляет в канадский парламент, работающий в Оттаве, шесть депутатов, избранных всеобщим голосованием и трех сенаторов, назначаемых генерал-губернатором. – Примеч. автора.


[Закрыть].

Так же как их соседи-американцы, англичане обеспокоены наплывом китайцев, которые образовали азиатскую колонию в английском городе: у них свои улицы, свои кварталы, свой театр.

Не имея ни права голоса на выборах, ни гражданства, сыны Поднебесной империи живут в каком-то ином измерении, на них смотрят как на предмет купли-продажи и перевозят по территории страны в пломбированных вагонах.

Несмотря на эту изоляцию и полное смирение, несмотря на въездную таксу в пятьдесят пиастров, которую они должны платить, китайцы представляют для англичан серьезную опасность: численность их растет стремительно и не подчиняется никаким прогнозам.

Не проявляя интереса к заботам молодого города, сэр Джордж, еще более флегматичный, чопорный, высокомерный, чем обычно, просит переправить его багаж во дворец правителя-наместника, а сам сразу направляется на почту, где находит две телеграммы: одна от его партнера Вулфа, сообщающего, что он делает ход королевской пешкой, а вторая – с поздравлениями от членов Клуба охотников. На первую адресат отвечает: «Хожу на одну клетку пешкой от ладьи королевы». А на вторую: «Все в порядке». Затем, завершив дела, словно только что вспомнив, что его брат является правителем-наместником этого края, путешественник отправляется во дворец.

На широких улицах Виктории пешеходам тем не менее тесно, а сэр Джордж как истый англичанин не терпит препятствий, особенно когда они живые. Два китайца, несущие чемоданы-витрины, где выставлены всякие импортные безделушки, имели несчастье загородить путь и предложить сэру Лесли выбрать покупки. Он схватил их за волосы, стянутые на макушке конскими хвостами, поднял на вытянутых руках и отшвырнул словно чучела на проезжую часть, с той невозмутимой грубостью, с какой подданный Ее Величества привык обращаться с теми, кто слабее.

Один из испанцев, видевших это, возмутился и, подумав, что сэр Лесли из немцев, похожих своей заносчивостью на выпь, презрительно бросил:

– Прусская свинья!

От удара, быстрого как молния и увесистого как дубина, он грохнулся навзничь. Второй испанец тоже ощутил силу кулаков англичанина. Вскочив, он сплюнул кровь и с ножом в руке, как тигр, подскочил к надменному драчуну.

Сэр Джордж изящным движением отстраняет коснувшееся его тела лезвие, слегка поранив при этом указательный палец левой руки, и, увидев кровь, спокойно произносит:

– За каплю моей крови – всю вашу!

Выхватив из потайного кармана пистолет марки «смит-и-вессон», он приставляет дуло ко лбу противника и спускает курок.

Он схватил их за волосы, стянутые на макушке конскими хвостами

Полицейский, решив, что это американец из метрополии, не торопясь подходит, прикасается к его плечу дубинкой и вежливо приглашает следовать за ним к шерифу.

– Нет, прямо к моему брату, правителю-наместнику.

– Ну тогда другое дело, – говорит полицейский, – тогда вы свободны, Ваше Высочество.

– Вот вам две гинеи на чай.

Пять минут спустя дежурный проводит сэра Джорджа к его младшему брату – сэру Гарри Лесли; тот встречает его крепкими объятиями.

– Джордж, это ты! Вот неожиданная радость! И даже не предупредил меня? Каким добрым ветром тебя занесло?

– Да, Гарри, я тоже очень рад тебя видеть. На досуге расскажу о причинах моего прибытия в Колумбию – у нас будет время поболтать, я уезжаю только завтра. Кстати, на улицах вашего города много лишних людей.

– В каком смысле?

– Я только что намял бока двум китайцам да размозжил голову какому-то придурку. Бог мне судья. Прикажи, чтоб принесли патроны четыреста десятого калибра[111]111
  10,25 миллиметра. – Примеч. автора.


[Закрыть], мои остались в багаже.

Сэр Лесли был истинным англичанином и потому, конечно, одобрил мотивы, приведшие сюда старшего брата. Такое серьезное пари и так мало времени… Черт возьми, дорога каждая минута, а бигорнов с каждым днем все меньше. Нужно, следовательно, быстро составить план действий, выехать без промедления, прочесать все горные массивы вдоль реки Фрейзер, дающей воду Колумбии. Только там, может быть, посчастливится встретить это величественное животное, уничтожаемое с безумным неистовством.

– Если еще добавить к этому, брат мой, что я полностью разорен, у меня за душой не больше двух тысяч фунтов, ты поймешь, как необходимо мне сколотить состояние.

– Ну, – добавил беззаботно правитель-наместник, – все мы в той или иной мере сидим на мели… Тем более надо поскорее добраться до богатых шахт Карибу. Там немало толстосумов-предпринимателей, забывающих заполнять предписанные законом декларации о доходах… Отправишься туда в должности инспектора с правом выносить решения и требовать их немедленного исполнения. Многие концессии таким образом удастся освободить от золотоискателей, которые не в ладах с законом, и устроить туда нужных людей.

– У тебя доброе сердце, Гарри, и живой, изобретательный ум.

– Но заранее предупреждаю, что без риска тут не обойтись, не исключены сражения, наши «свободные рудокопы» – горячие головы. Поняв, что у них забирают концессию – хотя бы и на законных основаниях, – они, боюсь, начнут оказывать сопротивление. Найдутся и ружья, которые стреляют сами, не оставляя улик.

– Ты же знаешь, Гарри, перестрелки меня не страшат, – ответил сэр Джордж, и тусклые его глаза сразу загорелись зловещим огнем.

– Да, я знаю, ты скор на руку и чертовски ловок. Не стоит, однако, слишком бравировать этим, помни, что фактически мы там в состоянии войны… И обходись без ненужных убийств.

– Ладно, постараюсь убивать, лишь имея серьезные основания, в трудных случаях.

– Вот и прекрасно! А теперь разреши познакомить тебя с частью твоих сопровождающих.

При этих словах правитель-наместник нажал кнопку электрического звонка. Слуга прибежал столь поспешно, что стало ясно: Его Высочество держит всех в кулаке.

– Позови Ли.

Не прошло и тридцати секунд, как на пороге комнаты для курения появился чистенький, напомаженный до блеска китаец, весь в белом, на ногах соломенные сандалии.

– Господин Ли, познакомьтесь с этим джентльменом, моим братом. С сегодняшнего дня будете его сопровождать в качестве повара и слушаться как меня, какие бы приказы он ни отдавал. Советую все время помнить, что здесь всегда найдется три сажени крепкой веревки вам на галстук, если вздумаете плохо нести службу. Завтра к восьми часам будьте готовы. Идите! – Это находка, просто жемчужина, дорогой мой Джордж, – добавил сэр Гарри, когда китаец вышел. – Ты сам увидишь, какой это незаменимый слуга! Он будет тебе за повара, за прачку, за сапожника, за портного, за кого хочешь! Не загоняй только его до смерти, «господин Ли» понадобится мне после твоего возвращения.

– И сердце, и желудок благодарят тебя, милый Гарри, право, ты все предусмотрел.

– Я дам тебе также в качестве лакея и слугу-европейца, такой сорвиголова! Он будет твоим главным помощником. Еще отряжу кучера-янки, который научился всему, кроме ремесла быть честным человеком. Это отличный всадник, прекрасный охотник, поскольку недавно еще был ковбоем. Он способен на все, даже на преданность. Кучера зовут Том, лакея – Джо. Я познакомлю тебя с ними вечером, сейчас они заняты. Ну что еще? Тебе, очевидно, будет достаточно четырех лошадей, впряженных в шарабан, да еще четырех мулов при двух повозках. Дорога от Йела до Карибу прекрасная.

– Отлично.

– Когда прибудете в Камлупс[112]112
  Йел, Камлупс – города на юго-западе Канады.


[Закрыть], найми полдюжины носильщиков-индейцев.

– Мне доводилось раньше пользоваться их услугами, здесь они зовутся возчиками.

– Краснокожие понадобятся, чтобы провезти по горным дорогам все имущество – палатку, оружие, снаряжение, вещи, продукты. Если удастся отыскать в качестве гида одного-двух метисов-канадцев, лучше французского происхождения, да еще заинтересовать их твоим делом, успех обеспечен. К тому же я дам телеграмму в Камлупс и попрошу во что бы то ни стало помочь найти бигорнов. Ты отправишься на охоту сам, оставив слуг в Ашкрофте и подъехав к Скалистым горам по железной дороге. Ну, а сейчас идем ужинать, окажем честь кухне Ли.

Глава 3

Фрейзер – самая большая река Британской Колумбии. Можно даже сказать, единственная, так как река, носящая имя доминиона, Колумбия, течет по его землям лишь в верховьях.

Исток Фрейзер – в озере Желтая Голова, покоящемся меж западных склонов гор, с противоположных отрогов которых устремляются потоки, образующие реку Атабаску.

Фрейзер вьется петлями, напоминающими букву S; в верхней петле расположен богатый бассейн Карибу, а нижняя петля прилегает к железной дороге между Литтоном и Ванкувером. Образовав широкую дельту, река впадает в залив Джорджия. Вдоль этой сильно вытянутой буквы S Фрейзер принимает притоки: Медвежья река, Ивовая река, Стьюарт-Ривер, берущие начало в высокогорных озерах и несущиеся вниз по глубоким расщелинам. Назовем еще несколько больших рек – Блэк-Вотер, Кенель, Чилкотин, Томпсон; они бегут и слева и справа – глубокие, бурные, содержащие кислотный гумус[113]113
  Гумус – перегной, то есть органическое вещество почвы, образовавшееся в ней при разложении растительных и животных остатков.


[Закрыть]; воды, например, Блэк-Вотер («Черная вода») имеют характерный темный цвет. От пятьдесят третьей до сорок девятой параллели Фрейзер, сердито ворча, несет свои клокочущие воды по горному ущелью такой глубины, что невозможно полностью проследить ее течение.

Она петляет так на протяжении трехсот миль, окруженная живописными террасами, придающими очень загадочный вид омываемым ею просторам; потом прорывается через узкие и высокие Новые Адские ворота – ее быстрые в густой пене воды совершенно непригодны для плавания вплоть до того места, где река меняет направление, поворачивая на запад, чтобы броситься в море.

Чтобы завершить описание Фрейзер уже чисто географическими данными, можно добавить, что она глубока, быстра, холодна и изумительно прозрачна.

Ее волны несут от дальних притоков изрядное количество золотого песка, живым же серебром река так богата, что торговля рыбой и рыбными консервами здесь процветает уже многие годы.

Ближе к устью – большое количество лососевых. Тридцать лет назад случалось, что мужчины, проводя там свои плоты, шестами нечаянно загарпунивали – во время миграции, называемой «подъем», – огромных лососей.

В верховьях реки и в ее мелких притоках – огромное количество форели, не боящейся водопадов, перепрыгивающей преграды, приобретающей в холодной, быстрой воде упругость движений и нежность плоти, так высоко ценимой спортсменами и гурманами.

Шесть дней прошло с момента прибытия в Викторию сэра Джорджа Лесли, покинувшего Англию после пари, суть которого состояла в определении зоологического вида бигорна, дикого барашка Скалистых гор.

Сэр Джордж не терял времени даром. Благодаря помощи брата, правителя-наместника, он организовал экспедицию меньше чем за сутки – собрал людей, лошадей, мулов, повозки, отправил все это – конечно, бесплатно, – поездом до Камлупса и без промедления выехал инспектировать прииски, получив над предпринимателями, разрабатывавшими золотоносные клемы, по сути, неограниченную власть.

Местная администрация, вышколенная хозяином края, готова была ради влиятельного путешественника вывернуться наизнанку.

Десять индейцев-носильщиков, или, как их здесь зовут, возчиков, были не то чтобы приглашены, а просто мобилизованы для помощи сэру Лесли; сказали, что труд их будет оплачен, но когда и по каким расценкам – это определит Его Высочество.

Местный шериф, сталкивающийся по работе с людьми разных сословий и классов и знающий в своем округе почти каждого, нашел для экспедиции опытного канадского охотника.

Этот человек считался профессионалом, иначе говоря, содержал себя на деньги, заработанные своим ремеслом: был неутомимым ходоком, знал все леса в округе – такие люди уже почти не встречаются.

На самом деле жил он на скопленное благодаря золотым приискам кругленькое состояние, позволявшее ему ни в чем себе не отказывать, и прежде всего в удовольствии быть охотником-философом, блуждающим Нимвродом[114]114
  Нимврод – библейский охотник, воитель и царь.


[Закрыть].

Больше сорока лет ставил канадец капканы для пушной Компании Гудзонова залива, селился вдали от больших городов, пользуясь полной свободой, столь дорогой для людей его склада. Охотнику теперь уже было просто необходимо проводить восемь месяцев из двенадцати вне дома, вышагивать пешком километры по горам, лесам и лугам; усталость и опасности, неотделимые от подобного образа жизни, имели необыкновенную притягательность для этого здоровяка.

Сэру Лесли предстояло иметь дело с гигантом приблизительно пятидесяти пяти лет от роду, ловким как юноша, неутомимым как бизон; с шевелюрой и бородой цвета воронового крыла; с чертами лица, дышавшими энергией, иронией и невозмутимостью, выдававшими в нем метиса и вызывавшими искреннюю симпатию.

Этого краснокожего франко-канадца Жозефа Перро, наверное, помнят те, кто читал наш предыдущий роман – «Из Парижа в Бразилию по суше», где он – среди действующих лиц.

Конец зимы Жозеф Перро проводил в Камлупсе и собирался в Баркервилл по личным делам, намереваясь совершить это путешествие пешком, «с пустыми руками», добывая пропитание охотой и рыбной ловлей.

Поскольку встреча в этом славном городке провинции Карибу была назначена через месяц, он уступил настоятельной просьбе шерифа и согласился сопровождать англичанина-спортсмена, приехавшего специально поохотиться и державшего путь в том же направлении.

Как человек, равнодушный к деньгам, франко-канадец согласился получать за свои услуги всего один фунт стерлингов в день, но при условии, что в путешествии будет иметь дело не со слугами, а только с хозяином и чтобы тот говорил с ним лишь по-французски.

Сэр Джордж Лесли дал согласие на заключенную между шерифом и метисом сделку, узнав заранее, что только Перро и способен вывести его на бигорнов.

Первого июня большой караван устроился в поезде и отправился из Камлупса в Каш-Крик. Оттуда начиналась дорога от Йела до Баркервилла, проходящая через Клинтон[115]115
  Каш-Крик, Баркервилл, Клинтон – города на юго-западе Канады.


[Закрыть]. На месте слияния рек Бонапарт-Ривер и Томпсон люди с лошадьми, амуницией, узлами, повозками выгрузились из вагонов. Выстроившись, отряд медленно двинулся по дороге, которая являла собой смелый вызов, брошенный инженерами неумолимой природе. Во главе экспедиции, указывая путь и словно принюхиваясь к воздуху, шел Перро, одетый в куртку из оленьей шкуры, с ружьем на плече, трубкой в зубах.

За ним двигались индейцы, нагрузившись тюками, которые не поместились на фурах. Затем следовала первая повозка, запряженная двумя мулами. Правил ею американец Том; рядом с ним на сиденье устроился повар Ли, чье курносое лицо хранило невозмутимость фарфоровой статуэтки. Затем следовала вторая повозка, нагруженная доверху, под самый брезент. Ее мулов вел под уздцы спешившийся индеец; следом шли две запасные лошади, ведомые другими краснокожими, и, наконец, замыкал процессию двухколесный экипаж, управляемый сэром Джорджем.

Рядом с ним на скамейке, выпрямившись, как положено слугам в хороших домах, сидит облаченный в ливрею лакей.

Индейцы с любопытством разглядывают этого человека в шляпе с красно-синей кокардой и в широком коричневом плаще с целым созвездием железных пуговиц, блестящих, как солнце. Краснокожие пытаются отгадать, не есть ли это главный хозяин, тем более что другой, бородатый, сам управляет каретой и одет совсем скромно.

Наивным детям природы, не искушенным в нравах и тонкостях цивилизации, трудно себе представить, какими бывают у нас отношения хозяина со слугой, впрочем, они все равно не смогли бы уразуметь, зачем чистокровный англичанин берет с собой в такую экспедицию лакея, облаченного в ливрею.

Благодаря послушным, хорошо выдрессированным, идущим ровной рысцой, лошадям половина пути пройдена без приключений.

Предстоял полуденный привал, чтобы отдохнуть и сменить лошадей; сэр Джордж, озадаченный, как бы известить об этом Перро, останавливает экипаж и посылает вперед к канадцу человека, одетого в ливрею.

Быстро подбежав к Перро, лакей обращается к нему сквозь зубы, как и положено англичанину, да еще слуге:

– Эй, гид, его превосходительство послал меня, чтобы приказать вам остановиться.

Перро медленно повернул голову, выпустил табачный дым, пожал плечами и продолжал свой путь.

Пять минут спустя канадец, шагающий размашисто, как и положено охотнику, слышит другой голос и высокомерный окрик:

– Эй, гид, я приказал остановиться, вы что, не слышали?

Гигант вторично поворачивает голову, узнает самого сэра Джорджа и, смерив хозяина, как и его лакея, взглядом с головы до ног, никак не реагирует.

– Вы что, не понимаете мою команду? – кричит сэр Джордж дрожащим от возмущения голосом.

– Соблюдая приличия, господин милорд, – отвечает Перро по-французски на вопрос, заданный ему по-английски, – нужно знать, с кем разговариваете, и выполнять условия нашего договора. Во-первых, меня зовут Перро, а не Гид, запомните, пожалуйста, я настаиваю, чтобы меня называли именно так. Во-вторых, обращайтесь ко мне по-французски, как мы договаривались. И, наконец, если вы будете посылать ко мне этого пуришинеля…[116]116
  Игра слов: polichinelle – pourichinelle (полишинель – вонючка-шинель).


[Закрыть]

– Какого «пуришинеля»?

– Ну, клоуна, вашего лакея… Я разговариваю с вами, только с вами, и, если кто-нибудь из этих прихвостней обратится ко мне от вашего или своего имени, я сломаю ему хребет. А если придется еще раз все это объяснять, я вернусь к собственным делам и оставлю вас искать бигорнов самостоятельно. Уж такие мы есть – французы из Канады, не обессудьте.

При этих словах, произнесенных с иронией и хитрецой, как обычно крестьянин разговаривает с господином, сэр Джордж побледнел и почувствовал безумное желание броситься на метиса с кулаками.

Но этот чертов великан как бы случайно поигрывает охотничьим ножичком, готовый пройтись по ребрам джентльмена, если тот будет недостаточно вежлив.

И сэр Джордж, не испытывая ни малейшего желания ждать, когда этот нож, бывавший, по всему видать, в деле очень часто, вспорет его грудную клетку, притушил свой гнев и признал претензии Перро справедливыми.

Привал, обед и вторая часть пути прошли без приключений. К ночи лошади были распряжены, привязаны и получили, как и мулы, хорошие охапки овса и прекрасной сочной травы, растущей только в этих краях.

Ли установил походную печь, открыл несколько банок консервов и начал колдовать над весьма аппетитными блюдами, пока лакей покрывал низенький стол тончайшей белой скатертью и расставлял на ней серебряную посуду.

Тем временем бутылка кларета достаточно нагрелась, начала источать волшебный аромат, и Его Высочество, привыкший к сладкой жизни даже в путешествиях, сел за стол и как заядлый гурман отдал должное кухне китайца.

Палатка, в которой джентльмену предстояло провести ночь, была уже поставлена; собрана и походная кровать, которая примет аристократа после того, как он выкурит, сидя в шезлонге, несколько самых дорогих сигар.

Хозяин был удовлетворен, и слуги, устроившись, чтобы продолжить пир, пили чашу за чашей, баловали себя бренди и презрительно посматривали в сторону индейцев, удовлетворяющихся скромным ужином.

Дело в том, что в любой экспедиции слуги питаются за счет хозяина; в данном же случае носильщики-индейцы, мобилизованные со службы, должны были кормиться самостоятельно. А эгоистичный сэр Джордж отнюдь не рвался поделиться с ними своими запасами: подумаешь, краснокожие – вьючные двуногие животные, требующие меньше внимания, чем лошади и мулы, потому что вообще не стоят ни гроша. Пусть кормят себя сами как сумеют.

Путешественник думал, что метис сядет за один стол с лакеем и поваром, но тот демонстрировал к ним полное презрение, и хозяин предоставил ему выкручиваться из этой ситуации самостоятельно.

Итак, Перро и индейцы – одиннадцать мужчин, три сопровождающие их женщины с четырьмя детьми, то есть всего восемнадцать человек – собираются ужинать почти что вприглядку после невероятно трудного дня.

Но опытного охотника не так легко застать врасплох. Поняв, что ни от хозяина, ни от его лакеев ждать нечего, он вынимает из вещевого мешка трезубец, тщательно затачивает его и, передав индейцам ружье, амуницию, мешочек с огнивом и все предметы, боящиеся сырости, бросает на местном диалекте:

– Я поищу, друзья, чего-нибудь поесть, а вы разводите пока огонь.

Не теряя ни минуты, канадец погружается по грудь в ледяной горный поток, идет вдоль обрывистого берега, присматривается при последних лучах заходящего солнца к расщелинам и вонзает время от времени свой самодельный гарпун в толщу воды.

Несколько быстрых движений, и огромная рыбина весом в семь-восемь фунтов поднята сильными руками гиганта – окровавленная, с прошедшим сквозь жабры колючим штыком.

В следующую минуту добыча снята и брошена на землю – ее подбирают индейцы, сопровождающие своего кормильца.

Он так ловок в этом виде охоты, здесь такое обилие рыбы, что за полчаса выловлено не менее шестидесяти фунтов форели.

– Ну вот, – произносит охотник, спокойно и радостно, словно совсем не озяб в ледяной купели, – теперь мы не умрем с голоду, а завтра я еще найду, чем наполнить ваши корзины, бедные мои братья. Если же господин милорд со слугами почувствует голод, с удовольствием помогу и им.

Два дня спустя экспедиция подошла к Клинтону, небольшому городку, где китайцы добывают золото; это последний очаг цивилизации перед Баркервиллом, до которого еще девяносто миль труднопроходимой дороги.

На всякий случай Перро купил на свои деньги сто фунтов сушеного мяса в качестве резерва для индейцев: сэр Джордж забыл о них и думать, словно это дикие звери.

На следующий день, четвертого июня, сделали привал у небольшого притока Бонапарт-Ривер, что берет исток в озере Ломонд.

Не успели путешественники разбить лагерь, как вдруг появились шесть индейцев – раздраженные, со злыми лицами, в рваной одежде, вооруженные луками и старыми ружьями.

– Ну вот, теперь мы не умрем с голоду

Перро кричит, требуя, чтобы они ушли, и, поскольку те не торопятся подчиниться, метис угрожает им карабином.

Сэр Джордж, понимая, что положение серьезное, расстался со своим обычным высокомерием и спрашивает у канадца, кто эти пришельцы.

– У нас их называют «Дурной народ» или еще «Кровавые люди». Это грабители, бандиты, убийцы, антропофаги, иначе говоря, людоеды. Их надо убивать, они хуже волков.

– Да ладно, пусть уходят подобру-поздорову.

Вернувшись в свою палатку, сэр Джордж позвал кучера-американца и спросил:

– Знаете ли вы индейцев, которых гид называет «Кровавые люди»?

– Да, ваше превосходительство, жестокие, дикие каннибалы…

– Говорите ли вы на их языке?

– Да, ваше превосходительство.

– Тогда возьмите пять бутылок бренди, отнесите им в качестве моего подарка и попросите далеко не уходить. Постарайтесь также, чтобы ни канадец, ни индейцы вас не видели.

И добавил, ни к кому не обращаясь, странно блеснув глазами:

– Хочу посмотреть обряд каннибализма.